Текст книги "Мезозой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

Все пятеро приведенных Кириллом динозавров испустили дух, но он каким-то чудом продолжал наблюдать за космодромом, находясь при этом как бы немного в стороне, на южной границе леса. Не понимая, почему так происходит, Кирилл и не пытался найти ответ.

Там и сям лежали неподвижные тела людей и животных, испустивших дух в борьбе за жестокий, но родной мир. Не меньше десятка охранников отдало свои жизни, а вместе с ними и пятеро солдат шейха. Все-таки это были бойцы аль-Хаккани, власти США никогда не позволили бы Флинну держать таких существ. Нет, Флинн однозначно довольствовался прекрасно обученными специалистами, рожденными естественным способом. Даже для Гроско существовали какие-то рамки, нарушать которые было чревато. По крайней мере, пока.

Выстрелы сотрясали верхний уровень челнока, но они стихли почти одновременно с битвой на космодроме. Пятеро выживших мутантов обводили все вокруг настороженным взглядом, будто ожидали еще динозавров. Наконец, один пробубнил что-то в крохотный микрофон и, не дождавшись ответа в наушниках, коротко кивнул своим в сторону челнока. Они поняли, что на борту что-то случилось, и синхронно развернулись к пандусу, когда ударил Вит (или Марья?).

Кириллу показалось, что он успел ухватить зрением стремительный полет пули с управляемой траекторией, вырвавшейся со стороны Черроу и превратившей спину клона в кровавое месиво. От навороченного бронежилета толку не вышло, боец умер еще до падения на бетон. Мертвое тело несколько раз неуклюже кувыркнулось от мощного удара, и невидимка выстрелил снова, а потом еще раз.

Все это происходило стремительно, заняв не больше пары мгновений. До входа в челнок добежал только один солдат, но это не спасло его – в завершении своего броска он получил такую же разрывную пулю, но уже в грудь. Из-за маленького расстояния (выстрел совершался почти в упор) и невероятной убойной силы все, что находилось выше пояса, разлетелось на рваные разноразмерные ошметки, усеявшие и пандус, и площадку, и изуродованные трупы уже подбитых молодцев. В грудь? Значит, стреляли из челнока! Ай да Вит, ай да Марья, ловко! Пока гермодверь была открыта, кто-то из них просочился внутрь незамеченным, втихую поднялся к целям и исполнил их, а потом, как ни в не бывало, вышел на улицу, походя свалив мутанта.

На космодроме стало тихо. Элвин и жалкие остатки его людей стояли посреди туш динозавров и людских тел, обагривших кровью, наверное, каждый квадратный фут взлетно-посадочной площадки. Они со смесью досады и даже какого-то усталого, раздраженного равнодушия ждали своей участи, больше не пытаясь что-то предпринять и маяча всей толпой в десятке метров от челнока. Некоторые и вовсе красноречиво опустили оружие стволами вниз, что в этих условиях было равносильно демонстрации белого флага.

– Мы приносим вам свои извинения, – усиленный голос Вита раскатился по окрестностям, исходя, без сомнений, из леса. Значит, на борту челнока все же была Марья. – Наша миссия выполнена. Люди, причастные к величайшим преступлениям нашего века, убиты. Мы не тронули экипаж челнока, он доставит вас и ваших друзей на орбиту, где ожидает корабль. Нас можете больше не бояться, мы не причиним вам зла. Советуем незамедлительно эвакуировать всех жителей Гросвилля – задействуйте для этого транспорт, его у вас осталось много. Хищники не помешают, все опасные особи уже здесь, лежат без движения возле ваших ног. Всего доброго.

45

Возвращение в собственное тело еще никогда не было сопряжено с такой болью. Кирилл будто не мог уместиться в нем, врезаясь то в ребра, то в темя, то почему-то в колени – те болели больше всего. Суставы гнулись, скрипели, грозя вывихнуться.

Все это время никак не получалось вдохнуть, рот словно намертво заклеили, и только сердце колотилось, как угорелое.

В ушах поднялся нездоровой шум, на глаза начала наползать темная пелена – и Кирилл, наконец, очнулся. Воздух ворвался в горло, как в пылесос, и заскользил дальше, наполняя легкие. Кирилл закашлялся, сплюнул вязкую горькую слюну и задышал.

Тело повело влево, но Сеня с Миланом, кряхтя, поддержали его. Взгляд Кирилла сфокусировался и встретился с полными ужаса глазами Юли.

