Текст книги "Маленькая Миледи (СИ) "

Автор книги: Дмитрий Минаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Нет, не думайте, я спросила о здоровье Моорона-Брэца, сразу же после поединка. Но мне ответили, что он жив, и ему ничего не угрожает. Вновь поинтересовалась самочувствием правителя, когда мы уже уезжали из Оммора. Получила такой же ответ. Нирт Оррул выздоравливает, с ним всё будет нормально. Может не хотели говорить правду, может сами не знали… Какая теперь разница.

М-м-м, как я выспалась тогда, будто первый раз в жизни.

Так и есть! Со времени моего попадания на Аврэд, самый что ни на есть первый.

А в крепости?

Это когда давги под боком? Не смеши.

Так вот, мы, в смысле все обитатели дома лаэра Восточного хребта, встали, позавтракали и стали готовиться к отъезду в столицу. Мне помогли надеть новое платье. Ещё одно – дорожное, светло-коричневое, почти бежевое. Именно такого цвета были вставки на вороте и рукавах.

Если ты ещё полчаса будешь про платье рассказывать, я что-нибудь с тобой сделаю.

Озорник. Ладно, не буду. Тем более, что и рассказывать особо нечего. Простое дорожное платье. К нему более тёмное сюрко и тёмно-коричневый плащ с капюшоном. Ещё ко мне из починки вернулись мои старые проверенные сапожки. Ещё послужат, не развалились пока, мои хорошие.

Сборы были недолгими, слуги готовились к отъезду уже три дня. Мне повезло, что мессир Альронд вчера подзадержался на торжественных проводах у правителя Оммора. Чего ради они совместили гулянку с судебным заседанием? Откуда ж мне знать, может у них тут порядок такой. Отправил на плаху десяток-другой преступников и порядок. Можно дальше с осознанием выполненного долга вино пьянствовать.

Не задержись лаэр в городе, не известно, что со мной и другими беженцами случилось. Но догадаться не сложно. Замариновали бы нас куда-нибудь на пожизненное. Нет, у меня шанс выкрутиться был. Раз отец жив, он бы меня точно разыскал. Только сколько на это понадобилось бы времени. Вон, в России люди пропадают, никто не может найти. И это при современных СМИ. А тут? Вообще глушь и дичь, даже страшно подумать.

Кстати, ещё вчера вечером, когда я уже спала, нашлись Ансел и Тив – младший брат Соны. Точнее, это Ансел разыскал дом лаэра. Воин оказался не так прост, а с виду не скажешь – деревня деревней. Но перехитрить он умудрился всех, только ради этого ему пришлось бросить семью. Однако чем он рисковал? Ведь не давгам же женщин отдал, а стражникам. Правда, наши с Соной приключения показали, что и свои порой бывают хуже врагов.

Ну да ладно, у Ансела ведь всё обошлось. Не зря именно ему Хабд доверил самые важные бумаги отца, в том числе свидетельства о браке моих родителей и моё – о рождении. На самом деле документы назывались по-другому, но сути их это не меняло. Тубу со свитками воин передал лаэру из рук в руки. Какие ещё там были бумаги? Понятия не имею (просветить меня никто не удосужился), но, видимо, много всего.

Между прочим, тогда Ансела я так и не увидела. Ни свет, ни заря они с Клэром отправились к форпосту У-Серебряной-реки, чтобы покопаться в его руинах. Элгар Альронд справедливо посчитал, что в вещдоках по моему, а теперь по нашему с Клэрионом, делу ни казна, ни прочие, менее важные, документы лишними не будут. А всё уцелевшее имущество, которое будет найдено, следует доставить в военный лагерь у Оммора.

– А разве туэр Лесистого предгорья не будет присутствовать на суде в Леворе? – изумилась я.

– Он нас догонит со своим отрядом по дороге.

– Там ещё остались книги, библиотека отца.

– Я всё приказал забрать, – последовал ответ.

– А как отец, – спросила я у лаэра.

– Чувствует себя хорошо.

Ага, вон и про растоптанного Моорона-Брэца мне сказали то же самое. И тут меня пронзила новая мысль. А как же брат?! Ведь за все эти дни я о нём даже не вспомнила. Нет, Ола бы, наверное, вся извелась. А я? Кто он мне, этот юноша? Родная кровь? А ведь действительно – родная! Я спросила про Лона.

