355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Володихин » Журнал «Если», 2001 № 7 » Текст книги (страница 19)
Журнал «Если», 2001 № 7
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 05:37

Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 7"


Автор книги: Дмитрий Володихин


Соавторы: Андрей Плеханов,Брайан Майкл Стэблфорд,Владимир Гаков,Кирилл Еськов,Дмитрий Байкалов,Чарльз Шеффилд,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Грег Иган,Тимофей Озеров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Дальше двинулся осторожно, аккуратно, прочесывая микрорайон дом за домом. Местные герои-обитатели попрятались как кроты (герои… ха!), и только крыши выдавали их местоположение. Еще три жмурика (шестьдесят баксов в плюс). Еще один, ишь ты, какой шустрый, видать, ускорение себе купил, придурок, куда ж ты денешься от смерти с автоприцелом…

Огромная сиреневая крыша выросла на горизонте со стороны Площади Свободы, заняла треть неба, грозно и неумолимо двигаясь к немалой уже крыше Супербратана. Петя почесал в затылке и компьютерный герой повторил его движение. Да… Это уже не мелочь пузатая. Это кто-то из авторитетов. Да понятно кто. Шварц Крутой. Гадина Шварц, семь раз уже лично приложивший руку к уничтожению Супербратана. Каждый раз, как только Супербратан набирал силу и начинал контролировать больше одного процента территории, появлялся Шварц и конкретно убивал его.

Вот оно, самое интересное начинается. Супербратан торопливо приподнял шлем и засадил прямо в шею два тюбика Ломовой Силищи подряд. Молодецкая удаль закипела в его могучем тулове. Он посмотрел на индикатор смертемета, убедился в том, что зарядов хватит на уничтожение целой дивизии и понесся вперед по ул. Ванеева, громко топая железными сапогами. Душа его пела.

Шварц не прятался. Стоял посреди площади, по колено в останках врагов, тающих в воздухе. Огромный, голый по пояс, мускулистый, как и положено истинному Шварцу. Без шлема. Скалился блестящим рядом голливудских зубов. Его прочная, без единого изъяна крыша висела высоко в небе и занимала, наверное, не меньше десяти процентов.

– Здорово, братан, – сказал он. – Стрелу забить пришел? Ну давай… Я смотрю, ты прибарахлился здорово с последней ночи. Смертемет… Круто. Сколько отстегнул? Штук сто, наверное?

– Кончай базар. – Запыхавшийся Супербратан вскинул ствол к плечу, прицелился даже, чтоб вернее… – Мочить тебя буду, – сообщил он. Насовсем. Насмерть. Так что прощайся со своей крышей.

– Прощай, крыша! – патетически крикнул Шварц, подняв руки и задрав лицо к небу. – Мочи меня, великий Супербратан! Жми курок!

Петя сделал короткое движение указательным пальцем правой руки. Клуб червей вылетел из смертемета, серой молнией влепился в грудную мышцу Шварца… Размазался, стек вниз… Упал на землю. Распался на отдельных дохлых личинок.

Петр надавил пальцем снова. Еще… И еще раз. Бесполезно. Надежная, гарантированная смерть вяло валилась наземь.

Шварц медленно опустил руки.

– Ну, замочил? – спросил он, стирая с лица улыбку. – Натешился, лох? Смертемет он себе купил… Ничего не видишь? – Он ткнул пальцем себе в живот. – И не увидишь. Противосмертеметная аура. Сто пятьдесят штук баксов. Под заказ сделали – два часа назад. Так что всё, братан, ты того… Отбегался.

Петя оторопело увидел, как Шварц наводит на него арбалет. Не тот, что был вчера, а новый, раз в десять мощнее. Супербратан судорожно дернулся, пытаясь повернуться и побежать. Не успел. Атомная стрела превратила его в огненный гриб, вознесшийся до самой крыши.

– Сволочь! – бешено завопил Петя, пнул ногой по столу, отбив себе палец, и помчался на кухню – заливать горе водкой. Плакали его мечты о спокойном зарабатывании денег. Найти бы того гада, что скрывается под кликухой Шварц… Найти и убить. Или хотя бы на счетчик поставить – пусть расплачивается за свой выпендреж. Это ж надо – сто тысяч баксов псу под хвост!

Петя сидел на кухне, подперев щеку рукой и уныло смотрел на опустошенную бутылку. Он не видел, как к торжествующему Шварцу, взявшему под крышу двадцать два процента Города, подошел Электронный Пахан. Подошел, не обращая внимания на шквальный атомный огонь и зарезал бедного Шварца небольшим перочинным ножом.

