Текст книги "Мезозой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)

39

Тайя гудела. С обидой стонали ее недра, гневно клокотала магма, грозя проломить кору, а в вулканах клокотала, багровея, лава, готовая в любую секунду взмыть в лазурную высь, чтобы карой небесной обрушиться вниз и смести все на своем пути.

У Тайи был голос. Собственный голос. Она долго спала добрым и мирным сном. Спала, пока двигались кусочки суши, образуя суперконтинент, а потом снова разошлись надвое с тем, чтобы вскоре расколоться на восемь частей, которые отдалятся друг от друга на долгие миллионы лет.

Тайя спала, когда из темного междумирья ее посещали самые разные гости, всегда незваные. Она не просыпалась, осыпаемая градом метеоритных ударов и душимая повисшим в воздухе вулканическим пеплом. Не потревожили ее сон даже визитеры, исследовавшие и исходившие ее вдоль и поперек. Такие прилетали и улетали в течение многих тысяч лет, изредка оставляя после себя плоды собственной жизнедеятельности. Но они бережно относились к Тайе, не пытались приладить ее под себя, не хотели забрать ее богатств, и она принимала их, не прогоняя и не чиня препон на их пути.

Она терпела все, ибо таков ее удел – не мешать жизни, откуда бы та не явилась. Не мешать жизни и не мешать смерти, покуда та оправданна и справедлива.

Но последние посетители принесли с собой смуту и волнение. С ними на Тайю пришло что-то темное, чего прежде не случалось. Гости прибыли оттуда, откуда еще никто не наведывался сюда. Они были просто не готовы к тому, что увидят здесь. Богатство и разнообразие мира Тайи вскружило им голову. Так же повел бы себя бестолковый ребенок, пусти его в химическую лабораторию, где всюду стоят колбы и пробирки, полные разноцветных жидкостей. Он непременно начнет трогать что ни попадя, пробовать все подряд на вкус, нюхать, разглядывать. И рано или поздно одним неловким движением разрушит всю гармонию, бережно и трепетно создаваемую месяцами и годами.

Люди уже были на Тайе, но эти люди посетили ее впервые. Они прочно обосновались, оторвав себе небольшой кусок. Но они никогда не довольствуются малым. Завоевания продолжились. Гибли животные, гибли растения, истребляемые никому здесь не нужными первопроходцами. Равновесие уже начало нарушаться, и вскоре эти разрушения, вооруженным глазом незаметные, примут необратимый характер.

Несколько часов назад поселение людей потрясло несколько одновременных взрывов, слившихся в один оглушительный грохот и отнявших несколько десятков жизней, в том числе и совершенно невинных жизней.

Такую смерть Тайя не принимала. Она ведь не терпела несправедливости, хоть, на первый взгляд, как раз-таки несправедливость и правит ее миром, где сильные уничтожают слабых. Но все это – лишь непонимание сути происходящего, близорукость и косность, не позволяющая покинуть привычные границы человеческого мышления и охватить мир во всем его великолепии целиком.

Взрывы разбудили Тайю окончательно. Она рассвирепела. Люди должны покинуть ее как можно скорее, иначе Тайя обрушит на них свою кару. Тогда никто не уйдет живым и никто не спасет попавших в беду инопланетян. Никто.

40

Орнитохейрус бодрствовал. Он раскрыл свои зоркие глаза еще до того, как багряная полоса зари рассекла небо у самого горизонта и заставила океан загадочно поблескивать вдалеке. Летнее солнце торопливо поднималось вверх, с нетерпением стремясь как можно скорее докарабкаться до зенита и подарить миру как можно больше своего тепла.

Поймав первый же порыв ветра, орнитохейрус – величественный альбатрос мезозоя – оторвался от стены утеса. Один взмах крыльев, и колония дремлющих еще сородичей осталась позади вместе с последним брачным днем.

Минувшим вечером орнитохейрусу вновь сопутствовала удача. Он сумел отпугнуть всех противников и разделить свою страсть с молодой самкой. Спустя несколько месяцев она совьет гнездо, где из дюжины яиц вылупится потомство. Если год будет удачным, если рыбы будет много, если непогода не побеспокоит небесных царей, то совсем скоро по меньшей мере половина новорожденных орнитохейрусов встанет на крыло и отправится завоевывать бескрайные небесные просторы.

