Текст книги "Ларь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Когда понимаешь, что тебе сейчас прилетит жестко и неотвратимо, мозг начинает рождать всякие умные мысли. Что-то типа: «Не все в мире можно решить силой», «Зло порождает лишь новое зло», «Акт насилия есть жест слабости» и прочее. Лично я сейчас мог родить вагон таких фраз, потому что как только схлестнулись лешие, все стало вполне очевидно – мы огребем. Жестко и быстро.

Конечно, как прогнозист я был так себе персонаж. Никогда не угадывал счет матчей или изменение курса акций. Но конкретно сейчас был другой случай.

Дело даже не в том, что мой батюшко уступал чужому в размерах. Всем давно известно, чем больше шкаф, тем сильнее пугаются в лесу белки, когда он падает. Не всегда, но часто в жизни бывало, когда маленький и прыткий боксер парой ударов уделывал здорового неповоротливого толстяка. Жаль, что на роль панчера мой батюшко вообще никак не тянул.

Я видел, что вся суть заключается в промысле. Вот если бы сейчас у меня спросили: «В чем сила, брат?», я бы точно ответил: «В хисте. И у кого его больше, тот и сильнее». Очень глупо и на поверхности, но невероятно точно.

Так выходило, что Перекошенный (как я обозначил здоровенного лешего) был сильнее. Значительно сильнее. Когда батюшко побежал на него, широко, даже будто бы по-борцовски раскинув руки, я ожидал какой-то рукопашки. По-сути, леший даже не успел сгрести Перекошенного хоть в какое-то подобие захвата. Тот просто перехватил моего товарища поперек, крутанул над собой, как мешок с ветошью, и выкинул прочь.

И все это было преисполнено таким невероятным выбросом хиста, что деревья застонали, трава легла на землю, птицы взмыли в небо, а животные бросились наутек. Все живое, что умело летать, бегать, прыгать, ползти, постаралось поскорее убраться прочь от разгневанного хозяина. Все, кроме одного очень непредсказуемого существа.

Ежовик со стоном умирающего, помноженным на крики психбольного, перестал дрожать и побежал. Наверное, как бежал бы самый ленивый участник соревнований, которого впихнули туда по блату. Но постепенно движение его худосочных ножек набрало темп, каждый толчок оказывался сильнее предыдущего, пока наконец нечисть не оттолкнулась и не полетела со скоростью выпущенного ядра. И впечаталась прямо в тело Перекошенного.

Орал леший знатно. Почище бабки в МФЦ, которая пропустила свою очередь. Перекошенный, не жалея собственных конечностей, оторвал от себя ежовика и запустил его подальше. Правда, получилось чуть поближе. Нечисть влетела в дерево, да там же насмерть и прилипла. Точнее, пригвоздилась.

Вообще, ежовик сейчас напоминал дартс, где вместо дротиков были шарики на липучках. Мне бабушка такую фиговину в детстве дарила. Правда, липучки достаточно быстро забились и перестали крепиться на мягкую доску. Собственно, то же самое произошло и с ежовиком. Мощный бросок не сбил его с толку и даже не лишил сознания. Более того, нечисть как-то сильно напряглась, напыжилась и неожиданно все иголки стали намного короче, будто вошли в тело. На какую-то долю секунды. Однако нечисти этого хватило, он рухнул в кусты, зашуршал там и затих. Ну ясно, теперь, видимо, придется самому все разгребать. Правда, для начала я попытался воззвать к голосу разума. Точнее, постарался направить Перекошенного в русло переговоров:

– Батюшко, это просто какое-то недопонимание. Мы сейчас уйдем и…

Огромный ствол дерева, которое пару секунд назад вполне себе мирно росло по соседству, подсказал мне, что оппонент не намерен беседовать. Пришлось выплеснуть немало хиста, чтобы соорудить нечто вроде импровизированного щита. Причем, промысла ушло невероятно много, потому что я даже не попытался создать форму заклинания.

