Текст книги "Мертвец (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Расторгуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Но ведь дело не только в этом? – Монтан внимательно посмотрел в глаза Лукасу.

– А в чём ещё?

– Я вижу, ты к своей сестре испытываешь не только братские чувства.

Мужчина слегка смутился, но быстро взял себя в руки:

– Я хочу для неё блага, как и ты. Если она выбрала тебя, что ж, не стану мешать. Но если положение нашей семьи пошатнётся, мы многое потеряем. Ты не глупый парень – должен понимать это. Богатство и знатное происхождение ещё не означают, что можешь вести себя, как вздумается. Порой приходится считаться с мнением толпы, или, по крайней мере, делать вид. И, наверное, ты уже понял, что симпатии граждан Нэоса сейчас не на твоей стороне.

Монтан задумался о том, как сложно устроен этот мир, как прочно всё переплетено в единый клубок, и как трудно порой стать здесь счастливым.

– Только не реши вдруг, что я хочу тебя оскорбить, – осклабился Лукас. – Не надо меня сжигать, как того врача.

– Что ты, я даже не собирался, – замотал головой Монтан.

– А хочешь, открою секрет? – Лукас наклонился к юноше, переходя почти на шёпот, – Если бы ты употребил свои силы, чтобы помочь Нэосу: например, обеспечил бы городу процветание, или прекратил очередную бесполезную войну, тебя бы народ признал, простил, и ты смог бы вернуться сюда с честью и славой. Ты бы стал героем в глазах многих!

– Но что я должен делать?

Лукас рассмеялся и развёл руками:

– О боги, я не знаю! У меня же нет таких способностей!

– Ладно, – сказал Монтан, – надо подумать.

– Что ж, очень благородно с твоей стороны. Знаешь, а я, наверное, сложу про тебя поэму: не часто среди нас, людей, появляются боги, – последнее слово Лукас произнёс с подчёркнутым сарказмом, и ехидная улыбка снова скривила его тонкие губы.

***

Солнце клонилось к закату. На западе над океаном небо наполняла зловещая синева, она набухала и бугрилась предгрозовой опухолью, издали угрожая ворчанием громовых раскатов. Ветер усилился. Он теребил ветви прибрежных деревьев, будто желая сломать их или пытаясь оборвать свежую, недавно окрепшую листву. В роще, что приткнулась к самому краю берегового уступа, сидели люди – человек пятнадцать, мужчины и женщины, – они расположились на земле вокруг юноши в богатых одеждах, внимая каждому его слову. Чуть поодаль на пригорке белел гранит каменной стены, окружавшей особняк.

– Вы преданно следовали за мной все эти дни, – говорил Монтан. – Знаю, некоторым из вас довелось пострадать, когда Суд Божий явился этому городу, знаю так же, что претерпели за имя моё, когда люди, не знающие истины, гнали вас и обвиняли в поджоге. Претерпели и не отступись! Но время пришло: я должен явить Божий Суд другим городам и правителям земли, а потому скоро я отправлюсь в Катувелланию прямиком к королю.

– Мы пойдём за тобой, о великий! – раздались несколько голосов.

– Нет, – юноша сделал лёгкий жест рукой, – всех взять не могу. Вы нужны здесь, дабы обращать заблудших. Кроме того, я не должен раскрывать себя, пока мы не доберёмся до места – таков замысел. Со мной пойдут лишь трое.

– Но кто?

– Те трое, кто первыми узнали меня.

– Я готов! – вскочил лысый Кенэй. – Сделаю, как скажешь, господин!

Нефсефей и Хирон так же приняли известие с энтузиазмом.

– Хорошо, тогда собирайтесь в дорогу: через несколько дней выходим.

Туча надвигалась, угрожая разразиться ливнем. Ветер рвал листву. Юноша поспешил обратно в особняк.

Глава 31 Эстрид V

Эстрид не могла уснуть. Как и в ту ночь, когда она только пребыла в поместье Мьёлль, девушка с замиранием сердца прислушивалась к звукам за окном. Только присутствие Хенгиста, с которым Эстрид с недавних пор делила супружеское ложе, помогало чувствовать себя в безопасности. Он спокойно похрапывал рядом, не ведая страхов, испытываемых юной дочерью купца, а меч его, спрятанный в ножны, мирно стоял у стены. Эстрид пододвинулась к мужу и вместе с теплом его тела ощутила прилив нежности, проникающий в самые глубины души и убаюкивающий беспокойный разум.

