Текст книги "Идущие за кровью"
Автор книги: Дмитрий Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Нет. Мы бы вспомнили. Мы вчера тоже между собой обсуждали его гибель, но ничего, связанного с работой или с тем днём, не нашли. У Саши все время было хорошее настроение, все время шутил, даже напевал…
– Не могли бы вы очень подробно описать, что он делал позавчера?
– Значит, так… Пришел на работу без двадцати десять, переоделся, встал за лебёдку… Мы как раз демонтированием балконов занимались, в тот день три штуки сняли… Нет, вру! Сперва он раздробил отбойным молотком тот балкон, что мы в прошлый день сняли. Чтобы удобней было их в машины загружать и вывозить, мы их дробим на части. Затем мы стали снимать балконы. Они были слишком старые, ремонту уже не подлежали, да и заказчики хотят фасад банка сделать зеркальным. У них сейчас такая мода на банки пошла – чтоб сверкали. По мне, так примитивно и некрасиво, но желание заказчика – закон… Сняли три балкона, раздробили на части и пошли по домам. Всё.
– Семен Львович, припомните получше: вы ведь не могли постоянно находиться рядом с Еричевым. Насколько долго и в какое время он оставался один?
– Да я его постоянно видел… Не будем же считать минуты, когда я, извините, по нужде отбегал да на обед отходил.
– А почему бы и нет? – насторожился я. – Вы не припомните, что делал Еричев в обеденный перерыв?
– Обычно ребята едят на месте. Они обеды с собой приносят, а я отошел в кафетерий, что на углу. У меня жена в отпуске, уехала к матери, в Киев, и готовить некому. А сам я не слишком знатный кулинар – кроме яичницы, делать ничего не умею… Ну а разнообразие требуется…
– Еричев обедал вместе со всеми, или тоже отходил?
– Обычно со всеми обедает… Но мы сейчас уточним… Семин! – крикнул он рабочему, сбрасывающему доски из окна второго этажа. – Здесь опять из милиции пришли. Спрашивают: Еричев с вами обедал или отходил?
– В столовую ходил, – крикнул рабочий. – Он обед из дома взять забыл и пошел в эту, как её?.. Пышечную, на соседней улице… Но вернулся вовремя.
– Это я помню, – кивнул прораб. – Когда я пришёл, он был уже переодет в спецодежду и разбивал остатки балкона. Это я точно помню. Я ещё пошутил, что он его в порошок решил превратить, чтоб в машину не руками, а лопатой загружать…
– Не припомните, во сколько это было?
– Ушел я в два, а вернулся где-то без пяти три.
– Понятно… Можно нам взглянуть на фасад здания? Тот, откуда вчера снимали балконы?
– Разумеется, – сказал прораб и повел нас в обход дома. – Вот эта лебёдка, на которой работал Еричев, вон там находились балконы. На четвертом этаже два и на третьем два.
Петров забрался на кучу каменных обломков и, присев на корточки, занялся изучением остатков.
– А что это за странные следы под тем местом, где были балконы? – спросил я. – Словно прилеплено что-то было?
– Так и было «прилеплено», – согласился прораб. – Раньше строить умели, не то что современные «кубики» – ни рожи, ни кожи, только город уродуют да глаз раздражают. Петербург – это не весь город. Петербург для меня – это только «старый город». Новые районы и Питером назвать не могу – язык не поворачивается. Вот этому дому уже около ста лет, а ведь и без реконструкции лет пятьдесят простоит… Скажу вам по секрету: я считаю, что этот дом умышленно признали требующим капремонта. С подобными хитростями я уже встречался. Банк или другая частная фирма «положат глаз» на здание, а людей выселить нет возможности. Либо слишком дорого, либо не хотят. Тогда «дают на лапу» кому надо, дом признают опасным для проживания и отправляют на капитальный ремонт… А этот дом ещё весьма добротен. Разве что балконы, перегородки да крышу слегка подремонтировать… Эти следы, которые вас заинтересовали, остались от скульптурных барельефов. Вы, наверное, часто видели, как какие-нибудь атланты или нимфы поддерживают арки, крыши или балконы старых домов? Вот и здесь под двумя из четырёх балконов какие-то скульптуры торчали… Мы их тоже снесли.