Но хотя бы вышло не так плохо, как могло быть. Дерево разлетелось в труху, осыпав меня землей, щепками и прочим мелким мусором. Понятно, беседовать с Перекошенным сейчас – дохлый номер. Проще объяснить обиженной девушке, что она неправа. Хотя, вот тут, кстати, надо еще подумать, что более нереально. Но я все же попробовал!

– Батюшко!

Земля вздыбилась подо мной и множество камней вылетели из-под ног на манер шрапнели. Хорошо, что я успел отпрыгнуть. Конечно, не просто отпрыгнуть, а подпитать это дело хистом. Отчего и оказался на одной из веток ближайшего дерева. Даже пришло в голову, может, человек-паук – это не выдумка американской супергероики, а один из наших? Матвей, чтоб тебя, соберись! Давай думай, как тут выжить, а не кто сильнее – Бэтмен или Супермен.

Пытаться победить лешего здесь, в его владениях, представлялось бесполезной тратой сил и времени. Я видел, как клубится промысел вокруг него. Вроде бы уходит, касается земли, а затем по восходящей возвращается назад. Да, не весь, но большая его часть. Чтобы измотать Перекошенного, придется здесь семь потов пролить. А возможно, еще и пару литров крови. И мой хист закончится намного раньше.

Увести его из его владений? Куда? Ну, к тому же Ладожскому озеру. Оно большое, а у меня в загашнике еще дар русалки. Уплывем, если что. Есть только одно колючее «но». Меня должен кто-то вести лешими тропами. Ежовика не видно, мой батюшко тоже пока очухивается. Значит, не вариант.

Хотя, если уж я задумался о кощеевском даре, то он вполне себе может подойти. Надо лишь против лесного лома выбрать правильный прием.

Все эти мысли мелькали в моей голове, пока я савраской перемещался по пересеченной местности, оставляя за собой следы экоразрушения. Нет, само собой, валил деревья, пучил землю и разрывал в клочья колючие кустарники леший. Но лишь для того, чтобы дотянуться до меня.

Вот что сделать невероятно трудно – так это сконцентрироваться на ходу. Собственно, у меня и не получалось толком. Поэтому я, скрепя сердце, решил прибегнуть к помощи друга:

– Батюшко, выручай!

Мой леший к тому моменту едва оклемался. Его хист, в отличие от коллеги, восстанавливался медленно. Еле тек к нечисти, будто пытаясь найти всяческие оправдания, чтобы этого не делать: огибал камни, кустарники, деревья. Вот она – чужая территория. Да и удар вышел знатным, от такого нокдауна не каждый отойдет. Если бы не мой призыв, едва ли леший вообще поднялся.

Мне почему-то вспомнились слова Живня, что для нечисти самое плохое якшаться с человеком. Что именно из-за «человеков» нечисть и становится уязвимой. Блин, ненавижу, когда кто-то оказывается прав, тем самым демонстрируя мою несостоятельность. Попробуем доказать, что из дружбы рубежника и нечисти может получиться нечто хорошее.

На этот раз батюшко успел выпустить из рук что-то вроде молодых побегов и даже обвить ногу Перекошенного. Но лишь на одно мгновение. Взмах могучих и крепких рук – и вот уже растения лешего оборвались, а сам он полетел прочь. Невысоко, но довольно стремительно.

Правда, перейти в наступление Перекошенный не смог. Опять откуда ни возьмись с инфернальным ревом, в котором слышались мольба о прощении, безысходность и раскаяние, в воздухе появился колючий клубок. И уже через мгновение заорал местный леший. Его тело теряло кровь, хист, а сам он терпение. Впрочем, это был максимальный урон.

Хотя именно этого времени мне и хватило, чтобы обратиться внутрь себя, торопливо перебирая подходящие таланты. Форсварар сразу нет. Я, кстати, вообще не представлял, на что там завязан его хист. Не довелось мне увидеть бывшего правителя Фекоя в деле. Да и тут все было проще, фигурки в моей «рубежной консоли» сами подсказывали, подойдут ли они для очередного применения или нет. Форсварар никак не отреагировал, на мое пристальное внимание.

