Текст книги "Копейщик (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Парсиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Оголовки штурмовых лестниц забухали по стеновым бревнам так, будто молотками залупили. Полезли родимые. На Васино отделение нацелились сразу две десятки из второй сотни. Одна из лестниц на свою беду прислонилась к стенке прямо под ногами Бобров. Бака с Дукой переглянулись, подсунули под крючья свои копья как ломики, крякнули и свернули лесенку на сторону. Больше всего не повезло тому, кто лез первым, успел набрать хорошую высоту для последующего полета на землю.

А вот другая десятка свою лестницу удачней приставила. Нашелся свободный пятачок. Все ж таки длинновата стена для обороны силами одной сотни. Васька мотнул головой Макарке и бросил сквозь зубы:

– Макарка, займись.

Макарка коротко кивнул, и мягкими быстрыми шагами, обтекая стоящих на его пути бойцов, кинулся к месту прорыва. Там на стену уже успел вскарабкаться крупный парень из вепрей, утвердившись на ногах, он выставил перед собой копье, готовясь встретить Макарку во всеоружии. Тот, понимая, что меряться силой с этим здоровяком затея не в его пользу, не сбавляя скорости, бесстрашно скользнул грудью повдоль острия копья противника, волчком крутанулся ему за спину, обхватил за туловище и, используя накопленную силу разбега, крутанул и вывалил за стену.

Надо сказать, вывалил удачно. Прямо на голову следующего, уже готового последним толчком выкинуть свое тело на кромку стены. Однако вместо этого он, видно, от неожиданности, отпустив лестницу, поднял руки над головой в непроизвольном закрывающем жесте, был сбит своим же товарищем, и оба полетели вниз, сметая на своем пути всю прущую по лестнице десятку.

– Страйк!!! – заорал Акима, – Как в боулинге!

Никто кроме Акимы особой радости в не выразил. Рановато еще для радости… Макарка понимал, что при соотношении сил один против двоих на такой длинной стене долго им не удержаться. Где-то атакующие бойцы уже закреплялись на стене, вытесняя защитников и расширяя место прорыва для лезущих следом. Правда, пока еще особого преимущества нападающие не получили, с одинаковой вероятностью они могли как удержать кусок, так и быть сброшены со стены.

Видя это, Грач засветил очередной пятнадчик и проговорил приказ. На защитников накатила волна подавленности и неуверенности в своих силах. Макарка уже хорошо был знаком с этим заклятием. Поначалу даже руки опускались, настолько оно было действенным, напрочь выгоняя всякую охоту жить и бороться, оставляя лишь черную беспросветную тоску. Нападающие тут же воспользовались полученным преимуществом, и резко расширили завоеванное пространство.

Вепрь не остался в долгу и тут же следом окатил третью сотню «ратным духом». Сотня взбодрилась, уперлась, перестала пятиться и пошла как пружину сдавливать ряд атакующих. Казалось бы, еще немного в том же духе и они скинут нападающих со стены. Но! Грач уже наговаривал свое следующее заклятие…

Хоть Акима и трепло, но в чем-то он прав. Действительно, было похоже будто Вепрь и Грач играют в какую-то игру, делая по очереди свои ходы. А от их мастерства в этой игре зависит ни много ни мало выживание вверенной им роты. Степень их ответственности многократно вырастала из-за того, что это была рота копейщиков, носящих нательник из самой малой монеты – копейки, потому что только так, можно было свести на нет возможность переподчинения со стороны вражеских мог, но это и делало копейщиков полностью зависимыми от могии их атманов, потому что сами они были лишены возможности использовать нифрил в бою.

Сброшенные со стены Бобрами и Макаркой десятки нападавших были отведены их сотником ближе к месту прорыва, и замыкающая десятка третьей сотни на какое-то время была оставлена в покое. Макарка ревниво следил за действиями сражающихся защитников. Ему хотелось кинуться в гущу сражения, но поскольку без приказа покидать своего места он права не имел, ему оставалось только наблюдать.

Он отметил, что целители без дела не сидят. То там то здесь слышались окрики сотников, это означало что кто-то неудачно упал со стены. Покалеченного бойца сразу оттаскивали в сторону и к нему со всех ног устремлялись белые шапочки с красными крестами. Макарка знал, что в таком деле каждое мгновение на счету. Даже со смертельным ранением боец, получивший вовремя заморозку, обязательно выживал и полностью исцелялся.