– Семен Львович, – вновь попытался вернуться я к интересующим меня событиям. – Насколько я понял, вы находитесь на тех участках работы, которые требуют ими большой сложности исполнения или могут быть опасны?.. Когда демонтировали балконы, вы находились рядом с лебёдкой и управляли всем этим процессом?
– Ну, это громко сказано… Ребята и без меня все прекрасно знают. Я же говорил, что в моей бригаде работают только профессионалы… Скорее, контролировал, чем руководил…
– Но ведь когда Еричев дробил снятый балкон, вы вряд ли стояли рядом и контролировали этот процесс?
– Хм… А ведь верно. Я и забыл. С утра, когда он возился с отбойным молотком, я руководил демонтажом крыши… Часа полтора. Но Еричев никуда не отлучался, это точно. Я все время слышал звук работы отбойного молотка… Да и ребята его видели. Когда одной бригадой работаешь, хочешь – не хочешь, а на глазах у целой толпы народа будешь…
– И всё же на эти полтора часа он выпал из вашего поля зрения, – настаивал я.
– Но это же несущественно, – развел руками прораб. – Он был на месте. А стоял я к нему лицом или спиной – разве это важно? Согласитесь, я не могу видеть одновременно всех. Он никуда не отлучался – это точно. И не подходил к нему никто, иначе бы я заметил. Какой мне смысл обманывать?
Я увидел, как Петров вытащил из груды мусора какую-то коричневую тряпицу, внимательно осмотрел её и, достав из кармана полиэтиленовый пакет, засунул находку туда. Заметив, что я наблюдаю за ним, показал мне поднятый вверх большой палец руки и удовлетворенно кивнул.
– Спасибо вам за помощь, Семен Львович, – поблагодарил я прораба. – И подскажите напоследок: где находится та пышечная, в которую ходил обедать Еричев?
– По улице прямо и второй переулок налево. Там и увидите…
Я поблагодарил мастера, и мы с Петровым направились к выходу со стройки.
– Что нашёл? – поинтересовался я, когда мы отошли на достаточное расстояние.
Петров развернул пакет и протянул мне грязную тёмно-коричневую тряпицу.
– Кожа, – сказал он. – Хорошо обработанная кожа. Очень старая, но благодаря способу обработки и пропитавшему её раствору сохранилась довольно неплохо. Видишь вот эти следы? Это следы от веревок. Это был свёрток, перетянутый бечёвками. Складывалась она вот так, и получалось нечто вроде прямоугольника размером двадцать на тридцать сантиметров, толщиной сантиметров шесть-семь… Можно предположить, что в свёртке находилась книга, картина или икона. С меньшей долей вероятности можно предположить плоскую шкатулку или пачку листов бумаги… Хотя для рукописи слишком отчетливо выступают углы. Лежавший в свёртке предмет должен был обладать твердой поверхностью…
– Ну и самое главное?
– Какое «главное»?
– Не строй из меня идиота. Ты парень неглупый и только на том основании, что «в куче что-то лежало», ты эту тряпку с собой тащить бы не стал. Она могла остаться от жильцов дома, её могли выбросить рабочие или случайные прохожие… Итак?
– Переверни обертку и вглядись повнимательнее, – перестал дурачиться Петров. – С первого взгляда можно и не заметить, но тем не менее… Видишь?
– Звезда Соломона, – узнал я неоднократно виденный мной знак. – И какие-то иероглифы…
– Защита от злых духов. И что самое интересное – изнутри. Ты понимаешь, о чём я?.. Как думаешь – простое совпадение?.. Вот и я сомневаюсь. Дома я проведу расшифровку, пойму, что это за письмена, и тогда смогу предположить, что находилось внутри… По крайней мере, чего опасался рисовавший знаки.
– И всё же этот кусок кожи может быть действительно старым и носить ритуальные письмена, но в него могло быть завернуто нечто другое. Или же сама тряпка сохранилась с незапамятных времен, но последний раз в неё что-то заворачивали лет сто назад…
– И ты сам в это веришь?
