Текст книги "Идущие за кровью"
Автор книги: Дмитрий Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
– Нет, ну зачем это, – запротестовал я. – Это лишнее. Я умираю, а ты…
– А я ставлю диагноз, – закончила она, уверенно разбинтовывая повязку на моей голове. – И должна тебя огорчить – диагноз весьма неутешительный…
– Что такое? – испугался я. – Что-нибудь опасное?
– Очень, – серьёзно ответила она. – Ты будешь жить до-олго-долго… А потому «прощальный поцелуй» откладывается лет на пятьдесят.
– И никаких шансов, доктор? – убито поинтересовался я. – Я обречен?
– Медицина здесь бессильна, – вздохнула она, рассматривая рану на моей голове. – Не вертись, сейчас я попытаюсь… Терпи, терпи… Ну, как?
– Все равно умираю, – угрюмо отозвался я, чувствуя, как исчезает даже память о боли. – Какие же вы все-таки, женщины, бессердечные… Нет чтобы поцеловать на прощание, а она взяла и вылечила…
– А ведь я тебя предупреждала: не ходи ночью на кладбище. Как чувствовала… Утром позвонила тебе в отдел узнать, все ли в порядке…
– Беспокоилась? – расплылся я в улыбке.
– Совсем немножко, – разочаровала она меня.
– Вот так да. Хорошо… Я сегодня ночью опять иду туда и постараюсь завтра выглядеть ещё более плачевно…
К моему удивлению, она рассердилась.
– Очень дурные шутки, – сказал она. – Ты, видимо, не понимаешь, насколько опасно может быть то, что ты затронул… Ты когда-нибудь слышал о магии? Вижу, что слышал… И как я уже поняла, кое-что подозреваешь. Это опасно, Сергей. Это очень опасно. Тебе вряд ли приходилось с этим сталкиваться, но, видишь ли, есть силы, недоступные нашему пониманию и невероятно опасные… Я не могу тебе ничего рассказать об этом, но прошу – не ходи туда сегодня. Я очень прошу тебя.
В задумчивости я потер рукой подбородок. Она всё же знала об этой книге что-то такое, чего не знал я. И это было плохо. Мне очень не хотелось, чтоб она оказалась как-то связана со всем этим делом. Она мне нравилась. Я понимал, что у меня нет никаких шансов добиться взаимности, но мне хватало и того, что на свете есть женщина, которой я мог восхищаться и считать воплощением красоты и женственности. А вот то, что она несла в себе какую-то тайну, связанную с далеко не лучшей стороной магии, – угнетало меня, напоминая, что я совсем ничего не знаю о ней. Мне приходилось уже сталкиваться с людьми, внешность которых существенно отличалась от их внутреннего мира. Я знал очень некрасивых лицом и невероятно прекрасных душой людей. Но доводилось встречаться с лживыми, трусливыми подонками с лицом голливудских кинозвезд и каменными обломками вместо сердца… Я внимательно посмотрел на неё. Зеленые бездонные глаза словно просили меня просто поверить, не расспрашивая ни о чем. Я вздохнул и, тщательно подбирая слова, сказал:
– Я тоже не могу сказать тебе многого. Так уж получилось, что мы по каким-то причинам вынуждены скрывать то, что, может быть, нам следовало бы знать друг о друге… Но раз уж так сложилось, то я, невольный поделиться с тобой своими тайнами, не буду настаивать на открытии твоих… Скажу тебе так: я должен туда пойти, и я туда пойду. Я мог бы не делать этого и, признаться, не горю желанием проводить там ночь… Но есть маленькие и, казалось бы, незаметные эпизоды в жизни, из которых и складывается позиция… Есть шанс, что пропавший бизнесмен ещё жив. Маленький, но шанс. И убеждать себя в том, что «ему уже ничем не поможешь», – значит занимать ту позицию, с которой и будешь шагать по жизни с этого момента… Я его никогда лично не знал, и, может быть, он совсем не тот человек, которого стоит спасать, рискуя жизнью, но брать это за основу решения – тоже позиция… Есть и множество других причин… Я пойду туда, Ира.
