Текст книги "Княжеская школа магии (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Малиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Ой, только не пугай меня этими рассказами. Я аж пилочкой ноготь себе не под правильным углом… Гк-хм, – искусственно прокашлялся директор, понимая, что сказал лишнее. – Ты это… ступай к классу. Расскажи им план действий. Успокой родителей Чайковского. И скажи, что зна́ешь, где искать их сына.

– Так я ведь не знаю.

– Ну так узнай! Тебя же буддисты лысые тренировали в монашеских этих… в Японии там. Короче, Хиро… раз опоздал, то, будь добр, сделай так, чтобы всего этого не было. У меня и так полно работы. Нужно ещё заплатить мастерам, которые заменят ворота на стадионе. Кстати, я уже узнал, что это работа того самого Щелкунчика. И ты мне об этом вчера не…

– Знаю, Владимир Владимирович. Простите, что перебил. Я реально забыл про второе. Волновался за машину…

– Ну это ты правильно делал. Волноваться сто́ит.

– Так я, видите, так волновался, что всю ночь не мог уснуть. Только под утро уснул, из-за чего проспал.

– Как вы меня достали, лоботрясы. То ты говорил, что что-то ночью делал. То теперь говоришь, что волновался за мою машину. Ладно, всё. Иди, Хиро!.. Иди… и-и… решай проблемы. Сделай так, чтобы ко мне никто не приходил и не портил мне настроение.

– Хорошо, – поклонился я.

Про себя подумал, что на этот раз снова выкрутился, и что директор – это не такой уж опасный тип, если слушаться его. То есть он похож на некоего чиновника с «ментовскими» корнями. Если с ним хорошо, то и он – хорошо. Кроме того, у него нет особо желания что-то менять. Ему хочется покоя. Хочется, чтобы деньги текли рекой и никто его не трогал. И если я буду решать эти проблемы на своём уровне, то всё будет гладко.

Конечно, решать проблемы я не буду. То есть я буду лишь создавать видимость решения вопросов, пока меня не выпустят за пределы Петровки. А потом отыщу машину времени и свалю из этого мира.

Другой вопрос: что мне сказать родителям Щелкунчика?

Тут можно было подумать, но времени совсем не оставалось. К тому же план действий приходил во время разговора с теми, кто в этом плане участвовал в качестве цели, жертвы, помощника… в общем, на разговор и был расчёт, когда я зашёл в класс к спиногрызам.

Одиннадцать ублюдков и два незнакомых мне взрослых человека – мужчина и женщина – смотрели на меня. По всей видимости, это были родители Чайковского.

– Здравствуйте, Хиро Мацумото, – поклонилась женщина. – Меня зовут Александра Андреевна. А это мой муж – Илья Петрович.

По имени мужика я сразу понял, что это точно отец Щелкунчика.

– Я знаю, кто Вы, – обратился я непосредственно к женщине.

– Тётя Саша, он умеет читать мысли, – снова влез Гоголян.

Мальчишка, судя по обращению, был предостаточно знако́м с родителями Щелкунчика. Возможно, Гоголян был их соседом. А может, ещё кем-то.

Но сейчас меня интересовал больше Пушкин, который с радостью поддержал своего дружка:

– Да-да, наш учитель умеет читать… мысли. Но это всё, что он умеет делать. То есть даже просто читать ему даётся с трудом, так как он не знает, что бакенбарды…

– Пушкин, я думаю, что тебе лучше помолчать, если не хочешь отправиться за Чайковским.

– Что, простите?! – покраснела дамочка. Женщина сразу поняла, что я замешан в исчезновении её сына.

И хоть я не был в этом замешан, мне всё равно нужно было что-то придумать, чтобы родители Щелкунчика поверили моей новой речи, которую я придумывал на ходу… То бишь они поверили, что я причастен к похищению.

