Текст книги "Ларь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– А они говорили, когда это должно произойти? – дрожащим голосом спросил я.

Парамон ответил. Я торопливо достал телефон, хотя ответ знал и так. Наверное, чтобы лишний раз удостовериться, что я не параноик. Так и было, лунное затмение совпадало с мероприятием, которое решили устроить тверские.

– Спасибо, – отпустил я нечисть, чуть ли не вприпрыжку направившись из кружала.

Голова кипела от множества мыслей. Я даже ощутил, как ритмично запульсировала вена у виска. А как еще – речь идет о человеческих жизнях, которые нужно спасти. Что могло быть как-то по-другому, я даже не допускал.

– Матвей, привет, – встретился мне на пути Василь. – Зайдешь? Я еще эссенции наделал.

– Потом, все потом, – отмахнулся я.

И выскочил наружу, едва сдерживаясь, чтобы не побежать во всю прыть своей рубежной скорости. Меня чуть ли не трясло.

Раньше, когда я оказывался прав, в душе рождалось приятное тепло. Теперь бы я был готов отдать все, чтобы ошибиться в своих предположениях. Но куда уж там. Трепов действительно не сидел сложа руки. Он готовил ритуал Одержимости, благодаря которому Царь царей мог перейти в наш мир. Что там в наш мир, Тугарин был готов впустить Первожреца Нежизни в свое собственное тело. И я точно знал – именно этого допустить никак нельзя.

С другой стороны, теперь все это лишь дело техники. Я знаю кто, знаю где, знаю когда. Самое сложное, как сделать так, чтобы успеть взять реликвию и спасти людей. Как? Вопрос не просто хороший, в нем кроется ключ ко всему. Лично у меня не оказалось на него ответа. Поэтому мне был нужен совет. Того, кто бежал от Нежизни и мог знать о ней больше, чем я.

Глава 15

Перво-наперво мне надо было заручиться поддержкой лихо. Наверное, я самый великий подкаблучник среди тех, кто водит знакомство с нечистью, однако без Юнии я чувствовал себя каким-то неполноценным, что ли. Хотя я вообще не стеснялся. Разве есть что-то плохое в том, что за мужчиной стоит женщина и подает патроны? Пусть даже делая это с кислой миной и отпуская шуточки в твою сторону. Я давно понял, что слова – это одно, а действия – совсем другое.

Тот же Костян мог называть меня последними словами, но если что нужно, приедет, может даже чапалаха выдать, но в итоге будет стоять за тебя горой. Вот и Юния оказалась из той же породы. Мне жутко не везло в жизни на какие-то бытовые вещи, зато невероятно фартило с друзьями.

Правда, по возвращении домой меня ждал один сюрприз. Я успел на скорую руку позавтракать и обрисовать моей нечисти общую диспозицию. Даже уже был готов рвать когти, когда услышал негромкий храп из подпола.

– Это что?

– Ты, хозяин, головой не ударился? – участливо поинтересовался бес. И не дождавшись ответа, продолжил. – Сам же сказал, что этот неприятный во всех отношениях тип с нами жить будет. Вроде он для какого-то дела нужен.

– Все немножко поменялось. А когда ежовик вернулся?

– Да за полчаса до тебя. Никому и слова не сказал, юрк к себе. Очень я не люблю таких, некомпанейских.

– Гриша, ты любишь только водку и бесовок, – отмахнулся я.

А сам подошел к ведущему в подпол люку и откинул его, до сих пор не веря в произошедшее. На меня пусть и с некоторым опозданием, но все же уставилась пара настороженных и недовольных глаз. Нечисть напоминала откормленного таракана, который при включении света даже не подумал убегать.

– Здорово, ежовик, какими судьбами? – поинтересовался я.

– Так живу я тут. Пусть и служу нынче лешему, но ничего же не поменялось. Ты сам сказал, что мы теперь вроде квиты. Леший отпустил до ночи, вот я и пришел отсыпаться. Выгнать ты меня права не имеешь!