– Привет, – он выдавил слабую улыбку.

Юля несмело приблизилась к Кириллу, хотела обнять, но передумала, медленно опустила уже поднятые руки – тощий Сеня и тщедушный Милан изрядно напрягались, держа ее возлюбленного. Тот и сам не заметил, как обмяк и возложил весь свой немалый вес на товарищей.

– Вы меня посадите, – спохватился Кирилл. Он не узнавал ни своего голоса, ни дикции – говорил как пьяный, с заплетающимся языком и немного шепелявя. – Сажайте уже, задохлики.

Покряхтывая, Сеня с Миланом аккуратно, словно фарфоровую вазу династии Цин, опустили Кирилла. Стыковка пятой точки с землей прошла мягко и почти бесследно. Спиной Кирилл сразу ощутил прохладную, еще не нагретую восходящим солнцем дверь джипа и с удовольствием навалился на нее.

По логике вещей, друзья должны были накинуться на него с расспросами, но они отчего-то не спешили этого делать. Только встали полукругом, сделали озабоченные лица и не сводили с Кирилла глаз.

– Я в порядке, – заверил их он, прикрыл глаза, выдохнул и шепотом добавил. – В полном порядке…

Кирилл не мог сказать точно, сколько времени прошло. Он периодически проваливался куда-то, уходя из мира и почти сразу возвращался, поняв, что задремал. Подкрадывающийся сон казался Кириллу пугающе крепким и вязким, как болото, откуда так просто не выбраться. Он держался из последних сил, чтобы не заснуть. Что-то тонко пискнуло, подсказывая Кириллу, что его работа еще не закончена.

Стоило задержать на этой мысли фокус внимания, как он вовратился в лесные потемки.

Откуда-то снизу он смотрел прямо перед собой, на чуть колышущуюся стену лесного хвоща. Хозяин сознания, куда занесло Кирилла, совершенно точно не был крупным животным.

«– Аристозух, наверное», – подумал Кирилл.

Картинка начала меркнуть и тускнеть, теряя свои натуральные цвета и оттенки, но усилием воли Кирилл вернул себя в реальность. Вколотое Марьей лекарство теряло свой эффект, вот-вот придется отдавать должок с процентами.

Торвозавр видел неважно – поле зрения было узким, цвета смазывались, а качество «картинки» оставляло желать лучшего. У цератозавра и конкавенатора дело обстояло иначе. В отличие от торвозавра им часто приходилось охотиться на мелкую юркую добычу, и потому зрение этих ящеров отличалось хорошей резкостью и четкостью. О сципиониксе и говорить нечего – маленький хищник прекрасно видел и днем, и ночью. Куда острее человека. Наконец, последний таинственный наблюдатель имел монокулярное зрение – аккурат по центру все было размытым, нечетким, а по краям – наоборот.

Но существо, чьими глазами Кирилл видел мир в данный момент, казалось ему человеком, лежащим на животе в засаде. Он вообще не заметил никакой разницы между зрением неизвестного животного и своим, человеческим видением.

Животное было встревожено и недовольно. Оно проснулось от грохота выстрелов и воплей хищных динозавров, один звук которых заставлял леденеть в жилах кровь. Однако такое большое скопление разномастных хищников в одном месте сбивало существо с толку, пробуждая любопытство. В конце концов, если здесь затеяли такую суматоху, значит, стряслось что-то важное и до мелкой живности никому не будет дела.

Зверь отважился оставить выводковую нору лишь спустя минуту-другую после того, как все стихло. Самка осталась с тоненько, чуть слышно пищащими малышами, теплыми комьями льнущими к матери и пьющими молоко прямо с ее шерсти, где оно скапливается в особых углублениях-бороздках…

«– Рамфодон!» – с удивлением догадался Кирилл.

Самец был вынужден выйти из своего укрытия. Если к ним приближается опасность, способная навредить норе, животным придется бежать, бросив недавно вылупившуюся тройню на произвол судьбы.

Мимо бесшумно прошелестели два легконогих человека. Рамфодон видел только одного, но по звукам понимал, что их двое.

Люди обогнули млекопитающее на почтительном расстоянии, как будто догадывались о его присутствии. Рамфодон начал успокаиваться – со стороны космодрома больше не доносилось никакого шума, кроме изредка долетающих приглушенных голосов, но это зверя не пугало. Его врагом все-таки являлись в первую очередь хищные динозавры, а не люди.

