Текст книги "Мезозой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 50 страниц)

4

Инфернальные звуки, сливающиеся вместе и образующие зубодробительный диссонанс, были любимым музыкальным жанром Арсентия. Более всего он любил треки с ломаными, нечеткими ритмами, то ускоряющимися до неразборчивой каши, то, наоборот, замедляющиеся до едва уловимого рисунка. Именовалось все это безобразие «диссонанс-кором» или просто «ди-кором», и у Кирилла на сей счет имелось свое, особое мнение.

Перекосившаяся физиономия таксиста говорила о том, что он с Кириллом согласен. Арсентий же, как ни в чем не бывало, развернул смарт и приложил к уху, остановив, наконец, эту какофонию:

– Алло. О, спасибо, братан!

Водитель опять сморщился и неразборчиво процедил какое-то ругательство. Хотя, пора бы привыкнуть, не королевскую же семью будешь возить в микроавтобусе, где сиденья продавлены до такой степени, что пассажиры всерьез боятся стереть задницу об асфальт.

– Да мы в Дездемону едем, Макс, ты подтягивайся! Да, не слишком-то много. Геннадий с Манюней в последний момент свинтили – типа, позвонили им, малой расхныкался. Ага, и я так думаю. Ну что, будешь? Нет?! Эх… Ну, спасибо. Хорошо, в другой раз, звони. Бывай, Максим!

Едва Сеня положил трубку, как машина остановилась прямо напротив сияющего неоном входа, и водитель красноречивым и тяжелым взглядом посмотрел на Кирилла, резонно углядев в нем единственного вменяемого человека. А еще Кирилл сидел рядом, на переднем пассажирском. Остальные расположились сзади и всю короткую дорогу пили, грозя загадить пол, а сейчас начали юрко по одному выскакивать на улицу, оставляя заядлого трезвенника расплачиваться за них. С алкоголем в клуб не пускали, а оставлять початые емкости дома было, что называется, западло.

– Возьмите, – Кирилл протянул таксисту десятку купюрой и еще восемь мелочью. – Здесь чуть больше, я не ошибся. Спасибо.

Таксист, удивленный пусть скромными, но чаевыми, неопределенно кивнул, то ли в знак благодарности, то ли прощаясь, и был таков. Кирилл же поспешил за остальными – те успели добраться до входа.

Топтавшиеся на фейс-контроле охранники не шибко хотели работать. Просканировав вновь пришедших вальяжным взглядам, они вернулись к перекуру, и вот именинник сотоварищи заявился на танцпол.

Танцевать Кирилл решительно не умел и не любил, но, увидев, как две сотни распаренных и пьяных людей дергаются как попало под что попало (а то и под чем попало), без лишних сомнений присоединился. Присоединился, и сразу принялся наблюдать за всеми – такая уж у него натура, ничего не попишешь. Наверное, надо было учиться на социолога, сейчас бы сидел в большой Польше да строчил дурацкие статьи на манер британских ученых о, например, поколении дабл-ю или об интернет-зависимости.

Юра с Аллой первыми отбились от коллектива. Брутальный Юрий, совершая экономные, но вполне ритмичные движения, по мнению Аллы являлся мишенью номер один всех здешних дам. С другой стороны, назвать опасения беспочвенными было сложно – какая-то нескладная девчонка с короткой стрижкой постреливала в сторону Юры глазками, но супруга не собиралась подпускать к избраннику других самок. Она яростно вилась вокруг мужа, выдавая всю эротику, на какую была способна. В коротком платье и с слегка взлохмаченной копной волос Алла действительно выглядела эффектно, Кирилл даже задержал взгляд на мелькающих округлостях, но только на момент. После он взял себя в руки и начал глазеть дальше.

Настя, к удивлению Кирилла, уже вовсю обменивалась слюной с Егором. Не веря своему счастью, тот обвил немаленькую, в общем-то, партнершу, руками. Эти двое не очень и пытались танцевать, так, немного дергались раз в несколько секунд, но совершенно мимо кассы. Интересно было бы посмотреть на их рожи утром, если, конечно, дискотечный роман получит продолжение. Оба были вдребезги пьяны и охочи до теплого тела, и сейчас им было прекрасно.

