Текст книги "Копейщик (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Парсиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Понятно какое. Бессонная ночь, сопровождаемая сушняком, не утоляемым никакими объемами воды, казалась хуже. Потому что ночь уже на носу, а до завтрашнего похмелья еще надо дожить. И все же его затуманенное алкогольными испарениями и потому раскрепощенное сознание заставляло разум искать иные окольные пути. К примеру, водки взять конечно придется, тут уж никак, но в довесок хорошая прогулка по морозцу разгонит излишек алкоголя в крови и тогда, глядишь, завтра болеть так уж сильно не придется.

Идея показалась приемлемой и даже здравой. Андрей подумал, что прогуляться лучше подольше, а, следовательно, подальше. Он взял старый рюкзачок, бросил в него коробок спичек и несколько газет. А что? Пойти гулять и костерок не развезти? Закинул следом подсохшую хлебную четвертинку и отысканную на дальней полке холодильника рыбную консерву. Железная кружка и ложка в кармашке рюкзачка хранились на постоянной основе. Андрей лишь похлопал на всякий случай по кармашку, услышал характерное бряканье и убедился, что универсальные столовые приборы на месте.

Свитер с высоким воротом, шарф, шапка, зимняя обувь, теплый пуховик, перчатки в кармане. Запер квартиру и сбежал по ступеням. Погода его приятно удивила. Всяк русский человек знает, когда идет снег – тепло. Снежинки крутились в праздничном вальсе, Андрей заспешил к магазину. Уложившись в три минуты прикупил чекушку и уложил в рюкзак. Можно в путь.

Быстро миновал пятиэтажки и, хрустя снегом под ногами, потопал по освещенной улице частного сектора. Сейчас улица была пуста. В теплом фонарном свете вальсирующее снежное кружево обрело завораживающую глубину. Андрей не удержался, остановился, скинул с плеча рюкзачок, достал бутылочку, откупорил и глотнул прямо из горлышка. Убирать бутылку обратно не пожелал и уложил ее в карман пуховика. Закурил, смачно выпустил струю дыма и пошел дальше.

Бодрым шагом дотопал до заснеженного пруда. Любители зимней рыбалки наторили гусеницами снегоходов и утрамбовали валенками хорошую тропу. Сейчас еще можно было отменить прогулку, развернуться и пойти домой, но часть разума, отвечающая за рачительность, тут же воспротивилась, зря что ли собирал и тащил рюкзак? Другая часть, следящая за исполнением принятых решений, тоже в долгу не осталась, коли уж решил идти гулять, то надо идти. Андрей ступил на тропу и пошел по ровному полю зимнего пруда.

На открытом просторе сразу завыл, закружил холодный ветер, забрасывая в лицо колючую снежную крупу. После фонарей с их уютным теплым электрическим светом, неверный свет луны погрузил снежную пустыню во мрак. Температура будто сразу упала на несколько градусов, впрочем, может и на самом деле упала. Андрей снова остановился, чтобы приложиться к горлышку и закурить новую сигарету.

Чтобы разогнать окружающее стылое уныние, хотел было запеть песню про мороз, но одумался, на таком холоде не ровен час, застудишься. Однако песня накрепко засела в сознание, и один куплет все-таки пропел. Сам не заметил, как дошел до небольшого острова. Андрей знал, что дров здесь не найти. Летом купаться и загорать на островок на лодках приплывает много народу и подбирает все, что может гореть. Сейчас здесь и подавно искать нечего.

Рыбацкая тропа перед островом сворачивала влево в сторону ближайшего берега, и Андрей, минуя остров, двинулся дальше. Не дойдя до берега нескольких метров, тропа снова сворачивала и уходила в глубь пруда. Однако блуждать рыбацкими тропами Андрей не собирался, ему нужно было на берег. Место в самый раз, глухой лес, никакого жилья, никаких дорог. Одно плохо, сплошь один березняк. С сосен всегда можно насшибать сухих сучьев на костерок, но идти куда-то в глубь леса, проваливаясь по колено в снег, Андрей посчитал непрактичным.

Нашел поваленную березу и решил остановиться здесь. Зная, что березовые сучья, покрытые лишайником, будут гореть очень плохо, надрал с поваленного ствола побольше коры. Вытоптал в снегу площадку для костра и запалил кору. По мере того как кора разгоралась, подкладывал сверху условно сухие, а на деле сыроватые ветки. Провозившись минут двадцать, и еще не раз ободрав кору с дерева, Андрей все же получил чахлый чадящий костерок, и решил этим удовлетвориться. Кипятить чай он не собирался, а для антуража достаточно и этого.

Набулькал в железную кружку водки, достал хлеб, вскрыл консерву, привалился спиной к рядом стоящему дереву, кинув под зад опустевший рюкзак. Сильно замерзшая водка стала маслянистой, но приятней пить ее от этого не стало. Только еще сильнее проявился жесткий вкус технического спирта, из которого ее намешали. Положил на хлеб какую-то рыбную мешанину из консервной банки, закусил, консерва оказалось невкусной, выпил еще, и чтоб забить неприятное послевкусие снова закурил.

Мороз окреп еще больше, костерок тепла почти не давал, но Андрею было лень шевелиться. Он сидел, прислонившись к стволу березы, в одной руке зажженная сигарета, в другой – кружка с водкой. Веки смежались с медленной неумолимостью стронувшегося оползня. Он закрыл глаза и уснул, как ему показалось всего на несколько мгновений, но тем больше его потрясло и ужаснуло пробуждение.

Андрей испытал такой всеохватный страх, что вскочил на ноги. Он завертел головой, пытаясь понять, что его так напугало. Он чувствовал, что что-то не так, и никак не мог сообразить, что же именно. Как бы ни велика была нарастающая паника, когда он глянул вниз под ноги, от увиденного испугался еще больше. Потому что он увидел свое собственное тело. Тело, привалившееся к дереву, синеющее, переставшее дышать, переставшее переплавлять в воду падающие на него снежинки.

Теперь он понял, что не так: у него больше не было тела! Андрей метался вокруг коченеющей плоти, пытался растормошить, поднять, разбудить, закричать, сделать хоть что-то. Но сделать ничего не мог. Он был бестелесен. «Неужели я умер? – в его сознании бился вопрос, – Но я ведь жив! Что же мне теперь делать?»