Текст книги "Идущие за кровью"
Автор книги: Дмитрий Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Как думаешь, получится? – хмуро спросил он Петрова.
Тот лишь неопределенно пожал плечами:
– Никогда не узнаешь до тех пор, пока не попробуешь.
– Тогда воткни вилку в розетку, – попросил Агасфер и, дождавшись, пока его просьба будет выполнена, к моему ужасу спокойно опустил электробритву в воду.
Послышался сухой электрический щелчок, и в воздухе запахло горелой проводкой. Под второй, громкий и раскатистый, щелчок, свет погас. В кромешной темноте послышался досадливый вздох, и голос Агасфера пожаловался:
– Не получилось… Тысяча семьсот тридцать второй способ… Обидно.
Я услышал, как он выбирается из ванной и шуршит одеждой.
– Проходите в комнату, – пригласил странный хозяин. – Я схожу на кухню и принесу свечи.
Спотыкаясь в темноте о стоявшую в коридоре мебель, мы добрались до комнаты, и я тихо спросил:
– Он что… Того… Чокнутый?..
– Он сообразительней нас с тобой, вместе взятых. Просто у него проблема… Никак не может умереть.
– Тяжелый случай… И давно у него это?
– Две тысячи лет. Когда-то он имел неосторожность обидеть Христа и был проклят вечной жизнью… За последние полторы тысячи лет испробовал все способы самоубийства. Ничего не помогает. По-настоящему тяжелый случай…
– Две тысячи лет?! – ужаснулся я. – Я бы на его месте повесился.
– Тоже не выходит, – скрипуче отозвался входящий в комнату Агасфер. – Ни повеситься, ни утопиться, ни застрелиться… Даже яд не берет. В сортир – извините за подробность – пару раз сбегаю, и все…
– А если с десятого этажа – головой вниз? – предложил я сочувственно.
– Вот такая вмятина на асфальте, вот такая шишка на голове, и никаких результатов…
– Гильотина?
– Восемь попыток, – ответил бедняга, водружая на стол подсвечник. – И в огне не горю, и в воде не тону… Теперь вот пробую самые новые достижения науки, но… Надежда, правда, ещё есть… Я тут с одним парнем договорился, он обещал за умеренную сумму лазер на время достать. Может, поможет?
– Никогда не узнаешь до тех пор, пока не попробуешь, – грустно повторил Петров, и я понял, что бедняга Агасфер зря потратит свои деньги.
– Что привело тебя в этот раз? – спросил Агасфер, усаживаясь в кресло напротив. – Землетрясение?
– Нет, – покачал головой Петров. – По моим подсчетам, оно будет лишь в девяносто восьмом году.
– В мае, – полуспросил-полуутвердил Агасфер.
– У меня получился август, – удивился Петров. – Ты по какой системе высчитывал?
– По гиперборейской.
– Я – по Нострадамусу… Время покажет, кто прав… Нет, я пришёл не за этим. У нас появилось нечто, совершенно неожиданное.
– Самое плохое всегда приходит нежданно, – согласился Агасфер. – Именно потому, что не ждут и не успевают приготовиться.
Петров подробно, не упуская ни одной детали, изложил ему события последних дней. Агасфер слушал не перебивая и лишь все больше мрачнел и хмурил брови. Под конец повествования он сидел совсем угрюмый и выбивал на крышке стола какую-то странную мелодию, постукивая костяшками пальцев.
– У меня несколько вопросов к вам, Страж, – сказал он, и я не сразу понял, что он обращается ко мне – столь непривычно было это для меня. Я все ещё казался сам себе самозванцем. И признаться, мне было бы куда легче знать, что они ошибаются в отношении моей скромной кандидатуры. Менять свои стереотипы и представления о жизни не так легко, а заниматься отлавливанием бегающих по городу трупов мне совсем не хотелось. Я привык их «описывать», а не отлавливать. Между тем Агасфер быстро набросал на листке бумаги схематичный рисунок и протянул мне:
– Так выглядела чаша, лежавшая в сундуке?
– Да, – подтвердил я. – Похоже… Очень похоже. Там ещё был порошок, свечи…
– Знаю, знаю, – остановил он меня. – Скажите, вы ничего не делали с этой чашей?