Самец держал путь на восток, там, где был его дом. Он жил уединенно, шесть последних лет ночуя на небольшом скальном уступе в сотнях километрах отсюда. Орнитохейрус старел, его суставы начинали болеть, а глаза слезиться при свете солнца. Но он упрямо держался, и первичный инстинкт, не дающий шансов даже инстинкту самосохранения, до сегодняшнего дня придавал ему сил для борьбы с подступающей смертью.

Сейчас же он был опустошен оконательно. Данная природой задача была успешно выполнена в последний раз, и орнитохейрус возвращался в родные пенаты с чувством удовлетворения и обреченности. Возможно, он даже не долетит до места назначения, рухнув с небес на землю посреди пути, став пищей для тех, кто по-прежнему охоч до жизни и, самое главное, способен жить. Смерть не страшила гиганта, она влекла его и казалась приятной.

Как и в тогда, животное не противилось Кириллу. Более того, на сей раз оно добровольно передало штурвал в руки человека, устранившись от управления собственным телом, хоть и своевременно распознало постороннее присутствие. Кажется, орнитохейрус только и ждал, чтобы кто-то сказал ему, что делать дальше. А может, это Тайя нашептала ему, велела подчиниться? Все равно жизнь ящера на излете, так пусть полыхнет поярче напоследок!

Запасной космодром находился совсем недалеко от Гросвилля, в каких-то полутора-двух десятках километрах к югу, почти вплотную к реке Черроу, но за узким временным мостом на противоположном берегу – крутом и поросшим мелкими кряжистыми деревцами. Таких Кирилл еще не видел.

Их листья были вытянутыми острыми, как иглы, и такими же твердыми. Под ними покачивались крупные, сочные плоды красивого фиолетового цвета.

Позднеюрская слива, только раза этак в три больше. Впрочем, чему удивляться. Здесь все имеет внушительные размеры, все тянется вверх, становится тяжелее и сильнее, чтобы уцелеть в страшном, беспощадном соперничестве.

К востоку и югу от космодрома тянулся тот самый парк, который все строили, строили, и наконец… Нет, не построили. Да и не построят, наверное, хотя дороги и вольеры были готовы. Высоченные ограждения, на которые собирались подвести электричество, рвы безопасности между территорией животного и смотровыми площадками – все было выполнено по науке.

Даже гостиницу уже возвели, красивую, состоящую из нескольких комплексов – каждый стилизованный под какого-либо динозавра. Кирилл без проблем узнал покатую спину стегозавра с пластинами, в которых, наверное, номера стоили бы сумасшедших денег. Узнал он и череп дракопельты с мощным клювом и торчащим из скул костей, что делало голову динозавра похожей на шлем киборга из фантастического боевика.

В парк осталось только лишь заселить животных, и все, самый впечатляющий аттракцион в истории человечества готов. Кирилл и представить себе не мог, что испытали бы люди, попавшие сюда. Но слишком уж гадка натура человека. Не готовы мы еще к такому, не готовы, и нечего нам шастать по чужим мирам и покорять их. Для начала, наверное, стоит навести порядок в своем.

Орнитохейрус кружил над космодромом, и все, стоящие внизу, задрали свои головы, чтобы посмотреть на доисторическое чудище. Марью и Вита было не видать. Им еще идти и идти.

Людей было много, но все же не настолько, чтобы испугать или смутить Кирилла. Благодаря хорошему зрению птероящера Кирилл хорошо видел их всех или почти всех. Около тридцати вооруженных бойцов стояли непосредственно на площадке. Добрую половину Кирилл прежде встречал в Гросвилле и знал, что они, на самом деле, работают далеко не в охране. Значит, добровольцы.

Еще полторы-две дюжины скрывались в лесу, но от зорких глаз орнитохейруса ускользнуть чрезвычайно сложно. Кирилл без труда заметил их позиции в подлеске, здесь особенно густым.

