Текст книги "Мертвец (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Расторгуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Тут Снелл не выдержал.

– Что вы творите?! Видите, человек не в себе?

Он, а за ним Ульв, здоровяк Эд, Тэлор и все остальные заключённые угрожающе надвинулись на стражников, один из которых тут же выхватил меч и приставил к горлу Снелла:

– Ты что тут раскомандовался? Тоже плетей захотел? Это бунт?

Заключённых отвлёк глухой звук, донёсшийся из-под земли. Послышался треск и грохот – из тоннеля вырвался клуб пыли. Все – и каторжники, и надзиратели – с удивлением и ужасом смотрели в чёрную дыру штольни, потолок которой только что обрушился.

Глава 19 Эстрид II

Эстрид готовилась ко сну. Камеристка Эбба расчесывала её длинные шелковистые волосы и, как обычно, без умолку болтала обо всём подряд. Сквозь окошко спальни виднелось зарево костров к востоку от города – там располагался военный лагерь.

За последние дни в замок прибыло множество катафрактов в сопровождении кнехтов и оруженосцев. Воины победнее имели при себе одного или двух слуг и пожитки, которые умещались в тюке, притороченном к седлу, более же состоятельные приводили с собой чуть ли ни целую армию в сопровождении обозов с продовольствием и амуницией. Самые знатные коленопреклонённые селились в замке, в комнатах гостевой башни, но большинство катафрактов вместе со своими слугами располагались в лагере под стенами города. От нечего делать они пили, играли, развлекались с дамами лёгкого поведения, и жителям пригорода пришлось надолго забыть о покое. Эстрид регулярно ходила на утренние служения в городской храм и с дороги могла хорошо рассмотреть лагерь, который день ото дня увеличивался в размерах, вбирая в себя шатры и палатки постоянно прибывающих воинов. Среди предместий всё чаще попадались праздно шатающиеся солдаты, даже поползли слухи о случаях грабежей и насилия в окрестных деревнях: бойцы не знали, куда деть удаль, и она начинала выливаться во всевозможные бесчинства. И если бароны и старые, уважаемые катафракты старались сохранить лицо пред сюзереном и держали слуг в узде, то молодые, а особенно небогатые, безземельные коленопреклонённые об этом заботились гораздо меньше: людей своих почти не контролировали, да и сами гуляли на всю катушку, не имея других занятий.

Эстрид, проезжая через предместья, постоянно ощущала сальные взгляды бродивших в округе кнехтов и оруженосцев, но опасаться ей было нечего: Хенгист постоянно был рядом, и пыл вояк быстро усмирялся при виде герба на его одежде – хищная птица на пурпурном фоне ясно показывала, кому служит этот человек.

– Как тут шумно в последние дни, – пожаловалась Эбба, – а на улицу и вообще порой страшно выйти. Поскорее бы они свалили.

Эстрид кивнула, она и сама желал избавиться от беспокойного соседства, но проблема заключалась в том, что вместе с армией уедет и её возлюбленный.

За окном послышался топот лошадей, подъезжающих к дому. Девушки вздрогнули: они никого не ждали в столь поздний час.

– Кто это может быть? – испугалась Эбба. – А если люди из лагеря? Я боюсь.

– Хватит, – остановила её Эстрид, – никто нам зла не причинит, Хенгист разберётся.

Эстрид подбежали к окну: у ворот остановились три породистых скакуна, на которых восседали люди в плащах. Широкие капюшоны закрывали их лица.

Навстречу всадникам вышли Хенгист и конюх, они встретили прибывших поклоном и, когда те спешились, увели лошадей. Вскоре деревянные ступени лестницы заскрипели, и в комнату ввалился грузный повар Карл, запыхавшийся от подъёма.

– Мисс Эстрид, – взволнованно проговорил он, – только что приехал граф Ардван! Его Сиятельство требует, чтобы вы немедленно спустились в трапезную.

– Что случилось? – пробормотала Эстрид, но слуга только пожал плечами.