Таким образом я убил сразу двух зайцев: заставил родителей Чайковского бояться и ненавидеть меня, но верить мне; снова показал спиногрызам, что любая оплошность может очень дорого обойтись им. А если добавить сплетни, то уверен, что Гоголян уже успел за это утро поделиться со своей братвой о том, что́ произошло этой ночью.

Конечно, детишки не из робкого десятка. Но и я не из таких. Так что здесь победит тот, кто дольше сопротивляется.

– Я говорю, что Ваш сын исчез, – объяснил я мамаше Щелкунчика. – Вчера он перегрыз футбольные ворота. Если точнее, то это две штанги. А сегодня он исчез. Вчера он перегрыз дерево и повалил его на машину директора княжеской школы магии. А сегодня он исчез. Вчера он пришёл домой, лёг спать. А сегодня…

– Довольно! – крикнула женщина. – Хватит меня запугивать! Где мой сын?!

Глава 10. Одиннадцать врагов Мацумото

– Вы думаете, что я какой-то тиран, Александра Андреевна. Но это совсем не так. Вам кажется, что я похитил Вашего сына. И что я плохой человек. Но это тоже не так. Вы видите лишь то, что хотите видеть. Но какова правда?

– Где?! Мой?! Сын?!

– Сашенька, успокойся, – погладил муж свою жену по спинке. Он посмотрел на меня и тоже с криком, но не таким стрёмным, спросил: – Так где же наш сын, Хиро Мацумото?! Отвечайте! Или я буду вынужден…

– Не нужно повышать на меня голос! – повысил и я голос. Это смотрелось двояко, но уже как было. – Проявите уважение к учителю Вашего сына, – уже спокойно добавил я. – Пётр Ильич попросил меня решить его проблему на благо всего класса. И я помог ему с этим. То есть я пытаюсь помочь. Но не уверен, что у меня получится. Потому что кое-кто вечно пытается заткнуть мне рот. Завязывает руки. Сковывает движения. А я, между прочим, такой же человек, как и все вы. Но я добрый. А добрый человек всегда помогает другому доброму человеку. Иногда и злому. Но именно в эту ночь я помог Вашему сыну, Александра Андреевна. И Вашему, Илья Петрович.

– Что Вы с ним сделали?! – расплакалась мама Щелкунчика.

– Могу лишь сказать, что он исчез. Где именно Пётр Ильич сейчас – этого не могу раскрыть. Но с ним всё хорошо. Он сам попросил избавить его от зубных проблем.

– Зубных проблем?

– Да, Александра Андреевна. От зубных, – подтвердил я, а сам посмотрел на Пушкина. – Кое-кто из моих учеников не рад, что его и стул, и парту, и даже предметы личного пользования грызёт Ваш сын. Я помогаю и тому ученику, и Вашему сыну, чтобы в дальнейшем один не грыз, а другой не страдал. Но самое печальное, что тот ученик не ценит это. Он даже не хочет это замечать. Он пытается напакостить, чтобы я страдал. – Увидев, что Пушкин покраснел и опустил голову, я дожал: – А ведь я хочу помогать детям, чтобы они обрели счастье. И мне обидно видеть, когда меня пытаются сделать врагом. Смешивают меня с дерьмом, извиняюсь за выражение. Ещё Вы на меня орёте, потому что Ваш сын пропал. Дети меня подставляют, потому что не верят, что им достался невероятно хороший учитель и друг. Они этого не ценят.

Родители Чайковского молчали. Они находились в таком состоянии, когда и вину́ чувствовали, и не могли полностью согласиться с моими словами, ведь их сына не было рядом. Возможно, если бы пропал Гоголян, а они были бы здесь, то с радостью поддержали бы меня. А так – имеем то, что имеем.

И что мне́ делать?

Как быть, если я подписался на хрен знает что?

Всё просто.

Делаем то, что умеем лучше всего – врём дальше, разыгрывая очередной спектакль. А сами молимся, чтобы удача снова была на нашей стороне. Ведь я не меньше родителей Чайковского хочу, чтобы сам Щелкунчик нашёлся.