– Наивный, принципиальный идеалист, – вздохнула она. – Ох, как же нелегко тебе придётся в жизни…
– Пока что терплю, – развел я руками. – Знаешь, что… Давай завтра встретимся, а? Я не могу пригласить тебя в ресторан или престижное казино… Я даже в театр тебя пригласить не могу – ты там каждый день бываешь… Давай купим завтра два батона и пойдём кормить уток?
Она широко распахнула глаза и несколько секунд сидела, замерев от неожиданности. Потом с восхищением покачала головой:
– Вот такого мне ещё никто не предлагал… Чего только не обещали, заманивая на свидания, но чтоб уток кормить…
– Я так и думал, что ты откажешься, – сказал я. – Поэтому и предложил. Когда отказываются совершить глупость – менее обидно, чем когда отказываются от…
– А кто тебе сказал, что я отказываюсь? – перебила она меня.
Теперь настала моя очередь удивленно хлопать ресницами.
– Это… Но ведь это же, в некотором роде… Может, лучше пойдём в музей? Или в кафе? На кафе моей зарплаты ещё хватит…
– Нет уж, – мстительно сказала она. – Мы пойдём кормить уток. А если не найдем уток – пойдём в зоопарк.
– Вот так и роют себе ямы, – печально констатировал я. – В следующий раз буду думать, что предлагать… А то вдруг согласишься?..
– Позвони мне завтра, – сказала она и поднялась. – Тут к тебе ещё один посетитель…
Она открыла дверь, и на порог ступил… Я застонал и попытался спрятаться с головой под одеяло.
– Ну что ты такой пугливый? – обиженно протянул Петручо. – Я же не сержусь на тебя, грубиянишку… Подарок вот принёс…
Он поставил на прикроватную тумбочку огромный пакет с ярко-оранжевыми апельсинами.
– Болеешь, бедненький… Ну, куда ты там спрятался? Вылезай…
Я умоляюще посмотрел на девушку. Она улыбнулась и беспомощно развела руками:
– Я же не могу помешать человеку выразить своё хорошее отношение к кому-то… Не задерживай его долго, Петя, ему необходимы покой и тишина… А ты, Сергей, будь осторожен сегодня ночью. Мне очень не хотелось бы, чтоб с тобой что-нибудь случилось. Я ещё не встречала человека, который бы так наивно верил в дружбу, не стыдился своего прошлого и приглашал понравившуюся ему девушку на свидание покормить уток… И вот ещё что… Может быть, тебе это поможет: мой прадед похоронен на Охтинском кладбище…
Дверь за ней закрылась, и я услышал тоскливый вздох Петручо:
– Обалденная женщина… Обидно, что она не мужчина, правда?..
* * *
Тучи затянули небо непроницаемым серым занавесом, скупо роняя на город мелкие, холодные капли дождя. Освещаемая фонарями улица осталась далеко позади, и я уже успел набрать полные ботинки воды, дважды оступившись в царящей на кладбище темноте.
– Ничего тебе доверить нельзя, – ворчал я на плетущегося позади Петрова. – То одежду мне в больницу два часа вёз… Меня это «дитя порока» чуть с ума не свело за это время… Теперь же с тебя требовалось только одно: взять фонарик…
– Я взял, – уныло отозвался он.
– Взял, – подтвердил я, перепрыгивая через вовремя замеченную лужу. – Только с уже использованными батарейками… Сколько сказок я слышал в детстве про спецслужбы: «У них всё есть! У них работают суперпрофессионалы! Они всё знают! Они нигде не пропадут!» Ни фига они не знают! Спотыкаются даже на ровном месте, ноют, если их вытаскивают ночью под дождь и забывают проверить батарейки в фонариках!..
– Я – теоретик, – слабо защищался от моих нападок Петров. – Моё дело – кабинетная работа. А то, чем мы с тобой занимаемся, – у нас не предусмотрено уставом. В случае личной опасности мобилизуются спецбригады. А я в это время опять сижу в кабинете.
– Ох, так твою растак!..
– Но это действительно так. Что ты злишься?
– Да это я не про тебя… В темноте на плиту налетел и коленкой ударился… Больно-то как!.. Синяк будет… Где-то здесь должно быть огромное сухое дерево. Возле него на меня и напали эти рыжие бестии. Это территория старого кладбища. У тебя нет «интуитивного предчувствия», что где-то рядом с этим деревом и находится могила купца Стахова?
