Текст книги "Страх призывателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

–Так а в какую сторону идти-то? – поинтересовался Таль, уселся на склоне и принялся деловито выковыривать ножом камешки, – Мы с Эльтом прогуляемся, а вы уж как знаете. Мне так папка говорил – Таль, не ходи в круги, там убивают, и имени не спрашивают. Если вам этого никто не говорил, то я рад, что я вырос фермером, наши слимовцы хоть понимают, что если за огонь рукой схватится, то он обжигает.

Рыжая Лайта подарила мальцу самый бешеный взгляд, но промолчала.

–Город там – а разговор включилась черноволосая, встала и махнула рукой не очень определенно. – но дайте я вас хотя бы подлечу, путь не близкий.

Она подошла к Талю, бегло пробежалась ловкими пальцами по его голове и груди, довольно долго колдовала над его ногой, нашептывая что-то, затем отошла с явным выражением удивления на лице. Затем подошла ко мне. Со мной возиться пришлось дольше, так как раны после стычки с крылатым были серьезней.

Чувствуя ее горячее сосредоточенное дыхание и прикосновение ее невесомых пальчиков, я смутился, а когда она в процессе лечения нечаянно задела меня грудью, и вовсе постарался отодвинуться. Все-таки в каких-то вещах я не бесталанный, но ситуация явно не располагала. Девушка нахмурилась и немного резко прижала рукой, не давая отодвинуться. Но при этом ей явно было все равно на мое состояние, она просто выполняла свое дело.

Надо сказать, что дело свое она явно знала, так как не просто ушла ноющая боль, которая уже порядком надоела, а, наоборот, появилось ощущение легкости и силы, какой-то уверенности в том, что теперь мы точно дойдем. Эхх, даже Бисянка, надо признать, не давала столько энергии.

Целительница отошла, окинула нас взглядом. Таль тоже оживился и уже игрался с ножиком по-новому, ловко пропуская его между пальцами. Затем девушка вдруг задумалась, нервно поклонилась и произнесла.

–Примите в круг, и я отдам вам силу.

Вот это поворот. Это была ритуальная фраза, мольба о помощи, от которой нельзя отказаться. Конечно, никакие силы произнесший человек не отдавал, но он брал на себя долг, который должен быть оплачен. По идее, это мы должны были ее произносить, а никак не она.

По сути черноволосая целительница решила бросить своих и пойти с двумя оборванцами, один из которых не способен принять силу. Видимо, совсем все плохо в их группе.

–Милька, нет! – Лайта отшатнулась, – Как ты могла! Ты нужна нам... Мне нужна!

–Прости, Лайта, – целительница поникла, – Но я так больше не могу. И эти парни точно доведут меня до Города.

Таль аж расцвел, справедливо полагая, что комплимент адресовался ему одному.

–Тогда надо идти! – Он бодро вскочил, но нож убирать не стал. Ишь, инициатива проснулась, а как же: что будем делать, да куда идти? – Предлагаю идти всем вместе, и выходить нужно как можно скорей, потому что мы здесь ночевали и нас накрыл сонный туман. Только вот у нас запасов практически нет, давайте хавчика наскоро заготовим, если еще не протухло...

И нам всем ничего не оставалось, кроме как включится в подготовку к походу домой...

Глава 8

На столе передо мной лежали 3 новеньких, отличных лука, а также в больших количествах метательные ножи, сюрикэны, праща с мелкими камнями, дротики, легкое копье, топоры и даже духовая трубка.

На любой вкус, бери, с чем хочешь опозориться?

Круговой, отвечающий за тесты, нахмурился, видя мою нерешительность. Видимо, ему итак уже надоела эта скучная работа – просто вручать новичкам, пришедшим с круга, оружие и записывать результат.

Я взял лук. Тяжелый, хотя чувствуется, что должен хорошо ложиться в руку. Но не в мою.

Выудил стрелу и прицелился в мишень, стоящую за пару десятков шагов.

