Текст книги "Ллойс (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Ну… я… – Промямлил подросток и покраснел, как вареный рак. – Ты меня не совсем правильно…

– Да правильно я тебя поняла. Задницу мою прикрыл, бронник напялить заставил. Мутанткой, вон, обзывать перестал. И глаза у тебя, как у голодного кота, когда на меня смотришь. Да не бойся, под венец не потащу. – Усмехнувшись, Элеум сунула в угол рта сигарету и чиркнула зажигалкой. – Я стрелок, милый. Одиночка. Друзей вообще стараюсь не заводить. Плохо это, когда друзей резать приходится. А хоронить их потом еще гаже. Так что, в команде я работать не слишком привыкла. Тем более, с железноголовыми сопляками.

– Я не…

– Веришь или нет, Райк – совершенно не обращая внимания на скриптора продолжила грустно усмехнувшаяся девушка, – но это мой второй большой заказ. Крупный кусок – это удел отрядов, парень. Знаешь, чем занимаются такие, как я? Одиночки, бродяги, вольные художники, так сказать? – Оттолкнув в сторону, свисающую на плечо пластину расстегнутого броневоротника, Ллойс почесала покрасневшую от солнца шею и выдохнула в воздух тут же подхваченный сквозняком и вытянутый наружу клуб дыма. – Тут два варианта. Либо ты мотаешься по всяким медвежьим углам, принимая контракты на доставку чего-то редкого и не слишком по меркам местного князька законного из какого-нибудь пакостного местечка, либо тебе дают задание прикончить какую-нибудь задравшую, чаще всего в буквальном смысле, селян зловредную тварь, либо тебя нанимают в охрану. Защита обычно заключается в том, что староста нанимает двух-трех мордоворотов и идет к соседу. Чаще всего делят землю. Ну или долг выбивают. Иногда еще, правда, случается – мелкая рейдерская банда на рывок поселок взять хочет. В любом случае твоя задача – стоять за спиной и строить зверскую рожу. – Тяжело вздохнув, наемница метким щелчком отправила недокуренную и до середины сигарету в покореженную бойницу и пригладила свой ирокез.

– До пальбы почти никогда не доходит. Повизжат друг на друга, руками помашут, причиндалами померяются да разойдутся. А вот, если какую-нибудь дрань кудлатую надо по лесам ловить, тогда, конечно, да… и пострелять приходится, и ножом иногда поработать. Но и платят всяко побольше…

– А ты никогда не… – скриптор посмотрел в сторону с угрюмым видом сидящего за баранкой Пью.

– За головами охотиться? – Усмехнулась девушка. – А это, как раз, второй путь. Но тогда лучше в городе оставаться. Заказов больше, платят лучше, но… Не мое это, – покачала головой Элеум. – Ты представь. Приходишь в кабак, подходишь к доске объявлений. Там адрес. Идешь в указанное место, чаще всего в подвал какого-нибудь заброшенного дома, встречаешься с заказчиком, иногда, правда, даже не с ним, а с его «представителем», но это неважно… Тебе говорят имя и иногда листовку с портретиком или фотокарточку дают… и, конечно, задаток. Большой, что скрывать, иногда, чтоб столько серебра за раз увидеть, надо пять других контрактов отработать. Иногда еще прибавляют, что, мол, должен твой клиент перед смертью помучиться, и всю глубину своей неправоты признать. Что надо коленные чашечки нехорошему человеку вырезать и ходить заставить, яйца ему в тисках раздавить, или брюхо вскрыть и собственными кишками паскудника накормить. Выслушиваешь ты все это, киваешь, потому как в таком деле разговорчивых не любят, берешь деньги, выходишь… а на улице весна. Травка кое-где проклевываться начинает, солнышко спину греет, птичка на дереве поет… И начинаешь ты думать, что у цели твоего заказа, наверняка, баба есть и детишки малые, и что, даже если он сволочь последняя, все равно, его кто-то ждет и любит. Начинаешь рассуждать, а виноват ли он перед заказчиком настолько, чтобы жизни его лишать? А не гнида ли твой заказчик?

– И что дальше?..

– Что, что, – оскалилась Ллойс, – задаток-то ты уже взял. А кидать у стрелков не принято. Вредит репутации, знаешь ли. Так что, я уж лучше от городов подальше… правда, теперь… даже не знаю…

– А в чем дело? – Внимательно пронаблюдав за грузно протопавшим в дальний конец фургона, демонстративно отвернувшимся от наемницы великаном, спросил подросток.