– Так вам не сказали? – удивился мессир Альронд.

– Что не сказали?! – у меня аж сердце упало. Ну скорее, старик, что ты тянешь кота… резину? У меня даже дыхание перехватило, и сердце перестало биться на несколько мгновений, показавшихся мне вечностью.

– Ваш брат жив.

Ну слава тебе яйца, то есть слава Создателю.

– Вернее, был жив ещё три дня назад.

Нет, сколько можно жилы тянуть? Я вас спрашиваю?

Как потом выяснилось, Лони благополучно переправился через Серебряную. Тот молодой прохиндей, что вывел нас с Соной к разбойничьему лагерю, успел послужить проводником и этому отряду, где находился мой брат. Правда, его хмырёнок разглядел плохо, но запомнил, что к раненому юноше обращались нэдин Лоннэр. Значит – точно брат. Выглядел он неважно. А кто там выглядел хорошо? Только два воина. Третий был без левой руки. Четвёртый – с перевязанной головой. С ними мой брат, три женщины и мальчишка. Ещё там откуда-то оказался старик-рыбак. А-а, понятно, дед решил тоже от греха переправиться на другой берег.

Всю компанию юный разбойник за мелкую серебряную монету подрядился вывести из леса. Всех, кроме старика, у того в лесу был какой-то схрон, да и не выдержать ему было дальней дороги. Не считая его, на девять уцелевших беглецов было только семь наргов. Два воина, как и проводник, всю дорогу шли пешком. Их то разбойничья душа в свой лагерь не повёл, не дурак, насилу отбрехался, закосив под рыбака. Его действительно заловили, когда он полез проверять установленную накануне снасть.

Дурить головы воинам юноша не решился, честно выведя отряд по лесным тропам к дороге в деревню. Получил обещанную плату, тоже мне – Сусанин по найму нашёлся, и был таков. На него с дядей мы с Соной наткнулись, судя по всему, когда те отправились на разведку. Но об этом я лаэру Восточного хребта рассказывать не стала.

– А где они теперь – мой брат и его спутники?

А вот на этот вопрос никто мне ответить не мог. Будем надеяться, что у них всё в порядке. Вроде давги от реки далеко не отходили. Хотя эти грёбаные стражники предгорий, ей богу, хуже морских разбойников. Я поделилась с милордом своими опасениями.

– Я уже разослал гонцов ко всем владетелям и жду известий. Всё-таки я, как-никак, исполняю обязанности наместника этого края.

Действительно, кого это я лечу? Даже как-то неловко стало.

Но это было с утра, а сейчас мы катим по пыльной дороге в столицу. Хорошо, что прошёл небольшой дождик, и пыль прибило, но, наверное, ненадолго. Так что пылюки мы ещё наглотаемся вдосталь. Хотя, может в карету она не проникнет? Правда название «карета» для этой таратайки, как-то не очень подходит. Тем более «экипаж». Это что-то, по моему разумению возвышенное и благородное. Да засунуть Золушку в эту колымагу, она б скорее согласилась скакать до дворца верхом на тыкве. Так иногда зуб на зуб не попадает.

Конечно, я немного утрирую, но только слегка. Явно тут надо что-то с подвесками делать. Не с теми, за которыми охотился д'Артаньян в «Трёх мушкетёрах», а теми, на которых крепятся колёсья. И как они от такой дороги вообще не отвалятся? Тьфу-тьфу-тьфу, лишь бы не сглазить. И это ещё называется Королевский тракт? Явно не трасса на Валдай. А что же тогда с остальными дорогами – волчьи тропы, где телега не проедет?

Ладно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Я затолкала в угол сразу две подушки, одну на другую и запрыгнула сверху, сунув под спину ещё одну, и, как лесной клещ, намертво вцепилась в ручку на стенке кареты. Хорошо, что их догадались прибить, а то б пассажиры при такой тряске со скамеек давно бы поулетали. Сидевший напротив лаэр на меня покосился, но ничего не сказал. А что он мог мне поведать? Сам мессир Альронд такую роскошь себе позволить не мог, иначе к двум подушкам под седалищем ему пришлось бы добавить третью, привязав её к голове. Иначе бы он на каждой выбоине или кочке стукался головой об потолок. А вот мне это не грозило – при всём желании не долететь.