– Конечно, нет, – нахально соврал я. – У меня выработано очень педантичное отношение к вещдокам. Открыл ящик, увидел чашу, закрыл ящик, больше не трогал ящик. Всё.
– Это хорошо. Это очень хорошо, – кивнул Агасфер, пристально глядя на меня. – Вы избавили себя от очень больших проблем. Можно даже сказать, что вам повезло. С реликвиями подобного рода надо быть крайне осторожным. Они обладают свойствами одарять… Но подобные «дары» всегда имеют «две стороны»… Даже самые великие блага имеют «изнанку». «Чтобы что-то получить, требуется чем-то пожертвовать», – таков закон Востока. С этим надо быть очень осторожным.
– А что такое? – невинно поинтересовался я. – Что могло произойти?
– Достаточно того, что этого не произошло, – уклонился от ответа Агасфер. – Этим сообщением я вас и порадовал… А теперь буду огорчать. И огорчать сильно. Во-первых, эта чаша и есть тот самый «золотой кубок», который вы искали.
– Простите, – уверенно заявил я. – Но дерево от золота я ещё отличить могу. Мистика мистикой, но золото это… это всегда золото.
– Раньше эта чаша была заключена в золотую оболочку, – продолжал Агасфер, не обращая внимания на мою реплику. – Эта «оболочка» служила «защитным слоем», несущим на себе проклятье для каждого, кто стремится воспользоваться ею в корыстных целях. И те четыре камня, которые послужили причиной ваших… приключений, несли в себе заклятье такой силы, что снять его не могли почти тысячу лет. Для того чтобы извлечь чашу из «золотого футляра», требовались десятки обстоятельств: место, время, знания, обряды и заклинания… Вот почему Жеводан работал столь «грубо». У него не оставалось времени. Требовалось собрать камни воедино и вернуть их на место, только тогда становилось возможным извлечь чашу из «тайника», не причинив себе существенного вреда. Но вред всё же был нанесён. И вред страшный. Теперь ему вновь придется поторопиться, чтобы восстановить свои силы и… У него есть шанс существенно приумножить их… Глупец! Обрести бессмертье не дар, а проклятье! Его способны вынести только те, кто посвятит себя во имя таких целей, по сравнению с которыми жизнь одного человека – ничто. А он хочет получить блага непосредственно для себя. Когда-то я считал его умным человеком… Глупец!
– Я что-то не понимаю, – признался я. – Вы хотите сказать, что та потертая плошка и есть та самая чаша, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор?.. Что же это за посудина?
– Грааль, – сказал Агасфер, и даже в полумраке комнаты я увидел, как мелово побледнел Петров.
– Грааль, – глухо повторил он. – Ну, конечно же!.. Какой я глупец! Конечно! Грааль! Все сходится: Монсегюр, Совершенные, гитлеровские экспедиции, потом Берлин, вывод войск, расхищение ценностей и наконец… Это же лежало на поверхности, а я…
– В том-то твоя и беда, – сказал ему Агасфер. – Ты знаешь обо всех творящихся чудесах, но не можешь их воспринимать… Для этого нужно жить в них, а не только изучать. А теперь возникает очень много сложностей.
– Извините, ребята, – напомнил я о себе. – Вы что-то на своём языке говорите, а мне без переводчика это не осилить… Вы объяснили бы это мне попроще. Знаете, как для слабоумных… Что это за чашка? То, что она – Грааль, это хорошо… Это прекрасно… А чем прекрасно?
– И это – Страж? – удивленно посмотрел на Петрова Агасфер. – Ты уверен?
