Текст книги "Операция "Ананас" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Он тоже послушал тишину и с недовольным видом убрал ствол:

– Бляха… Ну, и зверюга. Ты глянь, Жар. Если б ты не подоспел, хана мне была бы.

– Не надо скакать без подготовки и плана по частным владениям в поисках приключений на одно место.

– У нас частного ничего нет, всё общее, народное, – огрызнулся он и направился к открытому окну. – Стой на стрёме!

Твою мать! Наблюдать и мотать на ус не его тема, совсем не его. Сирота приблизился к окну, поднялся на цыпочки и, вытянув руки, зацепился за внутреннюю часть рамы. Повис, упёрся ногами и извиваясь подтянулся, забрался на подоконник и… исчез в окне.

Импровизатор, твою мать…

Я постоял немного прислушиваясь, а потом приблизился к дому и, прижимаясь к стене, подошёл к углу и осторожно выглянул. Повернулся, посмотрел на куст, из-за которого появился, оценивая путь к отступлению.

Потом зашёл за угол и подкрался к следующему. Тут уж нужно было соблюдать максимальную осторожность, поскольку теперь меня могли заметить с улицы. Впрочем, садовые деревья и декоративные кустарники создавали прекрасную маскировку.

В саду и на всём участке, на его видимой части никого не было. Покой и тишина не нарушались. Осмотревшись, я вернулся назад, и обошёл дом с другой стороны. Всё было тихо. Тогда я подошёл к собаке. Бляха… настоящий монстр. Нужно было что-то придумать, куда-то её деть, чтобы не вызывать панику хозяйки…

Я наклонился, взялся за задние лапы и потянул. Тяжеленная тварь, килограмм шестьдесят, не меньше. Просто так через забор не перекинешь, а оставлять её здесь было нехорошо… Вдруг я услышал посторонний звук. И не один. Твою мать! Кажется, приехала машина. Я снова бросился к дому, прижался, осторожно заглянул за угол и отчётливо услышал, как хлопнули двери и раздались голоса.

– Трезор! – расслышал я.

Вероятно, звали волкодава.

– Трезор, ты где?!

Голос был мужским. Возможно, сторож. Родственников здесь у Беллы не было. Любовник, может быть…

Я вернулся и подскочил к окну.

– Атас! – громко прошептал я. – Серый!

Если он в этот момент находился в глубине дома, то услышать шансов не было. Но и времени тоже не было. Блин! Хоть сам полезай внутрь… Я нагнулся, поднял небольшой камень с земли и чуть отодвинув штору, закинул его внутрь комнаты.

– Да иду я, иду, – тут же раздался шёпот Сироты. – Не разбей там ничё!

Из окна вылетел пластиковый пакет и глухо ударился о землю. В тот же миг следом появились ноги, а потом и весь Сирота.

– Скорее, бляха, – едва слышно прошипел я и сделал страшную рожу.

В любой момент пришелец в поисках пса мог зайти за дом.

– Они внутри, – одними губами проговорил Сирота и протёр носовым платком подоконник. – Щас, погоди…

Я подхватил пакет и, не теряя больше ни секунды, рванул на территорию монтажного управления. Перебрался через забор и посторонился, давая возможность пролезть Сироте.

– Собаку надо было бы убрать, – покачал я головой, когда он опустился на землю рядом со мной.

– Ага, – хмыкнул он. – Ну, давай, вернёмся что ли? Хер с ней, пусть лежит. Сдохла да сдохла, мало ли, она не молодая уже. Крови нет, посторонних нет.

Глаза у Сироты блестели, бегали, плечи подрагивали, его колотило. Ну, да, нервишки вздёрнулись, чего там, адреналин из ушей вытекал.

– Башка на бок свёрнута.

– Ну, не отрезана же, – мотнул он головой.

– И не прострелена, – согласился я. – Но зато трава вон примята.

– Это она в конвульсиях билась. Ладно, погнали уже, хренли здесь торчать? Чтоб повязали с баблом?

