Текст книги "Ллойс (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Райк медленно кивнул. Действительно, показалось. Глаза наемницы были, как обычно жесткими, внимательными, цепкими. И совершенно сухими…

****

– Ну что, налюбовались? – Сплюнул под ноги устроившийся на зачем-то наполовину вкопанной в землю здоровенной покрышке Пью и, небрежно отбросив в сторону масляную тряпку, которой натирал ствол винтовки, с кряхтением поднялся со своего сидения. – Поехали. Мы тут, как бельмо на глазу, торчим…

– К чему такая спешка, сладенький? – Вопросительно вскинув бровь, насмешливо осведомилась у стрелка Ллойс. – Пошарим в доме, может, что полезное найдем.

– Нашли уже, – буркнул Пью и, покопавшись в кармане своего плаща, извлек из него необычно длинную и тонкую, сверкнувшую в сумерках начищенным латунным боком, гильзу. Подбросил ее на ладони и перекинул ловко подхватившей ее в воздухе девушке. – У обрушенного блока целая россыпь, – пояснил стрелок. – Пока вы там миловались да херней маялись, мы решили немного в окрестностях погулять.

– К тому же, ыть, ничего здесь ценного нет, – присоединился к стрелку сидящий на ступенях кабины толстый торговец. – Слишком близко к городу. Все давно без нас вынесли. Кроме вот этого… – Засунув руку под сиденье, Ыть вытащил и покачал в воздухе небольшим прозрачным, пластиковым пакетом, на дне которого пересыпались какие-то красновато-коричневые капсулы.

Торговец выглядел неплохо. Мучавшая толстяка лихорадка и тремор отступили. Пропали скручивающие позвоночник судороги. На кожу лица вернулся здоровый румянец, движения снова стали плавными и уверенными, а дерганая ломаная походка снова обрела обманчиво неуклюжую мягкость. Единственное, что напоминало сейчас о мучавшей Ытя болезни – тонкий шрам на широком запястье.

– Что это? – Нахмурился Райк.

– Винт. – Оскалился Пью. – Чистейший, мать его винт. Не бодяженный еще. Почти две сотни доз.

– А почему здесь? – Удивился скриптор. – Зачем прятать? Винт, ведь, не запрещен. Эта дрянь и так свободно продается.

– Ну, кто знает, – пожал плечами стрелок. – Может, кто-то на черный день нычку сделал.

– Контрабанда, – неожиданно подала голос продолжающая разглядывать и, кажется, даже обнюхивать гильзу Ллойс. – Наркотой в Сити почти любой торговать можно, но налог очень большой. Совету надо долю нести. Охране отстегивать. Вот и перебрасывают ее через стену малыми партиями. Вернее, перебрасывали. – Оглянувшись в сторону виднеющегося над лесом зарева, девушка отбросила кусок металла в сторону и вздохнула. – Надо отсюда убираться.

– Солнце зашло – температура падает, – согласно кивнул Пью. – Если здесь остался дрон или сигналка, будем как на ладони.

– Если, ыть, здесь осталась сигналка, – тяжело вздохнув, торговец с усилием поднялся и, развернувшись, с пыхтением полез в фургон, – мы, считай, уже покойники.

– Почему? –Нахмурился Райк.

– Потому что, вряд ли, ыть, мы и с одним легионером в броне справимся. А тут их целые отряды рыщут. – Раздраженно бросил через плечо толстяк.

– А тебе-то, какая разница? – Хмыкнула девушка. – Думаешь, кровь перелил и всё? Собрался жить долго и счастливо? Это временная мера. Через пару недель снова загибаться начнешь.

– Самое смешное, что этот трюк только один раз работает, – усмехнулся Пью. – Наноботы учатся, копятся в мышечной ткани, прячутся в лимфоузлах, прогрызаются внутрь клеток, потому, в следующий раз переливание толку почти не даст.

– Да идите вы, – отмахнулся от путешественников толстяк. – Будто я сам не знаю. До Хаба дотяну и ладно. Может, там в клинике что удумают.

– Не «удумают», – жестко отрезала Ллойс. – Блокаду только в Сити делать умели. И секретом, как понимаешь, делиться никто не спешил.

– Черт, – вздохнул Ыть. – И что теперь?

– Есть способ… – Неожиданно вклинился в разговор Райк. –Если пойдешь с нами.

