Текст книги "Операция "Ананас" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Смотри, – не сдавался я, – два кента ограбят скупщика краденного. Не убьют его, свяжут и засунут в туалет. Запрут там. Заберут бабки и драгоценности. Ментов не будет, потому что он заявлять не станет.

– Блатные их раньше ментов достанут. Можешь не сомневаться.

– Не достанут. Потому что ждать этот скупщик будет одних, а налёт устроят другие. Они левые вообще.

– А ты откуда знаешь тогда?

– Послушай… Это не могу сказать, но всё так и будет. Главное, посмотри, как всё будет выглядеть. Мы с тобой никого и ничего не знаем, так? Мы просто бомбанём двух оборзевших фраеров. Драгоценности брать не будем, стволы брать не будем. Заберём только деньги. И всё. Кого они грабанули, нас не колышет. Это к ним вопросы. Мы своё возьмём и поминай нас, как звали. Короче, ты со мной или нет? Я тебе командировочное левое выпишу, поедешь по-человечьи, типа в командировку.

– А ты?

– И я тоже, но поедем по-отдельности. Подробности я расскажу, просто, пока ты ещё не в деле нет смысла обсуждать детали. Ну и, если по чесноку, то расскажу не всё, имей в виду. Чисто из соображений безопасности. Понимаешь?

– На подставу похоже.

– А какой мне смысл? Для чего мне городушки городить и везти тебя хер знает куда, чтобы подставить? Хотел бы, свистнул кому надо, что у тебя дома две пушки и привет, чё?

– Да, – скривился Сирота. – Кто тебя знает, что у тебя на уме… мусорок…

– Ничего у меня нет на уме. Ладно. Говорю, как на духу. Бабло нужно. Один не справлюсь. С тобой я вчера только познакомился, но чувствую, не ошибаюсь в тебе. Ну, не Сапфира же мне на это дело подписывать, правда?

Он ничего не ответил.

– В общем, думай. Я ведь больше тебя рискую, вот это всё тебе рассказывая. Мало ли с кем ты дружбу водишь. У нас, конечно, структуры, как в мафии нет, но народу на ТЭЦ дофига чё-то было.

– Да ты пока ничего и не рассказал. Тебя даже и притянуть особо не за что… А народ… ну, да, была братва. Кое-что решали. Не только за тебя.

– Ну, вот. В общем, завтра давай в шесть в «Избе» встретимся и обговорим детали. Если надумаешь, конечно.

– А если с братвой приду?

– Надеюсь, нет.

Тут, честно говоря, было слабое место. И Ирка, блин, отбрила меня. Сейчас к ней лучше было не подкатывать со всеми этими делишками. Пока я ехал домой, размышлял, как лучше всё это организовать.

Водила выбросил меня на Островского и я задумчиво шёл домой через площадь Пушкина. Зашёл во двор с той стороны, которая не просматривалась из подъезда и остановился. Осмотрелся. Было пусто. Никого. Уже неплохо. Вдоль дома, прижимаясь к стене, прошёл к подъезду и тихонько вошёл внутрь. Прислушался. Тишину ничто не нарушало, ничего необычного.

Я начал бесшумно подниматься по лестнице. Пахло жареной картошкой с луком, и я почувствовал, что голодный. Дома ничего не было. Яйца вроде были и пара картофелин наверное тоже… Икра кабачковая, кажется…

Я остановился. Скорее почувствовал, чем услышал – в подъезде кто-то был. Нужно было принять решение, что делать дальше. Прошло с полминуты, как вдруг раздалось покашливание. Женское. Точно. Кто-то щёлкнул, открывая сумочку и начал в ней что-то искать.

Я сделал несколько шагов и посмотрел вверх. Точно. У окна стояла девушка. В мою сторону не смотрела, что-то искала в сумке на подоконнике.

– Насть, – позвал я.

Она вскрикнула и резко обернулась.

– Александр Петрович! – выдохнула она. – Ну нельзя же так пугать! Нет, ну вы чего!

– Привет, – усмехнулся я. – Я думал ты сюда под страхом смерти теперь не придёшь, а ты вон какая бесстрашная.

– Ну, вы даёте! У меня сердце в пятки улетело. Бомба два раза в одну воронку не падает, но… нет, ну как вам не стыдно только!

Я подошёл и приобнял её, прижал к себе. Чмокнул в висок. Она подалась ко мне, обвила руками, выдохнула облегчённо.

