Текст книги "Клиент с того света"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Сидел?

Не знаю, что заставило меня сделать такой вывод. Возможно, тюрьма накладывает на человека особенный отпечаток, понятный тем, кому привелось коротать дни и ночи за решёткой.

Фероз был стреляным воробьём, и вопрос не застал его врасплох. Он не стал запираться:

– Было дело.

– За что?

– Так, по глупости. Хозяин, конечно, не знает, иначе бы вышиб меня в два счёта.

– Можешь не беспокоиться, закладывать тебя я не собираюсь.

– Спасибо, – усмехнулся Фероз.

– Однако взамен попрошу быть со мной искренним, – продолжил я.

– Да что уж там, спрашивайте, – обречённо произнёс Фероз. – Вы ведь меня теперь в покое не оставите.

– С чего вы так решили? – не понял я.

– Да ладно, дело обычное, – горестно вздохнул Фероз. – Велите, чтобы я следил за посетителями, замечал, что и как, а потом отчитывался в участке. В противном случае стуканёте начальству. Все вы полицейские одинаковые.

– Даю слово, что от меня этого ты не услышишь, – заверил я. – Мне всё равно, сколько ты мотал в тюрьме. Я расследую убийство, и если поможешь разоблачить убийцу, мы больше никогда не встретимся.

– Слишком сладко поёте, – недоверчиво покачал головой официант.

– Слушай, Фероз, хочешь – верь, хочешь – не верь. Я на тебя давить не собираюсь.

– Хоть и не привык я верить полиции, но вам всё же поверю. Другого выхода у меня всё равно ведь нет, – печально сказал Фероз.

– Точно, – негромко произнёс я.

– Вас ведь недавний жмурик интересует?

– Только он и ничего больше.

– Так я ведь вряд ли смогу что добавить.

– А ты постарайся, – попросил я. – Спасибо скажу.

– Вот уж век мне бы не слышать вашего спасибо, – хмыкнул Фероз. – Значит так, господин хороший. Когда этого бедолагу замочили, я был на кухне, с поваром кое-что согласовывал насчёт заказа. Слышу крик истошный, будто режут кого. Меня как кипятком ошпарили. Бегу в залу, батюшки светы – толпа народу и все вокруг столика, который я обслуживаю, стоят. Протиснулся, может, думаю, плохо кому стало, помочь надо. Я ведь многое умею, приходилось людей откачивать. Смотрю, а помощь то не нужна: майор ткнулся носом в тарелку, будто спит, в спине ножик, под столом лужа кровищи. Пощупал руку, пульса нет – как есть жмурик. Вызвали полицию, а дальше, как обычно. В участок уже три раза таскали. Надоело, честное слово.

Официант замолчал.

– Это всё? – недоверчиво спросил я.

– Всё, – с наигранной искренностью ответил Фероз, но я почувствовал в его интонации фальшь.

– Точно?

– Как на духу, – выпалил Фероз, отводя глаза в сторону.

Э, нет, шалишь, братец. Что-то от меня скрываешь. И вид у тебя подозрительный.

– А ведь недоговариваешь, Фероз. Не знаю что именно, но недоговариваешь. Раз уж начал колоться, колись до конца. Я ж с тебя шкуру спускать не собираюсь.

Я устремил на него проницательный взгляд, под действием которого официант сразу съежился и сразу стал меньше ростом.

– Было кое-что ещё, – признался он. – Так, ерунда… Пустяк, разотри и выкинь.

– Ну? Что за пустяк? – заинтересовался я.

– Так вот, после убийства я обнаружил странную вещь. На столе убитого осталось нетронутое блюдо – рыба в соусе 'Лер де буж' и бокал с красным вином 'Сюр ле пре'.

– И что это могло значить? – не понял я.

– Никто из сидевших за столиком гостей не заказывал ни рыбу, ни красное вино. Не сомневайтесь.

– Откуда такая уверенность?

– Этот столик обслуживал только я. Другие официанты не имели права принимать заказы. Так распорядился хозяин, и никто из нас не осмелился бы перечить.

– Интересно, – задумчиво произнёс я. – Ты говорил об этом на допросе?

– Да, – кивнул Фероз, – но меня не слушали. Следователю это показалось несущественным. Есть ещё интересная деталь. В тот день у нас к каждому столу был прикреплён отдельный официант. Всё же гости собрались непростые, и хозяин чуть в лепёшку не разбился. Поскольку персонала не хватало, пришлось нанять людей из агентства. Мы половины из них в лицо не знали.