Окончательно Кирилл опешил, когда спустя ровно одну песню сумел найти глазами в толпе кошатника Василия. Тот лихо зажигал с вполне себе гламурной девицей, ураганом ворвавшись в центр девичьего круга. В глазах Васи прыгали азартные огоньки, а сам он был настолько раскрепощен, что Кириллу сделалось не по себе. Черт подери, как же это все нашли себе занятие так быстро! И десяти минут не прошло! Даже этот задохлик, которого мама, наверное, все еще не выпускает из дома после десяти, зажигает на полную…

Так, а где же Сеня? А Сени поблизости не было. На зрение Кирилл никогда не жаловался, но обзор в этой пульсирующей полутьме, да еще усеянной потными тушками отдыхающих, был, прямо сказать, никудышный. Где-то в глубине мрачно прозвенел тревожный звоночек. Его звук перерастал в вой набата, и Кирилл, досадуя на всех и вся, пустился на поиски.

– Эй, Настасья, прости, что отвлекаю…

Кирилл постучал девушке по плечу, склонившись над ее ухом. Та вырвала язык из бездны страсти, отстранилась от слегка осоловевшего Егорки и непонимающе уставилась на Кирилла.

– Не видали Сеню? Он куда-то растворился…

– Хм, он вообще-то за выпивкой пошел, не хватило ему, видите ли, – озабоченно ответила Настя. – Но ты прав, уже должен был вернуться. Наверное, в баре очереди огромные. Я отсюда не вижу, бар на другом конце…

Поняв, что помощи извне не видать, Кирилл пошел сквозь толпу в указанном нетвердой рукой Насти направлении. Вот здесь приобретенная в секции бокса координация пригодилась, как нельзя лучше – едва ли не больше, чем на ринге. Он ловко и точно лавировал между динамичными, подвижными и непредсказуемыми препятствиями, одновременно шаря глазами по сторонам. Наконец, как раз возле самого бара он и нашел то, что искал. Более того, Кирилл успел как раз вовремя.

5

Возможно, вас когда-нибудь посещало странное ощущение при виде незнакомого человека. Вот он идет, смеется, стоит или говорит по телефону, а вы уже точно знаете, что совсем скоро с ним случится что-то нехорошее. Как правило, речь идет о физических увечьях разной степени тяжести. Вот и Кирилл отчаянно боролся с этим плохим предчувствием, видя, как высокий и широкоплечий парень танком прет сквозь танцпол, яростно расшвыривая всех и вся на своем пути.

Он был угрожающе огромен, и возмущенные таким поведением джентльмены, будучи отфутболенными в сторону, в порыве праведного гнева желали сатисфакции. Но, уперев взгляд в плавно удаляющуюся спину, похожую на гору Килиманджаро, резко передумывали и лишь метали вслед злобные искры, а то и отводили взгляд как ни в чем не бывало.

Так или иначе, этот гигант был обречен, над ним висела занесенная секира, готовая рухнуть и сделать свое дело в любой момент. Правда, Кирилл и подумать не мог, кто станет палачом.

Арсентий стоял рядом с какой-то блондинистой девушкой и, примирительно подняв в воздух ладони, пытался что-то втолковать ей. На лице Сени можно было прочесть и извинение, и непонимание, и страх. Он явно не мог взять в толк, за что на него нападают.

Девица и слушать ничего не желала, она поливала несчастного именинника последними словами, запросто перекрикивая музыку, и все порывалась отвесить ему пощечину. Когда Сеня ловил руку в полете, девка орала еще пуще – мол, он ей синяки оставляет, каждый из которых обойдется ему дороже, чем халупа, в которой Сеня живет.

Стоящая рядом подруга понимающе кивала, состряпав эпохально кислую мину, а еще одна приятельница, как только что заметил Кирилл, как раз-таки и вела громилу прямо на такого же высокого, но тщедушного и небоеспособного Арсентия. Вот стерва… Мелкая, как прыщ – такая, что на фоне кинг-конга ее даже и не видать – но свою миссию выполнила.

