Текст книги "Мародёр (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Он идеально подходит твоему сыну.

– И это весомый аргумент, – тут же кивнул князь, он явно думал о том же. – Я приму его в семью, – князь снова кивнул. – Однако, его Сила велика для остальной Сути.

– Его Сила развита, но в ней ничего нет. Это грубая физическая сила и ничего больше. Она подойдет лишь для того, чтобы тяжести носить. И это благословение Порядка, впитанное его Сутью. Постой, не говори ничего. Ты доверяешь мнению Данкана? – князь приподнял брови. – Доверяешь. Данкан испытал его и сказал мне, что хоть тело его и не умело, но разум кое-что в себе содержит, хотя и не помнит этого. Этот парень умеет драться. Точнее разум его помнит, как это делать, но тело не поспевает, не может реагировать на команды мозга. Рефлексы есть, но навыка нет. И так во всем. Он может открыть книгу, знает, как держать перо, но не может прочитать ни строчки, ни написать буквы. Думаю, когда-то он проходил обучение где-то, но потом случилось что-то, что привело его в лагерь рабов.

– И имперские ищейки не нашли его.

– Среди рабов? Кто будет там искать? Я не искал, мне повезло. Он привлек мое внимание, когда вытащил из шахты раненного. Это был чистый интерес, я захотел его посмотреть. И когда увидел, решил не отпускать.

– Чистый интерес? У тебя? Не ври мне. Хотя бы мне не ври.

– Ты прав, я увидел отголоски, но то, что оказалось на самом деле превзошло мои ожидания. Все возможные ожидания. Сейчас я готов сказать, что отдал бы и десяток ядер за него.

– Да? – на лице князя появился интерес. – Он настолько хорош? Не против, я испытаю его сам?

И, не дожидаясь ответа, он стянул через голову рубаху, поиграл мышцами и подмигнул мне.

– Я не буду тебя сильно бить.

– Я не о том, – попытался пояснить Елизар, но князь уже не слушал.

Я кивнул, снял кафтан, бросил его на стол. Не умею я драться, тот случай с кузнецом, что так ловко провел меня, изобразив избиение мальчишки, был единственным и не самым удачным. Но если князь хочет подраться, кто я такой чтобы отказываться. Пара синяков на лице ничего для меня не поменяют. Я не понимал, что происходит. Елизар предупредил меня, что нам двоим предстоит серьезный разговор, но не говорил о чем и с кем. Теперь же, когда разговор идет, я понимаю еще меньше. Зачем принимать меня в семью? Что значит Чистый Лист? И что изменится для меня теперь, когда князь согласился?

Князь ударил первым. Резко, быстро, точно в глаз. Я и рук поднять не успел, а уже сидел на полу и чувствовал, как затягивает левый глаз туманная пелена. Князь разочарованно вздохнул, покосился на Елизара, пожал плечами и снова посмотрел на меня. Я встал. Потер ладонью поврежденный глаз, и, сжав кулаки, поднял руки. Князь приподнял брови, но говорить ничего не стал. Вместо слов он напал снова. Я ушел от удара правой руки, отбил левую, ударил сам. Промахнулся. Голова князя дернулась, на палец разминулась с кулаком. Я полетел вперед, князь наградил меня пинком, и я с огромным трудом не врезался в стену. Снова развернулся, поднял руки.

– Смелый мальчик, – прошептал князь и атаковал.

Время словно встало. Я видел, как летит мне в лицо кулак со сбитыми огрубевшими костяшками, но летит слишком медленно. Небольшой шаг в сторону, пропустить кулак мимо лица, пригнуться, ударить, коротко не слишком сильно, в ребра. Отскочить. Князь потер ушибленное ребро, улыбнулся, подмигнул мне и снова атаковал. На этот раз он действовал более осмотрительно. Бросив вперед кулак правой руки, отвлекая мое внимание, он нанес удар левой, снизу в челюсть. Отбить я не сумел, хотя и пытался. Зубы звонко клацнули, едва не откусив кончик языка. Меня развернуло, князь ударил в спину, чуть ниже ребер. Я охнул и осел. Он подскочил сзади, его руки прошли под моими, ладонь уперлась в затылок, он потянул, но я врезал ему пяткой в стопу. Хватка ослабла, я развернулся, вцепился руками ему в волосы и врезал головой. Не знаю, было ли ему больно, мне было точно. В глазах потемнело, я зашатался, ухватился рукой за стену и сполз на пол.

