Текст книги "Драгунский секрет"

Автор книги: Дмитрий Линчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

В просторной, увешанной семейными фотографиями, комнате было тепло и уютно. В тарелке аппетитно дымилась вторая порция куриного супа. На столе стояла сковорода с жареной картошкой, рядом – крынка со сметаной, чашка с вареньем и прочие деревенские вкусности. Не было одного – спиртного. Денис сразу предупредил: «на службе не пьем», чем заслужил откровенное уважение хозяйки и, как следствие, порцию горячей добавки. Но злоупотреблять гостеприимством казачек не стоило. Вряд ли, этот хлеб доставался им легко.

– Что ж, спасибо вам за вкусный обед, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Нам, кажется, пора, засиделись.

– Так вы же еще ничего не съели, – указала на сковороду Маришка.

– Вам больше достанется.

– Нет, правда, – прошамкал сменившийся с охраны Стас, – дайте караулу нормально заправиться.

Денис, выходя из комнаты, достал сигареты.

– У тебя 5 минут, пока покурим.

Бойцы потянулись на улицу.

Во дворе крякали возившиеся в лужах утки. В сарае блеяла коза. Пахло печным дымком.

– Хорошо здесь, – закурив, сказал Сергей.

– У нас летом хорошо, – вышла на крыльцо хозяйка. – А сейчас грязь, сырость.

Денис посмотрел на ближайший лес.

– Скажите, а в ваших краях целебные коренья растут?

– Наверное, – пожала плечами женщина, – я этим не увлекаюсь, но бабки ходят летом, что-то собирают.

– Увидев нас, вы сказали: «опять солдатики». Кто-то приезжал еще?

– Да, заезжали недавно ребята. Спрашивали, как обстановка, нет ли в станице боевиков, где раньше переправа была.

– Когда раньше?

– Ну, тогда… в старину.

– И где она была?

– Бабушка рассказывала, там, – женщина указала пальцем в сторону Терека. Я и сама точно не знаю.

– Солдаты туда ездили?

– Конечно.

Денис посмотрел на Сергея.

– Проверим, – кивнул тот, докуривая.

Попрощавшись с хозяйкой, они отправились к БТРу, где уже стояли Андрей с Маришкой.

– Ну-ка, быстро в нору, Донжуан! – рявкнул Макс, взбираясь на броню. – Первым делом, самолеты.

– Ну, а девушки? – простонал Андрей.

– А девушки потом, – грустно вздохнула Маришка.

БТР завелся, выбросив из выхлопных труб клубы густого дыма. Спустя секунду, к машине уже бежал напуганный Стас.

– Вы что, без меня хотели уехать?!

– Естественно, – кивнул Сергей. – Без тебя как-то спокойнее…

Нужное место нашли быстро, точно там, куда указала хозяйка. Небольшая дубовая роща брала свое начало метрах в 50 от реки и уходила вверх, в поле. Подъехав к береговым камышам, спрыгнули с брони, внимательным образом осмотрелись.

– Он начал копать сразу с первых деревьев, – сказал Денис, увидев взрытый под одним из дубов грунт.

– Вам лупа не нужна, доктор Ватсон? – съехидничал Стас, как обычно.

– Лучше б мы его за столом забыли, – пробурчал Сергей, разглядывая противоположный берег Терека. Там, вдали, зловеще темнел колючий горный хребет.

От камышей двинулись вверх, вдоль рощи. Деревья, под которыми была вскопана земля, встречались нечасто. Макс попытался уловить в выборе мест какую-то закономерность, но ничего не вышло.

– Присвистнули твои разведчики, – сказал он, загибая пальцы.

– Ты о чем? – не понял Денис.

– О том, что рыжий здесь полрощи выкопал. Я насчитал всего 3 деревца.

– Интересно, по каким соображениям он их выбирал?

– Мы же не ботаники, чтоб это понимать, – заметил Сергей. – У них свои заморочки.

– И надо было для этого в Школе милиции учиться, – хмыкнул Стас. – Простых вещей не замечаем.

Все взглянули на него, как на неожиданно заговорившую лошадь.

– Кто это сказал? – не поверил своим ушам Сергей.

– Я тоже не понял, – удивился Макс.

Денис, хорошо зная друга (тот мог иногда ляпнуть что-нибудь дельное), не разделил замешательства коллег.

– Ну, не тяни, рожай.

