Текст книги "Страх призывателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Правда, самой Уге пришлось ждать, чтобы напиться, так как она по-прежнему не доверяла страшным мохнатым зверям, с которыми успела изрядно повздорить за нашу гонку через лес. Я не рисковал ее переубедить, так как еще не был окончательно уверен во власти над своими новыми слугами.

Да и сами они на меня косились не очень добро, а уж на Угу и вовсе рычали при каждом удобном случае, за что получали шишками по рогам и насмешливые крики.

Я усмехнулся, обезьянка совсем не боялась грозных существ, просто старалась держаться от них подальше.

Когда мы вышли на бывший пляж, моих друзей там не было.

Причем костер прогорел достаточно давно, и следов боя также не было видно, хотя этот проклятый дождь не давал выяснить всю картину произошедшего.

Возможно, они просто пошли на мои поиски, так как я отсутствовал очень долго.

А может, маги просто уловили маяк города, и вся команда пошла обратно. Почему тогда не дождались меня? Все-таки в плохое не хотелось верить, поэтому я понадеялся на первый вариант.

–Так, братцы, и куда нам теперь двигать? – спросил я у своей звериной компании, – Кто-то умеет читать человеческие следы?

Ответом мне была тишина. Один из бирмедов отвернулся, явно показывая безучастность к вопросу, Живчик на моем сапоге что-то прошипел, а Уга несколько раз подскочила на ветке, изображая, что итак сделала больше, чем могла, и что вообще не плохо бы ее покормить.

Хорошее дело, я опять заблудился и не знал, что делать. Как все было просто и понятно в команде, и как все опять непонятно одному. Все-таки человеку нужно общество себе подобных, как ни крути, жить среди диких зверей, даже понимая их эмоции и чувства, это, конечно, здорово, но вот только смысла они не ищут, и уж тем более дорогу не укажут.

–Ну хоть поесть-то вы знаете где можно?

Один из местных бирмедов поднял свои чудовищные лапы, помахал ими зачем-то в воздухе, и глухо заворчал. Все-таки когда они не хотят меня убить, даже довольно милые, несмотря на свои рога, клыки и когти.

Затем он перестал изображать какое-то представление, развернулся и потопал куда-то. Я уже понял, что там, куда он пошел, есть какая-то пища.

Но мы не успели дойти, как на нас напали.

Ну как сказать напали, просто на нас из леса покатились огромные колючие шары, в половину моего роста.

Мы все остановились и приготовились к бою с этими странными колючками. Приблизившись, колючие шары расправились, превратившись в просто большие кочки с колючками. Ежи, вспомнил я название из классификатора. Только очень большие, и, похоже, довольно злобные, так как они продолжили двигаться на нас.

Призванный бирмед первый решил вступить в бой и с громким ревом бросился на колючее создание третьего круга.

Однако при его приближении еж быстро свернулся в клубок, и острые длинные когти оказались все же недостаточно длинными, чтобы проскочить мимо иголок до тела зверька. Бирмед торопливо отдернул лапу, сильно уколовшись и обиженно рыча. И на всякий случай отошел подальше.

Я судорожно размышлял, что можно сделать в такой ситуации.

Потому что, и это уже стало каким-то привычным делом, я опять не успел испугаться.

Но бояться, наверное, стоило, так как мы встретились с какими-то боевыми ежами, до которых было неясно, как добраться.

Тем более что мои звери как-то очень уж опасливо отнеслись к новой напасти, видимо, не вполне понимая, как можно их убивать мимо этих колючек.

Я вышел вперед, встав перед десятком этих колючих созданий. Все равно придется пробовать, бойся их, Эльт, бойся!

И охнул от боли, потому что один из самых крупных ежей выпустил несколько иголок прямо в меня. Они еще итак умеют... Большинство иголок погасил доспех, изрядно запачканный, но целый, но несколько из них впились мне в руку. Больно же, десятый круг! Я досадливо выдернул иголки из руки и решил провернуть тот же трюк, что в свое время помог мне с Угой.

Все-таки эти колючие создания должны знать, что такое страх, недаром же у них такие иголки, специально для защиты.

Смотрите, малыши, эти иголки не от всех бед могут защитить, и у вас наверняка беззащитное брюшко, которое так легко поразить, стоит вам только расслабиться. Пойдемте со мной, и мы защитим вас от любой напасти – от подземных существ, которые могут впиться в вас, от воздушных и ползающих созданий...

В этом мире столько страшного, что здесь нельзя быть одним!