– Погнали, ладно. Всё равно увидят, что бабок нет, так что шухер неизбежен.

Я повернулся и пошёл вдоль будки. Отодвинул ветки и осмотрелся. Никого не было.

– А это совсем не обязательно, – сказал Сирота, когда мы вышли на улицу.

Он с облегчением вздохнул и несколько раз оглянулся. Видно было, что ему очень хотелось прибавить ходу и пойти быстрее, но он себя сдерживал.

– Что не обязательно? – уточнил я.

– Не обязательно, что будет шухер. Сомневаюсь, что они вообще хватятся, что бабок нет. Ощущение такое, что их никто и не считает. В диване были и… в натуре за батареи забито. Я такого отродясь не видал. Слушай, надо вернуться. Там ещё много.

– Да тебя вон колотит всего, возвращатель нашёлся.

– Да ладно, хорош, – неожиданно рассмеялся он. – Ты подумай, приехать на грузовике, по-быстрому закидать всё в кузовок и адьё. Там в натуре, добра столько, что просто так не вынесешь. То, что я взял она стопудово не заметит. Как ты её надыбал, Жар? Молоток, в натуре. Фартовый вор.

– Я не вор, – мотнул я головой.

– Правда что ли? – засмеялся Сирота и даже остановился, чтобы внимательно на меня посмотреть.

– Правда, правда, – подтвердил я. – Не стой, двигай, не привлекай внимания. Пойдём на пляж.

– Мне бы стакашку засосать, – усмехнулся он. – Нервяк сбить.

– Не хватало ещё в вытрезвитель угодить с мешком бабла. Ты, кстати, ювелирку не брал, надеюсь?

– Рыжьё что ли? Нет, не брал. О, гляди! Давай по шашлычку срубаем и пивка дёрнем. Пока народ не набежал, потом не попадём, толпа будет.

– За трояк в любой точке будешь вип-персоной.

– Это что за персона такая?

– Важная, значит. Это по-английски.

– Вип? Важный значит? Ладно, пошли, говорю. Тебя самого вон корёжит, я ж вижу, что в натуре дрожняк пробил. Ковбасит, тебя не меньше моего. В прошлый раз ты стопудово бабой трясучку снимал, а здесь где тебе бабу искать? Пошли, короче.

– Ладно, пойдём, – дал я себя уговорить. – Снимем нервное напряжение.

– О, вот это по-нашему, по-человечьи.

Мы съели по шашлыку и выпили по кружечке пива.

– Опять же, компенсация тётке твоей, – засмеялся Сирота, когда мы вышли из шашлыки. – Процент ведь ей пойдёт. Короче, я тебе авторитетно заявляю, надо туда ещё раз наведаться. Там добра вовек не потратить.

– Замолкни, Сирота, – покрутил я головой. – Во-первых, не вздумай хоть кому-нибудь слить, где мы были и что делали. Это не шутка, я отвечаю. Исчезнем оба и никто даже не заметит. Понял? Вообще никому, ни блатным, ни каким другим, ни своим, ни чужим, ни по пьяни, ни в памяти. Шухер будет космический, ясно?

– Да ладно, чё ты гонишь, я тупой что ли? Сам понимаю.

Он попытался изобразить оскорблённую невинность, но улыбка с его рожи сойти не смогла, настолько он был доволен сегодняшним приключением.

– Во-вторых. Это лишь цветочки, понял? Мы вышли на тропу, ведущую нас прямиком в Эльдорадо. А это значит, что ты больше не шнырь и не баклан, а…

– Э! Ты кого шнырём назвал! – вмиг посерьёзнел он. – За метёлкой следи своей!

– Ладно, сорян, погорячился, неправильно выразился. Ты теперь не рядовой жиган, отсидевший хер знает за что. Ты теперь человек солидный, с влиянием.

– Чё за «сорян»? – напрягся он.

– Сорри, значит, извини, братан. По-английски.