– В этом, – демонстративно пошевелив закованными в сталь силового кастета пальцами, легонько постучала по нагрудной пластине бронежилета Элеум. – И в этом, – коснулась она вакидзаси. – Я столько наностали за всю жизнь не видела. Если эту снарягу продать, можно дом купить с землей, да еще и на жизнь останется. Может, селяне и кажутся добрыми и простоватыми, но они далеко не глупы. Стрелок – что? Пришел, ушел, и поминай как звали. Кто знает, где потом всплывет? Да еще и баба. Злая, сильная, что уж греха таить, страшная, но баба… Вот посмотрит такой репоед на тебя, на тварь тобой лично упокоенную и ему на порог притащенную, прикинет, сколько то, что на тебя надето, стоит. Вспомнит, что серебро, тебе за контракт обещанное, он на новый генератор откладывал, или жене любимой на новую одежку. Или деткам на прививки. Вздохнет от несправедливости лютой, что дело-то, выходит, сделано, и платить, вроде, как не за что уже. Поулыбается, расплатится с тобой, честь по чести, молочком свежим, парным напоит, а потом, когда ты на перине пуховой переночевав да бражки домашней на посошок приняв, уходить соберешься, возьмет ружьишко, соседей кликнет… Знаешь, как это неприятно, когда тебе в спину два заряда картечи с трех шагов всадят? А как жалко потом этим фермерам ноги ломать? У них, ведь, тоже и семьи, и дети… Так что, остается мне только в отряд идти. – Криво усмехнулась, почесав переносицу, девушка. – Ох, не люблю я это дело. Начальник слева, начальник справа… И каждый тебя за задницу схватить норовит…

– Ты не страшная, – проворчал скриптор. – Ты красивая…

– Вот только давай без этого, а? Я, ведь, уже объяснила, почему у нас ничего не выйдет. – Поморщилась девушка. – Тем более, тебя дома твоя… эта, как ее… мочалка, твоя в общем, ждет.

– Ее Кюри зовут. – Тяжело вздохнул подросток.

– Тем более. – С серьезным видом кивнула Ллойс. И достав с пояса нож, принялась сосредоточенно вычищать набившуюся под ногти грязь.

– Если ты не хочешь ничего менять – продай снаряжение. Купи дом или еще что-нибудь. – Обиженно поджал губы скриптор.

– Нет, парень… – криво улыбнулась Элеум. – Это мне память будет. О нашем… походе. Ты, ведь, правда, единственный кто… Да к черту, все… – Спрятав нож обратно, девушка раздраженно сплюнула под ноги.

– Когда все закончится… Тебе не обязательно уходить…

– Милый, и как ты это себе представляешь? – Вскинула бровь наемница. – Нет, доедем до Хаба и разбежимся. Может, потом и встретимся. Пустоши только кажутся большими…

– Может, все-таки, ты передумаешь, останешься? Я, ведь, тогда тебе правду сказал… – Голос скриптора дрогнул. – Мы можем…

– Опять завелся. Ты чего себе напридумывал, сладенький? – Медленно покачала головой девушка. – Я? С тобой? Куда? К вашим? И что там со мной сделают? При самом удачном раскладе отсыпят серебра и выкинут пинком под зад, а в худшем… Я бывшая рабыня, гладиатор-прайм. Наемница. Для Легиона – я дикарка, каннибал, генетический мусор. Почти что рейдер. Чуть лучше дикого упыря, чуть хуже домашней псины. А еще… в конце концов, меня наверняка узнают. В Красном много ваших полегло, а я не хочу заживо запекаться в жестяной коробке. Черт, надо было за вас воевать…

– Когда я стану командиром «Придвена», ты можешь стать почетным членом Легиона. Моей правой рукой…

– Про член и руки ты своей девчонке расскажешь, сладкий. – Неожиданно зло оскалилась Элеум. В уголках глаз девушки блеснули слезы. – Ну, почему до тебя никак не дойдет!..

– Не кричи, а то этот мутант опять уши греть припрется, – раздраженно и обиженно буркнул Райк.

– А ты лучше больше о своем драном походе думай. – Огрызнулась Элеум, отворачиваясь. – И о лахудре своей.