– Но поставить-то версию под сомнение я должен? – развел я руками. Это «закон сохранения версии»: если она сможет выдержать обработку сомнением, то имеет право на существование… А вот и пышечная, в которую на время обеда отходил Еричев.
– Неужели ты полагаешь, что продавщица помнит его в лицо? – с сомнением спросил Петров. – У неё за день, знаешь, сколько таких «Еричевых» проходит?
– Я и не собираюсь у неё ничего спрашивать. Это уже ни к чему. Еричев отходил на обед с двух до трёх?.. А теперь взгляни на табличку графика работы пышечной.
– Выходной – понедельник, – прочитал Петров. – Обед с двух до трёх…
– Вот именно… Если он и обедал, то явно не здесь… Теперь все, что нам нужно, – это одежда покойного, в которой он был вчера днём. Любые чеки, квитанции, талоны… Ведь куда-то он ходил в обед? Если не найдем ничего похожего, придётся устанавливать всех его знакомых, живущих в этом районе, к которым он мог доехать за пятнадцать–двадцать минут. Если он и нашёл что-нибудь в этом доме, то продать явно не успел. Все, что мы нашли во время обыска его квартиры – это сто тысяч рублей. Если же эти деньги взяли преступники, то почему они не взяли сто тысяч? Предположим, что они лежали отдельно, но ведь и сто тысяч после разгрома квартиры лежали на полу… Отвлекающий манёвр? Непонятно… А если это были так называемые «потусторонние силы», так им вообще не нужны деньги… Ты слышал когда-нибудь о мистическом персонаже, собирающем сокровища?
– Кащей Бессмертный, – нашёлся Петров. – Поехали в квартиру Еричева. Так гадать «на кофейной гуще» мы можем бесконечно. Пока что мы точно знаем только одну вещь: мы ни фига не знаем.
– Рогатый, с копытами и собирает деньги, – пробормотал я. – Интересно, что скажет начальство, если я поставлю «сторожевик» с подобными приметами подозреваемого…
* * *
– Нашёл! – победно воскликнул Петров, поднимая над головой какую-то бумажку. – Вот она, родимая! Квитанция из магазина о приёме на комиссию… Как же вы её проморгали?
– Для этого нужно знать, что искать, – огрызнулся я. – У каждого человека в карманах его гардероба можно найти штук двадцать прокомпостированных талонов, штук десять чеков из разных магазинов и штук…
– Но этот чек датирован днём, в который произошло убийство. Эх, вы…
– Во-первых, я не Мегрэ и не Холмс, и даже не лейтенант Коломбо. А во-вторых, мы же его нашли, не так ли? Ошибки допускают все, главное их вовремя исправить… Что это за квитанция?
– Квитанция о приёме на комиссию в антикварный магазин книги конца девятнадцатого века… без названия… Номер принимаемой вещи – 317… Магазин «Раритет»… Видимо, частный. Адрес… Знаешь, где он находится?
– На соседней улице от места работы Еричева, – предположил я. – Или через улицу.
– В пяти минутах ходьбы, – подтвердил Петров. – Если б мы с тобой прошли чуть дальше пышечной, мы бы его увидели. Наверное, он всё же когда-то ходил на обед в эту забегаловку и, когда нашёл книгу, вспомнил о ней. Логично?
– Да, тем более что человек «среднего уровня достатка», не связанный с антиквариатом, как правило, предполагает, что вещь у него должен купить именно магазин, и забывает о таком понятии, как «комиссия». Он хотел получить деньги сразу, поэтому и пошел во время обеда, не дожидаясь окончания рабочего дня.
– Не думаю. Скорее, он боялся оставлять у себя находку. Вещи, найденные в земле или тайниках, считаются кладом и подлежат сдаче государству. Двадцать пять процентов, положенные нашедшему клад, показались Еричеву недостаточной ценой. Он понимал, что такая книга не может стоить огромных денег, и решил её ни с кем не делить. Ни с государством, ни с товарищами. Поэтому он и не рассказал друзьям о своей находке.