Им объясняли на занятиях, что заклятие заморозки как бы полностью останавливает работу всего тела, даже дыхание и биение сердца почти прекращается, тем самым высвобождает телесную силу, называемую «жива», и перенаправляет ее на исцеление раны. Единственным ограничением для заморозки было то условие, что боец должен быть еще жив.

Нападающим все-таки удалось закрепиться на занятом участке и теперь они неуклонно наращивали в этом месте численное преимущество. По штурмовым лестницам уже беспрепятственно поднимались новые десятки атакующих. Стало ясно, постепенно шаг за шагом они выдавят со стены обороняющуюся третью сотню. Однако сотники первой и второй сотни не пожелали удовлетворяться верной, но медленной победой, решив попытаться получить еще одну точку прорыва.

Макарка видел, как сотник Белый отзывает одну за другой десятки: одна, вторая, третья… Он о чем-то коротко переговорил с другим сотником, и тот от себя добавляет еще одну десятку – четвертую. Все четыре отобранные десятки, подхватив лестницы побежали к левому краю стены.

– Готов поспорить, – прокричал Акима, – У нас сейчас будут гости.

Спорить с Акимой никто не захотел. Все и так видели, как четыре лестницы нацеливаются на их участок стены. Разбег, сближение и лестницы одновременно бухают об стену. Закипел бой. Застучали друг о друга скрещиваемые копья, кто-то бился молча и деловито, кто-то кричал, кто-то рычал. Когда кому-то из нападающих удавалось заскочить на кромку, но при этом он видел, что не может удержаться, то старался вцепиться в защитника чтобы падая, уволочь его за собой.

Макарка заранее поставил себе сражаться, стараясь сберегать силы, однако же сам не заметил, как его глаза застелила ярость. Было это следствием заклятия или нет, он не отследил. Он подбивал ноги копьем, толкал плечом, делал захваты, увертки и броски. Он умел биться умно и безрассудно одновременно…

– Макарка! Макар! – до него не сразу дошло, что Вася уже не первый раз пытается до него докричаться. А когда осознал, будто лопнула застившая ему взор пелена. Макарка обнаружил, что они теперь бьются вместе с Васей плечом к плечу, прикрывая друг другу спины. Никого из их десятки на стене больше не осталось, их с обеих сторон окружали только бойцы из нападающих сотен.

– Макарка! Обморока нифрильная! Ты меня слышишь?

– Да – да. Слышу, – ответил Макар, тряся головой.

– Кончай геройствовать. Отходим.

Макарка кивнул, и они с Васей одновременно спрыгнули со стены.

Глава 19

Глава 19. Могический поединок.

Спустя два неполных дня после разговора с Бартоло Ольха вновь шла по знакомой тропе сквозь морочные кусты. К счастью, заново «взламывать» стража ей не пришлось, Лис не стал менять проходного слова. Она поднялась на второй этаж, прошла по коридору и постучала в дверь.

– Прошу входите, – послышался из-за двери скрипучий голос.

Она вошла в кабинет, и они поздоровались будто старые знакомые. Лис был любезен и даже предложил освежающий напиток. Ольха отказалась.

– Ну, что ж, не будем терять время, – одобрил Бартоло ее деловой настрой.

Он достал из нагрудного кармашка и засветил связную монету, попросив кого-то зайти к нему в кабинет. Они стали ждать. Говорить вроде было не о чем, и в комнате повисла тишина. Впрочем, ждать пришлось недолго, Ольха услышала приближающиеся легкие шаги и затем вежливый стук в дверь. Не дожидаясь приглашения, в комнату вошел молодой человек. По оборотню – мангуст, с отличительным для их народа узким разрезом глаз. Держался он с подобающими приличиями, взор его был почтительно обращен на Бартоло, хотя Ольха замечала, что нет-нет, а Мангуст бросает на нее полные любопытства взгляды. По всему было видно, что он и есть ее будущий соперник, и она не ошиблась.

– Позвольте, молодые люди, представить вас друг другу, – голос Бартоло зазвучал несколько церемониально, – Мой лучший ученик Дукен. Дукен, эта прелестная девушка, – Ольха. Наш соискатель.

Молодой человек вежливо кивнул. Ольха одарила Мангуста недобрым взглядом, впрочем, этот ее взгляд если и произвел впечатление, то вида он не подал. Бартоло перечислил уже слышанные Ольхой условия поединка. Для Дукена эти условия явно были тоже не в новинку. Хотя слушал он со вниманием и даже кивал, было видно, что делает он это из вежливости.

– Так. Теперь, когда формальности соблюдены, мы можем приступить к делу. Прошу сдать весь имеющийся у вас нифрил, – сказал Лис.

