Текст книги "Идущие за кровью"
Автор книги: Дмитрий Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Что?!
– Душу. Верующие называют это душой, а наука – лептонно-волновыми полями. Дело в том, что душа и сознание – материальны и относятся физиками к категории так называемых тонких материй. В свете куда более злободневных информаций о войнах и кризисах об этом мало говорят. Но материальность этих субстанций давно доказана научно. Существует даже целая наука, называемая синергетикой, которая и занимается открытыми неравновесными системами. Иными словами, наука о системах, действующих в реальных физических условиях и активно взаимодействующих с окружающей средой… Увы, наше отсталое и служащее политическим амбициям правящего класса образование приучило нас принимать на веру только то, что утверждено министерством. Мы привыкли считать, что все, чему нас учили в школе, – правильно, а чему не учили – лженаучно. Вот и получается, что у нас до сих пор считают, что Пасха – это праздник в честь рождения Христа. А Сибирь резко переходит в Монголию и граничит с Китаем… По карте-то граничит, но… Впрочем, я не об этом. Никто не хочет вспоминать, что во времена «застоя» экстрасенсов и магов было столько же, сколько и сейчас, просто сейчас они стали заметнее потому, что регулярно появляются на страницах прессы и в программах телевидения. А ведь Брежнева лечила знаменитая Джуна, и именно в те годы работал скандально знаменитый А. Деев. Именно тогда автору трудов по диалектическому материализму А. Г. Спиркину было поручено организовать группу по изучению паранормальных явлений, и именно с его легкой руки вошло в наш лексикон слово «экстрасенс». Именно в те годы крепла слава знаменитой Ванги… Все это было и раньше. Просто нас учили и учат так, как это выгодно властям, а сами узнавать что-либо люди не хотят – нет времени. Мы всегда считали, что сознание – это способность воспринимать окружающий мир, а ведь это ещё и материальная сила. Даже виды сознания бывают разные. У людей оно преимущественно индивидуальное, а вот муравьи, пчелы, термиты пользуются коллективным сознанием. Все другие виды эволюции по шли иными путями, а эти группы насекомых «застыли», сформировавшись триста миллионов лет назад. Эта ветвь эволюции оказалась самодостаточной, поскольку превосходно приспосабливалась к новым условиям. К счастью, у людей тоже присутствует коллективный разум, хотя и в куда меньшей степени, чем индивидуальный. Мы живем внутри коллективного сознания, но выполняем его приказы с помощью сознания индивидуального. Именно эта особенность человеческого сознания и позволила российским ученым разработать концепцию, называемую «синергизация», признанную международным конгрессом в Дюссельдорфе. Излагать её я не стану – слишком долго и сложно, но именно она позволяет изучать и объяснять явления, доселе непознанные. Это позволяет ставить эксперименты по переносу информации на огромные расстояния. Простейший вариант такого «переноса», которым мы уже овладели, – голограммы. Уже возможна передача информации из одного конца планеты в другой, по крайней мере, опыты в этом отношении обнадеживают ученых. Кто знает, может быть, знаменитые НЛО не больше чем перенесенное к нам издалека сознание – «мыслящий фантом». До сих пор наука не имела приборов, позволяющих изучать «тонкие материи», и вынуждена была рассматривать системы условные, закрытые и близкие к равновесию с окружающим миром. Теперь уже известно, что масса субстанции, называемая «душой», от четырёх до семи граммов… Значит, она – материальна?.. Кроме того, вокруг людей образуется некоторое биологическое поле, состоящее из нескольких слоев-компонентов. В них входят как известные частицы – электромагнитные, тепловые и акустические волны, потоки корпускулярных частиц, так и пока ещё неизвестные. Каждая из частиц имеет информацию об объекте и обменивается ею с окружающей средой. Каким образом это происходит – над этим сейчас работают ученые и в Петербурге, и в Германии, и в Брюсселе. А вот «неизвестные компоненты» могут претендовать даже на роль пятого, фундаментального