Текст книги "Меч с камнем. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гадышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Тоннель расширился, превратившись в небольшой грот, единственным выходом из которого был тот, по которому въехал я. Хмыкнув, я попытался развернуть коня, но тот, словно заворожённый, продолжал шагать вперёд. Что-то ёкнуло в груди – неужели сломался? Это было бы… неприятно. Внезапно скакун издал звук, напоминающий утробное ржание и резко прыгнул.

Пол громко заскрипел, и я даже не успел испугаться, как под нами открылись каменные врата, а когда мы с конём пролетели, закрылись. Сразу появилось противное ощущение падения, но, что странно, страха я не чувствовал, хотя знал умом, что бояться есть чего, тридцать или около того километров высоты – не шутка и на такой глубине, при уменьшении ускорения свободного падения. Тридцать километров высоты… Да, это был тот самый огромный, освещённый небом без солнца грот, на который мы тогда смотрели с каменного неба, и в котором от нашего старого отряда уцелело лишь несколько десятков человек. Внизу расстилалось шумящее синее море и громадный, стремительно приближающийся У-образный остров, скорее даже небольшой континент, берега которого с двух сторон терялись за горизонтом и в дымке. Падение происходило сильно в стороне от того места, где я заглядывал в дыру в первый раз, потому что никаких других островов не было видно. Конь летел вниз, слава богу или каким-то механизмам, не переворачиваясь и не вращаясь, внутри него тихо вибрировало, скорость падения всё возрастала, остров приближался, и город, ранее походивший на чёрное пятно, увеличивался в размерах, лёжа прямо подо мной. Город этот находился южнее и сильно восточнее разветвления в букве «У», если её «рожки» принять за север. Поскольку моё лицо и морда коня были обращены строго туда, к «рожкам», понятно, что ориентирование произошло автоматически. Как оказалось впоследствии, падали мы с «транспортом» и вправду лицом по направлению к местному северу. За точность до градуса отвечать не возьмусь.

Я понял, что разобьюсь вдребезги и уже, так сказать, прощался с жизнью (всё так же совершенно не испытывая страха), как вдруг в брюхе коня что-то коротко проурчало, затем зашипел выталкиваемый воздух, и падение резко замедлилось.

Оказалось, что в животе лошади находится двигатель, такой же, как и на машинах воздушных пехотинцев, только маленький и значительно менее мощный, предназначенный, судя по всему, для того, чтобы при прыжке с большой высоты спасти коня и всадника. У меня сразу поднялось настроение. Вот это здорово!

В город я всё-таки не упал, свежий ветерок протащил нас мимо гигантских зданий, горделиво взметнувшихся ввысь, мимо серой полосы дороги, проходившей строго по городской черте, в загородную зону. Метрах в трёхстах от окраины, после резко очерченной зелёной зоны начинались загородные дома – роскошные виллы, утопающие в садах. Тут до меня дошло, что я приземлюсь прямо в один из дворов, и попытался что-нибудь сделать, но тщетно. Дохлый двигатель явно не годился для манёвров в воздухе, он вообще почти ни на что не годился, если не считать замедление падения, а могучие стальные ноги, выжимающие сотню километров в час по земле, здесь ничем помочь не могли. Конь приземлился чуть ли не математически точно посреди чьего-то двора. Похоже, у него было ещё и чувство юмора. Удар о твёрдую поверхность был резок и довольно силён, но амортизатор под седлом с задачей справился на пятёрку, я даже ничего себе не отбил, только челюсть весомо клацнула. Двигатель убрался на своё постоянное место, его закрыли подбрюшные пластины металла, и «транспорт» застыл на месте, предоставляя мне самому выпутываться из ситуации. Я беспомощно огляделся и хотел было развернуться к небрежно прикрытым воротам, чтобы потихоньку смыться из создавшегося щекотливого положения, как двери в сером доме отворились, и на крыльцо вышел человек. На нём была бледно-зелёная рубашка с короткими широкими рукавами и серые в полоску штаны с широким коричневым поясом и кобурой на нём, из которой торчала знакомая чёрная рукоятка бластера. Человек вопросительно взглянул на меня, поднял одну бровь и произнёс по-русски:

– Ты кто?

