Текст книги "Страх призывателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 30

Наш лагерь уже трудно было назвать временным прибежищем.

После того, как Город понял, что мы больше не враги, и здесь можно жить, поток желающих присоединиться увеличился, и сейчас уже здесь проживало около трех сотен человек.

При этом не только воинов, но и фермеров, строителей, кузнецов, портных и многих других, что решили бросить старый мир и уклад, и начать все с нуля.

Но многие остались верны старому городу, тем более что сейчас там было тихо и спокойно – никто не атаковал, да и работать не было необходимости – здания итак стояли крепкие и прочные, сады и огороды внутри города обеспечивали несколько десятков человек, а снаружи в этом кругу было ничего не вырастить.

Верховный, по слухам, заперся в одном из залов башни, и никого к себе не пускал. Впрочем, его вмешательство итак не требовалось – в Городе установилось благоденствие, которое нарушало только то, что многие уходящие стремились забрать с собой как можно больше, что приводило к серьезным спорам. Но до крови не доходило, к счастью.

Но лично меня заботы Города мало волновали, потому что начались свои проблемы, которые нужно было также срочно решать.

Причина была в том, что всем хотелось пользоваться плодами не только своего труда, но и соседей, в полной мере. Особенно это касалось фермеров и строителей, которые работали без устали, но все равно недоедали, и не могли получить удобное спальное место.

Да вдобавок ко всему еще и не все работали в полную силу, что было заметно. Приходили с желанием строить новый мир, но явно не рассчитывали свои силы, и все чаще можно было заметить небольшие группы отдыхающих и болтающих людей, которые часто засиживались достаточно долго.

Конечно, это не носило поголовный характер, так как все понимали, что следующий круг может оказаться еще более лютым. Придем в морозный круг – и все, без домов и запасов можно будет сразу ложиться помирать, поэтому бездельничать было опасно. Сейчас хотя бы на территории лагеря можно спокойно выращивать любые культуры, а если зима – то и здесь ничего не получится, в промерзлой земле даже самые талантливые и сильные фермеры ничего не способны вырастить.

Но при этом все понимали, что спасение будет и в этом случае. Да, придется поступиться своей гордостью, признавать свою вину, но путь для жизни будет. Достаточно будет всего лишь вернуться в Город, ведь Верховный же ясно дал понять, что простит всех, даже меня, при возвращении.

При мысли о возможности такой ситуации у меня начинало ломить зубы, хотелось вскочить и торопливо что-то делать, помогать таскать камни, кричать на бездельников. Потому что я не верил в доброту Верховного. Если мы придем на поклон, как проигравшие, то самое лучшее, что меня ждет – это вечность гнить в застенках. И вряд ли те, кто сейчас жили со мной бок о бок, защитили меня от всех угроз, смогут спасти в этом случае. Потому что одно дело – защищаться от тварей круга и даже людей, другое – от холода и голода.

В эти моменты настойчиво стучалась в голову услышанная недавно фраза – "Так может, мы вернем Город себе?". И я сжимал до боли кулаки, потому что мысль на самом деле была здравой и правильной, и сделать это можно было только сейчас, пока на нашей стороне тень каргара, пока все верят в благословение Кругорода и мое могущество.

Потому что сам я в это не верил, и понимал, что в следующем кругу все может поменяться, и как тогда мне удержать людей, многие из которых выбрали эту судьбу, повинуясь порыву, но сейчас уже на самом деле тосковали по городским условиям, прекрасным туалетам, горячим ванным и мягким кроватям?

Но когда я вскакивал и осматривался, уже думая крикнуть, что пора выступать, что победа будет за нами, я замирал и затихал.

Потому что вдруг ясно осознавал, что это только мои мысли, что люди на самом деле довольны и верят в лучшее, что кипит работа, и сделано очень многое, и что впереди нас ждет много доброго и светлого, потому что мы в это верим, и не для того они уходили из Города, чтобы сейчас отступить от своей веры.