Еще не совсем понимая, что делает, Кирилл бросился вперед и в последний момент, все же толкнув какого-то заторможенного выпивоху, вписался между Сеней и Голиафом. Хм, а вблизи не такой уж он и большой, в росте и весе разрыв с Кириллом был не критичен. Все дело в ширине плеч и, пожалуй, в избыточной мышечной массе. Кирилл-то и сам не маленький, шесть футов с кепкой, но кто-то из них двоих, похоже, просто не вылезает из «качалки».

– Послушай, приятель, – начал Кирилл, твердо глядя в лицо пышущему гневом монстру, и с трудом удержался от неуместного смешка, рассмотрев его прическу – волосы, забранные в короткий хвостик на макушке, а остальная часть головы гладко выбрита. – Мой друг празднует День Рождения, он выпил лишнего, я сейчас его уведу…

– Захлопни поддувало, лапоть, и дерни отсюда.

Слишком высокий и звонкий для такого верзилы голос, а еще язык… Ну как же так, угораздило же сцепиться в этой дыре с поляком! Сеня, козлина, не мог грабли свои при себе попридержать?! Наверняка ведь тронул-таки девчонку, по заду погладил или попытался пристроиться в танце. Знаем, плавали, таких «пикаперов» в гадюшных клубах – как грязи.

Все вокруг устремили свои взоры на середину площадки, с любопытством ожидая стремительной кульминации и впечатляющей развязки. Боковым зрением Кирилл уловил два силуэта, приближающихся вразвалку – секьюрити. Уже зная, кого они объявят виновным, Кирилл решил еще раз попробовать разойтись с миром:

– Прости, пожалуйста. Что бы он ни сделал, – Кирилл кивком указал на Сеню, – случилось из-за перебора с алкоголем. Ну, у всех же бывает, а? Дай нам уйти, и мы здесь больше не появимся.

Здоровяк выслушал оправдательную речь Кирилла с вниманием, не пытаясь перебивать, однако ответом стала явная эскалация – толчок кулаком в грудь. Не слишком сильный, скорее, провоцирующий. Кирилл мог уйти и ответить, но решил этого не делать. Может, хоть теперь успокоится.

– Идем на улицу, – велел агрессор, дохнув алкоголем. Из ниоткуда рядом выросли еще два товарища, помельче, но такие же злые и пьяные. Они стояли молча, готовые, как цепные псы, ринуться в атаку по щелчку пальцев своего хозяина и, возможно, трусливо разбежаться после первых тумаков.

Отказаться от предложения не представлялось возможным, теперь это уже вопрос чести. Кирилл угрюмо кивнул и, схватив Арсентия за плечо, потащил за собой. Тройка конвоиров двинулась следом, предвкушая расправу. Вслед покидающим арену танцпола сторонам устремились встревоженные и заинтересованные взгляды всех, мимо кого проходила процессия.

6

Сверкающая неоном длинноволосая прелестница Дездемона кокетливо смотрела на разворачивающееся прямо перед ней действо. Такое она видела не раз, а сколько еще увидит – и не сосчитаешь.

Поляк, подбадриваемый и подстрекаемый друзьями и тремя разгоряченными спиртным спутницами, наминающими дешевых шлюх из придорожного борделя, вышел в центр импровизированного круга из групп поддержки противников и просто зевак. Даже жлоб-охранник с вытянутой конской рожей выбрался на крылечко, якобы просто покурить, но на деле-то, конечно, в надежде на зрелище. Но на какое зрелище рассчитывает этот шлепок майонезный, забывший, в чем должна заключаться его работа? Арсентий и секунды не выстоит.

Друзья Сени вышли с ним и Кириллом на пропахшую дождем улицу, которую совсем недавно покинули, и стояли тише воды, ниже травы, даром что друг к другу испуганно не прижимались. Погуляли, блин, на дне рождения друга. От всех за версту несло страхом и обреченностью, даже отправиться на казнь вслед за приятелем стоило им немалых усилий, что уж говорить о реальной поддержке. Но Кирилл не судил их, пусть посмотрят и сделают выводы.