– И что, ыть, это еще за способ? – Резко развернувшись, подозрительно прищурился толстяк. – И куда это – «С вами»?

– Убежище. – Медленно, будто выдавливая из себя слова, пояснил скриптор. – Склад нанокультур. Там есть экспериментальные бланки. «Блокада» – может, слышал. Временно переводит в неактивную фазу все имеющиеся в крови нанокультуры. Если печень выдержит, то проживешь еще лет десять.

– Если пацан не брешет, это действительно шанс. – Задумчиво прищурился снайпер. – И когда ты хотел нам это рассказать?

– Я и не хотел, – покраснел скриптор. – Вы бы довели меня до Форта и все… Просто сейчас…

– В Хаб нельзя, – покачала головой наемница.

– В Хаб и не надо. Вход не в городе, – пожал плечами Райк. – Он рядом. В пяти километрах на восток.

– Но там же… – нахмурился Пью. – Твою мать. И никто даже не догадался проверить. Впрочем, ничего удивительного.

– Все равно, в город надо, – сплюнула Элеум. – Я в кратер без защитного комплекта не полезу.

– Ваша ехать или язык трясти? Умник железный человек сильно любит. Нравится, как они кричать, когда им рука-нога рвать. – Жизнерадостно произнес, отрывая от лица прибор ночного видения устроившийся на вершине боевой башни грузовика мутант. – Мимо ходят. Пять людишек. Километра три. Может, я стрелять? – В руках серокожего, как по волшебству оказался угловатый корпус винтовки гаусса. – Умник крутой. Хороший воин. Лучший стрелок в племя был. Умник не промахнуться. Один – бах! Башка на куски – хлоп! Мозга – хлюп. Кишки – шмяк. Весело! – Сделав неопределенный жест свободной ладонью, видимо, показывая, насколько будет весело разорвать легионера-боевика в клочки, великан примерился к рельсовой пушке.

– Не вздумай, – одернул его снайпер. – Валим отсюда.

– Моя скучно. – Пожаловался Умник, но оружие опустил.

– В гробу видала я такую скуку, – зло сплюнула под ноги Элеум.

****

– А с чего вы взяли, что там Легион был, – покачиваясь в такт движения бронированного корпуса грузовика, Райк, устраиваясь поудобней, поерзал на лавке и принялся вертеть в руках подобранную гильзу. – Может, это наркоторговцы что-то не поделили?

– Это для Гатлинга патрон. – Коротко пояснила сидящая за рулем наемница и, раздраженно дернув плечом, с хрустом переключила передачу. Фургон ощутимо тряхнуло. – Чертова темень. – Проворчала Ллойс, ни хрена не видно. Может, я фары включу?

– Включи если гостей ждешь. – Слегка нервно отозвался сидящей на корме Пью.

– В инфракрасном диапазоне нас и так прекрасно видно, – пожала плечами Элеум, но, все же, сняла руку с переключателя света. – Без бензиновых движков катушки градусов четыреста набрали.

– Боевую броню приборами ночного видения и тепловизорами только в последних моделях оборудовали, – неуверенно протянул скриптор. – Да и не пользуются ими почти никогда… капризная слишком штука. Дроны быстрее и надежнее.

– Идут, ыть, слева и сзади, параллельным курсом. Видимо, просто патруль. – С шумом захлопнув крышку люка, озабоченно сообщил толстяк. – Если сохраним темп, утечем от них минут через двадцать.

– Только трус драка бежать, – неодобрительно нахмурился прилаживающий к своему оружию коробку громоздкого ночного прицела мутант. – У трус сыновей не бывает.

– Бывает, Умник, бывает, – прошипел, настороженно поглядывающий в прорезь бойницы, Пью. – Трусы, они самые живучие… Главное, чтобы они не догадались, что следы свежие, и не перепутали нас с теми, с кем воевали.

– Ну почему вы решили, что это легионеров пулемет? Кто угодно ведь стрелять мог, – упрямо нахмурился скриптор.

– Как ты думаешь, почему я автоматы не люблю, а, сладенький? – Вкрадчиво поинтересовалась наемница.

– Ну, ты говорила, что автоматы патронов много жгут, и что клинит их часто как ни ухаживай. – Неуверенно почесал подбородок подросток.