– Боялась, что прогоните…

– Пришла про жениха рассказывать?

– Да, он не жених вообще-то…

– Ладно, пошли уже. Ты есть хочешь? У меня там ничего особенного, правда…

Я открыл дверь.

– Ого!

Она остолбенела, перешагнув через порог.

– Это что за ужас? Что тут у вас случилось такое? Конец света?

– Да, потерял кое-что, – усмехнулся я. – Вот, искать пришлось.

– Обыск что ли был? Или это бандиты?

– Не бери в голову, – подмигнул я. – Пошли на кухню, там порядок не нарушен.

Мы прошли на кухню и она сразу открыла дверь холодильника.

– Не густо, – скептически махнула она головой. – Ну… что-нибудь придумаем. Картошка есть?

– Вроде. Вон там, под подоконником дверца.

Она нагнулась и я улыбнулся, залюбовавшись её бёдрами, тонкими лодыжками и вообще её сноровистостью и природной грацией. Настя вывалила в раковину несколько картофелин и вытащила из ящика маленький ножик.

– Сейчас пирушку закатим, – усмехнулась она. – Яйца прям туда выльем, да?

– Конечно, – подтвердил я.

Она занялась делом, а я пошёл в гостиную. Бардак здесь был тот ещё. Решил освободить диван, потому что… ну, кто его знает, в общем, чем вечер закончится… Не успел я дойти до комнаты, как в дверь постучали. Тихонько так. Три раза. Блин! Да когда же это всё…

Я тихонько подкрался и прислушался. Условно тихонько, потому что предательски скрипнула половица, выдавая моё присутствие.

– Жаров, открывай, – послышался голос из-за двери.

Да твою же мать!

– Я же слышу, что ты там! Ты не один что ли?

Тьфу!

Я повернул ручку замка и открыл дверь.

– Ну, хотя бы не голый ещё, – усмехнулась Ирина и, оттесняя меня шагнула в коридор. – На вот держи. В морозилку засунь.

Она сунула мне в руки бутылку «Советского шампанского».

– Тёплое не люблю. Ну и бардак у тебя!

– Ага, – кивнул я.

В этот момент из кухни появилась Настя.

– Александр Петрович, а сковорода… ой… здрасьте… где у вас…

– Там где-то, – пожал я плечами и повернулся к Ирине. – Хорошо, что бутылка уже не у тебя в руках, правда?

9. Владимир

Ирина казалась мне девушкой опытной, а не юной восторженной барышней, не истеричкой, в конце концов. Она была целым майором, а это не тяп-ляп, как-никак. Поэтому взрыва эмоций, театра драмы и вырывания печени с дальнейшим показательным поеданием в сыром виде я не ожидал. А вот какого-нибудь едкого высказывания – да, этого ждать стоило.

– Ой, простите… – невпопад добавила Настя.

– В шкафу, снизу там, со стороны окна, – ответил я, глядя на Иру. – Там все кастрюли и сковороды.

Настя ничего не ответила и по лёгкому шелесту я догадался, что она тут же убыла на кухню.

– Ну, – пожала Ирина плечами, – судя по тому, что она не знает, где у тебя утварь хранится, она обычно занимается упражнениями не кулинарного характера.

– Да было пару раз и кулинарными, – улыбнулся я, поставил бутылку на комод и протянул руки к тонкому плащу своей гостьи.

– Нет-нет, ты бутылку-то далеко не убирай, – качнула она головой и вдруг… расхохоталась.

Немного неожиданно. Сначала вроде как удивлённо вздрогнула, будто из неё вылетело что-то невидимое, как прозрачный пузырь, смешинка. Она прикрыла рот рукой, не желая выпускать остальные пузыри-смешинки, но удержать их в себе было невозможно. Она вздрогнула ещё раз и разразилась неудержимым хохотом.

– О-о-о-х, Жаров, – отсмеявшись выдохнула она и провела обеими руками по лицу. – Ну ты и гусь. Лапчатый. Отдавай мою бутылку, ухожу я.

– Чего так? Картошка жареная сейчас будет. С яйцами.

– С яйцами? – усмехнулась она. – Это, как раз, я сразу поняла. Это невооружённым взглядом видно. Ты, может, уже по-быстрому намечтал себе групповые танцы и, говоря математическим языком, многочлен какой-нибудь, но нет. Отдавай бутылку, говорю. Пошла я.