– К тому же сокрытие клада – дело уголовно наказуемое, – добавил я. – Да, так вполне могло быть. Осталось съездить в магазин и изъять книгу. Может быть, тогда нам удастся установить, кто и зачем убил нашедшего её строителя…
– И что нам делать с самой книгой, – закончил Петров. – Поехали.
* * *
– Извините, но сегодня мы не работаем, – сообщил нам вышедший на стук в дверь работник магазина.
– Уголовный розыск, – предъявил я удостоверение.
– Так бы и сказали, – протянул мужчина и распахнул перед нами дверь. – Проходите, ваши коллеги в кабинете у директора.
– Наши коллеги? – удивился я.
– Не мои же… Вы по поводу убийства?
– Да…
– Вот они и находятся в кабинете директора, – терпеливо пояснил мужчина. – Ужасная история… Пал Палыч был милейшим и безобиднейшим человеком… Ужас…
Мы с Петровым недоуменно переглянулись и поспешили в указанный кабинет.
Оперативника, сидевшего за столом напротив расстроенного директора, я знал. Лет пять назад мы вместе работали в нашем отделе, но затем ему каким-то чудом удалось разменять квартиру, и, переехав в другой район, он добился перевода из нашего отдела в тот, который был ближе к его дому. И этот отдел курировал территорию, на которой находился антикварный магазин.
– А ты что здесь делаешь? – удивился он, завидев меня.
– Во-первых, здравствуй, – усмехнулся я, – В последнее время пошла странная тенденция переходить к делу чисто «по-американски»: «Зачем ты меня вызвал?!», «Что ты здесь делаешь?» Может, я просто поздороваться зашел? Давненько не виделись, вот я и решил о здоровье поинтересоваться…
– От тебя дождешься, – хмыкнул Снегирёв. – Пять лет назад от тебя одинаково горько плакали и сослуживцы и «гражданские». А так как время может изменить тебя лишь в одну сторону, то полагаю, что сейчас они от тебя рыдают… Так что ты здесь делаешь?
– …А во-вторых, этот же вопрос я хотел задать тебе.
– Вот именно об этом я и говорил, – покачал головой Снегирёв. – Убийство у меня. Приехал коллег покойного допрашивать.
– И у меня убийство, – признался я. – И убитый приходил сюда незадолго перед смертью сдавать на комиссию одну вещицу… Когда произошло убийство у вас?
– Сегодня ночью… Очень интересная картина получается…
– Интересная, – согласился я. – А у меня труп обнаружили позавчера утром… У тебя, часом, орудие убийства не похоже на рогатину?
– Нет. Свернули шею… Судя по всему, бугай какой-то. Квартиру просто в щепки разнес. Дверь выбил, мебель поломал, а соседи – «ни ухом, ни рылом», словно сговорились.
– Кто погиб?
– Приёмщик. Павел Павлович Гусев, – сказал директор. – Утром он не вышел на работу, и мы сразу обеспокоились. Павел Павлович был очень аккуратным, педантичным человеком. Наш магазин работает уже четыре года, и я не помню случая, чтобы он опаздывал хотя бы на пять минут. Я позвонил ему домой, но трубку никто не поднимал…
– Телефон был разбит, – пояснил Снегирёв. – Разломали все, что можно… Разбитую дверь обнаружили в шесть утра соседи. Мужчина выводил собаку и увидел висящую на петлях дверь. Заглянул внутрь, а там… Соседи почему-то ничего не слышали, семьи у старика не было…
– Жена умерла лет восемь назад, а дети живут в других районах, – пояснил директор.
– Да… Но именно поэтому у нас ни одного свидетеля. Врачи утверждают, что убийство произошло за пять-шесть часов до обнаружения трупа. То есть где-то около полуночи. Мы ещё не знаем, что похищено: там устроен такой погром, что сразу и не определишь. Родственники сейчас пытаются составить список наиболее ценных вещей, которые могли находиться в квартире. Но лично я видел лежащие на полу золотые часы, деньги, старинные книги. На пальце у убитого находилось золотое обручальное кольцо. Почему не взяли всё это?.. Странная история…
– В таком случае должен тебя обрадовать: мы с тобой ловим одного и того же парня. Способы убийства разные, но стиль исполнения…
И я рассказал Снегирёву предысторию, приведшую меня в этот магазинчик. Разумеется, я опустил личные догадки и комментарии, ограничиваясь сухими фактами.