Обе девушки сошли на первый этаж в просторную комнату, где стоял большой дубовый стол. К убранству трапезной Эстрид подошла тщательно, украсив её цветами и безделушками, купленными скуки ради у торговцев на рынке. Ардван расхаживал по комнате, заложив руки за спину, а двое гостей сидели за столом. Тучный мужчина в белой мантии оказался дастуром, которого Эстрид ежедневно наблюдала на утреннем служении, второго же она видела лишь мельком, но всё равно узнала: этот человек с пышными усами являлся одним из дружинников графа. Так же в комнате присутствовал Хенгист, сейчас на лице молодого кнехта читалось беспокойство.

Слуги раздули в камине гаснущий огонь, а затем удалились, и в трапезной остались Ардван, Эстрид, Хенгист, дастур Фравак и неизвестный дружинник.

– Что ж, Эстрид, ты знаешь, о чём пойдёт речь, – начал граф, присаживаясь за стол. – Время пришло: этой ночью ты со своими слугами выдвинешься в путь.

Новость прозвучала громом среди ясного неба.

– Но милорд, – возразила Эстрид, – невозможно так быстро собраться! Я не готова. И куда мы поедем?

– Возьмёшь самое необходимое, я лично отдам нужные распоряжения. Ты поселишься в небольшом поместье за пределами Вестмаунта, до него вас сопроводит сэр Бараз, – Ардван кивнул на дружинника, – он знает дорогу.

– Хорошо, милорд, – послушно склонила голову Эстрид, но в душе её царил хаос. Только что она собиралась ложиться в тёплую, уютную постель, а сейчас нужно всё бросать и ехать в неизвестность.

– А я зачем здесь, милорд? – спросил Хенгист. – Мне тоже сопровождать мисс Эстрид? Когда я смогу присоединиться к войску?

– Это ещё не всё, – продолжал Ардван, будто не обращая внимания на кнехта. – Пока слуги собираются в дорогу, нужно сделать несколько важных дел.

Граф посмотрел на Эстрид, затем на Хенгиста.

– Вы двое должны вступить в брак.

– Милорд?! – воскликнули оба

– Не удивляйтесь, я объясню, зачем. Прежде всего, одинокая девушка, живущая в поместье, привлечёт нежелательное внимание и вызовет много пересудов – нам оно не нужно. Но главное не это. Я уже стар, а впереди ждёт поход, никто не знает, когда закончится война, никто не знает, сбережёт ли Всевидящий мою жизнь в этот раз.

Эстрид раскрыла рот, желая возразить, но граф нахмурился и жестом остановил её.

– Давайте смотреть правде в глаза: я могу не вернуться, как и любой воин, отправляющийся на войну. – Мне был знак – знак нехороший. Я приказал слугам молчать, но люди наверняка разболтали о том, кто приезжал в замок. Что ждёт всех нас известно одному Всевидящему. Так вот, я должен позаботиться о тебе, Эстрид, твоём будущем, и будущем твоего ребёнка.

– Но откуда… – она хотела спросить, откуда Ардван знает о беременности, но тот не дал договорить:

– Не перебивай. Так вот, вы с Хегистом поселитесь в собственном поместье. Формально, а с момента моей смерти полноправно, вы станете мужем и женой и будете вместе владеть землёй и растить ребёнка. Такова моя воля.

Эстрид сидела, потупив взор, весь мир в один миг перевернулся с ног на голову. Как бы она ни готовилась последнее время к грядущим переменам, те оказались столь внезапны и непредсказуемы, что бедная девушка оказалась совершенно подавлена.

– Но милорд! – возмутился Хенгист. – Моё место рядом с вами на поле боя! А вы меня отправляете в какую-то глушь ковыряться в земле. Я обязан драться – это мой долг!

– Твой долг, – возвысил голос граф, привставая со стула, – подчиняться приказам! – а затем, перейдя на прежний спокойный тон, продолжил. – Но и это ещё не всё: ты, Хенгист, перед тем, как жениться на Эстрид, преклонишь колено. С таким количеством земли, которое ты получишь во владение, военная служба не потребуется. Даже доспехи и хорошего коня вряд ли купишь. К сожалению, это так. Но, если у Эстрид родится мальчик, он получит право стать оруженосцем или дружинником у барона или графа, да и сам ты, будучи коленопреклонённым, всегда сможешь поступить на службу, хоть военную, хоть чиновничью. Более того, наш достопочтенный дастур уговорил человека, на земле которого вы поселитесь, предоставить поместье в наследственное владение.