Князь навис надо мной, потер кулак, вытер капельку крови с разбитой губы, улыбнулся и протянул руку.

– Достаточно. Я видел все, что хотел.

Он помог мне подняться, отправил в угол, а сам подошел к Елизару. О чем они шептались, я не слышал, но Елизар кивал и все больше расплывался в довольной улыбке.

– Обряд проведем завтра, – князь поднялся, посмотрел на меня. – Елизар тебе все объяснит, я лишь скажу, что клятва, которую ты принесешь завтра, свяжет тебя и нас узами, сильнее родственных. Не смей преступать ее, иначе смерть станет для тебя благом.

– Новый рабский ошейник, – усмехнулся я, понимаю, что сменю один на другой.

– Нет, – в один голос сказали князь и Елизар, а последний продолжил. – Не ошейник и не рабский. Ты будешь свободен. Ты сможешь уйти, когда захочешь, единственное условие, помогать членам семьи, когда им будет нужна помощь и не вредить семье ни словом, ни делом. В остальном же, твоя жизнь будет полностью принадлежать тебе. Ты станешь равным с нашими людьми и отчасти с нами. Да, первое время ты будешь слугой, но быть слугой не то же самое что быть рабом. А в будущем как знать, может быть, ты встанешь в один ряд с самим князем.

– Обряд завтра утром, – вздохнул князь. – Объясни нашему новому другу, что будет от него требоваться. Когда вернется Данкан, отдай парня ему. Пусть к разуму добавится тело. Данкан знает, что делать. А сейчас, друг мой, распорядись на счет ужина для нас двоих и пусть приготовят мне постель. И прикажи затопить баню.

Елизар кивал на каждое слово князя. Я улыбался. В один ряд с князем может быть и можно встать, но стоять князь будет на подставке. Как ни старайся, но он всегда будет хотя бы на волосок, но выше тебя. Такова природа вещей. Такой порядок.

– Ты не сказал ему, – сказал я, когда князь вышел.

– О чем? О том, что ты носишь в себе? Нет. Не сказал, и не скажу. Есть такая поговорка: где знают двое, знает и свинья. Нас с тобой и без того двое и я не хочу, чтобы это выплыло наружу. Он узнает. Узнает в свое время. Сейчас же будет куда полезней, если кроме тебя и меня не будет знать никто. Для твоего же блага, для его блага, для блага семьи Грачевых. Демоны, – он всплеснул руками. – Имя! Я же забыл сказать князю, чтобы он придумал какое имя тебе дать!

Уже в убегающую спину спросил, как зовут князя, но Елизар не ответил.

Глава 10

Меня подняли задолго до рассвета. Предупредили, чтобы молчал. И не просто молчал, а не произносил ни звука. Даже не мычал.

Умыли, обтерли полотенцами, пропитанными какими-то сильно пахнущими травами, одели в чистую иссиня-черную рубаху до пят, накинули на голову капюшон. Напомнили, чтобы молчал и тут же завязали рот черной тряпкой. На плечи легли деревянные колодки, изображающие птичьи когти. На шее защелкнулся тугой ошейник, на глазах затянулась черная непроницаемая повязка. Я люблю темноту, но я хотел видеть, что происходит вокруг. Или хотя бы слышать, но Елизар шепотом пообещал, что все будет хорошо и воткнул мне что-то в уши. Слышать я тоже перестал. Я стоял ничего не видя, не слыша, лишь частично понимая, что происходит и во мне, смешиваясь в причудливый и очень опасный коктейль, закипали ярость, страх и адреналин. Но приготовиться ему не дали. Кто-то взял меня за руку и повел куда-то. Я не пытался определить ни время, ни расстояние, ни направление куда иду. Я просто шел, сжимая в ладони тонкую руку в бархатной перчатке и это было странно, но приятно. Приятно настолько, что я расстроился, когда меня отпустили.