Дукен остался бездеятельно стоять, и Ольха была вынуждена с неудовольствием признать, что Мангусту хватило ума выложить весь свой нифрил заранее, а вот ей пришлось вытаскивать монеты изо всех своих карманов, включая потайные. «Вот балбесина, – думала она, – не предусмотрела заранее». Подчистую выгребая всю накопившуюся по карманам мелочевку, в которую заодно попала даже горсть слипшихся орешков, которыми она ходила с Хухлей кормить белок, она недовольно поглядывала на присутствующих. Те, дабы не смущать Ольху, отошли к окну и демонстративно уставились во двор.

Когда Ольха закончила, они вернулись к столу.

– Ого, да у вас тут на целое приданое, – сострил Бартоло и переглянувшись с Дукеном, обменялся с ним ухмылками, – Можете не сомневаться, из моего кабинета ничего не пропадет. Все вернем в целости.

Ольха промолчала. Ответа от нее Бартоло и не ждал. Он достал еще одну монету на шнурке, оказавшуюся прибором выявляющим спрятанный нифрил. Сам Бартоло назвал ее «поисковой». Он обошел с этой монетой вокруг обоих будущих соперников, и она ничего не показала. Затем, чтобы убедить Ольху, что монета работает, предложил ей «просветить» его самого. Для вида поколебавшись, она согласилась. Взяла монету за шнурок и как только нацелила ее на Бартоло, прямо поверх его одежды сразу высветились зеленые пятна, показывая весь наличный у него нифрил. «Забавный приборчик, – подумала она, – надо бы и мне таким обзавестись».

После этого Бартоло достал из ящика стола изящную шкатулку, взял ее под мышку, и они отправились в тот самый двор с «лесом колонн». За пределами площадки с колоннами рассевшись на скамейках собралось несколько десятков зрителей. Ольха догадалась, что все они ученики старого Лиса. Мысль о том, что среди них может находиться похититель она от себя отогнала, не до того сейчас.

Бартоло поставил на свободную скамью свою шкатулку и с довольно наигранной церемонностью двумя руками поднял крышку. Ольха с любопытством заглянула внутрь. На дне шкатулки на бархатной подложке лежали две пятнадцатикопеечные монеты и два изумительной красоты цветка.

– Это, если можно так выразиться, ваши орудия и ваши цели, – сообщил Бартоло, указав на монеты и на цветы, – Камни совершенно одинаковы и полностью чисты от заклятий. Извольте убедиться, – он сделал приглашающий жест.

Дукен вежливо кивнул и остался стоять, явно не собираясь ничего проверять. Ольха провела рукой над монетами, чуть затеплив их, и тоже кивнула, быстро убедившись, что они действительно имеют одинаковое количество ячеек и пусты от заклятий. Она взяла себе одну из монет. Дукен забрал оставшуюся. После этого Бартоло самолично закрепил на их спинах дивные цветки. На этом приготовления были окончены.

– Прошу занять места, – сухо сказал Бартоло, – Вам дается пять минут, чтобы подготовить заклятия. Я подам знак начинать из своего кабинета.

Старик скрылся в здании, а Ольха, на ходу «прогревая» монету, прошла к пятачку, где были вкопаны два столбика, обозначавшие вход. Дукен пошел к другому такому же «входу» с противоположной стороны колонного леса.

«Монета пятнадцатикопеечная, на сто двадцать ячеек, – думала она, – Да, как раз можно записать три средненьких заклятия. Вот только вопрос, надо ли делать это сразу? С одной стороны, лучше бы вписать на монету заклятия заранее, чтоб не тратить на это время во время поединка, а с другой, – как предусмотреть какие именно понадобятся?»

Она заняла свое место перед столбиками-воротами. «Ну, допустим, одно заклятие на рассеивание морока мне точно понадобится, – продолжала она размышлять, – его стоит записать сразу. А может и мне попытаться его как-то обморочить?» Пока она думала над этим и пока писала на монету заклятие рассеивания морока, в окне второго этажа появилась фигура Бартоло.

– Время вышло. Состязателям приготовиться, – прокричал он и махнул рукой, – Начали!

Ольха поспешно переступила черту. Двигаться! Нужно постоянно двигаться. Она начала смещаться по площадке, продолжая бешено размышлять, чем бы таким жахнуть этого Мангуста, и на ум приходили только врезавшиеся в сознание боевые проклятия из арсенала Гаврилы Михайловича. Стараясь ступать бесшумно, она перебегала от колонны к колонне, выбирая те, что потолще и стоят погуще.

