Текст книги "Грани II (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Нелин

Соавторы: Валентин Дмитриев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 14

г. Степногорск, сентябрь 20.. года.

Блэк.

Быстрая Тропа оборвалась внезапно, как будто её кто-то с маху обрезал ножницами. Я полетел кувырком и треснулся затылком о камень, предательски лежавший в мягкой густой траве. Неприятно, но для меня несмертельно. Отряхнув прилипшие травинки, я встал. И впервые за долгое время обомлел. А где Зона?

Вокруг меня расстилались нетронутая, покрытая не по-осеннему зелёной травой степь с редкими перелесками. Пологие холмы до самого горизонта и... рядки опор ЛЭП в поле зрения. Ожил телефон, поймав сигнал знакомой сети и спутники. Ну-ка, посмотрим где мы? Ага, дома, в России. Место соответствует недавним территориям Зоны.

– Ну замечательно. Везёт как утопленнику. Попасть под свёртку, идя по Быстрой Тропе, – я покачал головой и достал сигарету. Раз уж меня выбросило из Зоны, доверимся сему случаю и не будем лезть обратно. Сориентировался. Меня удачно выбросило километров за пятнадцать от Степногорска. Пора и узнать, как без меня тут дела идут.

Через полчаса я выбрался на дорогу и поймал машину. Надежды, что кто-то рискнёт подобрать непонятного длинноволосого типа в потёртом кожаном плаще, было мало, но смельчак нашёлся. Замызганная трёхдверная "Нива" неслась, как на пожар. Мужик, руливший этим транспортным средством, совсем не обращал на меня внимания, даже не пытался заговорить. Остановился он возле гаражей на въезде с южной стороны, и лишь там буркнул:

– Я сюда.

Я кивнул, вылез из машины и начал рыться в карманах. Нивовод махнул рукой:

– Забей.

Пожав плечами, я перешёл дорогу и осмотрелся. Город на первый взгляд был всё таким же. Невысокие посеревшие дома, неопрятно обрезанные деревья. Но только на первый. Несколько лет постоянной опасности по соседству с Зоной сделали своё дело. На улицах было много людей в военной форме и полувоенной гражданке. Кое у кого совершенно открыто на поясах висело оружие. Полиция на это никак не реагировала. Вот что значит провести столько времени в отрыве от жизни внешней. Я криво усмехнулся, вспомнив собственные юношеские терзания с ТТ в кармане и ныканьем магазинов по квартире.

Кстати да. А как там моя хата? Пока я шёл, мимо проехала всего пара маршруток. Зато трамваи всё так же бодро дребезжали звонками на наглых водителей и скрежетали по рельсам. Запрыгнув в нужный номер, я выколупал из кармана несколько монеток и протянул их кондукторше. Привычная тётка неопределённого возраста, закутанная, несмотря на тёплую осень, в стёганку под оранжевым жилетом. Несколько остановок. Дом стоял на месте, разве что добавилась ещё пара уродливых пристроек-магазинчиков. Сломанный ещё при мне домофон – некоторые вещи совсем не меняются! – и неожиданно чистый подъезд. Даже с запахом свежей утренней уборки. Ну надо же... Вот и дверь. Ключей у меня давно не было, конечно. Я задумался на мгновение и почему-то, вместо того, чтобы тупо выломать рывком замок, нажал кнопку звонка.

Через некоторое время, когда я уже собрался покрепче взяться за намертво приваренную ручку, прошуршали шаги. В глазке посветлело.

– Кто там? – спросил женский голос.

Я хмыкнул. Нет ничего проще, чем говорить правду, верно, товарищ Булгаков?

– Дмитрий. Я здесь жил раньше. Четыре года назад.

– Подождите...

Шаги прошуршали куда-то обратно, потом дверь приоткрылась на цепочке. Смешно. Я её разорву даже не напрягаясь. На меня смотрела невысокая рыжая барышня в длинном домашнем халате и нелепых голубых тапочках-зайчиках. Возраст какой угодно от двадцати до тридцати. В руке она держала мою старую фотографию. Того времени, когда я пытался играть в местной рок-группе. Неплохо, я тогда былстоль же волосат.