Пахан отхватил промежуточный приз. И неуклонно двигался к полному контролю над Городом.

* * *

Кривая преступности города Волгоколымска вздрогнула, приподнялась ненадолго маленьким нерешительным пиком, а потом вдруг обвисла. Пошла вниз резко, как сбитый на лету бомбардировщик. И Внутренние Органы не были тому причиной – просто уголовным элементам города стало некогда заниматься основной своей работой. Все крупные авторитеты дружно уткнулись в экраны мониторов. Остатки денег на их счетах стремительно таяли.

Только Кумпол продолжал процветать. Он открыл вторую ферму для выращивания карликовых гиппопотамов. И перевел полмиллиона рублей в фонд музея изобразительных и прочих искусств.

* * *

Два бритоголовых типа сидели в сауне и мрачно смотрели друг на друга. Их красные воспаленные глазки свидетельствовали о хроническом недосыпании и многочасовом бдении у компьютера.

– Нет, все-таки лоханулись мы, – сказал Петя. – Развели нас вчистую. И теперь понятно кто.

– Ежу понятно… – Василий недобро усмехнулся. – Только вот хрен до этого Кумпола доберешься. Я вчера со своей бригадой приезжал в Нефтехлеб. Побазарить хотел по понятиям. И не я один был – бригад пять набралось.

– И чего?

– Нас даже не пустили. Охраны там стало – как у посла иностранных государств. Все с автоматами, падлы… Поорали мы, потом менты приехали. Алика Медного скрутили, остальные сами разъехались.

– Да черт с ним, с Кумполом. Мне бы Шварца замочить… – мечтательно произнес Петя. – Мне уже больше ничего не надо, только бы этого урода достать. Он же козел драный, этот Шварц! Накупил себе всякой приблуды и думает, что самый крутой. Этак любой сможет…

– Кто козел?!! – Вася резко побагровел, сжал пудовые кулаки. – Ты за базар отвечаешь или как?

– Не понял… – Петя изумленно вытаращил глаза, вскочил на ноги. – Так ты что, типа, Шварц и есть?

– А хоть бы и так! – Василий медленно поднимался с лавки. – А ты не Супербратан, случаем?

– Да, я Супербратан, – сказал Петя, хотя ему очень хотелось сказать "нет". – А ты, Шварц – гнида обжатая! Ты меня достал! Ты нарочно надо мной издеваешься. А я такого не терплю.

– Какой ты Супербратан… – Вася ткнул пальцем в упитанную петину грудь. – Знаешь, кто ты? Ты фуфель жеваный! Тебе не в "Стрелу", тебе только в свару играть…

Петя заревел быком и боднул Васю головой. Вася достойно выдержал удар и ответил боковым в ухо. Мужественно преодолевая звон в голове, Петя ударил Васю коленом в живот. После этого бывшие друзья сцепились, упали и долго катались по полу, мыча и хрипя от ненависти.

Победил Вася. Плюнул на поверженного, полуживого, окровавленного Петю, оделся и гордо покинул сауну.

На следующий день машину Василия Дрыгина, контролирующего работу пяти автосалонов и одного оптового рынка, расстреляли из автоматов и закидали гранатами. От Васи остались такие мелкие ошметки, что хоронить его пришлось в запаянном цинковом гробу.

Петр Жмыхов попал в главные подозреваемые и немедленно ударился в бега. Труп его с перерезанным горлом выплыл через неделю в Гребном канале.

* * *

Какой-то шустрый журналист, истинное имя которого так и не удалось установить, опубликовал в газете «Волгоколымские сплетни» полный список никнеймов из игры «Конкретная Стрела», с указанием истинных имен и фамилий игроков, а также их бандитских кличек. Ни Электронный Пахан, ни Кумпол в списке не фигурировали. И сразу стало ясно, почему. Похоже, что Кумпол не удовлетворился бойней в виртуале. Теперь он переходил к развязыванию бандитской войны в реале.