Лица людей казались бледными, а глаза из-за недостатка света и тени деревьев напоминали черные провалы. Среди них был Элвин. Как и все остальные, он почему-то был без шлема, держа его в руке – примерно половина бойцов сделали так же. Беспечность, видно, у этих ребят неизлечима. Или же они и в самом деле не понимают истинных мотивов невидимки и его, а, точнее, ее сообщника. Думают, что раз Кирилл в руках шпионов, Гросвиллю больше ничто не угрожает? Да нет, не могут они быть такими идиотами. Понимаю ведь, что Кирилл с невидимкой заодно.

Жаль, что Кирилл не мог сейчас передать им послание. Он бы очень хотел, чтобы охрана сложила оружие и прекратила сопротивление. Эти люди не должны отдавать свои жизни, такая участь ждет лишь тех, кто заслужил ее. Надо же, как все интересно сложилось. Какой-то упырь из Пентагона, на чьих руках кровь тысяч невинных жертв по всему миру, полоумный шейх, решивший забавы ради убить гигантское животное и, конечно же, владелец всего этого балагана и он же генеральный директор. Вот их Кириллу жаль не было, ни капельки. Наоборот, он уже не мог дождаться, когда же челнок спустится, и можно будет переходить к главному.

Ого! А вот этого персонажа Кирилл никак не ожидал здесь увидеть. Из-за деревьев опасливо высунулся Фэнлоу, точь-в-точь как трусливый герой комедийного боевика. У куратора была забинтована голова, чему Кирилл внутренне позлорадствовал. Что ж, не вечно же вам хозяйничать.

Фэнлоу пригляделся к парящему в вышине птерозавру и вновь спрятался.

Что-то кольнуло Кирилла меж лопаток, что-то холодное и тонкое. Сигнал тревоги. Он чуть замешкался, и этого оказалось достаточно. Один-единственный удар откуда-то из чащи леса, и разодранный на части орнитохейрус полетел вниз. Кирилл совсем забыл о киборгах…

41

Экстренный канал связи работал постоянно. Чтобы организовать его, умникам пришлось изрядно потрудиться. Но Фэнлоу не зря переманил несколько способных ребят из НАСА, предложив им такие деньги, за какие удавился бы самый разудалый игрок в соккер.

Он не понимал до конца, как все это работает, хотя Джейкоб и Раджеш не раз пытались ему объяснить. Мол, специальный спутник с орбиты Тайи посылает сигнал такой мощности, что тот спокойно проделывает то же самое, что и межзвездный корабль – уходит в «прыжок» и, обгоняя время, достигает приемника, расположенного в Солнечной системе.

Фэнлоу был убежденным гуманитарием, вечно страдавшим от двоек по математике и впадавшим в кому при виде учебника по физике, так что и здесь он махнул рукой, наплевав – в конце концов, ну что ему до этого? Работает и работает, больше и не надо. Главное, не говорить о такой возможности быть в контакте с Землей работягам, не то примутся ныть и требовать к телефону матушку. Нет уж, они сюда работать приехали, а корреспонденция и так доставляется по нескольку раз в месяц. Пусть все думают, что связь с родной планетой в режиме реального (ну, почти) времени невозможна. Технически невозможна, и точка.

Экстренная связь была задумана не столько для нештатных ситуаций – хоть и для них тоже – сколько в целях оперативного информирования о находках. Искали, разумеется, останки кораблей пришельцев. Искали прилежно, тщательно. Один раз даже нашли кое-что, оказавшееся почти бесполезным с технологической точки зрения.

Если память не изменяла Фэнлоу, это была деталь обшивки. Увы, ничего более интересного в той местности бойцы не обнаружили. Они прочесывали участок неделю кряду, но без толку.

Тайя была на космической карте того самого звездолета, что плюхнулся в Германии. Поэтому ее и нашли так быстро, «открыли», так сказать. И поэтому сразу смекнули, что здесь следы высокоразвитой цивилизации вполне могут быть, да и почему нет? Отличная экзопланета, все при ней. Но как-то не сложилось.