– Англичанин, в натуре.

– Так вот, говорю тебе, ты теперь не урка, а…

– Я теперь вип, в натуре, персона. Ладно, прощаю. Пошли окунёмся. Вон как припекает.

– У меня ещё дельце одно имеется, – покачал я головой. – А ты иди, только…

– Да не ссы, не прощёлкаю я бабки, – снова расплылся он в улыбке. – Чё за дельце?

– С человечком одним надо перетереть.

– Так давай, я с тобой, типа подстрахую.

– Нет, я сам. Встретимся в «отеле».

– Ага, – заржал он. – В натуре, «отель». «Атлантúк», сска, с перламутровыми пуговицами. Невиноватая я. Здесь в этой дыре даже вокзала нет с камерой хранения. Так бы закинул капусту и плавал спокойно. Но ничё, я всё путём сделаю.

– Давай, – пожал я плечами и остановился.

Я, конечно, жалел, что показал ему пещеру Али-бабы, но теперь слёзы лить было поздно. Даже если он полностью вынесет всё добро Беллы, от меня теперь не отлепится, будет ждать новых скачков. А это мне пока и было нужно.

– Давай, ага, – кивнул он. – В связи с изменившейся международной обстановкой, вам налево, а нам направо.

Я кивнул и пошёл в другую сторону. По ходу уточнил у прохожего, где нужная мне улица и минут через пятнадцать подошёл к невзрачному государственному учреждению. Поднялся на крыльцо, вошёл внутрь и справился, где находится кабинет директора.

Пожилой дежурный посмотрел на меня свысока, и неохотно объяснил, что мне нужно подняться на второй этаж по лестнице в конце коридора.

– Только попасть к директору ты не сможешь, сынок, – усмехнулся он.

Я кивнул и, ничего не ответив, пошёл по указанному маршруту.

– Здравствуйте, – кивнул я секретарше, войдя в приёмную.

Здесь была целая толпа людей, судя по скучающему виду, ожидающая аудиенции довольно долго. На меня никто не обратил внимания. Я подошёл к секретарскому столу.

– Здравствуйте, – снова сказал я, секретарше, не поднимающей глаз от раскрытого на столе журнала. – Я к товарищу директору.

– Нужно записываться заранее, – бросила секретарша, не отрывая взгляда от журнала.

– Мне назначено.

– Садитесь, ожидайте, как фамилия?

– Жаров Александр.

– Жаров? – вдруг вскинула она голову. – Ну где же вы ходите? Про вас уже спрашивали! Разве можно опаздывать?

Я поднял руку и посмотрел на часы.

– Да нет, я не опоздал, – пожал я плечами.

– Не разговаривайте лучше! – сурово возразила она снимая телефонную трубку. – Белла Наумовна, пришёл Жаров. Да, поняла. Проходите, товарищ, вас ждут.

Я толкнул обитую кожей дверь и оказался в небольшом кабинете.

– Здравствуйте, Белла Наумовна. Я Жаров.

Передо мной сидела Железная Белла. Она подняла голову от бумаг и внимательно на меня посмотрела.

17. Совет мудрецов

– Жаров? – спросила Железная Белла, внимательно меня осмотрев.

– Жаров, – подтвердил я.

Она была собрана и серьёзна. Немолодая, но довольно красивая. В молодости, должно быть, о-го-го отжигала.

– Опаздываешь.

Она поправила воротничок белой блузы, выбившийся из-под тёмно-серого жакета. Одежда импортная, сразу заметно.

– Нет, Белла Наумовна, не опаздываю. Пришёл за полчаса до назначенного времени.

– А должен приходить минимум за час. У ответственных людей со временем не слишком хорошо. У меня собака умерла, а я сижу вот, тебя жду.

– Соболезную, – нахмурился я. – В следующий раз приду раньше. Я только приехал и сразу к вам.

– Из Краснодара?

– Из Сочи.

Она покачала головой и нахмурилась.