взаимодействия в природе. До сих пор были известны лишь четыре: электромагнитные волны, гравитация, сильные и слабые поля. Кто знает, может быть, создание «единой теории поля» провалилось именно по этой причине: отсутствие сведений о «пятом взаимодействии»… Итак, теперь уже можно предположить, что душа, сознание и энергетическое поле, окружающие человека, – материальны. Но это ещё не всё. С полным основанием можно предположить, что душа и сознание могут существовать отдельно от тела! Изучение случаев клинической смерти показало, что при мёртвом теле душа «жила», «передвигалась» и каким-то образом сохраняла в себе сознание. Йоги переносили свой разум в другие части планеты и даже в другие миры. Бывают странные состояния сознания, во время которых мы словно бы оказываемся в ином месте и наблюдаем всё происходящее. Например, мне известен случай, когда мать увидела картину гибели своего сына, находясь за сотни километров от него… По признанию магов и жрецов, для успешного изучения магии и медицины, для черпания знаний и восполнения творческих сил они пользовались «дорогой сновидений», по которой «путешествовали их души». Ориентирами, чтобы вернуться на землю, они использовали сфинксов и пирамиды… Я полагаю, что своё физическое тело маги, организовавшие «Союз двадцати четырёх», оставят в надёжном месте, а для того чтобы расправиться со мной, явятся их «души», заключенные в «панцирь» из энергетической оболочки. По виду они будут напоминать живых людей, но это будет лишь иллюзия. Призраки. Но призраки, обладающие всей мощью магов, их разумом и волей, однако куда менее уязвимые. Тело, которое легко уничтожить, будет далеко. Жеводан вынужден был явиться сам, потому что сила Грааля должна была воздействовать именно на тело, сделав его бессмертным. Магам, чтобы уничтожить меня, тело не нужно. Они могли бы попытаться уничтожить меня и на расстоянии, но у них не только нет частей моего тела – волос, крови или слюны, – но и даже моей фотографии. Они знают только о каком-то «советнике далекой северной страны, носящем тройное имя». В том, что они уже знают о пророчестве – я не сомневаюсь. Все, что касается их «работы» или непосредственно их самих, они узнают в первую очередь. Возможности для этого у них есть…
– Ничего не понял, – в очередной раз признался я. – Я с детства не люблю ни физику, ни химию, ни математику. Я их не знаю и не люблю. Поэтому из всех перечисленных тобой «полей и волн» я понял лишь одно: маги вылезут из своей шкуры и придут сюда в качестве призраков, наделенных магической силой, чтобы уничтожить тебя. Говоря иначе: «Они из шкуры вылезут, лишь бы до тебя добраться». Но как они смогут тебя уничтожить, если у них нет ни рук, ни ног, – я так и не понял…
– Повторяю специально для Русаковых: душа и сознание тоже материальны, – терпеливо отозвался Петров. – Ма-те-ри-аль-ны! Как бы тебе это объяснить… Вот! Представь себе, что на другой планете сидят в специальном аппарате, усиливающем их возможности, несколько инопланетян, а их «голограмма» собирает информацию о земле. Тело – там, а душа, сознание и энергетическая оболочка – здесь. Мы видим НЛО, но не можем его потрогать. Потому они так легко «проходят сквозь стены» и «испаряются в воздухе»… Понял? Тело – там, душа – здесь. Тело – это ферма для существования души, какое-то подобие автомобиля, в котором сидит человек… Все равно непонятно?
– Автомобиля? – задумался я. – Насчет автомобиля я понял… А как же она туда залезает? Когда она туда залезает?
– Русаков! – заорал доведенный до отчаяния Петров. – Не могу я тебе за один раз всё объяснить! Книжки нужно читать! В Библию и Коран заглядывать! Газеты просматривать! Я тебе уже целый час простейшие вещи пытаюсь переложить на язык науки, чтобы ты своим «социализированным» сознанием воспринял, а получается, что легче сказать: «Душа в пятки ушла», и не объяснять – почему!.. Нет, сто крат были правы древние мудрецы, не объясняя, почему и как, а просто ставя перед фактом… Я рассказал тебе всё это потому, что собираюсь объяснить, как мы будем уничтожать самых опасных и неуничтожаемых магов земли.