И война немедленно состоялась. Всеобщая, яростная ненависть накопилась за месяц всеобщего компьютерного помешательства и теперь требовала немедленного выхода. В течение недели перестрелки и взрывы не стихали на улицах Волгоколымска. Обычные граждане попрятались по домам, наблюдая из окон, как разбираются между собой бандитские авторитеты. Странные возгласы доносились с мест разборок. "Получай, Кибербрателло, от Рублекопа!" "Что, Дырокол, допрыгался? Где твоя рубиновая броня?" Можно было подумать, что уголовные элементы Волгоколымска сошли с ума. В сущности, так оно и было. Криминальная популяция города уменьшалась с огромной скоростью, уничтожая самое себя.

Впрочем, остались в этой свихнувшейся среде три человека, не поддавшиеся общей кровавой вакханалии. Три крупных воровских авторитета решили не воевать друг с другом. Они объединились ради высшей, справедливой цели. И вызвали на сходку Кумпола.

Кумпол, пренебрегавший общением с мелкой сошкой, этим троим отказать не мог – по их рангу и влиянию. И сходка состоялась.

Кумпол прибыл в ресторан "Волна" в сопровождении двадцати пяти головорезов, облаченных в одинаковые синие пиджаки от Gucci и вооруженных автоматами "Узи". Головорезы выстроились в две шеренги, образуя как бы коридор. Кумпол прошествовал от машины к ресторану, неся под мышкой любимого карликового бегемота в золотом ошейнике. Морщинистая физиономия Кумпола не выражала ничего, кроме угрюмой усталости. Лысый его череп блестел в свете вечерних фонарей.

Кумпол вошел в зал и сел за стол, где его ожидали три авторитета. Кумпол положил бегемота на колени и почесал ему за ухом. Бегемот замурлыкал от удовольствия. От него изрядно пованивало навозом.

– Привет, Кумпол, – сказал авторитет номер один. – Что ты скажешь об обстановке? Братва стреляет в друг друга.

– Это жалко, – сухо произнес Кумпол. – Испортилась молодежь. Закон не чтит. Только я тут при чем?

– А при том, – встрял в разговор авторитет номер два. – С чего вся буча началась? С игры. "Конкретная Стрела". Слыхал о такой?

– Слыхал.

– Она ведь под тобой?

– Подо мной, – согласился Кумпол. – Пришли ко мне какие-то пацаны умные, сказали: "Дай нам денег, Кумпол, мы тебе вернем вдесятеро". Дал. Вернули. Все – через правильный банк, вы знаете какой. Какие претензии?

– Слушай, ты, Электронный Пахан! – выкрикнул с южным темпераментом авторитет номер три. – Ты думаешь – непобедимый, да? Весь Город под крышу взял, да? А все потому, что у тебя игра закрытая! Твои умники для тебя что хочешь нарисуют, да? У меня три программиста есть – они твоих сосунков уроют и асфальтом закатают. Давай так – они мне приблуду делают, твои тебе, да? И через неделю мы с тобой разбираемся в "Стреле"! Вдвоем! Миллион баксов на кон!

– А у тебя есть миллион, Шмайссер? – вяло поинтересовался Кумпол. – По слухам, ты все уже просадил, один "Мерс" остался, да и тот не шестисотый. Я вам так скажу. В игру никто никого дуром не гонит. Хочете – играйте, не хочете – нет. У меня свои дела, у вас – свои. Я в ваши дела не интересуюсь…

– Не интересуешься?! – авторитет номер два резко встал на ноги, расплескав на столе кофе из чашки. – А кто у меня два дня назад Мытный рынок перекупил? Нефтехлеб твой! Кто у Равиля все дело увел? – он ткнул пальцем в авторитета номер три. – Обратно ты! Разорил ты нас всех, стравил, а сам чистенький. В компьютере весь Город под крышу взял, теперь на Волгоколымск зубы точишь? И ты что, хочешь сказать, что все это по понятиям?! Вот тебе!

Авторитет сунул под нос Кумполу здоровенный веснушчатый кукиш.

Кумпол медленно, с достоинством встал и взял бегемота под мышку. Животное, видимо, почувствовало, что дело пахнет жареным – испугалось, зажмурило голубые глаза и завоняло еще сильнее.

– Это неправильный базар, – сказал Кумпол. – У вас, похоже, проблемы образовались, люди. Только я в этих проблемах не замазан. Сами разбирайтесь. Я человек правильный, деньги на грев перечисляю, кодекс блюду. А на ваши игры мне не интересно. Мне вот что интересно животноводство.

И он с любовью похлопал бегемота по толстой кожаной морде.