Вдруг на ногу запрыгнула огромная крыса с оскаленной пастью. Ольха судорожно дернулась, а в следующее мгновение жуткие крысы уже прыгали на нее со всех сторон. Они карабкались по ее телу, и она чувствовала, как в нее вонзаются их острые коготки. За мгновение до того, как ее тело должно было кинуться в безоглядное бегство с диким воплем, она успела разрядить «рассеивание морока».

Крысы пропали. Она сделала судорожный вдох и поздравила себя с отменной реакцией, но тут же и пожалела о содеянном. «Черт возьми, – подумала она, – Потратила заклятие. Хорошо, что дядя Леша не видит. С обычным мороком могла бы и сама справиться. Вот балбесина, крысы испугалась» Однако ругать себя было некогда. Она огляделась, но окружали ее по-прежнему только колонны. Видимо, Мангуст рассчитывал, что она завопит. Тогда бы он легко определил ее местоположение, выскочил и тепленькую ее сцапал. «А вот лопух тебе на нос. Не на такую напал». Она двинулась дальше, дав себе слово, что следующий морок попытается обороть, не растрачивая заклятия.

Она продолжала перебегать мелким шагом, меняя местоположение, и постепенно у нее возникло чувство что справляется она неплохо. Да нет, чего там. Она просто отлично справляется! Она выбирает наилучшие направления, она постоянно закрыта и увидеть ее никак нельзя. Зато сама она имеет прекрасный обзор. Еще немного в том же духе и она обязательно обнаружит соперника, а соперник ее ни за что не обнаружит.

Волчий образ на запястье стал жечься так сильно, что не обращать на это внимание она уже больше не могла. Она глянула на руку и чуть было вслух не ахнула, красные линии ее образа раскалилась как уголь и пульсировали сменой оттенков как настоящее пламя от желтого до почти коричневого. Ее это отрезвило. «Тпру. Стоять девчонка, – ее как окатило холодной речной водой, – Откуда такая щенячья самоуверенность?» Она перешла осознаванием в свою новую «красную» ипостась оборотня и тут же поняла, – что-то с колоннами не так. Только что вот эта колонна была отнюдь не такой толстой, за нею и кошка не смогла бы спрятаться. А теперь она такая толстая, что твой дуб. До нее дошло, что Дукен опять применил морок и заманивает ее в новую ловушку.

«Ну, уж нет. Ты брат хитер, да в этот раз сам себя перехитрил», – Ольха переключилась на тонкое видение. От морока она, правда, не избавилась, но в этом и не было необходимости. Теперь, хотя ей и требовались на это определенные усилия, она могла оценить действительную толщину каждой колонны и выбрать куда двигаться. Ну и остерегаться тех направлений, которые без всяких действительных причин казались самыми лучшими и даже притягательными.

Полторы минуты, пока работало заклятие, потребовали от нее напряжения всех душевных сил. Да, она была уязвима в эти полторы минуты. Мелькала искушающая мысль, что можно бы было развеять и этот морок, ведь записанное на монету заклятие рассеивания никуда не делось, и его можно использовать повторно. Но она удержала себя от этого, напомнив о данном себе же слове. Ведь по большому счету она не так уж сильно и рискует. Ей достаточно удалиться от того места, куда ее заманивает мангуст, который сейчас как паук, сидит на своей паутине и дожидается, когда муха сама залетит к нему в сети.

И вот действие заклятия закончилось, образ на руке перестал жечься, и она, наконец, перевела дух. Ольха мысленно похвалила себя за то, что ей удалось не растратиться. «А по заклятиям-то счет два – один. Пора и мне переходить в наступление, – подумала она воинственно, – Ну, держись, Дукенчик. Я тебе сейчас покажу как крыс на людей натравливать. Ты у меня получишь от щедрот волчьего боевого ветерана писаря нашего Гаврилы Михайловича». Если до сих пор и были у нее сомнения, стоит ли применять боевое проклятие, то теперь эти сомнения отпали. Не без злорадства она зарядила «всеохватный ужас», от которого сама недавно ох как натерпелась и, не испытывая ни малейшей жалости, накрыла им колонный лес.

Она услышала какой-то тоскливый всхлип и резко обернулась в ту сторону. Она была уверена, что ей это не показалось, что она успела засечь взглядом, как что-то мелькнуло в просвете меж наставленных колонн. «Ага, работает, – она с удовлетворением отметила, что ее проклятие Мангуст рассеивать не стал. Может не захотел тратиться, а может и не имел нужного приказа на своей монете, – Ну, теперь побегаем».