Из ушей вынули пробки. Развязали рот и глаза. Я зажмурился от яркого света горящих вокруг ламп и факелов. Пока глаза привыкали к свету, уши различили пение. Монотонное, нудное, слов не разобрать, скорее это не пение, это мычание. Зажурившись, встряхнув головой, открыл глаза. Сосредоточенный и мрачный Елизар. Еще более мрачный, со следами тяжелой бессонной ночи на лице, князь. Незнакомый старик в потертом синем зипуне, и длинной корявой палкой в руках. Вихрастый мальчишка лет двенадцати с деревянной чашей в руках. В чаше что-то плещется, но что я не вижу. Они стоят передо мной, а за их спинами возвышается черная фигура птицы, в полтора человеческих роста размером. Глаза птицы блестят и сверкают, и, кажется, что свет их проникает в саму душу. Кажется, что нет от этой птицы ни тайн, ни секретов.

Князь подошел, знаком опустил меня на колени, положил руку на голову и задал несколько вопросов, мол, добровольно ли я иду в семью, нет ли в моих действиях злого умысла или какой корысти. Я честно ответил нет на все вопросы, и едва не оглох. Стоило только последнему нет, сорваться с языка, как воздух взорвался птичьим криком и между мной и князем опустилось черное перо. Князь покосился на старика.

– Грач подтвердил его слова, – пытаясь оставаться серьезным кивнул старик, но глаза его довольно блестели, а губы то и дело срывались в счастливую улыбку. Старик приблизился к князю, вытянулся на цыпочках, зашептал что-то в ухо. Князь кивал, лицо его светлело, мрачность бессонной ночи отступила. Он посмотрел на старика, тот покосился на лежащее перо.

Князь повернулся ко мне взял с меня клятвы. Стоило только прозвучать последнему «клянусь», как птица снова закричала. На этот раз пронзительней и громче.

Князь отошел. Мрачность сошла с его лица, оно разгладилось, помолодело, даже румянец проступил. Старик повесил мне на шею длинный птичий коготь, украшенный парой черных перьев, ухватил за руку и потащил к огромной птице, там поставил на колени на специальный приступок, заставил вытянуть правую руку. Длинный кинжал лишь на мгновение мелькнул в его руке, проткнул мне кожу на пальце и вновь исчез. Голова птицы наклонилась, пронзительные черные глаза смотрели в мои. Клюв открылся, старик выдавил ей на черный язык каплю моей крови и почтительно отступил. Я же остался стоять на коленях.

Я смотрел на огромную каменную птицу и был готов поклясться, что и она смотрит на меня. Ее черные каменные глаза с любопытством смотрели на меня. К любопытству примешивалось еще что-то, толи ожидание, толи надежда, я понять не смог. Или не успел.

Птица заклекотала, каменная грудь распахнулась, открывая стоящий внутри нее прозрачный заполненный на треть сосуд с темной красной жидкостью. К нему по прозрачной трубке текла капля моей крови.

– Это кровь предков, – услышал я над ухом нервный шепот князя. – Она либо примет тебя, либо нет.

Я не чувствовал в его словах угрозы, хотя «нет» мне и не понравилось, от него веяло обречённостью.

Капля крови зависла, на краю трубки, собираясь вместе. За спиной, нависая надо мной уже стояли все. Я догадывался, что это нарушение традиции, да и самого обряда, но и мне хотелось знать примет меня кровь или нет.

Капля сорвалась. Ударилась о верхний слой, пробила его, погрузилась внутрь. Мгновение она была целой, вся остальная жидкость окружила ее, но не впитывала, словно изучала, пыталась понять, что в нее влили. Капля распалась. Кровь предков хлынула на нее и моя растворилась в чужой крови, став частью заполняющей сосуд жидкости.

По сосуду пошли тонкие черные молнии. Уши взорвал птичий вопль, громкий настолько, что я не выдержал, зажал уши, упал на колени. Но даже через ладони было слышно, как беснуется птица, как бьет крыльями, как рвет когтями камень. Крик стих. Я отнял руки от ушей, поднял глаза. Рот каменного изваяния закрыт, не видно больше и сосуда с кровью, лишь на уровне моего лица висит маленькое черное перышко. Оно светится, переливаясь в отсветах факелов, оно манит, оно зовет. Я протянул руку и перышко мягко спланировало мне в ладонь.