В его сердце тоже закрался гадкий соблазн отступить и оставить бестолочь Сеню один на один с побоями и прилюдным унижением. Это самое мерзкое качество русского человека, с раболепной покорностью бросить ближнего и, сверкая пятками, умчаться в свою крайнюю хату, чтобы схорониться в подполе и благодарить судьбу за то, что бьют не тебя. Кирилл давил в себе это с самого детства, со школы, в которой он был в меньшинстве. Нет, он не допустит такого. Тем более за любым трусливым шакалом рано или поздно все равно приходят – это опять же стало ясно в школьные годы. Трусов не любят, сама жизнь их презирает и топчет, гарантируя им незавидный финал.

Растерянный Сеня сам не понял, как оказался в центре стихийно возникшей гладиаторской арены. Он неловко поднял руки, то ли делая примирительный жест, то ли примеряя стойку, на что его оппонент лишь усмехнулся и с грацией танка попер навстречу. Кирилл чуть-чуть не успел, а бил рассерженный поляк на поражение, в висок. Лишь чудом, из-за принятого алкоголя удар пришелся чуть ниже, в скулу, и поверженный, но оставшийся в сознании Арсентий неловко попятился. Его ноги подкосились и он в прямом смысле сел задом в лужу, расплескав вокруг мутную воду. Кто-то в толпе зашелся чавкающим смехом.

Стараясь держать себя в руках, Кирилл зашел сбоку и тройкой прямых по маршруту челюсть-печень-челюсть обработал верзилу. Тот оказался крепок, и, даром что сразу упал под градом снарядов, бодро перекатился и встал, еще более разъяренный. Все, теперь он пойдет до конца. Надо было сразу валить.

Толпа заохала и загудела, девушки-подстрекательницы пронзительно заорали, вдохновляя своих спутников на смертный бой. Это подействовало, и вместе с поднявшимся поляком на Кирилла пошли и приятели. Дело приняло совсем скверный оборот. Бить придется на поражение, вкладываясь в каждый выпад на полную и рискуя и своей жизнью, и жизнью этих подонков. Как там говорится – пусть лучше судят трое незнакомых людей, чем несут четверо лучших друзей. Лучший друг у Кирилла, правда, всего один, но тем он ценнее.

Завизжала Алла и обеими руками вцепилась в Юру, единственного из Сениной тусовки отважившегося вступиться. Видимо, ему тоже обрыдло постоянно смотреть, как одних соотечественников макают мордой в дерьмо под жалкое молчание или даже трусливое улюлюканье других.

Юра решительно отстранил жену и метнулся на самого низкорослого и щуплого спутника поляка. Между ними сходу завязалась борьба, и два тела покатились по подмокшему после недавнего дождя асфальту, громыхая костями и обмениваясь злыми, но не слишком сильными оплеухами.

Так, осталось двое. Главный прет в лоб, второй заходит сбоку. Кирилл безо всякой паники отшагнул чуть влево, на момент оставив оппонентов друг за другом, как в колонне пионеров. Этого момента хватило, чтобы еще раз обработать здорового, на сей раз по-взрослому. Глаза поляка налились кровью, казалось, они вот-вот лопнут и из них раскаленной лавой попрет густой, обжигающий гнев. Подсознательно Кирилл хотел закрыть эти кривые зеркала души как можно скорее.

Выбросив серию, он нарвался на неплохой встречный апперкот, мазнувший его по вспыхнувшему болью ухом, но размашистый хук с левой в самый низ челюсти и плотный прямой в «солнышко», наконец, окончательно остудил пыл нападавшего. Третий удар оказался лишним, поляк и так свалился со всего маху на бок, гулко шарахнув черепушкой об асфальт, и остался лежать без какого-либо движения

Стоило отдать должное его другу, тот, хоть и перетрухал, но не бросился наутек, сомнения на его счет оказались напрасны. Напротив, он подался навстречу и обрушил на Кирилла целую серию порывистых и сильных ударов. Ему не хватало только скорости, благодаря чему уходить от падающих бомб оказалось не так уж сложно. Кирилл заключил голову и корпус в жесткую «раму» из рук, вращаясь и наклоняясь в разные стороны, одновременно стараясь во время ухода не нарваться на удар ногой. Предплечья, возможно, останутся в синяках, но зато по голове практически ничего не попало.