Но вот тетиву натянуть получилось слабо, она явно предназначалась не для моих бесталанных рук.

Стрела с легким шелестом отправилась в полет, пролетела десяток шагов и упала на пол.

Круговой безучастно скользнул взглядом по моему лицу и предложил попробовать другим оружием. Я попробовал метнуть нож, повторяя движения Таля, но результат оказался иным – нож стукнулся рукояткой об мишень и со звоном упал на камни. Дротик показал примерно те же результаты.

–Закрывать тест? – осведомился круговой, уже зависнув над книгой.

–Да, – ответил я. Вот и все. Я признан не годным.

Уже пройдены все этапы допуска, и нигде я не показал результатов. Не смог разрубить чучело мечом, в тренировочном поединке у меня и вовсе с одного удара выбили клинок. В залах магии я не смог наколдовать вообще ничего, сколько не щелкал и не складывал пальцы в замысловатые фигуры, истово нашептывая этот бессвязный бред. И уж тем более у меня не было обнаружено никаких талантов целителя.

Полное ничтожество...

Я взял черный жетон, уже четвертый, и вышел на балкон башни. Сейчас остается только подняться к Верховному, главе нашего Города, отдать ему жетоны, рассказать подробности нашего похода и плестись домой.

Зачем?

Не проще ли сигануть с балкона, раз уж я такой бесталанный и бесполезный...

Я окинул взглядом раскинувшийся подо мной Город. Большой, он застыл среди скал огромным живым кругом, перенесенный неведомой бурей с сотнями разнообразных домов, шпилями охранных башен, мастерскими, кузницами и складами, магазинчиками и трактирами, со скверами и фонтанами, площадями и парками...

Сколько поколений наш Город уже перемещается между кругами, такими разными и неповторимыми? Сколько уже бесчисленных противников повержено в боях с неразумными и слабыми монстрами начальных кругов? А сколько выдержано войн с теми, разумными и злыми, кто противился нашему приходу, стремился скорей убрать неизвестную, возникшую из ниоткуда, из странной бури, силу и шел на нас войной? История об этом молчала, и с детства нам говорили одно – так было и так будет всегда. Так решил Кругород, который также был и будет всегда.

Город жил своей жизнью, и никто не пытался ничего изменить. И сейчас где-то внизу жили люди, которые давно привыкли к существующему порядку вещей – по разрезавшим от главной башни до крепостных стен главным улицам ходили воины, вернувшиеся на время для первых испытаний и смены обмундирования команды, многие из которых уже торопливо шли к воротам для новых охот и побед.

А между главными дорогами извивались небольшие улицы и жили своей жизнью дворы, в которых игрались мальчишки и девчонки, опоздавшие родиться, но не унывающие от этого, занимались домашними делами, стирали и развешивали белье женщины, сидели на скамейках и обсуждали новости старики.

И все они чувствовали себя живыми и нужными, каждый жил, играл, радовался жизни, верил, что будет трудится и уйдет за горизонт, так как не только боем можно было добиться силы, но и упорным трудом... И это оставляло мне последнюю надежду, что я не совсем еще бесполезен, и смогу упорным трудом получить свой билет туда, к родителям...

Ведь если правду говорят посвященные круговые, то там нас ждет спокойная счастливая жизнь, где не нужно бояться каждый вздох, что новая буря принесет круг, который станет для тебя последним... Впрочем, говорят они многое, вот только из-за горизонта никто не возвращается, так что поди его знай, может там круги еще страшней и злей...

Поэтому и живет до сих пор Город, тем более что детей и тех, кто не смог проявить себя, круги не отпускают.

Как не отпустят и меня...

Я отвернулся. Нет, ни за что. Пусть я ничего не умею и ни на что не годен, но я буду жить. В конце концов, какой смысл в преждевременной смерти?

–Эльт... – раздался не очень уверенный голос Таля. А, опять этот несносный мальчишка. Впрочем, он уже не выглядит тем глупым фермерским отпрыском, что был так недавно.