– Меня сюда случайно занесло, – промямлил я.

Мог бы и не спрашивать, чёрная униформа и оружие прекрасно заменяли транспарант с метровыми буквами «Я – человек из дружины Роб-Роя». Чего он дурака из себя корчит?

До него, видимо, дошло (может, транспарант разглядел), потому что он вытащил бластер из кобуры и повелительным тоном приказал:

– Слезай.

– Послушайте, – заговорил я, положив руку на свою кобуру, – у меня оружия впятеро больше, чем у вас, а также защитное поле (ну, приврал немножко), так что уберите пушку и поговорим по-хорошему.

– У меня вооружённые люди в доме, – неуверенно произнёс он, – а у Роб-Роя не было бронированных всадников…

Я продолжил нажим:

– Да что вы знаете о силах Роб-Роя? Я вот только отбился, заплутал в этой проклятой каменной дыре.

– Слушай, не пудри мне мозги, – неожиданно вскипел он, – сдавайся, или тебя убьют, не я, так кто-нибудь ещё, до ближайшего входа в Пещеру пятьсот километров, а мои люди успеют поставить в известность военную полицию.

– Ну, вот это другой разговор, – покровительственным тоном произнёс я, – я имею в виду, насчёт добровольной сдачи в плен. Надеюсь, со мной будут обращаться согласно международной подземной конвенции о правах военнопленных?

Он пробурчал что-то неразборчивое, убрал бластер и повернулся к двери. Я спешился и направился следом, не вынимая оружия, – не в заложники же его брать. Нет, ну, конечно, это была бы дополнительная страховка, но мне хотелось продемонстрировать македонианам исключительно добрую волю. Человек открыл дверь и первым вошёл внутрь. «Что-то не так», – мелькнула мысль. В прихожей было темно, и когда я отошёл от двери, слепой, как крот, что-то тяжёлое и твёрдое обрушилось на мой затылок, и я провалился в небытие. Додемонстрировался, ага.

Очнулся в сидячем положении, в большом деревянном кресле, руки скручены за спиной, ноги привязаны к ножкам. Конечности уже успели основательно затечь.

– Нашатырь, – произнёс знакомый повелительный голос.

Резкий запах аммиака ударил в нос, пробрало аж до самого лба, прочистив мозги. Я закашлялся и откинулся на спинку. Передо мной стояли двое – тот тип, который выходил во двор и рядом с ним человек, которому принадлежал знакомый повелительный голос. Я уже видел его один раз, но тогда он был в боевых доспехах и шлеме с тёмной пластинкой, прикрывающей живые и умные серые, чуть раскосые глаза. Предводитель македонианского войска. Рэм Бугенвиль собственной персоной. Сзади моего кресла пыхтел ещё кто-то.

– Пришли в себя? – участливо осведомился Рэм, – Вы уж извините моих соседей за столь резкие методы, но вы представляли собой большую опасность, ну просто ходячий арсенал. Поэтому пришлось сначала вас обезвредить и разоружить, а потом разговаривать, нарушив некоторые «права военнопленных», о которых вы упоминали. Что вы там начали говорить о сдаче в плен?

Пока он разглагольствовал, я рассматривал его. Он был красив, очень красив, сложен не атлетически, но довольно мускулист, разве что чуть бледноват, мягко говоря, как и все македониане. Благородные черты лица чем-то напоминали моего отца, каким он был на старых фотографиях, я сразу уловил это сходство, хотя не придал ему тогда большого значения. Будь он на Поверхности каким-нибудь артистом или певцом, от поклонниц бы проходу не было.

– Какая разница, что я говорил, если и так пленник? – снова начал я «психическую атаку».

Рэм только усмехнулся.

– Послушай, поговорим о реальных вещах, не будем друг другу лапшу на уши вешать. Мне и императору нужен «язык», тот, кто знает местоположение войск Роб-Роя и хоть приблизительно его планы на будущее. Поскольку ты заявил, что желаешь добровольно сдаться, я подумал, что с информацией проблем не будет. Всё равно выбора нет. Я тебя, кстати, узнал, видел рядом с Роб-Роем, когда подъехал предложить ему перемирие там, на Поверхности. Решительный на вид был тогда, – он снова усмехнулся.

– У меня есть выбор, а у вас его нет, – проговорил я, – Я абсолютно без понятия, где находится отряд, от которого оторвался и остальное войско. Планы, пожалуй, вы и сами знаете, присоединиться к Семнадцатому легиону и найти «розовое золото». Больше мне ничего не известно.

Рэм коротко рассмеялся.

– Ну-у-у, обиделся, поглядите на него. Дорогой, здесь-то ладно, а во дворце мы вытянем всё, что есть у тебя в голове, не преступая ни своих принципов, ни Этического кодекса. Зачем это тебе? Зачем лишние траты нервов и здоровья? Что тебе этот Роб-Рой? Он далеко, и его когда-то длинные руки обрезаны по самые плечи, а мы, настоящие, законные правители Империального Союза, здесь, рядом, и можем дать амнистию и нормальную жизнь в нашем обществе. Подумай о себе, не о нём, кто он такой? Свергнутый тиран, у которого в подчинении всего пять тысяч человек, против неисчерпаемых ресурсов и сотни кадровых легионов целого государства, в котором не осталось даже его шпионов.

Ну, может, если бы я был воином, закалённым в боях, с кое-какими грешками на совести, меня бы такой пассаж только рассмешил. Но я вспомнил о Саше, о словах, брошенных в лицо Роб-Рою человеком, стоящим передо мной, и о самом Роб-Рое, когда он сказал «оставь его», и задумался. Рэм почувствовал, что я колеблюсь:

– Может, у тебя с ним какие-то личные счёты? Я-то уж знаю, дружинник нипочём не сдастся просто так. Вся дружина повязана кровью. Большой кровью. Да и молод ты слишком.

Я решился. Глядя Рэму прямо в глаза, я сказал:

– Да, вы правы, господин, товарищ, босс, или как вас там… Мне он – никто. Но и вам от меня проку мало. Видите ли, я не македонианин и не дружинник, я – русский.

Такого поворота он явно не ожидал. Ну, не то чтобы стоял с разинутым ртом, но всё же… Человек, пыхтевший сзади, по его знаку развязал мне руки и ноги, и я пересел на кожаный диванчик, с наслаждением потирая запястья. Третьим членом компании оказался здоровяк с повреждённым носом, выше Рэма ростом и толще… вернее, шире его чуть ли не вдвое. Наверное, это он меня "обезвредил". Впрочем, поскольку помощи больше не требовалось, они вскоре попрощались и ушли. Соседи явно не горели желанием быть свидетелями в таких делах, а в доме имелись собственные охранники.

– Так ты, похоже, знакомый русского, взятого в плен после того боя, когда уцелевшая дружина бросилась отступать прямо в нашу ловушку? Он говорил, что вас, похищенных, было двое. Это из-за того, что Роб-Рой решил его бросить на поле битвы, ты засомневался?

– Что с ним? Он жив? – встрепенулся я.

– Жив, конечно. Крови много потерял, осколков получил с десяток, но для нашей медицины это не большая проблема. Преторианцы его эвакуировали, полевой медик оказал первую помощь, а потом отправил в военный госпиталь, где мы с Сэмюэлом его навестили. И тебя отвезём, если будешь сотрудничать.

– Хорошо. Чем смогу, помогу, хоть и немного знаю.

– Ну, ладно, сейчас уже поздно, да и ты какой-то измотанный, переночуешь здесь, а завтра я отвезу тебя во дворец, поговоришь с императором. Так как же вы с тем парнем влетели в эту историю?

– Просто оказались не в том месте не в то время, а потом нас выследили и похитили, меня из дома, а Сашу – из лагеря, где он вожатым работал.

Рэм скорчил огорчённую мину, при этом чуть заметно кивнув – имя бывшего вожатого в разговоре ещё не звучало.

– Старый добрый Внешний Кодекс… Столько историй произошло из-за него, и сколько ещё должно произойти… Очень жаль. Странно, что Роб-Рой вообще его стал придерживаться, впрочем, в дружине отказ от Кодекса был бы воспринят… неоднозначно. Это, конечно, лучше, чем вообще ноль. Так значит, ты ни в чём не виноват, – задумчиво произнёс он, – тебя уволокли силой, рассказали пару занимательных историй, и ты пошёл за ним, даже не зная его подлинной сущности. Да и откуда тебе о ней знать? Наверняка он наплёл тебе, что борется с несколькими легионами мятежников, которые скоро будут сломлены. Что он – настоящий правитель Империального Союза. Так?

Я кивнул, – примерно так.

– Уж извини Алефа за такой удар по голове, но если бы на твоём месте был настоящий дружинник? Знаешь, что это за человек и что за люди за ним стояли?

Он убил моего отца, законного императора Аурея XVIII и взошёл на македонианский престол благодаря своим сторонникам, предателям из дворцовой знати. Тогда императорская власть была достаточно велика и соблазнительна, чтобы какой-нибудь авантюрист мог попытаться захватить её. Он отменил Реконструкцию, провозглашённую моим отцом и проведённую им в жизнь, но «не достигшей цели», как говорила пропаганда, и стал диктатором на пятнадцать лет. Конечно, Реконструкция не достигла цели, ведь её итогом должно было стать уничтожение абсолютной монархии! Используя императорские полномочия и своих сторонников, Роб-Рой стал физически уничтожать всех, кто выступал за Реконструкцию. Зачем? Абсолютная власть, завоевание всей планеты, а затем – месть.

– Он то же самое говорил о вас.

– Мы точно знаем, для чего существует Империальный Союз, кто и примерно когда его создал, что нам завещали Создатели. Да, мы можем завоевать планету силой оружия, и могли раньше, задолго до Роб-Роя. Но не хотим, безо всяких оговорок. Есть планы, ты о них узнаешь… Позже. Может быть. Пока просто поверь, что с завоеванием и истреблением населения Поверхности они никак не связаны. А вот Роб-Рой полагался именно на силу оружия. Он хотел нанести одновременный обезоруживающий удар по всем ведущим странам, от нас у вас нет секретов, мы знаем точное расположение всех военных объектов. Штабы, ракетные шахты и базы, любые воинские части, могущие оказать серьёзное сопротивление. Затем его армия заняла бы участок Поверхности, любой, какой удобнее, возле существующего входа в Пещеру, или проложив новый – техника для этого тоже есть. Население области принудительно переселялось. Попытки отбить территорию со стороны законного владельца привели бы к уничтожению страны – удар по правительству, инфраструктуре, военным объектам, остальное доделают оставшиеся без руководства граждане. А наши соотечественники строили бы в это время заводы и верфи.

Роб-Рой ведь тоже не македонианин, он даже не землянин, изгнанник с далёкой планеты где-то в нашем созвездии Кассиопеи, они называют свою родину и ближайшие подчинённые планеты Империя Син, а родную планету – Синар. К нам их попало двое – граф Роб-Рой эт Форман и его адъютант, лейтенант Гредж эт Дрейвер. Увидев, насколько мы превосходим не только страны Поверхности, но и их родину, воспользовавшись придворными интригами, они решили, что месть может быть реальной. Хотели создать на базе Земли мощный космический флот и повести его против своей родины. Сам можешь поразмыслить, в какую нищету бы загнали и ваш, и наш народ для того, чтобы сделать это в короткий срок.

Конечно, были недовольные, и не только из сторонников Реконструкции. Сначала народ держали в покорности и страхе тюрьмами, казнями, высылками, но мы свободные люди, хотя и давно всерьёз не воевавшие, мы начали поднимать голову и года через три вспыхнул бы стихийный и наверняка кровопролитный бунт, но один человек, пришедший с Поверхности, как и ты, ускорил события. Зовут его Сэмюэл Демитр Бугенвиль, это наш нынешний император. Он – первый сын Наталиэн Бугенвиль, которая стала женой императора уже после его рождения, но, женившись на моей родной сестре, принцессе Селене, обретёт все права на престол. Да, – Рэм улыбнулся, – с наследованием и чистотой крови у нас пока всё сложно.

Хотя роль императора после немного изменённой нами, начатой и законченной Реконструкции и не очень велика, но она требует любви к своим подданным и выражения интересов народа и государства, что всегда было отличительной чертой моего рода. После примера альтернативной власти Роб-Роя вряд ли кто-то захочет посадить на трон не-Аурея… Поэтому я состою при дворе регентом, пока они не поженились. Что-то сестра тянет… Ну вот, наша Семья, – Сэм, я и Селена, – подняла восстание против диктатуры. Мы начинали с Берегового, нашли там союзников среди оппозиционных партий. Они помогли привлечь на нашу сторону часть армии после того, как Сэм озвучил свои претензии, привёл доказательства и объявил о намерениях на будущее. Наши войска сошлись в легендарной битве при Береговом, там и была разбита большая часть лояльных войск и дружины Роб-Роя. А потом он скрылся с двумя тысячами дружины, которую мы искали по всей Пещере и на Поверхности, да ещё один легион, уклонившийся от сражения, тоже ушёл в Пещеру. Его мы и ищем сейчас. Там у них тяжёлое вооружение, военная техника, это крепкий орешек. После битвы прошло уже пять лет.

Произнеся эту историческую речь, регент замолчал и задумался о чем-то своём. Затем ему и мне охранник с кухни принёс ужин, который мы быстро съели, а потом он сказал:

– Ложись спать вот здесь, а назавтра полетим во дворец к Сэму. Посмотрим, что ты ещё знаешь.

– У меня есть вопрос, – сказал я, – Роб-Рой, значит, не с нашей планеты?

– Нет. Земные ученые сортируют звёзды по созвездиям, но реально они вообще не связаны между собой и могут располагаться на расстоянии сотен и тысяч световых лет друг от друга, внутри созвездия зрительно может находиться целая галактика, которая на самом деле даже к нашей Галактике не относится. Мы обычно пользуемся терминологией ваших ученых, так как своего звёздного неба не имеем и астрономических открытий не делаем. Как я уже сказал, одна из звёзд в созвездии Кассиопеи, мы пока не знаем, какая именно, но находящаяся не так уж близко к Солнцу, имеет планеты, и с одной из этих планет родом Роб-Рой. Поэтому иногда мы их называем кассиопейцами. Ближайшая из звёзд в этом созвездии лежит от Солнца всего в двадцати световых годах, но она двойная, а значит, быть интересующей нас не может. Насколько я знаю, свою родную звезду и планеты возле неё они называют Синар, Синар-Эс и Синар-Сигма. А что, у тебя есть какая-то информация по этому поводу?

– В пионерском лагере мы с Сашей, вожатым, смотрели видеокассету, на ней была запись о нападении на инопланетный корабль здесь, на Земле. Он тоже оттуда?

– Альтамирский инцидент, год назад. Мы не знаем, кто это был, они попали в засаду группы претории с легким станковым аннигилятором. Группа там была в разведывательных целях, Роб-Рой бегал от нас по Пещере после битвы при Береговом и вполне мог появиться в тех местах согласно карте. И появился, правда, намного позже. А в пионерском лагере наш форпост, – он улыбнулся.

– Начальник лагеря?

– Да, откуда ты…

– Мы подозревали именно его. Видеомагнитофон был у него, и кассеты приносил для просмотра тоже он.

– Похоже, он здорово прокололся с этой кассетой. Кто-то ещё видел её, кроме вас?

– Саша говорил, что все вожатые смотрели, – Рэм нахмурился, – но место узнал только он, потому что только наш отряд поднимался на вершину Альтамиры. Обычно туда никто не ходит, слишком близко, маршрут короткий. После корабля оставалось оплавленное пятно, отряд его видел, весь отряд, но, судя по разговорам после, не придали ему значения.

– Что ж, это сильно упрощает… Но на Альтамиру придется дополнительно выслать группу зачистки.

– А второй раз там же мы попались на глаза Роб-Рою, после чего он и решил устроить похищение. На этом месте был ещё один бой, много трупов в серых комбинезонах.

– В серых это геты, больше некому. Интересно, что они забыли на Поверхности? Впрочем, Гетия как государство больше не существует. Шесть дней. Мы нанесли удар одновременно по всем их оплотам, и в самой Гетии, и на пристенных островах, сейчас пять легионов завершают зачистки пещерных поселений. Наверняка кто-то сможет уйти, но о таком народе можно будет забыть.

– Это не слишком жестоко?

– Жестоко, да. Наверху такое называется «геноцид», и «вся прогрессивная общественность» уже заходилась бы в истерике. Однако, с нашей точки зрения, не слишком жестоко. Поживёшь здесь, узнаешь, кто такие геты. Роб-Рой, кстати, тоже с ними воевал, как обычно, в начале своего правления, и тоже, в принципе, успешно. У нас с ними очень давний конфликт, есть с чем сравнивать. Но лучше книгу прочитать, чем рассказывать вкратце.

Я прилёг на диванчике, накрывшись пледом, который принёс другой охранник. Кроме охраны, на вилле был управляющий, который что-то делал сам, а для всего остального время от времени нанимал людей. Сам Рэм, надо полагать, содержанием своей резиденции не очень заботился, раз держал для этого постороннего человека. Каких-нибудь слуг или обслуги я здесь не видел.

Затем мои мысли переключились на щедрую порцию новой информации. Легкий станковый аннигилятор, значит… Я вспомнил результаты его применения и ужаснулся. Поврежденная опора звёздного корабля, до потери устойчивости, плюс уничтожение защитной артиллерии – это серьёзно. А что такое, по местным меркам, тяжёлое вооружение? Один образец я видел, «монстр-танк». Надо полагать, имеется что-то ещё. Потом я подумал, что «монстр» имеет недостаток – он слишком огромен, не надо даже особенно целиться, чтобы попасть, потом вспомнил о силовом куполе и понял, что при таких технологиях техника вполне может не соответствовать земным понятиям. Зато у него подавляющая огневая мощь, превышающая, пожалуй, целый артиллерийский дивизион.

Затем я вспомнил о дьявольском кристалле, преграждавшем проход в Пещеру. Вот тоже потрясающая мощь. Правда, непонятно, как он будет действовать, например, на танк. Да и излучение идет не постоянно, а периодически. Это слово заставило задуматься. Создалось впечатление, что я нащупал нечто очень важное, но сформулировать в полусонном состоянии было невозможно.

Десятичасовая ночь пролетела незаметно, а когда я утром проснулся и вышел во двор, Рэм уже возился около бетонного сарая-ангара. Он вывел оттуда свой свежевымытый автоматикой, блестящий серо-зелёный флаер и открыл двери в борту. Эта машина была несколько меньше, чем та, на которой меня похитили люди Роб-Роя и намного симпатичнее, как-то стремительнее и изящнее. Впрочем, излучателей на её носу тоже не было. Я забрался в просторный салон с шестью креслами, пилотское уже занял Рэм, уселся рядом с ним и откинулся на спинку. Регент щёлкнул несколькими тумблерами, что-то набрал на пульте, машина приподнялась с земли, взлетела, низко загудев внизу и, набрав высоту, с небольшим ускорением пошла вперёд. Внизу проплыл тот огромный город, в который я чуть не упал вчера на коне.

– Это Тулуза, – сказал Рэм, – обычный большой город. Самым крупным считается столица, Капуá, ударение на последнюю гласную, а самым красивым – Береговой. Он тоже столица, но формальная, республики Македония. А всё её население принято называть македонианами.

– А тевтонцы кто такие?

– Другая республика, Тевтония. Кого-то встретил?

– Ротхем.

– О! – совсем, как данный персонаж не так давно, сказал Рэм, – известный человек. Был раньше. Так сказать, специалист по слухам. Причём, хороший. Очень здорово умел по разным слухам делать аналитику о настроениях в обществе. Давно, ещё при моём отце и потом, при правлении Роб-Роя. Тогда это было востребовано. Вообще, у нас здесь четыре республики. Македония, Романия, Византия, Тевтония. Каждая расположена на отдельном большом острове, плюс мелкие незначительные территории и островки, и каждая когда-то была самостоятельным государством. Очень давно, в древности. С тех пор все нации перемешались и почти не имеют характерных особенностей. Пятой, и не нашей, и не республикой была Гетия, она занимала половину острова Ветров, вторую занимает Византия. Она же всегда страдала в первую очередь от нападений гетов.

– А почему они нападали?

– Не поверишь. Потому что могли. До последних дней всё мирное население по соседству в напряжении держали. Наше терпение лопнуло, в общем.

Следующие десять минут прошли в молчании, он всё сидел и пялился на экран монитора, изредка что-то переключая на пульте. Можно было, конечно, поговорить о чём-нибудь ещё, но чтобы спрашивать, нужно сначала знать, что именно спрашивать. Не всё же подряд.

Меня стала одолевать скука, и я прилепился носом к стеклу кабины, глядя вниз на фермы и плантации. Однако скоро они куда-то пропали, и потянулась бесконечная, пустынная и грязно-коричневая равнина.

– Ну вот, теперь и смотреть-то не на что, – произнёс я вслух.

– Ты о чём? – оторвался, наконец, от экрана Рэм.

– Скучно вот так лететь и слушать гул мотора. То хоть вниз глядел, а теперь там какая-то пустыня.

– Понятно. В этом районе пять лет назад полыхали сильные пожары, войска Роб-Роя, наступая на Береговой, уничтожали всё на своём пути, был отдан приказ снова утопить мятеж в крови. Тулуза лежит юго-восточнее Капуа, поэтому часть нашего маршрута проходит здесь, мы зайдём на столицу с востока. Береговой находится северо-восточнее, на берегу (внезапно) Большого Македонианского залива. Это – последний след последней гражданской войны. Видишь, вон грузовик висит?

В воздухе ниже нас и правда неподвижно застыла какая-то солидных размеров машина.

– Распыляют бактериальные культуры и удобрения, я не специалист, чтобы точно сказать. Через несколько месяцев горелая почва придёт в норму, остатки арматуры и пластиков распадутся, и здесь снова можно будет строить жильё и высаживать плантации. Пострадавший район велик, тут за века вдоль дорог, соединяющих города, почти сплошная застройка возникла, поэтому работают до сих пор. Можно быстрее, но мы не стали делать аврал. Бежавшее население за пять лет прижилось в других местах, но прежнее место тоже постепенно заселяется.

– Рэм, – решил я задать вопрос, который интересовал не меньше, чем ближайшее будущее, – у меня в голове не укладывается, как у вас может быть столько незанятой земли и тридцать миллиардов населения? Я когда-то читал, что вся Поверхность может прокормить не больше двенадцати…

– С нашим способом ведения хозяйства можно и больше, – горделиво улыбнулся он, – а у вас – ещё больше. Мы строим огромные мегаполисы, где каждое здание – как бы микрорайон, но стоящий не вдоль поверхности, а поперёк, то есть растёт снизу вверх. На Поверхности есть подобные здания, но два-три от силы, и не в СССР. Города собирают основную массу населения, освобождая много места под частное строительство, продовольственные плантации и просто под уголки природы. Скученность в них, конечно, большая, но мы уже давно привыкли. Так строить придумали предки, пару тысяч лет назад. Впрочем, вот здесь, под нами, низкая застройка раньше тянулась почти всё расстояние от Капуа до Берегового. Но мы стараемся не занимать всё пространство, лучше ещё чуть-чуть расширить большие города. Если хочешь знать, всё население Поверхности можно разместить на одном не очень большом острове. Правда, стоя, и есть им будет нечего.

– А свет? Почему небо сияет, а никакого солнца нет? Да ещё и гаснет на ночь?