– Как бы вам не хотелось найти своего сына, – обратился я к родителям Щелкунчика, – вы его не найдёте. Однако если вы отправитесь домой и продолжите жить так, будто ваш сын в школе, то уверяю, что уже к вечеру Пётр Ильич придёт домой голодный, но счастливый.

– Вы его ещё и голодом морите?! – снова заплакала мамаша Чайковского.

– Да не берите близко к сердцу, Александра Андреевна. Лучше возьмите за руку своего мужа и отправляйтесь домой. Я обещаю, что Ваш сын изменится. Уверен, дома он тоже жуёт мебель.

– Откуда Вы знаете? – встрял Илья Петрович.

– Мысли умею читать. А ещё Пушкин и Гоголь Вам об этом сказали. Или Вы уже забыли, что малыши ябедничали про моё умение читать мысли?

Мужчину мои слова оскорбили. Однако Илья Петрович не стал ничего высказывать. Он просто взял свою жену за руку… Они оба развернулись и ушли.

– Ну так что, будете и дальше воевать?.. или начнём нормальную жизнь? – поинтересовался я у хоббитов.

Дети молчали. По глазам было видно, что они не знают, как поступить. Но сила коллектива говорила, что сдаваться нельзя. Нужно мне отомстить. Однако если бы они хотели реально меня грохнуть, то Пушкин уже давно достал бы револьвер и закончил бы этот кошмар. Так что здесь не всё ясно.

То есть ясно лишь одно: дети хотят мне отомстить, но не хотят убивать. И это уже приятно, потому что получать по роже – не так «больно», как лежать в гробу.

– Какой у вас план, детишки? – спокойно спросил я, даже не обзывая мелких. – Что хотите сделать со мной? Говорите прямо, ведь я и так знаю, что вы задумали.

Я нихрена не знал. Но моё пафосное поведение нагоняло суету на спиногрызов.

Умные детишки, которые напоминали Кевина Маккаллистера из «Один дома», продолжали молчать, будто думали, как мне отомстить. Или ждали, пока я что-то сделаю не так.

И знаете, я сделал.

Мне удалось сесть на стул, который «взорвался». Моя тушка «подлетела» до потолка. Приземлился я на учительский стол.

Слава богу, ничего не сломал. Зато понял, куда делись подушки безопасности из Пежо 607. А ещё убедился на все сто, что я у детей, как мокрые бандиты у Кевина Маккаллистера. Вот только бандитов не двое, а всего один. Зато Кевинов целых двенадцать. Пусть не сейчас, но в целом именно столько. Так что, думаю, вы осознаёте всю глубину моей жопы, и почему я веду себя именно так.

– А чего же Вы не прочитали наши мысли, Хиро Мацумото? – с издёвкой спросил Саня Пушка.

Пацан так быстро переходил от красного надувшегося пузыря к безжалостному ублюдку, что я даже успел привыкнуть к этому и назвать этот «феномен» – русской магией.

– Ошибаешься, Пушка, – улыбнулся я. Странно, но я продолжал вести́ себя спокойно, не используя крики и мат. – Вы же ещё дети. А дети всегда зависят друг от друга. У вас нет своего собственного мнения, поэтому вы и не можете решить, как вам быть дальше. И если я задаю вопрос, то вы молчите, ибо не знаете, как поступить. Понимая это, я сам решил помочь вам ответить на вопрос. Ведь если я злюсь на вас, то и вы злитесь. То есть у вас уже нет выбора между «дружить» и «враждовать». Вы точно знаете, что будете враждовать, пока снова не столкнётесь с выбором. И самое неприятное для вас то, что я манипулирую этим. Но вы даже не замечаете.

– Поясни, Димон, – заговорил Толстый.