– Оттуда неудобно.

– Были дела, пришлось составлять сложный маршрут, – пояснил я. – А что с собакой? Она молодая?

– Старая, но помирать рано было. Кобель с тебя ростом. Здоровый, как бык. Сдох. Ни с того, ни с сего.

– Сочувствую.

Я достал из сумки, висящей через плечо, папку с бумагами.

– Вот, Яков Михайлович попросил передать.

Сделал несколько шагов и протянул документы ей. Она не торопилась взять у меня папку, а внимательно смотрела мне в глаза. Подержав некоторое время руку вытянутой, я положил бумаги на стол. А Белла всё смотрела и смотрела. Наконец она хмыкнула и чуть улыбнулась:

– Хорошо. А ты значит почтальон…

– Не совсем, – улыбнулся я. – Почте Яков Михайлович не доверяет, поэтому отправил к вам курьера. Так что считайте меня курьером.

– Работаешь у него курьером, – кивнула она.

– И да, и нет, – снова улыбнулся я. – Родственные отношения. Доверие связано именно с этим.

– И кто ты ему?

– Практически зять.

– Практически, – повторила за мной она и подмигнула. – Значит, это тебе нужна рекомендация, так?

– Да, рекомендация нужна, – улыбнулся я.

– Но я тебя не знаю, – пожала она плечами.

– Зато вы Кофмана знаете. В большей степени рекомендация нужна ему, поскольку я лишь его посланец.

– Верно. Кофмана я знаю. Но ведь ты – не он.

– Замкнутый круг какой-то, – хмыкнул я. – И как нам его разрушить? Узнавать меня ближе довольно долго.

– Она не ответила и, открыв папку, углубилась в изучение документов.

Через пару минут она подняла глаза.

– Ну, да, – кивнула Белла, – времени у нас немного. Но иногда о том, что за человек перед тобой можно судить по посторонним вещам. Например, многое говорит о человеке то, как он ест, как водит машину и как спит с женщиной.

– Спит? – засмеялся я. – Храпит или пускает слюни во сне?

Она кивнула:

– Вот именно. На это ведь много времени не нужно, правда?

– Конечно, – согласился я. – Это прямо экспресс-тест. Правда, вот со сном незадача. Мне ведь нужно сегодня уезжать.

– Ничего, позже выедешь. Я тебе машину дам.

Какого хрена! Что за подкаты? Нет, я, конечно, мог бы порезвиться с ней, дама она довольно красивая. Но это очень походило на проверку в другом смысле, не в том, о котором она говорила. Это походило на проверку надёжности.

– Боюсь, – ответил я, помолчав, – это противоречило бы моим критериям такого понятия, как верность. Ради выполнения задания Кофмана мне пришлось бы поступиться преданностью к нему. Думаю, вам бы это не понравилось. Но не скрою, предложение максимально лестное и я до конца жизни буду жалеть, что не смог его принять.

Я пожал плечами и уставился на неё, ожидая реакции. Бэлла нахмурилась, как начальник, собирающийся распекать нерадивого подчинённого, глаза её потемнели от гнева, она набрала воздух и… неожиданно расхохоталась густым бархатно-серебряным голосом. Я уж было подумал, что всё испортил, но она, казалось, действительно развеселилась.

– Ты в какой гостинице остановился? – отсмеявшись, спросила она.

– Да, собственно, я не планировал останавливаться в гостинице, – не соврал я.

– Хорошо. Ладно. Значит так, придёшь сюда в шесть вечера. Поедем с тобой поужинаем, а я пока подготовлю для Кофмана бумажки. Ну, и потом отправлю в Краснодар тебя, машину дам. Там гостиница заказана?

– Заказана, – кивнул я. – Только с послезавтра.

Ладно, Элле позвоню, скажу, что не приеду. Она разозлится, конечно, но ничего. Так даже лучше будет.

– Почему с послезавтра? – удивилась Белла.