– Элгар Альронд, а вы не расскажете про королевский суд?

– А не слишком ли это самонадеянно с вашей стороны, нэда Олиенн, обращаться к высшему правосудию, толком не зная, что это такое?

Ох, и любит же он поучать, мёдом не корми. Ну что за зануда. Может потому Клэр и сбежал, оставив меня старику на растерзание? Ну ничего, я тоже умею голову морочить.

– Вы ошибаетесь, элгар Альронд, некоторое представление у меня есть. Вы ведь не будете отрицать, что суд нирта Омморского был несколько предвзят.

– Не буду, – хмыкнул старик.

– Значит, у меня не было иного выбора, как требовать королевского суда, – заключила я.

Лаэр внимательно на меня посмотрел.

– Вот только мне хотелось бы узнать о нём побольше. Отец Фергюс, который мне о нём рассказывал… честно говоря, священник только упомянул о нём пару раз, но к чему эти уточнения… вне всякого сомнения, человек сведущий, но я сомневаюсь, что в судебном производстве он разбирается также хорошо, как вы. К тому же могли появиться новые законы или королевские указы, о которых он мог и не знать.

– Хм-м, тогда слушайте…

После этого всю оставшуюся дорогу я получала начальное образование по юриспруденции Левора и окрестностей. При этом мы слегка затронули судопроизводство в империи. Лаэр тут же помрачнел, и я не стала уточнять, что ему больше было не по вкусу централизация и порядок, которые царят в этом вопросе у соседей, или те хаос и анархия, что у нас в Леворе. Короче говоря – полнейший произвол местных феодалов. Кто сильней, тот и прав. Хуже, чем в России в лихих девяностых. Ей-богу!

Вообще-то старику нравилось рассказывать, не важно, касалось ли это судебного дела, истории или географии. Наверное, из него вышел бы хороший преподаватель какой-нибудь академии. А как в королевстве с этим делом? А никак. У-у-у, как же тут всё запущено. Только чему удивляться? Потребность в разного рода специалистах рождает общий технический и экономический уровень. Это и школьнику понятно.

А тут даже военных училищ нет. Всякие премудрости воинского ремесла переходят от отца к сыну. Скакать на лошади, держать меч и копьё, учат с детства. Вот стрельба из лука и арбалета у благородного сословия не в чести. На руси, помнится, первые учебные заведения по воинскому делу появились при Петре Первом. По-моему навигацкая школа и артиллерийская, или пушкарская. А, может, я чего путаю? Но, как бы то ни было, Левору это пока не грозит: своего флота нет, хотя береговая линия вытянута на тыщи километров, артиллерии – тем более.

Сперва я хотела расспросить про воинское обучение поподробнее, но потом передумала. И так старик начал на меня коситься, как Мюллер на Штирлица. Ещё примет за иностранную шпионку. Ну в самом деле, зачем десятилетней девочке знать военные тайны Левора. Любой подумает, что тут что-то нечисто. Тем более, что было множество других вопросов, гораздо более важных.

– Элгар Альронд, как по вашему мнению, нирт Омморский лгал, когда извинялся?

– Поясните.

Я пустилась в объяснения. Наверно они были очень путанными, но сводились вот к чему. Врал ли Моорон-Брэц, когда сказал, что не знает, кто я такая? Лаэр ответил отрицательно. Действительно, а смысл? Зачем наносить оскорбление. Ну я то ладно – ребёнок незнатного дворянина. А вот матери? Он что, с головой не дружит? Обозвать потаскушкой дочь лаэра Вечнозелёного леса. Это ж в каком запале нужно быть, чтобы так крышу сорвало.

Но есть ведь и другой вариант. По какой-то причине дознаватели не поставили в известность своего начальника о моём происхождении. Но почему? Заговор, интриги? Я поделилась своими сомнениями с мессиром Альрондом. Тот лишь усмехнулся.

– Вы, нэда, считаете себя настолько значимой фигурой, что против вас устроили целый заговор?

– Почему против меня, против нирта Омморского.

Старик аж весь передёрнулся, мгновенно изменившись в лице.

– Поясните, – потребовал он охрипшим от волнения голосом.