В комнате воцарилась тишина. Хенгист и Эстрид стояли, потупив взор, а граф строго смотрел на молодых, ожидая новых возражений. Молчание прервал Фравак:

– Что ж, время позднее, а у нас ещё много дел. Пожалуй, стоит поторопиться.

– Да, – подтвердил Ардван, – собирайтесь. До святилища ехать пару миль, не станем задерживаться.

После того, как граф отдал необходимые распоряжения слугам, компания из пяти человек двинулась в путь. Святилище, о котором шла речь, находилось в небольшой окрестной деревеньке, притаившейся возле ручья у подножья холма. Дорога была пуста, на пути попалось лишь пара пьяниц, которые при виде таинственных всадников в чёрных плащах поспешили отскочить в сторону.

Всё время, пока ехали, Эстрид пыталась собраться с мыслями. Она обратилась с молитвой к своей святой покровительнице, но слова не шли, в голове царил хаос, а в душе – разлад. Будущее пугало девушку, привыкшую к размеренной, уютной жизни в собственном комфортном мирке. Навалилась тоска. Эстрид даже не сможет попрощаться с семьёй. Они не узнают, что с ней стало: вернувшись, отец не найдёт свою дочь, и никто не скажет, куда та уехала и жива ли она вообще. «Почему так происходит? – думала Эстрид, – За что Всевидящий посылает мне испытания?» Примешивался и страх того, что граф не вернётся с войны. Она привыкла к нему. Родного отца купеческая дочь не видела месяцами, Ардван же постоянно находился рядом, став почти самым близким человеком. С тех пор, как они познакомились, граф никогда надолго не покидал возлюбленную, часто навещал её, дарил заботу, любовь и чувство защищённости. А теперь он уходил, лишая Эстрид всего этого, уходил, быть может, навсегда.

Последним приказом графа и жестом заботы являлось требование выйти замуж за Хенгиста, который теперь становился коленопреклонённым. Разумеется, этот шаг Ардван сделал ради будущего Эстрид и её ребёнка. Когда прошёл первый шок, она взглянула по-другому на сложившуюся ситуацию и поняла, что не всё так ужасно. Эстрид знала: однажды в жизни любой молодой девушки наступает момент, когда её выдают замуж за подходящего человека, играют свадьбу, и она уезжает из отчего дома. Эстрид уже была обручена с сыном кожевника – родители решили, что такой брак принесёт их семьям выгоду. Но она с отвращением вспоминала этого неказистого, грубого парня с полным отсутствием благородных манер – любителя выпить и погулять. Хенгист ей нравился гораздо больше: девушка привыкла к своему телохранителю и порой ловила себя на желании почаще находиться в его обществе. Лишь верность графу не позволяла много думать о молодом кнехте. Так что такая партия вполне её устраивала. Вот только Хенгист, который всегда относился к ней с равнодушной любезностью, оказался совсем не рад переменам в жизни, и Эстрид не знала, останется ли он учтив и галантен теперь, когда мечты парня о сражениях и подвигах перечеркнула воля сеньора.

В деревне было тихо. Святилище располагалось на некотором удалении от остальных домов, чуть выше по склону холма. Здание с двускатной крышей и небольшой колокольней выглядело весьма скромно: необлицованные кирпичные стены, глаз, выложенный на фасаде грубой мозаикой, и почти полное отсутствие золота внутри говорили о бедности и простоте. Сюда едва ли могло втиснуться полсотни прихожан – настолько маленьким было святилище. Келья служащего здесь мобада находилась в самой деревне, но его беспокоить не стали. Двери оказались не заперты, и ночные гости беспрепятственно попали внутрь. В отличие от городского храма, стены не содержали картин и росписей – их покрывала белая штукатурка, придававшая сооружению ещё более аскетичный облик. Единственным золотым предметом внутри являлась чаша на каменном алтаре, с которого на прихожан смотрел глаз Всевидящего.