– Так я планировал из Геленджика в Сочи вернуться, а потом уже в Краснодар.

– В Сочи?

– Да, там ещё не все дела закончил.

– Маршрут дурацкий. Ну, хорошо… Отвезём в Сочи, раз уж вызвалась.

– Да, не нужно, Белла Наумовна, я доберусь.

– Автобусы уже не будут ходить в это время. Только на такси. А это дорого. Отвезу, раз пообещала.

– Я не один, со мной товарищ. Коллега по работе.

– Его тоже кормить надо?

– Нет, он на самообеспечении, – усмехнулся я.

– Хорошо. С кем там дела у тебя в Сочи? С Валентиной Мёрзлой что ли?

– Что вы, Белла Наумовна, зачем нам конкурирующая фирма? Мы все дела с вами планируем вести.

Она хмыкнула. Мёрзлая, так же, как и Белла, возглавляла трест ресторанов и работала с неменьшим рвением, да ещё и в связке со вторым секретарём горкома партии, своим мужем. В общем, ОБХСС и прокуратуре будет, чем заняться.

На ужин Белла не явилась из-за неожиданно нагрянувшей делегации ВЦСПСП, так что заниматься мной стало некогда и неинтересно. Тем не менее, меня накормили в ресторане «Геленджик» и повезли в Сочи на чёрной волжанке. По пути мы заехали за Сиротой, успевшим съехать с нашего жилища и помчали по ночному, выматывающему кишки, серпантину.

Поскольку программу по Белле мы выполнили с «опережением графика», у меня высвободилась пара дней на то, чтобы поваляться на пляже. Элла обрадовалась, и мы отчаянно отрывались в ритме прибоя, вечернего джаза и равномерных движений ночной любви.

Мы валялись на пляже, распростёршись на горячей гальке, как морские котики. И, как эти же самые котики, были окружены неисчислимыми стадами себе подобных на берегу и в воде.

Сирота мотался на рынок и мы активно витаминизировались. Уже пошла черешня и клубника. И шелковица. Только её мы рвали прямо с деревьев, растущих на улицах. Чёрные нежные ягоды таяли и во рту, и в руках, подчёркивая чудесную сладость и скоротечную эфемерность момента.

Сирота сорил деньгами, вызвав на поединок зелёного змия, так что пришлось его буквально силой наставлять на путь истинный. «На югах», конечно, было немало ребят, сливающих свои годовые заработки, но лишний раз привлекать к себе внимание не стоило.

В общем, компания в которой мы с Эллой оказались, была немного странной. Вид татуировок на перекрученном жилистом теле моего приятеля, блатные словечки, то и дело проскакивающие в речи, молчаливо-покорная, но светящаяся тихим счастьем Люба – всё это вызывало интерес моей невесты и было для неё чем-то забавным, давало свежие эмоции и новый опыт.

Наконец, завершив отдых, мы отправились с ним в Краснодар. Элла полетела в Москву, а тихая Люба осталась у моря дожидаться своего суженого.

В Краснодаре у меня был на Сироту план. У него были знакомства среди бывших сидельцев, ведущих активную «трудовую» деятельность на Кубани. Это и было нужно.

В общем, мы прибыли в гостиницу «Кавказ», далеко не самую шикарную, но вполне себе ничего. Построенная по типовому проекту, она напоминала сотни других точно таких же гостиниц, как в Верхотомске, Новокузнецке и множестве других городов Союза.

– Эх… – с сомнением покачал головой Сирота. – Не Сочи, конечно…

– Так мы и не отдыхать приехали, – строго отрезал я. – И не пьянствовать.

– Водку пьянствовать и безобразия нарушать можно в любой точке нашей необъятной родины, – поучительно заметил он. – Да вот только я лавэ бабе своей оставил для сохранности. С собой мало взял, так что не дрейфь, в плавание не свалю.

– Мудро с твоей стороны, – скептически отметил я и отправился в душ.