Это уже настоящий воин круга – в новенькой кожаной броне с заклепками по рукавам, такие же кожаные штаны, укрепленные поножами. На поясе и плечах в специальных креплениях метательные ножи, но за поясом обычные боевые, но очень большие, похожие скорей на короткий меч. И только к голенищу так и прицеплен тот самый нож с костяной рукояткой, с которым парень вступил.

На груди у Таля красовался круг, перечеркнутый двумя косыми линиями – знак посвящения. То есть круговые признали его не просто вступившим, но уже полноценным воином круга. Заслуженно, ибо на пути до города Таль творил такое, что даже Гарду и не снилось.

–Поздравляю, – неловко сказал я и во избежание лишних вопросов показал пустые черные жетоны. Только бы не жалел...

–Прости меня, Эльт!

–За что?

–Меня уже в команду определили, – малец виновато потупился, – утром уходим. Я честно хотел с тобой! Чтобы мы вместе побеждали, шли через круги...

–Да ладно тебе... Просто мне не повезло, бывает. Не переживай, иди смело, по крайней мере я знаю, что с тобой Город точно дойдет до межкружья.

Таль неожиданно поклонился, сказал спасибо и пошел вниз, видимо, к своим. Что ж, у него впереди большое будущее. А у меня... Долгая беззаботная жизнь, что в общем-то тоже неплохо.

Насколько мне предстоит беззаботная жизнь, я смог убедиться, когда пришел к верховному.

В большой зале на вычурном троне восседал облаченный в черный узорчатый балахон Верховный, старик с клочковатой бородой и непослушными седыми волосами. Он с легким интересом смотрел на меня. Рядом со стариком стояли двое помощников в простых черных балахонах.

Один из них без лишних вопросов вручил мне семечко и попросил посадить в горшок. С некоторым удивлением я выполнил его просьбу. Но ничего не произошло.

Тут же получил две деревянные фигурки с просьбой их соединить. После некоторых мучений это удалось, но стоило положить на стол, как они рассыпались.

Верховный бросил лишь короткий и раздраженный взгляд, в то время как два его помощника терпеливо и сочувственно смотрели на меня.

Вскоре последовали и другие проверки – железный клинок, с которым непонятно что нужно было сделать, смешивание каких-то жидкостей, счет капель.

–Сынок, ты же понимаешь, что провалился во всех испытаниях? – устало спросил Верховный, откинувшись на спинку резкого кресла. – Я помню твоего отца, талантливый был юноша, но ты не показал никаких способностей... Это обидно, но так бывает. Слишком часто в последнее время, но все в воле Кругорода. Ты согласен?

Во мне проснулась злость. Десятый круг, я выжил вне стен города, я с Талем убил не одного монстра, я прошел сквозь мрак пещеры, я выжил в сонном тумане и заколол стрелой крылатую тварь. Каргар их раздери, да я даже зачем-то приволок сюда кристаллы, которые высоко оценили. И они говорят мне, что я не показал никаких способностей? Они, сидевшие в главной башне и разглядывающие звезды?

Возникло сильное желание перемахнуть через стол, опрокинуть одного помощника, схватить за горло другого, а старику вонзить зубы в шею и рвать его, рвать, рвать, чтобы не смели мне сочувствовать напоказ, при этом деловито решая, чего я достоин или нет, как какой-то зверек, потому что я достоин всего!

А потом нужно будет вырваться из этого ужасного города и вперед, на волю, бежать, не зная никаких преград, захлёбываясь от радости ветра и солнца, чувствуя жизнь всем существом, и не думать, не думать ни о чем, а только находить и рвать добычу...

–Согласен – вместо этого бесцветно сказал я. Спокойно, Эльт, спокойно, нет никакой воли, за городом есть только смерть. Твоя смерть.

Старик явно что-то хотел сказать, но передумал, однако смотрел на меня немного по-другому. Впрочем, какая разница?

–Тогда ты должен принести присягу бесполезных. – помощник явно ничего не заметил и протянул мне выцветший пергамент с аккуратными строчками.

