Текст книги "Ларь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Лишь иномирный кощей замер, как Инга тут же протянула руку Наталье и в нее легло несколько мешочков. Явно с перетертой травой.

– Что? – не вытерпел я.

Вместо ответа Рехон подошел к небольшому бугорку и присел возле него. А потом поманил меня.

Мы приблизились и стало ясно – никакой это не бугорок, а трупик несчастного животного. Кота. Да еще с темной шлейкой на спине. Ноги невольно подкосились, в груди противно заныло и стало совсем не по себе.

Не только потому, что я очень сильно не любил тех, кто истязает животных. Это как раз нормально. Так сказать, тест на адекватность. Просто в последнее время у меня появился еще и маркер на хрень разного рода, которой и вовсе не могло случится. Вот мертвый кот вдали от цивилизации – именно хрень. Жуткая невероятная хрень!

– Убили… ножом, – медленно осматривал труп Рехон. – Причем так, чтобы пролилось как можно больше крови. Тут все вокруг в ней.

– Пожалуйста, не надо, – пискнула Наталья, схватившись за рот.

Даже среди тьмы ночи было видно, что лицо приспешницы белее мела, а рот неестественно перекошен, словно у мертвеца.

– И вот там, – бережно положил кота на землю Рехон, поднимаясь на ноги.

Я проследил за его взглядом и увидел в шагах десяти от нас новый комочек. Сердце противно сжалось. Не из-за того, что здесь убили животных. Это самой собой. А потому, что мне вдруг почудилось, будто я приоткрыл дверь в соседнюю комнату и обнаружил оборудованное логово маньяка. Которое всегда было именно здесь, пока я искал его где-то вдалеке.

Теперь не осталось никаких сомнений. Если домашний кот еще мог как-то пробраться в лес, где погиб от рук какого-то сумасшедшего, то бездыханный красавчик мальтипу в данный сценарий не вписывался. У меня мороз пробежал по коже от простого осознания – пес оказался немолод. Да, пусть и говорят, что маленькая собачка до старости щенок, однако я был уверен, что этот кобель разменял десятку.

В груди не просто заныло – чудилось, что меня сейчас вывернет наизнанку. Полчаса назад мне думалось, что хуже уже не может быть, однако жизнь любила подкидывать мне сюрпризы. Словно пытаясь проверить меня на прочность. И самое мерзкое – мне забыли прежде сообщить стоп-слово.

Рехон внезапно жестко схватил меня за плечо и прижал палец к губам. Хотя мы и так находились в полной тишине. Я прислушался и с трудом различил еле уловимый писк. На него мы бросились словно выброшенные на берег мореплаватели, увидевшие паруса у горизонта.

Крохотная клетка стояла на земле, а внутри копошилилсь крысы. Я вообще их не любил, однако правду говорят, что все дети, даже не очень красивые, подсознательно внушают умиление. Раньше за мной такого не замечалось, но вот после пары трупов животных оказалось, что нет ничего милее крохотных розовеньких крысят. Смущали разве что красные полосы на боку у каждого.

Я застонал, словно у меня отняли последние силы. Мне и раньше приходилось чувствовать себя дураком, однако сейчас пришло полное осознание, что я дебил.

Я повернулся к Инге и обреченно сказал:

– Нигде не говорилось, что младенцы должны быть человеческими. Соединить жизнь и смерть можно любым существом.

– Молодец!

Знакомый голос в ночной тиши показался громом среди ясного неба. Мы все мгновенно развернулись к деревьям, в тени которых прятался тот, кто наблюдал за нами. Теперь Тугарин медленно выходил к нам.

– Но лучше догадаться поздно, чем никогда, так ведь, Матвей?

Глава 19

Меня вообще очень трудно было назвать домашним бабушкиным пирожочком – все детство я провел на улице. Понимаю, для современной молодежи подобное приемлемо, только если во дворе ловится бесплатный скоростной вай-фай. Однако в провинции, а Выборг, как ни крути, являлся провинцией, разговаривая о текущем времени, можно было смело отсчитывать еще десять-пятнадцать лет, в которых люди с пауэрбанками и электросамокаты изредка появлялись лишь по какой-то нелепой случайности.