– Автоматика, парень, вещь капризная, – неожиданно подал голос Пью. А ваш Легион на производстве патронов лапу плотно держит. Так что, качественные боеприпасы можно только у ваших и на старых военных складах найти. Те, что в городах крутят – дерьмо первостатейное. Там не то, что навеска пороха, состав разный бывает. О весе пуль и центровке, вообще, говорить не приходится. Капсюли, вообще, отдельная песня – каждый второй гнилой. А ручное переснаряжение – это вообще мрак..

– Не сбивай пацана, – перебила снайпера Ллойс. – Ну так что? Еще аргументы будут?

– С винтовкой ты бы так этих охранников не смогла. – Слегка обиженно поджал губы Райк.

– Не смогла, – согласно кивнула Элеум. – И я не такая дура, чтоб отрицать, что автомат многим карабинам, винтарям и, тем более, пистолетам большую фору даст. Плотность огня – штука важная. Только вот тебе еще одна задача. Патрон на рынке сколько стоит?

– Ну… – задумался скриптор.

– Двести двадцать третий – серебряка четыре, триста восьмой – от десятки, четыреста пятьдесят восьмой меньше, чем за пятнадцать не найдешь. Пятидесятый – под двадцатку, а для винтовки Пью и тех малышек, – палец девушки ткнул в потолок, – от тридцати до пятидесяти за штуку. Остальное – как повезет, не стандарт он и есть не стандарт. Для гладкоствола, конечно, в основном, дешевле, относительно дорогие где-то в районе двадцати-тридцати серебром только пулевые под четвертый калибр. Ни те, которые с дротиками. С импульсным оружием еще хуже. Патроны, хоть, переснарядить можно, и пусть, в основном, дерьмо получается, есть и неплохие поделки. В Хабе, вообще, патронный завод поставили. Правда, насчет качества там все даже хуже, чем у кустарей, – девушка горестно махнула рукой. – Сколько лет уже фурычит, а с допусками до сих пор толком не разобрались. И делают, ведь, сволочи, на первый взгляд от довоенных, не отличишь… потому я пистолетам револьверы и предпочитаю. Осечки не так страшны получаются. Да и стреляют всем, что в барабан влезло. А у лазеров да гауссовок проблемы еще покруче. Мало того, что ваши ребята их владельцев на виселицу загнать норовят, так еще и боеприпасов не найти. Ну, кто тебе починит фокусировочную линзу импульсного фотонного лазера или сделает вольфрамо-ванадиевый кол для рельсотрона? Тут же точность в развесовке до сотых долей грамма нужна, иначе пушку прямо у хозяина в руках разорвет. Так что, один заряд к штучке Умника стоит где-то тысячи две. Хорошо, если цель достойная, типа броневика какого-нибудь или геликоптера. Тяжелый дрон, на худой конец. А если на тебя стая собак напала? А если промахнешься? Обидно одним выстрелом столько монет просрать, правда? На эти деньги можно целый год из кабака не вылазить.

– Я не срать! Я – воин! – Обиженно вскинулся великан. – Баба плохой волос совсем башка пустой и глупый!

– Вжик-вжик? Плохой? Башка? – неожиданно заинтересовалась сидящая в конце фургона с пулеметом в обнимку Кукла.

– Вот и представь, – продолжила, не обратив совершенно никакого внимания на замечание мутанта девушка. – Средняя скорострельность Гатлинга около шести тысяч выстрелов в минуту. Это на малых оборотах да при крупном калибре. А те трещотки, что на пятимиллиметровых патронах, вроде, под двенадцать выдают, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься – проворчал возящийся со своей винтовкой Пью.

– То есть, – кивнула Элеум, – три тысячи патронов своего боезапаса выпускает он за пятнадцать секунд. Я все понимаю, конечно. Калибр не калибр, а патрон мощный, пуля бронебойная, быстрая и, как черт, злючая, при такой скорострельности не то, что наш грузовик, атомный танк одной очередью распилить можно, не зря, ведь, Гатлинги металлорезками прозвали, но сам посуди, Райк, патрон к такой штуке ту же десятку стоит. А пустить на воздух, в буквальном, причем, смысле, тридцать тысяч за четверть минуты не всякий себе позволить может. А кто может, предпочтет за эти деньги сотню бойцов с автоматами нанять. Дешево и сердито. Так что, твои это были, пацан. – Повернулась к скриптору широко улыбающаяся Ллойс, – вернее, бывшие твои.