– Похоже, что это вы. Простите, мы тут живём уже почти год. Квартира была официально признана бесхозной, город выставил её на продажу. Но мы вещи не выбрасывали, сложили всё в коробки на балкон. Мало ли.

– И то хорошо, – я пожал плечами. – Может, задарите бездомному мне подходящую сумку?

Барышня немного смутилась, но кивнула.

– Да, конечно. Заходите.

Брякнула цепочка. В квартире, само собой, были совсем другие запахи. Свеженький ремонт затёр всё, что происходило здесь раньше.

– Нина, – новая хозяйка протянула мне узкую ладошку. Молча кивнув, я осторожно коснулся её. Это не лапа Харальда, которую я мог безуспешно пытаться смять. – Чай будете?

– Если нетрудно.

Я осматривался. Нда, глупо ожидать, что здесь останется что-то прежнее. Даже старый пластиковый псевдопаркет был содран и заменён на толстый тёплый линолеум.

– Вам какую сумку? – донёсся с кухни вопрос.

– Китайская подойдёт.

– Ну вон на обувной тумбочке лежит. Проходите на балкон, всё там.

Клетчато-полосатая сумка была точно такой, какая требовалась. В банановых и яблочных коробках аккуратно лежали всякие разности, завёрнутые то в газеты, то в старые простыни. Я сел на раскладной рыбацкий стульчик, который прислонился тут же. Приступим-с.

Увлёкшись разбором, я не заметил, что Нина уже довольно долго стоит в двери и смотрит на меня.

– Вам действительно некуда идти?

– Ну... есть ещё дом на Газзаводе. За ним есть кому присмотреть. Наведаюсь туда. А нет, в гостинице поселюсь. С деньгами не вопрос.

– Понятно, – кивнула она. – Чай готов. Пойдёмте.

Я заглянул в сумку. И правда, собрал всё что хотел, а потом только перебирал старое барахло. Принюхался.

– Да. Хорошего чая мне долго не хватало.

– А где вы были? – спросила Нина, наливая чай в не менее чем поллитровую кружку из прозрачного тёмного стекла.

– Там, – я ткнул пальцем через плечо, в сторону степей. – В Зоне сталкерствовал.

– Оу, – брови рыжули дёрнулись. – У меня брат старший всё ещё где-то там. Надеюсь, вернётся.

– Как его зовут? Я многих знаю или знал.

– Денисов Сергей. Он сначала служил контрактником, когда Зона пришла, ему год оставался. Дотянул его на блок-посту, закрыл контракт и туда. Сейчас я фото покажу.

Нина вышла из кухни. Моё внимание привлёк выпуск местных новостей, традиционно врезаемый в эфир одного из центральных каналов. Хоть узнаю, что тут происходит. Или творится. Я дотянулся до пульта.

"...очередным вызовом следственным органам. На этот раз жесткое массовое убийство произошло поздно вечером в посёлке Газзавод, в одном из частных домов. Пока неизвестно, связано ли оно с бойней в районе ГСК "Нагорный", но пресс-служба УВД сообщает, что почерк схож..."

– Это что? – я качнул пультом на телекартинку.

Нина протянула мне электронную фоторамку и покачала головой.

– Такого даже в расцвет Зоны не случалось. Два массовых убийства в разных районах города, с промежутком меньше чем в сутки. Расчленёнка и всё такое.

"...граждан просим обращать внимание на необычно выглядящих девушек в неподходящих для одиночных прогулок районах, и сообщать ближайшему наряду полиции, в отделение, либо по телефону 102. Самостоятельное задержание признано крайне опасным и настоятельно не рекомендуется."

– Ого, – я подавился чаем. – Что это за чудо-юдо такое бродит? – вслух сказал я, а в голове стремительно защёлкали логические ячейки. Из Зоны наверняка могли пролезть наружу какие-нибудь твари, способные к мимикрии или ментальному воздействию. Мало ли мы таких повидали. А тут ещё и свёртки начались. Зона отдаёт землю... и попутно может выкинуть в наше пространство кого и что угодно. Ладно. Пусть с этим органы разбираются. Я посмотрел на фотографию.