– Ир…

– Да нет, я ж не в претензии, сказала что не приду, а сама пришла. Разве можно красавчикам и донжуанам такие сюрпризы устраивать? Ну, сглупила, и на старуху бывает сам знаешь, что.

– Порнуха.

– Что-что? – вскинула она брови.

– И на старуху бывает порнуха.

– Ясно всё с тобой, – помотала она головой.

Я протянул ей бутылку.

– Ну, бывай, – кивнула она. – Не кашляй, ударник полового труда.

– Да почему ты сразу про это…

– Не сразу, Жаров. Не сразу. По результатам наблюдений.

Она вышла, и я тихонько прикрыл дверь. Некрасиво получилось. Некрасиво…

– Ой… – раздалось в другом конце коридора.

Я обернулся. Настя выглядела растерянной.

– А я уже на троих картошки начистила…

– Это ничего, – успокоил её я. – Я голодный, поем за себя и за того парня.

Картошечка удалась. Золотистая, с корочкой и тоненькими золотистыми же стружками обжаренного лука и с бело-оранжевыми островками яиц.

– Соли хватает?

– М-м-м…

– Там ещё икра кабачковая, будешь?

– У-у-у… Ох, Настя, повезёт же кому-то, да?

– В смысле? – нахмурилась она.

– Каждый день такое чудо употреблять.

Она зарумянилась и снова повторила:

– В смысле…

Ну, да, получилось немного двусмысленно.

– В том смысле, что такую вкусную картошку я отродясь не ел.

– Просто вы проголодались, наверное… А почему…

Она запнулась и замолчала.

– Что? Почему Ирина Артуровна смылась?

Настя кивнула.

– Ну, она хотела со мной секреты обсудить, связанные с расследованием, а это информация секретная.

– Я помешала, значит? Вы б сказали, я подождала бы на кухне, не стала бы мешать.

– Ничего страшного. Заеду к ней на работу завтра.

– А мне кажется, – сказала Настя, помолчав, – она не по служебной надобности приходила. С бутылкой, тем более.

– Глазастая какая. Тебя бы к ней в ведомство, бандитов на чистую воду выводить.

– Нет, бандитов я не смогла бы. Неудобно получилось, да?

– Да ерунда, Насть. Ничего страшного.

Она помотала головой, не соглашаясь со мной.

– Я ведь хотела рассказать про того… ну…

– Ты ничего не должна рассказывать.

– Ну, нет, должна конечно. Я про «Солнечный»…

– Я понял, – кивнул я, встал и протянул руку к радиорепродуктору. – Чего это мы в тишине, да?

Обсуждать подробности её сердечных дел мне не хотелось. Если честно, хотелось просто упасть в постель и закрыть глаза. Радио бодро начало рапортовать:

...по приглашению Первого секретаря ЦК ПОРП товарища Герека в Польшу прибыли Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев и министр иностранных дел СССР товарищ Громыко. Завтра они проведут встречу с Президентом Французской Республики Валери Жискар д’Эстеном. На аэродроме их провожали товарищи Андропов, Гришин, Кириленко, Косыгин, Пельше, Суслов, Тихонов, Черненко, Горбачёв, Демичев, Кузнецов, Пономарёв, Соломенцев, Долгих, Зимянин, Русаков, другие товарищи, а также посол ПНР в СССР Ольшевский. В этот же день на аэродроме польской столицы…

– Интересно, зачем столько провожающих? – кивнул я Насте. – Боятся, что навсегда расстаются? И Горбатый там же трётся. Для чего такая толпа, не знаешь? Вместо того, чтобы работать по аэродромам шляются. Бухнут, икоркой закусят и по местам.

– Он в политехе работает.

– Кто? Горбатый?

– Нет, Юра. Ну, который в ресторане…

– А почему днём, не совсем понятно? Странная романтика какая-то.

– Так мне же на смену надо было вечером, вот днём и пошли.

– Должно быть неотложный вопрос был, – усмехнулся я и повторил. – Слушай, Насть, ты ведь не должна ничего мне рассказывать.

– Мы на дне рождения познакомились у моей подружки. Она с его братом двоюродным крутит.

– Крутит?

– Ну, да, любовь крутит.

– Понятно.

– Так-то он вроде симпатичный… Кандидат наук…

– Придётся тебе тоже защититься, – подмигнул я. – А то замордует он тебя с высоты научной своей степени.