Расчет оказался верен, противник вымахался и устал, а для Кирилла все это было не сложнее разминки, если отнять волнение. В любом случае, никакой мандраж не помешал ему стремительным джебом расквасить парню нос, после чего тот встал, как вкопанный. Он больше не хотел драться – схватился за подбитую сопатку одной рукой, выставил перед собой вторую, явно показывая, что признал поражение. Попадание пришлось в десятку, кровавая юшка тонкими ручейками заструилась по прижатым пальцам, и девушки завыли еще громче, теперь уже со смесью разочарования и бессильной злобы. Одна даже убежала прочь – возможно, опасалась за свою шкуру. Зря, Кирилл еще не дошел до той кондиции, когда оплеухи прилетают и дамам.

Отступив назад, Кирилл посмотрел в сторону, где Юра из последних сил отбивался от насевшего сверху победителя. Тот все пытался раздвинуть юрины руки, надеясь добраться кулаками до лица, но татуированный крепыш и не думал сдаваться. Он все пытался скинуть более легкого врага, то скручиваясь, то пытаясь встать на мостик, но тот вцепился аки клещ.

Не дожидаясь, чья в итоге возьмет, Кирилл спокойно приблизился и, прицелившись, не слишком сильно шлепнул друга громилы по уху основанием ладони. Тот скатился с Юры, а Юра, в свою очередь, завершать бой и не планировал. Он уже почти успел сам насесть сверху, что для щуплого означало верную погибель, когда Кирилл с усилием оторвал его от жертвы. Все было кончено.

Наконец, Кирилл сумел окинуть поле боя спокойным взглядом. Основной заводила так и лежал, не двигаясь, а осаженный тычком подпевала сидел рядом, все еще зажимая опухающий нос и другой рукой похлопывая здоровяка по щекам. Оставшиеся вдвоем подруги поляков тоже, наконец, бросились на помощь бессознательному другу. Одна даже приложила к уху изящный телефончик, и не требовалось ума, чтобы понять, куда она звонит. Сама ведь и устроила тут ристалище, курва! Вот ведь люди…

Звонил, кстати, и охранник, но Кирилл этого не видел – ему хватило девицы. Он подбежал к Сене, неуверенно стоящему после пропущенной подачи, и решительно потащил его прочь, еще не совсем понимая куда.

Пришлось оттолкнуть попытавшихся присоединиться Настю и Василия, не до них сейчас. Егор, скользкий поганец, уже куда-то смысля, а Юра с виноватым видом стоял и пыхтел, глядя, как жена Алла поглаживает его по слегка потрепанной голове и одновременно поливает виртуозными ругательствами. Сегодня их ждут незабываемые постельные приключения, если, конечно, легавые не заметут. Но не должны, они ж, как никак, тоже родители.

– Сеня, соберись! – прорычал Кирилл и дал другу легкий подзатыльник. – Делаем отсюда ноги, по-быстрому. Сейчас приедут по нашу душу – прилипнем всерьез и надолго. Там пить нельзя, Сеня, совсем. От слова «вообще»!

Последнее внушение возымело неожиданный эффект. Все еще контуженный Арсентий вдруг весь встрепенулся и дал невероятного стрекача, да так, что Кирилл еле поспевал за длинноногим приятелем. Клуб быстро отдалялся вместе с жертвами, друзьями Сени и толпой зевак, и только Дездемона грустно смотрела друзьям вслед глазами-лампочками, будто понимая, что жизнь их уже никогда не станет прежней.

7

Они бежали не меньше получаса, в самые тяжелые моменты переходя на быстрый шаг, но, едва завидев вдали мерцающие голубым огоньки или услышав сирену, сворачивали в ближайший темный переулок и с новыми силами продолжали свой бросок, корректируя маршрут на ходу.

Им здорово повезло, что Юго-Западный район оказался таким большим и несуразным, с кучей маленьких улочек и неожиданных поворотов, ведущих в не менее неожиданные места. Темные, почти не освещенные улицы пустовали – вся молодежь отмечала вечер пятницы в той же Дездемоне или другом ночном клубе, а старшее поколение восседало на диванах перед ультратонкими смартвизорами, поглощенная перипетиями реалити-шоу и дебильных сериалов.