Это переполнило чашу терпения трех криминальных авторитетов. Они дружно, словно по команде, вскочили, выхватили пистолеты и произвели множественные выстрелы по Кумполу и его карликовому гиппопотаму. Кумпол погиб на месте. Бегемот скончался через три дня в реанимации, не приходя в сознание.

Нечего и говорить, что такое злодеяние не осталось безнаказанным. В ресторан немедленно ворвалось двадцать пять головорезов в пиджаках от Gucci и расстреляли троих беспредельщиков. Впрочем, действие на этом не кончилось. Бригады моральной поддержки троих авторитетов обложили ресторан и долго выкуривали оттуда головорезов в пиджаках, кидая в окна гранаты…

Основательно разрушенный ресторан "Волна" восстановили только через три месяца.

* * *

Зазвонил телефон. Тот самый, красненький, с орлом на диске. Подполковник Внутренних Органов Иван Иванович Трофимов цапнул трубку, приложил ее к уху. Услышав голос, он расправил плечи и выпрямился в струнку, не вставая, впрочем, со стула.

– Да, товарищ генерал-майор, – четко выговорил он. – Так точно. Еще как закончили! То есть вообще всех. Тех, кто остался, арестовали. Ну, сами понимаете – теперь не отпустим. Они тут всю неделю войну воевали – прямо на улицах стреляли. С поличным взяли. Теперь на каждом столько статей висит, что на пожизненное хватит. Да?!! Ну спасибо, товарищ генерал-майор! Обязательно передам. Обрадую. Они молодцы, мои ребята. Так точно!

Начальник компьютерного спецотдела подполковник Трофимов положил трубку, кашлянул в кулак, хмыкнул. Хорошие дела – медали для сетевиков. Интересно, что они с этими наградами делать будут? Отсканируют и распечатают? Или просто сломают и потеряют?

Он щелкнул пальцем по клавише внутреннего коммутатора.

– Михаил, Градовского мне. Что значит спит? Что значит всю ночь работал? Знаем мы, что они там по ночам делают. В игрушки играют. За счет государства. Дети малые… Разбудить. Ну ладно, пусть не бреется. Пусть хоть зубы почистит.

Ровно через тринадцать минут двенадцать секунд дверь кабинета неохотно приоткрылась и в образовавшуюся щель прополз насмерть невыспавшийся парень – тощий и встрепанный. Длинный нос его оседлали круглые, леннонообразные очки. В руке парень держал коричневую электронную плату, усеянную разноцветными прямоугольничками микрочипов.

– Вот, – сказал он, не здороваясь, – Эсбэ лайв плэйер пять один. Достал он меня. Не тянет железо. Менять надо. Давайте апгрейднём его, а, Иван Иваныч? Возьмем Turtle Beach Santa Cruz. Долбаный сырраунд будет закачаешься!

– Это ты брось, Владислав! – строго сказал подполковник. – Сколько этот бластер у тебя работал? Два месяца? Еще поработает. Денег на вас не напасешься – каждую неделю новые железки покупать.

– Вот, всегда так… – флегматично протянул парень и шлепнулся на диван. – Что вы денег-то жмете, Иван Иваныч? Мы ж их назаработали три Камаза. Хоть вилами грузи.

– Это не моя валюта. Государственная. – Подполковник поднял вверх указательный палец. – А мы будем действовать согласно смете. Все понятно?

– Понятно… Ладно. Придумаем чего-нибудь. Изобретем.

– Значит, так, Градовский! – произнес полковник Трофимов серьезно и торжественно. – За успешное осуществление операции "Стрела" вы представлены к государственной награде. Ты и два твоих оболтуса. Вершинин и этот, как там его… Судаков.

– Какая награда? – оживился Владик. – Деньги?

– Медали.

– Ух ты! – Владик изумленно поскреб в затылке. – Классно! Все тетки в осадок выпадут! А ее как носить? Только на пиджаке или на свитере тоже можно? У меня пиджака нету.

– Никак не носить. Будешь хранить коробочку дома. Не забывай – ты по секретному доступу проходишь. И официально к Внутренним Органам никакого отношения не имеешь.

– Ладно. – Градовский кивнул головой. – Я пойду, Иван Иваныч? Спать хочется.

– Подожди. – Подполковник улыбнулся – добро, по-отечески. – Ты мне напомни, Владик, кто из вас троих был Электронным паханом?

– Я и был.

– А Кумпол?

– Он за всю жизнь к компьютеру ни разу не подошел. Ему вроде как за западло было – он мне так объяснял.

– Не жалко тебе Кумпола? Его ведь из-за тебя грохнули.