Полторы минута работы заклятия, только что казавшиеся ей такими неимоверно длинными, на этот раз стремительно утекали как вода в песок. Она металась между колонн, дважды замечала движение боковым зрением, кидалась туда, но каждый раз Мангуст успевал исчезнуть. Она сбила дыхание и тяжело дышала, но полторы минуты истекли, а до Дукена она так и не добралась.

«Ушел, гаденыш верткий, да еще и заклятие себе сберег», – подумала она огорченно. Ольха перешла на шаг, ей нужно было восстановиться. Она была уверена, что Мангусту тоже нужна минута передышки, прямо сейчас он никаких решительных действий предпринимать не будет. Но нужно определяться, что делать дальше. У обоих осталось по одному заклятию, и, если они так же будут растрачены впустую, как и предыдущие, мангуст ее в конце концов переиграет, просто потому, что знает этот «колонный лес» как свои пять пальцев.

Вдох-выдох. «Спокойно, девочка. Кто у нас столетнее дерево? Ты у нас столетнее дерево. Игра еще не закончена. У тебя есть в запасе еще целое заклятие. И, кстати… – ее осенило, – а Дукенчик-то об этом может и не знать. И думает сейчас, что все три свои я уже отстреляла. Нет, он, конечно, знает, что его второй морок я не рассеяла, это он вполне себе по своей монете отследил. Но ведь я и не попалась! Это могло заставить его подумать, что вместо рассеивания я использовала какое-либо иное ответное заклятие».

Пока Ольха наматывала сумасшедшие петли по колонному лесу, она успела заметить, что столбы наставлены все ж таки не совсем беспорядочно. Наиболее густо они «росли» по краям. А чем дальше от краев, – тем реже. В самой же середине «колонного леса» был небольшой пятачок полностью свободный от столбов. Это помогало ей легче определять, в какой части «леса» находится она сама, а где примерно прячется ее соперник.

Бартоло наблюдал за ними из окна своего кабинета и хорошо видел всю картину поединка. Колонны леса были лишь немного выше человеческого роста, что позволяло ему с высоты второго этажа видеть почти все перемещения поединщиков. И хотя сейчас Ольха была скрыта от его взора, за какой колонной она сейчас прячется, он примерно представлял.

Ольха догадалась верно, Дукен, как, впрочем, и сам Бартоло, не догадываясь об обретенных ею новых способностях, позволивших ей выдержать атаку Мангуста, полагали, что она уже использовала все три отведенных ей заклинания. Старый Лис не говорил об этом, но в колонном лесу было установлено особое устройство, ограничитель, который не позволил бы игроку задействовать больше трех заклятий на тот случай, если ему вздумается нарушить правила. А потому Бартоло был убежден, что никаких неожиданных шагов от Ольхи ждать больше уже не придется.

– Грубовато играете, юная барышня, – вполголоса проворчал он, – Ну что это за варварство, применять в игре боевые проклятия? Не враги же мы друг другу в конце концов.

Впрочем, он был рад за своего ученика. Дукен, не ожидавший подобного удара от юной девушки, тем не менее к чести своей испытание ужасом прошел достойно.

– Дукен, мальчик мой, пора проучить эту выскочку княжну. Покажи нам свою коронную…

Он видел, как Дукен вышел, крадучись, на открытый пятачок, помотал в разные стороны головой и неторопливо направился мимо Ольхи, делая вид, будто не догадывается, где она прячется. Он подставлял ей свою спину, давая просто прекрасную возможность сорвать цветок.

– Ну, давай, Ольха, не упусти свой шанс, – Бартоло ехидно улыбнулся.

В тот же миг из-за колонны выскочила Ольха, в два прыжка она настигла стоящего к ней спиной Дукена и рванула цветок. Но рука ее прошла сквозь морок и цветок остался там же где и был, – на спине морочного двойника Дукена.

Она замерла будто в замешательстве, а в этот миг позади нее возник уже настоящий Дукен и сорвал цветок с ее спины. Улыбка начала сползать с лица Бартоло, когда он увидел, что в руке его ученика тоже никакого цветка не оказалось. Ольха, стоящая спиной к Дукену, тоже оказалась мороком. И только после этого настоящая Ольха вышла из-за колонны и протянула руку к спине еще не успевшего ничего понять Дукена. Мангуст сообразил быстро, обернулся, но было поздно, она уже держала свою руку высоко над головой, показывая всем присутствующим знак своей победы – сорванный цветок.