Тут же подскочил старик, выхватил у меня перо, сжал его в ладони.

– Верну завтра! – крикнул он, сорвал с моей шеи птичий коготь и убежал.

Я повернулся к Елизару, тот кивнул, улыбнулся и подмигнул мне. Думая, что никто не видит он вытер пот рукавом и сморщившись постарался избавиться от глубокой складки меж бровями. У него не получилось, складки лишь стала меньше, но полностью не ушла.

– Поздравляю! Теперь ты один из нас, – хлопнул меня по спине князь. – Позже поговорим.

Он отошел к Елизару и думая, что я не слышу, сказал:

– На моей памяти тотем оживает третий раз. Но чтобы три раза в один день, это слишком. Скажи, старый пройдоха, кого ты купил? Кого ты к нам привел и главное зачем?

– Если бы я знал, – отозвался Елизар. – Если бы я знал!

Князь кивнул Елизару, покачал головой и ушел. Елизар подошел ко мне.

– Как ощущения?

– Никак, – признал я. – Ничего не чувствую. Никаких изменений. А что должно быть?

– Ну, мало ли, – он дернул плечами.

– А можно это снять? – я прикоснулся к мешающему дышать обручу на шее. – Очень уж он кое-что напоминает, а я, вроде как, вольный человек.

– Конечно! – Елизар едва заметно покраснел. – Я об этом не подумал.

– Ты забыл еще кое о чем, – сказал я, когда он с помощью мальчишки расстегнул обруч и снял колодки.

– О чем? – нахмурился он.

– Имя, – пожал я плечами.

– Имя! – он хлопнул себя по лбу и умчался, не забыв при этом приказать мальчишке сопроводить меня до комнаты.

Князь нареку меня Михеем. Елизар рассказал, что имя это принадлежало прадеду князя, при котором клан Грачей прославился на всю империю. Тогда они были сильны, их воины стояли на страже столичных врат, а сам Михей был вхож в покои императора без доклада. Жаль, но деду нынешнего князя не удалось не то, что приумножить власть и силу, но даже ее сохранить. А отец и вовсе попал в опалу, за участие в заговоре. Ему удалось откупиться, вывести и себя и семью из-под удара, но доверие императора к Грачам было утрачено окончательно. Теперь все что у них осталось это фамильный замок Дол, и небольшой кусок не самой плодородной земли. Однако их воины ценятся в империи до сих пор. Это и позволяет нынешнему князю не прекращать попытки вернуться хотя бы в малый совет. Потому и проводит он больше времени в столице, чем в Доле.

– Гордись этим именем. Князь не просто так тебе его дал, – сказал Елизар и это был лишь первый, малый экскурс в историю клана и страны в целом.

Через два дня в Дол вернулся Данкан. Ему поручили обучить меня владеть оружием, и откладывать он не стал, так и явился ко мне в покрытой дорожной пылью одежде. Он не был доволен тем, что вынужден стать мне нянькой, о чем и заявил, предупредив, что учитель он плохой, и я скорей всего буду желать смерти и ему и самому себе. И он оказался прав. Демоны, как же он был прав!

Следующие два месяца мой день начинался с ведра ледяной воды выплеснутой в лицо. Данкан не отличался изобретательностью, и пока этот способ побудки работал, менять его он не собирался. Но это касалось только побудки, во всем остальном, Данкан был тем еще выдумщиком. Он загонял меня на плац и вытягивал из меня последние жилы еще до обеда, заставляя бегать, прыгать, отжиматься, таскать тяжелые кули с песком, перекладывать их с места на место, бегать с ними на плечах. Каждый день он придумывал все новые способы использования кулей. Сам же в это время сидел на бочке или прямо на траве и с отсутствующим видом наблюдал, как я корячусь. Ровно в полдень он, молча, поднимался и шел на кухню. Я полз за ним. После обеда мне полагался небольшой отдых, а затем за меня принимался Елизар. Он научил меня читать и писать, он погрузил меня в историю мира, империи и клана Грачевых, от которого сейчас остались лишь жалкие шесть семей. Общим счетом едва доходя до двадцати тысяч человек. Ближе к вечеру за мной заходил Данкан. Привалившись к стене, он терпеливо ждал, когда Елизар закончит урок и пинком гнал меня на плац, успев придумать новые способы пытки. Которые и испытывал на мне, пока плац не погружался во тьму ночи. Лишь когда становилось совсем темно, он разрешал мне смыть пот и отправиться спать. А утром все повторялось сначала.