– Ага, – засмеялась она. – Кандидат швейных наук, да? Поди не замордует. Интеллигентный вроде… Стихи читал.

– Бродского?

– Агнию Барто… Откуда я знаю, кого он читал. Про любовь что-то нераздельную. Нескладно было. Может, сам сочинил…

Она насупилась.

– Насть, ты что, моего совета хочешь спросить? Или одобрение тебе моё нужно? Я в этих делах не слишком разбираюсь. Нравится он тебе?

Она вздохнула и ничего не ответила. Отвернулась, посидела, демонстрируя мне свой профиль, напоминающий камелию, а потом встала и начала наливать чай по чашкам. Грузинский, байховый, что бы это ни значило.

Под короткую справку об уровне отношений между Союзом и Францией мы попили чаю с мятными пряниками.

– Насть, слушай… – я потёр переносицу. – Ты хорошая девушка. Красивая, надёжная, умная…

– Да какая там умная…

– Не перебивай. Умная и традиционная. Тебе нужен тот, кто уверенно на ногах стоит и знает, чего от жизни хочет.

– Тракторист что ли?

– Профессия не имеет значения. Может, и тракторист. А может, директор театра.

– Ага, кукольного…

– Хоть какого, Насть, какая разница. Главное, что не я.

Она сразу чуть заметно поникла плечами.

– Да, я и не претендовала, Александр Петрович. Только, по дружбе скажу, Ирина Артуровна старовата для вас. Вы мужчина видный…

– Настя, я пока жениться не планирую. У меня есть дело, которое мне нужно сделать.

– Масло масляное.

– Да, сделать дело. А дело это может затянуться. Или меня затянуть. Или ещё что-то там, понимаешь? Хочешь постоянно в таком шухере жить, как вчера?

– Так вы ж не будете так всё время?

– Наверное, – пожал я плечами. – Наверное. А тебе нужно жизненную программу выполнять, правильно я понимаю?

– Ну, если честно, время-то идёт. Я уже не девочка… В смысле… не молодуха. Только про женитьбу вашу… Элла же хотела…

Всё-то ты знаешь. Хотела, да. Да я не особо хотел.

– Насть, после сытного обеда по закону Архимеда знаешь, что надо делать?

– Спать хотите? А прибрать всё это?

– Ну, не буду же я тебя эксплуатировать. Радько приберёт, я даже не знаю, что у него тут где лежало. Это хозяин хаты.

– Поняла, да. Я тогда в общагу пойду?

Она поднялась и бодро начала убирать со стола.

– Да чего на ночь глядя? Оставайся, я ничего такого не буду…

– Тем более поеду, – усмехнулась она. – Я просто узнать хотела, как вы к моему знакомству относитесь, вот и пришла. Но вам всё равно.

Я вздохнул. Вообще-то не всё равно было, как ни странно. Просто…

– Нет, Настя, мне не всё равно. У нас отношения не… как бы сказать…

– Необязательные…

– Тем не менее, я за тебя переживаю. Не чужие, в общем, люди.

– Ага, – с иронией в голосе согласилась она. – Как брат с сестрой…

Она ещё несколько раз заговаривала про своего кандидата, видно было, что не уверена она в этом варианте.

В общем, мы с ней выпили найденной во время обыска наливки и чуть не всю ночь обсуждали кандидата наук.

– Я с ним, кстати, ни-ни! – с жаром заверяла она, получив буст от наливочки. – Только после свадьбы. У меня правила…

На чём остановились не помнил, потому что, вероятно, отрубился по ходу беседы. Проснулся в скрюченном состоянии, свернувшись на диване. Настя сопела рядом, сидя, как в кресле самолёта.

Я встал, приготовил завтрак, принял душ, разбудил гостью и пошёл на работу, а через пару дней улетел в Москву.

– И кто же этот благодетель? – всплеснула руками бабушка. – Ты его увидишь? Передай поклон от меня и пирожки тебе соберу.

– Большой человек, – улыбнулся я. – Директор нашего гастронома.

– Нашего? Серьёзно? Кофман что ли?

– Точно. А ты как узнала?

– Так все знают, что у нас Кофман директор.

Мы сидели за столом в гостиной. Пили чай, ели пирожки. Не только, конечно. Бабушка чего только не приготовила к моему приезду.

– А что ему нужно? – уточнила она. – Надеюсь, душу продавать не придётся?