А еще я осознавал, что у нас здесь живет много мудрых людей, не чета мне, которые сумели построить все так, чтобы никто не оставался обиженным, насколько это вообще возможно. Ввели в обиход даже свои деньги. Ими стали обломки камней с хвостов скорпов, которых у нас уже скопилось изрядно.

Каждое утро все получали свою долю, которой хватало на пропитание, а вечером по заслугам распределяли оставшееся и новые трофеи. Распределяли старшие, новые главы вновь образовавшихся и возрождённых кланов. Конечно, это служило поводом для некоторых разногласий, так как многие считали свою долю недостаточной, но иных вариантов мы не видели.

Единственное, что меня на самом деле сильно смущало – это то, что по сути ничего не изменилось, кроме того, что нам приходилось все начинать сначала. Те же кланы по сути, те же деньги, только изменившиеся, те же круги...

Так ради чего все это было нужно?

Зачем мы оставили надежные крепкие стены, и сейчас вынуждены отбивать атаку за атакой тварей круга? Только ради меня и моего благополучия?

Конечно, с ростом числа жителей отбиваться становилось все легче. Сейчас все время по территории стояли несколько сменных команд, которые не принимали участие в работе, а только обороняли наш лагерь от постоянно нападающих тварей.

Кроме того, рядом с ними всегда располагались еще несколько команд, занимающихся полезными делами, но которые спешили по первому зову, чтобы одолеть набирающих силы врагов.

У меня возникало устойчивое ощущение, что твари уже идут из-за бури, потому что не могло столько существ жить на территории круга, огоньков было много меньше, а значит, мы оказались открыты внешнему миру, та грань, которая надежно защищала нас, и в то же время не давала выйти, в этот раз оказалась размыта.

Мысль подтверждалась и тем, что воля существ был странной, не такой, как раньше, я мог ее поймать и покорить, но все же давалось это с большим трудом. Самая главная особенность была в том, что она переставала быть односторонней. Даже презрительные скорпы чувствовали много больше, чем только презрение. Тоже касалось и других существ.

Мне очень хотелось пойти и проверить свои догадки, но все было не до этого, так как я старался помочь, где только мог, хоть и был бесполезным по сути. Кроме того, мои звери принимали активное участие в жизни лагеря, хотя контроля над ними практически не требовалось – они привыкли, и весь лагерь также привык к ним.

–Эльт? – раздался голос в моей голове, отчего я чуть не подскочил. Каргар уже давно ничего не говорил, так что я отвык от его обращений. Я бросил камень, который нес к уже почти построенному третьему дому, смахнул пот со лба и посмотрел на это непостижимое создание, которое терпеливо дожидалось моего внимания.

–У меня есть послание, – каргар продолжил, – Некто, назвавшийся верховным, приглашает тебя на конфиденциальную встречу в пустыне, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

–Ты не можешь говорить проще? – поинтересовался я, хотя внутри меня все сжалось. Верховный ищет встречи со мной! Я ждал этого, но все же это застало меня врасплох, как это обычно и бывает. Тем более что я ждал, что он просто придет сюда, чтобы окончательно прояснить, в моих планах совсем не было идти куда-то. – Почему он не может прийти сюда?

–Он говорит, что вещи, которые он хочет с тобой обсудить, никто не должен знать. Поэтому это подразумевает, что он придет один, и того же он ждет от тебя. Встреча должна состоятся в пустыне, вне ваших городов.

–А если это засада? – поинтересовался я.

–Не исключаю такой возможности, – Каргар широко открыл пасть, то ли зевая, то ли улыбаясь. Но выглядело это в любом случае жутко, – Но я бы все равно сходил. Мне интересно.

–Да тебе-то интересно... -пробормотал я вслух, отчего проходящий мимо строитель споткнулся и вопросительно посмотрел на меня, но я только махнул рукой – проходи, проходи, не видишь, с ума схожу, имею право.