– Все равно, не понимаю, почему…

Райку так и не удалось закончить фразу. Неожиданно что-то бахнуло, лязгнуло, и грузовик путешественников полетел кувырком. Бронированное днище выгнулось горбом, пошло волдырями, скособочилось, треснуло, все незакрепленные вещи в сопровождении грохота и жалобного треска опор вставшей на крышу машины разлетелись по салону. В отдалении затрещал пулемет, перевернувшийся броневик мелко задрожал, над ухом скриптора зло свистнула срикошетившая от стойки шальная пуля. Откуда-то сверху потянуло гарью.

– Наружу! – Рявкнула Элеум и, выбив ногой наполовину вывалившуюся из паза иссеченную сеткой трещин пластину бронестекла, рыбкой нырнула в проем. – Быстрее!

Что-то резко ударило скриптора в плечо. Прямо под броневую пластину. Удивительно, но было почти не больно. Не обращая внимания на быстро пропитывающийся чем-то теплым и липким рукав куртки, Райк, подхватив автомат, поспешил за девушкой. Ночь была безлунной, но света от горящей покрышки грузовика было достаточно, чтобы подросток понял всю полноту их бедственного положения.

Пятеро. Пять мерно лязгающих при каждом шаге фигур медленно приближались к подбитому фургону со стороны рощи. У одного в руках пресловутый пулемет Гатлинга. Раскаленный блок стволов подсвечивает керамические пластины противокумулятивной нагрудной брони приглушенным темно-бордовым цветом. У второго на плече виден раструб тяжелой направляющей автоматического гранатомета. Подросток готов был поклясться, что видит даже поднимающийся из него дымок. На плечевых пластинах атакующих по трафарету выведено тускло светящейся в темноте фосфорной краской изображение рассекающего шестеренку меча. Хранители. Братья-паладины. Элита Легиона…

Первым желанием Райка было вскочить, поднять руки и заорать во всю глотку, требуя прекратить все это безумие, но когда он уже почти это сделал, вооруженный пулеметом паладин поднял свое оружие и снова выпустил в сторону грузовика «короткую», патронов на двести, очередь. Броня окуталась искрами, из фургона раздались приглушенные крики. Рикошеты с визгом застригли траву. Уже успевший встать на четвереньки подросток рухнул обратно и быстро пополз прочь от фургона. Нечто невидимое громко взвизгнув, тяжело, с налета толкнуло в спину. В ладонь впилось что-то крошечное, но нестерпимо горячее. Автомат цеплялся за землю и норовил придушить сползшим на горло ремнем. Рука скриптора опустилась на рукоять револьвера и безвольно обвисла. Зачем? Что он может противопоставить рассчитанному на войну в космосе боевому экзоскелету, несущему на себе больше тонны основной брони и вооружения? Два с половиной сантиметра слоеного пирога из стали и керамики в самом уязвимом месте… А у него автомат, которым он не успеет воспользоваться, и шесть пусть и мощных, но не рассчитанных на борьбу с бронетехникой пуль. Правда, если добраться вон до того дерева, может, получится сделать несколько прицельных выстрелов… И что это даст? В лучшем случае он сможет повредить одному из них дальновизор-целеуказатель или разобьет налобный фонарь. Если бы автопушки остались целы… Райк огляделся по сторонам в поисках Ллойс. Нахмурился, заморгал. Элеум нигде не было видно. Она, буквально, исчезла, испарилась, растворившись в воздухе. Только виднелись еле заметные в темноте уходящие в противоположную сторону от пятерки рыцарей следы. Горло скриптора сжалось. Смахнув с глаз набегающие слезы обиды, подросток потащил из кобуры револьвер. Один выстрел, может, два…

Неожиданно борт фургона выгнулся, пошел трещинами, и опять поднимающий свой пулемет паладин лопнул, будто перезревший плод, обдав своих товарищей целым водопадом щедро окрашенных кровью осколков керамики, стали и пластика. По ушам ударил нестерпимо болезненный, отразившийся от редких деревьев беззвучный гром. Видимо, шокированные внезапной смертью своего собрата, рыцари рассыпались в стороны. Один ощутимо хромал. Второй, выключив фонарь, упал на колени. Похоже, разлетевшиеся на добрую сотню метров обломки, обладали достаточной энергией, чтобы повредить электронику и сервоприводы экзоскелета. Конечно, в боевой броне достаточно дублирующих систем, чтобы автоматика привела все в порядок за пару секунд но…