– Ты ещё не дорос, чтобы говорить слово «поясни». И я тебе не Димон, а Хиро Мацумото. Наш контракт обнуляется, раз ты решил поддержать своих друганов и подставить меня, Толстый. Было достаточно моментов, где ты мог меня предупредить об опасности, на которую я шёл сознательно, зная, что́ меня ждёт. Я хотел, чтобы ты остановил меня. Но что ты сделал? Ничего, Толстый. Ты ничего не сделал. Вот поэтому ты и жирный, что мало двигаешься. А ведь в альтернативном мире ты настолько крут, что я даже завидовал бы тебе, крутись я в твоей сфере.

Толстого я урыл. И снова не горжусь этим, но, может, это и есть то, чего я не понял, когда говорил со Скоттом. В любом случае я рад, что так высказался. Может, дети когда-то одумаются. Всё-таки что-то в них есть хорошее. Я бы даже сказал, что в них очень много хорошего.

Но как сделать так, чтобы это хорошее победило то плохое, что сейчас вытекает из них… «струячит» со всех дыр.

– А что касается тебя, Пушка. Знай, что придёт и твоё время. Ты изначально меня подставил, а теперь получишь свою подставу обратно. Однако тебя я оставлю на десерт, так что есть время исправиться.

– Вы только пугать умеете, или, может, ещё что-то?

– Ну… кто-то полчаса назад говорил, что я только читать мысли умею, а больше ни на что не способен. Так что ты уж определись, что́ я на самом деле умею, а что нет. А насчёт Щелкунчика, парни… Тут есть одна проблемка. Я наврал родителям Чайковского. На самом деле я его похи́тил. Уверен, одна из шестёрок сегодня вам всё рассказала. – Я посмотрел на Гоголяна. – Ты же рассказал, что случилось с тобой этой ночкой?

– Д-да. – Гоголян проглотил слюну.

– Так вот, ребята, это ждёт каждого из вас. Это, мать его, война! Гоголян уже получил своё. Но каждый из вас получит то, что заслуживает. И если Гоголь уже получил, и теперь не сможет уснуть, потому что я приду в любой момент к нему домой и смогу уговорить его мать сделать то, что она сделала со своим мужем, то у вас ещё всё впереди.

– Щелкунчик тоже получил своё, Хиро Мацумото? – исправился Толстый.

– Получает. Каждый из вас получит своё… и на своём уровне. И Щелкунчик получает за дуб и штанги то, что должен получить. Пусть даже он не виноват в этом, но я уже не смотрю, кто виноват, а кто нет. Я лишь смотрю на общую картину, где вижу двенадцать врагов. На данный момент – одиннадцать. Вы не на то магическое существо наехали, – решил я изменить подход. – Поверьте, японское магическое существо, вобравшее в себя силу и мощь все́й Азии, способно легко противостоять дюжине будущих уголовников. Но у одного из вас есть шанс откупиться.

– Можно я?

– Головка от хуя, Толстый. Заткнул пасть. Вы довели меня до состояния, когда я дам шанс всего одному. Даже если кто-то из вас жирный, всё равно он способен найти Щелкунчика. Так что задание очень простое: кто найдёт Щелкунчика, тот получит от меня свой билет на спасение. И, даже если кто-то хочет продолжить войну, знайте, что если вы найдёте Щелкунчика до заката, то я не буду трогать вас. Зато вы сможете продолжить трогать меня. Договор есть договор. И я его нарушать и аннулировать не буду.

– То есть я, если найду Щелкунчика, могу снова использовать подушку безопасности, чтобы подкинуть Вас до потолка, а Вы мне ничего за это не сделаете? – уточнил Пушкин.

– Именно так, – улыбнулся я. – Поэтому поспешите, ведь я продолжаю играть, как и вы. И пусть вы думаете, что умнее меня, но опыт куда важнее. А я гораздо опытнее вас, мелкие. Просто поверьте, что вам пиздец. Так что ищите Щелкунчика. И да пребудет с вами Сила.

После такого разговора с мелкими, мне пришла идея: а что, если я всем отомщу их же монетой?

Я уже об этом им сказал, но сам как-то и не думал мстить таким образом. А зря. Это очень крутой подход. Да это, мать вашу, гениально. Возьмём того же некроманта, который не может уснуть. Зубастик, который не может ничего покусать. И хоть я понятия не имею, где Щелкунчик, но будем считать, что я сделал с ним то, о чём наплёл всем. Так же поступим и с остальными. Нужно только придумать, кого и как правильно подставить, чтобы тот почувствовал, что со мной шутки плохи. Ведь проблема этих детей в том, что они не до конца осознали, насколько я неприятный враг. Хотя и я не до конца знаю, насколько они опасные враги.

И тем не менее я планировал отправиться домой, плюхнуться в бассейн и подумать, как «прижать» каждого его же оружием.

– А Вы куда, Хиро Мацумото? – спросил Форточник.

– Петрович, я домой. Мне ещё нужно проверить вашу домашку.

– Так ведь мы же ничего не сдавали!

– Вот именно, – улыбнулся я и захлопнул дверь.

К директору идти смысла большого не было. Тот и так ясно дал понять, что ему нужно ногти «подправить», а значит, никого не впускать, но всех, кто уже внутри, можно выпускать. Вот я и решил выпустить из княжеской школы магии сначала родителей Чайковского. Сейчас – себя. А потом пусть и спиногрызы вылезут и отправятся на поиски Щелкунчика.

***

– Скотт! – крикнул я, когда подошёл к дубу. Между прочим, две бутылки молока ещё стояли. То есть Кот взял только литр молока и сметану.

– Ты так долго был у Владимира Владимировича… – снова запыхавшийся Кот вылез из своей «конуры».

– Что ж ты так неровно дышишь, Скотт? Ты там что, наяриваешь в своём дубе? Или, может, у тебя Анжела работает на полставки? – улыбнулся я.

– Да какая Анжела, Хиро.

– Постой, перебью. Хочу ещё немного пошутить, пока не забыл. Ты даже покраснеть не можешь. То есть можешь, но конструкция не позволяет… Ай, ладно, – махнул я рукой. – Хотел подшутить, но забыл. Как обычно, только хочешь что-то смешное выдать, что крутится в голове, а тут какой-то блок и всё… писец полный. Кстати, заметил?

– Что?

– Меньше матерных слов, – снова улыбнулся я.

Меня, на самом деле, это дико радовало. Хорошее место всё-таки слегка уменьшает количество негатива, и это факт.

Если бы не спино… детишки, то я бы вообще не ругался. Хотя сваливать всё на них не сто́ит. Сам виноват в своём поведении.

– Так ты за чем пришёл?.. или зачем?

– Да я жду, пока дети активируются и пойдут искать Щелкунчика. Как только увижу, что покинули школьные стены, так сразу домой отправлюсь.

– А как же учёба?

– Да какая учёба, Скотт! К этим мелким нужен особый подход. Пусть ищут Чайковского. Я ведь его родителям обещал, что к закату найду.

– Так ведь…

– Слушай, а у тебя нет каких-то примочек, чтобы легче было искать? – перебил я. – Ты же, как-никак, учёный.

– Если бы что-то было, то я бы и сам отправился на поиски, Хиро. – Кот задумался. – Но во́т что я тебе скажу. За пределы Петровки он не мог уйти. А раз не мог, то искать его нужно в лесной зоне, так как в «городской» всё уже прочёсано семьями другими.

– Вполне логично. А эти Чайковские… Они, вообще, как?.. ну, богатые?

– Богатые. Тут все небедные, Хиро.

– В целом, тоже логично. Дома́ учителям выделили такие, что даже покидать не хочется.

Минута тишины и тупого смотрения в пустоту.

– Так ты, говоришь, лучше искать в лесах? – нарушил я тишину.

– Если ребёнок до рассвета ушёл, то перед рассветом самая тьма. Дети в такое время не выходят из своих домов. Что-то его сильно задело, привлекло… поэтому мальчишка и забыл, что он может бояться. Такое бывает, Хиро. Не мне тебе об этом рассказывать.

– Ну да, да, – покивал я головой, хотя сам вообще не в теме был.

А потом вспомнил, что Щелкунчика могли привлечь душевичи – те зелёные черепушки. Меня́ же они привлекли. Вот и мелкого привлекли.

Не думаю, что он видел их раньше. Да и не такое это частое явление, как воскрешение тёщи или кого-то ещё из родственников семейки Гоголяна.

– А ты знако́м с семьёй Гоголяна?

– С родителями Николая Васильевича?

– Да. У них ещё тёща в мавзолее лежит.

– Конечно знако́м. Мария Ивановна меня не раз на чай приглашала. Говорила, что ждёт меня в гости в любое время.

– Мне она то же самое сказала.

– Так она всем так говорит. К ней уже никто не хочет ходить, потому что понимают, что она никого не ценит. Так… говорит себе, абы сказать. На самом деле ей абсолютно всё равно на всех нас. Она же некромант. Эти существа только кажутся людьми. Но в душе́ у них нет своей души, во всех смыслах этого слова. Бездушные существа, которые повелевают душами. Вот такой вот тавтологичный парадокс, Хиро.

– Так а что она хочет от меня?.. ну раз позвала к себе на чай? – стало мне интересно.

Надо бы почаще общаться с Котом. От него толка больше, чем от пьяного бати Гоголяна. Хотя от Васи теперь вообще никакого толка нет.

– Не знаю. Может, изучит твою душу, пока ты будешь в её доме. Познает тебя. Научится повелевать тобой.

– И Гоголь весь в неё?

– Учится… пока что. Ребёнок умеет не так много, как хотелось бы маме. Но она его учит. Хочет, чтобы сын стал великим повелителем мёртвых душ.

– Ладно, мы отвлеклись. Так я что хотел сказать… это… Вчера ночью, то есть уже сегодня… ну после полуночи… Мария Ивановна своего мужа пришила. Теперь он отдыхает в мавзолее вместе с тёщей, то бишь с мамой…

– Хиро, я не тупой. Но эта новость в корне меняет дело. Мария Ивановна вызывала духов? Хотя чего я спрашиваю. Конечно она вызывала их.

– Вот это и могло привлечь Щелкунчика! – эмоционально выдал я, почувствовав, что сам додумался до этого.

– Согласен. И мне кажется, что ду́хи летели со всех уголков… даже тех, что за пределами Петровки.

– Ты это к чему, Скотт?

– Пётр Ильич мог проснуться ночью, чтобы попить воды. Ну это как пример. Потом он увидел зелёные огоньки. А потом погнался за ними к забору с плющом.

– И сейчас спит неподалёку от этого забора, – завершил я.

Тут как раз мои детишки «вынырнули» из школы и побежали по тропе, ведущей к знакомому мне перекрёстку. Самое интересное, что у пацанов на голове были маски. Пушкин и Гоголян бежали впереди всей группы. Саня, увидев меня, показал средний палец, мол, выкуси, сейчас принесём тебе Щелкунчика всей оравой.

– Бегут так, словно знают, где Пётр Ильич, – вытянул Кот голову. – Ещё и маски на затылке.

– Может, Гоголян решил подробно рассказать про всё, что было. И они тоже пришли к выводу, что Щелкунчик спит рядом с мавзолеем… то есть чуть дальше… ближе к забору, – начал рассуждать я вслух, делясь своими «Шерлоковскими» познаниями с Котом.

– Всё возможно, Хиро. А когда мальчишки доберутся до бабушки Николая Васильевича, то наденут маски на лицо и начнут искать Щелкунчика.

– Так маска помогает от плюща?! – негодующе повысил я голос.