Послание поставило меня в тупик. Верховный решил выйти за пределы Города. Такого не было на моей памяти, он и из башни-то выходил только по большим праздникам, а уж чтобы выйти за стены...

Видимо, сильно мы своим уходом нарушили устои нашего мира, что старик решился на такой шаг.

Вот только зачем? И почему именно сейчас?

Хотелось бы верить, что он просто хочет поговорить, объяснить свои поступки, мою травлю, великий поход...

Но почему-то больше верится в другой вариант, который тисками страха стискивает горло – что Верховный просто решил меня убить тихо, без свидетелей. Не получилось натравить на меня людей, так лично сможет. И я очень сильно сомневался, что смогу ему что-то противопоставить, недаром же старик прожил столько круговоротов.

Только вот что сейчас уже изменит моя смерть?

Может быть, три сотни воинов и вернутся в стены родного города, но те вопросы, что у них возникли, никуда не денутся. Никто не забудет меня и моего загадочного исчезновения, не забудет Аркор своей жизни в застенках...

–Забудут, – раздался в голове голос Каргара, от чего я почувствовал искреннее возмущение – он все-таки читал мои мысли, – Вы, люди, вообще легко забываете все плохое. Особенно когда вам это выгодно. Не сразу, но забудут, если будут найдены нужные слова и доказательства того, что ты был плохой. Не все поверят, но я бы не строил надежд на то, что начнется великий раскол, революция, борьба за свободы...

–То есть мне остаться здесь? – спросил я, уже понимая, что я не смогу это сделать. Потому что это шанс. Шанс понять поступки Верховного, а главное – шанс на то, чтобы понять, как мы будем жить дальше, и стоит ли мне всегда боятся Города и его правителя, или мы правда теперь свободны и независимы, завоевав свое право идти по кругам с честью...

–Хватит уже задавать вопросы, на которые знаешь ответы. Твой таракан покажет дорогу, и можешь отправиться скорей, так как невежливо заставлять ждать.

Глава 31

Жара была просто невыносимой.

Все время хотелось пить, но стоило сделать глоток, как тут же он исчезал с потом. К тому же я не знал, как долго еще придется идти, поэтому воду старался беречь и позволял делать себе только маленькие глоточки.

Я уже потерялся во времени и не знал, сколько продолжался мой путь, хотя явно меньше долгого дня четвертого круга. Я радовался только тому, что догадался выйти еще ночью, и хоть часть пути меня не так сильно мучали эти палящие солнца.

Отпускать меня не хотели, но в общем-то, и неволить никто не мог, только допытывались, куда же я отправляюсь. Я так и не решился признаться, кто меня приглашает на встречу, потому что тогда слишком многие захотят пойти со мной. Так что в итоге я даже оставил своих зверей в лагере, попросив их вести себя тихо, и взял в путь только Живчика. Правда, позволил себя проводить до тех мест, где уже практически не встречалось тварей круга.

Верный таракан, указывающий мне путь, по всей видимости, не испытывал усталости – весело и энергично бежал впереди, иногда останавливался, шевелил усами и двигался дальше.

Иногда он терялся из поля зрения, тогда я останавливался и ждал, когда он заметит, что я отстал, и вернется.

В жаре было и преимущество, а именно – меня не так сильно терзали вопросы, что ждет меня за очередным барханом, и страх перед встречей.

Но встречи было не избежать. Так или иначе, она должна была состоятся, и все, что я мог сделать – это встретится с ним один на один, на его условиях, и не подвергать больше никого опасности.

Когда я увидел Верховного, то сначала решил, что это какой-то обман зрения, а потом – что это просто старик. Потому что в сидящем на бархане не было ничего величественного и грозного – просто старик в легкой безрукавке и тканевых штанах.

Только приблизившись, я понял, что не обознался – это действительно был Верховный.

Тот заметил меня и добродушно помахал рукой, как мне показалось – приглашающим жестом.