– Милый, – прошептала она, сильнее прижимаясь к возлюбленному.

В стойлах заржали лошади, Эстрид встрепенулась. Животные быстро затихли. Лошади могли испугаться чего угодно, но девушка решила на всякий случай помолиться. Как обычно, она обратилась к святой покровительнице. Лицо мученицы Эстрид из Норта, которое усердная прихожанка не так давно могла наблюдать каждый день на росписях храмовых стен, тут же всплыло в памяти, оно выражало возвышенную умиротворённость и вместе с тем укор то ли палачам, то ли смотрящим на неё прихожанам – художник умело передал эмоции, подобающие каждому нарисованному святому.

Помолившись, Эстрид снова попыталась уснуть, но её намерения нарушил стук – кто-то громко и настойчиво барабанил кулаком в дверь. Эстрид вздрогнула, а Хенгист проснулся.

– Стучат? – спросонья промямлил он. – Кого принесла нечистая в такое время?

Он встал с кровати и начал шарить в темноте, нащупывая оружие.

– Это я, Бенруз, – затараторил знакомый слащавый голос, – очень срочные вести, пожалуйста, отройте!

Кто-то из слуг отворил дверь, внизу послышалась возня.

– Да что там происходит, тысяча проклятий! – воскликнул коленопреклонённый, вытаскивая меч из ножен.

– Стой, не ходи! Я боюсь! – Эстрид схватила мужа за рукав камизы.

– Жди здесь, – приказал Хенгист, высвобождаясь из пальцев испуганной девушки. Он вышел из комнаты и направился к винтовой лестнице:

– Святой отец? Карл? Нанд? Всё в порядке?

Шлёпая босыми ногами по ступеням, он спустился вниз, на несколько миг всё стихло, а потом раздались брань и сдавленный крик, затем снова возня и незнакомые мужские голоса. Что-то тяжёлое упало на пол. Пронзительный женский визг на короткий миг огласил дом – и наступила тишина.

Эстрид поняла: случилось дурное. Боясь пошевелиться, она вжалась в кровать и отчаянно зашептала молитву. Сердце бешено колотилось. На лбу выступил холодный пот, когда по лестнице, а затем и по коридору затопали сапоги. Дверь с треском распахнулась – на пороге стояли двое мужчин в грубой, походной одежде. Скабрезная, гнилозубая улыбка застыла на щетинистом лице одного из них, другой же был серьёзен и лишь мрачно зыркал из-под тяжёлых бровей. В руках они держали длинные окровавленные ножи.

Эстрид закричала, но ухмыляющийся тут же подскочил к ней и, грубо схватив, заткнул ей рот. В нос ударил запах потной ладони, а в горло упёрся нож.

– Это она? – спросил держащий её незнакомец.

– Кто же ещё? – ответил хмурый амбал, продолжая стоять в дверях. – Не думаю, что мобад обманул.

Ухмыляющийся обратился к девушке:

– Тебя же Эстрид звать?

Та попыталась кивнуть.

– Вот видишь. А тот, с мечом, должно быть, её муженёк был.

Эстрид хотела что-то сказать, но мужчина только больнее сжал ей рот и сильнее надавил лезвием на горло. Мысли судорожно метались в голове. Что с Хенгистом? Что со слугами? Что с Бенрузом? Неужели их убили? Ужасное осознание притупило страх, к глазам подкатились слёзы.

– Миледи Берхильда передаёт привет, – процедил незнакомец, продолжая мерзко ухмыляться. – Ты умрёшь. Но для начала мы позабавимся.

Эстрид принялась отчаянно отбиваться, из глаз текли слёзы, а из заткнутого рта пытался вырваться крик, она постаралась ударить локтем державшего её убийцу.

– Да прекрати ты, сучка! – воскликнул тот, с его лица внезапно пропала наглая ухмылка, и он сильным тычком в лицо припечатал девушку к кровати. Рот заполнила кровь, которую Эстрид попыталась выплюнуть вместе с парой выбитых зубов.

