Текст книги "Сказания и повести о Куликовской битве"
Автор книги: Дмитрий Лихачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)
Всемирная история убедительно свидетельствует, несмотря на много-численные завоевания, войны и битвы, о возобладании мира над войной, созидания и прогресса над разрушением и регрессом. Она же сохранила поучительные факты о незавидной конечной судьбе держав-завоевателей и торжестве правого дела борьбы народов за независимость. Одним из таких примеров является освободительная борьба русского народа против Золотой Орды.
В летописи истории человечества немало мрачных страниц, к' ним относятся и те, что посвящены монголо-татарскому нашествию на страны Азии и Европы, когда ордами Чингисхана и его преемников целые государства и народы были стерты с лица земли. Это произошло в начале
XIII в. Возникло Древнемонгольское государство, и возглавлявшие его кочевые феодалы обрушили свои рати на более передовые, оседлые, земледельческие страны. К тому времени они переживали период феодальной раздробленности и политического, экономического и религиозного разобщения отдельных империй, королевств, ханств и княжеств: междоусобные распри правителей лишили возможности народы, попавшие под удар завоевателей, оказать им организованный отпор. В течение столетия были захвачены и разорены цветущие земли и государства – Сибирь, Китай, Корея, Центральная и Средняя Азия, Кавказ, Крым, Поволжье, Русь, Польша, Венгрия, Хорватия, Болгария, Иран, Ирак. Повсеместное растущее сопротивление народов завоевателям понудило их наконец остановиться у границ Индии и Индокитая, Сирии и Египта, покинуть пределы католической Европы, а также Болгарии (1300), отказаться от высадки на побережья Японии и Индонезии. И тем не менее возникла огромная империя со столицей в Каракоруме. Китайские и русские, польские, венгерские и персидские, арабские, армянские и грузинские летописцы с ужасом повествуют о полном разорении крупнейших городов – Чжунду я Чхольчжу, Бухары и Самарканда, Владимира, Киева и Галича, Кракова и Пешта, Тебриза и Багдада. Они сообщают, что тысячи ремесленников угонялись в глубь новой империи, что систематическими нашествиями, грабежами и убийствами имперские правители стремились терроризировать подвластное население, а позднее, поделив завоеванные земли между представителями своей династии, провели перепись населения и обложили его тяжкими ежегодными денежными и натуральными данями, добавив к ним военную, подводную (транспортную), почтовую и прочие повинности:. Все это отбросило цивилизацию значительной части Азии и Европы вспять, затормозило исторический прогресс, не принеся никакой пользы самому трудовому населению собственно Монголии. Захваченное добро и богатые дани расходились по рукам кочевой знати – ханов, нойонов и их приспешников, не оплодотворяя народного хозяйства страны.22
Источники и историографию см. в кн.: Татары в Азии и Европе. Изд. 2-е. М. 1977.
[Закрыть]
Сколоченная путем завоеваний, лишенная единой экономической основы, паразитирующая на эксплуатации земледельческих народов, эта империя оказалась недолговечной и уже в 60-е гг. XIII в. фактически распалась на самостоятельные государства-улусы, которые на свой страх и риск еще некоторое время продолжали воевать на Востоке и в Передней Азии.
После окончательного завоевания Китая (1276) здесь возникла империя внука Чингисхана великого хана Хубилая, включавшая также Маньчжурию и Монголию. Под властью потомков Чагатая, сына Чингисхана, обособился улус, охвативший Среднюю Азию к востоку от Амударьи и другие земли. Западная часть Средней Азии, Иран, Ирак и Закавказье составили улус Хулагу, другого внука Чингисхана. Наконец, улус Джучи7 старшего сына Чингисхана, расположенный к западу от Иртыша, распространялся на Поволжье, Хорезм, Северный Кавказ, Крым, Русь, Молдавию. В русских летописях этот улус, возникший после неудачного исхода попытки хана Бату завоевать всю Европу (1243), именовался Золотой Ордой. Ее столицей был Сарай на Нижней Волге. В Сарай должны были отныне являться русские и другие князья для получения ханских ярлыков (грамот), утверждавших их власть; здесь теперь решались их династические споры, нередко стоившие им головы; отсюда направлялись численники, данщики, отряды баскаков, чтобы переписывать население, собирать с него дань и жестоко расправляться с непокорными. Сюда свозили они серебро и меха, оружие и ткани, сгоняли захваченных при набегах пленных. Из этого «глухого царства» шли распоряжения об участии русских в чуждых им ханских походах.