Ближе к вечеру я спустился в ресторан. Сироту отослал налаживать контакты со своими былыми другольками, а сам пошёл на встречу. Сказал метрдотелю, что ищу товарища Мандаляна, и он проводил меня к столику в дальней части зала большой двери с надписью «Банкетный зал».

В этой гостинице я, собственно, и остановился потому, что встреча была назначена здесь же. Мэтр сделал знак официанту и тот мгновенно поставил передо мной блюдо с закусками и маленький запотевший графин с бесцветной жидкостью.

Пить я, разумеется, не стал, да и есть тоже. Просто решил ждать, когда пригласят на аудиенцию. Прошло около получаса. Публика в ресторане была самая разнообразная. Лабухи исполняли желания танцоров, и «Сулико» сменялась «Синей птицей», а та, в свою очередь, плавно переходила в «Синий иней».

Командированные, местные, фарцовщики, колхозники, станичники, гости из Средней Азии – все они жаждали красивой жизни, изобилия, утончённых блюд и сладких звуков музыки. Ну, и, разумеется, всем нужна была любовь и уважение.

В дальней части зала вскипел лёгкий локальный конфликт, судя по всему, из-за чьего-то настойчивого желания танцевать с чужой женщиной. Вспыхнул и погас довольно быстро. Я покачал головой и засунул в рот кружок сервелата. Глянул на часы. Мурыжали, собаки. Пытались, наверное, из равновесия вывести. Зачем?..

Наконец, ко мне снова подошёл мэтр.

– Э-э-э… Молодой человек, вас приглашают, пойдёмте со мной, пожалуйста.

Мы прошли через служебный вход и оказались в длинном узком коридоре.

– У нас тут кабинеты, – пояснил мой сопровождающий. – Вот здесь. Пожалуйте. Да-да, сюда.

Он постучал и, дождавшись немного раздражённого «да-да», услужливо открыл передо мной дверь. Я кивнул и вошёл в небольшое помещение. Стены были оклеены сумасшедшими обоями с золотым орнаментом, явно несоветскими. Окно закрывали тяжёлые бархатные шторы бордового цвета.

Для, в общем-то, маленького помещения с потолком чуть выше, чем в хрущёвке, это был перебор. По середине стоял стол, уставленный яствами и опустошёнными тарелками с едой. Вокруг сидели шесть немолодых джентльменов. Они молча уставились на меня. А я на них.

Все они были в годах, как на подбор, довольно грузные, седые или чернявые.

– Здравствуйте, – дружелюбно произнёс я, пытаясь определить, кто из них товарищ Мандалян.

Честно говоря, Мандаляном мог быть каждый из присутствующих.

– Мендель, кто этот юный молодой человек? – спросил один из старцев.

Юный молодой человек. Хорошо сказал.

– Действительно, кто? – кивнул в мою сторону сидящий во главе стола бородач и прищурился.

Лет ему было хорошо за шестьдесят, но ни в шевелюре, ни в бороде я не увидел ни одного седого волоска. Глаза смотрели остро, недоверчиво и зло.

– Александр Жаров, – слегка поклонился я. – Я надеялся, что вам меня порекомендовала Берта Наумовна.

Я нарочно назвал её Бертой. Собственно, она и была Бертой, но все звали её Беллой, потому что ей так больше нравилось. Тут я как бы намекнул на более близкое знакомство с ней.

– Может, да, а, может и не да, – пожал он плечами. – Сейчас важно, как вы себя сами порекомендуете.

– Что же… Я привёз вам привет от своего тестя, Кофмана Якова Михайловича. Он желает вам всего самого доброго и… Я, правда, не знаю, должен ли объяснять суть дела вот так во всеуслышанье, поскольку был отправлен непосредственно к Давиду Вазгеновичу.

– Мендель, он, кажется нам не доверяет… – с сочным кавказским акцентом заметил человек с коричневым лоснящимся лицом и большими выпуклыми глазами, как на детском рисунке.