– Да, я его видел живым, – на фото был парень, не задержавшийся в моём отряде. И с Харальдом он не уходил, отбился к каким-то яйцеголовым в конвой. – Но это было года полтора назад. Вам лучше обратиться к каким-нибудь научникам. Они контачат друг с другом, а Сергей ушёл в охрану к учёным.

– И на том спасибо, – улыбнулась Нина.

Я допил чай, поблагодарил хозяйку, оделся и вышел со своими пожитками на улицу. Только на остановке до меня дошло, что мужских вещей в квартире не было. Ну и чёрт с ним, как раз удачно подкатила нужная маршрутка.

Глава 15

Неизвестность.

Харальд.

Лошадей, потерявших седоков, было предостаточно. Они бродили среди изломанных тел, многие безнадёжно тыкались храпами в них, разыскивая хозяев. Я высмотрел соломенного жеребца среднего роста, в простом снаряжении. А то ещё гордость у него заиграет и не подпустит... Но я напрасно беспокоился, у коня был весьма потерянный вид, и он оказался рад человеческой руке. Оглядевшись, я поднял чей-то плащ, почти не заляпанный кровью, обтёр седло и шею коня. Потом, осторожно ступая среди тел – некоторые ещё шевелились, глядя в небо тускнеющими глазами – нашёл меч себе по руке. Вот уж не ждал, что пригодится моё увлечение историей и полевыми игрищами. Возле седла была прикреплена лопасть, этакиеножны без законцовки. Я обратил внимание, что сражавшиеся здесь сильно отличаются. Те, кто проехал мимо меня по лесной дороге, выглядели типичными позднесредневековыми воинами. А их противники напоминали по снаряжению то ли гусар, то ли рейтар, только без огнестрела. Вместо него у многих имелись небольшие арбалеты со стальными дугами и рычажным взводом. Конечно, в седле на скаку не перезарядишься, но выстрелить в упор на сближении, метров с двадцати – уже хорошо. Потом в ход пошли дротики с игольчатыми наконечниками, наподобие пилумов, и тяжёлые прямые полуторники, против которых кольчуги не играют.А пластинчатая броня была далеко не у всех.

– Ну вроде всё, можно сматываться, – сказал я сам себе, чтобы хоть как-то уменьшит давящую тишину вокруг. Неожиданно совсем рядом послышался слабый стон. Шагах в десяти под разодранным, потерявшим цвета штандартом, кто-то приподнял руку.

Я отшвырнул бурую ткань. Наверное, это один из тех двух знаменосцев, следовавших сразу за командиром. На его измятых и заляпанных доспехах ещё можно было разобрать богатую насечку и кое-где позолоту. Прямо в нагруднике торчала наполовину вошедшая секира. Рука в мятой латной перчатке упала в тёмную жижу, из-под решётчатого забрала хрипло вздохнуло. Поддев ножом погнутую железку, я откинул забрало. На меня смотрел молодой парень, от силы лет двадцати, светловолосый, с пробившимися пшеничными усиками. Его взгляд ещё был осмысленным, он что-то шептал, но понять я его не мог, он говорил на совершенно незнакомом языке. Ничего подобного я раньше не слышал.

Покачав головой, я сказал:

– Не понимаю я тебя, – и сел на выпуклый щит, валявшийся рядом. Подлетел здоровенный ворон, приземлился неподалёку и начал примериваться к чьему-то глазу. Я поднял автомат. Выстрел в упор разнёс птицу в клочья. Не успело эхо от выстрела угаснуть в недалёких холмах, как в ответ дробно раскатился перестук копыт. На светлом фоне дороги показался одинокий всадник, он мчался, прижимаясь к шее коня.