Монгольская империя и государственные образования, возникшие в результате ее распада, охватили в основном земли Монголии, Китая, нашей страны, Центральной и Передней Азии. Общность исторических судеб народов этих регионов, ставших жертвой завоевания, очевидна; она скажется и далее на будущем их освободительной борьбы против власти правителей всех четырех улусов.
Бросается в глаза историческая обусловленность событий, связанных с Куликовской битвой. Золотая Орда – гигантская держава, простиравшая свою власть от Оби и Иртыша до Дуная и от Тебриза до Булгара и Москвы, вступила во второй половине XIV в. в полосу необратимого политического дробления, отражавшего новый этап закономерного упадка созданных монгольскими завоевателями государств. Под напором освободительного движения народов они теряют Иран (1336), Китай (1368), Среднюю Азию (1370). Созданная ради завоеваний, лишенная исторических корней, прочной экономической и этнической основы, в которой преобладала не социально обособленная монгольская аристократия и не пришедшие некогда с ней татары, а поглотившая их местная тюркская, половецкая и булгарская стихия, сама мусульманская Золотая Орда раскололась на две части.33
Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. Автор наблюдает в Золотой Орде перерождение удельной суюргальной системы (с. 145), рост имущественных привилегий знати, т. е. еще один вариант процесса, типичного для социально-экономической эволюции подобного рода обществ (ср.: Яо-восельцев А. Я., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М., 1972, с. 322; Егоров В. Л. Развитие центробежных устремлений в Золотой Орде. – ВИ, 1974, № 2, с. 36–50).
[Закрыть] На левобережье Волги со столицей в Сарае ал-Джедиде правила местная аристократия, использующая поддержку среднеазиатской Кок-Орды. На правобережье, властвуя в междуречье Волги и: Дона, на Северном Кавказе, в степном Причерноморье и в Крыму, утвердился (1361 г.) бывший беклярибек (нам: естник) Мамай. На Руси жителей Золотой Орды традиционно называли «татарами».
Политический упадок Золотой Орды повлек за собой утрату ею Хорезма (1361); с образованием Молдавского государства (1359) она была оттеснена с Дуная за Днестр,44
Параска П. Ф. Золотая Орда и образование Молдавского феодального государства. – В кн.: Юго-Еосточная Европа в средние века. Кишинев, 1972, с. 175–190.
[Закрыть] а после литовской победы над ордынцами при Синих водах – и за Днепр (1363).55
Batura R. Lietuva tautq kovoje pries Aukso Ordѣ. Vilnius, 1975.
[Закрыть] Следовательно, она теряла пути в Среднюю Азию, на Балканы, а с ростом могущества Османов, установивших контроль над Дарданеллами (1354), была отрезана от Средиземного моря и дружественного ей Египта.66
Босворт К. Э. Мусульманские династии. М., 1971, с. 206.
[Закрыть]
Переходя к рассмотрению важного этапа освободительной борьбы русского народа, связанного с Куликовской битвой, нужно иметь в виду и международный и собственно русский ее аспекты. Международное значение Куликовской битвы определяется ее неразрывной связью с национальным возрождением России как централизованного государства. Следовательно, оценка Куликовской битвы зависит от ее места в истории образования Русского централизованного государства и, в свою очередь, от определения его роли в международной истории. Централизация государства России – это длительный процесс усложнения политической структуры, вызванного сдвигами в хозяйстве страны, в ее общественном строе, в характере и размахе классовой борьбы.