– Уверен, – меланхолично отозвался расстроенный Петров. – И даже более того. По моим подсчетам это не просто Страж. Это – Последний Страж. Страж, вобравший в себя дух всех своих предшественников для решающей битвы… Может быть, именно поэтому он и выглядит таким… странным…
– И это тоже переведите, – взмолился я. – Вы что-то говорите о чашах, о стражах, а я сижу тут такой тупой-тупой, и мне очень хочется сказать, что я о вас по этому поводу думаю. Пока я ещё сдерживаюсь, но если…
– Согласно предсказаниям, этот город должен быть разрушен, – глухо ответил Петров. – Когда Пётр закладывал город, к нему пришли волхвы. Или, если по-простому, маги. И предупредили: «Сему граду быть великим и судьбоносным для Державы. Мощь и слава его будут велики, но… Триста лет простоит сей град, а затем погибнет». Позже многие провидцы подтверждали и повторяли это пророчество. Последний пророк возвестил при Николае Кровавом: «Месту сему быть пусту». Ерунда, конечно… Но вот в чем беда: теперь, когда техника поднялась намного выше уровня молотка, оказалось, что город стоит на стыке двух плит. Излом проходит примерно по руслу Невы. И самое поганое, что в этих местах тоже бывают землетрясения. Редко, но бывают. Как ты думаешь, с какой периодичностью идут землетрясения?.. Правильно: раз в триста лет. И последнее было как раз незадолго до начала строительства города… По моим подсчетам ты – Последний Страж города.
– Землетрясение? – не поверил я. – Здесь?! Но этого же нельзя… Нет, этого определенно нельзя! Тут же станция помощнее Чернобыльской… Метро… Дома, построенные в последние годы черт-те как похабно… Вы понимаете, что будет, если все это?..
– К сожалению, понимаем, – сказал Петров. – Но пока ты жив, город будет цел и невредим. Так говорят предания… Конечно, может быть по-всякому. И пророки ошибаются. Может, все и обойдется…
– Спасибо, – сказал я. – У меня сегодня и впрямь «насыщенный день». Сперва меня пытается сожрать какой-то альбинос, который всасывает пули как пылесос, а потом мне говорят, что город будет разрушен, но я этого уже не увижу, потому как не доживу… Спасибо.
– Как вы думаете, – спросил Петров у Агасфера, – Жеводан стремится завладеть этой чашей, только желая получить бессмертие, или он всё же попытается воспользоваться силой Грааля? Они стоят на «разных полюсах»…
– Но он может попытаться уничтожить его. А при знании определенных обрядов и заклинаний, получить бессмертье может и он, «взломав» на время те самые «полюса»… Для этого ему необходимо пройти два этапа: первый – снятие заклинания, наложенного Совершенными (он его уже осуществил), и второй – произведение ритуала, после которого он сможет на короткий миг воспользоваться магическими свойствами чаши. Между этими действиями должен быть очень короткий срок. Снятие заклятия столь тяжело и опасно, что должно порядком подточить его жизненные силы. Второй ритуал требует не меньших усилий, но если он осуществит и его, то получит вечную жизнь… И уничтожит чашу. Он наверняка захочет совместить эти два желания, обретя бессмертие и одновременно осквернив Грааль.
– А как с помощью этой чаши можно обрести бессмертие? – насторожился я.
– Испить из неё, – ответил Агасфер. – Но для «черного мага», как я уже говорил, перед этим требуется произвести ритуал. То, что хорошо для «светлых сил» – плохо для «тёмных», и наоборот. Если ритуала не будет и он отопьет из чаши… Я думаю, что это подействует на него куда сильнее серной кислоты. А вот если…
– Одну минутку, – сказал я, чувствуя, как у меня начинают холодеть пальцы. – Вы хотите сказать, что если из этого бокала выпить… А что пить – это не важно? Если это будет… не вода, тогда ничего не получится?
– Это не имеет значения, – ответил Агасфер. – Если это не будет оскверняющий чашу напиток, а им может быть только кровь… Кровь! Он попытается воспользоваться кровью невинной жертвы! – догадался Агасфер. – Только так он сможет одновременно обрести бессмертие и осквернить чашу!..
– Думаете, в этом случае действие Грааля не исчезнет? – усомнился Петров. – Мне кажется…
Они принялись горячо спорить, оперируя какими-то совершенно непонятными мне терминами, цифрами и именами. Но мне уже было не до них. Какое-то очень нехорошее предчувствие, связанное с проклятой бутылкой водки, распитой в столь же проклятом замке, подсказывало, что разрушение города, столь тесно связанное с моей кончиной, переносится на достаточно неопределенный срок… И ещё то, что пить, действительно, вредно… Для здоровья… Я помрачнел и постучал ладонью по столу, привлекая внимание увлекшихся спорщиков.