– Это ещё кто... – пробормотал я и встал. Конь, храпя и вскидывая передние ноги, остановился, всадник соскочил и бросился ко мне. Это оказалась высокая, всего на полголовы ниже меня, девушка, одетая почти как наши байкерши – высокие сапоги с пряжками, плотные брюки, кожаная куртка с разными бляшками и прочей отделкой из светлого металла.

Она подбежала, сказала что-то. Я её, естественно, не понял, ибо язык оказался совершенно незнаком. Отдалённо он чем-то напоминал испанский. Голос был неожиданно глубоким, бархатистым. Будто передо мной стояла не более-менее ровесница, а почтенная матрона. Кажется, такой называется "контральто"? Я слабо разбирался в этих определениях, но голос мне определенно нравился. Незнакомка повторила на другом языке, в который я вообще не врубился. Посмотрев на меня, она вынула из-за пазухи круглый драгоценный медальончик и... начала нажимать на камни-кабошоны, как на какую-то клавиатуру.

И тут начались странное. Я сразу вспомнил недавний экспресс-допрос в исполнении Элен. Если допустить, что мозги могут чесаться, то именно это я и почувствовал. Но слегка, явно не так, как майор, скуливший под руками Элен. Не иначе, под медальон сделано какое-то устройство, способное работать напрямик с мозгами.Словадевушки гулко отдавались в моей голове, проникая в каждую извилину. В следующую секунду она вскинула руки, протянув их ко мне "лодочкой", будто в странном танце, и я с ужасом ощутил, что понимаю её. Чужой язык намертво впечатывался в моё сознание. Я оторопело стоял, и сверху, из уходящих туч, падали крупные холодные капли. В глубине облачного фронта мрачно урчала отдаляющаяся гроза

– Не лю-бу-ю ин-фор-ма-ци-ю, – медленно, по слогам, сказала она на русском. – Это о-пас-но-е за-ня-ти-е. Вы-нуж-ден-но-е. Ме-ня зо-вут Тер-ви. Слова звучали так, словно она пробовала каждый звук, каждый слог на вкус.

– Терви? – одновременно в сознании всплыло значение этого имени, "Ветер". У них что, ветер женского рода?

– Терви, – кивнула она. – Слж... труд-ный язык, – заключила незнакомка, привязала коня уздечкой к ближайшей телеге и бросилась к знаменосцу, пачкая сапоги кровавым месивом. Он ещё дышал и пытался протолкнуть слова сквозь холодеющие губы, но это были звуки агонии. После таких ранений разве что у нас соберут, а здесь без вариантов.

Незнакомка говорила с парнем, едва не тормоша его. Несмотря на спешно вколоченный в мозг язык, я не понимал почти ни слова. Слишком быстро. Она наконец замолкла, я обессиленно сел обратно на щит. Голова гудела, как будто меня посадили под колокол и начали лупить по нему кувалдами. Я смотрел на девушку, которая отшвырнула секиру и, расстегнув замки, снимала грудную пластину кирасы. Кровь из грубой раны уже не текла. Сумерки сгущались, и отсюда давно пора было убраться. Кое-как собрав себя за шкирку, я встал.

Девушка обернулась на меня через плечо. На щеках блестели две мокрые дорожки. Похоже, этот парень был ей близок. Муж, жених, брат? Кто?

– Надо уходить, – сказал я и запоздало понял, что говорю на её же языке, хотя думаю на русском.

– Да. Сейчас.

Она наконец нашла то, что искала. Подвеска на золотой цепи, что находился за пазухой у знаменосца. Подняв её так, чтобы парень увидел это, девушка сказала:

– Я её сохраню. Прощай, – она провела пальцами по щеке раненого, выдернула из ножен кинжал. Слабый кивок был ей разрешением, и незнакомка точным движением вогнала его прямо в сердце. Так же, как я выстрелил во Фрези. Молниеносное воспоминание прошило меня, стряхнув странное оцепенение. Не собираясь больше оставаться на этом жутком поле, я протянул ей руку и повёл к коню. Пусть наступает ночь, по лесной дороге мы успеем вернуться к роднику, где была моя последняя стоянка, а там видно будет.