–Я, Эльт, рожденный в клане огненной стрелы, принявший силу клана цветущего слима, отныне отказываюсь от сил этого клана. Отныне я обязуюсь войти в клан бесполезных и жить в районе, и без особых распоряжений не покидать территорию района и Города. Клянусь никогда не приступать к работе, но в любой момент прийти на помощь туда, где я нужен.

Вот и все. Я полностью признал свое бесправное положение. Теперь я никто, потому что мне больше нет дела, так как признанные бесполезными не имеют права выполнять какие-либо работы. Причина проста – тот, кто лишен сил, никогда не сможет сравниться с посвященными, которые за счет сил, полученных с поверженных противников или просто в упорном труде, начинают творить настоящие чудеса, и я буду только мешать, занимать необходимые участки, например.

Я невольно усмехнулся. Забавно, в раннем детстве я забредал в их район – запущенный, неухоженный, который лишь иногда убирали. И тогда я подумал – все, что угодно, лишь бы не такая жизнь, бесправная, лишенная смысла и гордости. Хотя нет, это позже я начал так думать, и даже размышлять, зачем их вообще держат в Городе, тогда же я твердо знал, что вырасту таким же, и даже лучше, чем отец, буду ходить в сверкающих доспехах, с огромным луком, отращу гриву спадающих на плечи волос и стану благосклонно ловить на себе восхищенные и влюбленные взгляды.

–Я могу идти? – дрогнувшим голосом спросил я. Что теперь толку мечтать.

–Иди, – верховный кивнул и еще раз пристально посмотрел на меня, – Есть в тебе что-то неправильное. Мне кажется, ты можешь больше, чем сейчас показал. Нужно дождаться Синеволосого, он точно скажет.

–Да хоть самого Кругорода с каргаром в придачу, – буркнул я и вышел.

Глава 9

Я сходил с ума...

Мне все здесь не нравилось – низкий потолок дома, раздолбанный шкаф, изрезанный стол, скрипучая кровать в моей комнатушке, в которой, по моему мнению, мог жить только какой-нибудь карлик без вкуса.

И я не знал, что с этим можно сделать, более того – даже не хотел что-то менять.

Поэтому чаще всего я просто валялся на кровати и смотрел в потолок, стараясь просто не думать ни о чем.

Соседей оказалось немало, как из тех, кто живет здесь давно, так и первый круг привел в район много таких же, как я – бесполезных, кто обнаружил свой изъян только сейчас. Они приходили молча, замкнутые и нелюдимые, потрясенные тем, что оказались в числе тех, кто не способен жить полноценной жизнью.

Получив комнаты, большинство поступали также, как я – запирались у себя и не хотели никуда выходить. Выбирались из своих жилищ только для того, чтобы получить серебряные монетки в казначействе, на которые можно было купить еды и немного одежды. Разумеется, довольство было крайне плохим, но для жизни хватало.

Те же, кто уже давно жили здесь, чувствовали себя явно неплохо. Некоторые даже получали своеобразное удовольствие от жизни – а что, кормят, работать не надо, безопасно и есть крыша над головой, в отличие от тех же команд, что сейчас получали силы и гибли...

Поэтому нередко в главном зале дома, где мне выделили комнату, слышались веселые разговоры, смех, стук игральных костей, повизгивания и гомон.

Иногда я выходил к ним и сидел с ними, но принять участие в общем веселье никак не мог, мне казалось это чем-то безумным. Ведь что веселиться, когда ты ничего не можешь, ничего не умеешь... Как можно наслаждаться бездельем и бесправным существованием.

Очень скоро я обнаружил еще одну вещь – немало жителей основного Города постоянно наведывались сюда, даже новички из команд, которые временно приходили в город для получения новой экипировки и пополнения припасов, заглядывали в наш дом и принимали участие в веселье. Им всегда были рады, потому что они оставляли немало серебра.