– Да, дела, – почесал затылок Снегирёв. – Какая-нибудь невероятно дорогая книга? И приёмщик по каким-то причинам унёс её домой…
– Это исключено, – уверенно опроверг директор. – Эту книгу вчера купили. Почти сразу после того, как мы выставили её на продажу.
– Кто? – спросили мы все втроем в один голос. Директор беспомощно развел руками:
– Этого я сказать не могу. У нас записываются данные тех, кто приносит раритеты на продажу. Но зачем записывать данные покупателей? Им выписывается чек, по которому они могут подтвердить факт приобретения у нас этой покупки… Я помню эту книгу. Магазинчик у нас маленький, и я не могу похвастаться огромным сбором денег. Да ещё налоги душат, как бандит тёмной ночью. Поэтому каждая хорошая покупка у нас – праздник. А вчера в один день нам и принесли довольно необычную книгу, и тут же её купили. Буквально через час–полтора ею заинтересовался какой-то бизнесмен и тут же заплатил наличными. Для нас это была удача. Обычно нам несут всяческую дешевую мишуру, но запрашивают за неё такие бешеные суммы, что не только о скорой покупке, но и о продаже вообще не может быть и речи. А вчерашний том хоть и был рукописным, но оказался довольно интересен в своём оформлении и содержании. Пал Палыч… Покойный Павел Павлович говорил мне, что это очень интересная и необычная книга. Он очень расстраивался, что не мог приобрести её сам. А этот бизнесмен купил её, следуя исключительно законам моды. В так называемых «высших кругах» сейчас принято собирать библиотеки из редких книг, заказывать десятками уникальные картины, доставать древние украшения и статуэтки… Но бизнесмен заплатил наличными и купил её у нас в тот же день. Он подбирал для себя что-нибудь древнее и красочное. А книга была в хорошем кожаном переплете, интересное исполнение рисунков. Странные страницы… Обычно страницы белые, а буквы на них чёрные, в этом же случае было наоборот – чёрные страницы и белый шрифт.
– Кто автор книги? – спросил Петров. – О чём она? Что в ней написано?
– Я её не видел. Всё, что я знаю, – с чужих слов. Пал Палыч рассказывал мне.
– Как выглядел этот бизнесмен?
– И его я тоже не видел. Нужно спросить у продавца или кассира.
– Ты ещё хочешь что-нибудь узнать? – спросил я у Петрова. – Тогда нам остается только поговорить с кассиром и возвращаться.
– Эй, эй! – запротестовал Снегирёв. – Ты ворвался сюда позже меня, все разузнал, расспросил, а… А мне-то хоть можешь поподробней рассказать о своих догадках, гипотезах?
– Лучше тебе этого не знать, – искренне посоветовал я. – А подробности дела ты можешь узнать в моем отделе. Наши дела наверняка объединят. Удачи.
– Неудивительно, что коллеги не считают тебя «рубахой-парнем», – сказал Петров, когда мы вышли в коридор. – Ты обращаешься с людьми так, словно тебе никто не нужен, кроме тебя самого.
– А кто мне ещё может быть нужен? – удивился я.
– Как кто?! А люди?! Друзья?! Это… Общество?
– Зачем? Путаются под ногами во время работы, после работы лезут с ненужными расспросами. Пью я редко, в футбол не играю… Зачем мне друзья?
– М-м-да… Тяжелый случай. А девушки? Любовь? Чувства?.. У тебя же была жена?
– Ключевое слово – была. Это лишний раз подтверждает, что мне никто не нужен.
– Она была… не очень хорошим человеком?
– Я бы не женился на ней, если б она была «не очень хорошим человеком», – отрезал я. – Она превосходная женщина и достойна куда большего, чем проводить бесконечные вечера ожидания в пустой квартире. Тем более молодость не может длиться вечно, а прожигать её на то, чтобы судорожно пытаться заработать на кусок хлеба…
– А-а…
– Что «а-а»?!
– Судя по интонациям и стилю, повторяешь её речь почти дословно.
