Текст книги "Четыре голоса Тьмы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Напольских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27
За Стеной

Теневое море, остров Дороттайн.

Порт.

13-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.

У перотских галер я словно попал на островок тишины и спокойствия. Они всегдабыли готовы отправиться в путь в любой момент.

К счастью для меня, они еще не уплыли.

Братьев из славного и древнего рода Борго я увидел сразу. Они, как всегда, гуляли по пристани. И теперь с интересом наблюдали за происходящим в порту столпотворением.

– Брайан! Седрик! Рад вас видеть! – я поприветствовал братьев.

Пока я продирался сквозь толпу, у меня сбилось дыхание. Постоянный «отдых» у Дгоро давал о себе знать.

– Привет, Люрет! Рад, что у тебя все получилось! – радостно воскликнул младший из братьев.

– Привет, – пробормотал старший, наблюдая за тем, как с трудом расходятся у причала две каравеллы. – Вечно у вас, магов, какой-то бардак творится. С чем пришел на этот раз? Попрощаться перед отплытием?

– Я бы с радостью зашел просто с вами поговорить, но я опять по делу. Мне нужно к капитану.

– Так он же не знает! – Седрик захохотал.

– Древний и славный род Борго управляет Перотом уже сотню лет, – сказал Брайан. – Вас в Академии ничему не учат?

Мне стало стыдно, но я не мог вспомнить, где я был во время лекции по землеописанию, в которой нам рассказывали про Перот. Я знал об этом государстве немало, но правящая династия как-то ускользнула от моего внимания.

– Так значит… – только и смог смущенно пробормотать я.

– Да, – ответил старший из братьев. – Происходящее на Дороттайне так заинтересовало тана Гелдона, что он отправил на остров двух сыновей. Я – капитан «Сердца зари», а Седрик командует на «Оке зверя».

– Не верь ему, Люрет, – обиженно протянул младший. – На самом деле это он всем заправляет. Я без его разрешения ни один приказ отдать не могу.

– Ну, я же старший, – коротко ответил Брайан.

– Говори, Люрет! Чем сможем, тем поможем. Особенно, если дело интересное будет, – Седрик прямо горел от нетерпения. Он тоже засиделся на острове.

Я сбивчиво изложил им свою просьбу. Седрик потрясенно уставился на меня.

Брайан, почесал в затылке и коротко сказал:

– Хорошо.

– Ты так просто соглашаешься на такое опасное дело? – я был поражен.

– Ну да, – просто ответил Брайан. – Да и для нас оно будет не очень опасным, я уже все продумал.

Я пошел к ближайшей галере.

– Не торопись, Люрет, – остановил меня Брайан. – Тебя, похоже, захватила суета твоих собратьев. Ни к чему хорошему это не приведет. Твоим архимагам вряд ли понравится, если мы сейчас отчалим и у всех на глазах поплывем к Стене.

Перотец был прав. Подогайну это очень не понравится.

– Поэтому мы сейчас неторопливо соберемся и поплывем на запад.

– Но…

– Люрет, я уже все продумал, верь мне.

– Хорошо, Брайан.

А что мне еще оставалось? Только верить.

* * *

Теневое море, недалеко от острова Дороттайн.

Галера «Сердце зари».

13-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.

Мы выплыли где-то через час. К этому времени гавань острова уже покинули корабли с большинством магов. На остальные еще продолжали что-то грузить.

Галеры на веслах отошли от пирса, варвары распустили паруса и сильный ветер понес нас на северо-запад. По направлению к Пероту.

Когда Дороттайн скрылся из виду, мы разделились. Седрик поупирался, но доводы брата оказались весомей. Нельзя рисковать обеими галерами и всеми людьми.

Поэтому Брайан оставил у себя лишь необходимых гребцов. Остальные моряки перешли на корабль брата, и «Око зверя» отправилось домой.

Седрик предлагал оставить его галеру неподалеку, чтобы в случае опасности прийти на подмогу, но Брайан настоял на своем. Неизвестно, как Тьма отреагирует на вторжение.

Если из-за Стены вырвется очередной ураган, то домой не вернется никто. Отцу это совершенно не понравится.

Младший из братьев тепло попрощался со мной и пригласил в гости. Я пообещал, что приеду при ближайшей возможности. На этом мы и расстались.