«– Не срослось», – с легкой грустью резюмировал Фэнлоу мысленно. Пока люди прожигали бы здесь свои кровные, Гроско могли бы продолжать поиски, щедро делясь информацией с Пентагоном – тот пристально наблюдал за ситуацией на Тайе. Но «щедро делиться» не означает отдавать все, хе-хе. Кое-что можно и себе оставить…

В лазарете о Фэнлоу позаботились так, как он просил – хорошо и быстро. Залатали рассечение на затылке каким-то хитрым клеем, приладили ватную салфетку с заживляющим средством и, наконец, забинтовали голову.

Как же повезло Гудриджу! Мудрый кинг-конг в момент взрыва отлучился по нужде, и взрывом его не зацепило. А ведь эти крысы взорвали его кабинет! От него вообще ничего не осталось, ничегошеньки. Гудридж сказал, что компьютер на последнем этапе расшифровки значительно ускорился, нащупав верную дорогу. Нейробиолог был уверен, что после возвращения из отхожего места он увидит результат. Не увидел. Вся работа пошла насмарку. Даже те расшифрованные блоки, что он уже успел сохранить на жестком диске.

С Рахметом связи не было, но Фэнлоу оперативно доложили, что охранник вместе с одним из добровольцев почивает в камере – той самой, куда поместили четверку подозреваемых. К сожалению, говорить ни с Рахметом, ни с его коллегой никому уже не доведется, потому как им развернули головы на сто восемьдесят градусов. Кто это сделал?

Ученый? Вряд ли, слишком уж он малахольный. Дружок Елисеева тоже впечатления не производит, особенно если учесть, что Кирилл как раз-таки и угодил под молох правосудия, вступаясь за более слабого товарища. Девчонка-медсестра тем более не могла такого совершить – доктор Чен, порхая вокруг Фэнлоу, все причитала, что с Джулией зря так обошлись, что она порядочная девушка, неспособная на столь дурные и грязные поступки, в каких ее подозревают. Фэнлоу не желал вступать со старой азиаткой в дискуссию. Ему только хотелось, чтобы она побыстрее закончила, дала ему какую-нибудь чудо-таблетку и скрылась в убежище вместе с остальными.

Оставался серб. Темная лошадка. Этот на все способен. Фэнлоу бы ничуть не удивился, узнав, что тот состоял на воинской службе или промышлял криминалом. Но биография Павловича была чиста, как отрыжка младенца. Студент, ботаник, заучка, из спорта занимался только настольным теннисом и немного легкой атлетикой. И отзывы-то о нем сплошь хорошие…

Космодром Гросвилля, административное здание, автобаза вместе с оружейной и, наконец, два этажа научного центра – все это было уничтожено. Били точечно, избегая ненужных потерь, но так, чтобы жизнь городка враз стала невыносимой. Что ж, у них получилось. Все были до смерти напуганы и хотели жить, как, наверное, никогда раньше.

Самое интересное, что административный центр заминировали откровенно слабенько. Просто уничтожили постройку изнутри, и только-то. В противном случае обломками накрыло бы всю ораву стонущих от страха работников, строем спускающихся в убежище прямо под здание администрации. Бомбисты-гуманисты, ювелиры хреновы. Небось, надеялись, что куратора прибьют, что он, перепуганный, из офиса и носу не высунет. Выкусите, подлецы!

Как уже говорилось выше, Фэнлоу являлся завзятым гуманитарием, но в шахматы при этом он играл неплохо и умел складывать простые числа. Все наводило на мысль, что главной целью являются сегодняшние гости, иначе злоумышленники с легкостью могли бы разделать здесь всех и вся, с такими-то способностями. Их оснащение было не в пример лучше американского – даже киборги, такие дорогие и такие навороченные, не сделали ровно ничего. Дерьмовые железяки, чтоб их.

В Гроссвиле целыми и невредимыми осталось двенадцать бойцов, ровно дюжина, из них семеро добровольцев. Убедившись, что все, включая фермеров, работников Подковы и персонала столовой добрались до убежища, Фэнлоу разрешил запереться.