– Мы? – удивился я. – А какое отношение ко всему этому имею я? Они хотят получить тебя, зачем их злить или баловать, давая меня «в нагрузку». Мы начнем тебя прятать или, чего доброго, сопротивляться, они разозлятся и…
– Я все не могу понять – это ты так шутишь или говоришь серьёзно?
– Хотелось бы всерьёз, – вздохнул я. – Но ведь не получится… Ты же эгоист, ты же не станешь жертвовать собой ради спокойствия друзей и безопасности города…
– Все, Русаков! Все! Это наше последнее совместное дело! Я не могу работать с таким невыносимым, недалеким и бестактным человеком! Последнее дело – и я уезжаю!..
– Ты свидетель, – повернулся я к Агасферу. – И пусть потом только попробует отказаться от своих слов!.. У меня вообще складывается впечатление, что все призраки и маги в мире толпятся вокруг тебя. Пока тебя не было, я даже «барабашки» не встречал. Страшнее чёрной кошки, перебежавшей мне дорогу, я мистики не видел. Но стоило тебе появиться и объявить, что я – «машина для уничтожения монстров», как они тут же посыпались, как из рога изобилия. Держу пари: стоит тебе уехать – они снова исчезнут. Наверное, ты их притягиваешь… Как ты собираешься их уничтожить, если они бестелесны?..
– Ускоритель элементарных частиц, – сказал Петров. – Авантюра, конечно, но… Лептонно-волновое поле можно нарушить с помощью ускорителя элементарных частиц. Разумеется, я не мог в столь краткие сроки заказать мощный прибор, способный уничтожить их полностью, да и размеры – увы! – не позволяют достичь нужного эффекта, но нам будет достаточно и нарушения структуры их полей. Даже если им и удастся вернуться в свои тела после подобного удара, то как маги они будут уже не опасны… Боюсь, что и как люди они будут… М-м-да… Но по крайней мере, они уже не будут представлять опасность для общества.
– А говорят, что душа бессмертна, – вздохнул я. – Я ничего не понимаю в физике, но за то что такая штука, как ускоритель элементарных частиц, вещь довольно громоздкая и опасная, – знаю даже я. Надеюсь, ты не хочешь поиграть в камикадзе? Мне как-то не очень хочется облысеть и получить лейкемию…
– Прибор, который изготовлен по моей просьбе, намного слабее. Он, так сказать, «одноразового использования». Я привёл пример с «ускорителем» только для того, чтобы примерно пояснить принцип действия. «Ускоритель» был бы идеален, но не те размеры и не те сроки… Да и денег мне таких никто не даст… Но, к счастью, у нас ещё хватает «русских левшей». В нашем случае вполне достаточно нанести удар, сила которого равна… ну, скажем, взорвавшемуся кинескопу телевизора, перед которым установлено радиоактивное вещество, а позади – высокочастотный магнит. Будь у нас побольше времени, я мог бы заказать куда более эффективное оружие, но за три дня мне обещали только жалкое подобие электронно-лучевой гранаты.
– Где же ты их всех вместе собираешь?
– В катакомбах на Васильевском острове. И не я, а ты. Обо мне они не знают ничего, а вот тебя вычислят элементарно. Они прекрасно осведомлены, кто такие Стражи города, и предположат, что при событии такого масштаба ты вольно или невольно должен будешь оказаться поблизости. А когда узнают, что и в истории с Жеводаном ты принимал непосредственное, если не основное, участие, то их отношение к тебе будет предопределено…
– Мне это начинает «нравиться» все больше и больше, – признался я. – Значит, я в роли ягненка, по следу которого пойдут тигры? Я должен привести их в подземные катакомбы… А почему именно катакомбы?