– Ладно, пожалею вас, бестолковых, – выдержав паузу, снизошел Стас. – Все деревья – дубы…

– Ха-ха-ха! – покатился Сергей.

– Столетние…

– Охо-хо.

– С искривленными стволами.

– Охо-к, – смех резко оборвался.

Денис обвел взглядом вскопанные деревья. Действительно, у каждого из них был неровный ствол.

– И что это нам дает?

– Провал очередной версии, – прокомментировал Макс. – Под старыми дубами, например, могут быть древние корни, желуди или еще какая фигня. Короче, все объяснимо.

– А искривленные стволы?

– Кто знает. Может у них корневая система крепче, может, слабее – это не нашего ума дело. Поехали отсюда, вечер на носу.

Они неторопливо спустились к БТРу, окинув прощальным взглядом окрестности, стряхнули грязь с ботинок и дружно вскарабкались на броню. Но уехать сразу не получилось.

Как только завелись моторы, на противоположном берегу раздался тяжелый хлопок, и через реку полетела красная кумулятивная граната.

– Граник! – крикнул Сергей. – К бою!

Все соскочили с брони, устремившись в рощу.

Заряд с недолетом ухнул в камышах.

– Уводи бэтэр! – заорал Макс.

Команда была излишней, потому что машина, истошно взревев, рванула задним ходом быстрей, чем ездила передним. Через секунду-другую до нее могла добить разве что артиллерия.

Бойцы укрылись за деревьями, открыв ответный огонь. С противоположной стороны заработал пулемет. Поднялся грохот. Завязалась перестрелка.

– Ух-ты, блин, у них ПК! – вскрикнул Сергей, прячась за дуб. – Серьезные ребята.

– Перекатись к другому дереву, – подполз к нему Стас.

Сергей сначала перекатился, потом спросил:

– Зачем?

– У этого ствол потолще.

– Ух-ты, жук навозный!

Денис, выстрелив по вспышке, тут же получил очередь в ответ.

– Здорово лупят, – проворчал он, меняя позицию, – на месте не залежишься.

Макс реагировал на движения, не дожидаясь выстрелов. Мелькнула тень – очередь, шевельнулся куст – две, а если уж сверкнула вспышка – то и три, и четыре.

Сергей, отрезав двоечку, посмотрел на Стаса. Тот лежал за широким дубом, не высовываясь.

– Эй, а ты, почему не стреляешь?

– Куда стрелять – цели-то не видно.

– Здесь тебе не тир, мишени выставлять никто не будет.

– Тогда и дергаться нечего.

– Ориентируйся на вспышки.

– Я так не могу. Пойдут в атаку, тогда и клацну.

– Стас, ты дурак, или просто так?! В какую атаку, здесь река, не заметил?!

– Тем более, чего тогда в прятки играть, поползли отсюда.

– Стреляй, я те говорю! Может, с дуру попадешь, на одного гада меньше станет.

– Ой, да пожалуйста, – Стас, выглянул из-за дерева, прицеливаясь.

В это же время наводчик Андрей нажал электроспуск башенного пулемета. Мощный рокот всколыхнул воздух.

– Ни хрена себе, – охнул Сергей. – Ты какие патроны заряжал?

– Ядерные.

После первых же очередей БТРа духи потеряли всякий интерес к стрельбе. А кому понравится, когда по тебе лупят с недосягаемого расстояния, причем, такими пулями, от которых не всякий дуб прикроет. Зато наводчик Андрей вошел во вкус.

– Буду-б, буду-б, – громыхал он короткими очередями, выкашивая на противном берегу кусты, камыши и молодые деревья.

– Песня, а не стрельба, – довольно сказал Денис, меняя магазин. – Слушал бы и слушал.

– С той стороны уже никто не отвечает! – прокричал Макс. – Пошли нашего бойца успокаивать, а то весь боекомплект просадит.

Сделав знак остальным, они отползли вглубь рощи и, поднявшись с земли, направились к машине. Андрей не унимался до тех пор, пока по броне не застучали откидные приклады… После десятого удара, наконец, наступила тишина.

– Мертвая тишина! – крикнул Макс, хлопая себя ладонями по оглохшим от стрельбы ушам.

– Не ори, мы слышим, – сказал Денис.

– А?

– Понятно. Теперь до завтра будет горлопанить.

– Интересно, мы кого-нибудь убили? – поинтересовался Андрей, высунувшись из люка.