Исследования академика JI. В. Черепнина позволили убедительно датировать первые основные этапы формирования этого государства, связав их с укреплением основ будущего могущества Москвы в годы княжения Ивана Калиты (1325–1340), с признанием за ней руководящей роли в освободительной борьбе в правление Дмитрия Донского (1359–1389), с торжеством Москвы как оплота централизации в феодальной войне XV в., с завоеванием государственной независимости и закреплением главных принципов нового политического строя в годы правления Ивана III (1462–1505), когда налицо такие его признаки, как единство территории, государева двора, законодательства, войска, финансов.77
Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М., 1960.
[Закрыть]
Централизация рождалась (а позднее и развивалась) в условиях напряженной национально-освободительной борьбы. Лишь оценивая характер этой борьбы и особенности Русского централизованного государства, можем мы правильно понять место России в формирующейся политической системе Европы.
Что же представляла собой Великороссия и почему именно теперь осмелилась она открыто с оружием в руках выступить против ненавистного, продолжавшегося уже свыше столетия ханского господства?
Великороссия состояла из конфедерации одиннадцати княжеств с их почти двадцатью уделами.88
Этот вопрос недавно был всесторонне изучен, см.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. Автореф. докт. дис. М., 1979 (здесь и перечень трудов автора по проблеме).
[Закрыть] Исторически сложившейся политической структуре были присущи такие институты, как единство правящей династии, коллективный сюзеренитет сильнейших (прежде всего московских, тверских, нижегородских) князей над номинальным центром – Великим княжеством Владимирским, съезды князей, церковные соборы и вся система светского и церковного вассалитета.
Орда, сохранив эту структуру (сломать которую она оказалась не в силах), правила Великороссией через Великое княжество Владимирское, стараясь использовать великокняжеский титулу стол и связанные с ним земли, доходы и права для разжигания взаимных распрей князей. Неоднократно пускала она в дело п свою военную мощь. Достаточно бросить взгляд на составленную известным историком-географом И. А. Голубцо-вым карту «Борьба северо-восточной Руси с татарским игом с середины XIV в. до 1462 г.»,99
См. карту в кн.: Очерки истории СССР (IX–XV вв.), ч. 2. М., 1953.
[Закрыть] чтобы убедиться, в каких нечеловечески трудных условиях приходилось народу возрождать страну: набегами, пожогами, поборами, полонами кочевые властители не раз отбрасывали ее вспять. Потому события, приведшие к Куликовской битве, должны рассматриваться и как великая моральная победа народа.
Великий князь Дмитрий Иванович (родился в 1350 г.), как это было свойственно династическим традициям эпохи, с детства, с девяти лет, оказался вовлеченным в политическую жизнь и военные походы. В ту пору сильные характеры в княжеской среде нередко складывались очень рано. Остроконтрастные впечатления, вызванные участием с детских лет в походах в разные, порой очень несхожие по жизненному укладу земли, зрелища кровавых битв, пожаров, неоднократных моров (1364–1366), изнурения голодных лет, горя и нужды развивали потребность познавать, наблюдать, обобщать, словом, ускоряли формирование князя Дмитрия как государственно мыслящей личности.
Ему досталось немалое по тем временам политическое наследство в виде Великого княжества Московского, с его расположенными вдоль реки Москвы городами (Можайск, Звенигород, Коломна), с владениями в виде сел и слобод в княжествах Углицком, Галицком и самом Великом княжестве Владимирском, которое уже почти традиционно рассматривалось и на Руси и в Орде как подлежащее Москве. Это означало, что московский князь помимо политической власти (финансовой, военной, внешнеполитической) в Великом княжестве Московском располагал экономическим и венным потенциалом такщ: крупных центров, как Владимир, Переяславль, Юрьев-Польской, Ярополч, Кострома, Ростов (наполовину) и имел освященное временем преимущественное право на управление Великим Новгородом (с доходами с Волока, Торжка, Вологды). Весьма существенно и то, что в этом качестве он ведал сбором и доставкой в Сарай общерусской ордынской дани.