Что самое презабавное, он был прав. Я не мог провернуть подобное даже с помощью хиста. Когда я накладывал печати, ежовик находился внутри, поэтому автоматически попал в разряд моей «домашней нечисти». Просто мне казалось, что после всего случившегося мосты между нами окончательно разрушены. Выяснилось, что хрен там на постном масле. Ну вот, узнаю свое невезение, а то в какой-то момент даже боязно стало.

– Ладно, ладно. Мы в ответе за тех, кого подставили. Есть хочешь? Я там колбасы купил. Да и Гриша кое-чего настряпал.

Ежовик даже повел носом. Он сейчас очень сильно напоминал подобранную бродячую собаку. Гладить не давался, но вместе с тем голодный живот остро намекал, что надо как-то наводить мосты с новым хозяином. Точнее, хозяин у него теперь леший, а я лишь арендодатель. Но суть оставалась прежней.

– Ладно, – наконец сменила гнев на милость нечисть.

– Григорий, ежовика покормить, чаем напоить, на нервы не действовать. Мы с лихо поехали. Но и ты, – я уже обратился к колючей нечисти, – никого не обижай. У нас тут как у кота Леопольда – все должны жить мирно.

– Да я и не собираюсь, – ответил тот. – Поем и спать, всю ночь бродил, почти ноги стер.

Я уж не стал добавлять, что в ближайшее время под началом лешего, вполне возможно, таких ночей прибавится. Ежовик потом сам все поймет, чего ему настроение портить?

Грифониха ластилась до двери, явно намекая, что хочет упасть мне на хвост. Или просто прошвырнуться. Но я был неумолим.

– Чего сс… делать думаешь?

– Знал бы что, к Василичу не ехал.

Я прыгнул в машину, и Зверь завелся без всяких капризов. Оно и понятно, хоть у меня с невезением были стабильные отношения, но дополнительных факторов в виде откатов от зелья удачи не наблюдалось. А после замены бензонасоса автомеханики клялись, что ближайшие десять тысяч километров машина отбегает без проблем. Хотя, я по опыту владения Ласточкой знал, что загадывать в этом плане бесполезно. Более того, даже вредно. Стоит только вслух сказать, что машина в отличном состоянии, как обязательно что-нибудь выскочит.

В любом случае, пока все складывалось невероятно хорошо. По пути я зарулил в продуктовый магазин, и не просто скупил все, что можно было есть, но даже взял всяких заморских диковинок вроде ананаса и манго. Видимо, таким образом я пытался компенсировать свою вину за то, что фактически бросил старика. Потому что решать его проблему с сыном было действительно некогда.

– Мама! – со скоростью мощного шуруповерта врезался мне в мозг резкий и неприятный крик ребенка. – Но я хочу морскую свинку!

– Кирюша, но ведь нет в магазине свинок. Всех раскупили. Ты же сам видел.

– А я хочу!..

Я ожидал, что карапуз сейчас упадет и начнет бить ногами асфальт. На вид ему было лет шесть, мальчишка тер раскрасневшийся нос и успокаиваться не собирался. Они действительно удалялись от зоомагазина, располагавшегося по соседству. По всей вероятности, мать не обманула, правда заходили. Но пацан не унимался, включая сирену и вопя: «Хочу».

Вот тебе и цветок жизни. А Василич все убивался, что не смог присутствовать при таких концертах. Нет, чего-то я во всем это определенно не понимаю.

Всего через каких-то десять минут я уже заносил пакеты в знакомую квартиру. Здесь вроде бы все осталось на своих местах и вместе с тем будто бы что-то изменилось. Я запоздало понял, что это кикимора просто отдраила каждый уголочек до состояния «муха не сидела». Василич встретил меня с небывалым воодушевлением, что неудивительно. Он сейчас был в роли рядового пенсионера, которого забыли родственники.

А еще я заметил, что мной многострадальный компьютер, на котором и третий «Ведьмак» шел с определенными подвисаниями, – включен со свернутой иконкой браузера.

– Я тут от нечего делать в этом… в интернете всякое читаю, – стал оправдываться Василич. – Я еще с телефона научился.

– Это хорошо. Там много полезного.

– Ага, у меня от этих лавфаков «горячий нож для мороженого» или «замороженная зелень в формочках для льда» уже голова пухнет, – пожаловалась кикимора. – Насмотрится, а потом меня мучает.