Я невзлюбил Данкана. Не потому, что он был сволочью, и не потому, что он измывался надо мной, раз за разом, наказывая за невыполнение упражнений. Но слушать Елизара мне было куда интересней и гораздо полезней.

Пока Данкан выматывал мои мышцы, Елизар учил Сути и обращению с ней.

Знакомый, леденящий душу, вызывающий не самые приятные воспоминания, стрекот я узнал сразу. Богиня не появлялась с той ночи в лагере рабов, и я погруженный в бесконечную пытку учения начал о ней забывать. Она же обо мне не забыла. Я открыл глаза. Демонов ей в печенку! Я же только уснул. Данкан вытащил из меня все силы. Я помню, как доплелся до комнаты, помню, как бросил пропитанную потом и кровью рубаху на пол, но как уснул, не помню. Наверное, никак, раз сейчас я стою посреди огромного зала с пустым троном и наслаждаюсь стрекотом пауков за спиной. Медленно повернувшись, я уставился в шесть красных глаз плотоядно глядящих на меня.

Паук приподнялся, вытянул ко мне морду. Жвалы открылись, в черном провале рта появилась липкая кашица.

– Пошел прочь! – я оттолкнул тварь.

Паук захлопнул жвалы, и я был готов поклясться, что теперь его глаза смотрели на меня с удивлением.

– Давай! – я махнул рукой – Давай, стучи лапами отсюда! Ну! – я чуть придвинулся, наклонился, сжал кулаки.

Паук поднял передние лапы, застрекотал угрожающе, но на шаг отступил.

– Хочешь подраться? – я придвинулся еще ближе. – Давай! Обещаю, больно бить не буду!

– Не трогай милое создание! – раздался сзади насмешливый женский голос.

– Ты ему или мне? – не поворачиваясь, спросил я.

– Да вам обоим! – хрипло и устало засмеялась богиня.

Я повернулся. Бледная, седая, осунувшаяся, с трясущимися руками богиня сидела на троне, устало опустив голову на упертую в подлокотник руку. Но тонкие ее губы растянуты в улыбке. Горькой, болезненной, но улыбке.

– Я рада, что ты заглянул ко мне, – сказала она, поморщившись. Подняла кубок и отпила.

– Можно подумать я хотел, – скривился я. – Мне вообще-то не легко там. Надо мной издеваются, учат всему. Сегодня весь день били тренировочными мечами. Это конечно не сталь, но знаешь это все-таки больно. И я устал. Я спать хочу.

– Да плевать яхотела, что тебе там плохо, – признала она. – Главное, что ты жив и как я посмотрю здоров.

– А тебе я так погляжу не хорошо.

– Паршивенько. Тут ты прав. И все из-за тебя.

– Из-за меня? – не понял я. – Это как? Что я сделал?

– Не сделал. И в этом вся проблема. Ты ничего еще не сделал. Но я на тебя не злюсь. Я понимаю, что ты не мог ничего сделать и это моя вина. Впрочем, и других вариантов у нас с тобой не было.

– Так! – рыкнул я.

Огляделся в поисках прыгающего, кусающегося черепа, что так не любит когда что-то идет не по правилам. Не увидел и сел на камень, ожидая хриплого: «Нельзя сидеть в присутствии богини!», но никто ничего не прокричал.