Мысленным взором окидывая жизнь Дмитрия Ивановича, можно уверенно утверждать, что она была исполнена ратных и государственных трудов; отмечена она дальновидностью политических военно-стратегиче-ских целей и умением окружать себя опытными государственными советниками – среди них находились такие крупные люди, как соправитель первых лет власти митрополит Алексей, печатник (канцлер) Дмитрий (Митяй), неизменный военный помощник двоюродный брат серпуховской князь Владимир Андреевич, дальновидный церковный деятель Сергий Радонежский и др. К этому можно добавить, что князь был счастлив в своем продолжавшемся почти четверть века браке с суздальской княжной Евдокией Дмитриевной, которая, как «и многыа жены воеводскыа и боярыни московскыа и служниа жены» (с. 33),1010
Здесь и далее произведения Куликовского цикла цитируются по настоящему изданию, страницы указываются в скобках в тексте. Забелинский список «Сказания о Мамаевом побоище» цитируется по изд.: Повести о Куликовской битве. М., 1959.
[Закрыть] провожала мужа на Куликово поле и встречала его в Москве после победы над Мамаем, «честь воздающе», как ему, «такожде и прочиим князем и боляром и всему воинъству» (с. 127). Князь оставил ее опекуншей наследников, наказав им: «А вы, дети мои, живите заодин, а матери своее слушайте во всем», включая и разделы ею земель.1111
ДДГ, № 12. М.—Л., 1951, с. 33, 35.
[Закрыть] При жизни мужа она занималась хозяйством, совершала «купли» и «прикупы» сел; отмечена ее последующая государственная и церковностроительная деятельность в столице: летопись уподобляет ее ростовской княгине Марии, книжнице XIII в., и, конечно, не случайно в Московский свод включен ее яркий плач по великому князю.1212
Приселков М. Д. Троицкая летопись. М., 1951, с. 435 (1390 г.), 444; ПСРЛГ т. XXV. М.—Л., 1949, с. 217–218.
[Закрыть]
Великий князь был человеком решительным, здравомыслящим и политически искушенным. Он умел пресекать деятельность, не щадя и жизни враждебных его политическому курсу бояр (вроде сына московского тысяцкого Вельяминова или бояр – сторонников Пимена) 12 и купцов (вроде Некомата);1313
ПСРЛ, т. XXV, с. 211.
[Закрыть] он гневно поносил как «литовцев» 1414
Прохоров Г. М. Повесть о Митяе. Л., 1978, с. 50, 201.
[Закрыть] погрязших в распрях властителей Византии, спекулировавших русской митрополией на Руси, в Литве и в Польше.1515
О трудном положении патриархии с Галицкой митрополией см.: РИБ, т. VIr Приложения № 22 (1370 г.), 23, 25 (1371 г.).
[Закрыть] Он сослал митрополита Пимена в Чухлому, без колебаний выдворил из Москвы склонившегося было к поддержке Великого княжества Литовского митрополита – болгарина Киприана1616
Прохоров Г. М. Повесть…, с. 55, 196–201.
[Закрыть] и вернул сперва второго, а потом и первого, когда после смерти собственного ставленника Митяя очевидная перемена церковно-политического курса Вильнюса, казалось, гарантировала ему лояльность этих духовных деятелей.1717
Иную трактовку см.: Прохоров Г. М. Повесть…, с. 104, 111. Автор этого интересного исследования, думается, без достаточных оснований пишет о перемене политического курса Дмитрия под влиянием группировки церковных деятелей, примыкавших к Киприану – Сергию Радонежскому: вряд ли кня$ю «уже не нужна была великорусская митрополия» (с. 112).