– Всяко лучше, чем скука, – улыбнулся я. – Только не лавфаки, а лайфхаки. Звучит вроде почти одинаково, но смысл немножко разный.

А сам мысленно поблагодарил себя, что установил «автоплатеж» за интернет, и тот по-прежнему работал. Иначе Василич от тоски бы тут волком выл.

Что до правца, то визуально он сдал. Будто бы стал ниже ростом, больше сутулился и двигался намного медленнее, чем раньше. Правильно говорят: движение – жизнь. Сейчас же Василич был заперт внутри квартиры, без намека на солнце, вот тихонечко и хирел.

– Матвей, ну не надо было, – всплеснул руками правец. Он унес пакеты к холодильнику и уже разбирал покупки. – Марфа, иди отдыхай, я сам управлюсь и чайник поставлю. Тут не развернешься толком.

Я вздохнул, да у шестиметровых кухонь были свои недостатки. Зато когда ушла кикимора, я плотно притворил дверь. Не то чтобы я не доверял домашней нечисти старика, но тут чем меньше свидетелей, тем лучше.

– Считайте это оплатой за консультацию, Федор Василич.

– Что за консультация? – старик сел на табурет.

– История у меня тут приключилась.

Я поведал ему почти все. Почему почти? Не стал раскрывать завесы тайны над реликвией. Она как-то стала теперь «моей прелестью», как кольцо из знаменитого фильма. Зато про Нежизнь, Трепова и его делишки я рассказывал без всяких затруднений. Что называется, правду говорить легко и приятно. Особенно если она касается не тебя.

Василич думал долго, и по ходу дела он закрыл холодильник, налил чаю, поставил сахарницу с рафинадом, достал тарелочку с курабье, а сам все молчал, явно обмозговывая мой рассказ.

– Я не видел Нежизнь, лишь слышал ее отголоски в голосе наших богов, – наконец заговорил правец. – Я тогда был молод. И когда представился случай, сразу сбежал. Я не рубежник, потому не могу тебе ничего рассказать про ритуал. Единственное, по поводу чего можно говорить с уверенностью, – тебе надо заручиться поддержкой сильных рубежников.

Я даже вперед подался, как минимум ожидая сейчас какого-то божественного откровения.

– Надо поговорить с воеводой.

От разочарования я издал какой-то странный звук, по которому можно было легко определить степень моих неоправданных ожиданий. Чтобы получить подобный ответ, достаточно просто озадачить чат GPT. По полезности итог был бы одинаков.

– Вы, наверное, не услышали, Федор Василич. Наш воевода дружит с моей замиренницей, и они тоже очень за то, чтобы заполучить артефакт. И если выйдет поплясать на моих мертвых костях, это будет лишь дополнительным бонусом.

– Так отдай его им, – пожал плечами старик. – Ведь жизни людей стоят дороже какой-то зачарованной штуковины.

Я посмотрел на него так выразительно, что правец замолчал. Угу, отдай. Вот так вот просто. Сразу, как только заработаю достаточно денег, чтобы купить квартиру и забить ее банкнотами, а потом отдать ключ воеводе. То есть, я столько страдал, меня пытались неоднократно убить, мне удалось найти ответ, как достать реликвию, а теперь надо ее отдать.

Я думал, что это у меня очень плохие версии, но Василич переплюнул их все. Хотя оно и понятно, я сам виноват – не ввел полностью правца в курс дела, вместе с тем надеясь, что он найдет ответы на все вопросы.

– Ладно, забейте, сам что-нибудь придумаю.

Конечно, в этом я был совершенно не уверен. Мои светлые идеи всегда несли в себе нотку суицида.

– Матвей… а ты что-нибудь слышал о Рехоне?

– Слышал, вот, – я достал со Слова амулет. – Он просил вам передать. Говорит, остался от матери.

Губы старика задрожали, и он потянулся к предмету, но я быстро отвел руку.

– Я помню этот амулет, – проговорил правец. Слезы застыли в его глазах, вот-вот норовя покатиться по морщинистым щекам.