Мужчина схватил её за волосы и стащил с кровати. Эстрид снова закричала. Крик оборвался от удара сапогом в живот. Дыхание перехватило, внутренности будто разорвало, но мучители даже не думали прекращать: человек поволок её за волосы по коридору, а затем вниз по каменным ступеням, каждая из которых пронзала, будто нож.

Внизу, у лестницы горела одинокая свеча. Сквозь пелену слёз Эстрид увидела тело рядом с открытой наружной дверью. Убийца швырнул её на пол возле покойника, и девушка оказалась лицом к лицу с Хенгистом. Тот распластался на животе, и, повернув голову, смотрел на неё застывшими безжизненными глазами. Пол был испачкан чем-то липким. Снаружи на крыльце лежал ещё человек, в котором угадывалась патлатая фигура конюха Нанда. Третий убийца вышел из трапезной, в руке он держал меч Хенгиста.

– Слуги мертвы, в доме пусто, – сообщил он приятелям.

Но Эстрид уже не слышала слов. Какое-то время она смотрела в пустые глаза возлюбленного, а потом истошно завизжала. Они убили Хенгиста! Потрясение затмило боль от ушибов. В одну секунду перестало существовать всё вокруг: дом, мёртвые слуги, трое убийц...

– Нет! – кричала Эстрид, тормоша бездыханное тело мужа. – За что?! Пожалуйста, не умирай! Пожалуйста!

Один из убийц снова пнул её сапогом, приказав заткнуться.

Разговор мужчин доносился, как сквозь пелену.

– Точно всё чисто? – переспросил хмурый, судя по всему, главарь.

– Говорю же, я проверил дом, девка одна была, да толстяк. Всё! А Туке пошёл двор осмотреть.

– Зачем вы её сюда приволокли? – вступил в разговор четвёртый, и Эстрид к великому недоумению узнала мобада Бенруза, его голос утратил прежние слащавые нотки и теперь звучал повелительно и немного визгливо. – В спальне надо было оставить.

– Хочешь, тащи обратно, – недовольно огрызнулся ухмыляющийся.

– Ладно, отнесите её в комнату на кровать! – велел главарь.

Эстрид снова схватили за волосы и поволокли через трапезную к коморкам слуг. Рядом с потухшим камином лежало ещё одно тело, раскинув руки в стороны – толстый пожилой повар Карл был истыкан ножом, а на его камизе расплывалось кровавое пятно.

– Да не туда, там труп, глупцы! – истерично воскликнул мобад, когда девушку хотели затащить в комнату Эббы.

В дверном проёме Эстрид увидела миниатюрную женскую фигурку камеристки в одной нижней рубахе, та лежала на полу спиной ко входу.

– За языком следи, – огрызнулся один из убийц.

– Ты задрал, отче! Экий привереда! Прямо тут её трахай, время-то идёт, – выругался главарь.

– Не забывай, кто привёл вас сюда, без меня вернулись бы к госпоже с пустыми руками! – не унимался Бенруз. – Я даже деньги с вас не взял, неужели так сложно уважить скромную просьбу духовного лица?

Бормоча ругательства, убийца поволок Эстрид в другую комнату и кинул на кровать.

– Вот я до тебя и добрался, дочь моя, – Бенруз захлопнул за собой дверь и подошёл к пленнице, – Я же тебя сразу заприметил, такая фигурка… а мордашку эти увальни попортили, – он провёл рукой по лицу Эстрид.

– Пожалуйста, – в слезах умоляла она, не находя сил сопротивляться, – не надо, не делайте этого!

Влекомый страстью Бенруз начал рвать на Эстрид рубаху. Девушка попытался оттолкнуть мобада, но тут же получила удар ладонью наотмашь. Теперь она лежала перед насильником совершенно голая, и тот, стянув панталоны, грубо вошёл в неё, навалившись всей тушей, попутно лапая молодое тело толстыми, липкими пальцами. Омерзение охватили Эстрид, она плакал и кричала, но всё было напрасно. Жирное, оплывшее лицо мобада нависло совсем рядом. Она хотела отвернуться, но Бенруз больно схватил её за подбородок, и Эстрид ощутила на щеке его слюнявый язык. Ком тошноты подкатывался к горлу. Каждое движение мобада сопровождалось резью между ног, но ещё страшнее были судороги унижения и бессилия от осознания того, что любимый мёртв, а ей пользуется это грязное существо.