Церемонии провели на скорую руку. Обычно преклонение колена и бракосочетание являлись весьма пышными мероприятиями: к ним готовились несколько дней, продолжались они часами и заканчивались общими застольями, пиршествами и гуляниями. Но не сейчас.

– Ты должен присягнуть Фраваку, – объявил граф Хенгисту перед началом церемонии.

– Но почему не вам, милорд? – удивился и кнехт. – И разве можно присягать тому, кто не является коленопреклонённым?

– О, сын мой, ты ошибаешься, – улыбнулся Фравак, – прежде, чем стать дастуром, мне всё же выпала честь преклонить колено. Но ты присягнёшь не мне лично, а перед домом Кобертонов, которому я принадлежу. Барон Уриэн Кобертон – мой брат, и ты будешь владеть поместьем в его земле на правах вассала.

– Милорд, я служил вам всю жизнь, – нахмурился Хенгист, – а теперь должен присягнуть неизвестному дому? Разве это правильно?

Вопреки ожиданию, граф не разгневался на пререкания подданного, а наоборот ответил с несвойственным ему добродушием:

– Парень, не сомневайся, барон – хороший человек, служи ему так же, как мне. Я ценю твою верность, но... – он осёкся. – Поверь, иначе нельзя. В конце концов, ты давно мечтал получить титул. Считай, это цена, которую платишь за исполнение мечты.

Хенгист больше ничего не сказал. Безоружный, он встал на колени пред дастуром, тот положил руку на голову молодого кнехта и прочитал короткую молитву, в которой посвящал нового коленопреклонённого Хошедару, Всевидящему и сеньору, после чего Хенгист принял из рук Фравака собственный меч и произнёс клятву верности.

Всегда, когда заходила речь о свадьбе, Эстрид представляла пышную церемонию, какую видела не раз у знатных горожан, с большим количеством гостей, красивыми нарядами и щедрым застольем. Каждой девочке с малых лет внушалось, что бракосочетание – самое великое событие в её жизни. И сейчас это самое великое событие для Эстрид проходило ночью втайне от всех в крошечном пустом святилище. Потребовались считанные минуты, чтобы заключить вечный союз перед Небесами.

Они с Хенгистом стояли перед Фраваком на коленях, дастур положил руки на головы молодожёнов, и те повторили требуемые клятвы. Затем он окропил жениха и невесту водой из золотой чаши, после чего дал испить из неё. По обычаю требовалось двое свидетелей, подтверждающих свершение брака – ими выступили Ардван и сэр Бараз. Ни во время церемонии, ни после неё Эстрид не покидало ощущение некой фальши: слишком поспешно, сумбурно и безэмоционально прошло это сокральное действо.

В завершении Ардван передал Хенгисту бумаги, скреплённые печатями, свидетельствующие о титуле, о владении землёй и о заключении брака.

Когда они покинули святилище, Ардван и Хенгист погнали лошадей вперёд, дабы помочь слугам с приготовлениями, а Фравак, сэр Бараз и Эстрид не торопясь поскакали следом. Едва деревня скрылась из глаз, Дастур что-то шепнул коленопреклонённому, и тот отстал.

– Ну и ночка выдалась, – посетовал Фравак, чьему тучному телу явно не доставляли удовольствия подобные конные прогулки, – а вам ещё и путь дальний предстоит. Ну ничего, всё ради благого дела, ради спасения души и жизни, которые даровал Всевидящий. Не унывай, дочь моя, порой случаются вещи и похуже. На новом месте ты со временем привыкнешь и заживёшь, как прежде – так всегда бывает. Но наверняка, тебя мучают вопросы и сомнения?

– Да, Ваше Преосвященство, – неуверенно сказала Эстрид, – но я возношу молитвы Всевидящему! На всё Его воля.

– Воля Всевидящего направляет нас, верно, но часто Господь молчит, не раскрывая Свои цели и планы до поры до времени, а нам приходится гадать и мучиться вопросами. Не стоит стыдиться сомнений: можешь ли поверить, но даже я в трудные времена испытываю их!

