Текст книги "Драгунский секрет"

Автор книги: Дмитрий Линчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4

Штаб объединенной группировки располагался в трехэтажном здании, на окраине Моздока. Люди, ютившиеся здесь в маленьких прокуренных кабинетах, были, без преувеличения, героями, если сравнивать их с паркетными шаркунами где-нибудь в Московском управлении. На фоне же чумазых бойцов, месивших в эти минуты грязь в предместьях Грозного, штабисты выглядели сытыми домашними хомячками. Одни это понимали, другие – нет.

– Слушайте, кто опять взял мою линейку!? – недовольно вскрикнул розовощекий лейтенант, обводя взглядом тесный кабинет, потолок и стены которого напоминали скорлупу раздавленного яйца.

За первым столом сидел горбоносый старлей, что-то чиркающий в засаленном блокноте. За вторым – аккуратный прапорщик с мутными глазами и папироской во рту, которая ничуть не скрывала запаха разившего от него перегара. И за третьим – рыжеволосый капитан.

– Люди патроны просят, а мы линейки, – сухо бросил он, направляясь к двери.

– И медикаменты, – пробурчал старлей.

– А я вам так скажу, – пыхнул сизым дымком аккуратный прапорщик. – Тыловые службы – намного важней боевых. Что они без нас? Ноль. Вот сейчас забуду заявку составить, и они с голоду опухнут. Или патроны не того калибра выпишу, или вообще не выпишу. Чем стрелять? Во-от. Успех войны от нас с вами зависит, а не от них… – он достал из-под стола початую бутылку пива, сделал шумный глоток, – … как многие ошибочно считают.

– Вот поэтому, верните мою линейку и больше ее не трогайте! – хлопнул рукой по столу лейтенант. – А то проложу маршруты по вражеским тылам, и обвиню в этом вас.

В кабинет вернулся рыжеволосый капитан.

– По каким тылам?! Я тебе проложу, пожалуй. Ну-ка, дай мне схемы дорог.

Лейтенант принялся рыться в бумагах.

– Что-то случилось?

– Вчера колонна с медициной в засаду попала.

– Обычное дело – уже третья.

– Маршруты надо менять – пристрелялись.

– Бесполезно, – махнул рукой старлей. – Все равно не уберечься.

– Но шансы увеличатся. Завтра с мужиками снова на разведку выскочим, поищем новые подходы.

Прапорщик с кислым видом затушил папироску, вздохнув, выудил из-под стола бутылку пива.

– Оно вам, спрашивается, надо? Мы здесь и так, как на передке сидим, а вас куда-то дальше тянет.

– Передок в Грозном, – хмуро сказал капитан. – У нас – тыл, курорт.

– Хорошенький курорт?! Живем в задрипанной общаге: комнаты холодные, телевизор черно-белый, унитазы без крышек, ванны облупленные – первобытный век! Пусть спасибо скажут, что мы вообще здесь работаем, – он окинул взглядом обшарпанный кабинет и, со страдальческой миной, отхлебнул из бутылки, – в этих нечеловеческих, можно сказать, условиях. И, между прочим, за жалкие копейки. Знаете, сколько американский солдат в месяц получает?

В открытую дверь заглянул худосочный лейтенант с автомобильными эмблемами на вороте.

– Чем занимаемся – планируем, сколько новых машин угробить?

– Здоров, – кивнул ему розовощекий. Подожди, я сейчас с маршрутами разберусь и выйду.

– Кому нужны ваши маршруты? Как ни отправишь колонну – обязательно сожгут. Будто духам кто-то уведомленья шлет. У меня уже водилы бунтуют, ездить отказываются. Надо особистам подсказать, чтоб за режимом секретности присмотрели.

– Сейчас все бунтуют, – проворчал капитан, разглядывая схемы. – Войска Грозный не хотят штурмовать, милиция – воевать, мы – в облупленных ваннах купаться.

Автомобилист, закуривая, покачал головой.

– Одним ездить, все-таки, спокойней. Наши втихаря уже несколько раз на передок мотались – земляки помочь просили – и всегда удачно. А с колонной – через раз, в засаду. У меня уж полпарка горелых машин. Одна радость – с запчастями легче стало.