Когда мобад кончил в неё, пришли другие. Потные, щетинистые лица торжествующе и нагло смотрели на беззащитную девушку и кряхтели на пике удовольствия, а грубые пальцы сжимали её руки до синяков, не давая шелохнуться. Больше всего досталось от ухмыляющегося. Он несколько раз ударил Эстрид по лицу и в живот, от чего она чуть не потеряла сознание.

Эстрид даже плакать перестала, только смотрела в потолок пустым, обречённым взглядом, желая одного – умереть, чтобы больше никогда не испытывать этих мук. «Пожалуйста, забери меня, – взмолилась она. – Пожалуйста, прекрати эту пытку! Пожалуйста…»

– Всё! Добивайте её, и пора валить, – послышался голос главаря, предвещающий конец страданиям, – и так задержались.

– А где Туке, бесы б его побрали? – забеспокоился ухмыляющийся убийца.

– Потом найдётся.

– Давно должен был придти. Где он шляется? Всего-то надо сад осмотреть!

– Сам виноват, что пропустил всё веселье. Мы его до утра, что ли, ждать будем?

Они начали спорить.

– Слышали? – оборвал их третий. – Там кто-то есть!

С улицы действительно доносились голоса. Убийцы, как один, выбежали из комнаты. В трапезной послышались возня, грохот падающей мебели и бьющейся посуды. Эстрид не понимала, что происходит, она просто лежала и смотрела в потолок, ожидая смерти. В голове было пусто.

Очень скоро в коморку снова ввалился один из убийц – тот, который постоянно ухмылялся. Однако теперь гнилозубая улыбка исчезла с его лица, а из спины торчала стрела. В следующий миг на пороге возникла массивная женская фигура с длинным ножом, она молча схватила бандита и несколькими ударами вспорола ему живот.

«Халла! Это она… Она выжила…» – мелькнула тусклая мысль в сознании девушки, но радости от спасения не было.

– О боги! – всплеснула руками служанка, увидев измученную госпожу. – Что эти свиньи делали с тобой?! Но слава богам, ты жива! Ты в безопасности.

– Умираю, – прошептала Эстрид и потеряла сознание.

***

Когда Эстрид очнулась, она лежала на соломенной кровати под тёплым одеялом, одетая в чистую рубаху. В нос ударили кисловатый запах варёных овощей и дым от очага. Тело изнывало от ушибов, между ног и в животе жгло огнём, голова раскалывалась, а во рту до сих пор стоял вкус крови. На лице, казалось, не было живого места. Эстрид не сразу открыла глаза, она долго лежала и прислуживалась к голосам людей в помещении, пытаясь вспомнить, что произошло. Разговаривали Халла и ещё несколько человек – судя по акценту, местные.

– Нельзя вам оставаться здесь! – убеждала Халлу пожилая женщина. – Что мы скажем, когда придут господа?

– Но ей надо поправиться! – возразила горничная. – Девочка совсем плоха, тем более потеряла ребёнка в утробе. Нельзя же выбрасывать её на улицу?

– Так-то оно так, да только ты беглая рабыня по ихнему. А мы, получается, тебя укрываем. А если решат, что мы поместье разграбили? Тем более нас видел тот мобад из соседнего села. Как пить дать, доложит на нас!

– Странно, что он вообще здесь шатался среди ночи, – заметила третья женщина помоложе, – Уж точно не души спасал. Надо было и его прикончить!

– В любом случае, господа церемониться не станут, – продолжала старшая, – особенно сейчас. Всех изведут!

– Отвези её в госпиталь, – предложил мужчина, и Эстрид по голосу узнала старосту деревни, – он при монастыре в двух днях пути отсюда. Еды в дорогу и несколько грошей мы соберём. Нам всем жаль молодую госпожу, но Хревна права: тут небезопасно. Как бы нам самим не пришлось в леса бежать.

– Везти к этим святошам? – возмутилась Халла. – Нет уж! Там нас в два счёта отыщут. Нам спрятаться надо.

Эстрид открыла глаза. Взору предстали закопченные бревенчатые стены деревенской лачуги и серые осунувшиеся лица людей, которых юная леди так сильно испугалась при первой встрече.

– Очнулась! – всплеснула руками селянка, сидевшая рядом на кровати.