Эстрид чувствовала доверие к этому человеку: Фравак был добр и говорил по-простому, без обычной надменности и пафоса, присущих большинству мобадов, с которыми ей приходилось общаться, а его толстое, улыбчивое лицо светилось отеческой заботой.

– Ваше Преосвященство, я и правда не знаю ответа на многие вопросы, – решила открыться Эстрид. – Столько тягот навалилось в последнее время. Порой кажется, что это испытание Всевидящего, а порой – что я чем-то провинилась, и Он наказывает меня. Может, я согрешила перед Небесами?

Фравак добродушно рассмеялся:

– Дочь моя, все мы грешны: и ты, и я, и граф, и каждый человек вокруг. Но, не смотря на это, Всевидящий любит нас. Он заботится, оберегает и ведёт по жизненному пути, как отец неразумных детей. Думаешь, это наказание или испытание? Нет, Всевидящий просто защищает тебя, желая лучшей доли. Порой мы не знаем, что есть благо – вот в чём беда. Но Господь-то знает! Просто доверься Ему, Эстрид! Только Враг строит козни, Всевидящий никогда не причинит вреда Своим детям. Знаю, ты богобоязненная девушка, не пропускаешь ни одного утреннего служения, соблюдаешь посты и чтишь святых. Храни и дальше чистоту сердца, молись, верь в Хошедара и Слово Его, и получишь награду свою: сам Враг с полчищами демонов не сможет встать на твоём пути.

– Правда? – улыбнулась Эстрид. Слова дастура сулили надежду, рассеивали тьму сомнений и страхов, наполняли душу светом и теплом. – Мобады говорят, Всевидящий следит за нашими прегрешениями, судит и карает. Но я не думала, что Он любит нас, как родной отец.

– Знаешь, а я ведь раньше тоже представлял Всевидящего грозным и карающим, полагал, Он только и делает, что обрушивает гнев Свой на грешников, – на этих словах голос Фравака стал притворно зловещим, – а потом постиг любящую сущность Господа! Да, порой Он строг, порой любовь Его тяжела, но ведь мы, неразумные, сами не всегда внимаем словам и предостережениям.

– Значит всё, что я делаю, правильно? По Его воле?

– Что ты имеешь ввиду?

Эстрид потупилась:

– Многие осуждающе на меня смотрят из-за… ну, сами понимаете.

Фравак лишь усмехнулся:

– Многие, дочь моя? Многие не имеют любви в сердце. А ты имеешь, и Всевидящий это знает. Не позволяй людям лишить тебя света, которым Он наполнил твою душу!

Эстрид и не заметила, как за разговором они добрались до дома. Тут копошились слуги, укладывая вещи на телегу. Граф и Хенгист сидели верхом, следя за приготовлениями.

– Вот мы и приехали, – сказал Фравак, – кажется, пора прощаться. Надеюсь, смог ответить на твои вопросы?

– Благодарю вас, Ваше Преосвященство, мне стало гораздо легче на душе. Но их ещё так много! Почему Всевидящий не привёл меня к вам раньше?

– Всему своё время, дочь моя. Да и разве это последняя наша встреча? Закончится война, Ардван вернётся, мы все снова соберёмся здесь, и я отвечу на остальное. Только не забудь, о чём спросить хотела, – дастур снова растянул рот в улыбке.

Эстрид сильно полегчало после разговора с Фраваком. «Воистину, добрый человек, человек Всевидящего», – думала она. Печаль всё ещё терзала душу, но теперь будущее представало уже не в столь мрачных тонах.

– Ну же, иди, попрощайся с Ардавном, – сказал дастур.

Эстрид подъехала к графу:

– Я буду вас ждать, милорд, – произнесла она. – Всевидящий сделает так, чтоб вы вернулись – я верю в это.

– Вот и славно, – граф взял её за руку, – вера даёт нам силы. Надеюсь, ты поговорила с достопочтенным Фраваком?

– О да, его слова очень помогли!

– Это хорошо, – кивнул он, – это хорошо…

Их лошади стояли вплотную друг к другу, граф обнял и поцеловал Эстрид:

– Береги себя!

Начал накрапывать мелкий дождик, Ардван и Фравак попрощались с остальными и ускакали прочь, туда, где чернела громада замка.