– Пару лягушек и время, – пробурчал Сергей, с укором взглянув на Стаса.

– Я стреляю только по людям, – сказал он в свое оправданье. – Если их не вижу – не стреляю.

– Все правильно, – согласился Денис. – Под Грозным увидел бойцов на броне и сразу выстрелил. Молодец.

– Хватит уже, проехали. Ты лучше похвастайся очередным провалом. Я ведь предупреждал, что убийца из местных джигитов. Здесь тебе не тюрьма, где за лишнее слово на пику садят.

– Вот именно, здесь еще круче – война.

– И все равно – мотив ваш притянут за уши.

– На войне мотив один – враг, и задается он изначально. Как говорил старик-орденоносец – это понятие самодостаточное и в дополнениях не нуждается. Возможно, для мирного времени повод и выглядит малозначительным, а для военного – более чем.

Сергей, счищая грязь с бушлата, покачал головой.

– Поражаюсь я тебе, Антишерлок: умудряешься собственную позицию своей же защитой опровергать.

– В смысле?

– Ты ж сам сказал – для специфичных условий характерны и специфичные мотивы. С чем, спрашивается, споришь? Или для тебя война – это обычная жизнь?

Стас слегка замялся, но попыток оправданья не оставил.

– И все равно я считаю, что шпион зарезать не мог – слишком подозрительно. А вот кавказец – запросто. Горячая кровь.

– Для курортного пансионата – наверное, подозрительно. А на войне, где каждый день гибнут сотнями, да при нашей-то неразберихе – вряд ли. И потом, что здесь подозрительного, если мы до сих пор сомневаемся в шпионской руке. Все верно рассчитано: грешим-то на кавказцев.

Молчавший до этого Андрей, вдруг разразился философской мыслью.

– Незначительный мотив – это характеристика жестокого и циничного образа убийцы. Что ставит его в отдельный ряд.

Стас посмотрел на наводчика, как на предателя.

– Ты где таких слов нахватался, умник?

– По криминологии реферат в свое время писал. Тема сходной была.

– Вот и засунься в свой колодец со своим рефератом. Хватит пережевывать одно и то же. Я, между прочим, совсем другое хотел сказать.

– Так скажи, кто мешает.

– Я и говорю. Если ваш шпион и существует, чему я, естественно, не верю, то это уж точно не капитан. Может, разведчики здесь тоже под обстрел попали, что он, по-вашему, в своих палил? Хорошенький агент: одной рукой информацию сливает, а другой собратьев крошит.

Андрей, прищурившись, окинул взглядом противоположный берег.

– Я там в прицел окопчики видел. Значит, постреливают регулярно. Не в бою же они их рыли.

– Вот и я о том же, – удовлетворенно кивнул Стас.

– Что он сказал?! – крикнул Макс.

Денис, задумавшись, отмахнулся.

– Домой, говорит, пора.

– Это правильно! – поехали, пока светло…

Обратная дорога всегда короче прямой. К тому же, небо к вечеру прояснилось, видимость стала почти идеальной. За бортом потянулись станицы бывшей Кавказской Линии. Прославленная Наурская, знаменитая смелыми казачками, которые во время Кавказской войны 19 века сами, без мужчин (казаки были в походе), отразили нападение аварского хана. За ней – колоритное село Чернокозово, известное своей огромной, с заборами выше кремлевских стен, тюрьмой. Строгие порядки, установленные здесь казаками, наводили ужас даже на самых отчаянных горцев. Отсюда до Моздока было рукой подать…

К воротам овощебазы подъехали в сумерках. Не успели загнать БТР на территорию, как из ангара выскочил взволнованный Влад.

– Где вы были?! Я уже целый час здесь сижу!

Бойцы, молча спрыгнув с брони, успокоили перепуганного друга, как могли.

Денис похлопал его по плечу.

Макс – по груди.

Сергей сбил на нос шапку.

Стас отпустил саечку…

– А, вообще-то, можно было обойтись с ним поласковей, – сказал Андрей, заходя в ангар, где на составленных в ряд табуретках лежали многочисленные кульки с продуктами.

Все с ним согласились и, сняв с себя грязную, как сама грязь, амуницию, бросились к батарее, умываться. Много времени это не заняло. Через пять минут чистенькие (если это слово здесь уместно) бойцы уже сидели за импровизированным столом.