– Халла! – позвала Эстрид охрипшим голосом. – Где я?

– В безопасности, – успокоила её пожилая Хревна, подходя к кровати и поправляя одеяло, – спи, девочка, тебе надо поправляться.

– Что произошло?

– Повезло тебе, что я этой ночью от вас бежать хотела, – Халла, скрестив руки на груди, гордо смотрела на бывшую госпожу. – Только пошла в конюшню, а тут этот громила ввалился, ну я ему нож под рёбра и помчалась со всех ног в деревню. Скажи спасибо этим добрым людям – это они вступились за тебя.

– А где… Хенгист, Эбба, остальные?

И тут воспоминания о страшной ночи нахлынули на Эстрид. Вновь накатила мерзость и боль, в памяти всплыли лица насильников, пустой, мёртвый взгляд Хенгиста и застывшее тельце Эббы рядом с кроватью. Неудержимые рыдания вырвались наружу, Эстрид плакала и плакала не в силах остановиться.

А вокруг стояли люди и с сочувствием взирали на неё.

Глава 32 Берт VIII

В чёрной отрешённости ночного леса было тихо и уютно. Берт шёл на ощупь, не зная, куда и зачем, и плотная тьма густой субстанцией облепляла его со всех сторон. Блеклые тени злых деревьев кружили вокруг, отравленная мгла заливала глаза, а в разверзшейся дыре неба не было ни солнца, ни луны, чтобы дать надежду. Он не знал, как долго это продолжалось: казалось, много лет подряд он слонялся среди вечности печального мрака. Но вот между сосен зажёгся рассвет хлипким заревом грядущего дня, и Берт ускорил шаг в надежде выбраться.

Лес расступился, отпустили злые деревья, и перед взором предстала равнина. Серая, обугленная земля была лишена даже намёка на жизнь, только песчаные фантомы плясали в буйном экстазе под аккомпанемент ветряного воя, от которого закладывало уши. Но Берт не прекращал идти. Он верил, что однажды мёртвый пепел рассеется, а солнце воскресит погибшую землю. «Почему я здесь? – беспокойный разум резал тишину ржавым лезвием глупых вопросов. – Что это за место?» А вдали скалились горы, и на вершине грозного пика восставали руины безымянного замка. «Надо туда попасть, – не унималась мысль, – там я всё узнаю».

За серой пеленой одиноким перстом высилась фигура в длинных одеждах. Берт узнал его – узнал своего преследователя и мучителя, что приходил уже третий раз, дабы заставить страдать под гнётом постыдной неизвестности и жестокого безмолвия. Загадочный монах стоял и смотрел сквозь все предметы этого мира, как и тогда.

– Ты кто? – обратился к нему Берт. – Что тебе от меня надо?

Монах молчал.

– Прошу, я должен знать. Зачем я здесь? Что это за место? Мне надо идти туда, в горы?

Серая пустыня и челоловек посреди неё меркли, а извне донеслись человеческие голоса. Берт проснулся.

Саднило ушибленное плечо. Берт попробовал встать, но не получилось: слабость приковала к земле.

– Всю ночь бредил, тебе бы отдохнуть, – вздохнул Тэлор, сидевший неподалёку, – да и мне тоже. Всем нам.

Они расположились на косогоре, с которого хорошо просматривался рудник, а точнее то, что от него осталось. Вчера весь день горел лес, и за дымом ничего не было видно. Беглые каторжники долго удирали от огня, пока не обошли пылающий участок и не оказались в безопасном месте на одном из соседних склонов. Пожар распространялся на восток, оставляя от леса чадящие угли, и теперь среди чёрных стволов вековых сосен, усеявших частоколом долину и подножие горы, стало возможно разглядеть недостроенную каменную башню. Вокруг неё не осталось ничего: огонь смёл и деревянный форт и поселение и лагерь.

В желудке урчало, беглецы весь вчерашний день почти ничего не ели. Ульв нашёл несколько кореньев, уверял, что целебные, но голод они не утолили, да и самочувствие не улучшилось. Люди выглядели измученными: изуродованные коростой и коричневой сыпью лица отощали до предела, руки тряслись, и даже Эд, не смотря на иммунитет к болезни, казался подавленным и измождённым и больше не отпускал привычных шуток.