– Ее Кюри зовут… – тяжело вздохнул подросток. – Она дочка одного из старших писцов.

– Красивое имя… – После долгой паузы буркнула Ллойс. – И сама она, наверное, ничего так..

– Да… ничего… наверное… – вяло кивнул Райк.

– Это хорошо…

– Да какая разница? – С трудом сдержав стон от снова накатившей волны боли, проворчал подросток.

Пошедший совершенно не так, как он планировал, оказавшийся неожиданно тяжелым разговор его утомил. Было мерзко и гадко, но скриптор понимал, что наемница права. Легион ее не примет. Максимум, на что девушка может рассчитывать, это статус «друга». А если за ее голову назначена награда, то Элеум не спасет даже протекторат командира «Придвена». Правда, если один из членов совета за нее поручится… Нет. Даже если будет суд, и ее оправдают, все равно, ее будут терпеть, но не более. А он не сможет быть с ней постоянно. Мало ли, что может случиться… Райк усмехнулся собственным мыслям. Еще месяц назад ему и в голову не могло прийти, что кто-то из Легиона может обидеть гостя. А сейчас… Сейчас он вспоминал, сколько людей на его памяти приходило на базу. И сколько выходило. Цифры, даже примерные, как-то не складывались. Люди исчезали… Нет, на землях Легиона девушка будет в постоянной опасности. Даже, если он попросит деда. Хотя… это явно была не лучшая идея. После битвы за Рино, крупнейшего поражения за историю их братства, старейшина Мэкстом ненавидел стрелков лютой ненавистью. И предпочитал один единственный способ общения с ними. Говорил, что лучшее лекарство для этой продажной швали – девять грамм свинца в голову. Женщин-наемников он предпочитал вешать. На короткой веревке. Говорил, что его забавляет, как они дрыгаются. Каким образом не отличающийся сдержанностью и мягкостью характера смертельно больной старик отреагирует, узнав, что его единственный внук… Смерть Элеум будет быстрой и страшной. А что, если он откажется от «Придвена»? Передаст боевой дирижабль деду, и получив звание полного рыцаря, объявит долгий поход? Мысль казалась дикой, но, может, оно того стоило?.. Райк покосился в сторону наемницы и чуть не поперхнулся от удивления. Еще пару секунд назад донельзя расстроенная девушка, отвернувшаяся от него, чтобы скрыть подступившие слезы, с интересом разглядывала скриптора. Слегка оттаявшие в последние недели их общения глаза снова превратились в два холодных блестящих, отполированных ветрами пустошей, промороженных озерца зелено-коричневой болотной воды. На лице наемницы блуждала ехидно-озорная улыбка.

– Может, Кюри и красивая, но задница у меня лучше, – неожиданно заявила она и показала скриптору язык.

– С чего ты взяла? – Опешивший не столько от сути заявления, сколько от произошедшей в девушке перемене, Райк даже на мгновение забыл о головной боли.

– С того, что стоит мне отвернуться, как ты сразу начинаешь на нее пялиться, – продолжая улыбаться, насмешливо пояснила Ллойс.

– А вот и… – возражения подростка были прерваны приглушенным одеялами звуком.

Кто-то стучал ладонью по приборной панели. Отпихнув в сторону болезненно застонавшего от неожиданного движения Райка, Элеум выскочила из их импровизированного отсека, на ходу доставая из кармана разгрузки бинокль. – Что сучилось, Пью?

– Не знаю. Кто-то наперерез идет. – Проворчал снайпер и покосился на спешащего вслед за наемницей скриптора.

– Вон там – видишь? – Указал стрелок на какую-то с трудом различимую на горизонте точку.

– Вижу, – припав к биноклю, оскалилась девушка, – еще как вижу. Поворачивай туда, это торговый обоз, – спрятав оптику, Элеум перевесила на грудь свой автомат и проверила, как держится нож на поясе. – Сейчас, только белую тряпку поищу…

– Это автопоезд Зейна, – пояснил Пью.

Райку на миг показалось, что в голосе стрелка промелькнули злорадные нотки.