Ушам снова стало больно, и еще один из нападающих, на этот раз спешно перезаряжающий свое оружие гранатометчик, превратился в кровавую кашу. Басовито и зло застрекотал ручной пулемет Куклы, плеткой хлестнула снайперская винтовка Пью, и следующий стальной гигант закружился на месте, тщетно пытаясь навести на фургон спарку стволов какого-то невероятного калибра. Упавший на колено паладин неожиданно замер, а потом с лязгом повалился вперед, разбрасывая вокруг себя целые снопы искр. Задний люк механизированной брони откинулся в сторону, выпуская из своего чрева какую-то субтильную, гибкую, тут же бросившуюся в сторону леса фигуру, но снова ударил басовитый громовой раскат, и подлесок обдало целым водопадом кровавых капель. Раздался хлопок, будто некий невидимый великан с силой хлопнул в ладоши. Фургон содрогнулся, бронированный борт зазвенел, словно гигантский треснувший колокол, и в боку грузовика появилась огромная – кулак можно просунуть, дырка. Снова грохот, и дыр стало две. Один из нападающих широко расставив тумбы закованных в металл ног, картинно вытянув правую руку и заложив левую за спину, снова выцеливал покрытые ржавчиной стальные бока грузовика из громоздкого, архаичного вида револьвера. Очередной выстрел – ночь взрезает яркая дульная вспышка, и снова в броне появляется здоровенная пробоина, а в бронежилет скриптора впивается сноп мелких стальных осколков. Из салона грузовика послышался чей-то приглушенный слоем металла и резины короткий вскрик и басовитое уханье… Детскими хлопушками захлопали разрываемые пороховыми газами патроны. Огонь добрался до боеприпасов. Райк не мог видеть лица паладина, но спроси его сейчас, он мог бы поклясться, что стрелок широко улыбается.

Неожиданно перед гигантом выросла высокая гибкая фигура. Блеснуло полимерное покрытие шлема, зажатый в правой руке металл слегка изогнутого меча. Паладин отреагировал мгновенно, ствол его чудовищного револьвера метнулся в сторону, по глазам ударила яркая вспышка, в черное небо ударил целый фонтан земли. Но Ллойс там уже не было. Нырнув под руку гиганта, наемница ударила его тесаком в подмышку, раз, другой, третий. Оглушительно щелкнули распрямляющиеся приводы силового кастета, и боевая броня легионера брызнула снопом металлокерамических осколков. Снова сверкнул тесак. Отбросив оружие в сторону, паладин попытался перехватить юркую фигурку кружащей вокруг него наемницы, манипуляторы стальных перчаток щелкнули, готовые рвать давить и ломать, но Элеум, уйдя от захвата изящным пируэтом, потащила из кобуры собственный револьвер. Грохот шести выстрелов слился в один кажущийся бесконечным рев. Стальной гигант, позабыв о нападении, упал на колени, прижимая бронированные ладони к маске шлема. Одним прыжком сократив разделяющее их расстояние, Элеум, перехватив тесак двумя руками, с яростным криком воткнула его куда-то в стык пластин. Во все стороны брызнуло кровью и смазкой. Закованный в керамический панцирь великан, символ могущества Железного легиона, содрогнулся всем телом и осел на сухую, жесткую траву грудой металлолома. Последний, наконец-то, выровнявшийся рыцарь, отбросив в сторону свою ручную гаубицу, потянулся к висящему на груди станковому пулемету, но неожиданно замер безголовой статуей. Из остатков того что осталось от шлема выплеснулся целый фонтан крови.

– Занятно, – пробурчала Ллойс, разглядывая подобранный трофейный револьвер. Сняла с рукояти сначала одну ладонь. Осторожно потрясла ею в воздухе, потом повторила то же самое с другой рукой. – Ну и отдача, чёрт, чуть в лоб стволом не угодила, – пояснила она, подходя к Райку и протягивая подростку руку. – Вставай, парень.