Наконец, друзья присели на подъездное крыльцо возле дома с погасшими окнами. Здесь было тихо и имелось несколько путей для возможного отступления. Перерыв в любом случае назревал, пять минут не повредят – полиция здесь вряд ли объявится так скоро, да и сирены нигде не слышно.

– Какого же художника этот хрен забыл в Дездемоне? – запыхавшийся Арсентий задал этот вопрос в три подхода – не хватало дыхания. – Черт дери, это ж какой залет, Кирыч. Спасибо, брат, но теперь тебе крышка.

– Тебе тоже, – Кирилл не мог понять, почему его голос звучит так спокойно, даже отстраненно, словно он говорил о ком-то чужом, но не о себе и не об Арсентии. – Тут особо разбираться не будут, оба пойдем отдыхать. На полгода, в лучшем случае, за тяжкие телесные.

– А Юра?

– А что Юра? – Кирилл пожал плечами. – Мне он никто и, значит, плевать. Но поступил Юра по-людски. Если и получит от ментов, то разве что штраф и условку, он же молодой папаша, как-никак. А еще он как обидчик и не проходит, досталось ему, а не он кого-то побил, хоть сам драку затеял – видеонаблюдение подтвердит. Оно еще подтвердит и то, что на пшека я сам накинулся. Тебе бы, кстати, тоже сошло с рук, но та баба – а ты будь уверен – теперь тебя в насильники запишет. Как раз в зале камеры-то и бесполезны, с этим гребаным стробоскопом при желании углядеть можно что угодно, хоть третье пришествие.

– Как бы тебя в убийцы не записали, – горько, чуть не плача проканючил Сеня. – Тот тип ведь того, отъехал.

– Если помер – тогда все, – кивнул Кирилл, и внутри начало расползаться странное холодное чувство – надо же, он теперь, похоже, убийца. – Я еще и боксом занимаюсь, десятки выступлений на счету. Пожизненное. А там сгноят, и года не просижу.

– Кипучий случай, – Сеня обхватил голову руками, запустил пальцы под растрепанные патлы. – Какой же я мудак, Кирыч. Я ж нам жизни поломал, идиот такой.

– Слушай, заткнись, – Кирилл поморщился и несильно ткнул друга кулаком в плечо. – Считай, что заплатили цену за дружбу. Иначе тебя бы сейчас увозили в застегнутом мешке или, в лучшем случае, с пузырящимися слюнями и пустым взглядом, а того гада пожурили бы. Итог – тебя убил асфальт или бордюр, на который ты неосторожно налетел головой, поскользнувшись. Не знаешь, что ли, как это у них делается?

– Знаю, – пробурчал Сеня. – Суки, как же я их, оказывается, на самом деле ненавижу… Что делать-то будем?

– Надеяться, что твои друзья тоже успели слинять до приезда полиции. И по домам расходиться. Мне на работу с утра, служба поддержки не отдыхает, елки-палки. Это вы спите по субботам до обеда. А, ты ведь вроде не работаешь сейчас…

– Да какой по домам?! – в отчаянии всплеснул руками Сеня. – Кирилл, на нас охота настоящая начнется, понимаешь?

– Ты пьян, иди домой, – Кирилл встал. – Я вызываю такси, а ты шустри до своего блока и иди спать. Утром видно будет.

– А если домой придут?

– Тогда сопротивляйся и умри, – усмехнулся Кирилл. – Или не глупи и сдавайся. Надолго тебя не посадят. Если сейчас совсем пропасть – хуже будет. Наверное. Не знаю, в общем, утро вечера мудренее. Все, расходимся.

Через пять минут Кирилл уже ехал в потрепанном форде с наглухо разбитой подвеской, глядя сквозь давно не мытое стекло на глубоко ненавистный ему город, особенно уродливый ночью. Город, чужой с самого рождения. Вот бы свалить отсюда… В памяти закопошилось что-то из недавнего, но что именно? Эх, нет, не идет озарение. Пусть возвращается завтра.