– Тем более поворачивай, – злобно хохотнула девушка и растянула губы в кровожадной улыбке. – Ненавижу засранца. Как же мне сегодня везет… Нет, все же, есть в жизни судьба и высшая справедливость. – Куколка, бегом на крышу! Я хочу, чтобы они видели, что за пушкой кто-то сидит. Умник… А… тля, твоя рожа точно всю малину нам обломает, сиди лучше в фургоне и следи, чтобы Ыть не окочурился. Но держи свою грохоталку поближе…

– Как моя это делать? Толстый человек совсем плохой… – Озадаченно почесал в затылке мутант. – Совсем скоро зубатый станет. Кусать будет…

– Не знаю, – огрызнулась девушка, – на руках малыша поноси, анекдоты ему рассказывай, колыбельную спой…

– Колыбельную? Толстый? Ллойс глупая. Вжик-вжик. – Подняла голову, сосредоточенно грызущая сухарь андроид.

– Давай, давай, Куколка, наверх. Бегом. Там, все одно, безопасней будет, – оскалилась в ответ Элеум.

– Плохой. – Неожиданно ткнула изящным пальчиком в сторону скриптора киборг. – Ллойс и Райк вместе. Плохо. Вжик-вжик.

– Не такой уж и плохой, – пожала плечами Наемница. – Обыкновенный мелкий, смазливый долбоклюй.

– Может, в другой раз обсудим, а? Мне только комментариев от киборга еще не хватало. – Простонал подросток.

– Вместе. Райк глупый. Вжик-вжик. Не надо… – Положив ладонь на живот, Кукла начала совершать круговые движения. – Вместе. Не надо.

– Его мать, и ты туда же, – зло сплюнула Элеум. – Какое ваше дело? Имеет девушка право на личную жизнь?

– Эй, Дохлая, мать твою, смотри, куда харкаешь, – зло рявкнул, вытирая со щеки слюну, Пью. – Не отряд, сука, а цирк на колесах. Развели тут любовь и сопли. Может, лучше, Райка за руль?

– Нет, лучше ты, – ненадолго задумавшись, отрицательно качнула головой Ллойс. – Пацан не сообразит, когда начинать пора… Запаникует. Да и Зейн нас двоих увидев, наверняка напряжется. Ты, ведь, тоже с ним, как я поняла, пересекался.

– Пересекался? – Возмущенно выпучил глаза стрелок. – Да я у него по дурости контракт взял! Эта тварь меня почти на десять кило серебром кинула!

– Райк, когда наружу выйдем, держись ко мне поближе, ладно? – Повернулась к подростку наемница. – И как начнется, на землю падай.

– Бережешь ты его, гляжу, – цыкнул зубом снайпер. – И вправду, что ли, он тебе нравится?

– Что начнется? Мы что, драться будем? – Недоуменно захлопал глазами скриптор. – Если это торговцы, они, ведь, мирные? Я на базе любил, когда их караваны приходили… Поговорим, новости узнаем, может, даже чем-нибудь обменяемся… Мы, ведь, торговать будем, да? – Голос подростка неуверенно дрогнул.

– Райк – глупый, – прокомментировала Кукла.

Снайпер не ответил, только ощерил в усмешке гнилые зубы и придавил педаль газа.

– Эй, мы, ведь, торговать будем? – Требовательно схватил за рукав бронекостюма наемницу Райк.

– Типа того, сладенький, – медленно кивнула Элеум, застегнула высокий бронированный ворот, нахлобучила на голову шлем и, пристегнув к автомату помеченный синей изолентой дисковый магазин, с лязгом дослала в ствол патрон. – Типа того.

****

Когда фургон путешественников, подняв целую тучу пыли и пыхнув пневматикой тормозов, остановился рядом с шестнадцатиколесным монстром торговца, Райк невольно сглотнул слюну. Мощь покрытой пылью и ржавчиной махины поражала. Двадцатиметровый корпус, грубо сваренный из листов толстой легированной стали, покрытый кое-где ржавыми потеками, вмятинами и криво наклепанными заплатами, нависал над ними, словно гора. Мощный отбойник, три прикрытых рябыми от многочисленных попаданий стальными листами пулеметных гнезда на плоской, оснащенной бронепоясом крыше. Какие-то баки, консоли и фермы, ряды подвешенных вдоль бортов огромных, в рост человека, колес, четыре высоких и длинных контейнера-прицепа, цистерна. Настоящая передвижная крепость. Их собственный, далеко не маленький грузовик, казался рядом с этим чудовищем чем-то крошечным, незначительным. Внушенное чувством близкого, источающего ощутимый даже через бронекомбинезон жар маячившего перед носом плеча наемницы, чувство защищенности исчезло, подавленное махиной железного монстра. И тем более удивительным казалось скриптору поведение стрелков.