[Закрыть]
Ратная жизнь князя началась с участия в походе на Суздаль, после которого Великое княжество Владимирское было решительно объявлено* «отчиной» московских князей (1363). Именно с этого политического шага Дмитрия формула «отчины» – патримониальный принцип объединения под властью Москвы всех древнерусских земель и владений становится все более действенным инструментом политики воссоединения. Отстаивать этот принцип было непросто – и на Руси, и особенно за рубежом.
Надо только на миг представить себе положение Великого княжества Московского – отрезанного от всех морей центрального района политически раздробленной Великороссии. После монголо-татарского нашествия земли Финляндии и части Карелии были захвачены Швецией. Немецкие рыцари завладели исконно связанными с Русью землями Эстонии (1227) и Латвии (1290), где установилось господство Ливонского Ордена, и землями Пруссии (1283), где утвердился Тевтонский Орден. 150 крепостей Ливонии поддерживали господство Ордена, а союз 72 городов немецкой Ганзы – ее торговую монополию на Балтийском море. Земли Белоруссии попали под власть Великого княжества Литовского, с которым москвичам приходилось воевать из-за Смоленска, Брянска, Вязьмы; оно завладело также Волынью и недавно распространилось до Киева. Гали-чина была завоевана Польшей; Карпатская Русь оказалась под владычеством Венгрии. Волжский путь был в руках Золотой Орды, а на черноморском побережье с ее одобрения обосновались (в Кафе, Тане, Судаке) итальянские – генуэзские и венецианские купеческие фактории.1818
Подробнее см.: Итоги и задачи изучения внешней политики России. М., 1981, с. 39–63.
[Закрыть]
Зарубежные ученые и школьные дидактики, сторонники концепции «европеизации» России (Г. Вернадский, Б. Шпулер и др.),1919
Vernadsky G. The Mongols in Russia. New Haven, 1963 (см. рецензию В. Т. Па-шуто и Н. Я. Мерперта: ВИ, 1955, № 8); Spuler В. Geschichte der Mongolen, nach ostlichen und europaischen Zeugnissen der 13.—14. Jh. Zurich – Stuttgart, 1968.
[Закрыть] утверждают, что наша страна после монголо-татарского нашествия на целые два столетия вообще выпала из всемирной истории, растворившись в Золотой Орде до той поры, пока Иван III своим «еще варварским кулаком постучал в окно перепуганной Европы».2020
Это старая, в остфоршунге восходящая к евразийцам точка зрения, см.: Па-шуто В. Т. Реваншисты-псевдоисторики России. М., 1971, с. 30–32.
[Закрыть] Факты, однако, свидетельствуют об ином – о тесной взаимосвязи национального возрождения России с переменами в окружающем ее мире и о ее растущем влиянии на их ход и исход.
Спору нет, когда Дмитрий Иванович начал править, Великое княжество Московское находилось в сложном международном положении, далеком, однако, от политической изоляции. Новгородская Русь, при деятельной поддержке Москвы, уже свыше полустолетия имела, несмотря на отдельные конфликты, устойчивые договорные отношения с Данией (1302), Швецией и Норвегией (1326). Неоднократные попытки немецкого Ордена захватить земли Пскова и Новгорода встречали неизменный отпор, ж он был вынужден и в XV в. придерживаться положений русско-немецкого договора, заключенного еще Александром Невским (1262). Московская политика осложнялась тем, что русско-ливонская граница протяженностью свыше 500 км с русской стороны лишь на 20 км была новгородской, а на 480 – псковской. Новгородское же боярство вовсе не было склонно отождествлять свою политику в Ливонии с псковской, особенно после того, как Псков стал самостоятельной вечевой республикой.
Н. А. Казакова прекрасно раскрыла взаимосвязь торговой монополии Ганзы с агрессивной политикой Ордена.2121
Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV– начало XVI в. JL, 4975.