На улице было тепло, почти что жарко. В открытые окна залетал ветер, то и дело заставляющий тюлевые шторы надуваться, как паруса и приносящий сладкие запахи лета, смешанные с перегаром машин.

– Это с какой стороны посмотреть, – усмехнулся я.

– Соглашайся, – уверенно заявила бабушка и засмеялась. – По крайней мере не за чепуху какую-то, а за перевод в Москву.

– Ах, как у тебя всё просто.

– Ну, конечно, – радостно закивала она. – А чего тут сложного. Не жениться же тебя заставляют.

– Тепло.

– Что?

– Горячо, практически.

– Погоди… На ком?

– Ну… на дочке его?

Глаза у бабушки стали огромными, как блюдца.

– Чудеса какие… Она что беременная?

– Нет.

– А что тогда?

Я плечами пожал.

– Когда успел-то? А Женя как же?

– Женя-то причём? Женя с Колобком крутит.

– С каким опять Колобком, Саня! Ну, что ты заладил! Это что, назло ей что ли?

– Нет, ба…

– Опять!

– Бабуль. Боюсь, Женя не заинтересована в том, чтобы связывать со мной какие-то планы на будущее.

– Заинтересована, конечно! Я с ней говорила!

– Бабуль, Элла тебе тоже понравится. Я её назавтра пригласил в гости.

– Да что же это такое! Раз – и жениться. С бухты барахты.

– Ну, жениться пока не будем. Просто поживём вместе, притрёмся, посмотрим, что из этого получится…

– Какой ужас! Без росписи что ли?

– Ну да… а что такого?

– Забудь про партию в таком случае.

– Так я и не собирался вроде…

– Какой ужас! С торгашкой, да ещё и без росписи. Это она придумала или папенька её? Попользуются и выбросят! А у тебя вся жизнь насмарку.

– Бабуль, не преувеличивай. И… идея моя, вообще-то…

Моей невесте идея тоже не понравилась.

– Это как? То есть… Попользуешься, а потом дальше пойдёшь? Такой у тебя план? Ну, знаешь, это… как бы помягче сказать… бл**ство какое-то!

Вечером я пришёл домой к Кофманам, и пока матушка хлопотала на кухне, решил обсудить ближайшие планы с Эллой.

– Папа! Почему без стука!

– Что тут у вас за крики? – с ухмылкой развёл руками глава семейства. – Что за брак по-итальянски? Дочь моя, береги жениха, а то он так и не станет супругом. Затаись, притворись нежной и доброй. А вот, когда распишетесь, тогда уже покажешь ему, кто в доме хозяин.

Он засмеялся своей шутке, но Элла была не в настроении шутить.

– Так он и так не хочет! В том-то всё и дело!

– Что значит не хочет?! – сразу сделался серьёзным Кофман. – Что ещё за новости? Ты что передумал?

– Яков Михайлович, о вас пекусь.

– Вот этого не надо. Печься о себе я привык сам.

– Так вы посмотрите, мы знакомы мало, девочка у вас…

– Что с нашей девочкой?

– Нет-нет, с ней всё отлично, просто она требовательная, привыкшая к определённому уровню комфорта. У неё есть определённые привычки и всё такое. Но и я не мальчик уже. Привычки и у меня есть. И потом, вдруг она представляет меня совсем не таким, как я есть?

– Да чего там представлять! – воскликнула невеста. – Мне и представлять не надо, я всё и так уже видела и меня устраивает.

– Что?! – выпучил глаза Кофман.

– Короче, Яков Михайлович, смысл в том, что если ваша прекрасная как цветок дочь решит, что не хочет меня больше видеть, то, сами понимаете, совместно нажитое имущество придётся…

– Замолчи! – оборвал он меня. – Всё ясно! Иди в мой кабинет!

– Надо сначала притереться, порепетировать, так сказать. Знаете, как на Западе? Это в Москве модно сейчас. Гёлфренд, бойфренд, понимаете?

– Сожители по-нашему?

– Папа, нет!!!

– Так, иди за мной, бойфренд!

Мы зашли в кабинет.

– Садись, – кивнул хозяин на стул и сам уселся за стол. – Слушай внимательно. Женись и не морочь голову. Садись-садись. Тут и говорить не о чем. В Моспродторге может работать мой зять, понимаешь? Не какой-то там мальчик-зайчик, а зять.