Конкретно этот рамфодон никогда прежде не сталкивался с двуногими, разве что видел их издали. Как и встреченное Кириллом утконосое млекопитающее, рамфодон жил недалеко от реки Черроу, но на несколько километров южнее. Звери не мешали друг другу и никогда не встречались, хотя по периодически оставляемым меткам знали о существовании друг друга.

Рамфодон собрался, наконец, возвращаться в свое уютное убежище. Кирилл начал ослаблять хватку, когда животное встрепенулось. На миг все мышцы рамфодона окаменели – так выражался стресс.

Появился еще один человек. И этот был злым и опасным. Лицо его было все в крови, сбегающей откуда-то из-под растрепанных светлых волос. Легким бегом он преследовал Вита и Марью, приговаривая сам себе что-то, что Кирилл расслышал как «… за брата ответите. Ответите все. За брата. Убью вас. Всех убью…».

Кирилл узнал Иона. В руках Ион держал необычное оружие, подобранное после расстрела лабораторных бойцов. Кирилл никогда не забудет, насколько этот чудо-пистолет силен. Бедные, бедные сципиониксы, их размолотило в кровавую труху.

Ион пер прямо на рамфодона. На лице бывшего напарника Кирилла была какая-то нездоровая ухмылочка, в сочетании с обильно струящейся кровью вызывающая страх и отвращение. Точнее, страх был у рамфодона, а отвращение – у Кирилла.

Ион побежал мстить за погибшего брата. Вит и Марья не позволят ему сделать этого, их просто не переиграть, никому – ни Кириллу, ни, тем более, этому обалдую. Ион бездарно умрет, заставив свою мать переживать двойную потерю. Ну, не идиот?

С досадой Кирилл сжал зубы и выругался – ну как, как предупредить Иона и заставить его вернуться к своим? Как донести, что спятивший болван сейчас идет на верную смерть? Странно, что Вит все еще не убил его. Разве что ученый все-таки еще не знает, что за ними увязалась такая вот интересная погоня.

Рамфодон чуть подсел, коснувшись мягким теплым пузом мха, устлавшего землю вокруг его обиталища. Ион пер прямо на него, устремив при этом взгляд куда-то выше, перед собой. Видно, вдали мелькала высокая фигура Вита, служившая Иону ориентиром. Он приподнял пистолет, примериваясь и прикидывая, стоит ли палить на таком расстоянии.

Млекопитающее вскинулось, одним рывком преодолело с пяток метров и, оказавшись нос к носу с человеком, исступленно зашипело. Ион встал, как вкопанный. Он смешно скосил глаза, чтобы рассмотреть возникшее перед ним животное, отшатнулся, потерял равновесие и упал. Ловко перекатившись, Ион поднялся на ноги и зло посмотрел на рамфодона.

– Не мешай мне, крысеныш.

Несмотря на то, что рамфодон прежде не сталкивался нос к носу с двуногим покорителем Тайи, движение Иона, когда тот навел пистолет на препятствие, показалось зверю враждебным.

Выстрел грянул одновременно с новым броском рамфодона, на этот раз броском атакующим.

Вся правая половина тела зверя сначала взорвалась болью, а потом как-то подозрительно онемела, будто ее заморозили. Это чувство было незнакомо животному, в его мире температура никогда не опускалась ниже нуля.

Еще в движении рамфодон понимал, что новые переживания связаны с надвигающейся вот прямо сейчас встречей со смертью. Инстинкт сохранения рода и немалая природная сила позволили-таки рамфодону врезаться толстым лбом врагу прямо в колено, от чего то негромко хрустнуло.

Человек подсел и начал заваливаться, а рамфодон, несмотря на стремительно угасающее сознание, по инерции завершил свое движение. Он развернул изодранное тело, скользну ядовитой шпорой по залитому кровью лицу и, наконец, обжигающе больно хлестнул все по тому же лицу хвостом. Последний удар одновременно стал и последней конвульсией.

Последним, что услышал Кирилл, был пронзительный вопль Иона, в котором слышалась и злоба, и досада, и боль. Мир померк и для рамфодона, и для Кирилла, и только последний крик пораженного смертоносным ядом еще долго звучал в голове далеким темным эхом.

46

Трэвис Фэнлоу родился во второй раз на рассвете яркого мезозойского дня. Он не знал, какое было число, потеряв счет времени еще позавчера. Кажется, двадцатое июня или около того. Неважно. Совсем неважно. Фэнлоу все равно не праздновал дней рождения, никогда. Его точка зрения на это совпадала с мнением всевозможных снобов, считающих, что день рождения у каждого из нас только один, как и день смерти.