Ежи остановились. Один из них зафыркал, и я понял, что нащупал нужное направление, тем более я уже увлекся и действительно начал бояться всего окружающего, даже грозных когтей моих слуг.

Постепенно я начал чувствовать этих колючих созданий. Я вдруг понял, что им кто-то придал злости и недоверия, но на самом деле они по сути своей довольно добрые и славные.

Я сделал шаг вперед, и вновь увидел, как ощерились острые иголки. Они еще недостаточно поверили мне. Но уже не хотели нас убить, и это было большим достижением.

Мне вдруг стало очень обидно, что если я их сейчас не приручу, то они наткнуться на какую-нибудь команду, которая их обязательно убьют. Не из злобы и ненависти, а просто потому что, что бесхитростные колючие создания также, как и все здесь, обладают бесценной силой. И потому что так у нас заведено – убивать все иное.

И люди хитрей и изощрённей зверей, они справятся там, где почти бессильны когти и рога косолапых бирмедов, потому что у них есть острые стрелы, сильная магия, очень длинные мечи и внутренняя уверенность, что все миры принадлежат именно им.

Ежи поняли меня, уловили мои мысли, которые были просто моими наивными рассуждениями, которые адресовались не им.

Причем уловили не только они. Уловили и бирмеды, и даже Уга.

И они признали меня. Поверили мне, что я смогу защитить их от своих же собратьев.

Я сел на землю, ко мне подобрался один из ежей, и я увидел его длинную вытянутую мордочку. Очень милую, но, каргар меня унеси за бурю, как же он пахнет неприятно.

Тем не менее в знак принятия соглашения я протянул руку и с удивлением увидел, как колючки слегка пригладились, так что я смог даже их погладить. Удивительно, но его иголки оказались даже какие-то мягкие и приятные на ощупь, как будто и не они совсем недавно впились мне в руку, так, что до сих пор болит.

–Да уж, сначала измучили, а теперь вон какие ласковые все стали, – я невольно улыбнулся.

Но к целителю теперь уже нескоро попасть смогу.

Да и сейчас я решил проблему с ежами, сумев их приручить, но вместо этого сделал очень нехорошую вещь – настроил их против людей, более того – обещал защиту. И что с этим теперь делать – большой вопрос, так как, если отбросить лишние эмоции, то в Город вернуться хочется, и мое место прежде всего среди людей.

Но вот согласятся ли люди жить вместе с этими созданиями, смогу ли я их как-то убедить в том, что не все твари круга опасны и служат лишь источником силы, вопрос, на который я не мог найти ответа.

Шли мы достаточно долго, но вышли на место, где лес прерывался. И переходил в густо растущие кустарники, которые были чуть выше меня.

Бирмед ухватился за одно из растений и начал отчаянно трясти, сам невольно раскачиваясь при этом. На землю обильно посыпались красные сочные ягоды, которые быстро усыпали всю траву. Остальные присоседились, даже ежи, деловито шмыгая и топая, набросились на угощение, не обращая внимание на недовольное рычание огромных зверей, которые, тем не менее, даже подвинулись.

Только Уга так и не слезла с дерева, оставшись немного позади. Сейчас она громко кричала, выражая несогласие с таким положением вещей, а особенно тем, что какие-то несомненно сладкие плоды имеют наглость расти не высоко на деревьях, где она привыкла их брать, а так низко к земле, на каких-то непонятных кустарниках.

Я постарался ее убедить, что опасность давно миновала, но она еще не окончательно в этом убедилась.

Вздохнув, я решил сначала поесть ягод сам, а потом уже решать эту проблему. Поэтому также присоединился к моему зверинцу, которые увлеченно обедали. Я не стал стряхивать ягоды, а просто срывал их и ел. Конечно, это было совсем не сытным обедом, однако ягод было так много, и они так приятно таяли во рту, оставляя сладкое послевкусие, что я очень быстро забыл про чувство голода и все неприятности, которые произошли. Так что я просто увлеченно хватал ягоды, набирал их целыми горстями и поглощал, чувствуя, как мир становится все добрей и прекрасней.

В итоге Уга не выдержала и тоже подошла попробовать то, что все так жадно ели. Один из бирмедов рыкнул на нее, но это ее не остановило, и я почувствовал облегчение – все, вся моя новая команда нашла общий язык.

Наевшись, я присел и закрыл глаза.