– Вот видишь, – усмехнулся горбоносый старлей, – нет худа без добра. Ты чего в дверях топчешься, заходи, присаживайся.

– Не, я в помещении не курю, только на свежем воздухе.

– А далеко собрались?

– В кафешку, куда тут еще соберешься. Ладно, я на крыльце подымлю. Влад, шевели поршнями.

Розовощекий лейтенант проворно зашуршал бумагами.

* * *

Денис смотрел на Грозный, стоя недалеко от длинноносых гаубиц, методично обстреливающих квартал за кварталом. Буквально на глазах большой красивый город с высотными зданиями, дворцовыми комплексами, парками, мостами, шикарными фонтанами медленно превращался в черного корявого уродца. Всюду змеился густой дым, рвались военные склады, пылали топливохранилища.

– Нравится? – спросил взбежавший на холм (где стоял Денис) майор.

– Отлично! Только, почаще бы. Вон те кварталы вообще не затронули.

– Пока бьем только по стратегическим целям. Перед штурмом обработаем и остальные.

– Песня, а не картина, как говорит один мой друг. Ладно, счастливо отработать, побегу я, удачи вам.

– Взаимно, – кивнул майор.

Утопая в грязи по щиколотку, а где и по колено, Денис отправился к своим палаткам, которые отряду, по-приятельски, одолжили стоявшие здесь же, в поле, армейцы. Судя по всему, у них намечался какой-то сбор. Роты выстраивались буквой «П», явно готовясь кого-то слушать. Не успели шеренги толком разобраться, как из штабной палатки вышел плотный генерал в сопровождении стайки, тоже не худых, полковников. Солдатский гомон разом утих. Командир закричал, докладывая о готовности. Денис, из любопытства, подошел к задним рядам, решив послушать, о чем пойдет речь.

– Бойцы! – громким командным голосом начал генерал. – Нам предстоит войти в Грозный и навести в нем конституционный порядок. Мы должны восстановить права русскоязычного населения, вернуть его в свои дома, привлечь к ответственности виновных…

– Да пошел ты со своими правами, – процедил стоявший с краю капитан.

– Точно. Не надо было отдавать, – тихо поддержал его немолодой прапорщик.

– …Мы пытались их образумить, – чеканил генерал, – но они сами пошли на обострение и расстреляли нашу бригаду…

– Жукова на вас нет, – злобно бросил капитан, – за такую операцию всем бы головы посрубал.

– Точно, – согласился прапорщик, – давно бы все ефрейторами ходили.

– …Поэтому, наша задача, взять Грозный в кратчайшие сроки, – подводил итог сказанному генерал.

– Если это ваша задача, то вы ее и выполняйте, – пробурчал капитан, глядя себе под ноги.

– Ага, – недовольно прошептал хмурый сержант, – собирайте сынков московских тузов и вместе с ними – вперед…

Денис потихоньку отошел в сторону. Настроения в войсках ему были понятны. Воевать никто не хотел. Неудивительно – общая нестабильность, бездумное руководство, разваленная армия. Все объяснимо. Но что-то здесь было не так. Чего-то в этой песне не хватало. Чего? Прикурив сигарету, он взглянул на небо. Там висело единственное, похожее на плаксивую рожицу, облачко.

– Ты где пропадаешь? – прервал его раздумья подбежавший Стас. – Я тебя уже везде обыскался.

– Что за срочность?

– Собирайся, нас в Моздок посылают.

– Зачем?

– Довооружиться, амуницию разную получить.

– Почему нас?

– Откуда я знаю – назначили и все.

– А как же здесь?

– Ничего здесь не случится. Войска бузят, ищут причины, чтоб не идти на штурм. Поехали…

БТР уже стоял заведенным. Из выхлопных труб (вынесенных наверх и укрытых защитной сеткой), словно из ноздрей бронтозавра, вырывался густой, с капельками влаги, пар. Бойцы на самом деле относились к машинам, как живым существам, сравнивая их: кто с боевыми слонами, кто с огнедышащими, послушно выполняющими команды хозяев, драконами. Когда они подрывались на минах и лежали на земле обгоревшие и покореженные, у некоторых, особо сентиментальных, натур, порой, даже влажнели глаза.

Командир давал последние указания сидевшему на корме боксеру.

– «Шмелей» и «Мух» набери побольше.

– Наберу, – кивнул Сергей.

– Палатки не забудь.

– Не забуду.

– Сухпай – обязательно.

– Обязательно.

– И понаглей там с ними, иначе ни черта не выбьешь. Скажи, мол, пока не дадите, никуда отсюда не уеду.

– А если у них чего-нибудь нет?

– Не волнуйся, есть. А если нет, то подвезут. Там транспорт с большой земли три раза в неделю приходит.

– Мне ждать, что ли, пока подвезут?

– Ждать, конечно! – отрезал командир, предупреждая возраженья. – Ты мне здесь без «Шмелей» и генератора не нужен.

– Война без нас не кончится?

– Не кончится. Войска пока меж собой разобраться не могут, решают, кому центр штурмовать. Ну, где там твои сателлиты?

Услышав эти слова, к машине подошли бойцы, имевшие проблемы с кавказской кухней. Что до последней, то ее здесь никто не видел, рацион был до отказа наполнен консервами, консервами и еще раз консервами. Изжоги, несварения, боли в желудках стали верными подружками всех спецназовцев.

– Товарищ полковник, отправьте нас, пожалуйста, в Моздок, – попросили собровцы, переминаясь с ноги на ногу.

Командир с лукавым прищуром улыбнулся.

– Боюсь, что вас мы точно не дождемся.

– Зря вы так думаете, мы шустрые.

– Вот хорошо, ребята, что вы это сказали. У меня как раз армейский комбриг шустрых спрашивал. Говорит, надо кого-то впереди пехоты на Минутку пустить, чтоб солдаты живой пример видели. Сейчас подождите, машину отправлю и вас пристрою. – Он вскинул взгляд на боксера. – Ну, где твои орлы?

Денис и Стас уже карабкались на броню.

– Мы давно уж здесь, просто ждем, когда вы кончите.

– Я кончу, когда домой приеду. Давай, понужай с ветерком.

БТР, по-львиному рыкнув, мощно взял с места. Грязь ошметками полетела из-под колес… Командир и группа шустрых бойцов дружно принялись отряхиваться…

В Моздок прибыли под вечер. После нескольких ночей, проведенных в поле (первая прошла под открытым небом, остальные – в тесной палатке), город показался Денису воплощением земного рая. Ни взрывов, ни стрельбы, ни грязи. Мир, тишина, асфальт, гражданские люди, кафе, магазины. Чем не счастье? Остановившись на знакомой овощебазе (тоже – верх уюта), побросали на кровати бронежилеты, наспех почистились, надев вместо «Сфер» спортивные шапочки, пешксм отправились в штаб. Он находился неподалеку. По пути заглянули в продуктовый магазин за сигаретами, заодно купили килограмм шоколадных конфет (сразу съели). После баночной перловки на сладкое тянуло, как беременных на соленое. В штаб прибыли вовремя – ровно в 18–00.

«Это у вас днем и ночью война, а у нас – строгий порядок», – казалось, было написано на лицах выходивших из здания военных.

– Ну, не гадство?! – сплюнул на крыльцо Сергей, стукнув ботинком по ступеньке. – Там люди из последних сил… а они здесь…

– Война войной – обед по распорядку, – напомнил старую пословицу широкоплечий Макс. – Думаю, нас это тоже касается.

– Мысль неплохая, – подтвердил наводчик Андрей, потирая одной рукой живот, а второй – горло.

– Действительно, – согласился Стас.

Мнение Дениса никто не спрашивал. Все, дружно махнув руками, решительно направились в маленькое кафе, видневшееся на противоположной стороне дороги.

– Нас туда пустят в таком виде? – спросил Сергей, отбивая комья грязи с коленей.

– Ты считаешь, к ним во фраках приходят? – усмехнулся Макс.

– Не во фраках, но…

– Я думаю, им плевать на одежду – лишь бы деньги платили.

Кафе стояло между дорогой и дырявым забором, из-за которого доносился лязг гусеничных тракторов и рев тяжелых машин.

– МТС, – заключил Андрей, прислушавшись к шуму. – Здесь, наверное, трактористы после работы релаксируют.

– То, что надо, – кивнул Макс, открывая железную дверь, – значит, точно, не выгонят. Заходи по одному и кучками.

Внутри было многолюдно. Публика пестрая, в том числе, военная. На потолке – рисунок парящего орла, на стенах – очертания гор. Если прищуриться (а перед этим хорошенько выпить), то можно представить себя на дне небольшого ущелья. Свободным оказался крайний столик у входа, за него и сели, пристроив в ногах запыленные автоматы.

– Стас, ты предохранитель проверил? – на всякий случай уточнил Сергей.

– Что я, салага какой? – недовольно буркнул Стас и… щелкнул снятым предохранителем.

– Ты точно нас когда-нибудь угробишь. Надеюсь, хоть патрон был не в патроннике?

– Кхм, кхм.

– Точно, блин, угробишь.

Официант-осетин появился неожиданно и бесшумно.

– Что будете кушать? – спросил он голосом, преисполненным чувства собственного достоинства.

Сергей деловито раскрыл меню.

– Сразу – бутылку водки и лаваш. Потом: манты, осетровый шашлык, борщ со сметаной, картошку-фри, яичницу, хлеб, зелень.

– Все?

– Вы сначала это приготовьте, дальше посмотрим.

– Считайте, уже готово. Это на всех?

Собровцы посмотрели на него таким голодно-выразительным взглядом, что осетин, криво улыбнувшись, сделал вид, что нарочно пошутил. – Слушаю остальных…

Нелишне заметить, что на Кавказе выражение: «Считайте, уже готово» имеет не временное, а сугубо рекламное значение. Правда, бутылку водки и лаваш принесли быстро.

Денис после первой же рюмки блаженно подумал: «Если мне посчастливится очутиться в Раю, то пусть там будет так же хорошо, как сейчас здесь». И в этих мыслях он был не одинок.

– Когда-нибудь потом, – закусив кусочком лаваша, промурлыкал Андрей, – мы будем сидеть в сверкающих столичных или забугорных ресторанах и, с тихой грустью, вспоминать эту грязную прифронтовую забегаловку.

– Будем! – сказали все хором и задушевно чокнулись.

Стас, опустошив рюмку, с хрипотцой в голосе произнес.

– Дома, один наш друг говорил то же самое, только о холостяцком столе.

– Каждому свое, – махнул рукой Сергей, – некоторые и третий тост за дам поднимают – ботаники, о чем говорить.

К слову сказать, в зале не было ни одной девушки. То ли грязный вид забегаловки отпугивал слабый пол, то ли опять действовал строгий осетинский уклад.

Тем временем, в дверях кафе появился седой старик в высокой каракулевой шапке, полувоенном пальто, сверкающих (в такую-то грязь) хромовых сапогах. Окинув внимательным взглядом зал, он подошел к столику, за которым расположились собровцы.

– Здравствуйте, ребята.

– Здравствуйте, – вежливо ответили бойцы.

– Вы оттуда?

– В каком смысле? – не понял Денис.

– С передовой?

– Оттуда, отец, оттуда, – добродушно сказал Макс, – присаживайтесь, если есть время и желание.

– Благодарю за приглашение, – кивнул старик, опускаясь на свободный стул. – Не беспокойтесь, я ненадолго.

– Вам налить? – спросил Стас, подняв бутылку.

– Нет, спасибо. Хочу просто поговорить.

– Слушаем, – настороженно буркнул Макс.

– Уже воевали, ребята, или еще не довелось?

– Так, пару раз постреляли, серьезных дел пока не было.

– Молодцы, что честно признаетесь. Другие, – он кивнул на один из столиков, за которым сидели подвыпившие военные, – нос из штаба не высовывали, а рассказывают больше, чем ветераны Великой Отечественной.

Там, куда указал старик, шел суровый бой с тенью. Рыхловатый, в измятом кителе, майор прыгал на стуле, имитируя: то выстрел из гранатомета, то очередь из пулемета, то бросок гранаты. Возможно, он и вправду где-то попал в столь горячечную переделку, но, в таком случае, вражеская армия должна была сократиться как минимум вдвое, а то и втрое. Таких сводок информбюро, к сожалению, не передавало.

– Болтунов везде хватает, – махнул рукой Андрей.

– У них – нет.

– У кого?

– У нохчей.

– Это еще кто?

– Так в древности чеченцев называли. А знаете, чем они отличаются от русских?

– Знаем – оттенком.

– Нет, ребята, среди горцев тоже немало светловолосых. Но я не о внешности спрашиваю. Чем вы внутренне различаетесь?

– Чем же?

– Тем, что думаете, как выжить, а они – как победить.

– Ничего странного: они за свое дерутся, а мы – неизвестно, за что.

– Не в этом дело, – покачал головой старик. – Война – понятие самодостаточное. Она не требует добавочных определений: гражданская ли, отечественная – неважно. Если ты струсил в бою – ты трус. Если совершил подвиг – герой. Со временем отношение к войнам меняется: вчера была освободительная, сегодня стала захватнической, была справедливая, стала бунтарской. Неизменными остаются только боевые дела, боевые награды. Помните, за что воевал Суворов, переходя через Альпы?

Денис напряг память. Конечно, он все прекрасно помнил. Только нужно было немного подумать… Но старик ждать не собирался.

– То-то, – грустно кивнул он. – А его дерзкий и стремительный переход остается подвигом и сегодня. Георгиевский крест, например, одинаково высоко ценился, что в царской, что в Красной армиях.

– Воевали, отец? – спросил Андрей.

– Воевал, ребята, воевал. Сначала за белых, потом за красных, против финнов, против фашистов, «Лесных братьев», как мошку, из чащоб выкуривал и много еще кого. В общем, настрелялся, – он расстегнулся, откинув широкие борта пальто. Все ахнули – на костюме пестрым щитом сверкали многочисленные наградные колодки. – Специально ношу, – признался дед. – Во-первых, не для того получал, чтоб под матрасом держать, а, во-вторых, неизвестно зачем мне господь столько лет жизни отвел, может, затем, что б я вам этот иконостас показывал. Больно мне, ребята, нынче в телевизор смотреть. Солдаты плачут, как дети. Офицеры ноют и жалуются. Бабы орут дурами, мол, их мальчиков на войну посылают. Это в 18–20 лет мальчики? Для вина и наркотиков они – взрослые. А воевать – маленькие?! Я в 16 уже в атаку ходил. У чеченцев дети с 12 стрелять начинают. Развели в армии дачников-садовников, теперь срамят русского солдата на весь белый свет. А ведь внуки гусар, драгун. Где дедова кровь, где боевой дух, ответьте старику?!

Вот, чего не хватало в песне, – вспомнил солдатский сбор Денис. – Армия потеряла боевой дух. Она превратилась в то самое плачущее облачко, что висело в поле над строем.

Однако, продолжить интересную беседу не удалось, в кафе с шумом ворвался взволнованный прапорщик.

– Там, на улице, офицера убили! – крикнул он, указывая на дверь…

Все бросились на выход.

Труп худощавого лейтенанта лежал в грязи между кафе и дырявым забором. Карманы форменной куртки были опустошены и вывернуты наружу. Под левым верхним клапаном торчал выкидной нож. Крови почти не было, лезвие вошло в тело по самую рукоять. Приоткрытые глаза парня мертвенно-тускло поблескивали в свете уличного фонаря, придавая лицу одновременно жалобное и подозрительное выражение. На правой скуле виднелась небольшая припухлость, вероятно, от удара. Вокруг уже толпились многочисленные зеваки. Денис, окинув взглядом собравшихся, неожиданно приметил среди них знакомую фигуру.

– Влад? – неуверенно произнес он.

– Денис? – растерянно прошептал упитанный лейтенант и, выйдя из оцепенения, бросился ему навстречу. – Здорово, дружище! Если б ты знал, как я рад тебя видеть. Тут такое случилось, такое!

– Ты знал убитого?

– Да… Он пошел покурить и вот…

– Надо милицию вызвать! – крикнул кто-то из толпы.

– Вызвали уже, – ответили ему сразу несколько голосов.

– И военную прокуратуру.

– Менты сами разберутся, кто им нужен.

Обычно розовые, а теперь белые, как у снеговика, щеки Влада мелко дрожали от холода и сильного возбужденья.

– Пойдем в кафе, – сказал он, стуча зубами.

– Тебе нужно прокурорских дождаться.

– Когда приедут – я выйду. Пошли.

Они вернулись в зал, устроившись за столиком Дениса. Влад без разговоров схватил бутылку водки, наполнил рюмку отсутствующего Стаса, не выдыхая и не морщась, выпил.

– Ты где служишь? – спросил он, надкусывая лаваш.

– В СОБРе.

– Это ментура?

– Вроде того.

– Отлично…

Что в этом было отличного, друг рассказать не успел, потому что с улицы вернулись озябшие собровцы.

– Там милиция знакомых убитого ищет, – сказал Макс.

Влад, еще раз наполнив рюмку, быстро ее опустошил, отломив кусок лаваша, бросился к выходу. Спецназовцы проводили его не самым добродушным взглядом.

– Это что за чмо мою рюмку осквернило? – угрожающе спросил Стас.

– Приятеля встретил, – пояснил Денис, – нашего земляка.

– Кому выписать пилюлю от наглости, тебе или ему?

– У него сослуживца зарезали, не в себе он.

– Это нормально?! Друг – твой, сослуживец – его, а пьют из моей рюмки.

– Да не бубни ты, садись. Давайте лучше парня помянем…

Хорошее настроение, конечно, было испорчено. Легко рассуждать о высоком боевом духе, когда все вокруг живы и здоровы. А если рядом кого-то убили? А если это твой товарищ?

– Царство ему небесное, – тихо произнес Денис, опрокинув рюмку.

– Земля пухом, – поддержали остальные.

– Начали за здравие, кончили за упокой, – подвел невеселый итог вечера Сергей.

– Давайте, наверное, закругляться, – предложил Макс. – Все равно уже ничего хорошего не будет.

– Давайте, – согласился Андрей. – Официант! Рассчитайте нас, пожалуйста.

Захватив с собой гостинцы для оставшихся на овощебазе товарищей, дружно вышли из кафе. На месте происшествия уже стояли милицейские и военные машины. У трупа, в свете фар, возились хмурые эксперты. Медик ощупывал лицо и шею убитого, но не касался ножа. Криминалист, напротив, основное внимание уделял оружию, фотографируя его в различных ракурсах.

– Денис! – крикнул из прокурорского уазика Влад. – Я уже заканчиваю. Не уходите без меня, я с вами.

– Хорошо, подождем.

Сергей без особой радости поинтересовался.

– Куда это он с нами – на овощебазу?

– В Грозный, – хмыкнул Стас. – Из моей рюмки героизма налакался и на подвиги потянуло.

Денис взглянул на него с укором.

– У человека горе, а ты зубоскалишь. Совесть имей.

– Правда, Стас, – согласился Андрей, – что ты к этой рюмке прицепился. Неизвестно, как бы сам себя повел, если б кого-нибудь из нас…

Договорить ему не дали, залив с головы до ног словесными помоями, после чего троекратно сплюнули.

– Тьфу, тьфу, тьфу на тебя, конопатый поганец, – вытер губы Сергей, показав наводчику большой кулак. – В следующий раз подцеплю апперкотом – язык, как пипка из свистка, выскочит.

– Я, когда разговариваю, его не высовываю, – обиженно пробормотал наводчик.

Влад уже бежал от машины, застегивая на ходу новенький бушлат.

– Ну, и дела, – сказал он озабоченно. – Там, такое… Мне с тобой поговорить надо. Вы где остановились?

– На овощебазе, – кивнул на дорогу Денис.

– Там свободные места есть?

– Конечно.

– Тогда я у вас заночую.

– С какого перепугу?

– Вот именно, что с перепугу! – срывающимся голосом вскрикнул Влад. – Ты что, не понимаешь, здесь убивают! Убивают! Сегодня его, завтра меня! Кругом враги, чужая земля, чужие законы!

Сергей громко кашлянул.

– Складывается, блин, ощущение, что это ты из Грозного приехал, а не мы.

На Влада эти слова подействовали, как отрезвляющая пощечина. Привыкнув общаться с тыловиками, мнящими подвигом уже само присутствие в горячей точке, он совершенно выпустил из виду, что находится в кругу людей другого сорта. Здесь оцарапанный пальчик за кровавую рану никто считать не будет. А страх перед неизвестностью вызовет только неприязнь и грубые насмешки.

– Извините, мужики, сорвался, разнервничался. Можно мне у вас переночевать?

– Да, какой разговор, – успокоил его Денис, – хоть жить оставайся.