Схватившись за протянутую руку, скриптор, чувствуя, как пылают его лицо и уши, с трудом поднялся. Голова кружилась. Земля шаталась под ногами, будто палуба попавшего в бурю корабля. Чувствуя, что сейчас упадет, скриптор, вцепившись в наемницу, повис у нее на плече.

– Райк, сколько раз говорить, руки при себе держи, – небрежно стряхнув с себя подростка, Элеум шагнула к горящему фургону. – Коли медшот, сладенький, – бросила она через плечо. – Разбираться, что с тобой стряслось, потом будем. Эй, кто живой есть?

Из пролома на месте лобового стекла показалась здоровенная, серо-стального цвета лапища.

– Живой есть. – С трудом протиснув свою тушу в пролом, мутант вытащил из него нечто, завернутое в что-то подозрительно напоминающее покрытые кровью остатки спального мешка. – Дохлый – тоже.

– Кто? – Крепко зажмурившись, выдохнула Элеум.

– Баба – железный башка, – с трубным звуком хлюпнул носом великан. – Жалко. Умник хотел показать, какой он воин. Стрелять рельсотрон. Трех железных человеков – бам и хлюп. Когда огонь – патрон гореть, прикрывать баба от пуля. А потом повернуться, а железный башка совсем дохлый. Теперь не получится много сыновей.

– Ну, полчаса у тебя еще есть, – оскалился выходящий из-за фургона Пью. – Так что, пользуйся, пока не остыла.

– Правда? – Озадачился Умник.

– Правда, прав…

Огромная ручища толстого торговца с треском врезавшись в скулу снайпера, отбросила его на добрых три метра.

– Не смей!.. – Зарычал Ыть. – Слышишь, не смей даже словом ее поганить! А ты держись от нее подальше! – Сжав кулаки, толстяк загородил от мутанта тело андроида.

– Умник не хотеть! – Поспешно поднял руки, отступая на шаг, серокожий. – Седой дурацкий слова говорить.

– Сраный киборг, – простонал Пью. – Из-за какого-то дерьмового киборга ты мне чуть челюсть не сломал!

– Она была с тобой в отряде, Пью. Какая разница, киборг она, мутант, или некрофил-насильник? Она была с тобой в отряде. Ломала с тобой хлеб. Прикрывала спину. И, по крайней мере, один раз спасла тебе жизнь. Прояви хоть немного уважения или я тебе твою тощую задницу на голову натяну. – Злобно оскалилась Элеум, осторожно разворачивая ткань. – Черт! Черт! Черт! Черт!! – Отпустив сверток, девушка развернулась и в ярости пнула борт фургона.

Кукла выглядела почти целой. Небольшая ссадина на скуле, несколько маленьких вмятин на колпаке головы и залившая весь спальный мешок, выплеснувшаяся изо рта кровь. Взяв себя в руки, наемница снова склонилась над киборгом и, прижав ладонь к шее Куклы, медленно покачала головой.

– Черт, – повторила она чуть слышно, – как это случилось?

– Умник, не видеть… – Развел руками мутант. – Умник стрелять по железным людишкам. Красивый баба тоже стрелять. Потом один из железный людишка стрелять фургон, делать большой дырка. Бам, бам! Умник падать за тюки. Прятаться. А красивый баба больше не стрелять. Потом большой баба железный человек резать. Железный баба – хороший воин. Сильный, быстрый, хитрый. Умный, почти как я. А потом я смотреть, баба железный башка мертвый или раненый. Получилась мертвый. Тогда я ее тряпка завернуть и вытащить. – Уставший от объяснений великан, махнув рукой, развернулся к постепенно разгорающемуся фургону и заворожено уставился на огонь.

– Много хороших вещей гореть, – покачал он головой. – А баба железный башка совсем жалко. Хороший был, красивый…

– Не повезло, – цокнула языком Ллойс, – похоже, она осколок макушкой словила. Колпак целый, а мозги – в кашу. Даже шею переломало. Стой, а это что? – Склонившись над Куклой, наемница принялась ловко стаскивать с андроида одежду.

– Вот сучка. – Прошипел не спешащий вставать, все еще придерживающий рукой челюсть, снайпер. – Всем нельзя, а тебе можно что ли?

– Ты, ыть, чего? Ты чего? – Нахмурившийся толстяк, снова сжав кулаки, шагнул к Элеум.