Берту всё-таки удалось подняться, и он уселся, прислонившись к камню. Несколько кореньев, данных Ульвом, должны были восстановить силы, но вместо этого Берт почувствовал тошноту, и его тут же вырвало.

– Это хорошо: из тебя злые духи выходят, – успокоил северянин.

Беглецы собрали совет.

– Надо решать, что делать, – объявил Тэлор, – крепость и поселение сгорело, но там ещё может оставаться оружие и продовольствие.

– А если нас ждут с распростёртыми объятиями? – с сомнением покосился на него Эд, – Допустим, кто-то из солдат выжил, или тёмные заняли шахту.

– Тоже не исключено, – согласился Тэлор, – дело это рискованное.

– Всё равно деваться некуда, – Ульв поднял с земли кайло, – я пойду туда.

– Что-то не хочется возвращаться, но жрать охота! – поддержал его Малой.

Берт с тоской посмотрел на соседнюю гору – казалось, до неё идти целую вечность.

– Не все смогут продолжить путь, – подметил Одди, косясь на молодого охотника.

– И что предлагаешь? – набросился на него здоровяк Эд. – Мы никого не бросим!

– Я дойду, – голос Берта звучал слабо, не смотря на старания придать ему твёрдость, – ничего страшного.

На том и порешили. Путь занял более половины дня: пришлось спускаться по крутому откосу, а затем подниматься снова, что стало настоящим испытанием для беглецов. Но вопреки собственным ожиданиям, Берт не свалился, даже наоборот, сегодня он почувствовал себя лучше. Пожарище начиналось у самого подножья горы, на которую приходилось взбираться. По его границе кое-где ещё горели деревья. От дыма слезились глаза, тлеющие стволы чернели в сером мареве, образуя местами непроходимые завалы, а от почвы веяло жаром. То тут, то там с треском падала на землю очередная сгоревшая сосна.

Когда компания подошла близко к шахте, Тэлор сообщил, что надо разведать обстановку, а потому дальше он пойдёт один. Однако, глядя на изнурённого товарища, Эд запротестовал и после недолгого спора, к руинам решили отправиться здоровяк и Ульв. Берт, Тэлор, Одди и Малой остались ждать, спрятавшись среди камней.

– Если не вернёмся до темноты, валите к бесам отсюда, – наказал им Эд перед уходом.

Потянулись часы ожидания.

– Как дела, братишка? – нарушил молчание Тэлор, они с Бертом сидели рядом, прислонившись к валуну, полностью истощённые и обессиленные. – Совсем худо?

– Так себе, – махнул рукой молодой охотник, – Тебе я вижу, тоже паршиво?

– Бывало и хуже, – Тэлор надрывно закашлялся. – Помню, однажды служил на юге, осаждали этот, как его… проклятье, такое название длинное. Одним словом, холера началась. Вот это было тяжко!

– Наёмник, значит? Так как же ты сюда попал? – поинтересовался Берт.

– Да вот, послали нас со Снэллом в составе отряда в одной деревне бунт подавить. А мы возьми, да сами взбунтовались.

– Был повод?

– Так ведь заставили людей безоружных резать, женщин, детей... Нас выступило четверо, кто не согласились. Коленопреклонённый, возглавлявший отряд, был очень зол и приказал стрелять. Двоих сразу убили, а нас схватили и хотели повесить в Нортбридже. Потом то ли передумали, то ли перепутали чего. Не знаю. Не повесили.

Тэлор опять закашлялся. Берт боролся со слабостью и вновь подступившей тошнотой, и от нечего делать машинально ковырял зудящую коросту на руке. Он вспомнил видение в шахте и сегодняшний сон. Какой-то знак, который парень никак не мог разгадать. Прошлый раз он решил, что монах является перед дурными событиями, предупреждая об опасности. Но что случится сейчас? Тревожило и остальное, увиденное во сне, особенно страшная безжизненная земля. Берт был уверен, что сновидение реально: таких ярких и живых картинок он никогда прежде не видел.

Время тянулось медленно, выматывая беглецов тягостным ожиданием. Со стороны шахты не доносилось ни звука. Берт хотел снова заговорить с Тэлором, но тот не двигался. Берт испугался.

– Эй! – толкнул он товарища. – Проснись!

Наёмник открыл глаза, посмотрел на парня мутным взором и помотал головой, как бы прося не тревожить.