Нужно было решать, что делать дальше, а самое главное – понять, где находится Город. Но, опять же, как мне заявиться с такой компанией даже просто под стены, а если оставить их здесь – не избежать проблем, так как любая команда, что на них наткнется, без раздумий попытается убить всех.

С другой стороны, косолапых можно просто прогнать подальше с наказом никого не трогать, да и нежных чувств к ним я так и не испытывал, ежи могут изображать из себя кочку, а к Уге все уже привыкли в прошлый раз, хоть и придется объяснять, как она прошла со второго круга в третий.

Так что все равно нужно идти. Я попытался настроиться на окружающий мир, и с изрядной долей удивления понял, что у меня это получается. В круге было немало диких бирмедов и ежей, которые были достаточно далеко и даже не подпали под мою волю, однако я их чувствовал. Конечно, я мог попробовать на них повлиять, но не хотел.

Однако несколько таких созданий вели бой. Я почувствовал это очень остро – резкие вспышки ярости и боли. Но все равно не посмел вмешиваться – звери в данном случае имели право отбиваться, и люди все равно были сильней.

Но я так и не смог нащупать Город – такое ощущение, что он был словно под каким-то запретом у всех существ круга.

Значит, нужно было искать другой путь. Путь был обнаружен довольно скоро. Я увидел, что кустарники нравятся не только нам, но и толстым коричневым птицам с красными полосками, которые увлеченно клевали ягоды где-то в стороне от нас.

План родился в голове мгновенно, я схватил сучковатую ветку и запустил в ближайшую птицу. Ох, и когда ты уже начнешь попадать самостоятельно, Эльт...

По моей просьбе данный маневр повторила Уга, и у нее все получилось гораздо лучше – она метко сбила птицу, которая упала на траву и затрепыхалась.

Один из бирмедов резко потерял интерес к мелким ягодам и помчался за свежей вкусной добычей, однако мне пришлось его остановить, с чем он согласился очень неохотно.

Убедил его только предостерегающий рык призванного, который решил на всякий случай вмешаться и объяснить очередность получения добычи. Хотя я почувствовал, что он и сам совсем не против отведать свежего птичьего мяса. Надо же, послушный какой.

Я подошел к сбитой птице и только тут понял, что вообще не наелся этими ягодами. Тем не менее, дело было совсем не в еде, я свернул шею еще трепыхающейся птице, и откусил небольшой кусок. Нет, все-таки нужно быть совсем одичавшим, чтобы есть сырое мясо.

Вкус был совсем не очень, вдобавок перья тоже попали в рот, но я мужественно дожевал кусок и бросил оставшееся своему бирмеду. Тот с большим удовольствием принялся за трапезу. Я подожду еще своей кормежки, но верность надо поощрять.

Но все-таки странная штука жизнь, подумал я, настраиваясь на птичью волю. Почему-то грозный и страшный зверь нам всегда кажется гораздо более привлекательным, заслуживающим жизни и воли, чем какие-нибудь безобидные животные. Конечно, я еще не уловил волю этой птицы, и не могу сказать, кто она по своей сути, но ведь я даже не сделал попытки ее приручить, потому что проще было убить, и как особо приятный приз – съесть. Может, суть в том, что хищников мы как минимум опасаемся, поэтому они и кажутся нам более интересными и достойными?

Хотя вряд ли дело просто в страхе, это я просто о своем, о наболевшем. На самом деле хищники достойны нашего уважения и даже почитания, потому что не сдаются без борьбы. Готовы держаться за свою жизнь, биться до последнего любой ценой. Вот эта птица смогла избежать моей палки, но не бросилась в бой, а сначала попробовала просто улететь, а в итоге все равно умерла. Но без попытки бороться за свою жизнь, ведь она могла попытаться выколоть мне глаз.

Конечно, можно сказать, что многие люди поступают точно также, да и не убегал ли я сам позорно от таракана, но все же очень сложно уважать и ценить того, кто сам не борется за свою жизнь, и живет без смысла...

И именно поэтому мне гораздо ближе бирмеды и даже ежи, которые самой своей сущностью научились бороться за свою жизнь, отрастив колючие иголки.

От размышлений меня отвлекло то, что я почувствовал птиц. Их было немало в круге, они жили среди деревьев, сплетая на ветках гнезда, и просто летали здесь, ни о чем не думая.

Я выделил особо крупную и сильную птицу и дал ей указание подняться в небо. Та взмыла, без проблем подчинившись моей воле. И взлетала все выше и выше, хотя чувствовалось, что у нее в маленькой головке что-то происходит непонятное, она просто не понимала, что за сила ее вдруг заставила так высоко подняться, потому что по своей воле крайне редко поднималась выше верхушек деревьев. Да и зачем, что ей делать в этом бескрайнем свободном небе, где нет пищи и нет возможности присесть на уютную ветку для отдыха?