«Сердце зари» развернулось обратно на восток. Через полтора часа мы подошли к Стене. Вблизи она выглядела очень внушительно. Идеально черная поверхность Стены вздымалась из самых глубин Теневого моря и уходила, казалось, на бесконечную высоту.

За время плавания на нос галеры прибили длинную доску, по ней я и должен был войти во Тьму. Брайан не хотел рисковать кораблем и заводить его за Стену корпусом. Таран… ну, без тарана добраться до дома можно. С оторванным – ну а вдруг? – носом не удастся доползти даже до покинутого магами Дороттайна.

Брайан приказал очистить нос корабля. Он крепко пожал мне руку и пожелал удачи. Варвары осторожными гребками завели доску во Тьму. Теперь казалось, что кусок дерева торчит из монолитной стены. Галера немного подалась назад, доска оказалась целой.

Я облегченно вздохнул. Но то было бездушное дерево…

Перотцы повторили маневр. Я оставил на палубе ненужный посох и поднялся на доску. Мне оставалось сделать последний шаг.

– Мы сможем держать галеру на месте несколько часов. Ты даже не почувствуешь качки, – непрошибаемый Брайан нервно усмехнулся. – Возвращайся, Люрет.

– Вернусь, – пообещал я.

И шагнул вперед.

* * *

Тьма.

13-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.

Небольшой шаг, и я словно пропадаю, исчезаю, растворяюсь во Тьме.

Меня разбрасывает по бесконечности, мои мысли словно расползаются по целому миру, мое тело испаряется. Я ничего не вижу, не слышу, не ощущаю.

Я с трудом собираю разлетевшиеся фрагменты того, что обычно называют личностью – мысли, чувства, воспоминания и желания.

Я вновь склеиваю их в единое целое, которое, собственно, и является Люретом Крором. Я снова становлюсь собой. Но не физически.

Здесь, во Тьме, моего тела словно не существует. Нет ни рук, ни ног, ни глаз. Я даже не могу сказать, где находится то, что я называю своим «Я». «Высоко», «близко», «справа», «сверху» – все эти слова сразу потеряли смысл.

И это кажется нормальным. И даже замечательным.

– Ты молодец, брат, – раздается у меня в голове знакомый голос. Как же я давно его не слышал! – Многих размазывает сразу. Здесь сложно сохранить свою личность. даже на несколько мгновений. Тьма объединяет всех, смешивает в единый и безликий хор. А ты собрал себя быстро, очень быстро. И даже ничего не потерял. Я знал, что так и будет, брат. Я верил в тебя. Добро пожаловать, я заждался.

– Здравствуй, Локрид. Так значит, ты теперь голос Тьмы?

– Да, брат, да! Я говорю от имени Тьмы! Но я больше, чем голос. Я та часть Тьмы, которая поведет ее на штурм остального мира…

– Об этом я и пришел поговорить…

Но Локрид не слушает меня. Его голос все усиливается и усиливается, в нем появляются истерические нотки:

– Я та часть, которая сметет с лица земли жалких магов с их ничтожным Лакрисом! Которая уничтожит все то, что оскверняет моря и континенты. Которая истребит мириады презренных тварей, гордо именуемых людьми! Я та часть, которая приведет к окончательному и бесповоротному триумфу Тьмы!

– Локрид, потише, прошу тебя, – от воплей брата у меня заболела… нет, не голова, а все мое сознание, вся личность сразу.

– Брат, я не кричу! Это лишь жалкий шепот в сравнении с голосом самой Тьмы! Если бы ты услышал Ее, ты бы потерял себя и окончательно растворился в Ней!

– Я не хочу растворяться. И не хочу, чтобы Тьма захватила наш мир. Для этого я и пришел сюда.

– Ты похож на муравья, желающего остановить цунами, брат. Тьма набрала силу, твои маги отлично постарались, они сделали Тьму сильнее, чем когда бы то ни было. И Она не может оставаться на месте! Ее мощь превысила все пределы! И скоро Она двинется на мир, сокрушая все на своем пути!

Я не знаю, о чем мне дальше говорить с этим безумцем. Что я могу пообещать ему, как угрожать или убеждать? Он воистину одержим Тьмой.