– У меня есть «интуитивное предчувствие», что в такой темноте мы её до утра искать будем… Вот ведь ночка выдалась! Как на заказ… Удивительно, как нам раньше не пришло в голову поинтересоваться местом захоронения купца? Ведь это же вполне очевидно: если они по каким-то причинам не могут установить контакт со своими «собратьями», то будут ждать их в единственном, связанном с купцом месте – возле его могилы. Я плохо ещё понимаю законы магии, но если книга частично освободилась от заклятий, то «зависимые от неё субстанции» должны это почувствовать. Как и где они могут встретиться без «договоренности»? Разумеется… Вот какое-то сухое дерево? Это не то, о котором ты говорил?
– Похоже, – согласился я. – Нужно искать могилу. У тебя спички есть?
– Я же не курю…
– О, боги!.. Кто же тебя в «службу» принял?! Встретить бы его темной ночью на кладбище… Держи!
Я отсыпал половину спичек и протянул ему.
– Только далеко не отходи, – предупредил я. – Нужно держаться на расстоянии не больше, чем… Тихо!
По тому, как настороженно замер Петров, я понял, что и он услышал подозрительный шорох в кустарнике справа от нас. Я приложил указательный палец к губам и жестом приказал Петрову пригнуться. Укрывшись за широкой гранитной плитой, мы напряженно всматривались в окружающую нас тьму. Минутой позже шорох повторился, и чей-то силуэт отделился от ствола дерева. Стараясь не шуметь, я извлек пистолет из плечевой кобуры и снял его с предохранителя…
– Ну, где же они? – проныл «силуэт». – Только что здесь были… Я так не играю… Куда они могли подеваться?
Я едва удержался от громкого ругательства. Убрав пистолет, я выпрямился во весь рост и, сжав кулаки, шагнул к радостно улыбающемуся мне Петручо.
– Ты что здесь делаешь, сукин сын?!
– А вы чем тут занимаетесь? – не остался он в долгу, бросая на Петрова гневно-ревнивые взгляды. – Зачем это вы ночью вдвоём на кладбище пошли?
– Мы здесь делом занимаемся! – прорычал я, чувствуя, что ещё немного, и я сделаю с беднягой то же, что Геракл со своими детьми. Причем без всякого «платка Геры». – У нас работа такая! А вот какого рожна ты поплелся вслед за нами?!
Петручо недоверчиво хмыкнул и кокетливо стряхнул с брюк налипшую грязь.
– И что ты нашёл в этом очкарике? – презрительно посмотрел он на Петрова. – Маленький, волосатый и на обезьянку похож…
Хихикавший до этого Петров закашлялся и обиженно замолчал.
– Слушай, Петручо, – как можно проникновеннее сказал я. – Я тебе уже не раз объяснял: у меня другие вкусы… Мне девочки нравятся! Найди себе по душе кого-нибудь в другом месте… И не сейчас, а? Сейчас у нас здесь очень важное дело. Важное и опасное.
– Не уйду я, – заявил он. – Не уйду, хоть дерись…
– Петров, – обратился я за помощью к советнику. – Объясни хоть ты ему.
– А его я вообще слушать не буду, – сказал Петручо и на всякий случай отступил на пару шагов назад.
В отчаянии я обхватил голову руками и сел прямо на лежащую на земле плиту. Сел и тут же вскочил как ужаленный.
– Что такое? – насторожился Петров.
– Читай надпись, – ткнул я пальцем в высеченные на граните буквы.
– Алексей Петрович Стахов, – прочитал вслух Петров. – Родился в 1868 году, умер в 1915 году… Вот и нашли…
– Эй, – окликнул нас Петручо. – А вы не извращенцы, часом? Может, вы эти… некрофилы?..
– Я его сейчас убью, – убежденно сказал я. – Все равно никто не видит. И зарою тут же. Рядом со Стаховым.
– Шалунишка, – пригрозил мне пальцем улыбающийся Петручо. – Все пугает, пугает… А этот милый толстячок тоже ваш знакомый?
– Какой? – удивились мы.