– У нас очень мало времени, – напомнил я. – Этот тип может в лучшем случае смыться с этой чашей куда подальше. Я хочу вкратце получить информацию об этой чаше, об этом Жеводане и об ожидаемом ритуале. У меня появилась огромная личная заинтересованность в том, чтобы этот парень со всеми своими магическими глупостями очень сильно поплатился за одну вещь, произошедшую по его вине… И я хочу узнать, каким способом я могу заставить его пожалеть о том, что он откопал эту плошку, и о том, что он разбрасывал магические талисманы без присмотра, где ни попадя…
– Не понял, —удивился Петров.
– Это – личное! – мрачно отрезал я. – Итак, что это за чаша?
– Ваша неучёность делает честь вашей отсталости, – съязвил Агасфер. – К вашему сведению: Грааль – чаша, которую, согласно легенде, изготовил лично Иисус и из которой Он пил на Тайной Вечере, и в которую позже была собрана кровь из Его ран. Это одна из главных реликвий христианского учения. По некоторым имеющимся у меня данным, которые подтверждаются легендами и намеками, содержащимися в трудах Вольфрама фон Эшенбаха и Кретьена де Труа, эта чаша попала в руки альбигойцев и хранилась в священном для них месте – замке Монсегюр. В марте 1244 года крестоносцы после долгой осады захватили замок и, уничтожив защитников-мужчин, сожгли заживо 257 человек – женщин и детей. Но во время захвата замка четырём главным адептам удалось скрыться и унести с собой главные сокровища альбигойцев. В архивах Ватикана до сих пор хранится протокол допроса коменданта крепости. Он признался, что бежавшие были – Совершенные, вожди ордена и хранители сокровищ. Но что это были за сокровища, не знал никто. Позже, когда юго-восточная часть Франции, где раньше располагался Монсегюр, была захвачена немцами, по приказу вождей Третьего рейха там начались раскопки. Согласно утверждению французского историка Мишеля Анжебера, руководил поисками чин в звании штандартенфюрера СС, выполнявший тайный приказ самого Гиммлера. Сохранились некоторые свидетельские подтверждения тому, что в окрестностях замка нацистам удалось отыскать какие-то тайники, из которых были извлечены таинственные ящики, часть из них впоследствии была затоплена в озерах центральных Альп, а другая часть доставлена в Берлин. Все участники этой операции были расстреляны… Информация, принесенная вами, проливает свет на дальнейшую судьбу этих сокровищ. По всей видимости, альбигойцы замаскировали свои святыни, наложив на них страшные заклятья. А бежавшие из замка Совершенные не рискнули нести свои бесценные сокровища через территории, захваченные крестоносцами, и спрятали их в окрестностях замка… Что им помешало вернуться? Я могу только догадываться, помня о таинственном корабле, пытавшемся прорваться после падения замка через Гибралтар в открытое море, но подвергшемся нападению пиратов и затопленном своей же командой. А может, они и спаслись и теперь идут по следу за своими бесценными сокровищами, надеясь рано или поздно вернуть их… Кто знает? Во всяком случае логично предположить, что работавший в архивах Берлина Ватюшенко наткнулся на эту чашу и, польстившись на её древность или золотую оболочку, похитил её. Позже он вывез её в Россию и держал у себя до тех пор, пока место её хранения каким-то образом не стало известно Жеводану. Скорее всего, опять была задействована магия. Бывают дни, когда даже самое тайное, укрытое «за семью печатями» и охраняемое заклятьями, становится явным. Жеводан попытался купить или выменять чашу у Ватюшенко и, получив отказ, нанял для кражи известную вам троицу. Он не мог прикоснуться к этой чаше сам до тех пор, пока заклятье не будет снято. Именно поэтому он попросил воров отнести её в разрушенный особняк и оставить в одной из комнат. Он не мог даже прикоснуться к ней без вреда для себя. Но он и заклятье смог взломать не сразу благодаря жадности и глупости воров, с которыми был вынужден иметь дело. И потерял ещё некоторое время на возвращение всех «компонентов» заклятья. Эти камни самой своей природой несут определённую силу, а уж с помощью заклятий она возрастает тысячекратно, вырываясь из глубин веков и пространств. К примеру – агат. Он обладает силой древнего света, его называют камнем «Великой матери». А гелиотроп является камнем вербальной магии и дает власть над злыми силами, кровавик и опал также могут быть невероятно опасны, если знать, как разбудить дремлющие в них силы… Итак, он со брал камни воедино, снял заклятье и теперь готов к решающему ритуалу. Обезопасив себя от уничтожающего зло действия Грааля, он постарается получить бессмертие… А вот как помешать ему?.. Не знаю… После того, как он завершит ритуал, помешать ему будет невозможно. Значит, нужно помешать ему до этого. Но учтите: если на него напасть сейчас, то защищаться он будет, не заботясь о сохранении силы – слишком близка заветная цель. Настоящие маги стараются не привлекать к себе внимания. Внимание тешит самолюбие, но мешает делу. Приходится выбирать: либо слава, либо желаемое. По-настоящему сильна только тайная власть, поэтому секты и общины, обладающие истинной властью, обычно ведут свою деятельность «из-за кулис». Но теперь… Зная, что этой ночью он может получить бессмертие, он не остановится ни перед чем. Сила его огромна. Жеводан – очень искусный маг. И несмотря на то что сила его подточена последним ритуалом, уничтожить вокруг себя все живое на много километров он ещё сможет… Вам требуется застать его во время проведения магического ритуала. Он не сможет бросить его даже на секунду, чтобы заняться вами. Ни одна капля его магической энергии не должна быть израсходована вовне. Вот в этот момент вам и необходимо помешать ему.
– Как? – спросил Петров. – Что конкретно нужно сделать для этого?
– Все что угодно. Опрокинуть и потушить свечи, стереть часть пентаграммы с пола, вынести из здания чашу… Главное, чтоб сложный и трудоемкий ритуал был нарушен. Повторить его заново в эту ночь он уже не сможет. Такие дни бывают раз в сто лет, и до следующего раза ему придется ждать слишком долго. Но… Вы разрушите ритуал, а вот что вы будете делать с доведенным до озверения магом? Вы останетесь с ним один на один, и когда он осознает, что его планы нарушены, его гнев обратится на вас… Вы представляете, что он с вами сделает? Магов, равных ему по силе, не больше трёх дюжин в «черной магии» и двух дюжин – в «белой». Не хочу вас пугать, ребята, но тогда у вас появятся проблемы. Вы отстраните срок вспышки зла лет на сто, но не избежите его окончательно. Кроме того, вам предстоит ещё добраться до того места, где он совершает свой ритуал. Но я знаю Жеводана как человека педантичного и осмотрительного. По вашему рассказу я понял, что он привез с собой своих слуг, сотворенных из сложнейших и загадочных субстанций. Полагаю, что волк-альбинос был простейшим из этих тварей. Более сильных он оставил для своей охраны. И они будут драться насмерть, защищая своего господина в течение всей ночи, пока творится ритуал. Сможете ли вы пройти через их охрану?..
– Но что же делать?
– Вот этого я и не знаю. Вы спросили меня о чаше, и я поделился с вами своими знаниями и своими догадками. Дальше решать вам. Могу лишь повторить: сегодня редкая ночь. Она усиливает его мощь и его желания. Он торопился успеть провести ритуал именно в эту ночь, и он успел. Но если удастся нарушить его планы, можно остановить его и… скорее всего погибнуть. Соотношение сил в эту ночь помогает ему и будет направлено против вас. Только вам самим решать, как быть и что делать дальше, потому что речь идёт о вашей жизни и, возможно, о вашей душе. Это все, чем я могу вам помочь.
Расстроенный Петров поднялся с кресла и, тихо поблагодарив, направился к выходу. Я уходить не спешил.
– Вы мне вот что скажите, – спросил я Агасфера. – Этих тварей… Ну, тех, которых притащил с собой Жеводан… Их сложно уничтожить?