– Знаешь, что?! – рассердился я. – Вот именно поэтому мне и не нужны «друзья» и «товарищи». Если их нет, никто не сует свой нос в мои дела. Работу я выполняю вполне добросовестно, считаюсь в отделе одним из лучших, а все, что с этим не связано, – моё личное дело.
– Диагноз: «Острая недостаточность веры в людей», – мрачно пошутил Петров. – Люди бывают разными, Сергей. Слышал такую банальную истину? Плохих – больше, но тем приятней и дороже каждый хороший человек. Они воспринимаются как выходные среди серых и утомительных будней…
– А мне по душе как раз будни, – проворчал я. – В будни я занимаюсь делом и чувствую себя хоть в чем-то полезным и необходимым. А в выходные… В выходные я просто смотрю телевизор… Извините, вы продавец? – обратился я к проходящему мимо нас по коридору человеку.
– Нет, я кассир.
– Все равно подойдет, – решил я. – Вы работали вчера днём?
– Простите, а чем я обязан подобным расспросам?
– Этот грубиян из уголовного розыска, – вздохнул Петров.
– Так бы сразу и сказали, – примирительно ответил кассир. – Чем могу быть полезен?
– Вчера вам принесли книгу. Старинную, рукописную книгу с чёрными страницами.
– Помню, – сказал кассир. – Чёрный кожаный переплёт и необычное тиснение на обложке. Что-то вроде изображения оскаленной морды какого-то демона или дракона. Одним словом – чудовище. Довольно необычная книга. У нас её купили в тот же день.
– Вы не могли бы описать человека, который приобрёл книгу?
– Подробно не могу… Обычный человек. Судя по всему – очень богатый. Заплатил наличными тут же. Одет очень хорошо. Знаете, как сейчас одеваются «новые русские»? Малиновый пиджак, золотая цепь на шее, золотые часы, перстни на руках… Немного полноват. Среднего роста. Лицо такое… Круглое, щекастое… Ни усов, ни бороды нет…
– Случайно не владеете никакой информацией о нём? Где живёт? Где работает?
– Нет. Он просмотрел вещи на стеллажах, заинтересовался этой книгой, спросил, сколько она стоит, сразу её купил и уехал.
– А на чем он уехал?
– «Мерседес». Такой красивый, новый «мерседес». Я через окно видел, но в моделях не разбираюсь.
– Разумеется, ни номеров, ни…
– Синего цвета, – уверенно сказал кассир. – Тёмно-синего цвета. Больше ничего не заметил.
– Спасибо и на этом, – вздохнул я. – Пойдем, Пётр Петрович… Итак, мы опоздали, – подвел я итог, когда мы вышли на улицу. – Книга куплена каким-то бизнесменом на тёмно-синем «мерседесе», а единственный человек, который имел возможность её подробно рассмотреть, – убит. У меня такое нехорошее ощущение, что потянулась «цепочка». Рабочий, который нашёл книгу, приёмщик, который её рассматривал и оценивал… С кем поспорить на мою зарплату, что если мы вовремя не найдем этого бизнесмена-книгомана, то третьим будет он? Что-то мне подсказывает, что он зря купил эту книгу…
– С другой стороны, можно предположить, что он имел отношение к совершённым убийствам, – сказал Петров. – Охотился за книгой и вот… получил её.
– Зачем тогда ему было убивать приёмщика? Ведь книга была уже у него.
– Приёмщик видел эту книгу, – высказал предположение Петров. – И он мог догадаться, что это за книга.
– Ну и что? Сейчас столько разной «оккультно-мистической» литературы на книжном рынке, что для обычного человека разницы между «Изумрудной скрижалью» и Папюсом уже не существует… Нет, Пётр Петрович, кому-то позарез нужна эта книга, и этот «кто-то» упорно идёт по её следу точно так же, как мы. Только если мы разыскиваем её днём, то наши «оппоненты» пытаются наверстать упущенное в ночное время. Ого! – удивился я сам себе. – А ведь точно! Можно предположить, что они имеют возможность работать только с наступлением темноты. Оба убийства произошли в ночное время, куртки с капюшонами, закрывающие лица, мелодичный свист, навевающий сон, явное нежелание попадаться кому-нибудь на глаза…
– Все это можно отнести к любому убийце. Ночью меньше народа, а я ещё не встречал преступника, который хотел бы, чтоб кто-то видел его лицо, или который любил бы работать «в открытую», средь бела дня.