– Да вон же, позади вас стоит…
Медленно повернувшись, мы уставились на невесть откуда взявшегося человека, спокойно стоящего в пяти шагах от нас.
– Это черт знает что такое! – рассердился я. – На Невском проспекте людей меньше, чем дождливой ночью на кладбище. Что всех сюда тянет? Здесь что, концерт «Битлз» намечается?!
– Это Кирсанов, – шепнул мне Петров.
Я внимательно взглянул на стоящего перед нами человека. Лет под сорок, небольшого роста, полноватый, одетый в дорогой, но уже грязный и насквозь мокрый спортивный костюм. Меня смутило лишь выражение полной отчужденности на его лице. Для человека, который перенёс то, что выпало на его долю, это было по меньшей мере странно.
– Что с ним? – спросил я Петрова.
– Кто его знает… Может, шок, может, сошел с ума, а может, он всегда такой?.. Господин Кирсанов, – окликнул он коммерсанта, – вы меня слышите?
– Слышу, – бесцветным голосом отозвался тот.
– С вами все в порядке?
– В порядке, – эхом отозвался коммерсант.
– Где мы сейчас находимся?
– Находимся…
– Точно, «крыша поехала», – определил я. – Необходимо срочно доставить его в больницу. Хорошо хоть вообще отыскали. Значит, уже не зря все это затеяли… Не волнуйтесь, господин Кирсанов, сейчас мы отвезём вас в надёжное место, где вас и переоденут, и накормят, и…
– Нельзя уходить, – все тем же «электронным» голосом пробубнил он. – Нельзя никуда уходить. Должен ждать. Должен отнести её. Сегодня. Сейчас.
– О-о, кажется, здесь не всё так «гладко», как хотелось бы, – протянул Петров, тревожно озираясь. – Кого, вы говорите, должны ждать?
– Их.
– Лаконичный ответ, – не заметив ничего подозрительного, успокоился Петров. – А где?
– Здесь.
– Хорошо. Очень хорошо… Где, вы говорите, находятся сейчас ваши… те, кого вы ждете?
Вместо ответа Кирсанов наклонился и неожиданно легко, словно играючи, одной рукой отодвинул тяжелую гранитную плиту с могилы Стахова. С отвратительным скрипом плита отъехала в сторону, открывая вход в темный, пропахший плесенью и гнилью склеп. Потоки воды и грязи тотчас хлынули вниз по ступеням.
– А вот этого не надо было делать, – сказал я, хватая Петрова за плечо и оттаскивая от мрачного колодца. – Закрой её обратно…
Из глубин склепа донесся чей-то протяжный вздох, и я услышал, как кто-то медленно начал подниматься по каменным ступеням на поверхность. И в этот миг что-то сильно ударило меня под колени. Падая, я успел заметить, как две огромные рыжие лисицы промчались мимо меня, ныряя в черный провал подземелья. Из склепа послышался глухой удар, и под землей началась какая-то возня, изредка прерываемая громким тявканьем и визгом.
– Петров, уводи этого долговязого придурка! – крикнул я, вскочил на ноги и, подбежав к Кирсанову, схватил его за локоть: – Пойдемте отсюда!
– Какого «придурка»? – туповато переспросил явно ошарашенный столь быстрым развитием событий Петров.
Ответить я не успел. Кирсанов поднял руки, соединяя их на моей шее, и я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. Слабосильный на вид, он без видимого усилия держал меня над землей на вытянутых руках, и железные пальцы все глубже впивались мне в горло.
– Отстань от него! – услышал я боевой визг Петручо и краем глаза заметил, как, подскочив к Кирсанову, он зубами впился в его ногу.