– А ты смешон, брат! Ты пытаешься остановить то, что правит миром, что является первоосновой всего, что лежит в глубине сущего. Как же смешны стихийные маги! Гордые повелители воды, воздуха, земли и огня! Жалкие и трусливые твари, ползающие по поверхности океана подлинной силы! Стихии – это самое грубое и примитивное в магии!

Я вспоминаю рассказ архимага об алхимическом опыте со стихиями – и свою карту из колоды Парваля.

На искусно выполненной миниатюре он нарисовал значки всех четырех стихий, а поверх – древний символ Тьмы.

И жирный знак вопроса – там, где у остальных стоял магический ранг. Архимаг так и не смог оценить меня…

Так что мой старший брат не говорит ничего нового, но его истеричные крики выводят меня из себя.

– С чего ты взял, Локрид? Ты превозносишь только то, что знаешь. Что ты понимаешь в стихийной магии? Из тебя вышел бы только жалкий адепт Земли!

– О, ты решил вступиться за гордых магов стихий, брат? Вы даже не знаете сами, чем так восхищаетесь! Все ваши стихии состоят из мельчайших частичек! Те – из еще более мелких! Они и определяют сущность стихий! Но это еще не конец. Дальше, брат, дальше лежит великая пустота. И этой пустотой правит Тьма! Кто владеет Тьмой, или тот, кем владеет Тьма, что суть одно и то же, – тот владеет миром!

Я вспоминаю, как Його разлагал воду на ее составляющие. После этого она потеряла свою изначальную сущность, став, одновременно, и воздухом, и огнем.

– Но почему в основе лежит Тьма, Локрид? Ведь были же маги и алхимики, которые века назад утверждали, что в основе всего эфир. Незримая и неощутимая сущность. Или Тьма и есть эфир?

Локрид замолкает. Как же приятно побыть немного в тишине!

– Бездари! – восклицает, наконец, он. – Дураки! Недоучки!

– Тебе больше нечего возразить?

– Есть, брат! Ты думаешь, что твое сродство с водой – это природный дар?

– Да, – коротко отвечаю я.

Локрид истерично хохочет. На этот раз его смех почему-то пугает меня…

* * *

– Нет, брат, нет! Ты думаешь, что это я Темный? Нет! Я лишь жалкое отражение Тьмы, и скоро я растворюсь в Ней, как исчезли тысячи до меня. Но ты, брат, ты… Ты ближе ко Тьме, чем когда-либо бывал я. Ты – часть Ее, а Она часть тебя! Ты мог бы повелевать всеми стихиями, если бы захотел, но ты выбрал только одну. Ты растратил великий дар впустую! Но ты еще можешь все изменить! Прими себя, прими Тьму в себе!

– Ты обезумел, Локрид, Тьма похитила твой разум. И мой, раз я пытаюсь тебя в чем-то убедить!

– Ты же ничего не знаешь, брат, ничего. И пытаешься судить меня. Ты думаешь, что это я воплощение Тьмы? Нет, брат, я сразу ощутил свою ущербность, – Локрид начинает быстро шептать, словно боясь, что кто-то услышит и остановит его. – Я неполноценен, ограничен, убог. Я остро ощутил это, когда мать взяла меня на Теневые острова. Мне было три года – и меня сразу потянуло к Стене. Тьма влекла меня брат, но я не ощущал себя частью ее. Лишь жалким попутчиком, грязью на сапоге, которую наша мать подхватила во время своих раскопок в Диммире – в Karro Tronogo. Я долгое время пытался понять, почему это так, за что я наказан. И мне это удалось, брат, удалось. Оказалось, что я не наказан, а избран. Избран, чтобы ввести в мир истинных детей Тьмы. Тебя, брат, тебя и нашу сестру.

Потрясение лишает меня дара речи, я не могу ответить, не могу крикнуть этому безумцу, что он бредит. Я лишь слушаю его слова.

– Мать не хотела больше детей, беременность и воспитание отвлекали ее от экспедиций. Отец тоже, он считал, что его удел – высокая поэзия. Жалкий рифмоплет! Они не хотели тебя и Лайру. Но я захотел этого, брат, ибо я осознал свое предназначение. Мне было десять, когда я взялся за дело. Я воровал и собирал травы, варил зелья и подмешивал их в еду и питье родителей, чертил схемы и проводил ритуалы, смутно понимая их смысл. Наконец, мои труды увенчались успехом. Мать забеременела. Я возликовал. Я думал, что сделал достаточно. Но я упустил нужный момент. Что ж, в десять лет многие совершают ошибки. Когда родилась Лайра, я был разочарован. Все мои усилия смогли лишь изменить ее кровь, она напиталась невероятной силой.