– Тоесть под видом официанта мог шуровать кто угодно, не рискуя быть замеченным.

– Вот именно! – довольно осклабился Фероз. – А если хотите узнать ещё одну занятную штуковину – навестите Гвидо. Он вам ещё кое-что расскажет.

– Кто такой Гвидо?

– Официант наш. Он сейчас дома отлёживается. Плохо ему.

– А что случилось?

– Сотрясение мозга, – пояснил Фероз. – И приключилось оно аккурат в тот вечер, как вашего типа пришлёпнули. Только ваших Гвидо почему-то не интересует. Я так понял, вы уже кого-то сцапали и теперь на него дело шьёте.

– Шьём, – не стал спорить я. – Ты адресок Гвидо знаешь?

– А то. Улица Висельников дом пять. У него на втором этаже комнатушка съёмная.

– Спасибо, Фероз. Действительно, ценные вещи мне рассказываешь. Ответь ещё на один вопрос и свободен: ты обслуживал столик майора Хэмптона во время выступления Вальехо.

– Нет, конечно, – усмехнулся Фероз. – Мы стараемся свалить из зала при первой возможности. Мало ли – перестарается наш кудесник, и у кого из нас крыша поедет. Часто наблюдать его штучки-дрючки не стоит, слишком опасно.

– Понятно, – я с удовольствием пожал Ферозу руку на прощание, а потом, оставшись в кабинете, стал размышлять.

Вроде бы полиция права, Хэмптона действительно убил близкий друг – капитан Гибсон. Вот уже и свидетель есть – лучше не придумаешь. Это я о фокуснике, простите иллюзионисте, если кто не понял. С другой стороны – необъяснимое чувство заставляло меня рассматривать и иные варианты. Не всё так однозначно в убийстве майора, не всё.

Я вышел в коридор и столкнулся с Вальехо. Он спешил на выступление и едва не сбил меня с ног.

– Простите, – пробурчал иллюзионист.

– Ничего страшного, сам виноват, – пробормотал я, а потом, опомнившись, крикнул в спину удаляющемуся Вальехо:

– Скажите, а во время вашего номера к столику убитого не подходил кто-то из официантов?

Иллюзионист на мгновение замедлил ход, остановился и задумчиво произнёс:

– Да, был официант. Он что-то принёс на подносе.

– А лицо, лицо его помните? – задыхаясь от волнения, выпалил я.

Вальехо обернулся и с мрачным видом ответил:

– Увы, лица его не было видно. Во всяком случае, я не рассмотрел.

Он скрылся за занавесками, встреченный громом аплодисментов. Откуда-то грянул торжественный марш, раздирая барабанные перепонки. Представление начиналось.

Я вышел на улицу и побрёл до стоянки кэбов, прикидывая, во сколько выльется поездка к больному официанту Гвидо.

Улица Висельников не отличалась от прочих городских улиц, не считая Трущоб, конечно. Своё название она получила потому, что во времена не столь отдалённые на большой площади, примыкающей к ней, стояли виселицы, а тогда казни были чуть ли не ежедневным ритуалом, без которого и день не день. Виселицы разобрали лет тридцать назад, а вот название закрепилось.

Дом номер пять стоял особняком. Я поднялся по истлевшему деревянному крыльцу, открыл входную дверь и шагнул в пропахшую кошками, сгоревшей пищей и плесенью парадную.

Где живёт Гвидо, мне подсказала пожилая тётка, стиравшая на общем балкончике бельё в наполненной до краёв лоханке.

– Только зря вы пришли, – сказала она, вытирая руки об матерчатый передник, украшенный жирными пятнами. – Он сутками в кровати валяется, может и не встать.

– Ничего, – заявил я, – услышит меня, сразу на ноги вскочит.

Гвидо открыл не сразу, только после того, как мои удары ногой в дверной косяк переполошили всех обитателей дома. Сперва за дверью послышался лай собаки, потом я увидел самого хозяина – угрюмого мужика в серой от грязи рубахе и кальсонах, давно уже утратившими первоначальный цвет. Он держал на поводке комнатную собачку, ощерившуюся маленькими, но очень острыми зубками.

– Не гавкай, – грозно пригрозил Гвидо псине, потом спросил у меня:

– Зачем пожаловали?

– Я расследую убийство… – начал я.

– Понятно, легавый, значит, – буркнул Гвидо. – Входи уж, раз пришёл. Собаку не бойся – не кусается.

В 'подтверждение' его слов псина тут же впилась в мой башмак и попыталась, мотая головой, стянуть с ноги. К счастью, прокусить ботинок ей не удалось.

– Фу, Клюшка, фу, – угрожающе произнёс хозяин и попытался оттащить животину. Получилось не сразу – собака со смешным прозвищем Клюшка не собиралась сдаваться и медленно, но верно дырявила мне обувь.

– Почему вы её так назвали? – спросил я, когда Гвидо догадался взять собачку на руки, избавив тем самым меня от этой зубастой напасти.

– Старая она, вот и назвал Клюшкой, – пояснил больной. – Я ведь её на улице подобрал. Теперь отрабатывает из благодарности. Знает, кому жизнью обязана.

Как будто понимая, о ком идёт речь, расстроенное животное попыталось взять реванш. Каким-то образом псина умудрилась вырваться из рук Гвидо, совершила резкий прыжок и клацнула челюстью у меня перед носом.

– Ого, – сказал я, отшатнувшись. – Жаль, что её с вами в тот день не было.

– Это в какой день? – сразу не сообразил Гвидо.

– Да когда сотрясение мозга вам устроили.

– Ах, в этот, – усмехнулся больной. – Да уж, она бы обидчика моего на ленточки бы распустила. Не смотрите, что мелкая, злости – на трёх королевских сторожевых хватит, да и прыткая очень. Вас кто ко мне подослал – Фероз?

– Он, – признался я.

– Вот зараза, – сокрушённо вздохнул Гвидо. – Вечно сперва говорит, потом думает. Просил же его языком не полоскать, особенно при посторонних. Из-за его дури нас когда-то и замели.

– Вы тоже в тюрьме сидели? – поразился я.

Интересно, остальные официанты в 'Порт Либеро' случаем не беглые каторжники?

– Пришлось, конечно. А то не знаете? Вы же полицейский, наверняка подготовились к разговору, справки о нас навели, – уверенно заявил Гвидо.

Будь я настоящим полицейским, обязательно навёл бы справки, однако возможности частного сыщика не столь безграничны.

– Всё знать невозможно, Гвидо. Стало быть, Фероз вам помог рубашку арестанта примерить.

– Он, язык без костей, – ругнулся Гвидо. – Дело, конечно, старое, мхом поросло, но вспоминать неприятно. Тряхнули мы на пару одного барышника, денег огребли – мешок, не меньше. Фероз на радостях подружке проболтался, а та его полицейским заложила, когда узнала, что он с другой шуры-муры крутит.

Я спохватился, что столько времени расспрашиваю человека с сотрясением мозга – штукой довольно неприятной.

– Как ваше самочувствие: голова не болит?

– Отболела своё, – махнул рукой Гвидо. – Зато узнал, что мозг имеется.

– Хорошее известие, – хмыкнул я.

– Проходите, – посторонился больной. – Клюшка, не вздумай гавкать. Ещё раз пасть откроешь, акулам скормлю.

Собачка мигом стала как шёлковая. Знать, хозяин слов на ветер не пускал – если обещал скормить акулам, так тому и быть.

Я рассмотрел небогатые апартаменты Гвидо. Много времени это не заняло. Большую часть маленькой комнатки занимали продавленный лежак и скомканное лоскутное одеяльце в углу для собаки.

– Пристраивайтесь, – любезно предложил хозяин, смахивая с покрывала хлебные крошки.

– Спасибо.

Между нами сразу пристроилась Клюшка. Она злобно посматривала, но кусаться не собиралась. И то радость.

– Рассказывайте, как же это вас угораздило?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Гвидо. – Вышел я из подсобки воздухом подышать – мы часто так делаем, когда администратор не видит. Тут меня сзади по башке и шарахнули, – он показал крупную шишку на голове. – Я в отключку, а этот гад одежду стянул и меня голого в хранилище пустое засунул. Зачем ему одежонка моя понадобилась – ума не приложу. Я только к вечеру очнулся – голый, на холодном полу. Бр…

– А кто ударил, не знаете?

– Нет, – сокрушённо вздохнул Гвидо. – Не видел ни лица, ни фигуры. Сдаётся только – мужик это был, врезал по кумпелю крепко. Попадись мне сейчас – убил бы на месте. Из-за него которые сутки на кровати валяюсь, даже Клюшку не могу выгулять, приходится ей свои дела тут делать.

– Жаль, что не видели,– непритворно вздохнул я. – Надеюсь, вы с ним ещё встретитесь.

– Я тоже надеюсь, – скрежетнув зубами, сказал больной. – Мы с Клюшкой тогда развлечёмся. Я ему башку отвинчу, а псине печёнку отдам. Она у меня страсть как печенку любит, говяжью правда…

Больше ничего ценного узнать не удалось. Соскучившийся по гостям Гвидо рассказал пару занимательных историй из былой жизни, ни коим боком не относящихся к расследованию, в итоге даже Клюшка стала смотреть на меня более благосклонно. В офис я приехал в состоянии лёгкой прострации. Было от чего голове пойти кругом. Слишком много ниток, которые похоже ведут сразу к нескольким клубкам. Ребус для частного сыщика. Поневоле начнёшь себе сочувствовать.

Однако всю грусть-тоску сняло появление Лиринны. Она мигом привела расстроенные чувства в норму старым проверенным способом. В общем, нормально дышать я сумел только к вечеру и тогда же задал первый вопрос на интересующую тему:

– Что, не зря на конюшне побывала?

– Не зря, – Лиринна прижалась ко мне и стала ласково гладить рукой мою щёку. – Хозяин конюшни – шикарный дядечка. Я ему очень понравилась.

– Так-так, – сквозь зубы произнёс я. – Число моих врагов увеличивается не по дням, а по часам.

– Ты ревнуешь, Гэбрил? – улыбнулась Лиринна.

– Я? Ревную?!! С какой стати? – с дрожью в голосе произнёс я.

– Молодец, – губы Лиринны коснулись моих. – Ты мне нравишься таким.

– Каким?

– Мужественным и… глупым.

– Почему глупым? – обиделся я.

– Потому что я люблю только тебя, – руки Лиринны обвили мою шею. – Дурачок.

– Спасибо на добром слове, – хмыкнул я.

Вот ведь странно, назвали дурачком, а на душе так хорошо и спокойно.

– А что ещё, кроме шикарного дядечки удалось увидеть?

– Ухоженных лошадей, прекрасно оборудованные стойла, – начала перечислять Лиринна.

– Оглашай весь список, я тем временем посплю, – пошутил я.

– Я же говорила – дурачок, – засмеялась эльфийка. – Думаешь, я ничего не делала? Я ведь всё на коленях исползала, со всеми конюхами переговорила, даже с конём пообщалась.

Мои глаза полезли на лоб.

– Серьёзно?

– Конечно, – кивнула Лиринна.

– И что он тебе сказал? – доверчиво спросил я.

Эльфы не переставали удивлять. Знаю, что они умеет обращаться с животными, но вот, чтобы болтать с лошадьми…

Лиринна лукаво повела глазками:

– Сказал, чтобы другого жениха себе искала.

– Ах, ты, – я сгрёб девчонку в объятия, та радостно взвизгнула, прильнув к груди. – Задам тебе трёпку, чтобы мысль поменять меня на другого даже не возникала.

– Кто кому ещё и задаст, – с притворной обидой сказала Лиринна.

– Правда на моей стороне, – возразил я.

Мы немного побарахтались к взаимному удовольствию. Я узнал несколько новых приёмов клеста, и без особого успеха применил столько же недавно освоенных. Всё же Лигрель был прав, когда сказал, что берётся меня обучать только из сочувствия. Закончилось всё боевой ничьей (сдаётся мне, Лиринна поддавалась).

– Кстати, не знаешь, что это такое.

Она взяла со стола свою сумочку и вынула из неё продолговатый предмет.

– Где ты его нашла? – сглотнув, спросил я.

– На конюшне. Конюхи сказали, что эта дрянь впилась в бок коня, на котором ехал майор. Из-за неё конь то и понёс. Не пойму, на сучок конь напоролся или на что-то ещё.

Я вспомнил прогулку с Поппи по саду, тролля, вышедшего из намокших зарослей, державшего в лапах трубочку из стебля бамбука. Вспомнил убитую метким выстрелом птичку. Вывод напрашивался простой.

– Это шип, – сказал я. – Кто-то выстрелил в лошадь из духовой трубки. Возможно, Грым.

Глава 11

В которой странные события вертятся вокруг тролля

– С какой стати троллю понадобилось стрелять в человека, спасшего ему жизнь? – поразилась Лиринна.

– Думаешь, я знаю, что творится у этих созданий под черепной коробкой? Я свои-то поступки порой объяснить не могу, а тут тролль… – я поскрёб в затылке. – Ладно, чего голову ломать, сегодня же вечером постараюсь найти Грыма и допросить, как следует.

– Допросить тролля? – эльфийка не верила своим ушам.

– Ну да, – с деланным безразличием сказал я. – Могу повторить ещё раз, если не дошло.

– Можно подумать, ты у нас каждый день троллей допрашиваешь.

– Не каждый, конечно, но ведь когда-то начинать нужно. Раз уж сумел укротить эльфийку, свернуть в бараний рог тролля – плёвое дело, – лукаво подмигнул я Лиринне.

Её задел хвастливый тон высказывания, она встала, уперев руки в боки, и заявила с неприкрытым вызовом:

– Размечтался. Кто кого ещё укротил, спрашивается.

Я не стал продолжать шутливую пикировку: дай компаньонке волю, проспорили б до утра – эльфийское упрямство штука серьёзная, без боя Лиринна никогда не сдастся, и махать белым флагом однозначно выпадет мне. Плохой мир лучше доброй потасовки, разгорающийся пожар следовало притушить, направив мысли невесты в другое, более спокойное русло, так что я достал план города и спросил:

– Лучше скажи: найдёшь на плане место, где майор упал с лошади?

– Попробую, – неопределённо ответила эльфийка.

Она взяла карту и принялась изучать с глубокомысленным видом – ни дать ни взять – полководец перед генеральным сражением. Я отодвинулся в сторону, дабы не стоять над душой – сам не люблю, когда за спиной стоят.

– Нашла, – радостно воскликнула Лиринна, – приблизительно здесь, даже не приблизительно – точно здесь. Вот, взгляни, Гэбрил, – она смело ткнула пальчиком в карту.

– Уверена? – недоверчиво спросил я, склоняясь над планом.

– На все сто. Меня папа научил картами пользоваться, – похвасталась она.

– Не игральными, надеюсь, – усмехнулся я.

– Что?!! – обиделась напарница.

– Ничего. Умница, – похвалил я.

– Кто: я или папа? – закусив губу, спросила она.

– Оба.

Я ещё раз посмотрел, куда указывает её пальчик, и не удержался от восклицания:

– Ого, от этого места до Хэмптонов рукой подать. Выходит Грыму, если это был он, совсем не обязательно пришлось выходить за пределы поместья.

– Точно, он же не хотел привлечь к себе внимание. Тролль, бредущий по улицам города, мигом стал бы сенсацией. А уж как Гвенни бы обрадовался. Представляешь заголовок передовицы – 'Тролль-убийца', – последнюю фразу Лиринна продекламировала с таким выражением, что я невольно усмехнулся:

– Тебе бы газетами на улице торговать. Думаю, Гвенни в таком случае увеличил бы тираж своего издания раза в два.

– Если он будет платить больше, чем ты, я, пожалуй, подумаю, – подмигнула Лиринна.

Я улыбнулся. Увы, с тех пор, как приятель стал семейным человеком, наши отношения постепенно прекратились. Печально, но факт. Скажи мне кто раньше – ни в жизнь не поверил. И дело вовсе не во мне или в Гвенни. После того, как мы выручили из беды владелицу парфюмерной лавки Дебби, в которую он влюбился без оглядки, что-то пошло наперекосяк. Его супруга основательно взялась за дело. То ли настолько ревновала дорогого муженька, то ли сочла нас неподходящим знакомством (и это после всего, что мы сделали), но с недавних пор Лиринна и я не были в доме Гвенни желанными гостями. Открытым текстом это не сообщалось, но двух-трёх незначительных намёков хватило, чтобы сделать соответствующие выводы. Я не хотел портить влюблённому по уши Гвенни идиллию, поэтому не стал открывать ему глаза: большой мальчик, сам разберётся.

Так что улыбка получилось натянутой, всё же он не из тех друзей, от которых мечтаешь избавиться. Хотя надежда, что рано или поздно всё вернётся в привычное русло, погасла не окончательно.

Взгляд упал на часы – уже поздно, пора двигать к Хэмптонам, ещё одна ночь пройдёт в разлуке с семьёй. Если даже мне так плохо от одной мысли, что говорить про Лиринну.

– Ты собираешься? – спросила она, догадываясь, что у меня на уме.

– Прости, солнышко, Хэмптоны не могут ступить без меня и шага.

– Может, мы откажемся от их проклятых денег? Найдём других клиентов… – предложила Лиринна.

– Я бы с удовольствием, но мы слишком глубоко увязли. Что-то происходит с этой семейкой. Я должен разобраться – не хочу, чтобы люди продолжали гибнуть.

– Береги себя, Гэбрил, – попросила Лиринна.

– Не сомневайся, мне есть что терять, – заверил я. – И не вешай нос, всё будет пучком.

Эльфийка вздохнула:

– Даже не знаю, почему я в тебя влюбилась.

– Наверное, потому что хуже под рукой не попалось.

– Пожалуй, ты прав. Надо было найти себе жениха из эльфов. Они красавцы – не чета тебе.

– Любовь зла, полюбишь и …

– Дай я тебя поцелую… козлик.

– Лучше наоборот, козочка.

Я поцеловал Лиринну, вышел на улицу, поймал с помощью привратника кэб и поехал к особняку Хэмптонов. Если этой семейке спокойней от моего присутствия, так тому и быть.

Темнело, на улицах загорались немногочисленные фонари. Кэб нырял в размытое чернильное пятно пустоты, изредка оказываясь на освещённом пространстве, тогда я видел в окно масляные фонари, встречные кареты и редких прохожих, спешивших прижаться к обочине. Вечер как вечер, не лучше и не хуже других.

Шурша колёсами, кэб подкатил к воротам и остановился. Почти сразу же с места тронулся другой экипаж, стоявший возле особняка Хэмптонов, и сдаётся мне, на запятках стоял человек, недавно причинивший нам с Лиринной кучу неприятностей – Бурундук, тип, которому я с удовольствием набил бы морду ещё раз.

Интересно, кто додумался взять в обслугу вороватого парня, подсаженного на пыльцу? Впрочем, если кому-то не лень каждые пять минут проверять на месте ли бумажник, пусть нанимает себе хоть маньяка-убийцу.

С утра охрана у ворот сменилась. Теперь караулил Макс – коренастый мужичок с лицом, исполосованным шрамами. Он сразу узнал меня и сдержанно поприветствовал:

– Добро пожаловать, мистер Гэбрил.

– Привет Макс. Всё в порядке?

– А как же! – гордо объявил охранник. – Пока мы здесь, и муха не чирикнет, – сделал зоологическое 'открытие' Макс.

– В смысле? – не понял я. – Ты хотел сказать: не пролетит.

– А, какая разница, – махнул рукой страж.

– Действительно, – губы непроизвольно расплылись в улыбке. – Макс, здесь только что проехал экипаж. Ты знаешь, чей он?

– Это к боссу по делам приезжали, можете не волноваться.

– А кто именно, не скажешь?

– Лучше у босса спросите, – настороженно ответил охранник. – Вряд ли ему понравится, если я буду сплетничать за его спиной.

– А что – это военная тайна?

– Может и тайна, – пожал плечами Макс. – Я человек маленький, что скажут, то и делаю, что не скажут – не делаю.

– Да ты прям философ.

– Поживите с моё, не таким станете.

– Дело хозяйское, не хочешь говорить – не надо, неволить не буду. Спрошу другое: тролля не видели? – в свете последних событий этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Неа, – равнодушно ответил Макс. – Наверное, по саду шляется, тут ему делать нечего. Не понимаю я этих господ: на кой им такая образина понадобилась? Толку никакого, воняет жутко и жрать горазд – при мне целое ведро слопал, и пузо не лопнуло.

– На себя посмотри, – буркнул я и прошёл за ворота, не задумываясь, что приобрёл ещё одного врага.

Спрашивать у экономки, где находится Грым, глупо: мисс Портер любила его как зима лето. Если тролль умрёт, она с радостью спляшет на похоронах. Её кандидатура отпадает, кто следующий? Я вспомнил нежное отношение Грыма к молоденькой служанке. Пожалуй, Агнесса должна быть в курсе. 'Разжалованный' тролль обязательно должен был ей показаться. Не стоит исключать варианта, что она же его и укрывает от хозяйских глаз. На территории, отведённой под поместье, можно спрятать целое стадо мамонтов. Хорошее наследство оставил своим потомкам Альдер, жаль, у меня такого предка не имелось. Мне бы сейчас любое наследство пригодилось, даже самое завалящее. Впрочем, это шутка. Я – сирота, не знающий кем были отец и мать. Несколько раз голову посещала мысль заняться поисками родителей, но каждый раз останавливало то, что меня просто подбросили в приют. Выходит, большой радости моё появление на белый свет не принесло.

Я постарался выбросить из головы нахлынувшие размышления.

Дом большой, комнат много, однако искать надо, да и что это за сыщик такой, коли боишься поисков. Обшарил первый этаж – бестолку, поднялся на второй и был вознаграждён за усилия – в конце коридора находилось раскрытое окно, откуда доносились женские голоса. Разговор шёл на повышенных тонах: мисс Портер громко отчитывала горничную, та вяло пыталась оправдаться, получалось неубедительно. Я подошёл, прислушался: да, сладкой жизнь Агнессы не назовёшь, экономка явно невзлюбила девушку и всегда находила повод придраться. Речь шла о плохо убранных комнатах, если правильно понял, мисс Портер обнаружила пыль и распекала служанку, не скупясь на выражения из лексикона портовых грузчиков.

– Ты – ни к чему не годная вертихвостка, – не скрывая язвительности, утверждала экономка. – Боюсь, придётся просить мистера Хэмптона рассчитать тебя.

– Мисс Портер, – чуть не плача, произнесла девушка, – вы не можете уволить меня. Я всю жизнь проработала в этом доме. Я очень старалась…

Её мольба не растопила лёд в сердце мисс Портер.

– Я долго терпела твою лень и неряшливость, думала, повзрослеешь – поймёшь. Похоже, я ошиблась в тебе. Прошло время, ты стала ещё хуже. Лентяйка, неряха, дура. Моё терпение не бесконечно. В конце концов, оно лопнуло. Завтра и ноги твоей здесь не будет, я об этом позабочусь, – заявила экономка.

– Не надо, пожалуйста, не надо… Я не знаю, как мне жить… Я в этом доме с самого детства. Пожалуйста…

Девушка зарыдала, её худенькие плечи содрогались. Мисс Портер стояла как изваяние, тогда Агнесса опустилась на колени и припала к руке мучительницы. Крупные слёзы текли из голубых глаз девушки. Экономка фыркнула и отвернулась. Она просто светилась торжеством.

Меня передёрнуло: неприятно видеть, как на твоих глазах унижают человека.

– Вот ведь ревнивая сволочь, – раздался знакомый голос за спиной. – Опять довела Агнессу до слёз.

– Здравствуйте Лагарди, – сказал я, не оборачиваясь. – Что значит ревнивая?

– Да то и значит. Неужели ещё не догадались – мисс Портер ночей не спит, мечтает поскорее замуж за Джонаса выскочить.

– Она же его значительно старше, – удивился я.

– Думаете, это помеха? – сплюнул Лагарди. – Одно время она положила глаз на Томаса, но мой брат сразу дал от ворот поворот, тогда мисс Портер переключилась на его сына. Она давно вертела Джонасом, как захочется, но это продолжалось до поры до времени. Агнесса подросла, и ситуация изменилась. К тому же и девчонка явно не равнодушна к молодому хозяину.

Я вспомнил слова Агнессы, услышанные в первый день пребывания в особняке. Пожалуй, Лагарди прав.

– Мисс Портер дурой не назовёшь, – продолжал он. – Она сразу смекнула, откуда ветер дует, и приняла меры. Девчонка стала опасной конкуренткой, потому ей и достаётся на орехи. В принципе, понятно: куда перезрелой грымзе до смазливой мордашки Агнессы, вот мисс Портер и бесится, зло срывает. Не знаю, каким чудом Агнессе удалось продержаться в доме последний год.

– Думаете, рано или поздно Агнессу уволят?

– Есть причины сомневаться? – вопросом на вопрос ответил Лагарди.

– Если Джонас не тюфяк, он сможет поставить мисс Портер на место.

– Тюфяком его не назовёшь, но с нашей экономкой ему не совладать – характер не тот. Боюсь, юному наследнику она просто не по зубам. Да что там говорить – даже я перед ней пасую, хотя по логике вещей она всего лишь одна из слуг, – воскликнул Лагарди. – Кстати, вам не надоело слушать брань, доносящуюся из окна?

– Надоело, – кивнул я. – Что-то предлагаете?

– Предлагаю заступиться за девочку, – сказал Лагарди.

– Сомневаюсь, что мисс Портер оценит наш благородный порыв. Вряд ли мы являемся для неё авторитетами. К тому же можем всё только испортить.

– Скорее всего, вы правы, – закивал Лагарди, – но попробовать нужно, иначе эта стерва вконец запилит несчастную девушку. Давайте спустимся и придём на выручку бедняжке.

В этот самый момент послышался треск ломающихся веток. Мы практически одновременно обернулись на звук и увидели решительно настроенного тролля, который выбрался из-за густых зарослей и, увидев плачущую Агнессу, быстро сообразил, кто является причиной её слёз. Он и ранее не питал к экономке тёплых чувств, а сейчас тем более. Раздался низкий утробный рык, чудовище шагнуло к обидчице. Даже отсюда я видел как бешено вращаются белки глаз. Дело грозило обернуться трагедией – разъяренный тролль вряд ли прислушается к голосу разума, ещё немного и мисс Портер в лучшем случае останется калекой на всю жизнь.

Экономка вскрикнула, сделала шаг назад и, не удержав равновесие, упала, не предпринимая попыток подняться с земли. Похоже, мисс Портер впала в шоковое состояние и ничего не могла поделать с собой. Перед громадной тушей чудовища она выглядела беззащитной, как косуля перед медведем.

'Всё, – пронеслось у меня в голове, – Грым порвёт её на части'.

Лагарди ахнул, лицо его побледнело.

– Стой. Грым, стой, – что было духу завопил он, однако тролль, не обратил ни малейшего внимания на доносившиеся крики.

Увидев, что старания пропали в пустую, Лагарди схватил меня за ворот рубашки и умоляюще попросил:

– Гэбрил, сделайте что-нибудь, спасите несчастную.

– Спокойно, Лагарди, – я сбил его руки и посмотрел вниз – высоковато, конечно, но не смертельно, если прыгнуть и сгруппироваться, обойдусь без ушибов и переломов. Рискованно, но другого способа поспеть на помощь нет, каждая секунда на счету, неизвестно, что учудит тролль с упавшей женщиной. Сомневаюсь, что она сможет долго защищаться. Пускай мисс Портер не из самых приятных людей, спокойно наблюдать за тем, как её растерзает взбешённый Грым, выше моих сил. Я встал на подоконник, набрался духу и сиганул на покрытую зеленью клумбу.

Хорошо хоть под ногами оказался мягкий дёрн, приземление оказалось чувствительным, но не столь болезненным, как ожидалось. Впрочем, пятки моментально заныли, им досталось больше всего.

Я с грехом пополам поднялся, началось лёгкое головокружение, меня шатало как камыш на ветру.

– Мягкая посадка, – сказал сам себе и отчего-то усмехнулся.

Голова потихоньку пришла в норму, предметы вокруг перестали мелькать в бешеном хороводе и встали на свои места. Картина прояснилась.

Тролль повернулся в мою сторону, на его лице появилось осуждающее выражение.

– Прости друг, – сказал я. – Извини, что помешал.

Грым с досадой рыкнул, совсем как обиженный ребёнок. Он стоял раздираемый противоречивыми чувствами: с одной стороны находилась обидчица Агнессы, с другой стороны – я, не самый плохой из двуногих прямоходящих.

– Разделяю твои чувства, но не могу примириться с твоими методами: они слишком дикие. Мы же разумные существа, сумеем договориться, – залепетал я, понимая, что несу откровенную чепуху.

Правильно, когда противник в разы сильнее, его можно только заболтать. Я спрыгнул со второго этажа, не думая, что смогу предпринять против такой туши. Грыму осталось только положить меня на ладонь и прихлопнуть.

Он застыл, соображая, что делать. Возможно, окажись на моём месте другой, тролль смёл бы его с пути не задумываясь, но похоже ко мне он питал какие-то чувства, уважение что ли…