– Ай! – меланхолично сказал бизнесмен и, удерживая меня на весу одной рукой, второй влепил бедняге такую затрещину, что, перевернувшись через голову, Петручо отлетел к открытому склепу. Шатаясь, поднялся на ноги, обвёл нас невидящим взглядом и спиной рухнул в темный провал, откуда тотчас донеслась новая серия визгов и рычания. И тут что-то сильно толкнуло Кирсанова в спину. Не удержавшись на размытой дождем земле, он выпустил меня и покатился по липкой грязи. А я обрушился прямо на огромную пушистую лисицу, сбившую с ног едва не придушившего меня бизнесмена. Ещё плохо соображая после падения, я обхватил её руками поперек туловища и навалился всем телом, прижимая к земле. Она забилась, пытаясь вырваться из моих объятий, но я не разжимал хватку, на всякий случай стараясь держаться подальше от её пасти. Громкий рёв ярости заставил меня оглянуться, и на мгновение я увидел здоровенного полуголого великана с головой быка, удерживающего за заднюю лапу пытающуюся вырваться лисицу с зажатой в зубах «чёрной книгой». Опомнившись, я ещё крепче сжал объятия и с опаской взглянул туда, где, по моим подсчетам, должна была находиться оскаленная лисья пасть…
– Ты настоящий джентльмен, – сказала Ирина. – Я тебе жизнь спасла, а ты меня за это едва не придушил…
Все ещё не веря своим глазам, я провел ладонью по её мокрым от дождя волосам.
– А… А где лиса? – ошалело поинтересовался я.
– Ты на ней лежишь, – пояснила она. – Неужели ты никогда не слышал о кунэце?
– Угу… Подожди, так это ты спасла меня вчера ночью? А кто те две лисы?
– Мои родственницы, – горько ответила она. – Увы, это древнее проклятье нашего рода за то, что мой далекий предок сумел где-то добыть ту самую «чёрную книгу», за которой охотишься и ты. Он получил власть над демонами, но одновременно получил сомнительный дар принимать облик зверя. И все его потомки обрели этот дар, мужчины могли превращаться в вервольфов, женщины – в кунэце… Зря ты вмешался во всё это. Я же просила тебя…
– Я хочу уничтожить эту книгу…
– Я тоже хочу этого, Серёжа. Поэтому и пыталась помешать сестрам завладеть ею… Я не хочу, чтоб мой сын или моя дочь несли на себе проклятье этой книги. А пока она принадлежит нашему роду, каждый рождающийся у нас ребёнок будет нести в себе кровь вервольфов и кунэце. Стоит ей исчезнуть, и мы будем последними, кто обладает этим даром. Сёстры не хотят этого, а я хочу. Я хочу, чтоб мои дети не боролись с искушением охотиться ночами на людей… Это правда…
– Вот почему ты не ладишь с сёстрами… Но почему же ты не сказала мне об этом с самого начала?
– Так ведь и ты не торопился называть себя, Страж… По большому счету, ты должен стремиться уничтожить меня, ведь я – кунэце, лиса-оборотень… «Аномальное явление», – грустно улыбнулась она. – Сейчас у тебя есть такой шанс…
Я посмотрел в её печальные и вместе с тем наполненные ожиданием и доверием глаза и покачал головой:
– Я уже говорил тебе, что не предаю тех, кого люблю. Какая разница – кто ты? Я же вижу, что ты просто не можешь нести в себе зло… Неужели ты думаешь, что я смог бы полюбить тебя столь сильно с первого же взгляда, если б…
Договорить я не успел – она обвила мою шею руками и припала к моим губам с такой нежностью, что на мгновение я даже потерял рассудок.
– Наивный простодушный идеалист, – прошептала она и вдруг улыбнулась, словно вспомнив что-то. – Так, значит, мы всё же идем сегодня кормить уток?
– Обязательно пойдём, – ответил я. – Только сперва я уничтожу эту чёртову книгу… Жди меня здесь. Не ввязывайся в это, я сам справлюсь. Это моя работа, и я умею её выполнять… Жди меня здесь, хорошо?
Она послушно кивнула, и я поднялся на ноги.
Пока мы целовались в кустах, на кладбище развернулась настоящая битва. Выбравшиеся из склепа на поверхность лисы яростно атаковали искусанного до крови Минотавра. Положение последнего ухудшалось тем, что он вынужден был отбиваться не сходя с места, защищая лежащую у его ног книгу и не смея прикоснуться к ней. Петров и кривоногий сатир переплелись в один огромный, измазанный грязью клубок и катались по земле, щедро награждая друг дружку оплеухами и тумаками, а пришедший в себя Петручо бегал вокруг них кругами и, что-то довольно бормоча себе под нос, награждал то одного, то другого точными пинками. Как я заметил, Петрову доставалось от него не меньше, чем остроухому и розовощекому сатиру. Мимоходом я от души врезал в ухо поднимающемуся с земли Кирсанову.