В лесу мне удалось подстрелить выскочившего прямо из-под ног барсука, и теперь мясо аппетитно шипело, роняя прозрачные капли на угли у края огня. Жирный, зараза, значит и правда лето на исходе.

– Почти готово. Ты есть будешь? – я не хотел сейчас расспрашивать её ни о чём, хотя к концу первого дня на другой стороне – какой, кстати, игде? – вопросов накопилась уйма.

Терви коротко перевела взгляд на меня, потом вновь уставилась в пустоту. Я пожал плечами и разложил на листе лопуха куски свежатины, отделив половину. С нарочной неохотой Терви придвинулась ближе, она проголодалась не меньше меня – на лошади у неё с собой не было ничего, никаких запасов. Наверное, жилые места рядом, не станут такие войска шататься где-то далеко. Снабжение, тылы, всё это обязательно есть. Здесь вам не там, и с самолёта вагон продовольствия со снаряжением не сбросишь в любой точке мира.

– Терви, ты, наверное, понимаешь, что я не отсюда, издалека. Может просветишь меня, что тут происходит?

Она дёрнула плечами и снова отодвинулась. Ночь обещала быть прохладной. Придётся что-то думать с костром. В конце концов я догадался нажечь побольше углей, отодвинуть их в сторону и накидать лапника, который нарубил в зарослях можжевельника.

– Иди сюда, – я показал на груду веток. – Иначе ночью околеешь.

Я не удивился, когда она удостоила меня единственного расплывчатого взгляда. Ну как хочет, заставлять не буду. Но всего через полчаса она всё-таки подобралась ко мне, я обхватил её полой куртки, снизу шло тепло от прогретой земли, в общем, до утра мы дотянули, но утром...

Бок ощутимо холодило. Наверное, это садилась роса. Я повернулся. На меня с застывшей усмешкой смотрели несколько откровенно бандитских морд. В руках самострелы, а немного поодаль виднелись плотно увязанные тючки кольчуг, частей доспехов и прочего снаряжения. Явно награбленного в десятке вёрст отсюда, на поле битвы. Мародёры. А где Терви?

Её держал за связанные руки ещё один хмырь. Он же и сказал:

– Не дёргайся. Ты нам без надобности. А вот она пригодится.

В правый бок, на котором я сейчас лежал, упирался пистолет. Пола куртки скрыла его от ненужных взглядов.

– Ну так может и я на что сгожусь, – я попытался ухмыльнуться. Они загоготали. Я вскинулся с переворотом в сторону, впустую лязгнули самострелы, пробив слежавшийся лапник. Четыре выстрела, четыре тела. Один наповал, трое корчатся. Пятый, который держал Терви, замер с открытым ртом. Она, кстати, тоже.

– Отпусти.

Он бросил верёвку, девушка сразу отбежала. По штанам мародёра расплывалось большое мокрое пятно. Терви подобрала пальцами нож, выпавший из рук убитого мародёра, распустила путы... и через секунду с разворота наискось всадила полторы ладони стали в подбородок этому пятому. Потом быстро добила остальных. Я только крякнул. Боевая барышня.

– И часто так у вас? – я кивнул на тела мародёров.

– В ушах звенит... – прошипела она, мотая головой. – Это просто кто-то из ближних деревень. В хозяйстве всё пригодится.

Глава 16

г. Степногорск, сентябрь 20.. г.

Капитан Свиридов.

– На настоящий момент все свидетельские показания сводятся к одному. Неподалёку от места происшествия видели странно одетую девушку. То ли в какое-то домотканое платье, то ли в современную реконструкцию. На Газзаводе первыми её присутствие учуяли собаки, из-за чего её и заметили. Хозяева выходили посмотреть, на кого те так заходятся. Пёс Петрова, это тот, первый, вообще до сих пор домой не вернулся. Вобщем, шесть человек сейчас уверены, что опознали бы. Но фоторобот составить не получается: лица толком никто не видел. Сумерки. Первый свидетель готов опознать по видеозаписи, он бывший снайпер, привык замечать особенности движения. Но в этом районе камер почти нет, – пожал плечами капитан.