– Погуди-ка им, пусть морды покажут, – прищурилась девушка, разглядывая через щель бойницы спрятавшихся за броневыми щитами пулеметов разношерстно одетых и вооруженных, больше похожих на рейдеров, чем на охранников автопоезда, мужчин.

– Это, с радостью, – хохотнул Пью и дернул свисающую с потолка на цепочке ребристую рукоять. По равнине разнесся мощный гудок ревуна.

– Не открывают. – После долгой паузы прокомментировал снайпер. – Может, Весло спит?

– Скорее прикидывает, как бы нас половчее без порток оставить, – медленно покачала головой Ллойс. – Грабить нас боязно, а торговать он не любит.

– Ненавижу гада. – Вздохнул Пью. – И как такую крысу земля носит?

– И это говорит выродок, считающий забавным насиловать умирающих девочек… – Закатила глаза наемница. – А ты еще и лицемер, Пью.

– Смотри на жизнь проще, и жить будет легче, – пожал плечами снайпер. – Как вскрывать эту консервную банку думаешь?

– Сейчас сами откроют, – оскалилась Элеум и, перехватив автомат за цевье, несколько раз гулко бухнула в потолок прикладом. – Куколка, видишь диптанк?! – Неожиданно громко и звонко закричала девушка. – Наведись-ка на него!

В ответ раздалось два приглушенных металлом удара.

– Это я знаю, что у нас патронов нет; Ыть, Райк, Пью знают. Даже Умник догадывается. А они – нет!

Ответа от андроида не последовало, но башня, загудев электроприводами, развернулась в сторону машины караванщиков, ствол автопушки качнулся и замер, нацеленный прямо на здоровенный, наполовину скрытый толстыми стальными щитами резервуар.

– Эй, на говновозе! Не дури, а то мы вашу банку консервную на болты раскатаем! – Заорал один из охранников в вытащенную им откуда-то жестяную воронку.

На секунду Райку показалось, что он услышал в голосе мужика неподдельный страх. Но только на секунду. Еще раз оглядев сосредоточенные и злые, выглядывающие над бронированным заграждением лица охранников, скриптор взглянул на нацеленные на их грузовик стволы крупнокалиберных пулеметов и невольно сглотнул набежавшую слюну. Перед глазами снова предстал полумрак боевой башни, лязг разрываемого металла, острый медный вкус плеснувшей ему в лицо крови и обвисшее на стропах изломанное тело. Райк чуть слышно застонал.

– Не паникуй, милый! – Неожиданно положила ему руку на плечо наемница. – Весло жадный. До идиотизма жадный. Он своим только переснаряженные патроны выдает. Сплошной свинец без сердечника. Такими только мясо рвать. Из этих пукалок они нас даже не поцарапают. А у нас, в случае чего, гауссовка. Станет жарко – Умник эту халабуду в куски разнесет.

– У меня только вот, иголок осталось, – развернувшись к наемнице, серокожий продемонстрировал наемнице растопыренную ладонь, а потом еще три пальца. – Кабина стреляй, пулемет стреляй. Дальше – всё… не стреляй.

– А я больше и не прошу, сладенький. – Кровожадно оскалила зубы девушка.

– И я твоя дом труба шатал! – Неожиданно гаркнул во всю мощь легких в смотровую щель снайпер и приглушенно рассмеялся. – А, ведь, они, действительно, полные штаны наложили, – повернулся он к Элеум.

– Весло на крыше горючку возит. Жадный, сволочь. Место экономит. Там, конечно, стали сантиметра три, но, сам понимаешь. Для нашего калибра, что сталь, что бумага…

– Я сказал, ствол отверни, мразота! – Побагровел размахивающий воронкой охранник.

Ллойс же, не утруждая себя ответом, выставила в бойницу автомат и влепила пулю прямо в импровизированный рупор.

К удивлению скриптора вместо того, чтобы залечь в укрытие и дать команду открыть огонь из всего имеющегося в наличии арсенала, звероватого вида мужик, даже не потрудившись спрятаться, с сожалением отбросил пробитую навылет жестянку, потряс отбитой ладонью и сложил на груди руки. – Серебряк с тебя, за матюгальник! – Крикнул он.