– Жалко, – сказал Владик. – Только я тут не причем. Мое дело программы и сеть, а грохать людей – это по вашей части. И бегемотика его жалко. Хороший был бегемотик. Ласковый, хоть и вонючий. Кузей его звали.

– Как там ваша игра для проституток? Продвигается?

– Так себе… – Владик неопределенно помахал в воздухе бледной рукой. – Сделаем, конечно… – Парень снял очки и близоруко уставился на Трофимова. – А может, не будем девочек трогать, а, Иван Иваныч? Пусть себе живут.

– Разговоры отставить, – жестко сказал подполковник. – Идите и работайте, Градовский.

Градовский поплелся к выходу. Трофимов смотрел ему вслед и задумчиво шевелил бровями.

– Жалко им… – бормотал еле слышно. – Бегемотиков жалко, девочек. Этак никогда порядка не наведешь.

Он подошел к окну, откинул штору. Посмотрел вверх. И крякнул от удовольствия.

Прочная, непробиваемая крыша, окрашенная в цвета Внутренних Органов, висела над некогда криминальным городом Волгоколымском.




Критика

Евгений Харитонов
«Русское поле» утопий

Мы продолжаем публикацию очерка, посвященного утопическим проектам обустройства России. Тема оказалась насыщенной фактическим материалом, поэтому, вопреки заявлению в предыдущем номере, мы пока не ставим точку.

К нам, кто сердцем молод, Ветошь веков – долой! Ныне восславим Молот И Совнарком Мировой!

Владимир Кириллов

В 1917 году в России впервые в мировой истории был проведен глобальный эксперимент по воплощению утопических идей в жизнь.

Послереволюционная Россия стала самой фантастической из стран, где удивительным образом переплелись романтика преобразования, действительно фантастические темпы строительства с репрессивной политикой власти, трагическим положением крестьянства. Самые возвышенные мечты и страх шагали рука об руку.

Столь радикальные преобразования в обществе породили потребность в социальном прогнозировании. Даже «овеществленная Утопия» не могла обойтись без своих летописцев будущего. Новая Россия нуждалась в художественном осмыслении перемен, в «рекламной» демонстрации конечной цели. И фантастика оказалась здесь как нельзя более кстати. Ведь только ей было под силу воплотить в наглядных картинах коммунистический идеал. Большинство произведений той поры было проникнуто ощущением реальности мировой революции с последующим наступлением всепланетного коммунистического рая. Журналы и книжные прилавки пестрели рассказами и повестями о последней битве мирового пролетариата с «гидрой капитализма»: «Всем! Всем! Всем! В западных и южных штатах Америки пролетариат сбросил капиталистическое ярмо. Тихоокеанская эскадра, после короткой борьбы… перешла на сторону революции. Капитализм корчится в последних судорогах, проливая моря крови нью-йоркских рабочих» (Я.Окунев. «Завтрашний день»). Молодая советская фантастика была охвачена всеобщим энтузиазмом и искренней верой в лучшее будущее, которое ожидает новую Россию, а вместе с ней и весь мир.

Это время поэт Николай Тихонов метко окрестил Перекрестком Утопий. И в самом деле, не было в истории российской словесности более утопического периода, чем первое послереволюционное десятилетие. «Философия, наука и искусство призваны к строению социализма, то есть к единственному и неизбежному пути в будущее, туда, где на каком-то отрезке времени машина заменит человека, где человек, освобожденный от физического труда, от забот о хлебе, тепле и всей обыденности, сможет наконец наверстать все счастье жизни…» (А.Н.Толстой).

А.В.Луначарский ставил конкретные задачи уже перед фантастами: «Хороший советский научно-фантастический роман есть в самом лучшем смысле слова роман утопический… Нам нужен, так сказать, плановый роман. Нам до зарезу нужно изображение того, как будет через десять лет жить человек в тех самых социалистических городах, которые мы построим». И фантасты изо всех сил старались угадать черты того будущего, которое строили их современники.

ПОКА ЕЩЕ – РОССИЯ

И поныне русский человек среди окружающей его строгой, лишенной вымысла действительности любит верить соблазнительным сказаниям…

И.А.Гончаров

Обзор советских утопий логично начать с произведения, которое, с одной стороны, напрямую поддерживает заявленную в первой части тему, а с другой – является самой значительной утопией советской довоенной НФ. Речь пойдет о повести А.В.Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», изданной в 1920 году в Госиздате.