– Это не тебе лично, – пояснил я, – а тому «парню», который «в твоём лице» пытался меня придушить…
Я подоспел как раз вовремя: одной из лисиц всё же удалось выдернуть книгу из-под ног ревущего от бессильной ярости Минотавра, и, зажав её в зубах, она уже намеревалась улизнуть в ближайшие кусты, когда я со всего размаху опустил кулак на её голову. Она рухнула как подкошенная, не успев издать ни звука. Я поднял книгу с земли и отряхнул от грязи.
С обложки на меня смотрела жуткая оскаленная морда. Я поморщился и на всякий случай предупредил направившегося ко мне Минотавра:
– Лучше стой, где стоял, иначе приложу её прямо к твоей физиономии! Не знаю, что из этого выйдет, но подозреваю, что приятного мало…
И всё же чудовище надвигалось на меня, низко наклонив голову и выставив вперёд огромные, серпообразные рога.
– Ну, держись! – разозлился я, замахиваясь книгой…
– Остановитесь!..
От этого голоса вздрогнула даже земля. Все участники битвы замерли и посмотрели в ту сторону, откуда доносился этот громоподобный бас…
При виде существа, стоящего у входа в подземелье, даже у меня побежали по спине мурашки – а ведь я уже успел повидать немало разных страшилищ. Телом он походил на мужчину, только раз в пять крупнее. Огромная безобразная голова отдаленно напоминала морду чудовища из фильма «Хищник», а кисти рук и ступни ног походили на гигантские птичьи лапы с острыми крючковатыми когтями. В до вершение всего у чудовища не было кожи. Бугры мышц и канаты сухожилий покрывала какая-то отвратительная слизь, к которой уже успели прилипнуть принесенные ветром листья и трава. Обнаженный и жуткий, он стоял на краю могилы и мрачно смотрел на книгу в моих руках, а из-за его спины появлялись все новые и новые твари, поднимающиеся из темноты преисподней. Неописуемые в своём отвратительном уродстве, они окружили всех, находящихся на поляне, и замерли, ожидая знака своего повелителя. Демон протянул ко мне руку и потребовал:
– Книгу! Отдай.
– Перебьёшься! – заявил я, отступая на шаг. Жилы на его шее вздулись и опали. Несколько секунд он сверлил меня горящим от ярости взглядом, потом с долей презрения в голосе поинтересовался:
– Ты хочешь стать повелителем демонов, Страж?
– Я хочу уничтожить её.
– Это невозможно, – покачал он головой. – Это книга «высшего круга», и процесс её уничтожения невероятно долог и сложен. Отдай её нам. Мы унесем её туда, где её не сможет найти ни один смертный.
– Из-за этой книги погибли два невинных человека…
– Ошибаешься, Страж, – не «невинных». Тот, кто заглянул в неё хоть раз, перестает быть человеком. Сила, исходящая от неё, велика настолько, что влияет даже на тех, кто не знает языка гиперборейцев. Если б их не уничтожили мои слуги, то рано или поздно тебе самому пришлось бы сделать это. Жажда крови и власти уже вползла в их сердца. День-другой, и они вышли бы под свет луны, чтобы утолить свои просыпающиеся инстинкты. Их уже ничто не могло спасти, а они могли положить начало новым родам оборотней. И жажда крови в них была сильна ещё и тем, что они были бы первыми в этой цепочке… Как и эти, – он кивнул на припавших в ужасе к земле лис.
– Это не первые, – возразил я. – Это – правнуки Стахова.
– Это его родные дочери, – ответил демон. – Разве ты не знал?
Я удивленно оглянулся. Ирина стояла рядом со мной и в ответ на мой немой вопрос подтвердила:
– Это правда. Они не правнучки, а дочери его. Кровь человеческих жертв продлевала их годы.
– А ты? – с замирающим сердцем спросил я.