Наконец, в дыму показалась крупная фигура Эда, за ним шёл Ульв.

– Никого! – ликовал здоровяк, – Все ушли! Сплошное пожарище, и есть нетронутые огнём туши лошадей – будет, чем сегодня набить брюхо, парни! Смотрите, что мы нашли: там такого добра навалом!

Эд сменил кирку на фальшион с тяжёлым широким лезвием и теперь гордо демонстрировал его товарищам. А Ульв держал в руках лук, а за спиной его висел колчан со стрелами.

Новости воодушевили беглецов, они с новыми силами зашагали вверх по склону и вскоре достигли рудника.

Огонь не пощадил ни одной постройки. Обугленные брёвна частокола ощетинились растопыренными пальцами, за ними дымились остовы домов и амбаров, а выше по склону чернели обрушенные стены деревянного форта. Только каменная башня гордо и неприступно высилась средь дыма над пепелищем, будто последний оставшийся в живых воин на поле брани. Местность усеивали трупы людей и лошадей. Некоторые были сильно обожжены, другие же, лежавшие вдали от построек, пламя не тронуло. Стражники и заключённые валялись вперемешку, среди мёртвых тел Берт заметил пару необычных лошадеподобных существ с длинными мордами и раздвоенными копытами.

– Тёмные не оставили стражу – странно, – заметил Тэлор. – Глупо бросать рудник.

– А что с ним станется? – пожал плечами Эд. – Всех вырезали же.

– В том-то и дело: они, будто знают, что сюда больше никто не придёт. Значит, это был не просто отряд налётчиков. Готов биться об заклад, тёмные переправили через горы армию, да такую, что лорды теперь не скоро о рудниках вспомнят.

– Так или иначе, долго здесь оставаться нельзя, – предостерёг Одди, – они вернутся.

– Знаю, – отмахнулся Тэлор, – давайте всё внимательно осмотрим и поедим, а потом думать будем.

Запах горелой древесины вперемешку со смрадом жжёного мяса висел в воздухе. У одного из утыканных стрелами надзирателей нашли ключ от кандалов, и беглецы, наконец, скинули ненавистные цепи. Только теперь Берт ощутил настоящую свободу, вкус которой совсем забыл за последние полтора месяца. «Если б не проклятая болезнь…» – сокрушался парень, понимая, что дальнейшее от него теперь мало зависит.

Решили осмотреть каменную башню: там мог сохраниться подвал с едой и другими ценными вещами. Чтобы до неё добраться, надо было пройти через всё поселение, а затем через развалины форта. Беглецы с оружием наготове цепочкой брели по тропе, ведущей к крепости, петляя между завалами обугленных головешек, но когда до дымящихся руин форта оставалось совсем немного, над кучей брёвен, которая прежде являлась угловой башней, показался человек с арбалетом в руках. Следом вышел ещё один, вооруженный луком. Берт тот час же узнал их – перед ним стояли Ломоть и Карл Бездельник.

– А кто это тут у нас? – недобро ухмылялся Ломоть, наводя арбалет на беглецов; вся компания была у стрелков, как на ладони. – Сопля, Тэлор, здоровяк… А где ваш дружок Снелл? У меня с ним старые счёты.

– Как же мы не заметили этих засранцев! – посетовал Ульв.

– Привет! – крикнул Тэлор. – К чему такой недружелюбный приём? Мы на одной стороне. Вместе легче выбираться из гор, чем поодиночке. А Снелл погиб от рук тёмных – ты опоздал.

– Жаль! – протянул Ломоть. – Теперь некому быть занозой в заднице. Знаешь, Тэлор, мне не нужны лишние компаньоны, не думаю, что вы поможете свалить отсюда. Посмотрите на себя: мили не проковыляете. Так что, оружие на землю!

Из-за обугленных брёвен вылез третий бандит – это был широкоплечий Муха – и, поигрывая боевым топориком, направился к компании. И тут Берт понял, что это конец: его убьют не болезнь и не голод, а неизвестно откуда взявшиеся бандиты, которые должны были погибнуть позавчера вечером вместе с остальными каторжники. «Ну и ладно, – решил он, – всё равно мне не одолеть горы. Интересно, каково это, умирать? Надеюсь не очень больно – и так уже натерпелся».