– А в задницу тебя не чмокнуть? – Парировал Пью.

– Да, я не против, – заорал охранник, – выходи, если такой смелый!

В дальнем конце салона захрипел Ыть.

– Может, хорош херами меряться? А, Сиплый? Торговать будем или как? – Крикнула в бойницу, враз посерьезневшая наемница. – Обмен! – Не дожидаясь ответа, Ллойс, навалившись на рычаг, отодвинула в сторону тяжелую бронированную дверь и спрыгнула на землю.

– Дохлая, ты что ли? – Удивился мужчина.

– Нет, сладенький, это тебя еще хмурый не отпустил. Или чем ты сейчас ширяешься? А, Сиплый? – Оскалилась девушка. – Повторяю вопрос. Весло здесь? Торговать будем? Или, все же, постреляем?

– Не, не, – вскинув руки, затряс головой, охранник. – С тобой, Фури… Ллойс, бодаться дураков нет. Сейчас позову.

– А как твой братец? – Поинтересовалась девушка. – Перестал девок по углам зажимать?

– Левую пришили… – Мужчина, откликающийся на странную кличку Сиплый, нахмурился и отвернулся, старательно делая вид, что ему совершенно безразлично, о чем он сейчас говорит, – а вот правую ты ему как-то неудачно оторвала. Приходится его на транках постоянно держать, как девку с ирокезом видит, сразу истерика начинается..

– Я его по-хорошему предупреждала, – пожала плечами наемница.

– Предупреждала, – уныло подтвердил охранник. – Я тогда сказал и сейчас повторю – претензий не имею. Ладно, чего зря лясы точить… Сейчас босса кликну.

– Не надо никого звать. – Неожиданно раздался, казалось, отовсюду искаженный, усиленный мегафоном голос, и борт огромного грузовика раздвинулся, раскрылся, словно лопнувшее брюхо кита.

Из открывшегося прохода спустился небольшой металлический трап, по которому, смешно семеня, спустился невысокий, тощий, подвижный, словно капля ртути, наряженный в длинный, украшенный аляповатыми узорами, от одного вида которых у Райка сразу зарябило в глазах, халат человечек. – Давно не виделись, Нежить, – радостно, словно неожиданно встретил лучшего друга, засмеялся он. – Торговать хочешь? В таком случае, добро пожаловать на рынок. Обмен! – Торжественно возвестил коротышка, подняв в воздух растопыренную ладонь.

– Обмен, – кивнула девушка, повторив жест караван-баши, и бодро зашагала по направлению к механическому монстру. – За мной, сладенький, – в полголоса бросила через плечо наемница. – А то слабой девушке что-то одной неуютно. И пушку поближе держи, пожалуйста.

Кивнув, Райк поспешил следом.

– Ах, Дохлая, не ожидал тебя встретить, не ожидал. – Широко раскинув руки, и демонстрируя все тридцать два зуба, шагнул к Элеум купец. – А говорили, что ты пропала. Болтали, якобы Стая тебя живьем жарила и как барана кушала… кстати, шашлычок хочешь?

– У меня от твоей еды изжога, – ловко уклонившись от объятий торговца, девушка принялась разглядывать сложенные в глубине фургона тюки. – Опять одни тряпки везешь?

– Ну, в основном… – Пожал плечами Зейн. – В Рино снова дирижабль строить пытаются, так что, парашютный шелк и стеклопластик, как никогда, в моде…

– А на хрена им дирижабль? – Неподдельно удивилась Элеум.

– Ну, мало ли, – пожал плечами купец. – Посевы поливать, жука на полях травить, бомбы кидать… Легионеры вон как здорово воюют. Сижу высоко, гляжу далеко…

– У легионеров они бронированные и летают почти в стратосфере. Их даже из такой малышки не прошибить, – ткнула в сторону автопушки девушка. – А что кроме ткани есть?

– Да всего помаленьку, – коротышка покосился в сторону чуть заметно качнувшего головой охранника и тяжело вздохнул.

– Ну да, ну да… –протянула Ллойс, – как всегда, рабы и дурь паленая…

– Ну зачем ты так, Дохлая, – поджал губы торговец. – К тебе со всей душой, а ты сразу обижаешь. Я – честный торговец.