– Как я понимаю, моё предположение ты отвергаешь?
– Нет, просто провожу его проверку сомнением, как ты и рекомендовал. Если говорить честно, то я тоже считаю, что если мы не найдем этого парня до наступления темноты, у него могут возникнуть крупные неприятности… Но с теми приметами, которые мы имеем, мы его не найдем не только до вечера, но и до скончания века. «Бизнесмен на тёмно-синем „мерседесе“» – сам понимаешь…
– Что же делать?
– У нас есть только один выход: попытаться найти книгу. Мы должны узнать, что это такое и почему она приносит несчастье всем своим владельцам. Может быть, тогда удастся понять, кто охотится за ней… Другого выхода я не вижу. Сейчас мы можем сделать только две вещи: попытаться поднять архивы и попытаться узнать, кто жил в доме, в котором найдена книга. Да, ещё можно попросить помощи у Агасфера. Может быть, он сможет дать какую-нибудь ценную информацию, способную хоть немного конкретизировать наши поиски… Кто идёт к Агасферу, а кто зарывается в архивы?
– Чтобы найти подобную документацию в архивах – если она вообще сохранилась, – нужно как минимум человек десять. Лично я не смогу так быстро получить доступ и оказать такое давление на архивных работников, чтобы они всей толпой бросились мне на помощь. А вот ты сможешь.
– Я так и подумал, что ты это скажешь, – вздохнул Петров. – Тогда жди меня у Агасфера. Полагаю, что по меньшей мере мне потребуется часа четыре. Позже встретимся, объединим информацию и подумаем, что делать дальше…
– Удачи, – пожелал я и направился к автобусной остановке.
* * *
Едва я взялся за дверную ручку, намереваясь войти в парадную дома, в котором жил Агасфер, как услышал сильный, глухой удар, от которого, казалось, подпрыгнул на месте весь дом. Рывком распахнув дверь, я на всякий случай отступил в сторону и, выждав пару секунд, заглянул внутрь. Агасфер сидел на кафельном полу и задумчиво смотрел вверх.
– Добрый день, – приветствовал я его. – А я к тебе.
Агасфер с кряхтеньем поднялся, отряхнул пыль с халата и пожаловался:
– Опять ничего не выходит… Каждый день пытаюсь, думаю: может, кончится все это… Не кончается…
– Бывает, – заметил я. – У меня был случай, когда одна малолетняя мадам попыталась свести счеты с жизнью, разочаровавшись в любви, и сиганула с четвертого этажа. На свою беду в это время старуха из магазина домой возвращалась… Девчонка переломом ноги отделалась, а старухе хлебушек больше не понадобился. Довольно известный случай по Петербургу был. А «рекорд» по прыжкам с крыши установил некий «вьюнош», сиганувший с восьмидесятиметровой высоты. Несколько переломов и синяков, но жив… И выше бывает… А бывает, и с «высоты собственного роста» падают, и – насмерть…
– Дело-то не в высоте, – поморщился Агасфер, поднимаясь по лестнице на свой этаж, – а в том, когда это все закончится… Хотел бы я поменяться местами с тем идиотом, который мечтает о «вечной жизни»… Ты ко мне по делу?
– По делу, – подтвердил я. – Просто в гости ходить у меня давно времени нет. Ты уж не обессудь.
– Да чего от вас хорошего ждать? – махнул рукой Агасфер. – Бежите ко мне, только когда нужда заедает… Что-нибудь особо пакостное?
– Куда уж пакостней, – пожаловался я. – За тридцать шесть часов – два трупа. И что мне особенно не нравится – в течение ближайших двенадцати часов ещё один ожидается.
И я рассказал Агасферу всю предысторию.
– Значит, «рога и копыта», – задумчиво сказал он, поглаживая бородку. – Ну-ну… Это – «Чёрная книга», Сергей.