Но тем не менее она летела, до тех пор, пока я не увидел Город, раскинувшийся среди лесов. Далеко, прикинул я, но с такой компанией я всяко дойду.

Я отпустил птицу, и она судорожно стала спускаться. Дальнейшая ее судьба мне перестала быть интересной, но в целом это было очень полезное приручение, так как в ближайшее время мне перестал грозить голод.

Главное, подумал я с кривой ухмылкой, не отупеть и не пытаться взлететь на ветку. Но воля этих созданий была настолько слабой, что это совсем мне не грозило.

–Ну что, ребятки-зверятки, – ласково обратился я к своим подопечным, – давайте быстренько пообедаем и двинемся в увлекательное путешествие.

Глава 20

Я опять начинал сходить с ума. Тем более в пути нам пришлось столкнуться с еще несколькими противниками, которых мы уничтожили без особых проблем и даже переживаний с моей стороны.

Но их воля отдавалась во мне, иногда начинала путать мысли, накатывали чужие эмоции и ощущения, от которых хотелось выть, а лучше – впасть в состояние необузданной ярости и крушить все, что вижу, впиваться слабыми ногтями в твердую кору деревьев, сдирая ее, бросаться на все, что вижу.

Но я держался. Тот стержень внутри, который я определил для себя как свою суть, хоть и весьма расплывчатый, не давал мне утратить себя, а страх окончательно выбивал все наносное.

Но воля существ третьего круга превосходила тех, что были во втором, поэтому мне приходилось все сложней.

Со временем я научился еще одному способу – полностью отрезать себя от окружающего мира, одновременно отключая все эмоции, включая страх.

Все-таки чувства часто мешают, бывают лишними, хоть и являются составной частью воли, но их можно было приглушить, оставляя чистый разум. Я тренировал эту способность простым способом – заставлял признанного бирмеда, которого в итоге стал называть просто Бир, рычать и скалиться прямо мне в лицо во время отдыха.

Он воспринял эту просьбу с недоумением, но тем не менее включился в игру. Я наблюдал его оскаленную пасть меньше, чем в расстоянии ладони от моего лица, видел его шершавый короткий язык, все сорок два клыка, включая целых шесть выпирающих, в районе лба его красную шерсть прорезал длинный шрам, которого я раньше не замечал, и красноватые глаза, которые во время игры иногда наливались настоящей яростью, но сдерживаемой, не полыхающей.

Моя задача заключалась в том, чтобы в этот момент отключить все чувства. Но получалось это плохо – хотелось отодвинуться или попросить перестать так сильно вонять мне в лицо, хотелось иногда ударить в ответ.

Но я просто сидел и смотрел, стараясь полностью отключить разум и желание действовать, оставляя только незамутненное восприятие.

Изредка это получалось – полностью раствориться в моменте, осознавать себя просто человеком, который смотрит в пасть яростного зверя.

В такие редкие моменты обычно полностью обрывалась связь с миром и зверьми, и я оставался собой. Без страха и без ярости.

Но уже в следующий момент от такого осознания я резко вскакивал и начинал судорожно ходить, потому что это была слишком опасная игра с самим собой.

Конечно, когда-нибудь эти умения могут сослужить мне хорошую службу, когда я захочу бросить все к каргару и снова стать бесполезным, но сейчас отказываться от чувств вообще было слишком опасно, и вдобавок неприятно, так как в этом состоянии я был подобен простому камню не только без чувств, но и без желаний. Но камень твердый и почти непробиваемый, а я слабый и беззащитный по своей природе, чтобы выжить, мне нужно действовать, а не наблюдать.

Поэтому приходилось продолжать бороться с чужой волей, нахлестывающейся на мою, и учиться подавлять чужое, так как гибко обтекать и родниться без потери самое себя получалось совсем плохо.

Все осложнялось тем, что я уже знал, что даже скоротечная связь не проходит бесследно. Поэтому мне приходилось быть очень осторожным, и я не увеличивал наш отряд, оставляя всех встреченных на свободе. Но не всегда живыми.

От моих мыслей меня отвлек громкий крик Уги, и одновременно появившееся беспокойство.