– Есть у меня подозрение, что это очередная уловка, – заметил я. – Я чувствую, что амулет зачарован. Вдруг Рехон решил отследить вас по нему и закончить начатое?

– Знаешь, Матвей, мы часто сеем камни, но удивляемся, что потом на их месте не всходит рожь. Каждый человек смертен. Правец, скуггец, чужанин, рубежник. Если мне суждено умереть от руки своего сына, потому что я не смог быть рядом…

– То я этого не допущу, – твердо сказал я. – Проверить мы, конечно, проверим. Но исключительно на моих условиях. Пойдемте прогуляемся, Федор Василич.

Старик торопливо кивнул и побежал собираться, даже чуть чашку с чаем не опрокинул.

– Могу поклясться, что этот сс… Рехон явится, как только амулет окажется у старика. И часа не пройдет.

– Посмотрим, – проговорил я.

Если честно, мне было даже непонятно, чего я хочу больше – чтобы иномирный кощей явился или наоборот.

Так или иначе, мы вышли на улицу, оставив кикимору в квартире. Что интересно, за Василича я не волновался. Я кощей, со мной Юния, даже если Рехон начнет безобразничать, его мы быстро осадим. Да и мне он сделать ничего не сможет, если не хочет нарушить договор. Что до меня… Лично я не хотел бы вредить Рехону на глазах у его отца.

Собственно, я сделал все то же самое, что и в прошлый раз. Пролил немного своей крови и повесил печать над правцем. После чего посадил его на детской площадке, а сам отошел подальше, к трансформаторной будке.

Архитектура Выборга в отличие от того же Питера могла свести с ума незадачливого туриста. Здесь вековые финские дома соседствовали со сталинскими зданиями, а уже рядом ютились панельки. Отличались и дворы. Питер славился своими «колодцами», Выборг в этом плане напоминал глухую провинцию, где едва наступили двухтысячные.

Нет, в последнее время до нас тоже докатились деньги из федерального бюджета, стал облагораживаться центр, принялись реставрировать памятники культуры, но вот дворы… дворы, в которых жили люди, по большей части остались теми же. Даже когда у нас поставили новую площадку для детей из пластика и дерева, рядышком продолжал стыдливо возвышался остов старых советских качелей, а вокруг буйным цветом росла сорная трава.

И вот посреди всего этого сидел правец. Рядом бегали детишки, но недолго. Я своим промыслом отвел их в сторону. Не потому, что мне не доставляло удовольствия слушать дикий ор (хотя и это тоже), а чтобы ненароком никто не пострадал.

– Сс… сколько ждать будем? – спросила лихо спустя минут десять.

Я хотел было сказать, что час, но осекся, потому что во двор въехала знакомая машина, за рулем которой сидел Рехон. Он теперь уже и водить умеет? Молодец, занимается, блин, самообучением.

– Я же говорила! – почему-то обрадовалась Юния. – Так что сс… тебя…

– Мы не спорили, – отозвался я. – Будь наготове, чтобы отвлечь его.

Было невероятное желание дотянуться до меча, лежащего на Слове. Так, на всякий случай. Если Рехон начнет буйствовать, выбора у меня не будет. Разрушить здесь несколько панелек я ему точно не позволю.

Зараза, тогда остро встанет вопрос с ларем, ведь Рехон мой напарник в этом нелегком деле. Вот что я за человек, сначала героически придумываю приключение, а потом не менее героически разгребаю последствия. Ну да ладно, нафантазируем что-нибудь. Сейчас главное – Василич. На худой конец возьму Ингу. Травнице все равно кого предавать, а войти в команду на первой линии ей точно будет интереснее, чем трястись в хвосте. Мне казалось, даже заемную способность русалки необязательно использовать.

Однако я не успел придумать все многоходовочки, которые придется применять после смерти Рехона, потому что случилось неожиданное. Иномирный кощей подошел к пассажирской двери, открыл ее и подал руку, чтобы из авто вылезла Зоя.