Неожиданно Локрид начинает хохотать.

– Лайре повезло, что в Лакрисе не практикуют некромантию. Ее кровь – сильнейшая основа для любого темного ритуала. Такой я напитал ее мощью. Но не Тьмой, брат, не Тьмой. К твоему созданию я готовился гораздо основательнее…

– Ты… – дар речи, наконец, возвращается ко мне, – ты… создал меня?

– Да, брат. Отец дал семя, мать выносила тебя, но мой вклад был больше, гораздо больше. Я стал старше и опытнее, я глубже проник в глубины Тьмы и многое понял. Тьма не статична, она вибрирует и изменяется. Ее приливы и отливы незаметны, но ощутимы. Я выбрал момент твоего зачатия, нужными зельями я заставил родителей сделать это. Они не хотели, брат, как же они не хотели тебя! Мне пришлось их заставить. А потом, брат, все девять месяцев, что мать носила тебя, я был рядом, я заботился о тебе больше, чем она. Незримой тенью я скользил вокруг. Я уверен, что никто меня даже не замечал. Думали, что я вечно сижу у себя в комнате. А я не спал ночами, ел редко и мало, все время и силы уходили на ритуалы и зелья. Когда ты родился, я был одновременно рад и разочарован. Мне удалось сделать Тьму твоей сущностью, но я не смог заставить ее пробудиться. Многие годы я бился над этой задачей. И наконец, я вернулся домой и свершил последний ритуал…

– Кролло, – шепчу я.

– Да, Кролло! Ты же знал это с самого начала. Знал, что это сделал я, но не хотел верить. Это был мой дар тебе, дар, который довершил начатое мной. Ты можешь разговаривать с созданиями Тьмы, ты можешь входить во Тьму. Ты – часть Тьмы, брат! Прими это!

– Кролло, – повторяю я. – Я видел Кролло, когда ураган гнал мой корабль во Тьму. Это… был ты?

– Да, брат! – Локрид ликует. – Ты же все понимаешь! Я был тем ураганом, на своих крыльях я нес тебя в объятья Тьмы! А Кролло, твой милый Кролло – о, как же он кричал, когда я распинал его! – был путеводным маяком. Маяком, зовущим во Тьму! Звездой, указующей путь!

– Но у тебя ничего не вышло, – констатирую я.

Тишина затягивается на долгие мгновения.

– Ты сопротивлялся, брат. Но не это помешало мне. Я… Прости меня, брат, ненависть к врагу оказалась сильнее любви к тебе. Ненависть к магу, что надменно решил противостоять урагану Тьмы. Я узнал его, сразу узнал. Именно он обрек меня на смерть и муки. Он открыл врата тем, кто убил меня. Это была мучительная смерть. Страшная и мучительная. И я решил отомстить, брат. Смерть за Стеной Тьмы оказалась бы для него слишком легкой. Я сам хотел свершить кару. Я сломал его, а потом… потом я увлекся. И ты смог уйти тогда. Но сейчас ты пришел, брат. Сам пришел ко мне. Ты принял свою сущность, брат!

– Ты забыл еще кое о ком, Локрид. Мне помогали. Причем, помогали неоднократно. И помогали из Тьмы.

– Джеркис! – громко зову я. – Норон Джереби!

* * *

– Привет, маг, – отзывается звонкий мальчишеский голос. – Зови меня Джеркисом, теперь это мое настоящее имя. Я рад, что ты до сих пор жив. Ты хороший.

– Твой отец просил передать тебе, что он любит тебя.

– Я знаю. Он тоже хороший. Но он слабый, поэтому и отдал меня тому инквизитору. Скажи ему, что я мучился недолго. Поначалу про меня будто вообще забыли, а когда взялись… то это не заняло много времени. Он, этот инквизитор, слишком привык иметь дело со взрослыми.

– Я передам это твоему отцу, Джеркис. Он будет… рад. Ты слышал наш разговор?