– Вот теперь, здравствуй, Владик, – с доброй улыбкой сказал Сергей, выворачивая ножку из куриной тушки. – Спасибо тебе за ужин.

– Докладывай, как прошел день, – откусив чебурек, прошамкал Денис.

– Значит, так. Прапорщик…

– Об этом потом. Сначала о заявке.

– С заявкой проблем нет, все уже приготовленно. Завтра придет транспорт, добью остаток.

– Молодец. Теперь, давай о шпионах.

– Значит, прапорщик, после встречи с вами, целый день ходил с загадочным лицом, а к вечеру не утерпел и похвастался духовской лентой.

– Пред кем?

– Перед всеми. Сказал, что друзья трофей с передка подогнали. Намекнул, что скоро еще кое-что выкатят.

– Другого я и не ждал.

– А?! – крикнул Макс.

Влад закрыл уши.

– Он что, глухой?

– Я и забыл, что ты не слышишь, – спохватился Денис. – Помнишь, я тебе утром сказал, что к вечеру будем знать результат операции?!

– Да! И что?!

– Вот и узнали! Прапор оказался обычным прохиндеем и треплом!

– Почему?!

– Трофеем перед всеми хвастался, намекал, что скоро еще кое-что получит!

Макс понимающе кивнул. Ясно, что вражеский агент не стал бы кичиться духовским трофеем и уж тем более, умолчал бы о своих темных делишках, точнее, вообще бы с ними не связывался.

– Понятно! Балаболка, не шпион! – крикнул он, заставив всех болезненно поморщиться.

Сергей, доев курицу, перешел к копченой колбасе.

– Итого – минус два, – сказал он, составляя трехэтажный бутерброд.

– А кто первый? – спросил Влад.

– Рыжий.

– Вы его уже проверили?

– Да, только что, – Денис бросил взгляд на грязную амуницию, лежавшую у кроватей.

– Значит, остается один старлей?

– Получается, так.

Стас, жуя и чавкая, нечленораздельно, но вполне предсказуемо посоветовал.

– Нужно его припереть к стенке под стволом.

– Нам его нечем припирать. Он на всю эту математику: «минус один, минус два», плевал с высокой колокольни.

Влад, задумчиво покусывая ногти, неуверенно проговорил.

– Я вот сейчас вспоминаю тот вечер, и мне кажется, что именно старлей спрашивал о том, куда мы собрались идти.

– Вот, уже тепло, – отрезая кусок сыра, сказал Денис. – Думай дальше.

– И еще мне кажется, что он как-то очень легко относился к разгромам колонн. Будто его это совсем не задевало.

– Ты факты вспоминай, а не ощущения.

– Кстати, об ощущениях, – плюясь крошками, сказал Сергей. – В одном суде рассматривалось дело о краже с завода. Ущерб был небольшой, воришка – молодой слесарь, и все рассчитывали, что срок будет условный. Но судья, еще не старая, но уже вредная баба, впаяла ему на полную катушку. Прокурор обалдел от такой суровости и после заседания забежал к ней уточнить причину гнева. Оказалось, что бабе просто не понравилось, как паренек во время процесса корчил рожи. А у того, всего-навсего, болели зубы. Так-то – полагаться на собственные ощущенья.

– Вот еще что! – встрепенулся Влад. – Из тех колонн, что попадали в засаду, две были с лекарствами. Так вот, когда капитан говорил мне про линейку…

– Про какую линейку? – сразу уточнил Денис, чтоб не оставлять на потом неясности.

– У меня тогда линейка со стола пропала, я просил ее вернуть. Так вот, когда капитан сказал, что мы здесь, мол, линейки спрашиваем, а бойцы в Грозном – патроны, старлей к этому добавил: «и медикаменты». Тихо так пробурчал, видно, думая о своем. Но у меня слух хороший, – он покосился на Макса, – я все расслышал, только значения не придал.

Сергей проглотил последний кусок бутерброда.

– Момент, конечно, спорный. Но то, что духи запасаются лекарствами, я лично слышал от армейцев. Говорят, вроде бы, к тяжелым боям готовятся.

Стройно получается, отметил про себя Денис. Духи нуждаются в медикаментах, и колонны рвутся именно с медициной. Налицо прямая связь. Завтра понадобятся патроны, и под откос пойдут машины с боеприпасами.