– Достаточно сложно. Особенно учитывая, что в данном случае они действуют сообща и повинуются чужой и очень мощной воле. Оружие против них известно с древних времен: заклинания, талисманы, серебро, соль… Смотря какую субстанцию они представляют. Не исключено, что они сотворены из разных материй. Учитывая, что сегодня «ночь гидры», их силы будут постоянно обновляться.
– Вам за свою жизнь наверняка приходилось сталкиваться с подобными мерзостями. Может быть, у вас завалялось какое-нибудь оружие? Серебряные пули, ножи какие-нибудь… заговоренные?
– Нет, ничего подобного я не держу. Я слишком мало «сижу на одном месте», чтобы обрастать скарбом. Хотя… Подождите, у меня где-то завалялась форма для отлива пуль. Если у вас есть серебро, это может вам пригодиться. Дать?
– Давайте хоть форму, – вздохнул я. – Опасно это или не опасно, но я туда пойду – это точно. Этот поганец подставил меня трижды: с зомби в моем кабинете, с этой белобрысой дворняжкой и… и ещё кое с чем. Три раза – это на три раза больше, чем нужно для того, чтобы меня разозлить… А я очень разозлился!
Агасфер долго копался в ящиках шкафов и расставленных по углам комнаты коробках, прежде чем протянул мне небольшую, но очень тяжелую форму для отливания пуль.
– Возьмите, – сказал он. – И молитесь, чтобы ваша вера укрепила ваши силы.
– Я не крещеный, – признался я. – И до сего дня был неверующим… Просто с этого часа, как я понимаю, у меня прибавилось работы. Кто-то, где-то, не интересуясь моим желанием, решил объявить меня «побочным эффектом светлых сил» и загрузить меня работой сразу на две ставки… Если этот «кто-то» при этом ещё и думает, что я испытываю от подобного поручения чувство восторга или хотя бы благодарности за оказанное доверие, то…
Не находя слов, я только многозначительно хмыкнул и направился вслед за Петровым.
– Зато и награда будет велика! – крикнул мне вслед Агасфер. – Вы будете входить в число тех счастливцев, которым суждено сражаться при Апокалипсисе…
– Очень приятная новость, – ворчал я, спускаясь на улицу. – За то, что меня валтузят здесь, я буду валтузить кого-то при Ал… Апок… Тьфу! Интересно, а как насчёт «отдохнуть» или хотя бы «спасибо»?..
– Что будем делать? – спросил меня поджидавший на улице Петров. – До того как стемнеет, остается часа два… Он приступит к началу обряда с наступлением темноты.
– Что ты будешь делать, я не знаю, – развел я руками. – А вот я намереваюсь пойти туда, набить ему физиономию, отнять эту посудину и отправить его лет на десять изучать магию в Сибирь. Пусть над телогрейками колдует.
– Ты все ещё не можешь осознать происходящее, – грустно сказал Петров. – Ты даже не представляешь, насколько все это серьёзно.
– А у меня с фантазией плохо, – парировал я. – Но «Возвращение воскресших мёртвецов» и «Кошмар на улице Вязов» я смотрел. Поэтому знаю точно – если какая-то из этих тварей попытается приблизиться ко мне больше, чем на три метра, я её убью. У меня священного ужаса перед ними не возникает, я по видику такие рожи разглядывал, что им и в кошмарных снах не снилось. Правило у меня одно: попытается кусить – убью!..
– Нет, ты всё же не понимаешь…
– И не хочу! – заявил я. – Я сейчас хочу одного: за те два часа, которые у меня есть, мне требуется стащить из сейфа Калинкина коллекцию серебряных монет, изъятых мной с кражи у Ватюшенко. И ты мне в этом деле поможешь.
– Каким образом?
– Необходимо вытащить Калинкина из кабинета хотя бы на час. У меня остался набор отмычек, изъятых у одного «деятеля»… Я попытаюсь вскрыть сейф и стащить монеты… Кража, конечно, но если выбирать между перспективами «получить по ушам» от Калинкина и возможностью стать разнообразием в меню этих тварей, то… То лучше не попадаться ни начальству, ни этим монстрам.
– Но как же я его вытащу из кабинета?
– Это твоё дело. Ты меня во все это втравил, вот и будь любезен участвовать. Ты как-то хвалился, что обладаешь «непомерными полномочиями», вот и добейся, чтобы его срочно вызвали в главк… Сможешь?
Петров кивнул и отошел к телефону-автомату, стоящему на углу улицы. Минут двадцать он созванивался с кем-то и что-то объяснял, потом вышел из будки и радостно кивнул мне:
– Готово.
– И куда ты его направил? – поинтересовался я.
– Как ты и советовал – в главк. Часа три его будут «песочить» за «неуспеваемость, плохую организацию работы, низкие показатели» и все такое подобное. Там это умеют. Там это даже любят. Был бы человек, а за что его…
– Умнее ничего придумать не мог? – хмуро спросил я. – Ты знаешь, что начнется, когда он вернется оттуда?! За эти «три часа» мы три месяца из-за бумаг да из засад вылезать не будем… Ух, удружил!.. Нет, откуда вас там, таких, набирают?! Всегда недолюбливал спецслужбы. Любое доброе дело так испохабят, что потом не знаешь, как к нему и подступиться… За это будешь стоять «на шухере». Стоял когда-нибудь?
Петров испуганно помотал головой.
– Ничего, – успокоил я, – все когда-нибудь начинали. Как только Калинкин за дверь, мы в отдел – и за работу. Мне потребуется минут двадцать, а то и тридцать. Я ведь тоже не специалист в этой области. Если кто-нибудь попытается войти – отвлеки. Все понял?
Петров так же испуганно покачал головой, только теперь уже сверху вниз. Я ещё раз оглядел тщедушную фигуру «уполномоченного по нечистой силе», горько вздохнул и сказал:
– Тогда – вперёд!..
* * *
– Готово, – сказал я, вставляя последнюю серебряную пулю в гильзу и зажимая её плоскогубцами. – Не «фонтан», конечно, но сойдет. С «Макаровым» все равно ничего не произойдет – его уже хуже не сделаешь, а порох волей-неволей, но взрываться будет. А раз он взрываться будет, значит, и пули вперёд полетят. А раз они вперёд полетят, значит, во что-то да упрутся. А раз во что-то упрутся, то этому «чему-то» сильно не повезет… Железная логика, не правда ли?.. Да что ты сидишь с таким видом, словно тебе через пятнадцать минут на электрический стул? Гляди веселей, ещё неизвестно, кто кого… Мне как-то раз в одиночку пришлось брать банду – вот это была заварушка так заварушка, а это что?.. Это – тьфу!
– Это не банда, – вздохнул Петров. – Это – силы, которые остановить практически невозможно. Твари лишь проявление этих сил, их «оружие». Но «сердце зла», управляющее этими силами, для нас недостижимо. Как можно бороться с теми, кто недостижим? Как ты представляешь схватку с мечом, который не держит ничья рука? Как ты собираешься остановить этот меч?..
– Смотри на жизнь проще, – посоветовал я, вставляя снаряженную обойму в рукоять пистолета и загоняя патрон в патронник. – Они кто? «Побочные эффекты». Будем устранять! Ох, слышал бы сейчас меня кто-нибудь! Иду брать «банду вурдалаков»… Даже самому приятно – звучит!
– А я – боюсь, – признался Петров. – Впервые за все время работы в этой области я боюсь… Есть вещи пострашнее смерти. И чтобы сражаться с этими тварями, нужно быть готовым к подобным вещам. А я не готов… Я не знаю, что делать, а ты не понимаешь всей сложности ситуации… Хороша пара «воителей». Мы не готовы, Серёжа, это точно! Эти пули для них могут оказаться как мёртвому припарки. А если и свалят кого-нибудь, то впереди нас будет ожидать Жеводан… Не представляю себе, как все это у нас получится… Как?!
– Если говорить честно, то меня больше беспокоит то, что будет со мной, если я вернусь из этого чертова замка. Представляешь, как озвереет Калинкин, если пронюхает, кто стащил коллекцию конфискованных монет?.. Вот это будет посерьёзней Жеводана и всего его «зоопарка», вместе взятых… Что я знаю наверняка, так это то, что Калинкина серебряной пулей не возьмешь. Да и осиновый кол не поможет. Он сам кого хочешь на осиновый кол насадит. Двадцать лет работы в угро – это двадцать лет работы в угро. Ты его в ярости никогда не видел? Вот явится из главка – полюбуешься. Только ближе двух метров не подходи – искрит. От него энергия исходит такая… буйная… Слушай! А может, он того… Сам не зная, каким-нибудь монстром является, а? Нет, я серьёзно, когда он орёт, кажется, что у него клыки вырастают и глаза кровью наливаются… Может, его как-нибудь можно проверить? Возможно это?
– Ты все шутишь… А я уже вижу, как меня доедают, – грустно сказал Петров. – От меня откусывают кусочек за кусочком, и я чувствую это почти реально… Огромная волосатая тварь, кусочек за кусочком…
– Я готов, – прервал я его стенания. – Пора: на улице почти стемнело. Прибудем как раз вовремя: так сказать, к шапочному разбору.
– …А какой-нибудь упитанный упырь будет сосать кровь из моих вен… У него будут такие отвратительные желтые глаза и длинные загнутые зубы…
– Пойдем-пойдём, – подтолкнул я его к выходу. – Там уже все в сборе. Только нас не хватает. План простой…
– …Он будет обдирать косточку за косточкой и грызть их, урча и причмокивая…
– …Входим в замок, прорываемся через все, что попадается по дороге, добираемся до потайной комнаты и…
– …Самое отвратительное – это чувствовать его смрадное дыхание на своём лице. Не так страшно, если все это произойдет быстро, но они спешить не любят, и это может растянуться надолго…
– …Хватаем иностранца за шиворот, разбрасываем все эти чаши-амулеты и пентаграммы, хватаем чашу и тащим в отдел. Когда мы предоставим Калинкину наводчика и убийцу, можно надеяться, что его злость выльется именно на Жеводана. Вот пусть и разбираются, кто из них страшнее и больше заклинаний знает…
– …И когда я представляю, какие они могут принимать формы, у меня по спине бегут ручейки холодного пота. Их образы извлечены из самых жутких и бредовых кошмаров, их запахи взяты…
– …А эту посудину мы к делу приобщать не станем. Как хранятся вещдоки, я знаю, и у меня нет никакого желания гоняться за ней ещё раз. Куда надёжнее будет поместить её в мой сейф. Засунуть в самый дальний угол и завалить кипами бумаг. Так её никто не найдёт лет сто, проверено жизненным опытом. Я сам недавно наткнулся у себя в сейфе на удивительную штуку. Как она туда попала – ума не приложу. Лежала, наверное, за бумагами лет этак…
– …И даже когда наступит момент последнего вздоха… Даже в этот завершающий и подводящий черту миг я буду чувствовать, как их когти впиваются в мою плоть, а их рычание и чавканье доносится до моего угасающего слуха…
* * *
Замок встретил нас темнотой и безмолвием. Я осторожно приоткрыл тяжелую дверь, просунул голову вовнутрь и при слушался.
– Тихо, – шепотом сообщил я Петрову. – Пошли…
Мы проскользнули в зал и аккуратно прикрыли за собой двери. В кромешной тьме единственным звуком было сопение тщедушного «естествоиспытателя» за моей спиной. Я постоял ещё минуту, прислушиваясь, и громко заявил:
– По-моему, здесь никого нет. Тишина, как в склепе. Он же тоже не дурак. Одного из своих ублюдков не досчитался и сбежал, от греха подальше… Сейчас быстренько осмотрим потайную комнату – и домой. На сегодня от нас уже ничего не зависит. Верно я говорю?.. Верно, – ответил я сам себе и полез в карман за спичками. – Где тут лестница?..
Пламя вспыхнуло, освещая небольшое пространство вокруг меня… И я едва удержался от крика ужаса: прямо передо мной, безмолвный и неестественно бледный, стоял Борисов. Невольно я шарахнулся назад, едва не сбив с ног Петрова, огонек спички погас, и зал вновь погрузился в тем ноту.