– Небо создали Создатели, извини за тавтологию. Два миллиона лет назад они провели эксперимент с нашей планетой, дав начало сразу двум цивилизациям, одной на Поверхности, для другой разыскав полость глубоко под землей, расширив её и снабдив всем необходимым – светом, водой, флорой и фауной, даже круговоротом воды и других веществ. Вода в море испаряется, поэтому вдоль стен грота всегда сильный туман – нижние ветры дуют в их сторону. Там формируются облака и движутся благодаря верхним ветрам в строго определённых направлениях, к горным вершинам, где выпадают осадки, и откуда берут начало две реки. Во всех остальных областях дождей никогда не бывает, поэтому изначально мы селились вдоль рек, путей облаков и моря, и только сравнительно недавно, после создания системы транспортировки воды, освоили нынешнюю территорию. Теоретически, мы можем заселить всю землю, что у нас есть. Практически, нам пока это не нужно. Жилой площади хватает и хватит ещё надолго, плантации обычные и гидропонные тоже занимают не так много места, промышленность резких рывков давно не требует.

– Мы нашли саркофаг Создателей около шести тысяч лет назад, что дало начало новому летоисчислению и привело к объединению наших четырёх государств в Империальный Союз, кроме гетов, они «пожелали» остаться «самобытными», – эти слова Рэм произнёс с какой-то… издёвкой, что ли. – Раньше на каждом крупном острове было отдельное государство. Создатели оставили записи, технологии, конечно, адаптировав до степени, понятной примитивной цивилизации вроде нас тогдашних. Вам они тоже оставили подобный саркофаг, но вы его не обнаружили до сих пор.

– Значит, наш мир создан… богами? А саркофаг может быть, уже найден, но просто чьё-то правительство его скрывает?

– Они не боги. Просто очень далеко шагнувшая в технологическом плане раса. Например, секрет нашего неба мы до сих пор постичь не в состоянии. Периодическое свечение с небольшим повышением уровня радиации на близком расстоянии пока выше нашего понимания, так работать с атомом могли только Создатели. Небо не сплошное, так кажется только с земли, в нём есть трещины, дыры, пока незначительные, и, по расчётам, незначительными они будут не меньше пятисот тысяч лет. Солидный срок, надеюсь, к тому моменту мы что-нибудь придумаем. А насчёт саркофага – нет, его не нашли. У нас есть наблюдатели и форпосты во всех странах и правительствах всего земного шара, есть доступ к «жутким тайнам», «секретным материалам», тщательно охраняемыми от широких масс населения, и я точно могу сказать – саркофаг пока никем не был найден. Мы сами можем только предполагать, где именно он находится, на территории прародины Внешнего Человечества, в СССР, на Украине.

– Но ведь прародиной считается Африка, или Месопотамия?..

– Считается, потому что пока именно там найдены древнейшие следы людей. На самом деле ваше человечество создавалось в землях восточной Украины, на тот момент самых благоприятных в климатическом плане. Там Создатели построили свои лаборатории и какие-то… ну типа фабрики. Следы строений они, конечно, убрали, мы им в этом подражаем, – Рэм усмехнулся, – Как точно всё было, я рассказать не могу, о древнейших народах у нас только смутные сведения, ведь регулярное наблюдение мы начали вести шесть… то есть, три тысячи ваших лет назад. Спустя несколько десятилетий после открытия саркофага.

– Не понял? Почему такая разница?

– Три и шесть тысяч? Наш суточный цикл не меняется два миллиона лет, он жёстко задан технологиями Создателей, а ваш изменился, стал длиннее, потому что зависит от вращения планеты вокруг своей оси и Солнца. Поэтому, ну и по нескольким другим причинам, у нас свой календарь, и два наших года примерно равны одному солнечному. Конечно, два миллиона лет не очень большой срок для такого астрономического события, как замедление вращения планеты на пару часов, но это не было естественным процессом. Произошла какая-то катастрофа планетарного масштаба, вернее, даже цепь катастроф, в результате чего облик Земли изменился, погибли некоторые древние народы, изменились очертания материков и так далее. Нам тоже досталось, но слегка. Наша литосферная плита большая и прочная, плюс, наверняка Создатели что-то предусмотрели на подобный случай. Ещё нужно учитывать, что наш час длиннее вашего, он составляет ровно одну двадцатую часть суточного цикла.