Безучастна осталась и лихо. Наверное, потому, что природа лешего довольно сильно разнилась с человеческой. И тут вряд ли бы получилось ввести его в уныние. Зато вперед выскочила русалка. Что странно, воды неподалеку же не было. Только запоздало я понял, в чем соль ее дара. Даже вспомнил и по-новому взглянул на нашу первую встречу с представительницей этого народа. И вообразил, как леший, роняя слюни, идет ко мне. Не, ребята, можно не надо, а?

К тому же, имелся еще один дополнительный аргумент за использование другой способности. Ярче всего подсвечивалась кикимора, которая теперь служила у Василича. К слову, здесь она была в первозданном виде – худая, скрюченная, несуразная. Не та полная крови и жизни девица, теперь жившая с моим бывшим соседом. Ну да ладно, попробуем. Хуже-то уже точно не будет.

Стоило мне использовать дар, как мир словно бы уменьшился, потускнел и даже слегка поблек. Но и только. Существенных отличий между кикиморой и человеком не наблюдалось. Интересно, и чем же мне ее дар сейчас может помочь?

Я уклонился от попытки лешего поймать меня своей рукой и вдруг увидел, что тело Перекошенного стало ярче. Словно его кто-то подсвечивал, как в компьютерной игре. Вот все-таки есть свои преимущества в том, чтобы быть маленьким и незаметным. Я перебегал с места на место, сначала неторопливо, глядя, как леший пытается поспеть за мной, а потом неожиданно изменил траекторию движения и устремился под батюшку. И в самый последний момент коснулся пятерней ноги нечисти.

Тогда я и понял, что что-то произошло. Такое откровение порой случается, когда вроде жизнь идет как и прежде, но ты понимаешь, что то событие, после которого жизнь кардинально изменится, только что произошло.

Я это почувствовал. Ощутил всеми фибрами души, правда, не понял, что именно должно произойти. Поэтому отбежал на относительно безопасное расстояние и стал присматриваться к Перекошенному.

Тот неторопливо развернулся, все-таки ловкость была не самой сильной стороной леших, а затем двинулся ко мне. Неожиданно его нога провалилась в одну из многочисленных пустот, из которой еще недавно вылетали камни. Вот правильно говорят: «Не рой другому яму, поплевывая в колодец у себя в квартале». Можно сказать, что леший попался в свою же собственную ловушку.

Он мало того что растянулся на земле, так еще продолжал раслескивать хист, без всякого толка и порядка. Потому очередное поваленное дерево не стало сюрпризом. Неожиданностью явилось только то, что оно упало на лешего. А учитывая, что какого-то офигенного щита у него не оказалось, это стало для нечисти ощутимым ударом. На мгновение выбило из колеи и заставило растеряться.

Меня даже сожаление взяло, вот, значит, в чем дело. Фишка кикиморы заключалась в том, что она делилась собственным невезением. Знал бы, оставил на черный день. С другой стороны, какой вариант еще был? Обращаться к способности русалки и соблазнять Перекошенного не хотелось. Ладно, все, что ни делается, все к лучшему. Был бы рядом Гриша, он бы добавил: «А что делается – к худшему».

Но именно сейчас я не терял времени даром. Мигом подскочил к лешему, на ходу конструируя форму Теневого потока. До меня неожиданно дошло, как именно можно использовать это заклинание. Раньше я его бросал напрямую, аккурат в центр существа. Зловредные частицы какое-то время рассеивали хист, отчего у противника появлялась слабость, но и только. Но ведь можно сделать так, что промысел попросту не будет добираться до нечисти.

Поэтому я определил область вокруг лешего и наслал Поток именно туда. Получилось так, что я не лишил хиста Перекошенного, внутри него по-прежнему клубилось много силы, однако промысел больше не циркулировал. Он продолжал бурлить, напирая вокруг, но пока не мог пробить созданное препятствие. Замечательно, действуем очень быстро. Потому что именно в этот момент глаза лешего налились… чем-то чуть темнее, чем кленовый сок.

Я же торопливо достал со Слова меч и занес его над лешим. Конечно, не чтобы убить, а исключительно для добавления убедительности своим словам. Все же знают, доброе слово вкупе с холодным оружием намного лучше, чем просто доброе слово.