– Пророчество, – напомнил Петров. – Так говорится в пророчестве. «Хранитель сокровищ великого временщика, поднимающийся из глубин земли». Раз Меншиков спрятал свои сокровища в катакомбах, то и этот самый «хранитель», возле места обитания которого должны разворачиваться все эти события, должен находиться где-то там. Они будут ловить меня на тебя, а я, в свою очередь, буду ловить их…
– На меня, – продолжил я его мысль. – Как на живца… Интересно, чем ты от них отличаешься? Твой дедушка не был главой племени иезуитов?.. Глупость какая-то… Придут призраки, которые совсем не призраки, потому что они – «материальные призраки», и будут нарываться на исполнение пророчества, чтобы оно не осуществилось, и для этого будут ловить одного неизвестного им человека на другого неизвестного им человека, который должен прийти неизвестно куда, потому что там будет происходить неизвестно что… Я правильно понял логику мистики?
– Да. Можно хоть на руках ходить, но если пророчество гласит, что ты сломаешь ногу, значит, ты её сломаешь… Они попытаются этого избежать. А нам, напротив, надо приложить все силы, чтобы это пророчество осуществилось… Противоположные интересы… Хотя они могут прийти в эти подземелья и иными путями, куда более сложными. С точки зрения мистической логики это выглядит так…
– Не надо, – попросил я. – Мне хватило лекций на сегодня. Я за все десять лет школьной программы не выслушал столько ничего не дающих мне фактов и непонятных мне гипотез, сколько вынужден был выслушать за эти полтора часа. Мне вполне достаточно того, что ты сообщил о двух дюжинах призраков, которые должны заявиться в подвал под меншиковским дворцом. Почему они туда придут и как мы их будем «распылять», я все равно не понял, да и, признаться, не очень-то к этому и стремился… Ты мне скажи, что я должен делать кроме того, что заманивать их в эти катакомбы, – и с меня будет достаточно.
– Аппаратура очень тяжелая, – смущенно признался Петров.
От негодования у меня перехватило дыхание.
– И это все?! И ради того, чтобы попросить меня «поднести чемоданы», ты рассказывал мне всё это?!
– Я думал, тебе будет интересно, – насупился Петров. – Это самые последние открытия в науке. Сенсационные факты и поразительные гипотезы.
– В следующий раз… которого, надеюсь, не будет… Ты зови меня, если потребуется отловить какую-нибудь дурно пахнущую тварь, остановить какого-нибудь не в меру разошедшегося мага, разыскать какой-нибудь потерянный папирус или магический талисман, но от подобных комментариев избавь. Договорились? Я сторонник простых, надёжных способов: серебряная пуля, осиновый кол, заговоренный талисман, на худой конец – святая вода… А все эти современные способы…
– Да, – неожиданно подал голос молчавший до сих пор Агасфер, – вот в этом я с тобой согласен. Стало слишком много сложностей. В старые добрые времена было куда проще… Поймали вампира, отрубили голову, проткнули осиновым колом, потом набили голову чесноком, вставили в глазницы…
– Подожди! – в один голос попросили мы с Петровым. – Не надо дальше!..
– А что здесь такого? – удивился Агасфер. – Вполне естественное пособие по уничтожению вампиров. В средние века всегда так делали…
– Не знаю, что мне больше не нравится: старые или новые способы, – задумался я. – Наверное, больше всего мне нравится держаться от всего этого в стороне… Но если ты гарантируешь, что страшнее этих привидений в катакомбах ничего не ожидается, то я согласен помочь тебе. «Распылить» пару десятков призраков, как мне кажется, не так уж и сложно…
– Это не просто призраки, – напомнил Петров. – Это души сильнейших магов мира. Не хочу тебя пугать, но это очень опасно. Если у нас что-то не получится…
– Что тогда? – насторожился я. Петров лишь развел руками.
– А может, ну их, к лешему? – предложил я. – Если ты куда-нибудь уедешь на полгода, они покрутятся-покрутятся здесь, поймут, что пророчество не сбылось, и уберутся восвояси?
– И мы будем вынуждены без конца воевать с их порождениями? Нет уж, лучше разик рискнуть и уничтожить причину, нежели без конца воевать с последствиями… Это то же самое, что бороться с ветряными мельницами.
– Оборудование очень тяжелое?