Берт не заметил, как шедший впереди Ульв вскинул лук, который он держал наготове всю дорогу, и выстрелил. В тот же момент в груди его оказались стрела и арбалетный болт. Но и Ломоть пошатнулся – северянин попала тому в плечо. Воспользовавшись случаем, Тэлор и Эд ринулись на растерявшегося Муху. Бездельник тут же начал выпускать в них стрелы одну за другой, и с третьего раза попал в Тэлора. Наёмник схватился за торчащую из ключицы стрелу, которая прошила его сверху вниз, пробив лёгкое, попытался сделать ещё один шаг, но не смог и свалился, хрипя и судорожно цепляясь за камни в предсмертных конвульсиях.

Пока Карл расправлялся с Тэлором, здоровяк добрался до Мухи и замахнулся на него, но клинок Эда бандит ловко парировал топориком и моментально нанёс ответный удар. Здоровяк пригнулся и, не дожидаясь следующего замаха, бросился на противника, сбив его с ног всей своей массой. Оружие выпало из их рук, и Эд с Мухой покатились вниз, мутузя друг друга кулаками. Поняв, что может ранить товарища, Карл Бездельник перестал стрелять, теперь он оказался полностью поглощён дракой и совсем забыл об остальных.

В это время Малой и Одди поспешили спрятаться в за обломками ближайшего строения, а Берт, увидев лук, выпавший из руки Ульва, тут же схватил его, а заодно снял колчан с мертвого северянина и отбежал за ближайший камень. Натягивая тетиву, Берт ощутил, сколь туже боевой лук простенького самодельного оружия, с которым молодой человек привык охотиться. Карл Бездельник стоял в каких-то тридцати-сорока шагах – ерунда, если бы не дрожащие от слабости руки и негнущиеся пальцы, упорно не желавшие держать древко. Первая стрела полетела мимо. Бандит вздрогнул от неожиданности и, увидев за камнем Берта, поспешно выстрелил в него, но тоже промахнулся.

Молодой охотник выхватил из колчана ещё одну стрелу, она выпала из непослушных пальцев повреждённой руки. Бездельник снова спустил тетиву, и на этот раз попал в камень перед самым носом парня. Следующую стрелу Берт всё же сумел вложить в лук. Целиться времени не было. Никогда прежде он не стрелял по мишени, которая может убить – тело бил мандраж, руки тряслись. Но суетился и противник, и тоже не мог как следует прицелиться. Наконец, после очередной пущенной Карлом стрелы Берт всё же смог сосредоточиться – охотничья выучка не подкачала, и бандит, застонав, свалился с кучи брёвен, пронзённый в бок. Крепко приложившись о булыжники, он затих.

В это время Эд уже добивал камнем распластавшегося под ним Муху. Тот валялся с раздробленной головой, а здоровяк продолжал наносить удар за ударом. Наконец он слез с бездыханного тела, и тяжело дыша сел рядом, утирая рукой забрызганное кровью лицо.

Поняв, что драка закончилась, Одди и Малой вышли из-за укрытия.

– Ломоть! – воскликнул Берт. – Где он?

Захваченные боем беглецы совсем забыли о раненом бандите, который скрылся из виду в самом начале стычки.

Берт закинул за спину колчан со стрелами и, забыв о слабости, бросился с луком наготове за стену. Двор крепости завалило тлеющими обломками стен, и сквозь дым было сложно что-либо разглядеть. Берт, не умудрённый знанием военного искусства, даже не подумал об опасности засады, которая могла здесь ждать. Арбалетный болт просвистел прямо над головой. Ломоть стоял, привалившись к бревну, плечо, из которого торчала стрела, кровоточило. Увидев, что промахнулся, бандит обречённо опустил оружие.

– Дерьмо! Вот не повезло-то… – Ломоть едва шевелил губами, а на лице его застыла растерянная усмешка, в которой сквозила досада на самого себя.

Берт вскинул лук и выстрелил, а затем ещё раз, и ещё. Бандит с торчащими из груди тремя древками сполз на землю, жизнь покинула его. Молодой охотник стоял напротив убитого собственной рукой человека, не испытывая ни сожаления, ни шока от содеянного: болезнь притупила все чувства. Ломоть был сволочью и получил по заслугам – вот и всё, о чём думал парень в этот момент.