– Госпожа, всё готово, – крикнул конюх Нанд, – можем отправляться.

Эстрид вместе с новоиспечённым мужем и прислугой двинулись в путь. Обе служанки забрались на воз, которым управлял конюх, а сэр Бараз, сэр Хенгистэ и толстый пожилой повар, вооружённый луком и кинжалом, ехали верхом. Лошадь Эстрид лениво ступала по дороге, понурив голову: животному будто предалось настроение хозяйки. Люди уходили прочь от городских огней в темноту и неизвестность.

Глава 20 Ардван V

Когда граф вернулся в замок, стояла глубокая ночь, но сон не шёл, а потому пожилой лорд принялся задумчиво вышагивать из угла в угол. Огоньки свечей играли на стенах, их отблески падали на железо мечей и глянец щитов, украшавших покои, сама же комната тонула во тьме. Ардвану показались тесными просторные залы собственной башни, и он вышел в ночную прохладу.

Близилось утро, на востоке горизонт едва подёрнулся предвестием рассвета, но сад ещё окутывала глубокая чернота теней. Стражи с факелами бродили по стенам и время от времени устраивали перекличку. Но и здесь было не по себе: перед глазами всплыл образ мёртвого катафракта, две недели назад приходившего сюда. Теперь это место ассоциировалось со смертью. Побродив в тяжёлых думах среди деревьев, Ардван всё же решил отправиться обратно в башню и ненадолго прилечь. Близился рассвет, и тьма сменилась утренним полумраком. Но когда граф направлялся к лестнице, чья-то тень под развесистым дубом привлекла его внимание.

– Кто тут? – грозно спросил граф, подходя ближе.

– Милорд, это я, – тихим голосом ответила тень.

– Хорошо, Йорун, что ты здесь. Как раз хотел переговорить.

Деревья и сумрак скрывали обоих человек от посторонних глаз – место и время оказались весьма удачными для тайной встречи.

– Есть новости? Как поживает мой брат? – поинтересовался граф.

– Хадугаст хандрит из-за раны, покои покидает редко, но тем не менее, находит силы посещать городской бордель. Он ходил туда в день, когда вы отправились на границу, а потом ещё пару раз.

– И что думаешь по этому поводу?

– Подобное в его духе, милорд: этот человек даже при смерти будет искать общества распутных женщин.

– Но почему он не вызовет шлюх в покои?

– Есть и ещё одно странной обстоятельство: леди Берхильда в тот вечер тоже отсутствовала.

– Они встречались… – холодная мысль иглой кольнула пожилого лорда

– Нельзя утверждать однозначно, – уклончиво ответил Йорун, – но не исключено. К сожалению, мой человек ничего не смог выведать у хозяйки борделя. Если бы только её допросить – под пытками она скажет правду. Видимо, ей хорошо платят, чтобы держала язык за зубами.

– Или она кого-то боится... Но ведь у Хадугаста что-то есть с моей женой?

– Прошлый раз, три года назад, они расстались в ссоре и с тех пор ни разу не встречались наедине, даже не разговаривали. Либо они до сих пор не помирились, либо просто делают вид.

– Ладно. А как насчёт пленника? Ты не узнал, почему он умер? Никто не приходил в камеру?

– Милорд, человек, которого вы привезли, оказался слишком слаб, его раны в дороге воспалились. Но палача могли подкупить.

– Почему так считаешь?

– Это просто ощущения, милорд. Я пока не нахожу им подтверждений.

– Итак, стило мне отъехать, как Хадугаст отправился на тайную встречу, во время которой моя жена отсутствовала в замке, после чего меня пытались убить. Слишком явное совпадение, не находишь?

– Милорд, ничего нельзя исключать, особенно, если тут замешана Берхильда – её коварству нет предела. Но у нас нет ни малейших доказательств!

– А может, это дело рук Бадагара, и мой брат с ним сговорился? Что-то затевается за моей спиной. Я уверен! Вот только что именно? Почему ты никак не можешь узнать это? Разве я мало плачу? – Ардван чувствовал горечь из-за собственного бессилия. Как бы ни осыпал он деньгами Йоруна и других людей, враги занимаются тем же самым, подкупая слуг и придворных. Контроль над замком уходил из рук.