– Да, маг. Мне нравится Тьма, здесь интересно. Но иногда она надоедает, и я иду играть за Стену, в тот прежний мир. Мне там тоже нравится. Я не хочу, чтобы везде была Тьма. Это скучно. И я не хочу, чтобы папа умер. Немногие, кроме тебя, смогут пережить приход Тьмы.

– Локрид, ты слышал? Это голос против твоего голоса.

– Этот голос не имеет значения! – пренебрежительно откликается тот. – За моей спиной стоят тысячи душ, отдавших жизни за служение Тьме. Все они требуют отмщения, брат! И оно свершится! А теперь выбирай, ты с нами или против нас? Выбирай, Люрет Крор!

– Крор? – удивленно переспрашивает незнакомый мужской голос. – В последнее время мне везет на Кроров. С одной я познакомился незадолго до своей смерти и даже помогал ей. Очень интересная, красивая и целеустремленная девушка. Еще один встретил меня здесь. А теперь еще и ты. Чудная у вас семья!

– Кто ты? Ты говоришь о моей сестре?

– Да, о Лайре Крор, о Алой. Надеюсь, с ней все хорошо. Я Диллан Заратайн, некромант. Я долгие годы служил Тьме, но не думал, что когда-нибудь в самом деле здесь окажусь. Я побеседовал с Джеркисом, он отличный парень, и выяснил, что нас отправил во Тьму один и тот же инквизитор. Это даже забавно. Казалось бы, он вместе со своими собратьями делает одно общее дело, но какой разный результат! Они, фактически, толкают Тьму на прорыв, на вторжение, а он старательно сводит их старания на нет. Если бы сюда не попал сначала Джеркис, а потом и я, то Тьма бы уже завладела всем миром. Как же чудно он устроен!

– Эти усилия тщетны! – восклицает Локрид. – Вторжение Тьмы и коренное изменение мира неизбежно! Я поведу Тьму вперед! Я промчусь по…

– Тут я с вами поспорю, коллега, – словоохотливый некромант перебивает моего брата. – Несмотря на усиление вашей агрессивной шайки, вы не одни принимаете решения. Есть и другие голоса. Джеркис высказался против, и я тоже не в восторге от вашей бредовой идеи. Мне нравится мир по обе стороны от Стены. Только попав сюда, я понял, какие интересные возможности открывает Тьма для изучения себя и того, что вокруг. Не стоит ломать весь мир в угоду собственной натуре. Тьма не есть разрушение. Тьма – стабильность и познание. Лучше изучать, чем ломать. Это гораздо интереснее.

– Да ничего подобного, – недовольно бормочет Локрид. Заратайн умело сбил с него всю спесь.

– В очередной раз не соглашусь! Вот взять вашего брата. Да, в основе его сущности лежит Тьма. Вы все сделали великолепно! Я искренне восхищаюсь вашим замыслом и его реализацией. И зря вы считаете, что с Лайрой у вас ничего не вышло. Результат потрясающий! Невероятная кровь! Да и сама девушка тоже. Но с братом у вас вышло еще лучше. Он часть Тьмы, но и Тьма часть его. Казалось бы, что он обречен на повторение вашей судьбы. Только более масштабное и удачливое. Но нет! А все почему? А все потому, что, кроме сущности, в человеке есть еще и воля. Я как раз собираюсь заняться этим вопросом. Мир разрушать рано! Таково мое мнение. Так что вы в меньшинстве!

– Это не имеет значения! – вновь восклицает Локрид, но уже не столь уверенно. – Пусть вас больше, но мой голос звучит громче. Маги хорошо постарались, чтобы именно мы стали сильнее. Наша мощь необорима! Наша сила безмерна! Наша власть незыблема!

– Но есть же еще один голос, Локрид. Ты забыл о нем?

– Никто уже давно не слышал четвертый голос Тьмы, – мгновенно и пренебрежительно откликается Локрид. – Подлинная мудрость не в почете среди нынешних некромантов. Некому говорить этим голосом. Так что все решено, брат. Жаль, что ты выбрал не ту сторону, жаль. Но…

– Есть! – раздается безмерно усталый старческий голос. Он мощно грохочет, перекрывая все остальные. – Теперь есть. И я говорю – НЕТ!

Отчаянный вопль Локрида затихает вдали. Он понимает, что проиграл.