Я уже успел вздохнуть с облегчением, как понял, что это было совсем не приглашение.

Это был призыв. Потому что вокруг рук Верховного появилось зеленоватое свечение, после чего по песку заструились в моем направлении змеи, каждая из которых была больше моей руки.

Обманул все-таки... Пронеслась в голове шальная мысль, но сам я уже отпрыгивал, непроизвольно выставляя вперед руки, как будто они могли защитить от ядовитых змей.

Ежей бы сюда... Уж они бы наверняка справились.

В следующий момент я вспомнил, что я тоже призыватель. И ясно представил ежей, обращаясь к ним с призывом о помощи, понимая при этом, что они никак не успеют. Также, как и я не успею убежать. Но выхода все равно не было.

С моих рук сорвалось такое же зеленоватое сияние, и вокруг меня столпилось несколько ежей, недоуменно фыркающих и не соображающих, где очутились.

Но они быстро то ли услышали мою мольбу о помощи, то ли сами увидели, как к нам приближаются огромные змеи, потому что быстро рассыпались во все стороны, ожидая противников. Интересно, что они даже не стали выставлять свои колючки – напротив, свесили их по бокам, чтобы закрыть свои лапки. И только у лба иглы торчали, прикрывая забавно ощерившиеся мордочки.

Змеи продолжали приближаться, не замечая новую угрозу, нацеленные явно на меня одного. И зря, это была их ошибка, так как при приближении первые несколько ползучих гадов были схвачены. Ежи действовали слаженно и просто – кидались на змей в любом месте, и стремительно подминали ту часть змеи, что им попадалась, под себя, после чего полностью сворачивались в клубок. Что происходило под колючками, я не видел, но бьющиеся хвосты змей, которые не могли достать маленьких зверьков, говорили о том, что расправа творится быстрая и жестокая.

Но я не успел порадоваться за моих маленьких, но грозных защитников, так как Верховный сделал новый ход – очередной взмах рук и на этот раз из ниоткуда, точней, из других кругов, появились новые враги – пернатые птицы с огромными клювами, широким размахом крыльев и очень длинными острыми когтями.

Они налетели на дерущихся ежей и змей так быстро, что я не успел ничего предпринять и только в ужасе смотрел, как когти проникают через иголки, подхватывают обмякшее тельце и несут его в небо...

–Нет! – закричал я что есть сил и снова выкинул вперед руки. Должен быть способ, должна быть защита, кто-то должен прийти на помощь... Я призываю...

Но никого достойных сопротивляться хищным птицам в голову не приходило, поэтому я призвал кошас – по крайней мере, они умеют прыгать на достаточную высоту. На этот раз призыв прошел легче, и почти осознанно.

Но это был не очень удачный выбор, так как кошасы, конечно, смело ринулись в бой, но получалось у них не очень, и они умирали один за другим от мощных ударов клювов и острых когтей. Хотя и птицам доставалось изрядно, одна за другой они падали, получая смертельные укусы. Правда, часто им удавалось отстоять свою жизнь, потеряв лишь клок перьев.

Тем временем Верховный совершил еще один призыв – на этот раз на поле боя спешили какие-то уж совсем непонятные животные – в прочном панцире, коротколапые, с длинной пастью, усеянной множеством кривых клыков, они внушали серьезные опасения. Кроки, вспомнил я.

А самое главное – я вообще не мог понять, что можно противопоставить таким зверям.

Разве что самых сильных из встреченных мной пока зверей – бирмедов.

Призыв был совершен удачно, хотя Бир на зов почему-то не явился.

Яростные бирмеды сцепились с кроками. Борьба была жестокой – мои звери хватали противников за их длинные пасти и стискивали из всех сил, так, что раздавался громкий треск, одновременно с этим молотили по их телу своими огромными лапами и безуспешно пытались расцарапать их тело.

Но и кроки наносили значительный урон, особенно если кто-то из них ухитрялся уцепиться пастью за какую-то часть тела бирмеда, то тот уже ничего не мог противопоставить своему противнику.