– Нашим солдатам лекарства нужны не меньше, – возразил Стас. – Может, старлей это хотел сказать.

– Возможно, но второе совпадение из жизни одного человека наводит на некоторые мысли, согласись? Если сюда прибавить наш математический расчет, то очень даже реальная версия получается.

Сергей покачал головой. Ему были известны случаи, когда жуликов ловили буквально на месте происшествия и то не всегда могли доказать виновность, а здесь…

– Этими уликами ты его не прижмешь. Спровоцировать надо, но как?

– Да, в нашем положении оперативную комбинацию не выстроишь, – уныло кивнул Денис. – Есть у меня, правда, маленькая надежда, но это уж так, от безысходности.

– Загадками будешь говорить? – возмущенно прочавкал Стас.

– Да какие загадки. Просто сейчас сходим с Владом, пропустим пару звонков, а завтра увидим, что из этого выйдет.

Андрей подозрительно прищурился.

– Куда это ты позвонишь?

– В те города, откуда они прибыли.

– Ты с местными собровцами хочешь связаться?

– Ну, да. Скажу, что из Грозного и срочно надо. Кстати, это слово работает, как пароль, я уж проверял.

Сергей сытно выдохнул.

– Уважают героев.

– Так вы не будете задерживать старлея? – не понял Влад.

– Пока не с чем.

– Хочешь сказать, что вы уедете, а я со шпионом останусь?

– Не знаю. Пошли пока звонить. Надеюсь, в твоем кабинете никто сверхурочно не работает?

– Будь спок, сегодня уже в 4 все разбежались.

Денис решил так. Если из этой затеи ничего не выйдет, то перед отъездом заглянуть в особый отдел и слить там всю, накопленную за три дня, информацию, пусть доводят ее до ума и реализуют. В конце концов – это их хлеб.

Глава 11

Против иных офицеров, почитающих губить досужие часы за карточной игрой, Алексей занимался делами потребными, службе угодными. Сперва обратил в достойный вид маштака: остриг под щеточку гриву, подрубил длинный хвост (не сам – Трифон расстарался), наведался в кузницу, перековал. Следующим шагом стал упражняться в стрельбе на ходу. С этой целью проводил на крепостной поляне всякий невозбранный час (опять же – вместе с Трифоном). Далее увлекся изучением двуруких приемов с шашками. Здесь, правда, случился конфуз. Неловко крутанув клинком, оцарапал себе щеку и едва не отсек ухо. Илья Петрович не преминул на то заметить: «А, пожалуй, что и хватит. Иначе зарубишь себя сам, врагу ничего не достанется». Пришлось заняться пехотной тактикой: укрытия в горах, лесах, незаметные передвижения и прочие местные хитрости. Словом, к экспедиции был готов и рвался в бой.

Из крепости выступили с рассветом. На сей раз колонна была преогромной: драгуны, пехота, артиллерия, начальственная свита во главе с генералом, доктора, переводчики. Алексею не доводилось ранее воевать при поддержке орудий, и он крутился в седле, оглядываясь на арьергард, что лязгал и гремел зарядными ящиками и тяжелыми пушками. Время от времени к бомбардирам (очевидно с указаньями) подъезжал лихой офицер из командной свиты. Одет он был по-местному колоритно и оттого необычайно ярко. Фалды белой черкески волновались при всяком, даже легком, движении, темные плотные ноговицы и чувяки сидели на ногах, как влитые, серебряные галуны играли на солнце, подчеркивая красоту одежды и оружия, голову снежным комком укрывала пушистая шапка.

– Бонжур, – беззлобно ухмыльнулся Туманов.

– Бонжур, – непроизвольно ответил Алексей. – А отчего, Илья Петрович, вы стали по-французски изъясняться?

– Я имел тебе сказать, что здесь подобных щеголей, – он кивнул в сторону офицера, – бонжурами называют.

– Прелюбопытно, впервые слышу. А отчего? Он ведь не во французском платье.

– Позер. Иль незаметно?

– Весьма. Однако ж впечатляет.

– По-душе костюм? – лукаво прищурился Туманов.

– Разумеется, – тихо буркнул Алексей, рассчитывая выслушать в свой адрес некое ехидство.

– И это, доложу я тебе, славно! – неожиданно воскликнул Илья Петрович, – Офицер должен любить форму, подвиги, награды, черт бы их подрал! А иначе, на кой ляд он взялся служить?! Скрипел бы гусиным пером где-нибудь в тихой конторке или торговал окороками в лавке.