– Дело ясное, что дело тёмное, – начальник отдела, подполковник Крашенинников, постучал по столу ручкой. – Как думаешь, кем она вообще может быть?

– Я точно знаю, кем она не может быть, – на полном серьёзе сказал Свиридов. – Человеком. В смысле, обычным человеком.

Всего лишь несколько лет назад такая фраза в лучшем случае заставила бы коллег капитана покрутить пальцем у виска и ехидно хмыкнуть. Но годы, проведённые по соседству с Зоной, отучили от поспешных выводов. Среди нынешних сотрудников следственного управления были двое помеченных "чёрной водой" и один вернувшийся из Зоны сталкер, в прошлом рядовой ППСник. Все трое использовали в работе свои способности.

– Фёдор Александрович, у меня есть один знакомый, он ещё до того в местном филиале ФСБ работал. Когда Зона случилась, его скоро в Москву перевели. Участвовал в разработке какого-то мутного дела, которое то ли закрылось, то ли просто пшиком вышло. Но истоки были у нас. Помните дом-призрак на Станиславского? Нюхом чую, есть тут связь. Он, может, подскажет что-нибудь?

Крашенинников усомнился:

– Не забурел он там в Москве?

– Нет, мы связь до сих пор поддерживаем. Я прямо сейчас попробую с ним связаться.

– Давай.

Вернувшись в кабинет, Свиридов написал короткое безобидное письмо, прикрепив к нему поздравительную картинку с зашифрованным в ней истинным сообщением. Пока он приводил в порядок накопившиеся документы по делу, пришёл ответ.

– Вот даже как... – капитан покачал головой, распечатал текст и поспешил к Крашенинникову. Тот несколько раз перечитал, внимательно посмотрел на следователя:

– Хорошая у тебя чуйка, Семён. Они как раз сами собираются к нам. Сверху хвосты накрутили. Только где теперь искать этого Водопьянова и его компанию? Ты же знаешь, что в Зоне творилось вокруг них. Как говорит иногда моя дочурка, лютый, леденящий душу пиздец.

– Что, прямо так и говорит?

– Открытым текстом нет, но понятно. Ладно. Хорошо, что разрешили обмениваться подобными сведениями без дюжины согласований. Если я всё правильно понимаю, то в Зоне сейчас не осталось никого из его отряда?

– И его самого тоже. Как нам сообщили, самолёт, вылетевший с хутора Ганса Кубышки, бесследно пропал в пятнадцати километрах от нынешней границы Зоны, и больше нигде не появился. Его накрыл фронт свёртки. А куда он выбрасывает, не угадаешь. Проще предсказать падение двадцатигранного кубика.

– А такие бывают?

– Бывают.

– Мда. Так. Встретишь утром группу,.. – подполковник помахал распечаткой, потом порвал её на мелкие кусочки и скормил огромной всеядной росянке, обитавшей в большой кадке в тенистом углу. Благодаря этому мутанту во всём здании даже летом не было ни мух, ни комаров. Они слетались, привлечённые феромонами, и переваривались. Росянка не любила только окурки, а весь остальной мелкий кабинетный сор трескала на ура. Включая карандашные очистки, чешуйки от семечек и спитую чайную заварку. Сами пакетики она деликатно выплёвывала.

– Встретишь утром группу, а раз они уже знают суть дела, проедешь с ними и там и там, в общем, работайте. Доклад по мере успехов. Да, слушаю, – Крашенинников взял телефон. – Где? Говорите, он здесь, передам.

– Третий случай, – сказал он, когда положил трубку. – Опять окраина, посёлок Тепличный. Восемь человек. Улица Приречная 22, коттедж. И опять, заметь, под вечер. Одно но. Там много богатых домов, наверняка есть наружные камеры. Вперёд.

Спустившись к машине, капитан вызвонил своего стажёра.

– Костя, ты уже дома? Ну всё, ты уже не дома. Собирайся, я через пятнадцать минут тебя заберу. Да, снова.