Вот теперь я уже окончательно растерялся и стал напоминать знаменитый мем с плачущим Серебряковым из «Левиафана». Рехон, как я и предполагал, обманул меня, чтобы найти отца. Но теперь вдруг привез сюда свою девушку. Чтобы что? Василич не рубежник, силу его Зоя забрать не сможет. Будет наблюдать за кровавой местью? Нет, люди, конечно, меняются, но что-то мне подсказывало, что не настолько. А судя по смущенному лицу Зои, она… стеснялась? Что тоже примерно такое же обычное явление, как метеоритный дождь.

Да и сам Рехон не торопился влететь в жир с двух ног. Он сразу заметил Василича, но не бросился к нему с криком: «Это тебе за мать!». А медленно, все так же держа Зою за руку, подошел к старику. Тот поднялся, не находя себе места от волнения. Федор Василич судорожно теребил полы рубашки и не сводил глаз с сына.

Они так и стояли друг напротив друга. Смотря, но не говоря ни слова. Даже вдалеке от них чувствовалось невероятное напряжение между этими иномирцами. Не знаю, когда мужчины начали бы разговаривать, если бы Зоя легонько не толкнула Рехона.

– Отец, – негромко произнес он.

– Сын, – осипшим голосом ответил Василич.

– Когда я узнал, что ты жив, то жил лишь мыслью о мести. Я очень хотел найти и наказать тебя за мои страдания, – кощей начал медленно, но постепенно говорил все быстрее, словно боясь, что у него не хватит духа сказать все, что он хотел. – Так было прежде. Но моя невеста убедила меня, что нужно уметь прощать. Она сказала, что я потерял мать, но не могу потерять отца. Это… сложно. Внутри меня еще горит что-то и противится, но я готов… готов принять тебя. Возможно, это произойдет не сразу, но я не хочу больше давать этой разрушающей ненависти топливо. Я хочу счастливо жить, как обычный человек.

У меня ком в горле встал. Нет, Рехон являлся законченным мерзавцем, на котором и пробы ставить негде. Но именно сейчас я был готов поклясться, что он искренен. Не существовало актеров, способных сыграть подобное.

– Спасибо, – сказал Василич. – Ты не представляешь, каким счастливым меня сделал. Вместе у нас все получится.

Старик стоял спиной ко мне, но я был уверен, что по его лицу сейчас катятся слезы. Я и сам замер, быстро хлопая ресницами, лишь бы не расплакаться.

– Познакомь меня со своей невестой.

– Это Зоя, – сказал Рехон.

– Здравствуйте, – покраснела та, которая мне когда-то сильно нравилась. Скажу больше, у меня и сейчас внутри расплылось нечто горькое и тягучее, похожее на застарелую обиду. Будто я должен был стоять на месте Рехона. Хотя я и понимал, что это глупо.

– Федор Васильевич. Так меня знают в этом мире. А давайте пойдем наверх, пить чай? Мне Матвей там столько всего купил. Матвей…

Старик обернулся, чтобы позвать меня, но удивленно открыл рот. Потому что я уже почти мгновенно переместился к концу дома. Слишком быстро для зрения обычных чужан. Единственный, кто меня мог бы заметить, – это Рехон.

– Ты машину во дворе ос… ставил, – наконец сказала лихо, когда я уже прочесал пару кварталов.

– Потом заберу.

– Думаешь, кощей и правда сс… изменился.

– Нет на свете таких вещей, с которыми бы не справилась Зоя. И если она решила, что Рехон станет ее женихом, то будет лепить его на свой лад, а он залезет под каблук.

– Сс… сильный и умный мужчина всегда подкаблучник, – мудро заметила Юния. – Ему нет смысла ничего доказывать своей женщине.

– Очень будем на это надеяться, – многозначительно ответил я.

– Ты чего-то придумал?

Я пожал плечами. Вообще у меня действительно родилось ощущение, что я нащупал нечто, незримо витающее в воздухе. Стоит лишь протянуть руку и схватить. Вот только что?

Глава 16

В жизни, как выяснилось, очень многое зависит от контекста. Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что Мотя Зорин будет мучиться от скучной жизни, я бы рассмеялся ему в лицо. Однако сейчас все именно так и обстояло.