– Даже не дергайся… уважаемый батюшко. Тогда я не дам совершить тебе непоправимого.

– Чего непоправимого⁈ – даже лежа на земле леший пытался качать права. Оно и понятно, его хист постепенно одолевал мое заклинание. Я видел, как трещит по швам форма. Чувствовала это и нечисть.

– Сам подумай, ты же такой древний и умный. Если я с Живнем поговорил и тот отпустил меня, значит, я ему нужен. И что будет, если ты убьешь того, кто нужен Живню?

Видимо, в этом направлении Перекошенный даже не думал. Честно говоря, по поводу умного я соврал. Этот леший головой пользовался в редких случаях.

– И зачем ты нужен Живню? – недоверчиво спросил он.

– Слышал ты что-нибудь про Нежизнь?.. По глазам вижу, что слышал. Скажем так, у этой фиговины в здешних лесах есть свои интересы. И я, с благословения Живня, попробую этому помешать. Теперь понятно?

Хист лешего на мгновение перестал бурлить, а сам он крепко задумался. Ну вот, заскрипели наконец-то шестеренки.

– Живень сказал, что к нему приходил человек. Живень с ним говорил, теперь устал и уходит еще глубже в леса. Это все, что он сказал мне.

– А теперь подумай, почему устал Живень? Хочешь я подскажу? Потому что показал мне, как здесь появилось то, что интересует Нежизнь. И вообще, если бы я хотел тебя убить, то минуту назад это бы сделал. Но мне не хотелось бы ссориться с Живнем.

Я разрушил форму. Хотя, справедливости ради, оставь я ее еще секунд на десять, та разлетелась бы сама.

Хист вновь прилил к лешему, но тот не торопился убить меня. Разве что недовольно произнес.

– Слезай, чего уселся?

А меня второй раз просить и не надо. Я торопливо оказался на земле и тут же убрал на Слово меч. Ну еще отступил на несколько шагов от поднимающегося батюшки. Так, сегодня приду домой и запишу в дневнике Спешницы: «Никогда не ссорьтесь с лешими в лесу». И три восклицательных знака поставлю.

– Уходите, – недовольно пробурчал Перекошенный. – Но в земли мои больше чтобы не совались. В следующий раз не пощажу.

– Спасибо тебе, батюшко.

Что интересно, я произнес все без всякой иронии. И даже поклонился. Потому что, как бы ни неприятно мне было об этом думать, но сейчас нам невероятно повезло. Так сильно, что в будущем мне обязательно это аукнется.

Я торопливо подошел к своему лешему, поднял того и взвалил себе на плечо.

– Ежовик, веди, – крикнул я.

И тут же из кустов выпрыгнул наш колючий колобок, побежав по тропинке. А мы поплелилсь следом.

– Вот надо было тебе с двух ног влететь в диалог, – укоризненно сказал я. – Мы там почти добазарились.

– Так я еще и виноват⁈ – возмутился леший. – Я услышал, как Живень сказал, что к нему пришел человек. Сразу понял, что это может быть только один рубежник. Ну, и бросился на помощь что было мочи. А когда увидел тебя и… брата…

– Ладно, ладно, извини. Моя вина. Ты прав, репутация у меня, как бы сказать, своеобразная.

– Приозерский лешак самый злой и нелюдимый среди нас. Что отпустил – удача небывалая.

– Ну, и страх перед Живнем.

Мы шли еще какое-то время молча. Точнее, хромали. Лешему досталось крепко. Конечно, не так, как после сражения с Врановым. Тогда мой неприятель здорово потрепал батюшку, но и сейчас было ясно, что несколько дней постельного режима кое-кому обеспечено. Ну, или земляного-травяного. Не знаю, как там лешие восстанавливаются.

Судя по всему, прилетело батюшке и по голове. Потому что самый важный вопрос он задал не сразу:

– А этот чего это с нами?

Леший даже остановился, указывая на идущего впереди ежовика. Тот, кстати, молодец, выбрал такой темп движения, чтобы не удаляться далеко, но и не останавливаться, чтобы подождать нас.