Александр Васильевич Чаянов (1888–1937) – человек сложной судьбы. Энциклопедически образованный, всемирно известный ученый-экономист, талантливый историк-москвовед, блестящий писатель, в 1920-е годы создавший целую серию блистательных романтико-фантастических повестей. В 1931 году он был оклеветан, арестован, а в 1937 году по обвинению во вредительстве и принадлежности к несуществующей «трудовой крестьянской партии» расстрелян. Лишь после шестидесятилетнего забвения его произведения и научные труды обрели новое рождение.

Прежде всего, необходимо заметить, что повесть «Путешествие…» первая в России детально прорисованная утопия развития, то есть будущее здесь рассматривается в исторической перспективе. А.В.Чаянов экстраполирует один из возможных и, по его мнению, перспективных вариантов политической эволюции Советской России.

Герой произведения Алексей Кремнев, начитавшись Герцена, необъяснимым образом перемещается в Москву 1984 года (воистину, эта дата обладает какой-то магической притягательностью в истории мировой фантастики!).

В 1928 году в России был принят «Великий декрет о неотъемлемых личных правах гражданина» (напомним: повесть вышла в 1920 году!). В 1932 году на смену эпохе государственного коллективизма, в течение которой общество было доведено буквально до состояния анархии (еще один опрометчивый ход советского фантаста!), приходит крестьянский режим. И после установления в 1934 году власти крестьянской партии Россия пошла, что называется, демократическим путем. Прежде всего, новая власть пересмотрела идеи управления и труда. «Система коммунизма насадила всех участников хозяйственной жизни на штатное поденное вознаграждение и тем лишила их работу всяких признаков стимуляции. Факт работы, конечно, имел место, но напряжение работы отсутствовало, ибо не имело под собой основания». Даже не верится, что эти строки написаны в годы «диктатуры пролетариата». А главное – опубликованы в государственном издательстве!

Вопросы экономики в утопическом государстве решаются на кооперативных началах, а политические – «методами общественными: различные общества, кооперативы, съезды, лиги» и т. д. «Мы придерживаемся таких методов государственной работы, которые избегают брать сограждан за шиворот». Впрочем, не все так просто и гладко в мире будущего. Не забыл фантаст упомянуть и о вполне закономерных для государства нового типа контрдействиях, путчах и восстаниях. Не всем, например, пришелся по душе «Декрет об уничтожении городов свыше 20 тысяч жителей». Помилованные города (включая восстановленную после одного из восстаний Москву) превратились в уютные, озелененные саттелиты деревень, места «празднеств, собраний и некоторых дел».

Существуют и другие проблемы. Например, агрессивные выпады со стороны… Советской Германии! Впрочем, вражескую армию стремительно – всего за полчаса! – разгоняют «метеофорами» – приспособлениями, которые россияне в мирное время используют для управления дождями и ураганами. И в ознаменование победы крестьянская Москва оглашается звуками торжественного «Прометея» Скрябина – государственного гимна Российской Крестьянской Республики… Любопытна и история издания этой утопии. «Путешествие…» рекомендовал к печати сам В.И.Ленин. «Надо мечтать!» – учил вождь пролетариата… Но печально обрывались эти мечты, судьба «рекомендованного» мечтателя А.В.Чаянова – красноречивый пример. Ведь обвинения в адрес ученого и писателя строились на основании как раз его фантастической повести.

Утопия Александра Чаянова – практически последнее произведение, посвященное не абстрактному всепланетному коммунистическому обществу, а обустройству России [16]16
  Правда, можно еще вспомнить опубликованный за рубежом роман опального генерала и талантливого писателя П. Н. Краснова «За чертополохом» (1922), посвященный реставрации российского общества. Действие романа развивается в 1960-е годы. Отгородившаяся от остального мира гигантским чертополохом Россия возродила династию Романовых, поставив во главу принципы «самодержавия, православия, народности». (Здесь и далее прим. авт.)


[Закрыть]
.

С этого момента тематические границы нашего обзора неизбежно размываются, и мы вынуждены говорить об утопиях вообще. В советской литературе о будущем «русское поле» растворилось или, точнее, раздвинулось. Для утопистов советской эпохи казалось немыслимым построение идеального общества в рамках одной страны. Расползание «Новой русской идеи» по планете представлялось процессом закономерным и неизбежным. Россия если и фигурировала в произведениях, то исключительно в качестве географической точки.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю