Текст книги "Драгунский секрет"

Автор книги: Дмитрий Линчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Мужики, – сказал он без тени иронии, – перед нами сидит настоящий Антишерлок Холмс: что ни скажет – все мимо. Это талант. Давай следующие версии, что б мы их сразу в корзину выбрасывали.

– Ой, как смешно, – скривился Стас. – Сами думайте, если такие умные.

Макс, молча терзавший все это время манту за мантой, в конце концов, прикончив последнюю, облегченно вздохнул.

– Уф, как хорошо… аж противно. Ну, что, поговорим о деле?

– А мы здесь, по-твоему, о чем? – удивился Денис.

– Не знаю, не вникал. Давайте теперь серьезно. Итак, для начала отметаем все версии, которые по тем или иным причинам сложно проверить. Дальше – договариваемся плясать только от того, что имеем. Следующее – вглубь не копаем, берем лишь то, что лежит под ногами. Пока все. Поехали.

– Куда? – уточнил Стас, потянувшись к бушлату.

– В тему.

– А-а, – опустил он руку. – Я туда уже ездил.

Денису понравился такой подход к делу, и он азартно застучал ложечкой, размешивая сахар в чае. Сразу было видно, что Макс – не новичок в оперативной работе. Отбив шелуху с кедровой шишки, он предложил к разбору чистые орехи (правда, еще в скорлупках). Теперь оставалось лишь угадать, в какой из них сидело гнилое ядрышко.

– Пляшу, как ты сказал, от того, что вижу. Пьяную драку и бытовые разборки отметаем. Остается служба. Он автомобилист. Значит, что-то связанное с машинами. Темные делишки, взаимоотношения с незнакомыми нам людьми отбрасываем – мы их не проверим. Получается, нужно работать только с окружением Влада. Не так уж и сложно – вполне реально.

– Вот и наметился круг, – кивнул Макс.

– А я думаю, его убил кто-то совсем из другого круга, – возразил Стас. – Преступник под ваши условия подстраиваться не будет.

– Лишнее подтверждение того, что мы на правильном пути, – улыбнулся Сергей. – Мистер Антишерлок одобрил.

Денис, не вынимая ложечки из чашки, прихлебнул чай.

– Вчера мы очень долго пытали Влада…

– Да уж, – вытер воображаемый пот со лба Стас.

– Но ничего подозрительного не узнали… Кроме одного. Мне показалось странным совпадение смерти лейтенанта с его рассказом о подрывах машин.

Макс поднял указательный палец.

– Уточняю: с недовольством лейтенанта по поводу участившихся подрывов.

– Ерунда какая-то, – с сомнением произнес Сергей. – По-моему, сейчас вы сами тень на плетень наводите. Засады, подрывы – обычное на войне дело. И все этим недовольны.

– Да. Но не все высказывают предположения, что духам кто-то стучит.

Денис согласно кивнул. Вот она, определяющая деталь, по которой можно выстроить всю композицию.

– Я еще вчера обратил на это внимание. Если кому-то подобный намек показался обвинением, то в штабе завелась гнида.

– Тогда все легко объясняется, – подвел итог Макс. – Парня убрали из опасения быть раскрытыми.

– Думаете, у них там шпионская сеть? – ухмыльнулся Стас.

Денис с серьезным видом пожал плечами.

– Может, просто шкура.

– Даже для шкуры ваш мотив выглядит натянуто.

Сергей энергично встал из-за стола.

– Ну, что, напились, наелись? Тогда пошли работать…

На улице посветлело и потеплело. Солнце, растолкав мутные тучи, прогревало раскисшую от снежного дождя землю. Денис с удовольствием закурил, бросив в урну пустую пачку.

– Кстати, – сказал он, затянувшись. – Чтоб зарезать человека во время перекура, надо, как минимум, знать, что он курящий.

– А его приятель – нет, – согласился Сергей. – Чем опять подтверждается версия Антишерлока.

Стас удивленно поднял брови.

– Я, как раз, наоборот говорил – убийца не из ближнего круга.

– Тем самым и подтвердил, – задумчиво сказал Макс. – Подождите минутку, я сейчас, – он вернулся в зал и подошел к убирающей посуду осетинке. – Простите, девушка, а разве в кафе запрещается курить?

– Нет, – коротко бросила она.