– Я, право, думал – станете судить, как и того бонжура.

– Э нет, я и его, брат, не корю. Сам грешным делом таков. Скажу больше: если человек имеет страсть к форме, то он выкажет ее и в службе.

– Вот как? – изумился Алексей. – А мне всегда было стыдно признаться, что питаю слабость к мундирам.

– Я в этом смысле богаче тебя – люблю еще и награды! – расхохотался Туманов. – Желаю, друг ты мой, чтоб ленты шею натирали, и грудь оттягивали кресты.

– Отчего ж вы тогда возмутились против бонжура?

– Да оттого, что черкеска у него лучше моей! – вновь засмеялся Илья Петрович. – Досадно, брат, такое видеть.

– А у меня и вовсе никакой, – вздохнул Алексей.

– Ничто, ничто. Вот вернемся из экспедиции, прихватим сего бонжура за фалды и выведаем у него, где эдакую красоту пошил. Уж верно, у какой-нибудь знатной черкешенки. Дознаемся, не сомневайся.

Славную беседу нарушило появление Евграфа Аристарховича. Он скакал на резвой кобыле вдоль колонны, беспрестанно поправляя сползающую на глаза папаху, очевидно, новую и столь же, очевидно, сшитую велико.

– Илья Петрович, у меня дурные вести, – выпалил он, подъехав.

– Догадываюсь, – кивнул Туманов, – с хорошими так не спешат.

– Я только что от генерала. Он определенно высказался, что экспедиция единым набегом не окончится.

– Что ж с того? Впервой ли?

– Как же?! Мы ведь сухарей лишь на три дня заготовили.

– А мы на неделю.

– Вот как? Вы, верно, знали?

– Не более вашего.

– Отчего же запаслись?

– Оттого, что не впервой. Тому полгода на день выходили, а возвратились недели три спустя.

– Помилуйте, а чем же вы питались?

Илья Петрович мечтательно улыбнулся.

– А кушанья у нас, доложу я вам, были самые знатные и всякий день разные. Совершим, бывало, лютый набег, разорим аул подчистую и имеем на своем столе индейку, барашка, козочку, теленочка… у-у. Прелесть. Вспомнить сладко.

– Право, жестоко. Как же, разорять-то? Жестоко.

– В немирных аулах мюриды живут. Лучше уж нам съесть, чем им оставить.

– Ах, ну если с этой диспозиции, тогда, пожалуй, – без труда изменил своей точке зрения Евграф Аристархович.

А Туманов увлеченно продолжал.

– В свою бытность Алексей Петрович, светлая его душа, имел обыкновение красного петушка в конце набега запускать. Чтоб, говорит, не мерзли ироды. Старики рассказывали – премилое случалось зрелище.

– Позвольте, что ж здесь милого? Варварство какое-то, право.

– Не романтический вы человек, – вздохнул Илья Петрович. – Это ж поэзия – вражье логово разорить.

– Увольте меня, пожалуйста, увольте. Я таких стихов не знаю.

– Все еще впереди.

– Помилуйте меня, помилуйте. Не желаю о подобном слышать, – привычно вздернув шапку (которая тотчас сползла обратно), Евграф Аристархович ускакал, откуда прибыл.

Алексей проводил его почтительным взглядом.

– Удивлен я немало.

– Чем же?

– Вы так свободны в обращении с полковником, будто он вам товарищ какой. У нас в гарнизоне перед высоким чином любой офицер стоял, вытянувшись.

– Здесь, брат, война, и, оттого, все по-иному.

Меж тем дорога стелилась по лугам, петляла вкруг холмов, ныряла в широкие, залитые густой травой лощины. Солнце уж подбиралось к небесной макушке, и становилось жарко. Алексей любовался буйным зеленым пейзажем, думая о том, что горцы здесь, верно, бесятся с жиру. В далеких русских губерниях, где погода резка и сурова, люди почему-то жили исключительно мирно. Тут же, в теплой, изобилующей земными дарами стороне – междоусобицы, насилье, грабежи. Дикость. Определенно, горячему Кавказу не хватало славного русского морозца: что б со снегом в пояс, да с ветерком покрепче. Вмиг бы поостыл.

– Отчего молчишь, не уснул ли? – полюбопытствовал Илья Петрович, оглянувшись.