Особенно запомнился один – с русыми волосами, изображающий из себя утонченного щеголя, даже пользующийся какими-то маслами, полученными у алхимика. Довольный и жизнерадостный, он специально крепил рапиру так, чтобы она чуть волочилась по земле и без конца улыбался, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания.

Запомнился он тем, что нередко уходил с разными девушками в комнаты. Это было совершенно неправильно, сначала я просто не понял, в чем суть, а когда понял, то стало немного не по себе.

Впрочем, кто я такой, чтобы судить, видимо, это был их выбор...

Так тянулось утро за утром, я просыпался, умывался, иногда все-таки бродил по району, чувствуя, что меня что-то грызет изнутри.

Мне все это казалось жутко неправильным, я был не на своем месте, мое место было где-то там, далеко, в дикой воле, я должен бежать и бежать, и выть, призывая своих...

Вместо этого я отказывался от всего этого, и спокойно продолжал жить в отведенных мне рамках, и только ночами меня без конца мучали сны, где я был тем, кем должен был быть – вольным и диким зверем в окружении стаи...

Я просыпался с судорожным вздохом и непонимающе смотрел в окно, потому что это была ложь – я никогда не был зверем, в этом было что-то чужое, не мое, но при этом такое... родное и одновременно сладостное, что становилось дурно.

Однажды я встретил утро на карачках. Все тело ломило, но я каким-то образом ухитрился ночью встать на карачки и спал, уткнувшись лицом в руки.

Но страха не было. Было только отстраненное удивление, что со мной что-то не так, и все вокруг становится все более чужим и зыбким, что та дыра, которая образовалась в груди после присяги, разрастается, поглощая все мои чувства, и превращая это в какое-то безумие и жажду того, чего со мной никогда не было...

–Эльт...

Я вздрогнул и недоуменно уставился на Мильку, которая возникла на пороге моей комнаты... Целительница. Что она здесь забыла, зачем ей нужно травить душу бесполезного? Или это морок, как тот призывный вой, что стал слышать по ночам?

–Я могу тебе чем-то помочь? Моя новая команда вернулась, мы решили провести тут два утра, отдохнуть, я сразу к тебе... – она замялась, неуверенно осматривая мое запущенное жилище. Видно было, что ей не по себе.

–Я освобождаю тебя от долга... – я, кажется, понял, в чем дело. Просто она из тех, кто ценит свое слово, – И долг не мне, а Талю. Оставь меня.

–Да причем здесь... – она неуверенно шагнула в комнату, – Просто я хочу тебе помочь.

–Зачем?

–Не знаю... Но я должна... Ты пойми... Ты хороший, и я чувствую, что с тобой что-то не так, я должна тебе помочь... Хочу...

–Это не так, – мне кажется, что голос звучал ровно, но внутри меня поднялась целая буря самых противоречивых желаний – броситься мимо нее и уйти прочь от этого сочувствия в круг, схватить ее, просто оттолкнуть... – Я не хороший, Милька, я бесполезный.

–Не говори так! – она сжала свои маленькие кулачки, – у меня брат был такой, я знаю, какие бесполезные, и он пытался уйти за бурю...

Так вот оно что. Они пришла из-за брата, которого не смогла уберечь. Не ради меня, да и кто я ей? Всего лишь случайный попутчик, мы даже немного и говорили в пути, только иногда я ловил на себе ее внимательные и странные взгляды.

–Мила. – говорить спокойно было трудно. Хотелось ощериться, показать все свои зубы, напугать ее, чтобы она убежала в страхе, – Будь добра, оставь меня. Я не твой брат. И я не хороший. Не надо. Мне не нужна помощь.

–Да причем здесь мой брат! – при этом девушка попятилась, не сводя с меня испуганного и потерянного взгляда. -Просто... Просто...

Не найдя слов, она развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

Вот так вот. Я смог оттолкнуть единственного человека, протянувшего мне руку. И это правильно, потому что мне нечего ей дать...

Почему же тогда так колотит тело, такое тяжелое дыхание, почему сжимаются кулаки?