В то же время еще не закончилась схватка между кошасами и птицами, которым оказалось не столь важным выяснять отношения именно между собой, поэтому то какой-нибудь бирмед получал клювом по затылку, то один из кроков вдруг понимал, что на его спину вскочила кошаса и пытается рвать ему загривок, и начинал судорожно мотать огромной головой, но никак не мог зацепить ловкого зверя.

Выглядело все это дико. Следующий ход верховного и вовсе устроил полный переполох – так как старик наслал на поле огромную стаю каких-то насекомых, которые с азартом принялись жалить всех подряд.

Я растерялся. Единственное, что я сейчас мог бы противопоставить такой угрозе – это огненную гусеницу, вот только придет ли она на мой призыв, и будет ли слушаться? Скорей, спалит и меня, и верховного, и весь этот круг...

Но выбора не было. Это был мой последний шанс, потому что иначе старый Верховный просто убьет меня...

Я уже вскинул руки, судорожно соображая, как призвать то, что не было в моей власти, как внезапно все изменилось. Поднялся легкий ветер, который поднял облако песка, накрывшее сражение, и также резко ветер стих, осыпавшись загулявшим песком. Только вот никого уже не было – даже поверженные тела исчезли. Можно было бы подумать, что всех покрыло под песком, но это было невозможно.

Верховный поднялся, неспешно отряхнулся и пошел ко мне.

Я затравленно смотрел за его приближением. Если в его воле вот так вот просто убрать такое количество существ, то что я могу ему противопоставить?

–Здравствуй, Эльт, – спокойно произнес старик, подойдя достаточно близко.

–Здравствуйте, – ответил я. Что это вообще такое? Сначала он пытается меня убить всеми силами, а теперь вот здравствуйте, как ни в чем не бывало?

–Ты очень меня подвел, – продолжал Верховный, и я удивлением понял, что в его голосе звучат жалобные нотки, – да что там меня, ты весь Город считай сгубил... Ни за что, да ни про что... Еще два круга, и все – умрем все, и городские, и ваш лагерь погибнет...

–Так я-то здесь причем? – я непроизвольно сделал шаг назад. Старик издевается что ли надо мной? Сам меня сгубить хотел, отдал приказ о моем уничтожении. А теперь я и виноват? Но все же зерно сомнения уже проросло в моей душе, потому что я знал, что если бы не я, то ничего того бы не было.

–Конечно, ни причём, – Верховный состроил такое лицо, что мне показалось, что он сейчас расплачется, – Все вы молодые ни причем. Все мы в ответе. А ведь и не слушаетесь при этом. Просили же по-человечески – не показывай свои способности, не проявляй таланты, волю свою... Потому что приведет это к расколу великому, и гибели многих хороших людей. Нет же – обезьяну жалко... А нас тебе не жалко? Друзей своих, Аркора, что в застенках за нас всех сидел. Да что там Аркора, Тандрима тебе не жалко было, что за тебя, дурака, смерть принял?

–Я не виноват, это вы приказали меня убить, это вы организовали травлю... – я сделал еще шаг назад. По больному ударил, гад... Где-то из глубины души поднялась настоящая тоска, такое чувство вины, что хоть волком вой...

–Так не мог же я иначе! Ты сам подумай, когда мальчик спички берет, нужно срочно отнимать. А ты не спички взял, ты целый факел взял, и перед всеми размахивал, да в сарае, где соломы много. Я же говорил, что беда будет, если всем сказать, что твари круга – не твари, а звери простые, что слабость от того проистечет великая, и погибнем мы смертью лютой. Страшно мне стало, понимаешь? Ты же знаешь, что такое страх? Не за себя, а за всех нас, от твоих действий страдающих... Ибо Тандрим уже погиб, и еще многие погибнут, поверь старику...