[Закрыть] Первые торговые льготы Ганза, как и итальянские купцы в Крыму, получила еще от Менгу-Тимура (1270). Ганза лишила Русь «чистого пути» за море и извлекала огромную прибыль из разницы единиц веса в местах купли и продажи товаров; с другой стороны, она не допускала на русский рынок купцов из Англии,
Нидерландов и других стран, более того – решительно препятствовала даже изучению ими русского языка. И все же экономика оказалась сильнее запретов: Новгород, зачастую при поддержке Великого княжества Московского, умело противопоставлял интересы некоторых ливонских и шведских городов, вел торговлю через Нарву и Выборг, привозил товар из Стокгольма, все чаще проникал в города Пруссии, а потом до Руси стали добираться и фламандцы и ломбардцы.2222
Впрочем, уже в XIV–XV вв. на Руси отмечены английские и нидерландские «поЫе» – корабельники, см.: Потин В. М. Корабельники на Руси. – В кн.: Нумизматика и эпиграфика, вып. 8. М., 1970, с. 101–107.
[Закрыть]
Если на Севере Руси удавалось противопоставлять шведские города ганзейским, то на Юге московское правительство находило пути к использованию противоречий между колониальными владениями Венеции и Генуи. Академик М. Н. Тихомиров обратил внимание на тесную взаимосвязь торговых и политических взаимоотношений Руси, Золотой Орды, итальянских колоний и Византии. Думается, дело не только в том, что в итальянские колонии вывозились рабы, меха, воск, мед, моржовый клык, ловчие птицы и через их накладное посредничество получались нужные товары (ткани, оружие, вина) из Византии, и даже не в том, что русский экспорт (зерно, соленая рыба) интересовал всю Италию. Гораздо важнее, что итальянское и русское купечество достигало на Юге того, в чем ему препятствовала Ганза с Севера. А следовательно, Великое княжество Московское по мере соединения торговых путей в одних руках все больше сводило на нет усилия своего беспощадного ганзейского торгового соперника.
Сама Византия, возрожденная после изгнания крестоносцев, не просуществовав и двух столетий, пала под нарастающими ударами Османов (1453). Исследования М. Н. Тихомирова ясно показали взаимозависимость церковной политики московского правительства в Византии и его отношений к генуэзско-ордынским и ордынско-турецким противоречиям, при использовании венецианских связей, с защитой собственных экономических интересов. Византийское правительство год от года все больше нуждалось в русской поддержке и не раз получало щедрую «милостыню». Огромная русская митрополия становилась важным фактором московской политики в борьбе за влияние в Сербии, Болгарии, Венгрии, образующихся дунайских княжествах и особенно в Великом княжестве Литовском.
Готовясь вступить в открытую борьбу с Золотой Ордой, московское правительство должно было в наибольшей мере считаться с Великим княжеством Литовским. Но и здесь действовали важные исторические факторы, которые, несмотря на видимые успехи восточной экспансии литовских князей, подтачивали политическую мощь их государства. Эти факторы 2323
См. историографию: Батура Р. К., Пашуто В. Т. Культура Великого Княжества Литовского. – ВИ, 1977, № 4, с. 94–117; История Литовской ССР. Вильнюс, 1978.
[Закрыть] таковы.
Во-первых, этнографический. Коренные земли Литвы (Дукштайтия и Жемайтия) составляли лишь около 7ю в сравнении с попавшими под ее власть землями Белоруссии, Украины, Великороссии. К тому же эти земли относились к высокоразвитым в общественно-политическом и культурном отношениях регионам Древней Руси и были в основном мало задеты монголо-татарским разорением и игом. Издревле связанные с другими русскими землями они, по мере возрождения Великороссии, все сильнее тяготели к ней. Несмотря на политические трудности, московское правительство умело использовало вековые торговые связи между Великороссией (с ее 85 городами) и Великим княжеством Литовским (вобравшим около 80 славянских городов) для подрыва торговой монополии Ганзы, в интересах централизации и воссоединения.