Наблюдая за приземлением челнока, Фэнлоу качал головой и никак не мог ответить сам себе на вопрос о том, почему же Флинн такой кретин. Как же нужно не уважать его, Трэвиса Фэнлоу, а также службу безопасности Гросвилля, чтобы сейчас вот так вот беспечно садиться на опасную планету и подставляться врагу со всех сторон.

Сам Фэнлоу совершенно не сомневался в том, что шпионам без проблем удастся перебить всех до единого бойцов Флинна и аль-Хаккани вместе с ними самими, прихватив заодно фраера из Пентагона. Но даже Фэнлоу не предполагал, что все это произойдет здесь, на космодроме. Стоящий рядом Элвин тоже вряд ли учитывал такой сценарий. Они-то ждали хитроумной засады где-нибудь в дороге, причем необязательно сегодня.

Отдавая приказ сбить птерозавра, Фэнлоу надеялся, что просто оставляет Елисеева и Ко без «глаз», лишая оперативной информации.

Так или иначе, все пошло по другому сценарию. О нем Фэнлоу узнал позже, поскольку, увидев в паре шагов от себя мягко вынырнувшего из леса торвозавра, схватился за сердце и упал в тень старой покосившейся сосенки. Динозавр промчался дальше, не обратив внимание на пугливого человечишку.

Говоря начистоту, Фэнлоу был уверен, что умирает. Сердце закололо как-то слишком уж сильно, дыхание сперло, а перед глазами поплыли завораживающе-красивые круги. Лежа на спине и прижимая руки к груди, под которой глох отравленный стрессами и никотином мотор, Фэнлоу с улыбкой дебила рассматривал расползающиеся круги, наблюдая, как из едва заметной точки они растягиваются до тоненьких пульсирующих колец и исчезают, оставляя разноцветные следы.

Это продлилось недолго. Говоря точнее, не больше четверти минуты или около того. Потом свет просто отключили, и Фэнлоу даже не успел закончить последнюю мысль – «А что там будет, когда я…?».

Проснулся Фэнлоу на удивление отдохнувшим, полным сил и без малейшего намека на сердечную или какую-либо боль. То, что это не рай, куратор сообразил моментально, едва заслышав шуршание подошв и негромкие испуганные голоса со стороны космодрома.

Ожидая худшего, Фэнлоу бодро вскочил на ноги и опрометью кинулся к месту действия. Даже беглого взгляда хватило. Фэнлоу понял, что благополучно «проспал» все мероприятие в тенечке за деревом, куда не дотягивались лучи восходящего солнца.

Светило, к слову, не слишком сильно изменило свое положение. Выходит, в отключке Фэнлоу провел каких-то минут десять, от силы пятнадцать. Элвин, стоящий рядом в момент появления торвозавра, сейчас находился возле челнока и что-то говорил незнакомому бойцу. Говорил тихо, склонившись над самым ухом. Светлая голова паренька была щедро обагрена кровью – в районе макушки открылось рассечение. Шлемы обоих валялись рядышком на сухом участке бетона, в окружении кровавых клякс и лужицам.

– Все? – коротко спросил Фэнлоу, подойдя почти вплотную, чтобы начальник охраны, наконец, заметил его.

– Все, – кивнул Элвин и тяжело вздохнул. – Сэр, вы были правы. Как в воду глядели. Охрану шейха и мистера Флинна перебили. Здесь, перед вами, лишь малая часть. Остальные в челноке. Правда, там с ними разделались более гуманно, обычным оружием.

– Они ушли?

– Ушли. И сообщение нам оставили, – Элвин криво усмехнулся. – Мол, не пытайтесь нас преследовать и убирайтесь с этой планеты. Они не тронули пилота и его напарника. Те заперлись в кабине и даже нам не открывают. Мне с трудом удалось уговорить их не улетать, дождаться эвакуации. Пригрозил сбить их с киборга, хоть их у нас больше и не осталось.

Фэнлоу хлопнул Элвина по плечу. Молодец, парень. Не дрогнул, встретил смерть лицом. Это заслуживает уважения. Жаль будет, если Элвина тоже бросят за решетку или, того хуже, пристрелят в темной подворотне, а потом посадят какого-нибудь нелегала.