На этот раз.

– Ты часть Тьмы, Люрет Крор, – обращается ко мне четвертый голос. – И Тьма всегда будет ждать тебя. Но ты сам решишь, когда прийти сюда. Если ты выберешь именно этот путь. А теперь прощай. Тьма останется на месте. Так решили три голоса. Да будет так!

– Да будет так! – уверенно подтверждает сказанное Заратайн.

– Да будет так! – звонко восклицает Джеркис.

Я делаю шаг назад.

Глава 28
Хозяин теней

Диммир, Серая пустыня.

Karra Tronogo.

13-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.

Идти пришлось достаточно долго. Сначала мы спустились вниз и прошли через несколько залов. Затем мы оказались под храмом в какой-то темной пещере, явно природного характера. Похоже, я все-таки была права, полагая, что сердце Karra Tronogo находится под землей.

Но откуда я могла это знать?

Пещеру ярко освещали факелы. На противоположной стене, на вбитых в камень металлических штырях, висел человек в темной мантии.

Я сразу поняла, кто это. Древний некромант, зловещий темный маг, чья тень убила Сигурна, а зомби – Фозера, Гаррена, двух адептов и полтора десятка стражников.

Мой смертельный враг был распят на стене Темного Чертога. Я оглядела штыри – они казались древними, очень древними. Маг поднял голову и посмотрел на меня из-под капюшона.

– Я тебя знаю, – прошептал он еле слышно. – Это ты убила мою тень.

К нему подошел маг в красной мантии и ударил посохом в грудь, выбивая воздух из легких.

– Заткнись, старик!

– Это ты убила мою тень, – повторил темный. Голос прозвучал неожиданно ясно. Я ожидала, что огневик снова ударит некроманта, но он, казалось, ничего не заметил.

– Они не слышат. Слепцы и глупцы, – темный рассмеялся. – А ты слышишь. Твоя кровь слышит. И ты сможешь даже ответить мне. Если захочешь.

– Кто ты? – спросила я.

– Неплохо. Но ты двигаешь губами. Это привлекает слишком много внимания. Попробуй еще раз.

– Кто ты?!

– Не кричи так, девочка. Но уже лучше, да. Теперь говорят только твои глаза, но это не страшно. Эти, – он показала взглядом на стражей, – все равно ничего не заметят.

Меня подвели к вбитому в стену крюку и привязали к нему. Вывернутые руки сильно болели. Со мной не церемонились.

После этого маги разбрелись по своим делам. В пещере остались четверо. И я. И старый некромант.

– Кто ты? – спросила я в третий раз.

– Раньше у меня была тысяча имен, – темный усмехнулся. – Большинство мне дали враги, некоторые – друзья, а несколько я придумал сам. Какое тебе назвать?

– Самое первое!

– Хороший ответ, – оценил некромант. – Я давно уже им не пользовался и даже почти забыл. Родители нарекли меня Дриготом. Да, ты можешь звать меня именно так. Дригот. Когда-то это имя мне очень нравилось.

– Дригот, ты сказал, что узнал меня?

– Да. Ведь именно ты убила мою тень. Я запомнил тебя, сразу понял, что ты попробуешь отомстить. Есть в тебе что-то такое. И это не только твоя кровь. Крови мало, нужен еще и характер. У тебя он есть. Поздравляю, ты меня нашла. И что же дальше? – спросил некромант с искренним любопытством.

– Темный, ты… я тебя… – я запуталась.

И в самом деле, что и, главное, как мне теперь с ним сделать? Мы оба пленники приспешников Подогайна. И жить мне осталось только до его прибытия. Архимаг, насколько я знала, очень не любит, когда кто-то мешает его планам.

– Темный, – повторил некромант. – Ты думаешь, что Тьма это непременно зло? Тьма – это та цель, к которой можно пройти разными путями. И у каждого он свой.

– Я знаю, – сказала я, вспоминая Заратайна и Горка, но Дригот не обратил на мои слова никакого внимания.

– Да и цели, на самом-то деле, различаются. Ибо Тьма сама неоднородна, в ней есть несколько потоков, частей, голосов – можно называть по-разному – которые отличаются друг от друга и подчас могут вступать в спор. Я не знаю – даже я не знаю! – чем была та, Изначальная Тьма в Багровом море, но теперь Тьма лишь слепок с нашего мира. И глупо рассматривать ее как самодовлеющую и тем более злую сущность. Тьма – это наш ребенок, мы породили и вырастили его. Но не смогли принять и воспитать.