Люди. Впереди были люди. Внутри меня все сжалось. Так чувствует себя человек перед тем, как его жизнь может разделиться на две части – до и после. Именно сейчас все должно решиться... Кхм, а почему это сейчас? Впереди наверняка всего лишь небольшая команда, с которой можно договориться, ясность будет, когда я доберусь до Города и вновь встречусь с Верховным.

–Назад! – коротко скомандовал я всем своим зверям. Они с коротким рыком подчинились, и дальше я пошел один.

Я прошел два полета стрелы, но никто мне не встречался. Это было странно, по всем подсчетам встреча уже должна была произойти. Или что, ухитрились разминуться?

С тихим свистом откуда-то сверху пронеслась стрела, и я почувствовал обжигающую боль в плече.

Я отшатнулся, затравленно озираясь. Это было невозможно, чья-то стрела пронзила насквозь броню, данную старым Гронгом.

–Не стреляйте! – заорал я что было сил, пока меня не накрыл болевой шок, – Я же свой! Из города! Эльт меня зовут!

–Я знаю, кто ты, призыватель, – откуда-то сверху раздался голос, и я наконец-то увидел стрелка. Это был круговой, опытный ветеран прошлого круговорота. Он сидел легко и расслабленно, даже без брони, только в длинном зеленом балахоне с капюшоном и с длинным изогнутым луком в руках. На луке сейчас лежала новая стрела, уже готовая сорваться в последний для меня полет. Голос лучника звучал спокойно, но все же в нем проскользнули какие-то дрожащие нотки.

–Почему? – только и спросил я, судорожно соображая, что я могу сделать в такой ситуации. Позвать своих зверей? Бессмысленно, круговой их убьет, не раздумывая, и очень быстро, даже грозного Бира. Он прошел через такое, что они для него просто временная помеха будут, не более. Это если не считать, что бирмеды не умеют прыгать по деревьям, а иголки ежей даже меня не убили.

Попробовать покорить его волю? Если я правильно понял Синеволосого, то это возможно, но очень сложно. Тем временем стрелок ответил:

–Ты должен умереть, это приказ верховного. И не смей проворачивать со мной свои трюки, призыватель.

–Так чего ты тогда медлишь? – поинтересовался я, садясь на землю. Голова закружилась, рана слабо кровоточила. Мне бы целителя... Хотя какой уже тут целитель. Это все, вот и конец моего пути... И мне опять не страшно.

Десятый круг, как насмешлива жизнь, совсем недавно я размышлял о беспомощности птицы перед атакой, и чем я сейчас лучше? Это разбудило во мне злость, и я заставил себя встать.

Пусть я трус и всегда скрывался за другими, но сейчас я готов принять смерть. Иного выхода все равно нет. Пусть хоть за свой горизонт я уйду без страха...

–Я не могу, – голос лучника все-таки дрогнул, – Эльт, я просто не могу это сделать. Мы вообще не должны убивать друг друга...

Я наконец-то узнал его. Лигрод, один из воинов клана огненной стрелы. Клана моего отца...

Мы почти никогда не общались, он был гораздо старше и никогда не учил стрелять. Для моего обучения хватало более опытных, а главное – более стремившихся понравится грозному и великому Эмблдору бойцов клана, которые даже закрывали глаза на то, что стрелок из меня просто никакой.

–Почему ты вообще хочешь меня убить?

–Я же сказал – личный приказ Верховного... Он приказал тебя убить, на всех подходах к городу стоим мы, круговые, ждем тебя. О тебе сейчас ходит огромное количество слухов, один другого странней. Кто говорит, что ты стал одной из тварей кругов, кто говорит, что ты всегда был таким, кто-то говорит, что в тебя вселился каргар. Еще есть версия, что тебя поработили круги, и ты сошел с ума. В одном только все сходятся – что ты опасен и что в последнее время все изменилось. Особенно всех напугала гусеница и волна, многие пострадали от них...

–Ты им веришь? – спросил я, сжимая кулаки. Вот тебе и выбор, люди или звери...

–Я не знаю. – Лигрод пожал плечами, но лук так и не отпускал. – Я помню тебя, малыш, и помню твоего отца. Сложно поверить, что ты и вдруг прислужник каргара. Я до последнего надеялся, что ты придешь в окружении страшных чудовищ, и что будешь яростно бросаться на меня, но я смотрю на тебя и вижу все того же неумелого парня, который никак не мог попасть в цель.

–Так я таким и остался! – я с облегчением заметил, что лучник опустил лук. Но вдруг резко передумал, и вновь направил на меня, – Но как верховный вообще мог отдать такой приказ? Мы же с ним говорили, я ему все объяснил, кто я... В конце концов, есть же закон – никогда не убивать своих!