Прочь! Прочь из этого дома, из этой конуры, на воздух, на свободу...

Во дворе я прислонился к косяку, не в силах совладать с собой. Спокойней, Эльт, спокойней, все хорошо...

Не хорошо. Этот Город давит меня, эти люди чужие, это не моя жизнь!

Я побежал. Бежать было легко и приятно, и так просто избегать людей, проскальзывать мимо них, чтобы пройти до границы Города.

Остановиться у ворот. Ждать. Еще ждать. Вот ленивый круговой отошел, оставив проход без присмотра. Да и чего ему боятся? Городу до четвертого круга вообще ничего не грозит.

Вперед! Стремительным рывком я преодолел ворота и остановился на границе круга. Клятва бесполезного, обязательства не выходить? К каргару все их порядки и законы, меня ждет воля!

Где-то далеко раздался призывный вой. И я побежал прямо, захлебываясь от восторга и ощущения жизни, отказа от тех границ и условностей, тех нелепых чувств и мыслей, что окружали меня всю мою сознательную жизнь.

Это все пустое, главное – здесь и сейчас, упоительная свобода и легкость бега. И главное – что впереди меня ждет моя стая!

Глава 10

Мы были свободны и легки, как гуляющий среди скал ветер.

И мы уходили. Уходили от тех, кто шел из Города с огнем и мечом, убивая наших собратьев, выжигая заклинаниями, иссушая, кромсая мечами, пронзая копьями.

Нам нужно было уходить далеко, туда, где ни один из тех, кто охотился за моими братьями, нас не достанет, за бурю, которая где-то должна была иметь конец и начало.

Где – не знал никто, хотя откуда-то вся стая знала, что это такое – попасть в ее странное изумрудное сияние и быть вырванным из родного мира.

Но задумываться об этом не хотелось. Точней, мыслей в голове вообще не было, было упоительное чувство свободы и легкости, единства с моими братьями не по крови, но по духу, были инстинкты и чувство мига, которое переполняло меня.

Меня признали вожаком, эти некогда казавшиеся странными упругие существа с двумя рядами острых маленьких клыков в пасти. Почему, как, было неясно, просто они доверились мне, а я доверился им, чувствуя только легкое недоумение, почему я другой, не такой, как огни, почему у меня так мало зубов, к тому же тупых, почему я бегу по старой памяти на двух ногах и задерживаю моих братьев.

Я принял верховенство в стае. И жестко подавил бушующую в них страсть к убийствам внешне таких же, как я. Не из жалости, нет. Жалости к ним не было, они были чужие, не мои...

Просто инстинкт и память говорили мне, что бой против них имеет слишком мало шансов.

На нашем пути возникла новая стая подобных нам. Один из них вышел вперед, глаза его горели злобой и жаждой крови. В них я прочитал страшную ненависть ко всему живому.

Но стоило мне подойти к нему, как он тихо присел и склонил свою морду. Потому что он не хотел и не любил ненавидеть, это было чуждо его свободной душе, и я дал ему то, что он так хотел – волю, вернул утраченное.

Наша стая росла. В какой-то момент я заметил, что нас становится все больше, так как со всех сторон стекались на зов все новые звери, и не только зубастые кошасы, но и другие, странные, но не менее свободные и дикие.

И мы продолжали наш путь, останавливаясь лишь для того, чтобы наскоро поохотится и насытить желудки. Здесь переживаний не было – уничтожалось все, что было пригодно в пищу, и кто не готов был идти с нами.

Пришлось остановиться для сна, так как предел был у всех. Уставшие звери разместились в низине и мгновенно уснули крепким сном, не в силах продолжать эту безумную гонку.

Однако среди ночи пришлось проснуться. На нас летели те крылатые монстры, что чуть не убили нас с Талем где-то в прошлой жизни. Звери ощерились с злобным рыком, ударяя по бокам своими хвостами.

Я вскинулся и на какой-то момент меня обуял страх. Пронзило легкое осознание, что это не я, это не со мной, что сейчас я стою без оружия напротив чудовищных созданий, одно из которых чуть не убило меня.