– Матушку свою лечи. Если еще за медяк ее не продал, – сплюнула в пыль Элеум.

– А когда я тебя обманывал? – Искренне возмутился купец.

– Дай-ка вспомнить, может, в последнюю нашу встречу? – Приложив палец к нижней губе, задумалась девушка. – Когда патроны с гнилыми капсюлями продал? Или в предпоследнюю, когда решил мне рабский ошейник примерить…

– Кто старое помянет, тому глаз вон. Так, вроде, до войны говорили? – Насупился коротышка.

– Тридцать миллиметров? Я бы взяла. – Не обращая никакого внимания на заполошно взмахнувшего руками хозяина каравана, девушка запрыгнула внутрь грузовика и пинком отбросив в сторону какой-то тюк, принялась с интересом разглядывать небольшой деревянный ящик.

– А у тебя что, своих, мало? – Снова покосился в сторону автопушки караван-баши.

– Патронов много не бывает, – проворчала наемница, – да и поиздержались мы немного. На твоих братьев-караванщиков нарвались. Шалят ребята, шалят. Прежде чем отстали, пришлось почти всех загонщиков упокоить. Всего одна лента осталась… Так что, если встретитесь, предавай привет..

– Караван каравану рознь. Знаешь, ведь, я с этими уродами из ортодоксов давно никаких дел не имею, – даже притопнул от возмущения ногой Зейн. – Ну, что за день… с утра на мину нарвался, потом бак с водой протек, а теперь вот ты…

– На мину? – Удивилась Элеум?

– Ты, вроде, торговать хотела? – Отмахнулся от наемницы коротышка. – А парень откуда? Ученика взяла? Или это… одиноко тебе стало? Какой-то он квелый, – смешно засеменив, Зейн начал нарезать круги вокруг скриптора. – Я бы тебе получше нашел… – Эй, пацан, шашлык будешь? Горячий, – неожиданно развернулся к Райку торговец.

– Слушай, сладенький, – скривилась, как будто залпом выпила целый стакан уксуса девушка, – может, хватит уже про шашлыки. Знаю я твои приколы. Снотворное пополам с парализаторами. Не приставай к пацану. Давай по делу.

– Ну, извини, Дохлая, – развел руками караванщик. – Привычка. Но шашлык и вправду чистый. Мы, когда вы подкатили, как раз, обедать собрались. Тридцатыми интересуешься? По двадцать за штуку отдам. Цена окончательная, торга нет.

– Двадцать? – Делано ужаснулась Элеум. – Зейн, я тебя не узнаю… Хотя… – Ловко подломив стенку ящика, девушка, не обращая внимание на возмущенный вскрик караванщика, извлекла на свет громадный, сантиметров двадцать в длину патрон, вытащила из пристегнутых к голени ножен небольшой, оканчивающийся странно выгнутой рукояткой клинок и без особых усилий срезала носик пули. – Дерьмо переснаряженное, медная рубашка и гольный свинец, – проворчала она, пристально разглядывая срез. – Сердечник куда дел, Весло? Пропил?

– Куда дел, там и лежит, – зло огрызнулся торговец. – Десять за патрон.

– Семь, – цокнула языком Ллойс. – И я не забиваю их тебе в задницу…

– Все еще злишься, – покачал головой караван-баши. – Ладно. Сколько возьмешь?

– Пару сотен, пожалуй. – Задумчиво протянула наемница. – А как насчет мяса?

– А тебе что надо? Баранина есть вяленая, говядина копченая, колбаса из конины, солонина есть, сало, – принялся перечислять купец.

– Мне бы свежее, – проворчала девушка, небрежно отбросив на пол фургона снаряд.

– Сырое тоже есть, вон в рефрижераторе. – Указал Зейн на крайний фургон кривым, похоже, не раз переломанным пальцем.

– Я сказала, мясо… – прищурилась Элеум. – Свежее. Мя-со.

Воцарилась долгая пауза.

– А ты изменилась, – нахмурился торговец. –Раньше, ведь, бывало, только за одно упоминание, могла глотку зубами порвать. А сейчас… Мясо… Надо же…

– То раньше было, – отрезала девушка. – Я вообще натура ветреная. И сложная.