– Моя бабушка родилась через три месяца после смерти Стахова. Её мать знала, какое проклятье несут в себе дочери купца от первого брака и потому отдала их на воспитание родственникам. Жажда крови у моих предков была не так сильна, чтобы побеждать рассудок, поэтому они жили и воспитывались среди людей… А с исчезновением книги она исчезнет без следа… Отдай ему эту книгу…
– Что будет с нами? – спросил я демона.
– Ты и два твоих друга получите возможность спасти свои шкуры, – пророкотал он. – Остальные пойдут с нами. Они несут на себе отпечаток, которому не место на земле. Мы не можем оставить их среди людей. Что тебе за дело до них?.. Отдай книгу и уходи.
– А не пошел бы ты сам…
И я достаточно подробно описал ему маршрут, которым рекомендовал отсюда удалиться. К моему удивлению, он стал ещё краснее. От ярости затряслась каждая жилка на его теле. С громким шипением выпустив меж клыков воздух, он сжал свои огромные кулаки и, шагнув вперёд, рявкнул:
– Ничтожный червяк! Ты не думаешь о том, что я могу и не говорить с тобой, а просто отобрать книгу, превратив тебя в мокрое место!..
– Попробуй, – согласился я. – Только перед этим кто-то успеет заработать этой книгой по морде!
Демон презрительно фыркнул и махнул рукой. Чудовища медленно двинулись вперёд, сужая круг. Девушка испуганно прижалась к моему плечу… И тут мне в голову при шла спасительная идея.
– Я сейчас её раскрою, – ласковым голосом пообещал я, – и начну читать вслух. С выражением.
Демон сделал знак, и чудовища замерли на месте.
– Ты не знаешь гиперборейского, – с некоторым сомнением в голосе сказал демон.
– Да что ты говоришь? – удивился я. – Чтоб Страж и не знал типе… ги… Тьфу! Короче, знаю! А если где чего и напутаю, так от этого только вам хуже будет. Ты первый будешь умолять меня прекратить этот садизм. А я буду читать и читать, читать и читать… С ошибками, – злорадно пообещал я.
Демон прикрыл глаза, видимо, представляя все это, заметно вздрогнул и спросил уже примирительно:
– Чего же хочешь ты?
– Я, девушка, Петров, бизнесмен и… вот тот, долговязый… Вы отпускаете всех нас. Этих, – я кивнул на лисиц, – можете забирать. Мне в городе не нужны пожиратели человечины. Всех остальных ты поклянешься отпустить.
– Я не могу отпустить всех… Мне нужен кто-то, кто понесёт книгу. Сами мы не можем прикасаться к ней даже там… у себя. А лисицы… Если б я и доверил им книгу, то все равно они не смогут переступить тот последний порог, через который можем пройти лишь мы и тот, кто незнаком с чародейством. Обычный, не несущий в себе зла человек ещё может переступить этот порог. Так уже бывало…
– Орфей? – заинтересованно спросил Петров. – Данте?
Демон покосился на него и скривился, словно от зубной боли.
– Помолчи, – попросил я Петрова. – Сейчас не до истории… Я не могу отдать тебе никого из них, – повторил я демону. – Не могу.
– Что ж, – сказал он безнадёжно. – В таком случае нам придется драться… Я тоже не могу уйти без книги… Будь что будет… Но учти, что, открыв эту книгу, ты погубишь и себя…
– Стойте! Подождите! – завопил позади меня писклявый голос, и сияющий загадочной улыбкой Петручо схватил меня за рукав: – Серёженька, миленький, хороший, сладкий…
– Короче! – потребовал я, напряженно наблюдая за готовым отдать последний приказ демоном.
– Прикажи ему, чтоб он меня с собой взял! – выпалил чудак. – Я, я понесу эту книгу!
– Ты думаешь, что говоришь! – рассердился я. Петручо наклонился к моему уху и быстро затараторил, время от времени бросая в сторону демона выразительные взгляды. Я почувствовал, как неудержимо краснею, и по расширившимся от негодования глазам демона понял, что он прекрасно слышит, о чем просит меня размечтавшееся «дитя порока».
– Ну-у… Я не знаю, – пробормотал я. – Ты уверен, что этого хочешь?
– Да ты посмотри – какой мужчина! – убежденно заявил Петручо. – Ты только посмотри, и сам все поймёшь!