– Отнюдь. Размышляю о местных нравах.

– Пустая затея. Ты с ними еще не сходился.

– Как же? Мне казалось – не единожды.

– То были цветочки, а ягодки – там, – он кивнул на лесистую гору, что высилась впереди. – Видишь белый дым?

Алексей присмотрелся.

– Да. А что сие означает?

– Упреждение для горцев – мол, русские идут, встречайте.

– Возможно, это пастухи обед готовят?

– Много ли на таком дыму уваришь? Нарочно сырые листья жгут – сигналят.

– Надо ли понимать, что неожиданный набег у нас не случится?

– Именно так и понимай.

– Досадно.

Илья Петрович перевел взгляд на следующую гору. Там, из зеленых трущоб, тоже выбивался густой белый дым.

– Теперь остается гадать – встретят нас, иль проводят.

– О чем вы?

– У них своеобычный уклад. Могут завязать бой на подходе к аулу, могут и на выходе.

– От чего сие зависит?

– От того, к примеру, много ль у них сабель, не мало ли у нас.

– Если преимущество в нашу пользу – испугаются?

– Я тебе рекомендую подобное слово здесь вовсе забыть. Они не страшатся никого, кроме своего Аллаха. Случалось, горсткой на целые полки нападали.

– Так уж никого и не боятся? Люди ведь – должно бы.

– Ну нет, определенный страх, конечно, имеется – перед сородичами, например. Джигиту легче умереть, чем выглядеть конфузно.

Подобное чувство было знакомо и Алексею (как, впрочем, и всякому совестливому человеку), но к страху это имело весьма далекое отношение. Воину же надо знать слабое место противника, видеть, что и он сложен не из камня, что ему, как и многим, ведомы: трепет, испуг, нерешительность. Пока, в рассказах бывалых, горцы виделись исключительно бесстрашными фанатами. Это не добавляло на сердце уверенности.

– И только-то, – протянул Алексей разочарованно, ожидая услышать нечто более существенное.

– Еще, пожалуй, кровная месть их беспокоит.

– Что за невидаль такая?

– Саморасправа. Отмщение за родственников: один убил другого, третий отомстил первому, четвертый – третьему и так дальше… Здесь, брат, на этой почве целые войны разгорались.

– Когда же они останавливались?

– А как весь род изведут, так и кончат.

– Неужели ж, полный род?

– Именно, что так. Случалось, всем аулом от расправы бежали. В чужих краях прятались, дабы выжить.

– А есть ли здесь какая власть?

– Решительно никакой. Чья шашка вострей, тот и своевольничает.

– Дикость, право.

– Разумеется.

– Теперь я понимаю, кому мы тут неугодны.

– Любопытно.

– Как раз тому, у кого шашка вострей. Слабый же чает в нас защиту.

– Верно, друг мой. Вижу, ты и вправду начинаешь разбираться.

За беседой въехали в лес. Жара, испугавшись дремучих зарослей, осталась в долине. Огромный зеленый шатер встретил гостей благоуханьем трав, щебетом птиц, мягкой тенистой прохладцей… но только не безмятежностью.

– Самое ловкое место для засады, – неспокойно сказал Туманов, поглядывая вперед. – Вон в той низине я бы нас и встретил.

Широкая тропа сползала под гору, а через полверсты взбиралась на другую – большая, словом, яма. Авангард колонны уж подбирался к ее краю. Илья Петрович поднял было руку, что б сокрушенно ею отмахнуться. Но тут по рядам пролетела команда: «Стоять. Орудия в голову». Бонжур, хлестнув коня, заспешил к артиллеристам, неся приказ от генерала. Однако живая волна докатилась много быстрей. Тяжеловозы уж выворачивали из строя, заминая широкими копытами молодую поросль. Ездовые с гиканьем взмахнули кнутами, и мощные кони, вздув крупные, как пушечные дула, ноздри, взяли с места в карьер. И тут занялось: грохотанье, лязг, могучий топот, дюжий храп, вскрики солдат, восторженные и одновременно удалые…

– А ведь молодец, наш генерал, – улыбнулся Туманов, провожая взглядом орудия. – Пехоту бы еще флангами пустил, и было б вовсе недурно.

– Да, да, – согласно кивнул Алексей, – пушки ведь глубоко в лес не возьмут – деревья-с.

Илья Петрович состроил восхищенную гримасу.