Почти неделю я только и делал, что существовал в своеобразном «дне сурка». Подъем, завтрак, выгул Куси, разговор ни о чем с домашними на темы: «погоды нынче стоят дождливые», «надо бы продуктов подкупить», «погоды нынче стоят хорошие», «а еще водочка, водочка заканчивается», «непонятно сегодня с погодой, вроде дождя нет, но небо затянуто».

Причем, меня больше всего бесило, что все жили своей жизнью. Гриша кашеварил, убирался, бухал, Митя либо играл на флейте, либо гулял по окрестностям, ежовик ночью зарабатывал себе лешачью лычку верной службой, а днем отсыпался. Несмотря на одобрительное хмыкание по поводу стряпни беса, они так и не подружились. Что меня только радовало.

Лихо… кстати, не знаю, что делала лихо. Ее не было видно и слышно, однако когда у меня возникала нужда поговорить с Юнией, та почти сразу появлялась поблизости. Правда, то и дело поправляла волосы или убирала невидимые пылинки со своей одежды. Общение с Аленой внесло какие-то очень странные черты привычки нечисти.

Единственная, кто оказалась в полном восторге от происходящего – это Куся. Грифониха уже обогнала меня в росте и останавливаться не собиралась. Причем у нее одинаково хорошо получалось расширяться во все возможные стороны. Поэтому жилось ей в доме, как бы сказать помягче, не очень комфортно. Гриша уже бурчал, что она хуже слона в посудной лавке. И пусть тарелками у нас было туго, да и Куся пока до повелителя саванн не дотягивала, но смысл я уловил. С грифонихой действительно постепенно становилось все тяжелее уживаться в плане быта. А как и большинство населения нашей славной страны, улучшить жилищное положение я пока не мог.

Вот я и использовал свободное время для убийства двух зайцев: выгуливал Кусю в границах частного сектора (подальше от основных дорог) и одновременно размышлял на предмет – что же делать? Ведь всем известно, что прогулки улучшают умственную деятельность. Главное в процессе размышлений не уйти туда, откуда такси нельзя вызвать.

Мучила меня, конечно, ситуация, связанная с местом, о котором упоминал Парамон, пересказывая планы тверских. У меня просто не укладывалась в голове извращенная фантазия Тугарина, который в качестве проведения ритуала выбрал роддом. И вряд ли для улучшения демографической ситуации в стране.

Ясно было только одно, этот самый ритуал по призыву Царя царей нельзя дать провести. Здесь и так хватает красивых и амбициозных товарищей в белых пальто. С иной стороны, имелось четкое ощущение, что если я не открою ларчик с реликвией, то это сделает кто-то другой. К примеру, сообщники Трепова. Есть вероятность, конечно, что лич проведет им экскурсию по мертвому миру, однако не факт, что все закончится плачевно для красавицы-кощея и ее пухлого друга. Их Тугарин подготовил. Вполне вероятно, что лич умрет второй раз. Теперь уже окончательно. Короче, надеяться на судьбу, мол, она как-нибудь все раскидает, да еще с моим везением, было бы глупо.

Я понимал, что мне действительно нужна помощь сильных мира сего. Только кого? Сгонять за Анфаларом? А что, если все пойдет совсем не по плану и Безумец умрет? Этого я себе точно не прощу. Нужен человек, который в здешних местах обладает невероятной силой и властью. И кого не особо жалко. А такой претендент здесь имелся только один.

Проблема заключалась лишь в том, что Илия не меньше Трепова хотел завладеть реликвией. Я уж не знаю, о чем они там договорились с Ингой и как собрались делить артефакт, однако своего эти ребята точно не упустят. Правда, здесь на моей стороне оказалось то, что они знают о реликвии меньше остальных. Но это было единственное преимущество.

Как можно заинтересовать того, кто хочет тебя поиметь? Фигурально, само собой. Предложить ему то, что может заинтересовать оппонента. Проблема заключалась в том, что у меня ничего не было. А то, что имелось, воеводе и на фиг не упало. Единственное, что его могло заинтересовать, – реликвия.

Я вспомнил слова Василича: «Отдай реликвию». И внезапно в мозгу что-то щелкнуло. Будто множество кусочков мозаики все это время лежали перед моими глазами, но я до сих пор не мог понять, как их соединить. И вдруг будто увидел картину в целом. Вот только все это меня испугало.