Я посмотрел… Сказать по правде, это было дело вкуса, но… впечатляло…
– Вы что, с ума сошли?! – с какими-то совсем человеческими нотками завопил демон. – Вы что – идиоты?!
– А ведь это единственный шанс, – предупредил я его. – Другого не будет. Я и сам сомневаюсь, но…
– Серёженька, я тебя умоляю! – сложил руки на груди Петручо. – Войди в моё положение! Ты только посмотри на него! Я за ним даже в ад пойду!.. Ну, пожалуйста!
Я вопросительно посмотрел на демона. Тяжело дыша, он закусил губу, и по его вискам стекали струйки пота.
– Не-ет! – простонал он. – Нет…
– Это – последний шанс, – твердо сказал я. – Или – или… Поклянись, что ты не сделаешь ему ничего плохого.
Демон затравленно оглянулся на вход в склеп, посмотрел на заветную книгу, скользнул взглядом по мордам едва сдерживающихся от хохота чудовищ и, громко выругавшись, кивнул:
– Клянусь…
– И дашь нам уйти, не причинив вреда.
– Клянусь Велиором!.. Будь ты проклят… чтоб у тебя…
– Ну хватит, хватит, – остановил его я и протянул Петручо книгу. – Держи. И удачи тебе.
– Серёженька, ты такая лапочка! – прежде чем я успел отпрянуть, он чмокнул меня липкими губами и, пока я незаметно отплевывался, вприпрыжку устремился к мелко трясущемуся демону: – Вот она! Вот она, у меня! Ты рад?.. Пойдём?
– Уходим, – мрачно бросил демон своим слугам, и один за другим они стали исчезать в провале подземелья.
– Как быть с бизнесменом? – спросил я. – Он немного не в себе…
– Как только затворит за нами плиту – придет в себя, – буркнул демон, стараясь увернуться от льнущего к нему чудака. – А тебе, Страж, я этот «подарок» не забуду! Я ещё вернусь!
– Иди, иди, Шварценеггер. Встретимся при Апокалипсисе, – помахал я ему рукой. – Желаю счастья в личной жизни!
Глухо зарычав, он подхватил под мышки истерично верещащих лисиц и бросился в темноту склепа, преследуемый по пятам радостно тараторящим Петручо.
Кирсанов все так же легко затворил вход плитой и вдруг обмяк, удивленно глядя на нас широко открытыми глазами.
– Где я? – с испугом спросил он, зачем-то ощупывая надгробный крест дрожащими руками. – Как я сюда попал?
– Лунатизм, – пояснил я устало. – Ты разгромил дома всю мебель, загрыз собаку, прыгнул в «мерседес» и удрал на кладбище… Мы тебя всю ночь ловили. Видишь, как устали и извозюкались? Мне чуть шею не свернул… Если после этого ты не развезешь нас по домам, то это будет с твоей стороны просто свинство…
* * *
Поцеловав спящую жену, я тихо встал с кровати и, подхватив надрывающийся звонками телефон, вышел на кухню.
– Слушаю, – сказал я в трубку.
– Серёжа, это я, – затараторил взволнованный чем-то Петров. – Срочно нужно встретиться!..
– У тебя совесть есть? – мрачно спросил я. – Ты знаешь, что я в отпуске?! У меня медовый месяц!
– Серёжа, это срочно! Я не шучу. Тут такое начинается!..
– Я ведь тоже не шучу. Ты у меня уже в печёнках сидишь. Я на тебя жене пожалуюсь. А жена у меня настоящая ведьма… В хорошем смысле слова… Но «в хорошем» не для тебя…
– Серёжа! Время не ждёт!
– Когда же тебя, наконец, какая-нибудь тварь съест?! Ну, что у тебя стряслось?
– У нас появились две проблемы. Слышал когда-нибудь легенды о драконах? Георгий Победоносец, Феодор и все такое?.. По легендам, в России такие змеи-драконы водились на Алтае и у истоков Волхова, неподалеку от Новгорода, и на Мшинском болоте, что рядом с Гатчиной… Так вот: эта «легенда» дала о себе знать… Это первая проблема. А вторая несколько «щекотливее»… Серёжа, как ты относишься к инопланетянам?..