Задумчиво выдыхая, Фэнлоу осматривал площадку. Кроме него, Элвина и того самого незнакомого охранника никого живого здесь не было. Всюду только трупы, по большей части мерзко истерзанные и изуродованные, словно по ним стреляли из гранатомета в упор. При виде оторванных конечностей и тел, словно вывернутых наизнанку, Фэнлоу впал в короткий ступор, а потом его шумно и обильно вырвало прямо под ноги.

Это сделали не динозавры. Те, конечно, тоже горазды на изуверства, но не на такие. Сами ящеры никуда не делись, их всех прикончили, причем весьма жестоко. Одного из сципиониксов так нашпиговали пулями, что из-за раскрошенных костей он как-то весь размяк и оплыл, потеряв свои прекрасные стремительные очертания. Синеву перьев самца сменил густой фиолетовый цвет из-за обилия крови. От головы ящера мало что осталось, не было видно даже глаз, превратившихся в темные кратеры с темной, почти черной жидкостью вместо воды.

– Твою мать, – медленно, с расстановкой произнес Фэнлоу. Его начало пошатывать. С большим трудом куратор взял себя в руки. – Элвин, но как у них получилось так легко?! Как?!

– Не представляю себе, сэр, – отрапортовал Элвин. – Техническое превосходство, у нас никаких шансов не было. Орудовали двое, один бил и координировал из леса, а второй наводил шорох в челноке. В лесу был Питч, я узнал голос, а в челноке – Варнене, судя по всему. Она ведь у нас невидимка?

– Она, родимая, – подтвердил Фэнлоу. – Елисеева не было?

– Нет, – Элвин отрицательно помотал головой. – Он освоился с динозаврами, предатель, сукин сын… Управлял ими издалека, никто его не видел. Но хватило и увиденного. Это было что-то невероятное, сэр. Эта Варнене воспользовалась моментом, когда охрана аль-Хаккани вышла на свежий воздух. Она незамеченной пробралась внутрь и с хирургической точностью перебила всех по очереди. Предельно хладнокровно. И, я уже говорил, не наследив при этом. Почти не наследив, я имею в виду. Во всех трупах по одной-две пули, представляете? Какая точность! Какая выдержка…

– М-да, – Фэнлоу хотел привычно провести рукой по волосам, со лба до затылка, но, наткнувшись на бинты, отдернул ладонь. – Я ведь говорил, говорил этим кретинам, что не надо сюда соваться. Можно было просто эвакуировать нас, и все, и готово.

– Вы здесь ни при чем, – покачал головой Элвин. – Все знают, что ничьи слова им не указ. Поплатились за свою самонадеянность. Кажется, они в последний момент хотели взлететь, но в этот момент невидимка проник на борт, и это потеряло смысл.

– Ясно. Где все? Вас что, двое выжило?

– Нет, тринадцать человек. Десять в челноке, выносят тела, вот-вот покажутся здесь. Двоих я отправил в Гросвилль. Пора улетать отсюда, сэр, нам вполне недвусмысленно дали это понять. Причем несколько раз.

– Да, – вздохнул Фэнлоу и, коротко осмотревшись, встрепенулся. – Эй, а куда пропал парень, с которым ты только что говорил?

Элвин чертыхнулся. Увлекшись беседой, они совсем забыли про контуженного бойца – чья-то пуля «спилила» верхушку его шлема, содрала кожу на макушке и ушла дальше. Парню повезло, он отделался только легким ранением, а вот его брат зачем-то решил поиграть в героя и попер на цератозавра, хотел подбить того в упор. Что ж, у него получилось, но ящеры ведь чертовски живучи, ибо в их жестоком мире по-другому просто невозможно. Уже падая от нескольких смертельных ран, цератозавр сумел-таки загрести человека под себя, примял его и сомкнул челюсть на шлеме. Челюсти у рогомордого будут покрепче, чем у его горбатого природного соперника – конкавенатора – и шлем не выдержал.

– Ион! Урсаки! – кричал Элвин то в одну сторону, то в другую, но боец как в воду канул. Наконец, начальник охраны заметил его удаляющуюся фигуру в лесу. Урсаки направлялся в сторону Черроу, предположительно по следу невидимки – пока никто не знал, куда конкретно ушел этот непревзойденный убийца, но именно оттуда прилетали смертоносные разрывные пули невероятного калибра, оставлявшие от бронежилетов мутантов шейха жалкие обрезки и осколки, быстро темнеющие и съеживающиеся. Какой-то необычный инновационный материал, стало быть. – Вернись, идиот! Куда ты поперся?! Не отомстишь ты за брата, только сам помрешь! Урсаки, млин, назад! Это приказ!