– Юния, – негромко позвал я.

И лихо, которая молчаливо сидела в Трубке, тут же выскочила наружу. Правда, очень странная: волосы аккуратно расчесаны так, что скрывали незрячий глаз. Да и вообще, можно сказать, ей так очень шло.

– Слушай… – негромко произнес я.

А после начал говорить. Быстро, сбивчиво, будто боялся замолчать. Потому что тогда точно не смогу продолжить.

Иногда решение, которое ты внутренне уже принял, нужно только озвучить. Сейчас проблема заключалась в том, что несмотря на сказанное, я по-прежнему сомневался в этом плане.

– Ты сс… видел это? – спросила лихо. – В смысле, правильно всс… се трактуешь?

– Видел, давно, когда только получил ведунскую способность, – ответил я. – Но помню все четко.

– Тогда это выход. И надо исс… спользовать данный козырь.

– Но ведь это… – я смутился. – Подло.

– Подло? – лихо искренне удивилась. – Может быть. Я бы назвала подобное сс… цинично. Для рубежников и вовсе буднично. А теперь подумай, если бы воевода сс… Ингой знали нечто подобное про тебя, что бы они сделали?

– Я не они.

– В этом-то и проблема. Посмотри, чего они добились и подумай, какими сс… способами это было сделано. Все просто, если ты хочешь спасти людей и не дать провесс… сти ритуал, то надо чем-то жертвовать. Нельзя добиваться целей и оставаться белым и пушистым.

Она упорхнула в Трубку, давая понять, что разговор закончен. Собственно, не то чтобы Юния была так уж не права, но вот такая мерзкая вещь как совесть, которая у всех нормальных людей давно уже превратилась в рудимент, сейчас вспухла у меня внутри воспаленным лимфоузлом.

Правильно ли было поступить так, как я хотел? Конечно, нет. Для ответа на этот вопрос не надо даже особо задумываться. Можно ли все провернуть по-другому? Не знаю. За столько дней раздумий я так и не нашел иного выхода. А время сейчас было врагом пострашнее Трепова. Поэтому тяжело вздохнул и достал телефон:

– Инга, привет.

– Богатым будешь, Матвей, только о тебе думала.

– Не буду. Дураки богатыми не бывают. Мне надо поговорить с тобой и Илией. О реликвии.

Вся шутливость, на которую по голосу была настроена Травница, исчезла без следа:

– Давай сегодня в шесть, у меня.

– Буду, – сказал я и отключился.

А у самого на душе кошки заскребли от мысли о том, что предстоит сделать.

– Куся, домой!

Грифониха неодобрительно щелкнула клювом. Даже помедлила, словно всерьез стала размышлять, не оспорить ли ей мое лидерство. Но после все же неторопливо, точно испытывая мое терпение, затрусила по тропинке.

Я же продолжал мучиться до самого вечера, обдумывая, может, все же есть какой-то выход, которого я просто не вижу. Но чем дольше я думал, тем явственнее мне виделось запланированное решение как единственно верное. Гриша даже забеспокоился, заметив мое смятение:

– Невкусно, что ли, хозяин?

– А?

– Сам же просил борща. Мясо вроде доварилось, свеклы положил в меру, чтобы слишком сладким не был. Сметана, хлеб, чесночок на столе. Водка, самой собой, мы же не свиньи борщ без водки есть. А у тебя лицо, будто я кого-то отравить пытаюсь.

Что борщ удался, свидетельствовало даже нетерпение ежовика, проснувшегося раньше срока. Он уже два раза скрипнул дверцей подпола, выглядывая с одним лишь только замыслом – поглядеть, не доел ли я. Со мной он как-то не любил пересекаться, да и сидячих мест сейчас на кухне попросту не было.

– Не бери в голову, я так, о своем. В город вечером поеду, по делам.

– Ой, хозяин, загляни в тот магазин волшебный. Мы как-то заезжали, когда ты меня еще с собой в портсигаре брал.

Я даже не сразу догадался, о чем он.

– Там настоечки, портвейны, ликеры. Век бы оттуда не выходил.