– Само собой, чёрная, – подтвердил я. – Можно сказать: насквозь чёрная. И обложка чёрная, и страницы чёрные, и дела её тоже… М-да…
– Нет, не в смысле цвета, а в смысле названия. Цвет, разумеется, тоже чёрный… Но она так и называется: «Чёрная книга». Неужели никогда не слышал?
– Нет, – признался я.
– В апокрифе, приписываемом праведному Еноху, рассказывается, что падшее первочеловечество получило от падших ангелов в подарок весь набор тайноведческих дисциплин. По преданиям, «чёрных книг» много, и каждая из них служит определенной цели. Но суть у всех одна: говоря языком старославянских легенд, «Чёрная книга» – это библия чёрта. Уничтожить их практически невозможно. В огне они не горят, а если их выбросить на улицу – они возвращаются обратно, таинственным образом проникая в дом своего последнего владельца. В России ходили поверья о том, что человек, нашедший такую книгу, помимо воли получал власть над чертями (или – демонами, если по-нашему). Якобы черти то и дело являлись к владельцу книги за всё новыми и новыми заданиями и, если он не мог ничего для них придумать, быстро и жестоко расправлялись с ним… Но ради справедливости стоит заметить, что и российские шутники, которым надоедали не в меру услужливые черти, расправлялись с последними не менее сурово. Устав от бесконечных требований дать им новое поручение, русичи отправляли чертей свить веревку из воды и песка, или пойти «туда – не знаю куда, и принести то – не знаю что»… Наверное, поэтому в России «конкретизированные проявления нечистой силы» и встречаются так редко: им сюда приходить – себе дороже. Вы же не умеете обращаться с ними, мучаете, издеваетесь. Их бояться надо, а вы…
– Стало быть, эти двое – слуги книги? – уточнил я.
– Да. Но обрати внимание: «слуги книги», а не «слуги из книги». Если б они были «слуги из книги», они никогда бы не подняли руки на своего хозяина до тех пор, пока он сам не признает свою беспомощность. Разумеется, это относится к наиболее распространенным «чёрным книгам». Как я полагаю, та, за которой охотитесь вы, принадлежит к «высшему эшелону» магических наук. И те, кто разыскивает её одновременно с нами, – стражи книги.
– А какая разница между «стражами» и «рабочими»? В данном случае это одно и то же.
– Нет. Давай предположим, что некий маг, если угодно – ведун, владевший этой книгой, вынужден был срочно бежать от грозящих ему неприятностей. Предположим, он находился на грани разоблачения в творении чёрных дел, или нечто подобное… А то и проще: почувствовал приближение смерти, а достойного преемника, которому он мог бы передать книгу, у него не было. Что он сделает? Правильно: положит книгу в тайник, предварительно заговорив или завернув в тряпицу с магическими символами – «замками», не позволяющими даже переносить книгу с места на место. Но если магу необходимо, чтобы книга долежала до какого-то определенного срока… Предположим, до той поры, пока не вырастет и не войдет в силу его преемник или сын, то в этом случае он поставит охранять своё сокровище надёжных охранников, повелев им уничтожать всякого, кто к ней прикоснется… И тут возникает противоречие… Видишь его?
– Нет… Нет, пока не вижу…
– Книга дает власть над демонами, – терпеливо пояснил Агасфер. – Они вынуждены повиноваться тем заклинаниям, которые содержит эта книга. Они – рабы этой книги. А ведь они изначально – часть силы куда более могущественной, нежели воля какого-то одного человека, и им это явно не по душе. Ключевое слово здесь – вынуждены. Уверяю тебя, они с радостью освободились бы от этой неволи, будь у них такая возможность. Потому они так и ненавидят владельцев книги… И одновременно с этим некоторые из них, согласно приказу последнего владельца этой книги, вынуждены охранять свои «кандалы», не подпуская к ней ни посторонних людей, ни других демонов… Бедняги поставлены в крайне тяжелое положение.
– «Бедняги», – хмыкнул я. – Эти «бедняги» уже укокошили двух невиновных людей, которым в руки случайно попало это «Полное собрание сочинений зла».