В сердцах Элвин вскинул винтовку и взял Урсаки на прицел, но Фэнлоу положил руку на разогретый во время яростного боя металл ствола оружия.

– Не надо. Он и так не жилец, – сказал куратор, провожая Урсаки взглядом. – Не догонит он их, не потревожит. Им больше от нас тоже ничего не нужно. Я правильно думал. У них было две задачи – забрать Елисеева и заодно, походя, разделаться с теми, кого они считают виновниками всех бед в мире…

– Насчет виновников, – Элвин потер нос, с оттенком смущения посмотрел на Фэнлоу. – В чем-то ведь они правы, сэр. У этих людей руки в крови не по локоть, не по плечи, и даже не… Ну, вы поняли.

– И очень давно.

Они немного помолчали. Из челнока тем временем начали выходить бойцы – по двое, неся мертвецов за руки и за ноги. Охранники были бледны и угрюмы. Они хотели теперь только одного – вернуться на родную планету, в хорошо знакомую нищую страну, да там и остаться, трудясь на западные корпорации за смешную зарплату. Зато вдали от динозавров и прочих непонятных опасностей.

– Кладите их подальше от челнока! – распорядился Элвин. – Давайте вон туда, за конкавенатора.

Горбатый ящер подобрался ближе всех к центру событий, если не считать сципиониксов. Да и убили его все же более эстетично, чем цератозавра и торвозавра, у которых отсутствовали части черепа, а обширные телеса зияли рваными глубокими ранами, откуда выглядывали белые кости. Судя по всему, чья-то пуля нашла горло конкавенатора, потому как именно вокруг шеи динозавра набежало больше всего крови, да и сам остался сравнительно нетронут.

Фэнлоу почувствовал на себе чей-то спокойный, внимательный взгляд. С выражением недоумения на лице он обернулся и застыл. Из леса на него смотрел барионикс. Тот самый барионикс, с кем скверно обошелся Расим. Детеныша видно не было. Возможно, тот уже был достаточно самостоятелен, чтобы в одиночестве нести дежурство у реки. Мезозойские твари растут, как на дрожжах, оглянуться не успеешь. Сегодня перед тобой глазастый умильный карапуз, а завтра – двухметровая скотина с парой десятков кинжалов в раззявленной пасти.

Барионикс не мигая смотрел прямо на Фэнлоу, не предпринимая никаких попыток приблизиться и атаковать. В лесных потемках, скрадывающих контуры, динозавр казался мистическим чудовищем из каких-нибудь мифов о драконах. Вставший на две ноги десятиметровый крокодил, природной прихотью наделенный длинный и когтистыми, почти человеческими «руками». Черный зрачки вперились в глаза человека. Дуэль продлилась несколько секунд.

Ящер развернулся и бесшумно зашагал прочь. Фэнлоу увидел лишь, как взлетел и опустился крепкий хвост, хлестнув по закачавшимся кустам. Барионикс растаял в чащобе, аки призрак. Спустя секунду Фэнлоу уже начал сомневаться, а был ли вообще динозавр, или это просто игры воспаленного сознания?

– Сэр, все хорошо?

Подошел Элвин. Фэнлоу, не поворачивая головы и все еще вглядываясь в лесной сумрак, ответил.

– Да, конечно.

– Первый автобус набрали – Петр и Эрик уже добрались до Гросвилля.

– Славно, – кивнул Фэнлоу. – Пусть не мешкают. Выезжаем отсюда незамедлительно. Челнок будем гонять через каждые два автобуса. Пойду, поговорю с пилотами. Может, они уже оттаяли. Угощу их сигареткой. Даже если не курят – теперь точно закурят.

– Хорошо, сэр.

Поднявшись по пандусу, Фэнлоу не удержался и еще раз окинул взором поле боя. С трехметровой высоты выглядело куда более впечатляюще и омерзительно.

Тем временем на самом краю площадки прямо на тело погибшего бойца приземлился рамфоринх. Он с невозмутимой жадностью впился в открытую шею под основание черепа – мертвец лежал лицом вниз. С трудом отодрав взгляд от этой гадкой сцены, Фэнлоу шагнул внутрь челнока с одной-единственной мыслью – поскорее отсюда выбраться.