– Так, – повторил я. – Мне все это надоело! Чего ты …

– Заглохни, смертный! – взгляд богини изменился. Только что он был не то чтобы ласковым, но теплым и вот уже в нем горит ледяной пожар. – Замолчи! Мне слишком дорого обходится наша беседа. Слушай и запоминай! – взгляд потеплел, она вновь улыбнулась. – Прости, мне, правда, нелегко удерживать тебя здесь. Ты слишком далеко. Слишком.

Она вновь отпила из кубка, покатала жидкость во рту, выплюнула на пол. Тут же из-под ее трона выскочила плоская склизкая многолапая тварь, накрыла плевок телом, и вытянулась на лапках. Из тела вытянулась тонкая трубка, втянула плевок и тварь убежала под трон.

– Я думал у тебя тут только пауки и черепа.

Богиня лишь скривилась, вытащила черный мешочек, вытряхнула на ладонь две сиреневые жемчужины, грустно на них посмотрела и отправила себе в рот. Тяжело проглотив, она вздохнула.

– Так лучше, жаль, что это ненадолго. Как он тебя назвал?

– Кто?

– Князь Грачев. Как тебя теперь зовут? Ведь у тебя появилось имя.

– Михей. Михей Грачев.

– Он и в семью тебя принял? Хорошо. И как отреагировала птичка?

– Была в восторге.

– Я теперь тоже.

– У нас милая беседа, но ночь не бесконечна и мне бы поспать. Давай к делу. Зачем ты притащила меня сюда?

– Успеешь. Теперь мне будет легче до тебя добраться, когда ты будешь мне нужен, – ее лицо скривилось, грудь дернулась, давя приступ кашля. – А теперь слушай! – она широко улыбнулась, и я увидел два ряда острых зубов. – Впрочем, можешь не слушать. Просто запоминай!

Она резко поднялась, протянула руку ко мне. Черная молния сорвалась с ее пальцев, кривой линией прочертила в воздухе пентаграмму, осыпалась, яркой голубой пылью. Пентаграмма вспыхнула, налилась тяжестью, обрела форму. Центр ее раскрылся, и в лоб мне ударила другая, еще более черная молния. Меня подняло, закрутило, выгнуло. Стало дурно, рот наполнился горькой слюной, хотелось выплюнуть ее, но вокруг меня мелькали черные молнии и носились куски черного тумана. Я сглотнул, но стало только хуже. Горечь во рту смешалась с привкусом крови.

– Достаточно, – выдохнула она и без сил свалилась на трон.

Я рухнул на пол. Приподнялся, сплюнул горькую кровь. Успел увидеть, как из-под трона вылезает многопалое существо, дернулся назад.

– Нельзя плевать в присутствии богини!

– На сегодня достаточно! – прошептала богиня. – Осваивайся. Отдыхай! Чего ты там хотел? Спать? Ступай! Я тоже отдохну. Ступай, – она подняла руку. – Я позову тебя, когда ты будешь нужен.

Зубы говорящего черепа клацнули в пальце от моей руки.

Я проснулся в ледяном поту. С трудом собрался, поднялся с пола. Голова болела нестерпимо, тело ныло, словно по нему пробежало стадо диких лошадей. Шатаясь, дошел до ведра, напился, облившись полностью. Выругался. Глянул на трясущиеся руки. Выругался еще раз. Стянув штаны, бросил их на пол, опустился сам. Дышать было тяжело, воздух словно стал густым, липким, и мерзко сладким. И от сладости этой вода не помогла. На четвереньках дополз до кровати, но взобраться на нее уже не сумел. Привалился спиной. Открыл Суть.

Демоны! Мне не приснилось! А так хотелось, чтобы это был лишь сон.

Суть сил Тьмы Смерть обретено новое знание: Покров.

Суть сил Тьмы Смерть впитывает новое знание: Покров.

Суть сил Тьмы Смерть Знание Покров преобразовано в навык Покров.

Ни живые, ни мертвые, ни боги, ни демоны, никогда не узнают, что вы – Мародер. Если вы сами не захотите им об этом рассказать.

Суть сил Тьмы Смерть обретено новое знание: Темный Дознаватель.

Суть сил Тьмы Смерть впитывает новое знание: Темный Дознаватель.

Суть сил Тьмы Смерть Знание Темный Дознаватель преобразовано в умение Темный Дознаватель.