Я знал, что такое страх. И понимал, о чем говорит Верховный. И теперь вдруг ясно осознал, что это я во всем виноват. Что только по моей вине люди страдают, и гибнут, и будут гибнуть, и что мы обязаны вернуться в Город, поклониться и остаться там навеки, потому что только так мы сможем выжить...

–Так почему вы мне сразу все не объяснили? – спросил я, сглатывая ком в горле, но уже готовый принять любое решение Верховного. Пусть я погибну, но главное, что Город сможет выжить... Если еще не поздно.

–Так не мог я! – Верховный понурился, – Видит Кругород – я пытался, объяснял тебе, но ты же не слушаешь никого. Не поверил старику, что нельзя с такими вещами играть, что не все объяснить можно, иные вещи только через опыт приходят. Понимаешь? Вот сдался бы ты, если бы я тебе тогда это все рассказал? Нет, никак не сдался бы...

–Простите, – я склонил голову. Лишь бы исправить, лишь бы еще не поздно, лишь бы отступило это гнетущее чувство вины... Прав Верховный, ох прав, дурак я и виновен. – Что же теперь делать?

–Пойдем в ваш лагерь. Объяснишь все своим друзьям. Что только в единстве наша сила, и что нельзя нам порознь. Сотрем твою поляну, а к следующему кругу все вернется на круги своя... Кхе-кхе. Проживем как-нибудь, не переживай. Остановим все напасти, что сможем!

Все напасти... Воспоминание кольнуло очень резко. Потому что ответа не было, не укладывалось в мою вину.

–Кто послал огненную гусеницу и зачем? – спросил я, и самому показалось, что вопрос какой-то неправильный, что что-то не так. Но почему-то чувство вины отступило.

Верховный замер. В его глазах что-то промелькнуло, жесткое, цепкое, но вмиг погасло, он вновь стал жалующим на жизнь стариком.

–Так Синеволосый окаянный. Я ему говорю – надо Эльта научить уму разуму, припугнем малость, он мальчик умный, поймет. А он вот такую гадость вызвал.

–А он разве может? Он же просто хранитель кругов.

–Я ж говорил – слушай ты его больше! – возмутился старик, – Он и не такое может. Я сам его боюсь иногда, такой это человек.

–Хорошо, – я кивнул, – А страж тогда зачем такой был? Как под гусеницу...

–Совпало просто! – Верховный развел руками. Мол, это же круги, здесь может быть все, что угодно. И в общем-то, так оно и было.

Поэтому мы двинулись в путь.

–Таракан твой меня раздражает, -вздохнул Верховный, когда мы немного отошли. Я скосил глаза на Живчика, который явно был чем-то недоволен, топорщил усы и даже шипел.

–Он хороший, просто не в духе, – рассеяно ответил я, продолжая размышлять о том, как можно исправить ситуацию, так как чувство вины почему-то меня все никак не покидало. И это было странно.

Точней, странно было это все – почему я иду с человеком, который пытался меня убить, затем натравил на меня всех жителей Города, более того – при встрече также меня пытался атаковать, хоть и как-то странно...

–Что ждет меня в Городе? – отрывисто бросил я. Верховный остановился и внимательно посмотрел на меня, о чем-то размышляя. Затем пожал плечами и ответил:

–Ничего. Ты же раскаялся и осознал. Будешь жить среди бесполезных, силы у тебя нет, а твоя воля опасна для нас всех.

–А если я не хочу?

–Да придумаем что-нибудь.

Мы замолчали.

Среди бесполезных... Снова смотреть, как играют в карты, пьют, смеются над глупостями, водят женщин в комнаты... Не хочу. Какая радость, что в моем лагере нет никаких бесполезных.

Я вдруг понял, что боюсь все потерять. Потерять друзей, которые не поймут моего отступления, потерять лагерь, потерять моих зверей, мою волю...

Воля! Это не мое чувство вины! Старик меня пытался сломать. Да что там, погнул уже.