– А, понял.

У меня было такое дрянное настроение, что я даже не стал шутить, что когда Гриша оказывается в «Красном и белом», то данная комбинация автоматически превращается во флаг Хорватии.

– Захвати что-нибудь на травах, а то черт у нас захворал.

Митя, который с упоением ел вторую тарелку борща, выпив уже несколько запотевших стопок, удивленно поглядел сначала на меня, потом на беса.

– Кашляет весь день, – с нажимом произнес Гриша.

Только теперь до черта дошло и тот действительно стал изображать болеющую старую собаку.

– Если буду мимо проезжать, – отмахнулся я. Меньше всего сейчас хотелось вносить новые краски в алкоголизм этой парочки.

– Ты уж постарайся, хозяин.

Я посмотрел на часы, разрываясь между страхом и желанием. Я боялся, что могу опоздать на назначенную встречу, и при этом меньше всего в жизни сейчас хотел туда ехать. Наверное, Юния почувствовало мое состояние, поэтому негромко сказала: «Пора».

Путь до Травницы показался мне длиннее, чем трасса Выборг-Санкт-Петербург. Но дело, может, и в том, что впервые в жизни я не просто не пытался выжать всю дурь из Зверя, а ехал неторопливо, по-пенсионерски. Наверное, даже внутренне надеясь, что нечто сможет меня остановить или отвлечь. Однако судьба была неумолима, и к дому Инги я подъехал без пяти шесть.

Я не успел даже постучать в дверь, как та распахнулась. На пороге меня встретил встревоженный волосатый домовой в неизменном костюме:

– Добрый вечер, вас уже ожидают. Прошу за мной.

Илия сидел в кабинете у Инги с видом хозяина жизни – облокотился на спинку кресла, закинув руки за голову и положив одну ногу на другую. Если бы не его дурацкие угги, я бы даже засопел от злости. Однако теперь стало немного смешно. Правда, ненадолго.

– Приветствую честное собрание, – сказал я, сразу направившись к свободному стулу.

– Здравствуй, Матвей, – кивнула Инга, но из-за своего стола не поднялась. – Чай, кофе или что-нибудь из моих травок?

От меня не ускользнул рубец, которым обжилась Травница, пока мы не виделись. Ну да, много ли нужно сил с ее талантом и арсеналом, чтобы кого-нибудь отравить? Суть в том, что Инга была готова к кровавой луне. Думаю, как и воевода. Значит, теперь дело за мной.

– Ага, чтобы меня потом вынесли? Нет, Травница, спасибо.

Почему-то это невероятно развеселило воеводу. Он не скрывал улыбки, больше того, был готов рассмеяться. Забавно, раньше у него мои шутки вызывали изжогу и непроизвольное желание заняться членовредительством.

– Давайте сразу к делу, – сказал я. – У меня есть все основания утверждать, что Трепов прислужник товарища, известного в других мирах как Царь царей.

– Матвей, если ты хочешь официально обвинить… – начал воевода.

При этом с его лицом произошли удивительные метаморфозы. Только что Илия был жизнерадостен и весел, а теперь словно откусил половину лимона при острой зубной боли.

– Если бы я хотел официального обвинения, то сделал все по-другому. Я знаю, что недавно был проведен особый ритуал. Именно тогда мы все услышали Царя царей, пусть и не так явно. Скоро все должно повториться, причем будет он в разы сильнее, чтобы довести ритуал Одержимости до конца. И проведет его Трепов.

Вот теперь я явно заинтересовал воеводу. Илия переглянулся с Ингой. И если глаза главы Выборга лучились любопытством, то Травница выглядела явно встревоженной.

– Трепов всегда был себе на уме, – произнесла она вслух. – Почему он не может быть посланником Его в этом мире?

Воевода не ответил.

– В чем суть ритуала? – спросил я.

Кощей явно собирался сказать что-то резкое. Нечто вроде: «Не твое дело». Однако Травница заговорила первой:

– Илия, скажи ему.

Это была, конечно, не магия, но вместе с тем я увидел сейчас действие одного из самых сильный оружий в мире – женской просьбы. И воевода заговорил, пусть и не особо охотно: