Текст книги "Драгунский секрет"

Автор книги: Дмитрий Линчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

1994 г.

Шла последняя минута 1994 года. Молодые люди с фужерами в руках беспокойно поглядывали то на часы, то на своего приятеля, нервно истязавшего толстую бутылку шампанского. Наступал ответственный момент. Пробка должна была покинуть горлышко ровно в 12–00, точнее в 00–00 (время без времени). Судя по легкому волнению на лицах собравшихся, последнее условие для них что-нибудь да значило.

– Внимание, готовность! – предупредил высокий молодой человек с прической-бобриком и серыми, как дым, глазами. – Даю обратный отсчет… 5–4–3–2–1 – Пуск!

Тот, что безуспешно теребил упрямую бутылку шампанского, схватил со стола кухонный нож и с силой ударил им в ребро пробки. Щедрая пена брызнула за миг до того, как стрелка шагнула в новый 1995 год.

– Ура-а! – загремел басовитый квартет.

– Успе-ел! – закричал разливающий.

– Краса-авец! – подхватили друзья.

– Сам зна-аю!

Осушив поднятые фужеры, в которые попали только брызги пены (остальное пролилось на скатерть), компания принялась за разносолы.

– Молодец, Лева, – прошамкал темноволосый крепыш, надкусив бутерброд с рыбой (а именно – с селедкой). – Я думал, что завалишь операцию.

– Красавец! – поддержал его блондин с коротким чубчиком. – Быстро сообразил.

– Заклинила зараза в самом ответственном месте, – посетовал разливающий. – Но у меня ж не забалуешь. Сработал по плану «В».

– Хорошо, что здесь нет посторонних, – усмехнулся обладатель бобрика. – Нормальный человек принял бы нас за идиотов – операцию по освобождению пробки обсуждаем. Умные ли?

– Ты не прав, Денис, – возразил крепыш. – Если б нормальный человек знал, что в этих мелочах отражаются боевые качества характера, то сам бы все прекрасно понял. Меня, когда в отряд принимали, лампочку заставляли вкручивать… без стула… и без лампочки.

– Тебе повезло, Стас. А я дубовый стол без двух ножек на руках держал… полчаса. На нем – чашка с кофе… до краев.

– А мне просто морду набили в спортзале, и все, – ностальгически вздохнул блондин. – Песня, а не приемка.

– Ты так говоришь, Антон, будто нам ее не били, – хмыкнул разливающий. – Меня даже на «болячку» взяли в конце спарринга, неделю потом рука не гнулась.

Условия приема в спецназ были достаточно строги, а во многом и жестоки. Выглядел экзамен приблизительно так. В первую очередь кандидата тестировали на физическую пригодность: бег, прыжки, полоса препятствий и так дальше. Засчитывались только нормативные результаты, то есть соответствующие разрядным требованиям, все, что ниже – отбраковывалось (вместе с «чемпионом»). Вслед за этим оценивались специальные бойцовские качества (не путать с боевыми – случалось, прекрасные рукопашники в бою оказывались робкими телятами). Четыре спарринга с разными по весу противниками позволяли составить довольно четкое представление о мастерстве и болевой чувствительности будущего спецназовца (последнее играло немаловажную роль). По окончании избиения (по-другому назвать поединки со свежими, соревновательного уровня партнерами было сложно) окровавленного и зачастую травмированного претендента облачали в тяжелый бронежилет и заставляли бежать трехкилометровую дистанцию. Когда он приползал к финишу (если вообще приползал) – снова отправляли на спарринг, правда, уже в более мягкой, щадящей форме. Тот, кто и после этого оставался на ногах, подвергался еще одной, уже заключительной пытке. Ему предстояло решить несложную бытовую задачу, например, заменить сгоревшую в плафоне лампочку (новая лежала в укромном, но не скрытом от глаз месте). Каждое действие испытуемого – как быстро отреагировал на просьбу, сколько задал уточняющих вопросов, заметил ли лампочку и так далее. – рассматривалось под микроскопом и оценивалось по специальной шкале. Требуемое количество очков набирали из пятнадцати – двое (в основном, кандидаты и мастера спорта).

– Люблю ходить к тебе в гости, Денис, – сказал Стас, жуя толстый бутерброд. – Уютно, как в казарме.

– А я думаю, почему он шампанское селедкой закусывает? – ехидно заметил разливающий. – Оказывается, армию вспоминает.

Однокомнатная квартира, где разгорался новогодний праздник, была обставлена довольно скромно, если не сказать, бедно: шкаф, диван-книжка, раздвижной стол. Из роскоши – телевизор. Любая женщина, заглянувшая сюда, надменно хмыкнула бы: «холостяцкая берлога». Любой мужчина уточнил бы: «дом военного». Ни одной лишней вещи, ни тени легкомыслия, все строго, аскетично, аккуратно. Даже продукты в холодильнике лежали в ряд, как на витрине. Что уж до одежды и обуви – в струнку.

– Так. У нас, кажется, появилась проблема, – хмуро заметил Антон. – Закуска не сочетается с выпивкой. Решение?

– Убрать шипучую бормотуху, – кивнул на фужеры Стас. – Даешь нашу русскую красавицу!

Бутылка водки, открывшись не в пример шампанскому быстро и мягко, забулькала над дружно поднятыми стопками.

– С Новым Годом, с новым счастьем! – вскрикнул Денис, накалывая вилкой малосольный огурчик.

Все, разом выдохнув, опрокинули рюмки.

– За этим оригинальным тостом должен последовать не менее оригинальный, – шамкая, сказал разливающий. – Между первой и второй перерывчик небольшой. С Новым Годом!

Морщась от горького удовольствия, компания налегла на холодные закуски. Мужской стол отличается от женского разумной простотой и глубокой содержательностью. Отварное мясо – кусками (так сочнее). Соленые огурцы и помидоры – в банках (чтоб лишние тарелки не пачкать). Вареная картошка – целиком (ароматнее). И для праздничной красоты – фрукты: яблоко и апельсин.

– Когда мы все переженимся, то будем вспоминать этот стол, как самый красивый на свете, – вздохнул разливающий, принимаясь за свои обязанности. – Предлагаю поднять следующую за…

Компания недовольно зашумела.

– Третий тост.

– Ой, виноват, мужики, просчитался. Конечно, третий…

Выпили молча, не чокаясь… Достали сигареты, не спеша закурили.

– Что думаете о Кавказе? – спросил Денис, выпуская струйку дыма.

– Обычная заварушка, – пожал плечами Стас.

– Не-а. Война, – возразил Антон.

– Тогда нас туда не пошлют, – успокоил друзей разливающий. – Мы – эмвэдэшный спецназ, нам положено бандитов ловить. В атаку пусть армейцы бегают.

– Там тоже бандиты, – заметил Денис. – Разве не слышал – людей воруют, поезда грабят.

– Русских на улицу выбрасывают, – дополнил Стас.

– По мне – хоть самолеты угоняют, – хмыкнул Антон. – Я туда не собираюсь.

Разливающий наполнил рюмки.

– В Моздок я тоже не ездок. Мне еще жениться, дом строить, сыновей растить.

– А я поеду, – сказал Денис. – Себя хочу испытать. Не все качества пробками да лампочками проверяются. Некоторые – только войной.

– И я поеду, – кивнул Стас. – Может, медаль какую или орден заработаю.

* * *

Тяжелый транспортник заходил на Моздокский аэродром, как пеликан на утиное озеро. Серенькие истребители опасливо жались к берегам, уступая ему дорогу. У стрекоз-вертолетов трепетно дрожали крылышки от мощного рокота…

Говорят, под Новый Год, что ни пожелаешь – непременно сбудется. Сидевшие в толстом брюхе транспортного «Ила» Денис и Стас, могли это с готовностью подтвердить. Еще не закончился первый январский день, еще не отзвучали поздравления с экранов телевизоров и не разошлись по домам засидевшиеся гости, а поднятые по тревоге собровцы уже летели на Кавказ. Обычная жизнь спецподразделений: три часа на сборы и вперед – в любую точку страны. Положим, на это никто не жаловался – знали, где служили. Но вот по части доставки в ту самую «точку», многим хотелось решительно возмутиться. Самолет, был переполнен настолько, что случись ему сделать мертвую петлю, никто из пассажиров не сдвинулся бы с места – некуда. Даже избитое сравнение с банкой кильки здесь абсолютно не ложилось – консервы хотя бы хлюпали, когда их переворачивали. Пять часов полета и отсутствие удобств на борту превращали и без того трудное путешествие в невыносимую пытку (после выпитого и съеденного за праздничными столами).

…Шумно опустившись на бетонную полосу, грузный исполин сбавил обороты и покатился в дальний конец взлетного поля, где уже томилась ожиданием колонна военных «Уралов».

Погрузка и разгрузка для спецназовцев столь же привычны, как тренировки в спортзале или стрельбы в тире. Выстроившись в живые цепочки, парни, шутя, раскидали многие тонны груза по кузовам подъехавших машин. Суровый полковник с легкой сединой в усах – командующий сводным отрядом СОБРа – быстро проверил людей и оружие и подал сигнал к началу движения. Колонна, изрыгая клубы сизого дыма, медленно потянулась в ночной город.

Провинциальный Моздок не понравился Денису. Обычный райцентр, каких в каждой области десятки. На центральных улицах – трех-пятиэтажные дома, на окраинах – избы. Кое-где, правда, встречались кафе, ресторанчики, даже кинотеатры (целых два). Примечательно, что, несмотря на разгар новогодних праздников, по городу не шатались толпы подвыпившей молодежи. Взыскательный осетинский уклад действовал лучше целой армии постовых.

К месту новой дислокации добрались быстро. Им оказалось небольшое овощехранилище, ангары которого спешным образом освободили от лука, заставив двухъярусными солдатскими кроватями. Кто-то сказал бы: «какой ужас», а спецназовцы после пяти часов самолетного заключения сочли эти условия едва ли не курортными. Денис занял нижнюю койку, Стасу досталась верхняя, «молодежная».

– Когда буду подниматься, обязательно наступлю тебе на ногу, – процедил он недовольно.

– Сам же говоришь, что мое место плохое. К чему, спрашивается, нервничать?

– А лучше, на руку.

– Вот видишь, как мне не повезло.

В дальнем углу ангара, где под потолком тускло мигала длинная люминесцентная лампа, слышались хриплые, не совсем трезвые голоса. Друзья из любопытства оглянулись.

– Пойдем, посмотрим, – кивнул Денис.

– Иди, если хочешь, а мне еще «Сферу» надо подогнать.

– Ага. Я быстро…

На втиснутом меж коек табурете уместилось немногое: наполовину выпитая бутылка водки, солдатская кружка, банка тушенки, граненый, накрытый кусочком хлеба стакан. Вокруг на тощих матрасах сидело трое небритых бойцов в прожженных, неимоверно грязных камуфляжах. К каким войскам они принадлежали, понять было сложно, да и имело ли это значение. Говорил один, с красными, как помидоры, глазами.

– Там, мужики, конкретный ад, – махал он руками перед собравшимися спецназовцами. – Из граников, из минометов, из пушек… Охренеть! Машины горят, боекомплект рвется, башни отлетают, как пробки, солдаты валятся штабелями, командиры шалеют… Короче – Курская Дуга.

– У них и пушки есть? – спросил кто-то из собровцев.

– И пушки, и танки, и самолеты. Они ж нашу технику у себя оставили – армию можно вооружить. А мы туда по-походному вошли… В общем, трупами все улицы застелили. Была бригада – нет бригады. За одну ночь около тысячи человек положили.

– Врешь?! – вырвалось у кого-то.

– Может, вру… Может, и больше.

– Не врет! – раздался сзади твердый мужской голос. К кроватям подошел высокий рыжеволосый капитан в застегнутом наглухо бушлате. – Здорово, мужики, – сказал он хмуро и опустился на матрас. – Я из штаба группировки, знаю цифры не понаслышке. Все обстоит еще хуже, чем вы рассказываете.

– То-то и оно, – кивнул красноглазый, протягивая штабисту кружку. – Помянете?

Капитан, согласно кивнув, выпил, не морщась. Чуть помолчав, продолжил.

– Мы оказались не готовы к масштабным боевым действиям. Думали, все будет, как обычно: побряцаем оружием, попугаем, и чеченцы успокоятся. А они устроили нам конкретную войну, по сравнению с которой, Афган может показаться легкой прогулкой. Теперь сами не знаем, что с этим делать. Пока стягиваем войска со всей страны. Чечню тремя бригадами не успокоишь. Здесь понадобятся дивизии. Зачем мы вообще сюда сунулись, идиоты! – неожиданно резко закончил он и, встав с кровати, нервно одернул бушлат. – Извините, мужики, пойду я. Друг у меня там остался. Трупы своих забрать не можем. Дикость, мать ее! Извините еще раз. Счастливо…

– Нам от этих извинений не легче, – хмыкнул боец, когда штабист удалился. – Заварили кашу, теперь сами расхлебывайте. Ноги нашей здесь не будет.

На Дениса откровения штабного капитана подействовали хуже, чем жуткие рассказы солдат о новогодней бойне. Если в руководстве группировки царила растерянность, то что было спрашивать с линейных подразделений? Хмурый и подавленный он вернулся к своей кровати.

– Ну, что там? – спросил Стас, затягивая шнуры на «Сфере».

– Они сами не понимают.

– Нормальный расклад. И чего будем делать?

– Спать…

* * *

Утро следующего дня началось с общего построения. Умывшись из батареи, в которую был врезан ржавый, как и сама вода, кран, отряд высыпал на территорию базы. Шел скупой южный снежок, таявший, едва долетев до земли.

– Итак, внимание, – громко сказал командир, оглядывая пятнистые шеренги. – В сводный отряд собраны добровольцы из всех СОБРов региона, поэтому…

– Не совсем так, – загудел строй. – Нас, к примеру, никто не спрашивал. Вытащили из-за стола и послали.

– И нас послали.

– И нас.

– Но вы же не отказались, – возразил полковник.

– Не совсем так, – опять послышалось в шеренгах. – Нам этот вариант никто не предлагал.

– И нам.

– А что, можно было?

– А сейчас еще можно?

Народ зашумел, обсуждая вчерашние откровения вернувшихся из Грозного бойцов. Их мрачный рассказ поселил смятенье в душах даже не робкого десятка спецназовцев.

Командир поднял руку, устанавливая тишину.

– Вот об этом мне и хотелось поговорить. Я, как и вы, думал, что здесь обычная операция, а вышло – война. Более того, нам поставлена задача – выдвинуться в Грозный, который, судя по данным разведки, укреплен не хуже Берлина в 45-м году. Вопрос – идем, или кричим, что мы не солдаты и остаемся.

– А давайте и пойдем, и покричим.

– А давайте и кричать не будем, и никуда не пойдем.

– А можно тем, у кого желудок не выносит кавказскую кухню, уехать домой?

Полковник, не раздумывая, кивнул.

– Можно…

– Спасибо, до свидания. – Четверо спецназовцев, выйдя из строя, гуськом засеменили к овощехранилищу.

– … Но дома вам скажут: сачки, а те, кто остался – герои.

Не произнеся ни слова, группа, описав небольшой кружок, плавно вернулась на место. Последний боец, ковылявший за товарищами, опустив голову (что-то у него случилось с ботинком), похоже, так и не понял, куда он ходил, зачем, и почему вновь оказался в начальной точке.

– Так, с кухней, кажется, вопрос решен, – ухмыльнулся в усы командир. – Теперь серьезно. Нам придают шесть бэтээров, но без экипажей. Вопрос: много ли здесь бывших армейцев? Сможем ли сами укомплектовать машины?

Руку поднял молодой, спортивного вида спецназовец (к слову сказать, под эти приметы подпадало девяносто процентов собравшихся).

– Один нашелся, – раскрыл планшет полковник. – Откуда? Как фамилия?

– Нет, я просто хотел спросить. Нас что, с армией местами поменяли? Мы вместо них в окопы, а они за нас уголовные дела заканчивать?

– Армия тоже подтягивается, – хмуро буркнул полковник.

– Тогда почему мы оказались здесь раньше? Кто-то по ошибке 02 набрал, что ли?

– Потому что нам легче собраться. У нас нет ни техники, ни тяжелого вооружения.

– Логично, – с сарказмом заключил боец, – именно поэтому мы и должны воевать в окопах. Кстати, хотелось бы уточнить, а БТР – это, который на гусеницах?

– Ты где служил? В кавалерии?

– Нет, я после Школы милиции.

– Понятно. Тогда объясняю. БТР – это, который на колесиках.

– Уже легче. Можете записать меня шофером, я на машинах умею.

– Нужны не шоферы, а механики-водители и наводчики.

– А наводчики – это кто? Подстрекатели, что ли? Типа наводчики на квартиры?

– Кто понимает, о чем я говорю?

Из строя вышло человек десять-двенадцать…

Денис смотрел на командира с чувством легкого уважения. Если бойцам и хотелось возмутиться неправильным использованием СОБРа (воевать должна армия, милиция – ловить жуликов), то это желание быстро улетучилось. Полковник дал понять, что он – свой: «Идем, или кричим, что мы не солдаты?». Показал, что знает неписаные законы спецназа: «Каждый имеет право голоса». Выслушал мнения бойцов. Сориентировался. А когда увидел, что в строю немало добровольцев – присоединился к ним, устыдив охотников возвратиться домой. Поведи он себя немного иначе – неизвестно, как бы все дальше сложилось.

СОБРы (специальные отряды/отделы быстрого реагирования) – пожалуй, лучшее, что было создано в недрах МВД за последние перестроечные годы. Появившиеся в начале 90-х, когда по улицам разъезжали колонны бандитских машин, когда «быки» клеили «хрусты» на лбы гаишников (а те говорили: спасибо), когда на стрелки собиралось по 150–200 вооруженных отморозков, когда милиция робела при виде золотых цепей и малиновых пиджаков, СОБРы стали единственным кулаком, который не только умело крошил бандитские зубы, но и прятал их обладателей за решетку (для того имея собственную агентуру, ведя оперативные разработки). Вооружение и методы действий этого уникального подразделения абсолютно не сочетались с армейскими. Многие бойцы прибывали на Кавказ с миниатюрными автоматами «Кедр», удобными для скрытого ношения, но совершенно бесполезными на войне. Использовать СОБР в качестве пехотной роты означало – подметать малярной кистью улицы. Это понимали офицеры-спецназовцы, имея веские доводы для возмущения. Но также понимали они и то, что страну рвали в клочья…

Погрузившись на БТРы, отряд с нелегким сердцем тронулся в путь. Кто-то буркнул: «в последний» (на него тут же вылили ведро словесных помоев). Дорогу к Грозному вызвался показать один из собровцев, некогда бывавший в этих замечательных, с его слов, краях и прекрасно помнивший каждую тропинку.

Первые сомнения в твердой памяти «Сусанина» появились, когда колонна, заехав в очень тесное ущелье, с удивлением обнаружила, что оно к тому же и глухое.

– С кем не бывает, – успокоил проводника полковник, давая сигнал к отходу. – Я в Афгане тоже однажды поезд под откос пустил. И ничего.

– А что здесь такого? – не понял боец.

– А то, что железных дорог в этой стране не построили.

– А где же вы тогда?..

– Вот именно… В соседнее государство забрел случайно.

– В какое?

– Военная тайна. Расскажу тебе, ты – другим, так дойдет и до представительства того самого государства. Вспомнят давнюю историю, претензии предъявят. Это уже лишнее. Мы, кстати, правильно едем?

– Конечно…

Дорога вздымалась все выше и выше. Бойцы сначала радовались, что не скатываются в очередное ущелье, но, когда серпантин закрутился винтовой лестницей, взлетая на гору, заподозрили неладное.

– Ты уверен, что там, наверху, Грозный? – спросил полковник, указывая пальцем на заснеженную вершину.

– Не совсем, – тихо буркнул проводник.

– Да уж, – крякнул командир, останавливая колонну. – Назад, орлы… мои горные.

С риском для жизни, вернувшись к подножью (съезжали задним ходом – развернуться было негде), предприняли третью попытку, попасть в цель. Неизвестно чем бы закончилась и она, если бы не танковая колонна, проходившая дальней стороной и совсем в другом направлении. Резонно рассудив, что танкисты едут не в магазин за квасом, пристроились к ним в хвост… и не прогадали.

– Отличное прикрытие! – показал большой палец Стас, сидя на башне бэтээра. – С этими пушками можно смело воевать. Не страшно.

И ведь зря сказал. Проезжая мимо леса, попали под плотный обстрел.

– Накаркал! – сплюнул Денис, передергивая затвор.

Спецназовцы открыли ответный огонь. Наводчик Андрей, кудрявый парень с веснушчатыми щеками, быстро развернул башню к лесу, и вместе с ней прокрутился и Стас. Автомат его непроизвольно уставился в лица сидевших на броне бойцов.

– Ты еще выстрели! – закричали они хором.

– Что я, не вижу что ли? – обиженно буркнул Стас и… выстрелил (бэтээр как раз бросило на кочке). К счастью, машина шла последней в колонне, а башня давала преимущество в высоте, и пули ушли верхом.

– Я чувствую, до Грозного дойдут не все, – сказал высокий парень с кривым боксерским носом. – И совсем не потому, что их убьют духи. Здесь, кажется, есть кому.

– Серега, трассера! – крикнул ему широкоплечий сосед.

– Понял, Макс, – боксер тут же сделал профессиональный уклон, но, как оказалось, зря. Красная строчка просвистела над головой. – Второй уж раз пронесло, – выдохнул он облегченно.

– Или у стрелка закончился магазин, или он дал целеуказание гранатометчику, – предупредил сосед, отрезая длинную очередь. – Если второе, то ждем кумулятивный заряд…

Слава Богу, не дождались. Все прошло спокойно. Танки же никакого участия в перестрелке не принимали. Вряд ли, они ее вообще заметили – танки пули не боятся.