– Не трогай ее, – отбросив в сторону шприц-тюбик медшота потянулся за револьвером Райк. Лицо подростка перекосилось от ярости. – Только на шаг подойди, и я тебе в башке такую дыру сделаю – всего твоего барахла заткнуть не хватит!

– Да заткнитесь, вы. – Отмахнулась от обоих мужчин Ллойс. – Черт, не замечала раньше. У нее тут шрамы от операций. Почти не видно, но… вот, дрань… – перевернувшая тело андроида лицом вниз, Элеум провела пальцем вдоль шеи и уперлась пальцем в левую лопатку.

– Ну и что, – хмыкнул Пью. – Сама знаешь, рабыни высшего класса искусственные все. Им даже нижние ребра удаляют и их кусками ноги наращивают, чтобы фигурка постройней была. Да в ней, небось, силикона больше, чем в суперкомпьютере..

– Вот здесь была татуировка. А вот тут… – Бормочущая себе под нос Ллойс неожиданно выхватив нож, сделала надрез на коже андроида и, запустив палец в рану, вытащила из нее небольшой металлический предмет.

– Передатчик? – нахмурился Пью.

– Нет… Не похоже, – покачала головой Элеум, разглядывая зажатую между пальцев поблескивающую сталью горошину. – Больше похоже на ампулу. Тут номер есть Х34-Е78-l01-L-1-A-…

– 27, – закончил за нее Райк. – Это Хелла… сестра… Я назвал ее мерзостью… Я… Я её не узнал… Я… Она … Плохой… Действительно, плохой… Худший… Рядом… – С трудом поднявшись, скриптор, бессильно уронив револьвер под ноги, шатаясь, будто пьяный, зашагал прочь… Плечи подростка содрогались от с трудом сдерживаемых рыданий.

– Вот так семейная встреча, – слабо хохотнул Пью. – Прям довоенный женский романчик.

– Заткнись, Пью, – злобно прошипела Элеум и, воровато оглянувшись, на удаляющуюся спину скриптора, с хрустом вонзила нож под срез металлического колпака.

– Ты, ыть, что творишь? – Зашипел толстяк.

– Карты памяти снимаю, – невозмутимо пропыхтела, высунув от усилий язык погрузившая ладонь в красно-белую массу Ллойс. – Поможешь мне могилу выкопать?

– Не могла мне сказать, я бы, ыть, просто колпак открыл…

– Задницей, что ли? – Хмыкнула, продолжающая копаться в мозгах, Ллойс. – Или у тебя инструменты всегда с собой?

– Я помочь, – неожиданно произнес сидящий рядом с горящим грузовиком мутант. – Лопата теперь нет, людишки долго копать будут. Я сильный. Быстро для мертвец яма делать.

– Это хорошо, что быстро. – Кивнула Ллойс, с прищуром вглядываясь в разбросанные по поляне, тела. – Боюсь, что этих ребятишек скоро хватятся. Ыть, из фургона что-нибудь спасти удалось?

– Так, ыть, когда? – Со вздохом глянул на чадящий горелой резиной, охваченный пламенем остов броневика толстяк. – Что на себе было, то и взял. Повезло еще, что боеукладка к тридцатимиллиметровке не рванула.

– Значит, все-таки, гнилые были, – невесело усмехнулась девушка. – Чего еще от Весла ждать… До Хаба километров двести. Если лесом – триста. Надеюсь, отстанут от нас слегка пораньше.

– Не стоит, – хмыкнул снайпер.