Но поднялся вой, меня окружили мои братья и я взвыл вместе со всеми. Мы едины, мы свободны и злы, никто нам не сможет противостоять, ни одно живое существо не остановит нас на нашем пути!

Одна из самых крупных тварей зависла в воздухе передо мной, широко размахивая своими уродливыми серыми крыльями. Из ее клюва вырвалось жуткое клекотанье, которое показалось мне прекрасной песней.

Они признали меня. Они прилетели не для вражды, а для того, чтобы я вел их за бурю, потому что готовы разделить наш путь.

И это переполнило меня лютой, истовой радостью и я вновь взвыл, отдаваясь полностью этому вою, чувствуя, как окончательно погружаюсь в это безумное состояние полной свободы, стирающей все привычные грани.

Шаг, другой, быстрей, еще быстрей, вперед, за мной! Эх, жаль, что нет крыльев, чтобы взмыть над этим миром и окинуть его взглядом хозяина.

Потому что это все – мое, это моя земля, моя воля, моя стая!

Вскочив на камень, я обернулся и увидел, как стелются по земле, стремительно преодолевая расстояние, сотни братьев, как летят в воздухе вновь прибывшие создания, и все они шли за мной, и я шел вместе с ними...

Я не помню, сколько длился наш путь. Но мне кажется – бесконечно долго, шаг за шагом, прыжок за прыжком, взмах крыльев за взмахом мы покрывали огромные расстояния, и я постепенно все больше забывал все, что связывало меня с Городом. Уходили прочь обиды, радости, мысли, переживания и мечты, осталось лишь оголенное чувство жизни, ощущение единства и заботы о насущном – где лучше остановиться на ночлег, кого принять в стаю, а кого съесть, мучительно потом переваривая непривычное сырое мясо. Но это было именно то, что нужно.

Впереди раздался гром. Но чувства приближающейся грозы не было, все было также, как прежде – легкий ветер, обдувающий разгоряченное от бесконечного бега тело, яркое красное солнце и отливающие бирюзовым невесомые облака, которые никак не обещали пролиться влагой.

Я замер, и все звери также остановились, недоуменно глядя вдаль, где ничто не предвещало грозы, но явственно чувствовалась угроза. Непонятная, но от этого еще более страшная.

Самые слабые и трусливые попятились назад, ощерив свои клыки, неуверенно желая отступить, спрятаться подальше.

Даже крылатые стали немного более нервно разрезать своими широкими крыльями воздух, но не спешили рваться вперед.

И лишь самые сильные и злые нетерпеливо рвали когтями каменистую почву под ногами, желая немедленно ринуться вперед и растерзать того, что издает такой грозный гром.

На какой-то миг я почувствовал неуверенность, словно вернувшись в тот далекий уже день, когда я не знал, что делать с тараканом.

Но отступать уже было некуда, я выбрал свой путь и должен пройти со своей стаей его до конца, поэтому уверенно шагнул вперед, не обращая внимания на то, что громыхание повторилось.

Что бы это не было – мои собратья уничтожат его.

Чем ближе мы приближались к таинственной угрозе, тем ясней становилось, что это не гром, а чей-то очень громкий, полный ярости и гнева, рев. Крылатые уже обнаружили источник, и теперь кружились где-то вдалеке, решив подождать остальных.

Можно было попробовать обойти монстра, оставив его там, но что-то мне говорило, что это невозможно.

Когда мы прибыли на место, существо, рев которого мы приняли за гром, стояло во весь рост в расщелине между двумя огромными горными хребтами, которые преодолеть было бы крайне сложно.

И это существо было в несколько раз меня выше, и полностью покрыто густой красной шерстью, коорая покрывала его мощные ноги, похожие на человеческие, огромное тело, титанические руки, которые, казалось, могли легко переломить любое живое существо. Единственное, что не скрывала шерсть – это низко посаженные красноватые глаза, три рога, торчащие из черепа и казавшиеся такими неправильными, а также огромные когти на руках и ногах, каждый из которых по длине и остроте мог соперничать с ножом Таля.