Ну я и поведала, что об этом всём думаю. Незатейливая комбинация. Нирту в промежутке между очередными возлияниями на проводах лаэра Восточного хребта показывают банду оборванцев – разбойников и дезертиров. Он, особо не вникая в детали, их чохом осуждает. Потом выясняется, что это невинно осуждённые герои обороны форпоста У-Серебряной-реки вместе с дочерью его коменданта, которая заодно и внучка властителя Вечнозелёного леса.

Вопрос на засыпку: долго ли после этого на своёй должности останется Моорон-Брэц? Ответ – недолго. Не обязательно его осудят. Но то, что после этого ответственных государственных должностей ему не видать, как своих собственных ушей, – это точно. А в каких он отношениях сейчас с моим дедом? Я спросила.

– Нормальных, – буркнул элгар Альронд.

– Разберёмся, – добавил он немного погодя, углубившись в какие-то свои мысли.

До самого постоялого двора, я не стала его больше тревожить. Там мы поужинали и переночевали.

Весь следующий день лаэр был чернее тучи. Сидел как бука, погруженный в невесёлые раздумья. Я попробовала его расшевелить. Старик что-то пробурчал невпопад. Эк как его проняло. Видать, я затронула какую-то слишком больную тему или неожиданно наткнулась на что-то по-настоящему важное. Ох уж мне эти придворные интриги – раз свяжешься, потом вовек не развяжешься. Эх, чуяло моё сердце, что ничем хорошим это не кончится.

Ранним вечером (солнце ещё не село) мы добрались до замка туэра Нового моста. Наверно читателя коробит от этих незатейливых названий. Но что я могу поделать, если они такие? Разве будет лучше, если я буду называть нашего гостеприимного хозяина на местный манер Брейльльен, а себя нэда Иртхим? Сомневаюсь.

Вот не коробит же никого, например, Белозёрск или Магнитогорск. Или, там, Запорожье и Учкудук – три колодца в ближнем зарубежье.

Да и в других странах сотни таких названий. Несилён я в языках. Знаю, что в Польше есть Зелёна Гура. Даже песня была раньше такая «Зелёна Гура – Зелёная Гора».

Глава 3

В общем, мы всей кавалькадой въехали в замок. Не думаете же вы, что мы с лаэром путешествовали вдвоём без сопровождения. Десяток всадников, столько же слуг на трёх возках, три фургона. Ещё в двух колымагах за нами увязались какие-то чиновники и горожане из Оммора. Хозяйничали ли на дорогах разбойничьи шайки? Не знаю. Но, видимо, так было надёжнее. И, главное – на халяву. Вряд ли за охрану милорд взял с них плату, а нанимать её самим этим путешественникам-прилипалам влетело бы в копеечку.

Но это так, к слову. Пока слуги сновали туда-сюда, таская и перекладывая вещи, а лаэр с хозяином куда-то удалились, мне тоже не дали сидеть без дела. Приставленная ко мне молодая служанка Лера (на самом деле Лериэнн) погнала меня сначала мыться, потом ужинать, а там и в кровать. О-о, а чего так рано, ещё солнце не село. Ну ладно, телевизора тут нет, интернета тоже, даже радио нельзя послушать.

Вообще-то, не знаю, как другие, а я в этой глуши стал чувствовать какой-то информационный голод. Нет, вот дома как было: включишь телевизор, и с экрана тебя начинают грузить по полной всякой хренью. Выскакивает какая-нибудь Трындычиха, вроде Малахова, и выдаёт пулемётную очередь слов про какой-нибудь скандал с премьером Италии, вывалив на голову несчастным телезрителям море имён, дат и цифр, которые им на фиг не нужны. Или следующий сюжет – хулиганы бьют витрины. Опять – тр-р-р-р – набор слов. Меня настойчиво хотят уверить, что эти разбитые стёкла как-то связаны с международной политикой и борьбой с произволом монополий. Или вот, не успел отец народа глубокомысленно заявить, что врагов надо мочить в сортире, как какие-то комсомольцы-добровольцы уже выволокли белоснежный унитаз чуть ли не Красную площадь и топят в нём наперегонки книжки каких-то писателей, фамилий которых я отродясь не слышал, ни до, ни после этого мероприятия. Ну в самом деле, нельзя же понимать слова вождя и учителя так буквально.