–Все удивлены. Верховный изменился в последнее время. Он выглядит напуганным и подавленным. Что-то происходит, и очень нехорошее, это чувствуется. И если все дело только в тебе, то я должен это сделать, чтобы Город мог жить...

Стрела мелко задрожала на тетиве, и я инстинктивно сделал пару шагов назад. Но уловив напряженный взгляд Лигрода, остановился. Не стоит мне сейчас бежать, ой не стоит.

Лучник был на пределе внутренней борьбы, закусил тонкую губу так, что по его подбородку тонкой струйкой потекла кровь. Он не мог выполнить приказ, и это причиняло ему сильнейшие муки.

–И что теперь делать? – поинтересовался я. – Я не хочу умирать.

–Я вижу только один выход... Ты должен уйти за бурю. Судя по тому, что я слышал, ты не принадлежишь этому миру, Эльт. Уходи, беги, как только можешь, пока я не передумал, или пока по твоему следу не пошли более безжалостные круговые. Оставь нам наши круги и наши законы, а сам найди те края, которые тебя примут.

–Я согласен, – я посмотрел лучнику прямо в глаза, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Я не хотел уходить, не должен это делать. Но мне не оставляют выбора. – Я обещаю тебе, Лигрод, что сделаю все, чтобы уйти за бурю.

Лучник кивнул, и стрела на его луке перестала дрожать. Но он все равно ее не убрал в колчан. Хорошо же Верховный всех запугал...

Я сделал несколько шагов назад спиной, не сводя с Лигрода взгляда. Не хочется получить еще одну стрелу, и от первой плечо уже пульсирует болью.

Убедившись, что он не выстрелит, я развернулся и побрел обратно вглубь леса.

Бежать не хотелось, хотелось сесть где-нибудь и плакать навзрыд. Меня изгнали, прогнали, снова предали... За что? Только за то, что я чувствую волю зверей и не хочу убивать их всех подряд?

Я же не выбирал этот путь! Я всего лишь хотел быть похожим на своего отца, а в итоге сначала меня признали бесполезным, а теперь и вовсе обвинили непонятно в чем, как будто я выступаю против города и желаю им зла. Кому? Аркору, Кобу, Миле, может, малому Талю я хочу навредить? Никогда, да я все сделаю, чтобы только они жили и дошли до горизонта!

Но у меня нет такой возможности и все, что мне остается – это уйти, чтобы не мешать им самим своим существованием, потому что Верховный решил, что я вреден для мира кругов...

Что ж, за бурю, так за бурю... Я уже не первый раз пытался это сделать, и ходить по краю круга уже становится привычным делом. Но все же что я там вообще буду делать? И есть ли там хоть что-то?

Никто и никогда из ушедших не приходил из-за бури, как и из-за горизонта. Но уходили многие.

Я вышел к своей звериной банде. Два бирмеда играли, хотя со стороны бы показалось, что они борются, вожак сидел с задумчивым видом. Уга висела на ветке, уцепившись одной лапой, и раскачивалась, рискуя упасть. Только ежи были заняты делом – деловито ползали по траве в поисках вкусняшек.

Завидев меня, они прервали свои занятия и уставились на меня. От взгляда такого количества глаз мне почему-то стало неуютно. Конечно, они не испытывали ко мне сочувствия, только Уга подошла ко мне поближе, она единственная понимала, каково это – быть изгоем в своем племени. И я только сейчас понял, как нам повезло, что мы не столкнулись во втором круге с ее сородичами.

–Да ладно вам, – я почувствовал, как предательски перехватило горло, – Нормально все... Правда. Мы просто уйдем за бурю и там нам будет хорошо. Или вы можете остаться здесь и прятаться...

Но лучше уйти...

И мы двинулись в путь. Я уже знал, что дорога займет не один день, и внутренне был к этому готов. Единственное, к чему я совсем не был готов, так это к тому, что возможно придется встретиться с командой. Я не хотел никого убивать, но и сдаваться без боя тоже был не намерен. И уж тем более я не хотел быть просто убитым.

–Круги не посылают нам больших испытаний, чем мы можем вынести, – с кривой ухмылкой произнес я, ни к кому не обращаясь. Никто и никогда не верил в эту заповедь, тем более что я уже видел смерти людей, но это была единственная фраза, которая давала мне хоть какую-то надежду. И я решил просто довериться ей.