– Да я смотрю, ты тоже искушен?! Однако, молодец…

От первого пушечного залпа птахи взмыли в небо так высоко, что орлы глядели на них, задрав клювы. От второго – сонные ежи выскочили из нор и бросились в чащу, нагоняя лисиц и волков. От третьего, а следом четвертого – у летучих мышей лопнули перепонки даже в крыльях…

– Ладно бьют, – радовался Туманов всякому выстрелу. – Теперь бы пехоту пустить, а?

– А?! – переспросил Алексей, слегка оглохнув от канонады.

– Говорю, пехоту бы теперь пустить, – прокричал Илья Петрович.

– Да, да. А я вот думаю, не пора ли уж и пехоту пустить. Как считаете?

– Разумеется.

По рядам вновь пробежала команда, на этот раз громче обычной: «Пехота, в авангард! Рассыпать цепь по флангам!» Бонжур опять не успел доскакать с приказом, а белые гимнастерки уже шагали ему навстречу.

– Право, хорош генерал, – не переставая, восторгался Туманов, – ладно чистит, умно.

– Помилуйте, Илья Петрович, а разве иные генералы плохи?

– Разные бывают, мой друг, разные. Есть и такие, которые о солдатах в последний черед заботятся. Первым делом мнят о подвигах, а какой ценою – уж неважно.

– Разве подвиги – это плохо? Вы же сами давеча говорили…

– Разумеется – неплохо. Однако же, их много, а жизнь солдатская одна. И потом, геройствовать уместно самолично, а когда других касаемо – семь раз отмерь. Ты думаешь, отчего, там, в лесу, к татарам выскочил именно я? Ведь – командир, а значит, должен занимать самое безопасное в порядках место.

– А и, правда, отчего?

– Оттого, что совесть не позволила определить кого-то на верную погибель. Риск был огромен. Что жив остался – это ж, брат, случайность.

– На будущее учту.

– Учти и еще. Если командир не станет беречь живота подчиненных, то они побеспокоятся о том сами. А тогда, брат, – пропало. И на ура никого не подымешь, и за собой не увлечешь. Скажут: ты герой, ты и иди. От таких командиров, к слову сказать, иные солдаты к мюридам переходят. Так-то.

В низине послышались оружейные выстрелы. Алексей встрепенулся.

– Пехота, верно, с татарами сошлась.

– Нет, – покачал головой Туманов, – редко бьют, не цепко.

– Что означает – не цепко?

– Отличаешь ли ты по звуку, когда собака пусто брешет, а когда на чужака?

– Разумеется. В последнем случае – рычит, заходится.

– То же самое и здесь – пусто брешут, для острастки. Если в лесу кто и крылся, так уж отступил.

– Позвольте, как же отступили? Вы ж минутой ранее утверждали, что они никого не боятся.

– Дело тут вовсе не в страхе. Просто упредительным маневром генерал лишил их главного козыря – внезапности. В ней весь успех засады. Они ж проигрывать не любят, считают, лучше уж посторониться, чтоб отыскать более счастливое место. Понятно ли толкую?

– Весьма.

– Да ты и сам в том скоро убедишься, когда пройдем лощину миром. Однако, обнадеживаться не станем, изготовимся, как должно.

На сей раз Бонжур прискакал вовремя.

– Драгунам – в авангард! – крикнул он издали. – Вам надлежит первыми пройти низину.

– Привыкать ли, – сказал Илья Петрович, ловко выхватив из-за плеча винтовку.

Драгуны, как один, повторили его движение. От генеральской свиты, поправляя несуразную папаху, запоздало рысил взволнованный Евграф Аристархович. Казалось, даже морда его лошади имела обеспокоенное выражение.

– Илья Петрович, голубчик, – торопливо заговорил он, подъехав. – Нам дано указанье пройти низину и закрепиться на той стороне. Я решил послать ваш эскадрон первым.

– Спасибо за доверие, – с сарказмом поблагодарил Туманов.

– Сам же пойду с третьим.

– Это правильно.

– Или с генералом.

– Это еще верней.

– Вы считаете?

– Даже не сомневайтесь.

– Ну, и хорошо. А то, думаю, зачем мне выставлять себя героем. Есть кому. Не так ли?

– Именно, что так, – сухо бросил Илья Петрович и повернулся к эскадрону. – Слушать меня чутко, запоминать твердо, выполнять неукоснительно!