****

Остаток ночи Райк помнил смутно. После поспешных, без прощаний и слов похорон того, что осталось от Хеллы, отряд в спешном порядке бежал от фургона. Ллойс и снайпер с ходу задали бешенный темп. Наемница петляла между деревьями, то заставляя ломать на пути ветки и приминать траву, то скакала по корням, гигантской гадюкой шипя на каждого, чья нога хотя бы мимоходом касалась земли. Несмотря на все протесты торговца, отряд больше часа брел по колено в воде текущего откуда-то со стороны холмов ручья. Они, то шли на север, то сворачивали на запад, то возвращались по собственным следам назад. Один раз путешественники даже вышли на поляну с фургоном. На одной из развилок еле заметной тропинки незаметно сгустившегося леса Ллойс вытребовала у толстяка единственное сохранившееся у него оружие – ребристое металлическое яйцо ручной гранаты. Сопровождаемая насмешливым взглядом Пью, вытряхнула из кармашка подсумка пригоршню красно-бурых капсул наркотика, и утолкав все это в любезно разломанную Умником металлическую флягу соорудила что-то вроде подвешенной на дереве растяжки. Дважды, ругаясь последними словами, рассыпала на пути табак. Предрассветные часы слились для скриптора в череду звуков и мелькающих пятен, уничтожающий даже зачатки мысли калейдоскоп, медленно погружающийся в ледяную пучину безразличия и тоски… Ноги омертвели и не слушались, воздух, заполняя грудь, разрывал и обжигал легкие, вылетал из приоткрытого рта веером микроскопических кровавых капель, давил на скрученные судорогой ребра, сердце кололо и колотилось попавшей в силки птицей, рвалось где-то в стянутом, будто стальной проволокой, горле, перед глазами плавали багровые пятна, но Райку было совершенно наплевать. Хелла. Его пропавшая без вести сестренка. Он прожил с ней бок обок больше месяца. И не узнал. Не смог узнать в этом несчастном, исковерканном рейдерами существе родную сестру. Хелла…

Она его защищала. Всегда. Сколько он себя помнил. В яслях и учебке – от старших детей. В столовой – от все время старающихся отнять поднос с пайком хулиганов. Он всегда был слабым. Слишком слабым для Легиона и ему об этом постоянно напоминали. Хелла тоже не отличалась большой силой, но зато ничего и никогда не боялась. И всегда дралась до конца. С ней старались не связываться, справедливо считая, что обижать бешенную в драке девчонку с интеллектом десятилетки себе дороже. Так или иначе начальный учебный курс он смог закончить только благодаря ей. А ей нравилось слушать, как он читает ей детские сказки. Она его любила. По-настоящему. А он… В болотах на катере, когда он ушел подальше от всех почитать, она попыталась пристроиться рядом. Тогда он велел этой мерзости уйти. Она не послушалась и попыталась его обнять… Подросток смахнул стекающие по лицу соленые капли. Он испугался… Испугался прикосновения скверны и ударил ее прикладом. Погнал прочь пинками. Больше она старалась не подходить к нему слишком близко. Больше она…

Плохой… Она сказала, что он плохой…

– Не спи, Райк! – Вцепившиеся в воротник пальцы Элеум выдернули подростка из полубессознательного состояния.

Почему-то горели щеки. В носу противно хлюпало…

– Я сейчас, – прошептал скриптор, с трудом сосредоточившись на маячившем над ним лице зло ощерившей зубы наемницы. – Я сейчас… – Он сам не заметил, как упал. Надо подняться. Сейчас, он встанет на ноги и побежит за всеми. Сейчас, только пару минут…

– Все. Спекся пацан… Умник, понесешь? – Раздраженно плюнув под ноги, повернулась к невидимому в предрассветной мгле великану Элеум.

– Хорошо. Умник добрый. Будет нести маленький людишка. Но лучше бросить. Маленький слабый – бесполезный. С Умник будь. Баба плохой волос сильный. Быстро бегать. Хорошо драться. Будут хороший сыновья. Большой баба волос плохой и рисунок на шкура страшный, но Умник терпеть. Умник мешок голова одеть… – Раздался в ответ басовитый рык, судя по голосу ни капельки не уставшего от их сумасшедшей чехарды великана.

– Неси давай, – раздраженно буркнула Ллойс. – Жених нашелся.

Огромные серые пальцы великана легко вздернули скриптора на ноги, перехватили и забросили на широкое, словно лавка, мускулистое плечо. Райк всего этого уже не чувствовал. Его сознание затопила черно-багровая тьма.

****

Убежище выглядело странно. Да и не бункер, по большому, счету это был. Просто, очень глубокий, здоровенный, разветвленный подвал снесенного под самый фундамент и засыпанного грудой мусора дома. В темных клетушках с низкими потолками, несмотря на лето, было прохладно и сыро, пахло гнилью, мокрицами, грибами и почему-то свежей хвоей. С потолка на незваных гостей, зло поблескивая глазками, смотрели истинные хозяева этого места – жирные толстобрюхие пауки.