Так вот, отсутствие информации стало угнетать ещё больше, чем прежде её изобилие. Или это разновидность наркомании такая.

Как там Вилли Токарев пел: «не могу я без газеты, как ребенок без конфеты, как обжора без котлет, как военный без ракет».

Да, сначала так всё завертелось, что мне было совсем не до этого. А потом без новостей стало как-то дискомфортно. Ведь раньше, нет-нет, да и слушал эту дребедень. Надо ж знать, что в мире деется. А то будет, как писал Гудериан в своих мемуарах.

Катит генерал на танке через глухую деревеньку, навстречу бабка.

– Вы хто такие будете?

– Немцы мы, старая, немцы.

Старуха всплеснула руками.

– Это ж сколько наш царь-батюшка с вами воюит. Я ж ишшо молодая была, когда война эта только начиналась.

С этими мыслями я и заснула.

Подняли меня ни свет, ни заря, умываться, чесаться, то есть причёсываться. Нет, как я стала понимать и завидовать женщинам, что носят короткие волосы. Ну и что, что мужчинам нравится, когда они длинные? Вот пусть сами такие отрастят и помучаются. А до плеч тоже считаются длинными? Ну, тогда ещё терпимо. У меня то они вообще до пояса, или даже ниже – до… В общем – ниже. И теперь на них накинулась Лера. На мой взгляд – слишком рьяно. Так что мне ничего не оставалось, как вцепиться в табурет, на котором я сидела, мёртвой хваткой, закусить губу и мужественно… или женственно, не знаю, как правильно… терпеть эту пытку, по недоразумению именуемую расчёсыванием волос.

Потом меня нарядили в платье. Если зелёное было парадным, коричневое походным, то это тёмно-голубое…

Давай его лучше называть светло-синим, а то навевает какие-то неприятные ассоциации.

Ладно, как скажешь, пусть будет синее. Назовём его парадно-выходным.

После завтрака меня позвали в кабинет туэра Веаля. Это хозяина замка так зовут – Веаль Самдар Табаир, туэр Нового моста. Невысокий крепкий дядька, темноволосый, с проседью на висках, со щёточкой аккуратных усов. Нельзя сказать, что амбал, но и явно не хилый. И чё это он меня всё время взглядом сверлит? Местный чекист что ли?

Лаэр уже был здесь, величественно восседая в кресле. Неужели всю ночь тут торчал?

– Нэда Олиенн, как и когда вы догадались о заговоре? – сурово спросил меня властитель Восточного хребта после взаимных приветствий.

– Не понимаю вас, элгар Альронд, – удивлённо воззрилась я на него.

– Но разве не вы мне о нём сказали? – непонимающе уставился на меня старик.

А вот теперь вспомним сюжет из фильма «Адмирал Ушаков». Как там доброхоты посоветовали будущему адмиралу: ты, мол, скажи светлейшему, что это он сам всё придумал, он твои начинания мигом одобрит. Только уловка не помогла, князь Потёмкин сразу раскусил эту хитрость. Только Ушак-паша уже тогда был в высоких чинах не то капитан, не то командор. А я то – десятилетняя девчушка. «В голове ни бум-бум, малолетка, дура-дурой.» Вот и будем усиленно играть эту рольку. Согласится дедуля, что он тупее меня? Вряд ли. Впрочем, сейчас увидим.

– Что вы?! – мои голубые глаза распахнулись во всю ширь, – Это вы, элгар Альронд, уверили, что заговор никак не может быть направлен против меня.

Я испуганно уставилась на взрослых. Надеюсь, достаточно испуганно. В воздухе повисла гнетущая тишина.

– А с чего вы взяли, что он против нирта Омморского? – пришёл на помощь лаэру туэр Нового моста.

– А против кого?

Взрослые переглянулись. И что они могли мне на это сказать? Как выяснилось, очень даже много. Мессир Веаль впился в меня, как вампир. Чудом не высосал всю кровь до последней капли. Дознавателем что ли работал? Как выяснилось много позже, да, было дело.

Из ящиков стола вытащили ворох бумаг с моими показаниями, начали уточнять: что, да как. Тыкали, как котёнка носом в эту писанину. Я отбрёхивалась, как могла.