Мне захотелось бежать. Бежать без оглядки. Никогда этот человек не скажет мне правды, окутает сетью лжи, заставит делать то, что он хочет. Это он во всем виноват, убил Тандрима, и идет довольный, что я в его воле... Не дамся!

Но я не бежал, а послушно шел рядом, судорожно соображая, что делать.

–Понял уже? – спокойно спросил верховный.

–Да, – осторожно ответил я.

–Значит, правда прошло мое время, – старик устало вздохнул, остановился и присел, кивнув на место рядом. Я остался стоять, страх перед этим усталым человеком не проходил, – Да ты не бойся, садись, поговорим на чистоту. Или бойся, так ты больше защищен от меня, я же все равно снова могу попробовать. Ну да ладно. Главное, что я увидел, что ты уже овладел основами воли, держишь свой страх, и вообще готов.

–Готов к чему? – спросил я, садясь и не спуская взгляда со своего противника.

–К тому, чтобы стать верховным, конечно.

–Я, честно, не хотел... И не хочу. Я всего лишь хочу жить. И бояться я тоже не хочу.

–Да кто нас спрашивает-то... – Верховный махнул рукой, – Круги, парень, они не спрашивают и не отвечают. Они ведут тебя до тех пор, пока ты все не возненавидишь и не проклянешь, и даже тогда не отпустят... Потом вот так вот подло – бац, и отпускают, когда ты уже не хочешь уходить, когда уже все распланировал.

–Так не уходите.

–Давай я лучше тебе сказку расскажу, – неожиданно предложил Верховный. Я растерянно кивнул. – ты поймешь, надеюсь. Жил был мальчик, звали его... ну скажем, Гелт. И все у мальчика было хорошо, тренировался исправно, друзей было много, родители любили. Пока не открыл в себе мальчик одну способность, которая тогда была довольно распространена – он чувствовал волю зверей, и даже мог ими управлять. Только вот не нравилось это мальчику, потому что только чувство вины помогало ему оставаться собой.

А чтобы чувство это возникало, нужно было совершать проступки.

И совершал он их немало, да все по мелочи, конечно. Но его прощали, ибо обладал он в общем-то открытым сердцем, и жалостливым мог быть, когда захочет.

А потом мальчик стал расти, да замечать разное. Что не он один проступки совершает, а многие. И понял он, что недоволен он делами в Городе, ой как не доволен. И Верховный дурак мягкий, ничего не замечает, и круговые идиоты, да и простые воины круга слабые. И что воровство процветает, и убийства... Да ты не перебивай, дослушай, было такое. В общем, понял Гелт, что только за счет вольных Город еще и не сгинул в кругах. Что не правильным показалось нашему парню, так как он был редким представителем вольных, обладал вместе с волей и силой, и хотел пройти до горизонта с силой на кончике меча, как учили...

А потом, в один ужасный день, открыл в себе мальчик одну интересную способность, которой ни один призыватель не обладал. Он мог призывать существ не только из текущего круга, но и из других. И бурю он увидел, глаза имел наглость открыть, и взял кусочек с собой старого мира...

Тогда мальчика начали преследовать. Но, как я уже говорил, старый Верховный был мягкий и глуповатый, поэтому преследовали его не сильно, а так, чтобы не наглел. Больше у себя держали, на самом деле, на расстоянии вытянутой руки. И задумал тогда Гелт совсем нехорошее дело... – голос старика прервался, он закашлялся. Затем продолжил, и только в глазах его плескалось два огромных озера тоски, – В общем, не надо подробностей, но сверг он с помощью верных друзей старого Верховного. Да так, что мостовые кровью окрасились....

Верховный замолк окончательно. Я сидел, боясь пошевелиться. Стало так жутко от этой сказки, что перед глазами возник образ окровавленной мостовой, главной дороги Города, на которой стоял со звериным оскалом этот Старик, и держал в руке отрубленную голову...

–Что молчишь? -после долгого молчания спросил старый Верховный понуро, – Давай, кричи, осуждай, проклинай...