У мертвых нет от вас секретов. Вы можете задать любой вопрос мертвому существу, и оно вам ответит. Чем дольше мертво существо, тем меньше шансов получить ответ. Время увеличивается с увеличением ступени умения.

Суть сил Тьмы Смерть обретено новое знание: Нить Жизни.

Суть сил Тьмы Смерть впитывает новое знание: Нить Жизни.

Суть сил Тьмы Смерть Знание Нить Жизни преобразовано в умение Нить Жизни.

Позволяет оборвать Нить Жизни, связывающую мертвое существо с душой мертвого существа.

Суть сил Тьмы Смерть обретено новое знание: Трофеи Мертвеца.

Суть сил Тьмы Смерть впитывает новое знание: Трофеи Мертвеца.

Суть сил Тьмы Смерть Знание Трофеи Мертвеца преобразовано в умение Трофеи Мертвеца.

Позволяет вам собирать с убитых противников больше трофеев. А так же получать трофеи из давно умерших. С ростом ступеней умения, число трофеев увеличивается.

Я смотрел на Суть и тихо икал. Холодно. Как-то, даже слишком холодно. Хотелось одеться, но не для того, чтобы согреться. Хотелось прямо сейчас броситься на кладбище, раскопать могилу и опробовать новое знание. Трофеи. Мертвые будут отдавать мне трофеи! Еще бы понять, что именно это значит.

Я закрыл и открыл Суть снова. Ничего нового не появилось. Все то же самое. И как это работает? Елизар мне все рассказал, и кое-что показал, но одних рассказов не достаточно. Нужны не теоретические, нужны практические знания. А с этим все плохо. До сегодняшнего дня у меня не было ничего, чем бы я мог пользоваться. Меня приняли в семью, мне радовались, как дети радуются новой игрушке, но никто не позаботился о том, чтобы дать мне хоть какое завалящее умение. А ведь я просил. Не раз просил. Но Елизар все время находил сотню отговорок, то я еще не готов, то надо подумать, какое именно умение мне дать, то князь не дозволяет. В последнее я был готов поверить. Князь продолжал относиться ко мне настороженно. Да, видимо, и Елизар меня побаивался. Демоны знают, чего может выкинуть парень со смертью в Сути.

Но теперь у меня было, что-то, на чем можно провести эксперимент, надо только найти мертвеца. Ну, или самому превратить живого в мертвого. От последней мысли меня передернуло. Нет, не готов я убивать, даже если стану сильнее. Жизнь человека бесценна и не мне решать, кому и когда ее забирать. И уж точно я не стану забирать ее по собственной прихоти. Из самозащиты может быть, но чтобы так, ради опыта. Нет!

Но проверить жуть как хочется. И как?

Я задумался и ощутил, как что-то поменялось в Сути. Тихо, едва уловимо, что-то лишь слегка прикоснулось к ней холодом. Открыл Суть.

Силы Тьмы Смерть благословляет тебя: Воля возросла.

Суть сил Тьмы Смерть благословение переходит в постоянную форму.

Суть сил Света Жизнь Воля десять.

Это как? Я смотрел на изменившийся параметр и не мог понять, что произошло. Каким образом Смерть смогла благословить меня в параметр Жизни и почему Жизнь его впитала? Почему приняла, и сделал постоянным? Рискованно это, но других способов узнать и понять нет. Придется спрашивать у Елизара. Впрочем, он же в курсе, что я мародер. Хуже от этого не будет. Не должно быть. Надеюсь. Очень на это надеюсь.

А вот от других глазастых надо бы спрятать этот факт. Не хорошо Смертью светить, ой не хорошо. Да и богиня не зря же выдала мне Покров.

Я вновь открыл Суть, нашел навыки и, пусть не с первого раза, но скрыл все, что касалось Смерти. Пошел к демонам Елизар, сам со всем разберусь. Справился же.

Нет, не разберусь. Утром погорю с Елизаром.

Взобравшись на кровать, я сладко зевнул, улыбнулся и потянулся за одеялом. Накрыться и закрыть глаза не успел.

В дверь постучали.