Пока они доехали почти что на другой конец города, стемнело. Посёлок, правда, был хорошо освещён. На требуемой улице действительно местами на фасадах торчали камеры, и появилась надежда найти хоть что-то внятное. У дома пока что стояла только машина дежурного экипажа, приехавшего по вызову, да одна соседка отпаивала другую корвалолом, сидя рядом на скамеечке.

– Что на этот раз? – капитан поздоровался с полицейскими, курившими возле машины.

– Она, – сержант показал на тётку лет пятидесяти, – пошла к этим, – кивок на коттедж, – за козьим молоком. Через день брала. Сегодня хозяева куда-то умотали, а детишки устроили вечеринку с однокурсниками. Она звонит в калитку, никто не открывает. Потянула – открыто. Звонит в дверь, снова никто не открывает. Дверь открыта. Заходит, там музыка, травкой пахнет слегка и всё в кровище. Опомнилась на улице, когда её вон та чуть не сшибла великом своим. Позвонили, вызвали, мы были ближе всех.

– Понятно. Костя, ты к дамам, а я гляну что там внутри.

Внутри было всё примерно так же, как и в доме на Газзаводе. То есть тот же полный фарш, только в обстановке молодёжной гулянки. Капитан вернулся на улицу. Ожидать медиков и опергруппу на свежем воздухе куда приятнее.

Хозяева, да,.. – подумал он и пошёл к скамеечке на другой стороне улицы, где стажёр уже общался со свидетельницами.

– Капитан Свиридов, – представился он. – А у вас есть телефон владельцев дома?

– У меня есть, – кивнула та, что помоложе, ухоженная брюнетка в джинсовом костюме. Её велосипед стоял возле забора. – Я сейчас наберу... странно, не отвечает. Даёт вне зоны.

Капитан попробовал сам. Ответом ему был компьютерный голос, сообщивший, что абонента нет в пределах досягаемости.

– Дайте, ещё один номер проверю. Тоже нет, – брюнетка пожала плечами.

– Они на машине уехали? – спросил Костя.

– Точно. Номер машины знаете? – Свиридов посмотрел на свидетельниц.

– Секундочку, у меня тут фотка есть на фоне их машины.

Джинсовая барышня полистала снимки и протянула телефон капитану.

– Вот.

– Костя, узнай, – капитан кивнул на УАЗик дежурного экипажа. В машине имелся компьютер, подключенный к оперативной сети. – Малиновый "Мицубиси", госномер такой-то.

– Есть.

Через несколько минут стажёр вернулся с новостью:

– Машина два часа назад попала в аварию. Виновных, судя по всему, нет. Как и выживших. Удар в опору моста на объездной на скорости за сотню.

– Регистратор в машине был?

– Пока не знаю.

– Займись, я тут сам.

Капитан, расспросив у свидетельниц, где кто живёт и кого как зовут, пошёл по соседям. Некоторых не было дома, всё-таки Тепличный – посёлок больше садово-дачный, чем жилой круглый год. Но в двух коттеджах хозяева нашлись, и на их домах тоже стояли видеокамеры. Пока стажёр съездил на аварийную стоянку, пока общался с коллегами из ДПС, Свиридов нашёл то, что искал: записи с отчётливо видимой стройной девичьей фигуркой в длинном платье неопределённо-старинного кроя. Пару раз она даже повернулась лицом, видимо, в поисках нужного ей дома. Качество видеоряда было отличным, после минимальной обработки пригодным к печати. Он скопировал файлы себе на флэшку и выдал хозяевам дома протокол об изъятии копий видеоматериалов. Теперь можно было назначать время Петрову, для опознания. И попробовать отыскать связь между всеми, теперь тремя, эпизодами. Девица в белом явно выбивает какие-то ей одной известные цели. Причём если первый раз все жертвы не были связаны между собой, в лучшем случае узнали бы друг друга в лицо на улице, город всё-таки невелик, то на Газзаводе и здесь были уничтожены две семьи. Объём работы грозил перерасти в селевой поток.