–Не могу, – наконец сказал я, – Не знаю почему, но не могу.

–А я могу, – скривился старик, – Не могу не осуждать себя. Каждую ночь во снах все это вижу, уже сколько кругов, круговоротов мимо прошло, а все никак не отпустит. И гложет, и гложет... пытаюсь убедить себя, что искупил, но нет, не могу.

–Синеволосый... тоже?

–Сам-то как думаешь? – в упор посмотрел на меня Верховный. – Чтобы он да такое пропустил...

–Почему же вы меня тогда не убили? Сразу, пока еще я не открыл все свои способности?

–Ты нас обманул, – грустно улыбнулся старик, – Меня обманул, что на замену Синеволосому пришел, а его, что на замену мне. Я как его вижу, так всего скручивает от воспоминаний, так надеялся, что ты станешь новым хранителем. Да и мы думали, раз ты страхом живешь, не посмеешь ничего сделать, легко сможем направить, или убить, когда придет время. Или сам умрешь. А ты не трус оказался, боишься, но отбиваешься до последнего, цепко за жизнь держишься и даже вперед прешь.

–Хорошо, а почему вы не попробовали мне все объяснить. Я же до сих пор не претендую на Город, и кровавый переворот тоже не мой путь. Вроде как все мои действия говорят о том, что я не собираюсь развязывать войну.

–Мы часто судим других по себе. – Верховный наклонил голову, – Когда я узнал о твоих способностях, решил, что мне конец, потому что я поступил в твоей ситуации иначе, со мной разговоры разговаривали, да, я кивал, соглашался, а сам в уме свое держал, да с друзьями обсуждал.

А так честно тебе признаюсь, я до сих пор хочу тебя убить. И не верю тебе... Умом понимаю, что не должен так поступать, но отказаться от всего, от власти, от Города... Но дело такое, что Город обречен, и мне пора уйти, раз того хотят сами круги. Мы задумали способ, как спасти Город, не меняя текущих порядков, но ты не дал нам его осуществить, значит, твоя воля сильней выходит, раз круги за тебя.

–То есть? – я жадно подался вперед, желая узнать спасительный рецепт. Но Верховный молчал, не желая рассказывать. Наконец он все-таки заговорил.

–Город стал слаб, Эльт. Очень слаб. С каждым круговоротом растет количество бесполезных. Способные принять силу становятся все беспомощней, и все больше их личные ограничения, после которых останавливается развитие. Круги уносят все больше жизней, если раньше потери исчислялись десятками, то сейчас сотнями и тысячами. Гусеница и страж предназначались не для вас, ты правильно все понял. Гусеница должна была вторгнуться в город, сжечь к каргару квартал бесполезных и всех, кто будет вмешиваться. Страж должен был потушить пламя и накрыть волной весь круг, чтобы смыть всех, кто не сможет удержаться. Все. Только так мы могли остановить нарастающую слабость Города, без ввода смертных казней или других мер.

–Вы?! – я вскочил, совершенно другим взглядом смотря на старика. Одно дело, когда рассказывают про давнюю историю, другое дело – когда сообщают о запланированном убийстве тысяч людей. – да как???

–А как иначе? – Верховный сгорбился, – Проклятые круги... Они подлые и беспощадные, Эльт. Горизонт забирает у нас самых крепких и сильных, тех, кто может дать свежую сильную кровь. Но они уходят, почти не оставляя потомства. Остаются те, кто остаются. И мы не можем заставить бесполезных и просто слабых умирать, не для этого я свергал прошлого Верховного.

–А если убедить всех, что горизонт зло? Итак много сомнений на его счет.

–И тогда Город сойдет с ума от количества людей, не будет хватать пищи и снаряжения. Мы ограничены кругом, не забывай. Да и не просто так горизонт же открывается...

–И что делать? – растерянно спросил я, – Но людей убивать нельзя.

–Это ты мне скажи. Ты же теперь новый верховный.