– Я решил, что пора вам зарыть топор войны и все такое. Нет, ну правда. Ты знал, что он специально отвел меня к Живню, лишь бы тебе напакостить?

– Я его… – вот теперь глаза моего лешего налились темно-кленового сока.

– Не надо никого в бараний рог скручивать и в порошок стирать. Я решил проблему более изящно. Ежовик больше не будет выеживаться. Смешно я придумал, да?

Батюшко юмор не оценил. Он совсем остановился, отстранившись от меня. И в глазах читалось явное недоверие. Ну, не скажу, что его отношение ко мне было стопроцентно несправедливым. С другой стороны, надо помнить, что все мои действия диктуются желанием сделать все как можно лучше. Хотя не всегда, конечно, получается.

– Как ты решил проблему, Матвей⁈ – с легким нажимом спросил леший.

– Если ты не заметил, ежовик помогал нам в недавнем сражении. Стоило лешаку напасть на тебя, как ежовик сразу вступался.

– Что ты сделал⁈

Каждое слово батюшки звучало, как удар кузнечного молота о наковальню. И вот именно теперь мне показалось, что идея, прежде представившаяся как минимум гениальной, лешему не очень зайдет.

– Ну, в общем, теперь ежовик целый год будет тебе служить. Верой, правдой и все такое.

Леший ничего не ответил. Хотя я воспринял бы намного лучше, если бы батюшко выругался. Но нет, тот посмотрел на меня «так», что теперь стало окончательно ясно – мою замечательную идею он почему-то не оценил.

Глава 14

Постепенно я начал приходить к мысли, что если хочешь жить долго, хорошо и беззаботно, то надо завязывать помогать людям без их просьбы. Нет, серьезно. Потому что у тебя будет свое понимание блага, которое на поверку может оказаться совсем не тем, чего от тебя ожидают.

Я вот искренне думал, что плохой мир всегда лучше доброй ссоры. Тем более за целый год может много чего измениться. Наша дружба с Костиком и вовсе началась с драки, потому что я не оценил выпендрежа, а ему не понравилось, что я не восхищаюсь его харизмой. И ничего, в итоге стали лучшими друзьями. Хотя порой у меня и возникало стойкое желание подрихтовать ему физиономию – выпендреж ведь так никуда и не делся.

Однако у добряка-лешего характер оказался более сложный, чем я предполагал. Даже не думал, что он настолько злопамятный. Тот же ежовик затих и старался по большей части молчать, тогда как батюшко распекал меня на чем свет стоит. Как я посмел без его ведома, с чего решил, что мне позволено лезть в дела лешего. И прочее, прочее. С другой стороны, оно и понятно, у колючей нечисти не было никакого варианта – зарок есть зарок, а вот леший – птица вольная.

– Да чего ты так взъелся⁈ – успел я вставить фразу в поток бесконечной ругани, когда батюшко замолчал, набирая воздуха. – По крайней мере целый год никто не будет строить тебе козни. Захочешь, вообще поставишь его каким-нибудь верстовым столбом. Пусть стоит, охраняет твои границы.

Прежде я думал, что материться без слов может только Гриша. Оказалось, что ежовик тоже обладает этим редким талантом. Иглы на его теле возмущенно выдвинулись. Если бы я не помнил, что он дал зарок в том числе не вредить мне, мог вполне забеспокоиться за собственную безопасность.

Леший тем временем задумался. Причем довольно серьезно, словно сейчас решалась судьба мирового масштаба, а не будущее какой-то нечисти. Не удивлюсь, если он теперь действительно придумывает какие-нибудь страшные кары своему новому подчиненному. Замечательно, Матвей, подружил две нечисти. Теперь в итоге ко мне неодобрительно относятся и леший, потому что я втянул его в разборки с «братом» и навязал лесного слугу, и ежовик. Может, курсы организовать: «Путь от любви до ненависти без всяких шагов»?

– Пусть так, – наконец сдался леший. – Но впредь такого больше не делай. Я в твои дела не лезу, и ты не лезь в мои. Я сам решу, кто мне будет прислуживать и как. Хватит того, что теперь в приозерские земли ход заказан.