Похоже, некромант соскучился по слушателям. Особенно по тем, которые не могли до него дотянуться. Но неожиданная лекция меня заинтересовала.

– Наш ребенок? Ты называешь Тьму дитем?

– Да! Не обязательно это человеческое дитя. Может, это волчонок, которого подобрали в лесу и выкормили. Он вырос и стал не нужен. Его попытались выгнать обратно в лес, и тут в нем взыграла его звериная сущность. Хотя почему звериная? Как и самый обычный человек, волк не захотел оставлять свой новый дом. Он привык к нему, и когда его вилами погнали к воротам, он извернулся и…

– Зачем же мы выкормили Тьму? И чем?

– Мы выкормили ее собственными жизнями. Мы сделали Тьму могущественнее, а потом сами же прельстились ее мощью. Мне кажется, это бесконечный процесс. Я не знаю, кто начал его. Но с тех пор Тьма стала гораздо сильнее, и все больше людей потянулось на ее зов. А чем больше в мире темных, тем сильнее Тьма. Вернее, становится сильнее – после их смерти. Ведь темные после смерти попадают именно туда, во Тьму, умножая ее мощь. И рано или поздно может прийти время, когда сила Тьмы не станет вмешаться в ее границы и вырвется вовне.

Я задумалась. Некроманты после смерти попадают во Тьму. В последнее время она стала так резко набирать силу, что на Дороттайн перебросили почти всех магов. Даже отсюда, из только что покоренного Диммира. В котором было истреблено огромное количество темных. Так значит… значит…

– Диммир! – выдохнула я. – Грандиозная бойня для некромантов…

– Да, – подтвердил Дригот. – Невероятное жертвоприношение Тьме.

– Инквизиция?

– Тоже. В последние годы у меня создалось впечатление, что кто-то специально убивает темных, чтобы усилить Тьму. Я ощущал, как растет ее мощь, как ей становится тесно в ее границах. А потом ко мне пришли эти, – некромант взглядом показал на магов, – и я сразу понял, что это они. Вернее не они, а их главный.

– Шресто Подогайн?

– Да, именно он. Он сильный и умный маг. Мои темные собратья много веков пытались пробиться ко мне. Не на помощь, нет. Они стремились получить мою силу и знания. А Подогайн смог. Быстро и с совсем небольшими потерями, – я поморщилась, вспомнив тело Хлоя Орженса. – Архимаг одержим безумной идеей и ни перед чем не остановится, он вознамерился устроить грандиозное очищение мира.

– Зачем?

– Он считает, что мир несовершенен. Мы разговаривали достаточно долго. Подогайн рассказал про свои попытки социальных преобразований – всеобщее равенство и прочий бред. Мы даже вместе над этим посмеялись. Вернее, смеялся я, а Подогайн пару раз что-то там проскрипел. Даже зомби хохочут естественней. Потом он сказал, что понял свою былую наивность. Людей так просто не исправить. Их слишком много, и они слишком привыкли к обыденной неправильной жизни. Поэтому необходимо уничтожить старый мир и на его обломках построить новый.

– И ты… ты согласился ему помочь?

Дригот захохотал. Да так, что затряслось даже его распятое тело. И только когда маги стали на него подозрительно поглядывать, взял себя в руки.

– Девочка, твоя наивность меня умиляет. Так ты решила, что этот твой архимаг пришел ко мне за помощью? Оторвал меня от, несомненно, важных темных дел и предложил вдвоем уничтожить мир? А потом вместо благодарности распял?

– Ну… вроде так… – мне стало стыдно.

– Я вишу здесь многие века. С тех самых пор, как легионы Лилдомской империи уничтожили мои темные армии. Да, когда-то я правил большей частью этого континента. Но гордыня погубила меня. Я стал поглядывать за океан, где как раз набирала силу империя. Они разбили меня и взяли в плен. Их маги оказались достаточно умны, чтобы не убивать меня и не усиливать таким образом Тьму. Их последователи забыли об этом, и Тьма поглотила империю. А я… я остался здесь…

Я потрясенно молчала. Второй прорыв Тьмы произошел больше полутора тысяч лет назад.