Во время последнего этапа эвакуации ему позвонил Элвин. Его короткий доклад окончательно добил куратора, и приятное предчувствие превратилось в горькое осознание того, что вот теперь-то все точно пропало. Окончательно и бесповоротно. Все, точка.

Вообще-то Елисеева они взяли, здесь интуиция не подвела. Девка слиняла-таки, и посланные за ней ребята вернулись несолоно хлебавши, но зато на своих двоих. Она не отстреливалась от них, боялась выдать себя, а пулями с изменяемой траекторией пользоваться не решалась – киборгам ничего бы не стоило тогда накрыть достаточно большую площадь минами и превратить стерву в удобрение. Это не дроны, это – оружие будущего.

К слову, о киборгах. Не помогли они во многом по вине командира. У Фэнлоу то и дело вылетали нервные смешки, перемежающиеся с влажным хрюканьем на вдохе, когда он слушал, как бредил некогда непоколебимый, вызывающий полное доверие своей силой Элвин. Елисеев загипнотизировал или околдовал его, и начальник охраны отдал приказ отключить киборгов из-за какой-то – поверить только! – повышенной влажности воздуха! И никто не возразил! А потом Элвин взял да и вручил Елисееву свой автомат, как статуэтку на церемонии. Тот долго думать не стал, отправил горе-командира в хороший нокдаун – если бы не шлем, могло бы получиться хуже – и смылся, отстреливаясь. К слову, убить-то он никого не убил, а вот поранил троих и весьма крепко. У Станислава две пули остались в правом плече. Надо же, как кучно легли, стрелок-то из Елисеева, как из Фэнлоу кузнец.

Жирной кровавой точкой в этой истории стал визит торвозавра. Ящер сначала орал из чащи, но не показывался. А потом взял и показался, весь сразу. Подкрался, гадина, да так здорово, что никто его и не заметил. Запоздало включили киборгов, но когда те начали одновременно решетить крупным калибром гребаного ящера и закидывать Елисеева минами, пятерых бойцов уже не было на этом свете.

Торвозавр оказался ненормально устойчивым. Кровь сочилась из всех дыр, верхушку черепа как фрезой сняло, обнажив мозг, а он все рвал и метал, топтал людишек своими лапами. Шеститонная махина угомонилась, конечно, но дел наделала изрядно. Помнится, самка барионикса упокоилась после одной-единственной гранаты, метко пущенной Расимом ей прямо в морду из подствольника.

Что оставалось Фэнлоу? Приказать Элвину возвращаться с остатками отряда. Парни были деморализованы и раздавлены, их всех потом непременно пропустят через «дурку», вместе с самим Фэнлоу. Только для этого не мешало бы эвакуироваться не под землю, а на Землю, родную и вдруг такую любимую.

Собственно, с этой целью Фэнлоу и звонил по экстренной связи мистеру Флинну. Корабль уже вышел из прыжка и плавно двигался к Тайе, поэтому проблем с сигналом не было, кроме небольшой задержки.

– Слушаю вас, Трэвис.

Качество звука поражало. Казалось, этот хрен сидит напротив и буравит Фэнлоу своими мелкими пронзительными глазками, под взглядом которых почему-то хочется в чем-нибудь покаяться и попросить наказания. А уж когда Флинн начинал говорить – неторопливо, надтреснуто, с режущей наждаком хрипотцой – тогда вовсе хоть провалиться, хоть утопиться, лишь бы оказаться вне досягаемости этого человека. А ведь Флинну всего тридцать шесть! Тридцать шесть лет! Просто он уже родился королем, да еще и природа подсобила, подкинув ему в качестве приятного бонуса цепкий ум хорошего аналитика и непоколебимую решимость.

– Прошу прощения за беспокойство, мистер Флинн, – к собственному изумлению, Фэнлоу отметил, что голос его звучит ровно и спокойно. Просто ему уже было на все плевать, и в первую очередь на карьеру. Людей бы вывезти, этих тупых, никчемных идиотов. – У нас внештатная ситуация. Если быть точнее – катастрофа. Мы не сумели справиться сами и понесли тяжелейшие потери, включая людские. Затрудняюсь сказать точно, в каком количестве, что-то в пределах двух десятков. Также имеются повреждения инфраструктуры – у нас полгородка подорвали. Увы, злоумышленникам удалось сбежать. Мы их всех уже опознали поименно, но вряд ли это поможет.