– Да ладно, чего мы там не видели в этих землях? Все как везде: сосенки, березки, дождливая погода и злые лешие. В смысле, это там лешие злые, у нас-то нормальные.

– Ты меня услышал?

– Услышал, услышал. Мир? – протянул я ему руку.

– Мир, – тяжело вздохнул батюшко, как онколог, который беседовал с неизлечимо больным пациентом.

– И чего, ты даже ругаться не будешь, что я с Живнем поговорил в обход тебя?

– Сначала хотел, – честно признался батюшко. – А потом понял, что в этом и есть твоя суть. Тебя не переделать – либо принять, либо нет.

Я прикусил язык, потому что мне очень хотелось ляпнуть что-то на тему проработанности лешего. Или что у него в психологах ходит сам берендей. Но подумалось, что сейчас лучше лишний раз промолчать, еще вдруг пересолю, и меня батюшко действительно из леса выгонит навсегда. Поэтому я выдал относительно нейтральное:

– Выходит, я в своем праве.

Оказалось, что хватило и этого. На мгновение леший вырос в размерах, глаза его полыхнули чем-то зеленым, опасным. Впрочем, довольно быстро батюшко успокоился и стал прежним.

– Ох, Матвей. Рос бы ты у меня в подчинении, я бы тебя розгами периодически прохаживал. Может, умнее бы стал. Жаль, что поздно уже, теперь тебя не перевоспитаешь.

– Если бы ты меня воспитывал, то я был бы как все, скучный и со всем согласный. И мы бы не подружились.

– Иди уже, скоро мои владения заканчиваются. Ты, колючка на ножках, отведи Матвея к своим. А потом возвращайся.

– Светает… – ежовик сделал длинную паузу, но все же выдавил из себя, – лесной хозяин. А я существо ночное.

При этом весь вид нечисти говорил о том, что он аж кушать не может, до такой степени не хочет разговаривать с лешим. Едва зубами не скрипел. Но что тут сделаешь – зарок. Он почти как геморрой, ты его не видишь, но эта штука жуть как мешает жить. И нет никаких врачей по устранению зарочного недуга, в отличие от чужанских докторов.

– Теперь я стану решать, как и что ты будешь делать, – обрубил леший, сразу давая понять ежовику, кто здесь «папа». – Отведешь его и возвращайся ко мне. А ты Матвей, теперь помощи от меня не жди.

– Я думал, что мы зарыли топор войны. Хочешь, я тебе вкусненького чего-нибудь принесу? Венгерку с творогом или еще чего…

– Это не моя прихоть, а приказ Живня. Отныне, если ты будешь в моих лесах, то теперь сам по себе.

Батюшко кивнул мне и скрылся среди деревьев. Не думал, что он такой альфа-самец. Хотя оно вполне понятно, со мной леший был другим, потому что я не его подчиненный. И в работе батюшко я не видел. Держу пари, тех же чертей он гоняет, как молодых пацанов. Хотя им полезно. Те как «духи» в армии, что только выпустились из учебки: дай им свободное время, обязательно накосорезят.

А вот история по поводу «сам по себе» огорчила. Я примерно понимал, для чего это Живню. Если что-то пойдет не так, то невмешательство позволит не навлечь гнев на лесных обитателей. Это один на один леший может на своей территории справиться с рубежником. А вот если, к примеру, наберется с пяток кощеев? Тут на расстановку сил может повлиять разве что вмешательство Живня. Он же, как я понял, все игрался в нейтральную Швейцарию. Ну не знаю, когда горит вся деревня, может задеть и хату с края. Потом доказывай людям с хорошими лицами и бейджиками «Нежизнь» на груди, что ты баобаб.

Все это я обдумывал, рассеянно шлепая вслед за ежовиком, и даже не сразу заметил, как яркие солнечные лучи пронзили лес практически насквозь. От мокрой травы шел пар, словно ее окутала легкая дымка, а погода всячески намекала, что так и быть, подарит сегодня еще один теплый денек. Эх, если бы не вся эта возня с ларем, купил бы мяса, взял свою нечисть и вывез на природу, шашлычков поесть.

– Вот, – остановился ежовик, ткнув вперед.