Тут я немного не понял, почему Мендель, если он Давид.

– Доверяет Рубик, просто проявляет осторожность, – чуть усмехнулся Мандалян. – Говорите, пожалуйста, тут только доверенные люди.

Остальные промолчали.

Наверное, Мендель – потому что Мандалян…

– И что же именно хочет ваш тесть? – мягко спросил он.

– Он хочет делать с вами бизнес, – развёл я руками. – Чтобы все были богатыми.

Я вытащил из сумки несколько листов бумаги и протянул их Мандаляну.

Он осторожно принял документы, неспешно достал из кармана пиджака очки в массивной роговой оправе и водрузил на нос. Сразу стал похож на итальянского капо. Пиджак на нём сидел, как на корове седло. Мешковатый, большой в плечах, мятый и несвежий.

– Т-э-э-к… – протянул он. – Горошек зелёный консервированный, тушёная говядина в собственном соку, томаты очищенные консервированные, Болгария, шпроты, майонез, ветчина в банках импортная, пиво импортное… Ну-у-у… Не сказал бы, что здесь таки богатство какое-то…

– Количество и регулярность, – пожал я плечами. – Вот основа для увеличения богатства. Всё-таки, единица измерения по каждой позиции – это вагон. И, опять же, возможность делать встречные поставки. Так называемый бартер.

– Ты – мне, я – тебе, – усмехнулся Рубик. – Золотое правило.

– Можно и без бартера, – кивнул я. – Это лишь опция, которая, как мы думали, может быть вам интересна.

– Что ещё за опция? – поднял брови Мендель Мандалян.

– Ну, дополнительная возможность. Необязательная.

– А что вашего тестя интересует?

Он говорил мягко, а выглядел жёстко.

– Иностранная бытовая техника, импортный модный текстиль… В таком духе.

– Значит, вы связаны с Моспродторгом? – вступил седой старец, сидящий по правую руку от председателя этого собрания. – Но зачем нам это, Мендель? Мы же с Мхитаром можем решать всё, что нужно.

Хотел ответить, что расстреляют вашего Мхитара Амбарцумяна через пять лет, но не стал. Неудобно ведь начальника перед посторонними порочить. Предварительно Кофман меня именно к нему пристроил, экономистом на овощебазу в Главмосплодовощторг.

– Я бы не стал связываться с новым человеком, тем более Кофманом, – продолжил седой и повернулся ко мне. – Передайте, пожалуйста, вашему тестю, что Борис Борисович к своему сожалению не забывает мелких недочётов. Вы все помните, как этот Кофман перехватил мой…

– Помним-помним, – недовольно перебил его Мандалян, – погоди Боря. Нюансы мы потом обсудим. Тут каждому будет, что сказать. Поэтому-то Яков Михайлович юношу прислал вместо себя.

Похоже, заручиться рекомендацией Беллы была неплохая мысль. Кажется, Кофман тут на особом счету. Ну, тем лучше.

– Работая с нами, – ответил я, – вы расширяете спектр товаров и услуг, и к возможностям Мхитара Адамовича получаете дополнительно массу возможностей.

– Опций, – кивнул Мандалян.

– Именно так, – подтвердил я. – А именно, расширение ассортимента за счёт включения различных товарных групп, комплексный подход к транспортировке и учёту. Выгоды налицо. Мы предлагаем оптимизацию бизнес-процессов, оперативность, контроль заказов, простую систему учёта. И это лишь во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, кто старое помянет… тот останется в плену мелких недопониманий и пропустит прекрасную возможность уверенного экономического роста, может быть даже бурного.

– Ой-ой, – помотал головой Борис Борисыч, – бурный всегда плохо.

– Значит, уверенного, – пожал я плечами. – Ведь, если существуют гарантии, тем более со стороны вашего многолетнего партнёра, разве вы не чувствуете безопасность и потенциал открывающихся перспектив?

Это мы с Кофманом проговаривали не особо детально, так что приходилось импровизировать.