– Почему? – невозмутимо осведомился Флинн, не выразив никаких особых эмоций.

– Потому что на их стороне лучшее техническое оснащение и, скажем так, особые навыки, которых у нас нет. Я буду рад доложить вам обо всем подробнее, сэр, но для начала я бы хотел запросить эвакуацию. Все жители находятся в подземном убежище. Его на взрывчатку проверили, все чисто. По крайней мере, я искренне на это надеюсь.

– Что ж, – раздался звук, будто Флинн почесал лоб или нос – как, как они добились такого качества связи? – Будет вам эвакуация. Челнок вышлем уже через полтора часа.

– Просим отправить его на запасной космодром, сэр. Основной уничтожен взрывом, а на запасной мы сейчас поедем и проверим. Но вряд ли они заминировали его. Их цель – вы, сэр.

– Я? – вот тут-то Флинн вроде бы удивился. – А почему я?

– Потому что это логично. Они действовали точечно, без больших потерь. Целью был один из ученых, космодром в Гросвилле и, конечно же, ваш покорный слуга. Только вот ученому в решающий момент приспичило, а я по счастливой случайности оказался на улице, когда бабахнуло. Они бьют по тем, кто важен для нашей организации и кто принимает какие-то решения. Ну и разгромили весь городок, забавы ради, должно быть. Или для ускорения эвакуации. А космодром уничтожили, чтобы вам пришлось приземляться на запасной. Посадочная площадка давно готова, а вот ограждение пока отсутствует. Вам ни в коем случае нельзя приземляться, сэр, это огромный риск. Их всего трое или четверо, но вы и представить себе не можете, насколько они опасны. Вы можете послать пустой челнок и забрать нас?

– Я вас понял, мистер Фэнлоу, – не медля, ответил Флинн. – Благодарю вас за заботу о моей скромной персоне. Дайте нам, пожалуйста, пять минут. Я обсужу это с господами Торстоном и аль-Хаккани и перезвоню вам. Пока действуйте так, считаете нужным, Трэвис. Я выражаю вам свое доверие, будьте решительнее и не поддавайтесь панике.

– Хорошо, сэр.

Фэнлоу положил трубку на станцию космической связи. Эта дура занимала весь стол, загадочно поблескивая хромом. Вся такая из себя современная и стильная, а трубка все равно на проводе.

В кабинете было тихо и спокойно. Взволнованная людская масса находилась дальше по коридору за дверью, ведущей в несколько огромных залов с двухъярусными кроватями, столами, шкафами, холодильниками и прочими чудесами цивилизации. Там даже телевизоры были с игровыми приставками – убежище строили еще и для работников и посетителей парка. Предполагалось, что в случае тревоги они приедут сюда на беспилотном составе по подземному туннелю. На Тайю не так давно (по геологическим меркам, конечно) падали метеориты, вызывающие локальные потрясения, да и мезозойские вулканы слишком капризны. Поэтому убежище построили и оборудовали всем необходимым чуть ли не первым делом.

В основных помещениях Фэнлоу не появлялся и не собирался этого делать. Там воздух пропитался безысходностью и ужасом. Волны страха добирались и сюда, в кабинет.

Люди наверняка сидели, стояли и лежали с бледными лицами, девушки хныкали, мужики стискивали зубы и делали вид, что не трусят, а охранники с тревогой наблюдали за всем этим, мужественно держась на остатках самообладания.

Вентиляция работала славно – Фэнлоу успел здесь порядком накурить, но вся пакость уже вышла наверх, чтобы раствориться в атмосфере. Вот и сейчас маленький кабинет заволокло дымом, который тотчас устремился в решетчатое вентиляционное отверстие, как в хорошую вытяжку.

Фэнлоу едва успел докурить, когда из динамиков станции полился мягкий и мелодичный сигнал звонка.