– Понятно. Просто мы вчера здесь недолго посидели, поэтому я не обратил внимания, – начал он развивать беседу. – И потом, сам я не курю – спортсмен…

Но равно с таким же успехом можно было разговаривать с чашками или тарелками: в ответ – ни единого звука. Хотя нет, последние, по-крайней мере, звенели.

– Курите, – разрешила официантка и, громыхнув посудой, удалилась в подсобное помещение.

– Спасибо…

Выйдя на крыльцо, Макс недовольно хмыкнул.

– Что-то не клеится наша версия.

– Чем тебя напугала эта жгучая азиатка? – ревниво прищурился Сергей.

– Кури, говорит, здесь, незачем на улице мерзнуть.

Денис выпустил струйку дыма.

– И что это меняет? Мне Влад сам сказал, что лейтенант выходил курить на улицу. Может, свежим воздухом захотел подышать?

– В том-то и дело, что – «может». Откуда, по-твоему, преступник мог знать, что жертва выйдет из кафе? Все ведь курят внутри. Думаешь, на удачу караулил: выглянет – не выглянет. Нет, так дела не делаются.

– Вот и рухнула ваша версия, – злорадно ухмыльнулся Стас. – Я вам говорю – убийца из дальнего круга, скорее всего, из местных.

На этот раз Сергей поддержал Антишерлока.

– Думаю, что к убийству причастна официантка. Она мне сразу не понравилась.

– Или ее вчерашний сменщик, – усмехнулся Макс. – Он мне тоже не глянулся.

– А некоторым – дедушка с орденами, – посмотрел на Стаса Денис. – В общем, полезли в темный лес.

За разговором подошли к штабу. Здесь, по-прежнему, текла размеренно-тыловая жизнь, правда, на лицах куривших у входа офицеров была заметна тень тревоги. Моздок уже не казался им тихим безмятежным городком. Прифронтовая полоса, как зеленая исламская ленточка, опустилась и на его седую голову. Когда поравнялись с крыльцом, из дверей выскочил осунувшийся после вчерашней ночи Влад. Увидев собровцев, он, спотыкаясь, засеменил к ним.

– Интересно, куда это он лыжи намазал? – подозрительно спросил Стас.

– Не видишь – к нам, – тихо ответил Сергей.

– Это сейчас. А до того?

– Послушай, ты… Антистатик! – не выдержал Денис. – Направь свою подозрительность в другое русло, не отвлекай ерундой ни себя, ни нас.

– Вы уже раз прокололись со своей версией, проколитесь и еще, – мстительно пообещал Стас.

Влад подошел к друзьям, принеся запах свежего водочного перегара.

– Друга помянули, – объяснил он, заметив, что бойцы чутко заводили носами. – Как дела?

– Не родила, – буркнул обиженный Антишерлок.

– Это он про версию, – прокомментировал Денис. – Тут вот какая история получается. Не похоже, чтоб твои сослуживцы имели какое-то отношение к убийству. По всем признакам выходит, что парня зарезали местные. Не тянет это на запланированное преступление.

Влад заметно скис.

– Почему не тянет?

– Слишком много случайностей. Для того, что бы подготовить операцию, нужно иметь массу точных данных: куда, когда, во сколько и прочее. Здесь же ничего подобного не было. Все произошло спонтанно. Ходить за вами следом и ждать удобного момента ваш знакомый не рискнул бы.

Грустно вздохнув, Влад быстро переключился на другую волну.

– А вы куда сейчас собрались?

– Не знаю, – повел плечами Денис, – идем себе, да идем.

– Тогда поехали на базар, меня как раз мужики за продуктами послали.

– Вот служба у людей! – хлопнул в ладоши Стас. – Обзавидуешься.

Предложение всем понравилось, уговаривать никого не пришлось…

Допотопный маршрутный Пазик внутри был таким же чумазым, как и снаружи. Кроме того, в салоне брызгала грязь. Проржавевший пол светился частыми дырками, показывая пассажирам мокрую разбитую дорогу. Правда, бойцов это ничуть не смущало. Они наслаждались мирной жизнью: рядом стояли женщины с сумками, дети с портфелями, в затертых креслах сидели мужчины и старушки. Совсем, как дома. Жаль, что недолго ехали.

Огромный базар находился недалеко от центра Моздока. Просторные, как самолетные, ангары. Многочисленные прилавки. Разноцветные палатки. Компактные шашлычные. Чебуречные, чайные, сапожные будки. Словом – настоящий кавказский рынок.

– Держите карманы, – предупредил Влад, заходя в торговые ряды.

Стас с удовлетворением отметил:

– Преступность – такая же, как и везде. Они еще будут нам рассказывать, мол, не наши убили. Ваши: «Че к нам приехал? Че на наших девок смотришь? Че водку пьешь? На – кинжал в пузо!». А вы тут шпионов ищете.

Яркие фруктовые прилавки сменялись приторными медовыми, те – молочными, ореховыми, пряничными, конфетными, перетекали на другую сторону, подставляя деревянные спины под мясные горы, колбасные батареи, рыбные косяки и прочее, прочее…

Шли медленно, кое-где останавливаясь, кое-что покупая. Стас жевал чурчхелу, Сергей – люля-кебаб, Макс – шаурму, Денис – чебурек.

– Удобное для встреч с агентом место, – сказал он (не чебурек), глядя на щетинистые лица кавказцев. – Разве поймешь, кто из них осетин, кто черкес, кто аварец.

– Они понимают, – прошамкал Макс.

– Они – да. Мы – нет.

– Почему, говоришь, версия оказалась нереальной? – воспользовавшись темой, спросил Влад, отходя от мясного ряда.

Денис, оглядевшись вокруг, полушепотом ответил.

– Слишком много случайностей – невозможно просчитать.

– Например?

– Например, что вы с другом пойдете в кафе.

– Ерунда – он сам об этом сказал, когда зашел в наш кабинет. Все слышали.

– Добро. Тогда, что пойдете именно в это кафе, а не в другое.

– Мы постоянно в него ходим, и все об этом знают.

– Ну, тогда что он курящий, а ты нет.

– И об этом все знают.

– Хорошо. Но то, что он выйдет покурить на улицу, никто наверняка знать не мог.

– Мог, – сказал Влад, нисколько не смутившись. – Он сам говорил, что не любит курить в помещениях.

– Когда он это говорил?

– В тот же вечер, у нас в кабинете.

– Кому?

– Всем.

Это была новость. Кажется, появлялся дополнительный шанс. У глухой стены, что не позволяла двигаться дальше, неожиданно выросла, не бог весть какая, но, все же, пригодная для подъема лестница. Денис отозвал Макса в сторонку.

– Слушай, здесь выяснились кое-какие подробности. Кажется, все увязывается в одну цепочку.

– Уверен, что это самое место для разговора?

– Не хуже, чем кафе.

– Ну, тогда выкладывай.

– В общем так. Я шпион…

– Хорошая новость.

– Не смейся. Допустим, что я шпион: сливаю информацию духам о движении наших колонн. Пока все идет нормально. Машины рвутся – это списывается на войну. Проблем нет. Но тут появляется один фрукт, который начинает сомневаться в расторопности чеченов. Более того, высказывает предположение о том, что кто-то им сливает информацию. Для меня – это нежелательная реклама, угроза засветки. А ну, как дойдет до особистов, и те начнут приглядываться…

Влад закивал:

– Он так и говорил. Мол, надо особистов предупредить, чтоб режим секретности проверили.

– Ну, вот тебе, пожалуйста! Это уже угроза провала. Какие мои действия?

Макс повел плечами.

– Лечь в тину.

– Правильно. Но надо успокоить ситуацию. Паренек-то ходит, языком метет, собирается заглянуть к особистам. Выход?

– Согласен – убрать.

– Ты не соглашайся, а возражай.

– Тогда так. А не усилит это и без того возникшие подозрения? Мне кажется, легче просто затаиться.

– Если отравить его в кабинете и к груди приколоть записку: «за длинный язык», то усилит. А если представить убийство, как пьяную драку с разбоем – совсем наоборот. Руководство даже постарается замазать этот случай, как неприглядный. Все, что связано с алкоголем – воспринимается негативно, сам знаешь.

– С этим не поспоришь, – согласился Макс.

Денис ждал как раз обратного. Сейчас требовались такие аргументы, против которых не устояла бы ни одна версия.

– А ты спорь, – упрямо повторил он.

– Ну, тогда считай, что не убедил. Все равно: убивать – подозрительно. Проще залечь, притаиться.

– Но не забудь, что мне работать и дальше. Оставлять в живых лейтенанта, значит, подвергать себя риску на будущее. Если у того возникла мысль о предательстве, то он каждое происшествие будет разглядывать через лупу. Прикажешь мне работать под его контролем?

Влад, словно зритель теннисного матча, с любопытством переводил взгляд от одного собровца к другому. Похоже, эта игра захватила и его.

– Можно спросить?

– Ну?

– А почему он убил его ножом?

Для того чтобы объяснить дилетанту суть версии, нужно было сначала рассказать ему о классификации убийц, о методах «мокрой работы», о том, что «чистодел» нередко камуфлирует преступление под несчастный случай или банальный криминал. Заниматься милицейским всеобучем на рынке у Макса не было ни малейшего желания.

– Ты до этого чем слушал? – с укором произнес он, оглядевшись вокруг.

– А что тебя здесь смущает? – поинтересовался Денис, которого сейчас устраивал любой, даже не очень компетентный, оппонент.

– Несовременно как-то, не по-шпионски, – замялся Влад.

– Надо было из пистолета с глушителем? А потом «контрольным» в затылок?

– Ну, в принципе…

– Нож – характерное для кавказцев и хулиганов оружие. Кафе, вино, пьяная драка, грабеж – это первое, что приходит на ум. Типичная ситуация – хорошая легенда. Глубже копать никто не станет: не до того – война, других забот по горло. А, если кто и решит повозиться, то, встретив такого умника, как ты, сразу успокоится.

– Почему?

– Потому что второй день из тебя информацию вытягиваем: «ничего подозрительного, ничего странного». А шпион под носом сидит.

– Да! – спохватился Макс. – Но неувязочка с куревом, все-таки, осталась.

Проходившие мимо парни вопросительно оглянулись, вероятно, думая, что им сделали замечание. Однако, не дождавшись никакой реакции со стороны увлеченных беседой офицеров, спокойно зашагали дальше.

– Нет, – тряхнул головой Денис. – В тот вечер в кабинете лейтенант сам говорил, что любит курить на улице.

– Тогда все складывается. Как минимум, раз в час курильщик должен подзаряжаться, то есть, выходить из кафе.

– А по-пьяному делу – и чаще, – доставая сигареты, подтвердил Денис. – Получается, что круг подозреваемых сузился до размеров штабного кабинета. Сколько человек у вас там сидит?

– Без меня трое, – чуть подумав, ответил Влад, – два офицера и прапорщик.

– Классический вариант, – усмехнулся Макс. – Поплутаем в трех сосенках?

– Попробуем, – кивнул Денис. – Теперь так. Мне требуются полные данные твоих приятелей и, желательно, побыстрей.

– Не проблема, все сделаю.

– Вы решили сегодня выпить?

– Ну да, надо же человека помянуть.

– Тогда внимательно слушай инструкции.

Глава 7

Евграф Аристархович в негодовании расхаживал по кабинету, громко сокрушаясь.

– Ну как же так, как же так! Из-под самого носа офицера утащили! Бестии, право слово, бестии!

– Впервой, что ли? – буркнул Туманов, покачиваясь на мягком стуле.

– Илья Петрович, голубчик, скажите, что теперь делать-то надобно?

– В настоящее время три группы рыщут в поисках татарского следа. Как вернутся, обсудим диспозицию.

– Да, да, – кивнул полковник. – Я второй эскадрон тоже в розыск выслал – возможно, в ближайших селеньях что-нибудь видели.

– Непременно видели, однако, не скажут.

– Да уж, бестии, право слово, бестии.

– А нам и не надо, – спокойно заключил Илья Петрович.

– Что вы имеете в виду?

– Амонат.

Евграф Аристархович замер на полушаге.

– Ермоловщина?

– Да хоть и так, если угодно. Алексей Петрович в подобных делах поболее нашего понимал.

– Завидное уважение, – ревниво изрек полковник.

Туманов оживился.

– А как прикажете? Он за каждого солдата с горцев три шкуры драл! Те, когда русский барабан слышали, сами со скал прыгали. А которые не успевали – с русскими штыками знакомились. «На стороне воевать легко, – говаривал он, – а когда война приходит в твою саклю, диспозиция уже меняется».

– Вы так рассказываете, будто сами слышали.

– Я, разумеется, в те времена под стол пешком ходил, но старики все в точности передали, – Илья Петрович побряцал ножнами висевшего на боку палаша, – вместе вот с этим…

Евграф Аристархович остановил его жестом.

– Ну, полноте, голубчик, полноте. Опальный генерал, декабристов поддерживал и все такое. Не будемте.

– Не будем, – кивнул Туманов. – Пушкин, между прочим, тоже поддерживал. И тоже на Кавказе бывал. И Марлинский, и Лермонтов.

– Увольте, голубчик, увольте. Что ж у вас все примером-то: дуэлянты да бунтари. Не будемте.

– Не будем, – вновь согласился Илья Петрович. – Кстати, Лермонтов в драгунском полку служил, в Нижегородском, у наших соседей. С отрядом охотников на дела ходил.

Евграф Аристархович недовольно поморщился.

– Ну, и замечательно. Давайте, однако ж, о своем полку попечемся.

– Что я и предлагаю. Амонат и размен. У нас, к прочему, тело татарина имеется. Полтора к одному – неплохие условия.

– Что значит – полтора?

– Один живой, другой дохлый, – пояснил Туманов.

Полковник брезгливо скривил губы, чем добавил к уже сморщенной гримасе выразительный штрих (наверное, так выглядит человек, укусивший зеленое яблоко и наступивший на гвоздь одновременно).

– Фу, как вульгарно, право. Зачем же вы эдак – люди, все-таки. Ну, да Бог с ними, – быстро отошел он, махнув рукой…

– Аллах.

– …Тем паче. Ну, допустим, возьмете вы кого-либо в залог. Почем знаете, что этот человек имеет отношение к похитителям?

– Тут многие – родственники меж собой, иль кунаки. Хотя есть и враждующие. Мои драгуны сейчас выясняют, сквозь чей аул татары шли. Овцу ведь откуда-то взяли? Не с гор же ее притащили. Засаду, имейте в виду, тоже обстоятельно подготовили: с местом ознакомились, наблюденье провели, не в один день, я думаю. Значит, у кого-то останавливались. Обязательно есть связь с аулами, обязательно.

– Ну, хорошо, – сдался полковник, – будь по-вашему. Планируйте набег тремя эскадронами.

– Благодарю, – кивнул Илья Петрович, поднимаясь.

– Сил хватит?

– Вполне.

– Может, запросить пехоту?

– Мы сами по-пехотному умеем. К тому же, аулы мирные, все будет ладно.

Алексей волновался необычайно. Первое дело, и сразу – в ночь. Тут бы днем не оплошать, а в темноте – куда уж. Прошка вернулся из разъезда, сообщив обнадеживающую новость. В одном из мирных аулов видели двух татар с пленным русским офицером. Более того, указали дом, куда они заезжали. Туманов немедля поинтересовался, от кого получены сведения. Прошка успокоил его, сознавшись, что за шпионскую информацию, отдал местному юноше коня (того, что добыли в погоне). Илья Петрович скептически на это хмыкнул, но велел готовиться к набегу.

– Твоя задача, Алексей, не потерять меня из виду, – говорил он, пристраивая за спиной пистолет. – Находись подле, смотри, чем занимаюсь, повторяй то же самое. К тому же, аул мирной, заварушки не случится. Хотя, бывает всяко.

Когда эскадроны вытянулись в линию, появился Евграф Аристархович на молодой кобыле арабских кровей. За ней на пегом мерине трусил верный Кондратий. Вид его был устрашающ. За плечами – две, крест на крест, винтовки. Сзади за поясом – пара пистолетов. Спереди – сабля и кинжал. За голенищами сапог – по ножу. Казалось, и в руках у него должно быть две плети. Но нет, обходился и одной.

– Что, ребятушки, готовы? – спросил негромко полковник.

– Так точно, – забасили драгуны.

– Ну, тогда, с Богом, – махнул он перчаткой и вклинился посередь строя…

Эскадрон Туманова шел в авангарде колонны, указывая дорогу, неся головной дозор. Начинало темнеть. Ночь грозилась рухнуть вот-вот. Но пока был виден дальний косматый лес, лощина, в которую спускался отряд, невысокие взгорья по флангам, слышалось мягкое щебетанье засыпающих пичуг.

– Лучше б у вас была светлая лошадь, – негромко сказал Алексей, тащась за Ильей Петровичем, словно хвост, – а то вашего ворона и в сумерках уже не различить.

– В том и выгода, – улыбнулся Туманов. – Темная шапка, темная бурка, темный конь – нет меня для врага.

– И для своих тоже.

– А ты меня по палашу узнавай. Видишь его?

Алексей опустил взгляд. Действительно, на эфесе матово поблескивала серебряная отделка.

– Пока вижу.

– А враги – нет.

Утверждение, конечно, сомнительное – глаза у всех людей одинаковы – но стоит ли возражать. Похоже, командир приписывал своему оружию чрезвычайные качества – пусть тешится, жалко ли. В службе это – не помеха. Меж тем, вокруг стало совершенно черно: то есть, не так, будто б вы просто зажмурились, а накрылись при том двумя одеялами и спрятались в темной, без окон и дверей, комнате. Можно ли здесь воевать, когда собственного носа не видно? Налети сейчас басурмане, и что прикажете делать, в кого стрелять? Благо, обострился слух. Различались даже самые тихие движенья. И вот что интересно: в полной мгле звуки ясно разделялись на свои и чужие. Тут фыркнул конь, лязгнуло оружие – свои. Там зашелестели кусты, скрипнули деревья – чужие. Почему-то ни стрекот цикад, ни звон лягушек (на Кавказе они квакают иначе, чем в России – будто с протяжным акцентом) не вызывало в душе умиротворенья. Природа казалась такой же враждебной, как и обитавшие здесь люди.

Неожиданно впереди послышался отрывистый шепот: «Чи, чи, чи», словно осипший воробей зачирикал. Туманов резко натянул поводья, негромко сказав: «Стоять». Леденец не сумел вовремя затормозить и, отклонив голову (успел же, мерзавец), врезался в мощный круп воронца. Алексей с разгона поцеловал его в хвост.

– Подлец! – невольно вырвалось из набитого конским волосом рта.

– Ты кого обласкал? – поинтересовался Илья Петрович.

– Леденца.

– Что, на ногу наступил?

– Понимаю ваш упрек его росту, но хочу заметить, что сегодня на горке он многих скакунов за спиной оставил.

– Ладно тебе, – хохотнул Туманов. – Нормальный конь, обыкновенный рост. По сравнению с ишаком, так великан.

– Вот именно, – буркнул Алексей вытирая лицо. – А почему остановились?

– Дозор просигналил.

– Это чириканьем, что ли?

– Угу.

Невдалеке тихо крякнула утка.

– Вперед, – сказал Илья Петрович, неизвестно зачем махнув рукой (было слышно по шороху одежды). Кто б еще этот знак видел.

Отряд снова тронулся в путь. Судя по густому аромату зрелых ягод, вошли в лес. Удивительные, все-таки, люди, эти «кавказцы». Тут не можешь за передней лошадью без приключений удержаться, а они там, в одиночку, рыщут, дорогу указывают. Поразительно.

– Ветка! – послышалось впереди.

– Ветка! – прозвучало ближе.

Не успел Алексей изумиться еще одному обстоятельству – зачем, спрашивается, в лесу говорить о ветках, когда они тут всюду (не пустыня ж) – как встретил физиономией мохнатую дубовую лапу. Фуражка тотчас покинула голову, на лбу соскочила шишка.

– Зараза! – схватился он рукой за больное место.

– Что там? – справился командир.

– Ветка.

– Упредили ведь.

– Я не понял.

– А ты какой язык понимаешь? Парле франсе?

– Нет. Я не понял, что это упреждение.

– Ты, верно, думал, что люди, заметив в лесу ветку, стали дружно изумляться?

– Наподобие того.

– Соображать надо – не в пустыне ж находимся.

Алексей с ужасом представил, что могло бы случиться, окажись он здесь один. Наверное, так себя чувствуют слепые котята, когда мать переносит их на новое место: ничего не видят, тем более, не понимают.

Где-то на левом фланге послышался мерный шум воды. Отряд начал круто забирать на него. Вероятно, лес заканчивался, потому что подул теплый ветерок. Через некоторое время воздух заметно посвежел. А, спустя пару минут, – о, радость! – перед глазами явилась река. Вода в ней была такой же темной, как все окрест, но глянцевый отблеск нет-нет, да и мелькал в частых волнах. Мрак отступил. У берега обозначились силуэты дозорных.

– Как глубина? – поинтересовался Туманов, подъезжая к ним.

– Коню по брюхо, ваше благородие, – ответил знакомый голос.

– Славно. Ноги мочить не придется.

Алексей не сразу понял, кто говорил с командиром, а когда сообразил, чуть не задохнулся от восхищенья.

– Трифон, голубчик, ты ли это?!

– Я, ваш бродь. Не признали?

– Нет, конечно. Темно ж вокруг.

Да и как его было признать? Ожидал ведь встретить настоящих героев с драконьими глазами, жестким нравом, звериным чутьем, а увидел своего Тришку, простого русского паренька. Впрочем, и героя, без сомненья.

Там, где воронец поглаживал воду брюхом, маштачок уже мыл шею.

– Осторожно, мой друг, не замочите ног, – сказал Туманов, подгибая колени. – Здесь, кажется поглубже, чем ожидалось.

– Угу, – тихо булькнуло в ответ.

Илья Петрович беспокойно оглянулся. Из воды торчали две головы: Леденца и Алексея…

К аулу подошли тихим шагом. Полковник, собрав на пригорке командиров, уточнил задачу.

– Итак, господа, позвольте вам напомнить диспозицию. Туманов со своим отрядом заходит в деревню…

– В аул, – поправил Илья Петрович.

– Да, да. Именно туда следует он. Второй и третий эскадроны перекрывают все выходы из села.

– Аула.

– Да, да. Именно из него. Постарайтесь взять его кругом.

– Кольцом.

– Я имел в виду, окружить, – возразил Евграф Аристархович.

– Тогда все точно. Виноват.

– Да, да. Итак, есть ли теперь вопросы, господа?

– Вопросов нет, – в унисон ответили два драгунских капитана.

– Все ли вам понятно?

– Решительно все! – заверили они.

Туманов дополнил.

– Имейте в виду, что вы стоите не только в оцеплении, но и в резерве, который в любую минуту может получить приказ на вход.

– Ясен день, – кивнули капитаны.

– Тогда, с Богом, – напутственно изрек полковник.

Сказать, что в ауле было светлей, чем в лесу, значило бы покривить душой. Тем не менее, ориентироваться здесь было гораздо легче. Идешь без помех, значит – улица. Уперся в забор, понимаешь – за ним сад. Нащупал ворота, догадываешься – внутри дом. Так, крадучись и запинаясь, без труда окружили татарскую саклю. Едва залезли во двор, с лаем выскочила злобная собака (непонятно, отчего молчала ранее – заманивала что ли?). Большая она была или малая, сказать было сложно – темно. Но, судя по тому, что зубы ее сомкнулись в области поясницы (ближе к низу), можно считать – уж точно, не моська. И вот, какая странность: во двор заскочили сразу десять драгун, а тяпнула она лишь одного. Почему? В смысле: не почему, одного, а почему именно его, Алексея?

Дверь хозяин не открыл, разразившись грубой кавказской бранью. Для того, что б ее понимать, не нужно знать местный язык: не комплиментами же лаял горец. Туманов упредил его, что б не упорствовал, иначе драгуны запалят хату. Татарин подобных угроз не испугался, потому как сакля его была выложена из камня. Тогда Илья Петрович сказал, что теперь же перебьет все окна и, ворвавшись в дом, порубит каждого шашкой. Хозяин сначала притих, а, услышав лязг вынимаемого из ножен палаша, живо отпер двери.

– Ты что, басурманин, в прятки со мной решил поиграть?! – Отпихнув горца, влетел в саклю Туманов. – Обыскать здесь все!

Драгуны, не мешкая, устремились к сараям и навесам. Вспыхнули факела. Темнота попятилась. Алексей воспрянул духом.

– Где русский офицер? – спросил командир, ступив на широкий, с красным орнаментом, ковер, лежавший посреди комнаты.

– Не понимаем, – покачал головой татарин, которому на вид можно было дать лет 50–55.

– Русского языка не знаешь?

– Плох, плох, – подтвердил тот, кутаясь в темно-зеленый халат.

– Тогда собирайся, будем разговаривать в крепости.

После этих слов из соседней комнаты выскочили две женщины и с жуткими воплями бросились на Туманова. Одна, что была в желтой, до пола, рубахе, принялась выталкивать его из дому. Вторя, помоложе, подбежала к басурманину и, прильнув к нему, закрыла собой. Илья Петрович сначала упирался шутейно, но когда татарка вцепилась в него когтищами, оттолкнул ее прочь. Хозяин, сипло гыркнув, кинулся к стене, на которой висели кинжалы и сабли. Туманов резко выхватил палаш. И, что удивительно, горец остановился на полдороге, будто получил удар в грудь. Злобная дерзость его в один миг улетучилась.

– Что хочешь, урус? – спросил он на довольно сносном русском.

– Вот и заговорил, – с удовольствием констатировал Илья Петрович. – Так, где наш офицер?

– Не знаю.

– Тогда собирайся, едем в крепость.

Женщины, как по команде, заголосили. Пожилая вновь бросилась на командира, молодая опять прижалась к басурманину. Туманов не стал дожидаться повторения мизансцены и заранее вытащил палаш. Татарка, увидев пред собой кончик лезвия, встала, как прилипла. Отпихнуть его рукой побоялась, оно было заточено с обеих сторон.

– Что хочешь, урус? – заново спросил хозяин.

– Наш офицер где? – в который раз повторил командир.

– Не знаю.

Илья Петрович нервно вздохнул.

– Теперь, я, кажется, должен сказать, что б ты собирался? – женщины вновь приготовились раскрыть рты. – Но я поступлю иначе. Драгунам, взять его!

Прежде, чем татарки заголосили, двое крепких ребят схватили басурманина за руки за ноги и бревном выволокли на улицу. Туманов, распорядившись, что б дом хорошенько обыскали, вышел следом.

У ворот уже собралось пол-аула жителей, большей частью, горластые женщины. Крики, завывания, проклятья посыпались на головы драгун со всех сторон. Если на вас когда-нибудь нападала стая уличных собак, вы поймете, что такое, возмущенные татарки.

– Разойдись к ядреной матери! – отбивались от них служивые.

Алексей продирался сквозь толпу к Леденцу, на которого решили погрузить хозяина (конь невысок – удобно). Но пройти каких-то десять сажень оказалось труднее, чем переправиться через реку. Давно уж были оторваны медные пуговицы, эполеты, кинжал. Остались только винтовка да сабля, и то, лишь потому, что в обе вцепился руками. Неглупый прием – напускать женщин на войска, шашкой здесь не помашешь – слабый пол, все-таки. Опять действовала горская тактика.

– Все равно мы тебя увезем, – процедил Туманов, связывая татарину руки. – Ваши штучки с нами не пройдут. Сейчас только свистну, и верховые перетопчут копытами весь аул.

Драгуны и без того старались помочь товарищам. Однако, это было нелегко. Бабы, теснее сплотившись, вооружились палками и принялись с воплями отгонять коней. Те, боязливо фыркая, стали пятиться.

– Все равно заберем, – упрямо твердил командир. – Сейчас дам сигнал, и здесь будут еще два отряда.

Драгунские капитаны покуривали кабардинские трубочки, встретившись на границе постов.

– Что-то шумно в ауле, – сказал первый.

– Обычное дело, – повел плечами второй.

– С вашей стороны никто бежать не пытался?

– Нет, все спокойно.

– И у нас тишина.

Тотчас после этого заверения на улице послышался резвый топот копыт. Мимо светящихся окон, сломя голову, промчался черный всадник.

– Наш? – спросил первый капитан.

– Не похоже, – ответил второй. – Ерохин!

– Я, ваш бродь!

– Ну-ка, проверь.

– Понял, – хлестнул жеребца крепкий унтер.

Трое драгун стояли в секрете как раз на той улице, где мчался ретивый конник. Старший группы, собрав вокруг себя товарищей, усердно стучал кремнем, пытаясь раскурить носогрейку (что в подобных условиях категорически не дозволялось), и тут заслышал беспокойный топот.

– Ух ты, едренать, – к нам летит, – охнул он, убирая камни. Однако было уж поздно.

Беглец, приметив меж кустов искру, резко шарахнулся в сторону.

– На нас пошел! – воскликнул первый капитан.

– Возьмем его! – с готовностью ответил второй, вынимая пистолет.

Всадник, завидев следующую засаду, вновь повернул коня и устремился в поле. Драгуны сорвались с места.