– Ну да, ну да, – протянул коротышка и лукаво улыбнулся, глядя на скриптора. – Как луковица. Слоев много, но все горькие… А раньше ты, вроде, мальчиками не увлекалась, больше девок любила..

– Так есть или нет? – Крутанула на пальце клинок опасно прищурившаяся наемница.

Улыбка торговца завяла, как цветок в пустыне.

– Тебе кого? Бабу? Мужика? Пожирнее, посуше? Для работы или так, развлечься? У меня и волы есть, и работники, и бордельные. Не сомневайся, товар первый сорт…

– Мне желательно первой группы… Двоих, может троих… – Усмехнулась Ллойс.

– Вот, значит, как, – прищурился торговец. – Кровяной мешок, получается, нужен. С панталыку такие дела не решаются. Давай смотреть. – Микки, выводи! – Задрав голову в сторону пулеметного гнезда, неожиданно заорал купец.

Микки, тот самый, отозвавшийся на кличку Сиплый, заросший мужик с жестяной воронкой, бодро спрыгнул с грузовика и, поминутно оглядываясь на девушку, затрусил к ближайшему контейнеру. Скрипнул давно не смазанными петлями и принялся пинками выгонять из фургона изможденных грязных людей в ошейниках.

– Первая, первая… – задумчиво протянул коротышка, вытащив из-за пазухи потрепанный планшет начал, шевеля губами, водить по исцарапанному экрану пальцем. – Вон та баба из первой группой. И вот этот, а еще этот и вон те двое…

– Этот явно гнилыми бланками накачан – вон как морду перекосило. – Ткнула в сторону бритого, татуированного великана со сломанным носом наемница. – Бабу беременную не возьму и деда этого тоже. Зейн, вроде как, ты всегда нормальным товаром торговал, а это отребье какое-то. Где твой первый сорт, а, Весло? – Сплюнула в песок, пройдясь вдоль ряда с настороженностью поглядывающих на нее рабов, Элеум.

– Ну, баба и громила – ладно. А дед-то тебе чем не угодил? – Отложив в сторону планшет, пробубнил с интересом разглядывающий носки собственных сапог караванщик.

– А вот этим. – Шагнув к предмету спора седому, но еще не согнутому годами мужику, Элеум, резко дернув его за куцую бородку, заставила поднять голову, обнажая обсыпанное язвами горло. – Мне ветераны горизонтального труда без надобности. – Пояснила она. – Ты бы его пролечил. А то скоро нос проваливаться начнет. У него, ведь, наверняка кроме сифилиса еще и других болячек полно… Вот этих двух беру, – указала она на стоящих рядом, похожих, словно две капли воды, молодых парней, – и вон ту, – палец наемницы переместился на выделяющуюся в толпе изможденных людей неожиданно дородную, высоченную бабищу.

– Хозяин – барин, – пожал плечами торговец. – По килограмму за этих двоих и тысячу триста за бабу… могу еще плащик подогнать, кожаный… как раз, тебе в пору будет, чтоб красоту твою прикрыть, – многозначительно окинул глазами бронекостюм Элеум торговец. – За двести отдам. Как раз, три с половиной кило выходит…

– Побойся бога, Зейн. Это, ведь, мулы. За три пятьсот я в Сити десяток таких куплю, – сплюнув под ноги, скрестила на груди руки наемница.

– Ну, удачи, – неожиданно рассмеялся караванщик. – В Сити мор, Дохлая. Кто-то шибко умный раскопал северный могильник, и оттуда пошла черная сыпь. Там сейчас настоящий ад творится. Легионеры перепугались, карантин ввели. Изоляция, блокпосты, все дела. Только вот не поняли они, что вольный город, это не хутор. Начали, было, народ, что из города толпами повалил, из огнеметов окучивать, так их со стен тяжелыми минометами приголубили. Так что, давай, скатертью дорожка, вали в Сити. Может, и расторгуешься. В войну – самый торг.

– Однако. – Пригладила жесткую щетку волос Элеум. – Неужто, опять старые кварталы разбирать начали? В прошлый раз тысяч пять от чумы перемерло…

– Человек – скотина жадная, – пожал плечами Зейн. – И глупая.

– Ну… тогда, только этих двоих. – Вздохнула девушка.

– Нет, – неожиданно вмешался до этого молча прислушивающийся к разговору торговца и наемницы скриптор. – Мы всех возьмем.