– Прошу прощения, милорд. Если дадите время…

– Нет у нас времени! Сегодня я уезжаю, а мой дом раздирает вражда и смута!

Слуга, потупившись, промолчал.

– Сделай ещё кое-что, – попросил Ардван. – Продолжай следить за Хадугастом, и, как только поймёшь, что он затевает нечто недоброе, убей его. Только по-тихому и подальше отсюда. А если его кнехты начнут задавать вопросы, пусть и они исчезнут.

– Я всё исполню, милорд, – произнёс Йорун.

Ардван отпустил виночерпия и остался дожидаться рассвета в одиночестве. Вскоре проснулись слуги, они засуетиться по хозяйству, наполняя двор жизнью.

Отъезд был назначен после полудня. В лагере за стенами города люди с самого утра начали сворачивать палатки, готовясь к выступлению. Сам же замок стал похож на муравейник или базарную площадь: слуги знатных катафрактов, проживавших здесь, бегали взад-вперёд, ругались, грузили телеги, которые выстроились вереницей в направлении ворот. Ардван знал, что бедлам этот придётся наблюдать в течение всего похода.

После бессонной ночи навалилась усталость, тем не менее, Ардван предпочёл остаться в гуще событий – одной из главных своих задач он видел в поддержании добрых отношений с вассалами. Ардван обменялся любезностями с несколькими знатными коленопреклонёнными, расспросил барона Тунберта, владевшего территориями на юге графства, о том, как прошла охота на прошлой неделе, а с бароном Геребальдом – высоким, сухопарым воином, приведшим сорок катафрактов, – перекинулся парой слов по поводу необходимого снаряжения в пути. Геребальд, не смотря на статус и богатство, предпочитал аскетизм и неодобрительно относился к предметам роскоши во время военных походов. С этими людьми Ардвану предстояло провести ближайшие месяцы, драться бок о бок, доверяя им собственную жизнь.

На собрание в общем зале явились все капитаны и главные придворные. Мобад-канцлер Гуштесп выглядел очень плохо, его принесли на носилках. Стрелу, попавшую в ногу во время стычки в лесу, смогли извлечь только в замке, но когда её вытащили, канцлеру легче не стало: рана загнила. Теперь оставалось уповать на молитвы и волю Всевидящего. Лаутрат, без которого не проходила ни одна важная встреча, тоже пришёл, его сопровождал капитан отряда монахов-воинов – грозный с виду, пузатый, пожилой солдат по имени Адар. Из графской дружины на собрании присутствовал сэр Эдмунд – он сидел чуть в стороне от остальных, а по правую руку Ардвана расположился Нитхард, с интересом наблюдавший за всем происходящим. Явилась и Берхильда, её серые глаза, как обычно сверлили присутствующих надменным холодом.

Ардван говорил недолго: он отдал последние распоряжения, касающиеся гарнизона, провианта и управления замком, а затем объявил о том, что Нитхард остаётся в качестве наследника и, что все важные вопросы во время своего отсутствия, а в случае смерти Ардвана до наступления совершеннолетия нового графа Нортбриджского, должны решаться на совете троих. Этими тремя оказались сэр Тедгара, барон Адро и Берхильда. На бледном лице графини отразилась неприязнь, когда женщина поняла, что придётся делить власть с двумя придворными более низкого происхождения.

Напоследок Ардван назначил начальником городской стражи сэра Эдмунда, а сэра Сигебальда призвал в поход. Это вызвало удивление у всех присутствующих, но особенно недовольной выглядела Берхильда, которая на сей раз уже не смогла промолчать:

– Как ты можешь менять капитанов за несколько часов до отъезда? – возмутилась она. – Солдаты к этому не готовы, они не знают нового командира.

– Им надо лишь знать, что такова моя воля, – полный негодования взгляд Ардвана встретился с серыми глазами супруги, задавая немой вопрос: как смеет она ставить под сомнение его решения перед подданными? Берхильда какое-то время вызывающе смотрела на мужа, но, в конце концов, отвела взор.