– Право слово, элгар Альронд, откуда мне знать, почему тут так написано, вы же сами говорили о происках заговорщиков.

Мне сунули очередной лист бумаги.

– Если б можно было ещё разобрать эту клинопись.

Очевидно, я сдуру брякнула это в слух. На меня тут же насел туэр Нового моста.

– Ну вот дикие племена ведь пишут чего-то на скалах, – принялась я выворачиваться. Ну не на халдеев же мне ссылаться?

– А почему клинопись?

– Ну они же свои загогулины клином вырубают или нет? Как раз, наверное, такие закорючки и получаются.

От кого узнала? Да всё у того же отца Фергюса. Ох, и появится к нему у этих зубров контрразведки море вопросов, когда они его встретят.

Так и пытали меня, без передыху, эти злодеи до самого обеда. Хорошо, что не калёным железом. Как же всё это начинает утомлять.

После трапезы я сбежала во двор. Надо будет кому – сами найдут. Там я повстречала детей туэра – сына Табаира и дочь Илоинн. С ними была ещё девочка Нарикаль – нэдина, дочь героя Чёрной горы. Обе девицы посчитали, что этой инфы будет вполне достаточно. Может её отец тут известен, как виконт де Баярд. Наверняка многие читатели про него слышали, а уж его прозвище «рыцарь без страха и упрёка», точно должны знать. А вот что за подвиг он совершил, я вот, например, не помню. Что-то, вроде, оборонял… неужто тот самый форт Баярд? Но это же – скала посреди моря, кому он мог понадобиться?

Ломать голову над подвигами таинственного героя я не стала, спрашивать – тем более, кому хочется прослыть невеждой. Девчонки вопросами меня тоже особо не донимали. Кто я им – нэда фиг знает кто, незнамо откуда? Но в общении с ними было легко и просто. Мы сразу перешли на ты, я для них стала Олой, они для меня – Илой и Нарой.

Мне показали все местные достопримечательности. Первым в списке стало стойло наргов, их было десятка три разного окраса и пород. Животные были ухожены, но вот духами Шанель в помещении явно никто не брызгал. Я невольно поморщилась, заслужив неодобрительные взгляды. Ну как же, такое неуважение к благородным животным.

Дальше мы отправились в комнату девочек. Они похвалились своими куклами: мягкими с керамическими лицами, которые туэр Веаль привёз им из империи. Даже подумать страшно, сколько такие могли стоить. Платья пошиты из дорогой ткани, вместо драгоценных камней – разноцветное гранёное стекло. Даже волосы, наверное, настоящие. Темноволосой Иле досталась голубоглазая блондинка. А похожей на эту куклу Наре – кареглазая брюнетка, точь-в-точь, как её подружка. Может, папуля решил подстраховаться: как одна из девочек оторвёт своей игрушке голову, так в их отношения нужно срочно вмешиваться. Но, скорее всего, это только мои домыслы?

М-да, бедная Ола на моём месте обзавидовалась бы. А я? Я действительно любовалась – настоящее произведение искусства. Вот только плащики подкачали. Сами шили, догадаться было несложно.

– По-моему, капюшоны маловаты, – глубокомысленно изрекла я.

Девчонки вздохнули, и согласно закивали, да промашка вышла, не рассчитали. Я пожалела кукол: что ж у них несчастных всего по одному парадному платью, а где домашнее, где дорожное, вот у меня их целых три, похвасталась я и была тут же посрамлена. Оказывается, нашему голубоглазому ангелочку Наре неделю назад уже стукнуло двенадцать. Осталось чуть больше месяца, как она будет представлена на ежегодном осеннем гараде в королевском дворце. По этому случаю ей была заказана добрая дюжина платьев. Туэр Нового моста не поскупился на свою воспитанницу. Можно было только позавидовать.

Кое-что стало понятно. А я то удивлялась: шустрая дочка хозяина замка всё время скакала впереди, а её золотоволосая подружка шествовала следом с таким видом, будто королева. Оказывается, она старше своей подружки на год и всячески это подчёркивала. Мол, вы – дети, а я уже взрослая.

– Так тебя там, Нар, сразу замуж выдадут? – всплеснула я руками, – Как интересно.