– Так все это время ты висел здесь?

– Да, все время. Но большую часть времени я провел в наведенном на меня лилдомскими магами сне, пробуждаясь лишь в те моменты, когда Тьма начинала набирать силу, и здешние запоры ослабевали. Я помню, как в руины приходили порой приходили люди. В основном они погибали. Но не все, о нет. Несколько десятилетий назад наверху была небольшая экспедиция. Кажется, они просто исследовали развалины. Я смог дотянуться до одной женщины, которая приблизилась ко мне сильнее прочих, и она унесла в себе мой дар, часть моей сущности…

– А что Подогайн? – прервала я словоизлияния некроманта, которая явно ударился в воспоминания, не имеющие отношения к происходящему.

Дригот почему-то сдавленно хихикнул, но продолжил:

– Подогайн разбудил меня окончательно. Он сильно рассчитывал на меня, готовил мне роль последней искупительной жертвы, после которой Тьма должна была обрушиться на мир. О, как же он оказался разочарован!

– Почему? Твоя сила уменьшилась за долгие века и Тьму тобой не накормишь?

– Нет, моя сила осталась при мне. И если теперь дать мне волю, я могу перевернуть этот мир вверх ногами… Армии тупых зомби? Чепуха! За прошедшие века я придумал столько новых сущностей! И если их выпустить в мир, то меня уже никто не остановит… Но я уже не хочу этого. За долгие веки я сильно изменился, мне было сложно принять это, очень сложно. Но я увидел Подогайна – о! когда-то я сильно походил на него! – и осознал, что я уже другой. Да, другой.

– И поэтому он не убил тебя?

– Да. Теперь моя мощь оказалась бы на другой чаше весов. Тьма стала бы сильнее, но прорыва бы не было.

– Почему же?

– Потому что Тьма она… разная. В ней можно выделить четыре голоса, потока, личности… их можно называть по-разному. Один голос – голос ребенка, который далек от взрослых забот, его цель – игра, и ему нужен мир как… как песочница. Второй же – подросток, который стремится доказать что-то миру, подчинить его себе, изменить в угоду своим желаниям и идеалам. Да, когда-то я тоже был таким, а Подогайн – до сих пор такой вот подросток, несмотря на почтенный – по вашим меркам, конечно – возраст и все регалии. Он воюет против несовершенства мира, и не придумал ничего лучше, как спустить на него Тьму. Типичная позиция для подростка.

– А остальные… голоса?

– Третий – это взрослый, его интересует внешний мир, но он готов воспринимать его во всем многообразии. И не пытается изменить то, что изменить нельзя. Его цель – познание, он хочет разобраться во всем, проникнуть в самую глубь, но не ломать. Ломать ему уже не интересно. Это слишком примитивно. А четвертый голос – голос старца, уставшего от всего. Он хочет покоя. Покой… какое прекрасное слово…

В голосе Дриготе прозвучала безмерная усталость. Он жаждал покоя, но ему мешали достичь его.

– А как же тень? – резко спросила я некроманта. – Это не вяжется с покоем и отходом от мира! Или все опять свалишь на Подогайна?

* * *

– Да, – ответил темный. – Не вяжется, ты права. Это был последний шанс. Последний шанс для меня стать таким же, каким я был раньше. Последний шанс для архимага получить столь желанную жертву. Подогайн снял часть моих оков – он невероятно изобретателен и талантлив, как и я когда-то – и я послал свою тень в мир. Он… мы надеялись, что она будет убивать, убивать много и разнообразно. И я, связанный с тенью самыми прочными узами на свете, тоже почувствую на губах вкус крови, вдохновлюсь творимой жестокостью, а в душе моей вновь разгорится жажда. Жажда, утолить которую смогут лишь человеческие жизни…

– План провалился?

– Это был хороший план. И он мог сработать. Должен был. Я бы удовлетворил свою ностальгию по временам бурной молодости, а Подогайн получил бы необходимую жертву, чтобы спустить Тьму на мир. Меня жизнь уже не волнует. Я устал от нее. И это был последний шанс как-то ее оживить… прости за нелепый каламбур… Но к сожалению, на культистов, которым я перекинул свою тень, устроили засаду. Вы устроили.