– Это, как раз, не самое оптимальное. Потом организованную группу припояют.

– Что?! – он вскочил.

– Скоро будут трясти, вот увидите. И «Елисеевский» и Моспродторг. Поэтому нужно между струй проскочить.

– Откуда информация?

– Так, слухи дошли.

– От кого?!

– Да ни от кого, чувство самосохранения. Я без денег, в отличие от вас. Поэтому инстинкты работают. А когда сумма доходит до некоторого значительного уровня, и связи налаживаются в органах, включая контору, люди начинают думать, что неуязвимы. И тут раз!

Я хлопнул в ладоши.

– Про то что, ты без денег, я понял. Мне Радько рассказал, естественно, вашу эпопею с обыском. Ананий специально приехал для этого?

– Сказал, что приехал на совещание, но я не сомневаюсь, что кружит он вокруг вас. Сразу в меня впился, как про свадьбу узнал. Я поэтому ещё… ну… насчёт сожительства, понимаете? Он несколько раз сказал, что его цель – это вы.

– Так и сказал? – прищурился Кофман и взгляд его стал колючим.

– Да, сказал, что, мол, Кофмана я, в любом случае, прихлопну. И тебя. Ну, меня то есть. Если я на вас стучать не буду. И вот, в подтверждение своих слов устроил мне обыск.

– А почему ты не отказался от денег?

– Ну, тогда бы он взял в оборот Радько.

– А тебе что за забота? – с подозрением спросил хозяин дома.

– Во-первых, ваш человек, во-вторых, это просто неприлично было бы. Подстава чистой воды.

– Когда речь идёт о жизни, можно заботиться только о семье, а остальные пусть выбираются, как смогут. Ты, конечно, поступил по совести. Но это было неправильно. За поступок уважаю, а за смекалку ругаю.

– Яков Михайлович, посудите сами, я ваших дел не знаю, но будьте уверены, если бы Радько оказался в руках у Ананьина, тот бы вцепился в глотку и вполне мог бы что-то вырвать из Вадима Андреевича. Я решил, что меня он по максимуму давить не будет, ему же не я, а вы нужны. Рычаг давления у него есть теперь. Он этим делом может в любой момент на меня нажать.

– И чего хорошего?

– Ничего, но ваш товарищ не при делах, а у нас есть небольшой запас времени.

– Для чего?

– Время? Время нам нужно для того, чтобы продумать план операции и затем его реализовать.

– Что за операции?

– Нам нужно убрать Ананьина. Не физически, а…

– Его суку можно было бы и физически, – мотнул головой Кофман.

– Давайте подумаем, как мы можем его подставить, чтобы он навсегда вышел из дела и скрылся за горизонт.

– Операцию, значит, – повторил за мной будущий тесть и прикусил губу.

– Да, нам надо убрать Ананьина.

– Ананаса, – кивнул он.

– Как? – не понял я.

– Оперативная кличка пусть будет Ананас. Ну, для конспирации, понимаешь? Чтобы никто не понял о чём речь.

– Хорошо, – согласился я.

– Операция «Ананас». Есть идеи?

– Ну, пока только наброски кое-какие… Но для реализации потребуются люди в МВД. Есть у вас? Кстати, я хочу попросить перекинуть сюда майора Закирову из Верхотомска. Очень толковая дама. Помогла мне, контакт у нас хороший. Нас Радько свёл.

– Да помню я её, – нахмурился Кофман. – Но я тебе не Щёлоков, чтобы по щелчку пальцев сотрудников перетасовывать. И вообще не уверен, что она нам нужна.

– Не отказывайте сразу. Подумайте.

Он не ответил. Уже начал думать.

С Сиротой мы встретились во Владимире. До Мурома он ехал на поезде из Верхотомска, а из Мурома добирался на электричке. Я встретил его на вокзале. Бетон, стекло, кубические декорации на высоком потолке – вокзал показался мне чем-то средним между аэропортом Шереметьево-2 и рестораном «Солнечный».

Выглядел Сирота прилично. По внешним признакам опознать в нём урку было крайне непросто. Обычный командировочный. Портфельчик, чёрные туфли, кондовый серо-зелёный костюм, дешёвый галстук, повязанный, впрочем, не без некоторого пижонства. Что меня убило – это массивная роговая оправа очков, насаженная на его острый нос.