– Килограммов тридцать будет. Но до самого входа в подземелья ты повезешь их на машине, а там всего метров шестьсот–семьсот по лабиринтам. Я встречу тебя у входа в туннель. Позже объясню, как туда добраться. Установим аппаратуру и будем ждать.
– Как долго?
– Как минимум сутки. Завтра всё равно выходной.
– Не «всё равно», а именно «выходной», – проворчал я. – Если уж и лазить по подвалам, то предпочтительно в рабочее время… Значит, я должен дотащить эти «чемоданы» до подвала, ты их установишь, и, когда появятся призраки, мы их… А для нас это точно не опасно?
– Я знаю там помещение, в котором стоит огромный, выложенный из камня колодец. Мы установим аппаратуру на нём, а сами укроемся за завалом в одном из туннелей. Можно было бы надеть защитные комбинезоны, но большой опасности для нас нет, а костюмы слишком неудобные.
– И всё же… Если у нас ничего не получится, что они с нами могут сделать? – настаивал я.
– Как может не получиться? – увильнул от ответа Петров. – Чему там «не получаться»?
– Ну… не знаю… Не захотят они исчезать, и всё…
– Это техника, – наставительно заметил Петров, – а не какие-нибудь амулеты-талисманы. Надежная и проверенная аппаратура… Рассеем как миленьких!
– Душегубы, – вздохнул я. – Единственная причина, по которой я соглашаюсь тебе помогать, – это абсолютная уверенность в том, что они не явятся… Нет, это – причина, по которой я так легко согласился, а вот почему я вообще согласился – этого я до сих пор не понимаю.
– «Идущие за кровью» губят не тела людей, они губят их умы и души. Пройдет ещё пять–десять лет, и при таком уровне культуры и образования мы довольно успешно превратимся в страну дегенератов. На вопрос: «Кто такая Агата Кристи?» будем уверенно отвечать: «Кто же этого не знает? Я только вчера их новый клип видел». А за вопрос: «Кто такой Циолковский?» могут и в морду заехать… Раньше хоть историю по рекламным роликам банка «Империал» изучали, а теперь всё, что мы знаем наверняка – это почему улыбается малыш невзирая на то, что писает через каждые пятнадцать минут… Объяснить, почему?
– Зассыха! – уверенно ответил я.
– Нет. Коммерция. Ему заплатили столько, что даже по шею в… в пеленках можно улыбаться. А вот мне уже не смешно. Я с ностальгией вспоминаю творчество Стругацких и Казанцева, Ефремова и Пикуля, Солженицына и Юлиана Семенова, Риммы Казаковой и Розенбаума, Галича и Высоцкого… И ведь это было совсем недавно. С начала перестройки не появилось ни одного мастера их уровня… Нет, я этих деятелей «рекламы и халтуры» даже под землей достану и душу вытрясу! В России испокон веков были титаны, на своих плечах поднимающие культуру и науку до удивительных высот… Значит, сейчас мы куда-то не туда идем…
– Инквизиция! – предложил хмельной от крепкого яда Агасфер. – И всех сжечь!..
– Нет уж, – возразил я. – Лучше я полезу в катакомбы… На две дюжины сильнейших магов мира у меня ещё сил хватит, а вот второй революции или перестройки я уже не выдержу… Куда идти и что нести?..
* * *
– Нет, Агасфер прав: в средневековье всё же было куда проще, – кряхтел я, сгибаясь под тяжестью огромного кожаного ранца и тяжелой сумки с приборами. – Сколько весит талисман? От силы сто граммов. А это… Кто тебе сказал, что здесь – тридцать килограммов?! Он тебя обманул. Сюда каким-то чудом влез холодильник, да ещё стиральная машина уместилась… Ой!
Я по колено провалился в какую-то канаву, заполненную вонючей, ржавой жижей. Шедший впереди Петров помог мне выбраться и, ориентируясь, осветил фонариком стены туннеля.
– Немного осталось, – утешил он. – Метров триста, и мы у цели.