– Откуда такие новшества? – прошептал старец слева. – Мы привыкли работать по старинке.

– Да у них там целое министерство что ли?

– Но можно ли доверять Кофману?

– Что значит, рекомендовала?

– Какие там гарантии?

– Она с ним работала?

– Нужно хорошенько подумать…

– Слишком юный, чтобы быть надёжным…

– Это чересчур хорошо выглядит, чтобы не вызвать подозрений…

– Я опасаюсь, что не так всё гладко…

Собрание загомонило.

– Хорошо, – чуть хлопнул рукой по столу Мандалян. – Нам нужно всё хорошенько взвесить и обсудить. Придёте завтра, молодой человек, и мы вам скажем, что будет дальше. В это же время и…

Он не договорил, потому что в этот самый момент дверь с шумом распахнулась и в неё влетел тощий испуганный человек с всклокоченной шевелюрой, крючковатым носом и горящими глазами.

– Мендель, Мишу Фрадкина ограбили!

Мгновенно повисла тишина и все взгляды обратились на вошедшего.

– Всё, всё, всё, абсолютно всё унесли! И ваше, и наше, и то, что советской власти!

Ну, вот. Началось. Что же, история шагала по протоптанной дорожке. Все даты и время совпадали тому, что я помнил из будущего. Миша Фрадкин – известный ювелир, а заодно скупщик и эксперт с большим опытом и авторитетом. И сейчас у него украли чемоданчик со старинными драгоценностями. Несметные богатства, бриллианты и рубины, принадлежавшие когда-то царской семье.

– Кто, известно? – побелев спросил Мандалян внезапно охрипшим голосом.

– Очень хорошо известно! Сева Рыбец! Он был в маске, но Миша его узнал. Там было ещё двое, вот они неизвестны.

– Это нехорошо, – едва сдерживая себя, проговорил председатель собрания. – Для чего Миша имеет такие тесные связи с опасными людьми, что может узнать этого вашего Севу даже в маске?

– Мендель! – заломил руки вестник. – Что нам теперь делать? Придётся всё отменять! Или идти на поклон к уголовникам. Но это совсем-совсем недопустимо! И уже практически прецедент…

– Так, – нахмурился Мендель. – Закрой, пожалуйста, свой фонтан, как говорили умные люди. Александр, приходите завтра и мы закончим наш разговор. В это же время.

Это он уже мне сказал. Не про фонтан, а про завтра.

– Хорошо, – повторил я. – До завтра...

– До завтра, молодой человек. Будем ждать вас в это же время.

Я выскочил из кабинета и прямиком пошёл к себе в номер. Сердце стучало, я ликовал. Всё шло именно так, как было задумано. Чётко. То, что известие о похищении драгоценностей пришло во время нашей встречи, запланировано не было. Ни в каких материалах дела не было сказано, как и когда Мендель узнал о грабеже.

Так что действовать я должен был как бы опираясь на данные, полученные на стороне. А это было немного рискованно в том смысле, что могло бросить тень подозрения на меня самого. Только появился в городе и тут налёт. А на следующий день появлюсь и принесу похищенное, мол, эвон я какой. Могло бы возникнуть чувство, что это подстава. Моя собственная комбинация, чтобы втереться в доверие. А теперь вот всё выглядело гораздо лучше.

Я вставил ключ в замок и повернул. Дверь открылась, и я вошёл в свой номер. Руки подрагивали от возбуждения. Действовать нужно было немедленно. Таков был план. Я хотел переодеться и…

– А вот и он! – раздался насмешливый голос. – Я уже волноваться начал, куда ты делся. Проходи, не стесняйся.

Прямо передо мной на стуле рядом с кроватью сидел Ананьин.

– А-а-а, – нахмурился я. – Несанкционированное проникновение?

– Вижу, ты мне рад, – расплылся он в улыбке. – Это очень хорошо. Ну что же, поехали изымать сокровища?