Да что ты, зашикали на меня. Это вроде как смотрины, напоминание, что новое поколение красавиц на подходе. А взрослым – очередной повод и молодёжь посмотреть, и себя показать. А сколько лет было Наташе Ростовой на её первом балу, где она танцевала со Штирлицем? Нет, пожалуй там она была значительно старше, уже невеста.

А в Леворе? Что-то я не удосужилась поинтересоваться. Нет, вру, то, что жениться и выходить замуж здесь можно с четырнадцати, я помнила. А как дела обстоят, так сказать, с прелюдией?

– Я уже больше двух лет, как помолвлена, – опустив глазки, сообщила Ила.

Ты смотри!

– И кто же твой суженый?

Как выяснилось, какой-то Ульв, нирт Ледяной реки. Уже взрослый мужик за тридцать, ближе к сорока, четыре года, как овдовевший. Дочь его недавно вышла замуж, а сын погиб год назад. Вот нирт и хочет нового наследника. Тут ещё и политикой, наверняка, попахивает.

– Он хороший человек, жалко только, что такой старый.

– И вовсе он не старик, – вступилась за жениха подруги Нара, видимо это было продолжение давнего спора на эту тему, – Ну вот ты ей скажи, Ола.

Тоже мне, нашли третейского судью для своих разногласий. И что, спрашивается, я могу посоветовать девчонке. В сердечных делах даже вмешательство родителей приносит порой больше вреда, чем пользы. Они же смотрят на всё со своей колокольни. Как, кстати, друзья, подруги и прочие доброхоты, которых мёдом не корми, лишь дай подать полезный совет!

Ладно, начнём издалека.

– Ила, а кого бы ты хотела видеть своим женихом?

– Но у меня же уже есть, – удивилась девочка.

М-да, никто не говорил, что будет легко. Но от ответа тебе всё равно не уйти. Я навалилась на Илу не хуже какого-нибудь дознавателя. Нара, слушая нас, только хлопала своими прекрасными голубыми глазами.

Наконец мне удалось вырвать из Илы признание, кто же является её идеалом любви и красоты – некий нэд Эльвад. Впервые слышу, а Нара аж ахнула, покачав головой. М-да, наверное, оч-чень известная личность. И сколько же этому доблестному рыцарю? Двадцать один? Он женат? Нет, обручён. А почему не женат? Ах, он ещё не свершил достойного подвига, чтобы стать мужем и отцом?

– Так я не поняла, ты что, Ила, собираешься со своим будущим мужем на пару совершать великие деяния, сражаясь с ним плечом к плечу?

Обе девчушки разом ойкнули, уставившись на меня широко открытыми глазами. Нет, аж зависть берёт, у меня так вовек не получится.

– Да ты что? Да как можно? – зашикали на меня, – Это ж мужское дело.

А женщины? Как подсказала память Олы, их удел – вести домашнее хозяйство и рожать детей. Домострой в действии.

Почему невеста в белом платье? Потому что вся кухонная утварь имеет стандартный белый цвет.

Какие тут на фиг женщины-воительницы, хорошо, что паранджу не заставляют носить!

– Тогда я не понимаю, Ила, что для тебя важнее? Чтобы он был великим героем, или чтобы заботился о тебе и детях, которых ты ему родишь?

– А что плохого в героизме? – с вызовом спросила Нара. Её глаза при этом сверкнули. Похоже, я умудрилась наступить на чью-то больную мозоль или, правильнее, разбередить старую незаживающую рану.

– Хорошо, кто из вас считает, что нирт Ульв – трус?

В ответ – молчание. Я пожала плечами.

– Что ты можешь знать о величии подвига! – с пафосом воскликнула Нарикаль. В её бездонных голубых глазах стояли слёзы. Как же она была прекрасна в своём праведном гневе.

Да кто тут меня лечит!

– Действительно, что я могу об этом знать?! Я, которая убивала давгов и сжигала их живьём вместе с кораблями! Которая видела, как безрукие и безногие воины бросились в последний бой, чтобы их жёны и дети имели призрачный шанс спастись! Действительно, что я знаю о подвиге?!

Наверное, я тоже умею сверкать глазами. Обе девицы отпрянули и уставились на меня, приоткрыв рты. Что, не ждали?