Рядом с монстром лежало несколько тел. Не самый сообразительный из крылатых все-таки решил попробовать убить это чудовищное создание и теперь лежал, обливаясь кровью из рассеченного тела и пытался взмахнуть разодранным крылом, да несколько кошас когда-то раньше уже нашли здесь свою смерть.

Впервые за долгое время мне стало страшно. Какие силы могут остановить это мохнатое чудовище, не говоря уже о том, чтобы убить?

В ответ на мой страх вновь со всех сторон раздался вой, клецанье, карканье, рычание... Моя стая была готова вступить в бой и растерзать грозного противника, который явно не собирался к нам присоединяться.

И началась бойня...

Иного слова трудно найти, потому что все как один ринулись на противника, ставя своей целью хотя бы укусить, поцарапать, задеть...

Но все они гибли один за одним, потому что мохнатый оказался невероятно ловок – своей чудовищной лапой он откидывал зверей одного за другим, переламывая им все кости, время от времени подключал свои страшные когти, один взмах которых разрезал самую прочную шкуру.

И пятился, чтобы не оказаться погребенным под телами, стараясь уйти на свободные еще участки.

Это ему удавалось плохо – потому что стая стала окружать его со всех сторон, к тому же с неба пикировали крылатые, которые не пытались приподнять зверя, а только как можно сильней клюнуть в самые незащищенные участки и взмахом крыльев закрыть ему обзор, не дать увидеть, как очередной дорвавшийся зубастик проткнет своими клыками даже через шерсть кожу.

Все новые и новые клыки находили свою цель, смыкались на ногах и руках отчаянно отбивающегося гиганта, иногда путались в шерсти, но чаще находили под ней плоть и кусали в бесцельной попытке откусить, растерзать грозного врага. И тут же гибли под мощным ударом лапы или пронзенные когтями.

В какой-то момент мне показалось, что сейчас зверь взревет и сбежит, но вместо этого он издал поистине ужасающий рев и перестал отступать, наоборот, двинулся вперед, словно пытаясь отвлечь мою стаю от чего-то важного и ценного.

Тем временем я стоял и просто наблюдал за происходящим. Во мне бурлили самые смешанные чувства – хотелось броситься вперед и сделать все для победы, но в тоже время все, что еще осталось во мне человеческого, протестовало, понимая обреченность данной затеи. В конце концов, у меня нет даже клыков, которыми я мог бы прокусить толстую шерсть.

Тем временем ущелье наполнилось мертвыми телами. Те же, кто еще сохранял остатки жизни, выли и хрипели, но все равно пытались дотянуться до главного врага в последнем отчаянном рывке...

И все равно они умирали... Нет, мы умирали, потому что там гибли мои братья, те, кто доверился мне, пошел за мной за бурю и сейчас умирал, чтобы я смог пройти через ущелье, и единственным их горем перед смертью было то, что они не смогли повергнуть противника и защитить меня...

Тем временем мохнатому уже сильно досталось. Конечно, из-за красной шерсти были неясно, насколько он поврежден, к тому же он уже изрядно измазался в чужой крови, но видно было, как замедлились движения, как все тяжелей поднимаются могучие лапы.

Наконец, один из крылатых изловчился и его мощный клюв поразил гиганта прямо в глаз.

Раздался дикий истошный рев, от которого заложило уши. Зверь забыл о сопротивлении и ухватился мохнатыми лапами за поврежденное место.

И это было его ошибкой, так как его тут же облепили со всех сторон, кусая, терзая, разрывая...

Гигант упал. Сделал последнюю попытку встать, из последних сил дробя кости и разрывая тела нападающих, но особо проворный зубастик вонзил свои крыли ему в горло, и он затих.

Победа.

Окинув поле боя, я содрогнулся. Десятки тел, искореженных, истерзанных, от огромной стаи осталось совсем немного...