Сигебальд тоже выглядел недовольным, но возражать не решился. Не сильно рад назначению был и сэр Эдмунд – дружинник рвался на поле боя и не желал сидеть в замке.

Ардван уже хотел завершить собрание, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвался Хадугаст.

– Что ты делаешь здесь? – сухо спросил Ардван, смотря в разъярённое лицо брата. – Тебе нужен покой.

– Разве я так сильно болен, что не в состоянии присутствовать на собрании?

– Отчего же? Ты, кажется, достаточно здоров даже для посещения борделей, – ехидно ответил граф, наблюдая, как тень испуга пробежала по лицу брата – мимикой тот владел не столь хорошо, как мечом, и Ардван лишь укрепился в подозрениях относительно него, – но здесь тебе не место.

Хадугаст быстро овладел собой:

– Я член семьи, а ты ведёшь со мной, как со слугой. Неужели я столь низок в твоих глазах?

– Слуги тоже члены семьи, Хадугаст. Ты здесь гость и пользуешься моим гостеприимством. Разве я в чём-то отказал тебе?

– Видимо, гостеприимство – это когда тебя пытаются выгнать вон больным и немощным! – процедил сквозь зубы Хадугаст.

«Неужели кто-то из моих людей перестарался и полез на рожон? – подумал Ардван, который не знал о разговоре, произошедшем между Хадугастом и двумя придворными. – За подобное самоуправство надо наказывать».

– Судя по тому, что ты ещё здесь, – сказал он, – накормлен и напоен, а врачи усердно лечат твои раны, обвинения беспочвенны, но ты всё равно приходишь и устраиваешь у всех на виду истерику, будто сварливая баба! Что тебе нужно от меня?

– Уважения! – коленопреклонённый ещё больше разозлился столь уничижительным сравнением.

– Но тогда и ты будь добр проявить уважение к этому дому! – голос лорда сталью зазвенел на весь зал, – Кто дал тебе права вваливаться ко мне без разрешения и что-то требовать? Или тебя не учили, как подобает вести в обществе?

Хадугаста почувствовал себя пристыжённым и присмирел, не желая оказаться в ещё более неловком положении.

– Думаю, тебе стоит отдохнуть, – произнёс Ардван после короткой паузы уже спокойным тоном, – выпей вина, успокойся.

– Ладно, брат, не стану задерживать, – небрежно кинул Хадугаст, глядя исподлобья, – но, как только рана заживёт, и я смогу вновь орудовать мечом, тут же покину твой дом, – слово «твой» коленопреклонённый особенно подчеркнул.

– Как будет угодно, Хадугаст. Более того, ты можешь успеть присоединиться к армии, если война не закончится в скорые сроки.

Когда собрание завершилось, Ардван отправился в святилище. Высокое здание с узкими стрельчатыми окнами находилось за вторым кольцом стен. Оно приютилось на скалистом выступе рядом с осиновой рощей, посаженной ещё прадедом. Святилище не могло вместить в себя большое количество людей, но его убранство отличалось особым блеском: роспись и золотые канделябры украшал стены, а перед цветным витражом в северной части величественно возвышался алтарь из белого мрамора. Святилище носило имя святого Ардвана-плотника – одного из первых последователей Хошедара, в честь которого называли старших сыновей в доме лордов Нортбриджских. Квадриптих, повествующий о жизни и мученической смерти Ардвана-плотника был нарисован слева от картин казни и вознесения Хошедара. По легенде святого забили до смерти язычники за его проповедь, после чего явился Хошедар, оживил мученика и вознёс на небо на глазах у внезапно уверовавшей толпы.

Ардван давно не молился. Чаще всего пожилые люди, чувствуя приближение смерти, стремились усерднее выполнять свой религиозный долг, но Ардван наоборот, чем старше становился, тем с большим скептицизмом слушал слова мобадов, хотя и не показывал этого окружающим: многое в проповедях, казалось, сочиняется ради красивого словца для острастки паствы. «Неужели Всевидящему за тысячелетия существования мира ещё не надоели человеческие дрязги, и Ему до сих пор интересно лезть в ниши дела?» – бывало рассуждал он сам с собой.