– Ты то же самое говорил полчаса назад… Неудивительно, что в таких местах рождаются всякие жабообразные монстры и монстрята, – не унимался я, чувствуя, как липкая жижа стекает в мои сапоги. – Если б я здесь месяц прожил, наверное, мутировал бы… А бомжи живут – и ничего… Недавно одного такого поймали… тут же отпустили. Нам освежители воздуха в отделе не выдают. Они разнарядкой не предусмотрены. А месяц назад… Ой!..
Я ввалился в другую траншею, на этот раз едва ли не по пояс. Мой замысловатый мат не смогло повторить даже эхо. Едва начав, оно сбилось, завибрировало и унеслось в глубину темных туннелей, жалобно причитая откуда-то издалека.
Огромная голохвостая крыса размером с хорошую кошку сорвалась откуда-то сверху и, шлепнувшись в воду рядом со мной, попыталась использовать меня в качестве спасательного круга. Сумкой отшвырнув мерзкую тварь, я с трудом выбрался на место посуше и, забрав у Петрова фонарик, сообщил:
– Теперь я пойду вперёд. Судя по всему, следующая канава будет доходить мне до ушей, а этого мне как раз и не хочется… Долго ещё?
– Уже совсем рядом, – отозвался он. – Метров сто прямо, затем пятнадцать по левому туннелю, потом десять по правому, потом около пятнадцати по левому и наконец…
Я молча отдал ему фонарик и пропустил вперёд. Минут через тридцать, насквозь мокрые и перепачканные грязью, мы вышли в огромную, выложенную булыжником залу с потрескавшимся и потемневшим от времени кирпичным сводом. Помимо того прохода, через который мы вошли в залу, имелись ещё два выхода: один – огромный проем в осыпавшейся кирпичной стене, другой – небольшой, полузасыпанный обломками камня и полусгнившего дерева. Древний, полуразрушенный колодец из крупных, грубо отесанных булыжников гнилым зубом возвышался посреди зала. Запах плесени, сырости и ещё чего-то приторно-кислого вызывал тошноту, а равномерно падающие со свода капли стучали не по залитому грязью полу, а по нервам.
– Здесь и будем ждать, – сказал Петров. – Подходящее место.
Я зябко передернул плечами и снял ранец.
– Ты уверен, что это именно то место? – спросил я, озираясь по сторонам.
– Разумеется, не то, – уверенно заявил Петров. – Но какая разница?.. Мы в подземельях Васильевского острова. За тобой наверняка следили и видели, как ты вошел в катакомбы. А уж здесь они нас отыщут…
– В таком случае, может, выберем место посуше? – предложил я. – Здесь даже присесть негде…
– Здесь есть колодец, а ничего другого, связанного с «хранителем сокровищ, поднимающимся из глубин земли», мне в голову не пришло… Сойдет и колодец. Натянуто, конечно, но… сойдет.
– За мной никто не следил, – сообщил я, поднимая с земли камешек и бросая его в колодец. Я успел досчитать до семи, прежде чем из темной глубины донесся едва слышный удар о воду. – Глубокий, – удивился я. – Как же они его копали? Впрочем, чего я удивляюсь? Пирамиды тоже без подъемного крана строили, а тут какой-то колодец… но какой глубокий, зараза… Я повторяю: не следил за мной никто. Я специально два часа кругами катался, думал – может, опоздали. Нет, никого не было…
– Если ты их не видел, это не значит, что их не было, – возразил Петров, вынимая из ранца аккумулятор и конденсаторный блок. – Если б тебе на хвост сел профессионал из спецслужб, его бы для тебя тоже «не было». А это – не спецслужбы. Это куда меньше заметно…
Он достал из сумки какую-то утыканную «иголками» и проводами трубку, соединил пристроенный к ней блок управления к аккумулятору и конденсатору, пристроил эту «электронную пушку» на краю колодца и удовлетворенно оглядел творение своих рук. Затем отнес на пять шагов небольшой свинцовый ящик, который, не доверяя мне, тащил всю дорогу сам, и, натянув резиновые перчатки, пинцетом достал из него крохотный кусочек какого-то серого вещества. Положил его на крышку ящика, поправил линейный ускоритель так, чтобы «труба» смотрела точно на ящичек, и кивнул:
– Готово. Им понравится. Эта штука будет действовать на них похлеще крупнокалиберного пулемета… Может быть, даже с «разрывными» пулями. Мы это не увидим, но их разнесет просто в клочья… Теперь нужно позаботиться и о себе… Лично я думаю, что нам стоит спрятаться вон за тем завалом, в малом проходе. Тогда между нами и радиоактивным веществом будут две преграды: колодец и баррикада из камней. Расстояние для пульта дистанционного управления вполне достаточное.
– С нами точно ничего не произойдет? – в сотый раз спросил я. – Я мало об этом знаю, но то, что слышал, весьма нелицеприятно… Леший с ним, с облысением, как-ни будь проживу «под Котовского», но… Очень не хочется из «мужественного оперативника» превратиться в «просто оперативника»…
– Сколько раз повторять? Ничего с тобой не случится. В школе нужно было физику изучать, а не в «крестики-нолики» на последней парте играть… Тихо! Мне показалось, или я что-то слышал?
– Это капли падают с потолка.
– И всё же отойдем за завал. Что-то мне не нравится моё настроение. Оно стало угнетенным. Такое бывает в двух случаях: либо когда меня ожидают неприятности, либо когда я вынужден общаться с тобой свыше двух часов… Лучше нам отойти за завал… Вот! Слышишь? Опять…
На этот раз какой-то странный хлюпающий звук услышал и я. Стремглав мы бросились в полуразрушенный коридор и присели за грудой обломков, осторожно выглядывая поверх завала. Петров выключил фонарик, и в окружающей нас темноте угадывались лишь контуры находящихся в зале предметов. В звенящей от напряжения тишине странный звук становился все слышней и отчетливей. Петров напряжённо наблюдал за главным входом, держа палец на кнопке пульта дистанционного управления. Звук становился все ближе, ближе… Я недоуменно приподнялся над завалом: судя по звуку, его источник находился совсем рядом, однако я ничего не видел.
– Что за чертовщина?! – недоуменно прошептал Петров. – Хлюпает уже в зале… Вот сейчас возле колодца… Теперь немного влево… Ничего не понимаю… Ты что-нибудь видишь?
– Включи-ка фонарик, – попросил я, вглядываясь в полумрак пещеры. – И свети над самым полом…
Луч света разорвал сумрак подземелья, метнулся из стороны в сторону, ориентируясь на звук, и уткнулся в большую серую крысу, важно и неторопливо шествующую вдоль стены.
– Тьфу ты! – не выдержал Петров. —А понтов-то сколько!.. Словно не крыса, а как минимум микробульдозер грязь разгребает…
– У страха глаза велики, – согласился я, доставая из кармана пачку сигарет. – В таких местах невольно представляешь себе черт-те что, а на деле выходит…
Я чиркнул спичкой, намереваясь прикурить, и замер, не донеся её до сигареты. С нашей стороны завала, в каких-нибудь двух шагах от меня молча стояла группа мрачных и явно недоброжелательно настроенных к нам мужчин в одинаковых серых балахонах. Они казались бы одной серой массой, если б не блеск хищных, горящих ненавистью глаз.
– А может, ты и прав, – ничего не замечающий Петров продолжал водить фонариком из стороны в сторону, рассматривая залу. – Вполне может статься, что все это было дурной идеей и мы зря их ждем. Сейчас и я начинаю это чувствовать. Там, наверху, был какой-то азарт, какое-то лихорадочное состояние погони… Они – меня, я – их… Обидно, столько сил потрачено, столько надежд возложено, а теперь…
Не отрывая взгляда от молчаливых фигур, я протянул руку, «вслепую» нашёл плечо напарника и толкнул его, привлекая внимание.
– Да не утешай ты меня, – кисло сказал он. – Ошибся и ошибся, что уж теперь поделаешь…
– Ноги, – уверенно заявил я.
– Что? – поинтересовался Петров, поворачиваясь. – Какие ноги?
– В смысле – бежать, – пояснил я. – Вот чего не понимаю лично я, так это с чего мы взяли, что они придут именно с той стороны? Этого в пророчестве не было… Как же я ненавижу пророчества!
В одно мгновение преодолев завал, мы выскочили в залу и пустились наутёк. Но не успели. Когда до входа в центральный туннель оставалось не больше двух метров, земля ушла у нас из-под ног и, растянувшись в грязи, мы едва успели прикрыть головы от посыпавшихся сверху камней. К счастью, ни один крупный булыжник в нас не попал, зато вход оказался надёжно засыпанным искусственно устроенным обвалом. Возле второго входа, отнимая у нас последний шанс на бегство, стояли серые безмолвные фигуры.
– Взрывай! – крикнул я. – Взрывай свой прибор!
– Это не поможет, – покачал головой Петров. – Ты же видишь – это не призраки. Они явились сюда собственными персонами. Я ошибся, Серёжа… На меня словно затмение какое-то нашло… С чего я взял, что они должны были переносить сюда свою магическую субстанцию?! Теперь у нас нет шансов… Прости…
– Граждане маги, – бодрым голосом сказал я, поднимаясь с грязного пола и даже приветливо улыбнулся. – Мы рады приветствовать вас в нашем славном городе. Было очень любезно с вашей стороны нанести визит вежливости мне как представителю… э-э… магической богемы города. В данный момент вы присутствуете призамерении магической загрязненности города. В этих прекрасных подземных катакомбах мы ставим ряд экспериментов, позволяющих нам определить…
– Заткнись, – сказал один из «серых». – Ты уже своё отговорил.
– Нет, если вам не нравится демонстрируемый нами уровень подготовки безопасности, мы можем подняться на поверхность, и я покажу вам…
– Я сказал: заткнись! – повысил голос маг. – Потрать последние секунды своей жизни на что-нибудь более дельное, нежели перемалывание языком воздуха… Неужели именно эти два моральных урода послужили причиной гибели нашего собрата? Странно. Я ожидал увидеть нечто более серьёзное… Две игрушки в руках рока. Неудивительно, что вы так легко поддались и на нашу игру. Вы слишком привыкли повиноваться чужой воле…
– О чем он? – спросил я.
– Кажется, я начинаю догадываться, – прошептал Петров.
– Нет, первую часть я понял. Это не сложно. Он нас «моральными уродами» обозвал, кровосос невзрачный… А вот про вторую часть…
– Вот ты, – ткнул в меня пальцем маг, – умрёшь куда более болезненно, чем твой недальновидный друг. Он хоть умеет проигрывать… Да, ты правильно догадался, – сказал он Петрову. – Это мы внушили тебе мысль подготовить ложное пророчество. И это мы внушили тебе мысль попытаться уничтожить наши души столь примитивным образом. Не вы нас, а мы вас заманили в эти подземелья. И теперь можем выяснять наши отношения без посторонних глаз и ушей…
– Все равно не понял, – пожаловался я Петрову.
– Это моя вина, – сказал он обреченно. – Это я придумал всю эту авантюру. В той книге, про которую я тебе рассказывал, действительно нашли письмо, но оно так по страдало от воды, что его было уже невозможно восстановить. Тогда я, с помощью Агас… ты знаешь – кого, составил это «пророчество» и по своим связям устроил так, что сообщение о найденном тексте и его… точнее – мой перевод… попал в прессу. Я хотел заманить их сюда и… Не было никакого пророчества, Сергей. Это я написал тот текст.
– На кой ляд тебе это потребовалось?! – возмутился я.
– Они медленно уничтожают род человеческий, заставляя его деградировать. Я узнал, что лет через пять-шесть им потребуется очень много отрицательной, «безвольной» и «бездумной» энергии. Планеты встанут так, что это позволит им максимально эффективно использовать энергию в своих целях. Представляешь, что они могут сделать с людьми?.. И я решил нанести удар первым… Чёртова идея, относительно их медитации… Я почему-то был уверен, что они не рискнут прийти лично, а используют свои магические возможности для телепортации… Идиот!..
