Текст книги "Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки"

Автор книги: Дмитрий Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)

Я не буду рассматривать положения и нормы 135 ее статей, структурированных в шести крупных разделах, которые разбиты на отдельные части, делящиеся в свою очередь на главы. Ибо эта Конвенция начала действовать в то время, когда Финляндия и СССР уже практически завершили решение проблемы военнопленных Зимней войны и войны Продолжения.

Нормативные акты СССР о содержании финских военнопленных

Для того чтобы определить, в какой степени реальная практика содержания финских военнопленных в СССР и их репатриации соответствовала декларированным правам пленных в международных актах и советских нормативно-правовых документах, необходимо проанализировать различные документы по проблеме военнопленных, принятые правительством СССР, министерствами и ведомствами, командованием Вооруженных сил СССР в годы Зимней войны и войны Продолжения, а также в предвоенные годы. Это позволит ответить на вопрос, каким был нормативно-правовой статус финских военнопленных, чем он отличался от утвержденного мировым сообществом в Конвенции 1929 года.

Сразу следует подчеркнуть, что СССР не ратифицировал Женевскую конвенцию 1929 года «Об обращении с военнопленными», поскольку, по его заявлению, он не мог выполнить несколько содержащихся в них существенных нормативов. Российский исследователь В. Галицкий считает, что И. Сталин не был против подписания и принятия данной Конвенции, но советская делегация по вине Авеля Енукидзе не смогла вовремя оформить соответственную заявку на выезд в Женеву, «а А. Енукидзе просто побоялся вторично доложить Сталину о необходимости выезда советской делегации в Женеву»[37]37
  В. Галицкий, 1997. С. 87.
  Енукидзе Авель Софронович (1877–1937), советский политический и государственный деятель. С 1918 секретарь Президиума ВЦИК, в 1922–1935 секретарь ЦИК СССР. Член ЦКК. Член партии с 1924, ЦК партии с 1934. Репрессирован; реабилитирован посмертно.


[Закрыть]. Однако при этом было заявлено, что СССР в случае возникновения проблемы будет ее решать в духе этого международного акта. То есть, не признавая Конвенцию de jure, de facto СССР брал на себя обязательство гарантировать права военнопленных, призванные мировым сообществом.

Более того, 25 августа 1931 года нарком иностранных дел СССР М. Литвинов подписал другую важнейшую, тесно связанную с указанным нами выше международным актом, Женевскую конвенцию 1929 года «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях». В СССР она вступила в силу 26 марта 1932 года.

В связи с этим возникает вполне закономерный вопрос почему СССР не ратифицировал Конвенцию «Об обращении с военнопленными», но подписал международный документ «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях»?

По моему мнению, вопрос ратификации данных международно-правовых документов был основан именно на особенностях национального законодательства СССР. В УК СССР 1926 года имелись статьи, предусматривающие уголовное наказание за сдачу в плен. Соответственно, признав права иностранных пленных, СССР вынужден был бы признать и права собственных солдат и командиров, попавших в плен к неприятелю. Вполне очевидно, что так Советский Союз поступить не мог – военнопленный априори считался «врагом народа» и предателем. А какие права могут быть у изменника? Однако существовали некоторые «смягчающие вину обстоятельства» – ранение, болезнь и недееспособность могли освободить советских военнопленных от уголовного преследования. Поэтому СССР в соответствии со своим внутренним законодательством закрепил равные права за своими и иностранными больными и ранеными пленными. Таким образом, я считаю вполне логичным мотив Советского Союза не подписывать женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными». Другое дело, насколько этичными и моральными были эти действия советского руководства. Фактически Сталин предавал своих солдат, позволяя противникам, в первую очередь, конечно, Германии, не соблюдать в отношении советских военнопленных постановления названной Конвенции.

Итак, еще за несколько лет до начала «зимнего» вооруженного противостояния между двумя странами СССР de facto признавал основополагающие международные акты, определявшие отношения военнопленного и государства, удерживающего его в плену, используя в качестве фундамента внутреннее законодательство. Однако Советский Союз на основе конвенций разработал нормативные документы, обязательные для исполнения, создав тем самым правовые рамки при принятии соответствующих практических действий по решению проблемы иностранных военнопленных. То есть, с одной стороны, вопреки международной практике межгосударственные соглашения были подменены внутренним законодательством, а с другой – инструкции по обращению с иностранными пленными разрабатывались на основе конвенций.

Важно также отметить, что к началу Зимней войны СССР уже имел практический опыт обращения с иностранными военнопленными. На его территории существовали лагеря, в которых содержались военнослужащие польской армии. Они попали в плен в ходе войны, начатой в конце апреля 1920 года Польшей против Советского Союза с целью захвата нескольких районов Украины и Белоруссии, входивших тогда в состав СССР. Существовали также лагеря для военнослужащих японской армии, захваченных в плен во время боев советско-монгольских войск с вооруженными силами Японии в 1938–1939 годах в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол.

Для решения проблемы иностранных военнопленных советское правительство вынуждено было создавать внутреннее национальное законодательство. После принятия Женевских конвенций 1929 года оно, а точнее, Центральный исполнительный комитет СССР (ЦИК СССР – высший орган государственной власти СССР с 1922 по 1938 год с некоторыми законодательными функциями) и Совет народных комиссаров СССР (СНК СССР – высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти СССР с 1917 по 1946 год), принимает 19 марта 1931 года Постановление № 46 под названием: «Положение о военнопленных». Этот документ регулировал взаимоотношения между Советским государством и пленными гражданами других государств, определял решение всех общих вопросов жизнедеятельности иностранных военнопленных, находившихся на территории СССР, с учетом опыта Первой мировой войны, послевоенной дискуссии мирового сообщества по данной проблеме, возможностей страны, недавно пережившей Гражданскую войну. «Положение о военнопленных» 1931 года действовало до сентября 1939 года и в целом соответствовало Женевским конвенциям 1929 года.

Однако в Положении имелись и существенные различия. Документ, принятый советским правительством, основывался на трех системообразующих посылках: 1) режим содержания военнопленных в Советском Союзе должен строиться в соответствии с мировым опытом решения проблемы и не должен быть хуже того, который определен Женевской конвенцией; 2) советский документ не должен полностью копировать Женевскую конвенцию, нужно исходить из реальной ситуации страны, строящей социализм, поэтому некоторые права военнопленных, предусмотренные в Конвенции, не должны включаться напрямую в «Положение о военнопленных», а входить лишь в качестве отдельных элементов в инструкции, предназначенные для тех, кто будет непосредственно контактировать с военнопленными; 3) разрабатываемый в СССР документ должен соответствовать в полной мере национальному законодательству, отражающему своеобразие истории развития страны и ее народов, и согласован с нормами советского права.

Именно в связи с тем, что Положение увязывалось с нормами советского права, количество статей в этом документе было в два раза меньше (45), чем в Женевской конвенции 1929 года (97). При этом не признавались некоторые права и обязанности как военнопленных, так и государства, предусмотренные Конвенцией, но одновременно расширялся объем отдельных их прав и обязанностей, содержавшихся в международном акте.

Так, в советском документе содержались следующие отличия.

Во-первых, не предусматривались льготы военнопленным из офицерского состава, при указании возможности содержания их отдельно от остальных пленных; запрещалось денщичество и ношение знаков отличия; военнопленные не обязаны были отдавать воинское приветствие – честь – офицерам; не учитывалось положение Конвенции о размещении пленных по национальному признаку в отдельных лагерях; не сохранялось положение, согласно которому привлечение военнопленных к работам могло быть только при их личном согласии, труд был обязательным для всех.

Во-вторых, на пленных распространялся гражданский, а не военный режим; денежное довольствие выплачивалось всем военнопленным, а не только офицерскому составу; пленным из числа «рабочего класса и эксплуатируемого крестьянства» предоставлялись права, аналогичные правам других иностранцев, находящихся на территории СССР; труд военнопленных организовывался с учетом общего законодательства СССР об охране труда и оплачивался по нормам, установленным для местностей расположения лагерей и для соответствующей категории трудящихся; расширялись права на самоуправление через создание лагерных комитетов, которым предоставлялась возможность связываться по вопросам жизни пленных со всеми органами государства, то есть функции комитетов не ограничивались вопросами получения и распределения посылок

В середине сентября 1939 года в СССР появляются явные признаки того, что государство готовится к наступлению каких-то значительных событий, которые потребуют дополнительных усилий по решению проблем военнопленных. Принимается целый ряд важных документов: 19 сентября выходит приказ Министерства внутренних дел, точнее Народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД СССР), о создании специального структурного подразделения с особыми полномочиями и ответственностью – Управления по делам военнопленных НКВД СССР. Далее, 20 сентября Экономический совет при правительстве СССР своим специальным решением уточняет отдельные нормы Постановления «О положении военнопленных», в частности нормы продовольственного снабжения. За десять последних дней сентября Наркомат внутренних дел развивает еще более бурную деятельность: были разработаны и приняты четыре нормативно-правовых документа по вопросам организации лагерей военнопленных, их продовольственного снабжения и медико-санитарного обслуживания, по порядку содержания в лагерях захваченных в плен военнослужащих, а также правилам внутреннего распорядка лагеря пленных. Напряжение не спадает: 3 и 8 октября выходят приказ НКВД СССР об объявлении «Положения о военнопленных» и его директива по оперативно-чекистскому обслуживанию пленных в лагерях Наркомата внутренних дел. Причем отдельные положения этой директивы относились именно к финским военнослужащим. За 11 дней до начала Зимней войны министерство издает Временную инструкцию о войсковой охране лагерей (приемных пунктов) частями конвойных войск НКВД.

Все это свидетельствует о том, что СССР готовился к войне, к войне с Финляндией, к приему большого количества финских военнопленных. Советское правительство учитывало, что действующие лагеря переполнены и не смогут принять новых пленных, так как по состоянию на 30 ноября 1939 года в них находилось, например, одних только поляков свыше 200 тысяч человек. В связи с этим в системе НКВД были созданы новые лагеря, рассчитанные на прием 46 000-46 900 военнопленных.

После начала Зимней войны, с первым захватом в плен финских военнослужащих, НКВД издает приказ об организации приемных пунктов и лагерей для военнопленных, а в конце декабря 1939 года – Временную инструкцию о работе пунктов министерства по приему военнопленных. В середине января 1940 года уточняется штатное расписание всех подразделений и служб, занятых решением вопросов пленных в лагерях, в том числе структура и количественный состав охранных подразделений, состав служб по идеологической работе с военнопленными, по медицинскому обслуживанию и других.

Существовавшее с 1931 года «Положение о военнопленных» заменялось новым, одобренным Экономическим советом при СНК СССР 20 сентября 1939 года. Несмотря на то что этот проект Положения фактически не был утвержден Советом народных комиссаров СССР, Наркомат внутренних дел руководствовался им в работе с военнопленными вплоть до 1 июля 1941 года.

«Положение о военнопленных» 1939 года было менее детализировано, чем предыдущий документ, разработанный в 1931 году, но и оно сохранило основные нормы международного права. Финские военнопленные были защищены от жестокого обращения и оскорблений. Им гарантировалось неприменение пыток и других мер физического воздействия с целью получения сведений о положении их страны в военном или ином отношении. У пленных не могли быть отобраны личные вещи и документы, белье, обувь, обмундирование, предметы личного обихода и т. п., при этом допускалось, что ценные вещи и деньги могут быть временно изъяты уполномоченными на то органами, но лишь при оформлении соответствующих документов и выдачи квитанции.

Кроме того, в этом документе, в отличие от Положения 1931 года, у военнопленных сохранялись знаки отличия, допускалось содержание отдельно от рядового состава пленных офицеров и приравненных к ним по званию.

Пленные обеспечивались бельем, одеждой, продовольствием и предметами первой необходимости, а также денежным довольствием. Получение ими продовольственной или иной помощи со стороны, то есть помимо СССР, не влекло за собой снижение норм пищевого довольствия, гарантированных государством. Им предоставлялось право получать денежные переводы из других стран, иметь на руках деньги в пределах установленных норм и приобретать на них продовольствие, одежду, белье и предметы первой необходимости. Военнопленные имели право на медицинское обслуживание, причем медицинский персонал финской армии, попавший в плен, тоже мог оказывать помощь финским военнопленным. Пленным гарантировалась возможность информировать родственников о своем нахождении в плену, за ними также сохранялось право переписки, получения посылок с родины ил;и из нейтральных стран, при этом посылки не облагались пошлинами и акцизами, а отправление почтовой корреспонденции было бесплатным. Пленным предоставлялось также право присутствовать на богослужении и полная свобода отправления религиозных обрядов.

Трудовое использование военнопленных регламентировалось почти так же, как этого требовала Женевская конвенция. Рядовой и унтер-офицерский состав (и приравненные к ним) могли быть использованы на работах на территории лагеря и вне его – в промышленности и сельском хозяйстве. В этом случае на них распространялось советское законодательство об охране труда и рабочем времени в соответствии с особенностями отраслей производства. Офицерский состав (и приравненные к ним) могли быть использованы на работах вне территории лагеря лишь по особому распоряжению УПВ НКВД СССР. Труд военнопленных должен был оплачиваться в соответствии с нормами, установленными этим Управлением. Причем категорически запрещал ось использовать труд пленных для обслуживания личных нужд администрации лагерей и других военнопленных, а также в районе боевых действий.

У военнопленных имелось право обжаловать действия администрации лагерей и мест их содержания в любых соответствующих государственных ведомствах вплоть до правительства Советского Союза.

В «Положении о военнопленных», утвержденном в 1939 году, было записано, что пленные обязаны строго выполнять все правила, указанные в нем, а также подчиняться администрации лагерей. За неподчинение лагерным правилам, совершение уголовно наказуемых преступлений военнопленные могли быть привлечены к дисциплинарной и уголовной ответственности. Неподчинение властям, лагерной администрации, а также сопротивление им и оскорбление их действием при исполнении ими своих служебных обязанностей рассматривались в суде военного трибунала. Менее существенные проступки рассматривались на основании статей Дисциплинарного устава Рабоче-крестьянской Красной Армии. Военнопленному мог быть вынесен даже смертный приговор, но об этом в обязательном порядке необходимо было информировать Международную организацию Красного Креста и Красного Полумесяца. Приговор мог быть приведен в исполнение не ранее чем через месяц после такого сообщения.

Представители Красного Креста допускались на территорию СССР для ознакомления со сложившейся ситуацией в лагерях, но с особого разрешения Наркомата иностранных дел Советского Союза.

Список нормативных документов, выпущенных советским правительством в связи с Зимней войной, завершают мартовский и апрельский приказы 1940 года Министерства внутренних дел о ликвидации приемных пунктов (лагерей) военнопленных, а также приказ НКВД от 5 августа этого же года о ликвидации Сестрорецкого приемного пункта военнопленных.

Таким образом, до начала военных действий Зимней войны, во время трехмесячного вооруженного противоборства двух стран и после окончания этой войны СССР активно разрабатывал внутреннее законодательство по проблеме военнопленных, совершенствовал структуру управления и механизмы организации жизнедеятельности военнослужащих, удерживавшихся им в плену. При этом он руководствовался регламентирующими правовыми нормами двух основополагающих Женевских конвенций, но не целиком – по некоторым пунктам в той мере, в какой они соответствовали идеологическим установкам, господствовавшим в СССР того периода.

Эти внутренние нормативные акты касались всех иностранных военнопленных на территории СССР, вне зависимости от их национальной принадлежности, хотя существовали некоторые инструкции и приказы НКВД, касавшиеся пленных отдельных национальностей, в том числе и финнов (приказы и инструкции 1939–1940 годов). Но в целом финские пленные практически не выделялись в отдельную категорию, по ним не разрабатывались в большом количестве специальные инструкции, как это было сделано для польских, а позднее немецких военнослужащих. Это обстоятельство связано с тем, что общее количество финских пленных было сравнительно невелико и срок их пребывания в СССР был недолог. Основная масса финских военнопленных была репатриирована уже в 1944 году.

Следовательно, при выявлении нормативного статуса финских военнопленных времен Зимней войны мы должны учитывать всю совокупность документов, принятых в СССР в эти годы. Точно так же мы должны действовать и при определении статуса финских военнопленных войны Продолжения, то есть учитывать все документы, принятые в Советском Союзе во время Второй мировой войны.

Прежде всего, необходимо заметить, что в самом начале Великой Отечественной войны, 1 июля 1941 года СНК СССР утвердил новое, третье «Положение О военнопленных». По сравнению с Положением 1939 года в него были внесены некоторые незначительные изменения. Так, была подтверждена отмена статьи об одинаковых условиях содержания военнопленных, то есть офицерский состав теперь находился в более привилегированном положении. Трудовое использование офицеров разрешалось лишь с их согласия, а не на основании решения УПВ НКВД СССР Но в целом Положение 1941 года практически полностью копировало аналогичный документ 1939 года.

Однако нормотворчество советских государственных органов на этом не прекратилось. Под напором обстоятельств, непредсказуемых зигзагов войны нужно было решать новые проблемы. Мне удалось найти свыше 20 документов в интересующей нас сфере, датированных с 1 июля 1941 года по 19 октября 1944 года. Например: Постановление СНК СССР об утверждении нового «Положения о военнопленных», приказы, циркуляры, директивы и указания НКВД СССР: по конвоированию в лагеря-распределители, по порядку учета, охраны и содержания военнопленных, по использованию трудоспособных в промышленности, на торфяных разработках для получения энергосырья для электростанций Свердловской области, по подразделению военнопленных на группы в зависимости от их физического состояния, по перечню болезней и физических недостатков для отнесения к соответствующей группе трудоспособности, по порядку содержания раненых и больных в госпиталях Народного комиссариата здравоохранения СССР и Народного комиссариата обороны СССР (НКО СССР), по санитарному обеспечению при железнодорожных перевозках пленных, по изменению норм их продовольственного снабжения и снабжения предметами хозяйственного обихода, а также совместный приказ НКВД СССР и начальника тыла Красной Армии о вещевом имуществе.

Таким образом, эти документы касались самых разнообразных проблем. Прежде всего, речь в них шла о традиционных вопросах условий содержания и охраны пленных, их трудового использования, медицинского обслуживания и продовольственного обеспечения. Но вместе с тем в них затрагивались и новые вопросы. Из-за огромного роста масштабов проблемы во время Великой Отечественной войны, больших потерь в людских и материальных ресурсах советское правительство вынуждено было не просто вносить в действовавшие нормативные акты существенные уточнения по условиям и нормам содержания военнопленных, но и реагировать на новые моменты.

В частности, в документах времен Великой Отечественной войны более подробно рассматривались вопросы репатриации военнопленных, захоронения умерших в плену и порядка их учета. Большое внимание уделялось культурно-массовой работе в лагерях, вопросам советской пропаганды в различных местах пребывания военнопленных, антифашистской работы идеологических подразделений лагерей с пленными из разных национальных армий, воевавших на стороне Германии (Италии, Венгрии, Румынии и т. д.), а также об агентурной работе среди военнопленных. В частности, агентурной работе, то есть вербовке людей для проведения разведывательных операций спецслужб Советского Союза в европейских странах после Второй мировой войны, была посвящена специальная директива НКВД СССР от 7 октября 1943 года.

Из общей массы нормативных документов этого периода целесообразно особо выделить утвержденные Министерством внутренних дел 7 августа 1941 года «Инструкцию о порядке учета военнопленных в лагерях НКВД» и «Инструкцию о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД». Эти инструкции существенно дополняли «Положение о военнопленных» 1941 года. В частности, они урезали права военнопленных на обращение в государственные органы, соответственно им запретили подавать жалобы и заявления в адрес Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР, НКВД СССР и в партийные инстанции. Согласно внесенным изменениям, количество обязанностей пленных несколько увеличилось. Однако в целом можно констатировать, что и эти документы соответствовали принципам международного права.

Итак, правовой статус финских военнопленных Зимней войны и войны Продолжения, содержавшихся на территории СССР, был довольно подробно разработан в советских нормативно-правовых документах. Он несколько раз изменялся, но в основных моментах всегда соответствовал статусу пленных, определенному Женевскими конвенциями 1929 года. Отдельные права финских военнопленных в советской трактовке сужались, как это было, например, с отменой льгот, связанных с социальным происхождением военнопленного. Между тем некоторые права пленных, признанные мировым сообществом, в постановлениях правительства, приказах, директивах, инструкциях и других документах Министерства внутренних дел Советского Союза и других государственных органов, отвечавших за судьбу финских военнослужащих, были расширены в направлении большего уважения прав человека.

Разумеется, понятие «права человека» употреблено мной не в сегодняшнем его содержании и объеме, а в качестве фиксации общего направления движения. Конечно, предпринятые шаги в этой области были непоследовательны, часто совершались лишь под давлением международного сообщества. Разумеется, советское видение прав человека во многом тогда было не таким, каким оно сформировал ось в европейских странах, в частности, из-за разницы в идеологиях, господствовавших в СССР и Европе. Все это так. Но несмотря на это, по моему мнению, в СССР было продемонстрировано стремление государства идти в правильном направлении, решать проблему военнопленных в правовом аспекте.

А теперь посмотрим, как обстояли дела в Финляндии. Здесь в годы, предшествовавшие Зимней войне, правительство страны уделяло мало внимания развитию внутренней нормативно-правовой базы решения проблемы военнопленных. Очевидно, здесь полагали, что эта проблема обойдет страну стороной, что уже ничего не нужно менять в имеющемся опыте содержания пленных. А он был приобретен во время Гражданской войны 1918 года, когда Финляндия столкнулась с проблемой содержания около 80 тысяч красных финнов, потерпевших поражение и оказавшихся в различных лагерях и тюрьмах.

Однако это не означало, что финское правительство не уважало международное право. Как только в ноябре 1939 года начались боевые действия на финско-советской границе, Суоми заявила через Международный Красный Крест, что будет придерживаться основных норм ведения войны, выработанных мировым сообществом, и будет соблюдать Женевскую конвенцию 1929 года об улучшении участи больных и раненых в действующих армиях.

Поскольку правительство Финляндии намеревалось выполнять требования международного права, то возобладало мнение, что нет особой нужды создавать единый комплекс нормативных документов, который стал бы просто дубликатом Женевских конвенций. Финны, в основном, ограничились небольшими, но очень конкретными инструкциями и комментариями к международным документам. Например, в «Инструкции по внутреннему распорядку в сборном лагере для военнопленных № 1», подписанной подполковником Б. Бьёрклундом, в специальных подразделах регулировались вопросы лечения в лагере больных, работы военнопленных, их питания, обеспечения некоторых их прав и обязанностей.

То есть, несмотря на отказ подписывать Женевскую конвенцию о военнопленных 1929 года, Финляндия брала на себя обязательство гарантировать права пленных, признанные мировым сообществом. И это было вполне добровольно принятое решение государства, поскольку в то время не существовало эффективной системы международных санкций, применявшихся в случае несоблюдения мировых стандартов и правил в обращении с военнопленными.