– Здравствуйте, товарищ Сироткин. С приездом. Вы можете, скажу я вам, вполне на доверии работать.

– Здравствуйте-здравствуйте, товарищ Жариков, – ухмыльнулся он. – Можем, мы всё можем. Хотите – разведём… Ну, конструкции инженерные. А пожелаете – можем и пришить… если уж о швейной фабрике говорить.

– Хорошо, что я вашу фотографию раньше уже видел на доске почёта, а то ни за что бы не узнал.

Он заржал.

– Поедем пообедаем? – предложил я. – И не ржи так, ты же интеллигентный человек. Инженер, всё-таки.

– Поехали, пообедаем, – согласился инженер Сирота, делаясь серьёзным и даже немного скучным.

Я уже осмотрелся в городе, сориентировался, поэтому куда ехать знал. Мы проехали на общественном транспорте и немного прошли пешком. На проспекте Ленина неподалёку от небольшого скверика стояла ничем не примечательная серая бетонная коробка ресторана «Лада».

– Пить не будем, – предупредил я своего коллегу.

– Не будем, – согласился он. – Когда работы выполним, тогда и отметим.

– Каждый сам, в индивидуальном порядке.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Народу было мало и мы уселись за столик подальше от окна. Официантка оказалась молодой и дружелюбной. Посмотрев отпечатанное на машинке меню, принесённое в тёмно-зелёной папочке из кожзама, на закуску я заказал отварной язык с хреном за восемьдесят четыре копейки, а Сирота – ростбиф тоже с хреном. На горячее я взял чахохбили за полтора рубля, а он – шашлык за рубль двадцать. А на десерт мы оба выбрали лимонное желе за восемь копеек в железной формочке с зубчиками.

В общем, оторвались не по-детски. За успешное «завершение командировки» подняли стаканы с тёмным компотом и остались вполне довольны.

– Неплохо готовят, – похвалил Сирота, когда мы закончили трапезу.

Действительно, было очень даже прилично. Атмосфера в заведении была скорее столовская, но еда оказалась хорошей, правда, порции и без того невеликие, были дополнительно уменьшены предприимчивым персоналом.

– Ну что, можем двигать? – спросил мой товарищ, глянув на часы.

– Можем, – кивнул я, заметив что он начал немного нервничать. – Всё нормально будет. Не мандражируй.

Я и сам чувствовал лёгкую дрожь. Операция была, конечно простой, можно сказать, примитивной. Оружия у этих дурачков не было. Зажигалка в виде ПМ. Сделанная, правда очень достоверно. Но я-то знал. Фармазон не знал, а вот я был в курсе.

В назначенное время мы вошли во двор. Перед этим скинули портфели, пиджаки и галстуки за телефонной будкой неподалёку от дома. В кустах. Место было хорошим, глухим, без прохожих. Повезло. У Сироты на спине под выпущенной рубашкой был подготовлен ствол. У меня в кармане брюк – тонкая складная нейлоновая сумка и осветительная шашка.

Так что, всё должно было сработать. Правда… был один тонкий момент. Связанный с Ананьиным. То есть с Ананасом. Но он бы, разумеется, сюда не поехал. Добыча не такая уж и большая, а шухер бы пришлось поднимать серьёзный. В моём списке для него были происшествия более интересные – и в его юрисдикции, и по деньгам вкуснее. Устраивать операцию во Владимире он бы не стал. Это было бы глупо.

Или, по крайней мере не прямо здесь. Поскольку местную милицию он точно не стал бы подтягивать, мог бы послать кого-то к этим дурачкам, благо место их проживания было известно. Чтобы без шума и пыли, что называется. С другой стороны... Он бы не хотел, чтобы добыча досталась мне. Деньги он мои изъял и я ему нужен был в виде болтающейся на крючке рыбки. Так что риск, конечно, существовал. Но я решил на него пойти.

В общем, мы пришли точно в назначенное время. Шли через двор, весело, непринуждённо, не привлекая внимания. На противоположной стороне двора появилась парочка налётчиков.

– Они? – сквозь зубы, не шевеля губами и глядя в другую сторону, тихо спросил Сирота.

– Ага, – ответил я.

Мы шли им навстречу, но с другой стороны двора, вдоль другого дома. Здесь за столиком сидели троица подвыпивших мужиков и забивала «козла». У дома фармазона, но не у его подъезда сидели две старушки. Бандюков они не видели, поскольку сидели к ним спиной. Я даже по именам помнил всех участников мизансцены. У трансформаторной будки возилась стайка пацанов.