Другой фактор – конфессиональный. Литва – последнее раннефеодальное языческое государство Европы. Язычество оставалось в качестве господствующей силы в Великом княжестве Литовском (в Аукштайтии до 1387 г., в Жемайтии до 1414 г.). Язычество осложняло социальные и национальные противоречия в стране, подавляющая часть населения которой была православной. Осложняло оно и ее международное положение, ибо под лозунгом католического «просвещения» уже свыше ста лег против нее воевали соединенные силы крестоносцев – немецких рыцарей Ливонии, Пруссии и союзных им держав, поддерживаемых папством. Опасаясь московского влияния, литовское правительство, хотя и проявляло дальновидно полную веротерпимость, не решалось сделать православие официальной религией. Стремясь лишить рыцарей-крестоносцев сильного идеологического подспорья, оно все более склонялось к принятию католичества, при посредничестве Польши, и к союзу с ней. Это вело, однако, к обострению отношений с сильной православной церковью, со всеми славянскими подданными и усиливало их тяготение к Московскому Великому княжеству.
И наконец, фактор внешнеполитический. Древнелитовское государство образовалось иа коренной аукштайтско-жемайтской основе. Нельзя отождествить политику Дмитрия Донского и Альгирдаса.2424
Иной взгляд см.: Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XVI вв. М., 1963, с. 17, 39, 41, 156.
[Закрыть] Источники против этого отождествления; они характеризуют Альгирдаса не как собирателя, а как разорителя, как ярого выразителя воинственного, решительного, проникнутого духом экспансии сравнительно молодого литовского феодального класса. М. А. Ючас уже давно это доказывал, основываясь да сопоставлении русских, немецких и польских источников. Трактовка русско-литовских отношений меняется на протяжении от свода 1408 г. к своду 1479 г., переходя от примирительно «семейной» схемы Киприана к государственно-политической концепции Ивана III, внося новые элементы осуждения в оценку политики Альгирдаса и Ягайло. Используя русские летописи для освещения истории Великого княжества Литовского, «мы должны постоянно иметь в виду, к какому этапу истории Русякого централизованного государства они относятся», – справедливо писал автор.2525
Ючас М. А. Русские летописи XIV–XV вв. как источник по истории Литвы. – Lietuvos TSR Mokslq Akademijos Darbai, Ser. A, Vilnius, 1958, N 2 (5), p. 69–83.
[Закрыть]
Охватив значительную часть Руси своими набегами, используя последствия монголо-татарского нашествия и готовность западнорусских феодалов, напуганных Ордой и Орденом, к политическому компромиссу, литовские князья постепенно нашли с ними соглашение: поделившись рентой с литовским господствующим классом, белорусские и другие феодалы вошли в качестве субвассалов в состав Великого княжества Литовского, сохранив значительную часть своих прежних прав. Это была неравноправная федерация литовских и славянских земель.
В течение ста лет (1240–1340) возникло этнически сложное Литовское государство, о равноправии славянской и литовской частей которого не может быть и речи. Славянские феодалы поддерживали его, пока вокруг Москвы не сложился собственно русский центр объединения – Московское Великое княжество. Это был качественный сдвиг в политической системе Восточной Европы, который, однако, отказывались замечать правители Литвы. На интересующее нас время как раз и падают решающие события, когда правительство Дмитрия Ивановича заставило Великое княжество Литовское считаться с политической реальностью. Белорусы, украинцы и великороссы, подвластные Великому княжеству Литовскому, активно участвовали в его освободительной борьбе против немецкого Ордена и Золотой Орды. Но литовское правительство, не имея сил одновременно противостоять Ордену и наступать на Русь, вело непоследовательную политику, поступаясь Жемайтией ради соглашения с Орденом и соглашаясь на уплату дани со славянских земель ради сближения с Золотой Ордой. Наблюдая эту политику, славянские народы проникались все большим тяготением к России, что не раз обнаруживалось, особенно в переломные моменты ее истории, к каким принадлежит и Куликовская битва.