– Не может быть? – первой опомнилась светленькая.

– Расскажи! – вторила её тёмненькая.

И что им рассказать: про зарезанных детей, про истерзанных младенцев, про пол, забрызганный мозгами Фиды… Наверно всё это отобразилось у меня на лице. Девчонки притихли, пожирая меня глазами.

– Хорошо, я расскажу, – наверно мой голос зазвучал механически, как у терминатора, – Об одной девочке-крестьянке, такого же возраста как мы с вами. Я даже не узнала её имени. Она была ранена в руку. Зараза попала в рану, и её тело начало чернеть. Я убила её, заколов кинжалом в сердце, уже там, за рекой, в разбойничьем лагере. Чтобы больше не мучилась. Вы хотите знать, что я чувствовала? Вы действительно хотите это знать?

Минуту или две стояла мёртвая тишина. Потом Нара первой бросилась мне на шею.

– Прости меня, Ола, я не знала, – рыдала она, целуя меня в левую щёку. Тоже плача в правую уткнулась Ила.

Тоже мне – телячьи нежности, но как же приятно было Оле. Две девочки-подружки. Как им, наверное, хорошо и весело вдвоём. И как же тяжко было ей – всё одна, да одна. Детей благородного происхождения рядом нет, а отпрыски простолюдинов – не ровня. Порой и словом перемолвиться не с кем.

Я горько вздохнула и отступила назад, поймав руку брюнетки.

– Скажи мне, Ила, твои папа с мамой желают тебе зла?

Та с ужасом уставилась на меня, отрицательно замотав головой.

– Так почему ты решила, что они хотят этого, выдавая тебя за нирта Ульва?

– Но он же старше папы на два года.

Ну вот – снова здорово! Ох и крепко же ей это втемяшилось в голову, хоть кол на ней теши. Надо с этим что-то делать. Но как? Допустим, я расскажу обо всём туэру Нового моста. В лучшем случае он меня выслушает – в одно ухо влетело, в другое – вылетело. Кто я ему – глупая десятилетняя девчонка, которая лезет не в своё дело. Его ЛИЧНОЕ ДЕЛО. Тут он и лаэра Восточного хребта может не послушать. А что, это мысль, можно брякнуть тому что-нибудь при случае. Надо только придумать, как это лучше сформулировать, чтобы тот поделился с папашей Илы, а тот проникся проблемами дочери. М-да, задачка. А мне это надо? Я что – психотерапевт? Ладно, подумаем об этом после, а то девчонки уже как-то странно на меня смотрят.

– А тебя, Нара, тоже хотят выдать за старика? – обратилась я к белокурому ангелочку.

– Пока нет, – зарделась та, покраснев, как маков цвет, – но на гараде мне могут подобрать жениха. Мама уже там с тётей Ютой.

Да, для справки, не помню, говорила или нет, отцом Илоинн Мальенн Фарайль, туэрины Нового моста, был Веаль Самдар Табаир, туэр этого-самого моста. Матерью – туэра Юттирь Оиверь Мальенн, братом – Шолирр Таймир Камаэл. Теперь семья Нары: она сама – Нарикаль Ариэнн Тирригард, нэдина Чёрной горы и её мать – нэда Кайрит Миироль Сойнар. Вы спросите, чего ради я тут перечислила всю эту тьму народа?

Кстати, у Илы была ещё старшая сестра – Эрталь.

Ладно, не стану дальше грузить читателей именами и титулами всех родственников, друзей и знакомых этой семьи. Итак перечень персонажей слишком затянулся. Это я к тому, что если потом скажу: Шол – то это брат Илы, а если нэда Кая – значит мать Нары. С некоторыми из них я потом встречалась. Вот только не всегда эти встречи были радостными, скорее, совсем наоборот.

Да, как оказалось, матери девочек уже скоро второй месяц, как отчалили в столицу. В общем то это понятно: готовь телегу зимой, а сани – летом. Надо и дом в порядок привести, и наряды заказать. А то потом понаедут дворяне со всего королевства – каждый мастер, что портной, что сапожник, что маляр, будет нарасхват. Причём тут маляры? Ну красить же надо будет: и фасады домов, и окна, и двери, да мало ли. Каждому ремесленнику найдётся работа. От каретных дел мастеров до ювелиров.