– Всё путём, – сказал я и прошёл мимо доминошников.

Бандосы постояли и решительно вошли в подъезд. Их ничего не смутило и не насторожило. Это было хорошо. Время у нас оставалось. Сейчас они поднимутся, поглядывая из окон подъезда. Позвонят в дверь, назовут кодовое слово и войдут вовнутрь.

В квартире они пробудут около десяти минут. За это время мы пройдём по краю двора и зайдём в подъезд. Там будет темно. Это я уже проверил. Никто не будет входить и выходить. Всё будет чисто.

Мы пройдём через тамбур и встанем рядом с дверью. Я поднимусь к окну и буду смотреть в подъезд. Я знал, что посторонних не будет, но объяснить это Сироте было бы проблематично. Поэтому, мы договорились, что когда услышим, что на четвёртом этаже хлопнет дверь, я спущусь вниз. Отягощённые добычей и спешащие скорее уйти грабители меня не услышат. Мы с Сиротой встанем между дверьми в тёмном тамбуре и приготовимся.

Ну, а там дело техники – быстро нацепим на глаза тёмные очки. Когда откроется дверь, я рвану шнурок шашки, чтобы ослепить врага и обескуражить. Ну а там останется вырубить, забрать бабки и спокойно выйти из подъезда. Всё. Работы на тридцать секунд и по семь штук на карман. Ну, чуть больше. С копейками.

– Серый, всё нормально будет, – подбодрил я своего напарника и поднялся к окну между первым и вторым этажом.

Как и следовало ожидать, снаружи всё было совершенно спокойно. Я посмотрел на часы. Нужно было подготовиться. Достал из кармана шашку и очки. Затаился.

Тук-тук-тук-тук… В ушах отстукивали мои внутренние ходики. Пульс отбивал каждый удар сердца. Полная тишина и… тук-тук-тук… Ну, ребятки, давайте, чего возитесь… Пора уже… Тук-тук-тук… Время текло медленно, будто вовсе остановилось… Тук-тук-тук…

Звук открывшейся наверху двери показался мне похожим на взрыв бомбы. Я подскочил на месте. Пора! Нужно было действовать! Тихо, но быстро я сбежал от своего поста вниз и, приоткрыв дверь, шмыгнул в тёмный, совершенно чёрный тамбур. Дверь предательски скрипнула, но, судя по темпу и грохоту шагов, налётчики ничего не услышали.

– Уже здесь! – прохрипел Сирота и в тот же миг дверь резко открылась.

Первый из бандосов задел меня рукой и тотчас перед его лицом вспыхнул ослепляющий факел. Я успел отметить, как быстро лицо этого человека стало удивлённым. Впрочем, было не до наблюдений. Бац! Бац! Бац! В торец, между ног, в челюсть снизу. Сирота крошил своего противника рукоятью пистолета.

– Не убей, – гаркнул я.

Тела обоих грабителей повалились вниз.

– Смотри!

Как мы договаривались, Сирота открыл сумку одного из них.

– Свети лучше, – зло прошипел он и я поднёс свой факел. – Рыжьё, мля! Камни, сука…

– Не берём!

– Он склонился над другой фигурой и расстегнул, висящую на широком ремне сумку.

– Лавэ…

Он мигом перекинул бабки в мою нейлоновую сумку.

– Уходим!

Я бросил шашку на пол, сорвал очки, сунул в карман, с силой толкнул подъездную дверь и…

– Какая неожиданная встреча!

Твою мать! Сзади меня заскрежетал зубами Сирота. Он захрипел как зверь, увидев стоящего перед нами мента в форме.

– Какая неожиданная встреча! – повторил мент. – Саня. Ты чего такой взъерошенный? Случилось чего? А это кто с тобой? Грабанули Птаху, да?

– Здравствуй, Костя, – пытаясь взять себя в руки, прохрипел я. – Да. Только не мы. Вон грабители на полу лежат. Вместе с трофеями. Принимай.

– О, так вы органам помогаете, – растянул мент губы в улыбке. – Похвально. Очень похвально.

Это был Костя Мур. Мой одноклассник, которого я недавно встретил в метро. Он стоял и насмешливо улыбался. И при этом протягивал руку.

– Дай-ка, что там у тебя в сумке? Дай сюда, Сань…