Я почему-то сразу определил, где мы находимся. Перед нами плескалась вода, обозначая границы владений лешего, на другом берегу возвышался знакомый маяк. Выходит, это Гвардейский пролив, а за ним уже парк Монрепо. Однако.

– Ты меня куда привел⁈

– Леший сказал «к своим», я отвел. Ближе к замку уже не подойдешь.

Понятно, видимо, «под своими» ежовик имел в виду рубежников. Вообще, конечно, мне казалось, что это просто своего рода месть. Ладно я отдал его в рабство лешему, но еще по ходу дела не очень уважительно отнесся к нему. А этого ежовик простить уже не смог.

Впрочем, меня интересовало еще кое-что. Фактически, в данный момент мы находились у самых границ города. Я же считал, что владения лешего начинаются километрах в пятнадцати отсюда, если по дороге. Именно эти соображения я и высказал нечисти. Что интересно, ежовик поглядел на меня с удивлением. Видимо, он думал, что я начну с ним ссориться из-за его выходки, а не уточнять тонкости передвижения по пересеченной местности.

– Так и есть, – кивнула нечисть. – Владения лешего закончились. Но когда-то хозяин леса имел власть над всеми землями здесь, потому часть его троп осталась.

Кстати, да. У нас тут периодически терялись туристы, которые ходили поглядеть на Пороховой погреб или развалины усадьбы Пиени-Херттуала. Я раньше думал, что это просто обычные ротозеи, у которых отбери телефон, так они с голоду помрут в центре города. Но, видимо, все гораздо сложнее. Тропы лешего почти не используются, однако дело его живет.

– Ладно, ежовик, бывай, – сказал я, махнув рукой. – Ну, и не обижайся. Ты хотел подставить меня, за что и получил. Квиты.

Нечисть не ответила, лишь проводила недобрым взглядом, пока я направлялся к видневшемуся неподалеку железнодорожному мосту. Наверное, ежовик имел свою четкую позицию по данному вопросу, которая немного отличалась от моей. В любом случае, он теперь чужая головная боль.

Я перешел (точнее перебежал) через воду по железнодорожному мосту, благо, электрички мне не встретилось, и оказался на дороге, которая и вела к маяку. Приложение такси загрузилось, но категорически отказывалось забирать меня именно отсюда. Оно и понятно, глухое место, ничего вокруг нет. Пришлось шлепать по гравийке до Верхней Поселковой улицы, где уже била ключом цивилизация в виде частных коттеджей. И приложение наконец смилостивилось надо мной.

Изначально я действительно хотел домой, шутка ли бродить полночи по лесу, да еще схлестнуться со старым лешим. Теперь бы самое лучшее помыться, поесть, может, даже выпить грамм пятьдесят для успокоения нервов, да лечь спать.

Однако вот эта присказка «про своих» крепко засела у меня в голове. Нет ничего хуже, чем полагать, что все идет как надо. Дело даже не в том, что не стоит сообщать богу о своих планах. А во врагах, которые тоже не сидят на заднице ровно.

Я узнал кое-что о личе – это здорово. Но мне казалось, что пока я шарился на задворках этого мира, Трепов не просто пил чай с баранками. Значит, надо выяснить, что именно он задумал. Учитывая, что у меня в кружале свои шпионы, сделать это будет легче легкого. И раннее утро для этого тоже подходило как нельзя лучше – меня никто не увидит. Поэтому усилием воли я отодвинул на несколько часов крепкий восстановительный сон.

Таксист, к слову, тоже был очень недоволен тем, что ему приходится везти непонятно кого непонятно откуда. Именно так он мне и высказал, поскрипывая ногтями по небритому подбородку. Даже стало жалко обычных чужан. Этого я немного придавил хистом, чтобы попросту заткнулся, а людям что остается – строчить гневные отзывы? Кошмар какой.