Сказанное объясняет своеобразие внешней политики Великого княжества Московского. Находясь в зависимости от Сарая, оно умудрялось вести относительно самостоятельную политику в соседних странах северо-восточной Европы, успевших, как видим, по кускам растащить значительную часть древнёрусской «отчины». Можно только удивляться, читая сочинения иных зарубежных авторов,2626
Perry M. Man’s Unfinished Journey. A World History. Boston, 1978, p. 423; Wal-lenbank J. W. and oth. History and Life. The World and its People. Illinois, 1977, p. 376–377.
[Закрыть] готовых ставить знак равенства между политикой Вильнюса и Москвы, немецкого Ордена и России, и писать о русской экспансии в Восточной Европе, закрывая глаза на то, что это была борьба за воссоединение узурпированных земель.
Во взаимоотношениях с самими ханами, где внешнеполитические действия Москвы особенно тесно переплетались с ограничением вассальных прав других князей, московское правительство теперь не только откупалось от Орды, оно использовало самые разнообразные приемы, постепенно меняя и чередуя их: и деньги, и содействие митрополии, и вмешательство во внутренние распри, и, наконец, открытую вооруженную борьбу. Нетрудно заметить, что в прямой зависимости от усиления Великого княжества Московского и сужения вассальных свобод князей и бояр других русских земель находилось ограничение внешнеполитических функций княжеств, и прежде всего установившегося вскоре после монголо-татарского нашествия права самостоятельно «знать Орду», т. е. сноситься с ней. То же можно сказать и о связях с Литвой, в разной степени зависимости от которой находились Новгород, Тверь, Псков, Смоленск.
В течение всей своей недолгой жизни Дмитрий Иванович содействовал стабилизации власти внутри самого Великого княжества Московского. Продолжавшееся экономическое восстановление страны, основывавшееся прежде всего на труде крестьянства, вело к расширению пахотных земель, налаживанию связей сельской округи с городами, расширению торговых сношений между ними. Это создало основу для внутренней политики Дмитрия: цёнтрализации суда в Москве; организации чеканки здесь монеты; поддержки сословных прав ремесленно-торгового населения и других городов; ограничения прав отъезда русских бояр в другие земли при охотном включении в великокняжеский двор князей и бояр, особенно оставлявших службу в Литве; усиления сотрудничества с церковными феодалами; упрочения московских позиций в Новгороде, Нижнем Новгороде, Твери и сооружения имеющих оборонительное значение монастырей; создания первой поокской линии «засечной черты»; введения территориального принципа организации войск и усиления военной роли городовых полков и городов-крепостей; присоединения Дмитрова (1360); укрепления Переяславля (1369), строительства Серпухова (1374), а главное, возведения каменного кремля в Москве (1367). Враждебная Москве тверская летопись прямо связала этот шаг с самовластными побуждениями Дмитрия: «… на Москве почали ставити город ка-мен, надеяся на свою на великую силу, князи русьскыи начаша приво-дити в свою волю, а который почал не повиноватися их воле, на тых почали посягати злобою».2727
ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 84.
[Закрыть]
Среди тех, кто «почал не повиноватися», на первом месте стоял тверской князь Михаил Александрович, искавший у Великого княжества Литовского и Золотой Орды поддержки против Москвы. Тверь и по географическому положению (между землями Новгорода, Москвы и Литвы), и по традиции соперничества с Москвой и связей с Вильнюсом стала на ближайшие десятилетия ключевым объектом в столкновении трех стран. Но при этом экономический потенциал Твери не мог идти в сравнение с московским – и свой стольный город тверской князь смог укрепить лишь деревянным кремлем (1369) с земляным валом (1372), который, однако, не устоял перед московскими войсками.