Зато спустя минут пять-семь, все-таки в путешествии по Выборгу ранним утром были свои плюсы, я уже заходил в Подворье. Оно напоминало какое-то ленивое и сонное существо, медленно ворочающееся и вытягивающее лапы. Неторопливо шли на работу лавочники, махнула мне рукой какая-то белая чудь (я их плохо различал, да еще хрен чего разглядишь с такого расстояния), мерзла на рыночной площади нечисть, о чем-то без энтузиазма переговаривающаяся между собой. Единственный, кто деловито пробежал на свое рабочее место – это жабоподобный вэтте в костюме. Он чуть поклонился, приподняв шляпу, значит, раньше мы с ним общались. Пришлось ответить тем же.

Кружало оказалось закрытым. Я поглядел в окно, совсем как маленький, будто Василь специально от меня прятался, но нет, все правильно – за стойкой никого. Хорошо, что еще работала летняя веранда. Точнее, возле кружала стояло несколько столов, на которых покоились перевернутые табуреты и стулья со спинкам. Я снял один из таких и уселся.

Сказать по правде, я заметно озяб. Побегай тут по мокрой траве, полежи на голой земле, затем несколько раз вспотей, пока сражаешься с лешим, и остынь. Солнце, конечно, светило, но не особо грело. Сейчас бы стаканчик чего-нибудь горячего, но чего нет, того нет.

– Парамон, – негромко позвал я.

Даже не пришлось просить трижды, как в русских народных сказках. Я почти сразу услышал как что-то зашевелилось внутри кружала. Прошло несколько секунд, и вот уже глава фурий привычно заползал под мою куртку.

Что не ускользнуло от моего внимания – так это откормленность нечисти. Когда я доставал «предводителя команчей» из подпола тот напоминал жертву пыток. Его можно было для наглядности брать в государственные органы для перевода ИП на упрощенную систему налогообложения. Чтобы без всякой мороки и дополнительных бумажек. А теперь передо мной предстал вполне отъевшийся человечек. Можно даже сказать, не такой угловатый, как раньше. Значит, пришлась по вкусу ему хистовая диета из рубежников.

– Рассказывай, – негромко приказал я.

Парамон будто только этого и ждал. Он тут же заскрипел, начиная изливать на меня поток всех полученных сведений.

Я раньше думал, что знание – это и правда сила. Но потом выяснилось, что информации бывает чересчур много и порой она мусорная. Парамон сейчас выкладывал мне все, что слышал по хештегами «Бедовый», «Матвей», «воевода» и «реликвия». Полезность подобного метода была примерно такая же, как вычленять инфу по холодному ядерному синтезу в поисковике, вбив слово «водород». Нет, чисто технически когда-нибудь можно было бы и достичь успеха, вот только когда это будет?

С другой стороны, я узнал вполне интересные байки. Так, часть рубежников искренне считала меня внебрачным сыном воеводы, что само по себе было странным, ибо Илия и в брак никакой не вступал. Другие уверяли, что я сплю с Ингой, которая пичкает меня волшебными травами. Ах, если бы. И это я не про спать. Короче, я раньше думал, что это женщины великие сплетницы. Оказалось, что нет.

– Ладно, ладно, понял, один треп, – прервал я поток Парамона. – А теперь скажи, помнишь тех кощеев: красивую женщину и толстенького мужчину?

– Я не большой знаток в красоте человеческих женщин, – скрипуче ответил фурий.

– Парамон, у меня дома целый ансамбль, специализирующийся на игре на нервах. Давай ты не будешь к ним присоединяться.

– Женщину и мужчину помню, – легко согласилась нечисть.

– Они не заходили?

Выяснилось, что не просто заходили, а являлись в кружало чуть ли не каждый вечер. Хотя чего я удивляюсь? Относительно Тугарина они оказались молодыми рубежниками, наверное, с Треповым им было просто душно.

Впрочем, интересно не это, а темы на которые они разговаривали. Выяснилось, что старик не только не думал скрывать от команды свои замыслы, а заставлял их участвовать в них. А где перемывать косточки хрычу-начальнику, как не в местном баре?

Признаться, когда Парамон рассказывал мне все это своим скрипучим баритоном, я не знал, как именно реагировать. Потому испытал массу эмоций – от резкого удивления до почти нескрываемой радости. Нет, если так все пойдет, то мое прозвище надо будет поменять на более подходящее.