Поэтому мы с Костяном, несмотря на мерцающий мобильный интернет и пандемию общемировой гаджетозависимости, вполне себя хорошо чувствовали за гаражами, выкуривая свою первую сигарету через сорванные веточки тополя. Чтобы пальцы не пахли. И нам, кстати, не понравилось. Ни палочки, ни сигареты. Крутизны мы не ощутили, старше не стали, разве что голова закружилась, а у меня еще и «днище» вечером порвало.

Но суть в том, что я много тусовался на улице. Оттого и повидал определенное количество драк из разряда тех, где спрашивали «за одежду», «за прическу», «за район». Я же говорю, в провинции время тянется невероятно медленно, без квантовых скачков. Потому прогресс и прочая терпимость к окружающим сюда доходят с большим опозданием. Но вот чего я сроду не мог уловить – когда именно надо начинать бить морду.

Костик в этом был большой профи. Может, потому по этой самой морде и получал меньше меня. Но у него словно тумблер предохранителя срабатывал, как у электрического автомата при скачке напряжения: вроде стоит, спокойно разговаривая с оппонентами, и вдруг резко отпрыгивает в сторону, когда кулаки начинают месить лица.

Вот и сейчас я пропустил начало веселья. И вроде бы все логично вытекало из беседы с Тугариным. После обнаружения старика самым глупым было бы ждать появления трубки мира. Скорее уж полетели бы хлебальники в разные стороны. Это я точно понимал. Однако сам момент начала драки пропустил. Словно кто-то выстрелил из невидимого стартового пистолета, и звук выстрела услышали все, кроме меня.

Первой прервала тягостное молчание Травница. Наверное, ее нервы сдали в том числе из-за того, что она как-то была связана с Тугариным. И теперь настала моя любимая пора, так распространенная среди рубежников – время предательства.

Наташа, которая еще совсем недавно еле стояла на ногах с лицом белее смерти, стала буквально единым целым с той, чье место так желала занять. Казалось, Инга лишь протянула назад руку, как в нее лег длинный стебель, который приспешница вытащила из рюкзака. Оставалось только догадываться, что это за растение, однако я представлял, что ничего хорошего от него ждать не придется – стебель выглядел сочным, мясистым, но вместе с тем оказался сплошь покрыт закрученными крючками колючек.

Травница схватила растение и прижала его к желтой траве. И последняя моментально стала меняться. Вместо тонких и сухих травинок начали молниеносно появляться собратья той самой толстой колючки, которую Инга держала в руках, устилая нечто вроде дорожки к Тугарину. Отравленной дорожки.

Причем, все произошло так быстро, что я даже ахнуть не успел. Не смог ловко парировать и Трепов, поэтому дорожка «добежала» до его обуви, да там и замерла, уткнувшись в неведомую преграду. А старик разве что отшатнулся, но скорее не из-за нанесенного ему урона, а из опасения. Прозвенело нечто металлическое, блеснула серебристая «змейка» на шее кощея, рассыпались по траве мелкие детали.

Конечно, было бы глупо думать, что Тугарин пришел сюда налегке. Он, как и следовало кощею его ранга, загодя обвешался защитными амулетами. Я, конечно, в душе не представлял, как можно защититься от ядовитых растений, однако Трепов явно что-то знал. В конце концов, он давно был знаком с Травницей.

А следом произошло нечто странное. Словно тот, кто наблюдал за этой схваткой, нажал на паузу, чтобы сходить за чаем на кухню. Бойцы посреди сражения вдруг остановились, с одной единственной целью – пристально поглядеть друг на друга. Разве что в последний момент Инга успела вытащить со слова какие-то черные очки и нацепить их. И после секундного замешательства Тугарин сплел сложное атакующее заклинание и выбросил его по направлению к Травнице. И тут ее оборона дрогнула.

Справедливости ради, Инга успела создать форму и влить в нее хист, однако тут вмешалась разница весовых категорий. Травница только взяла десятый рубец, хотя судя по кощеевскому дару, уже неплохо на нем себя чувствовала. Тугарин же одной ногой пусть и оставался на нашей грешной земле, второй стремился вступить куда-то в район кронства.

Мою замиренницу смело с места, как сухой ковыль крупным градом. Вот она стояла, и тут же ее крохотное тело унесло прочь, словно она оказалась вдруг в детской сказке. Что интереснее, Наталья каким-то образом (то ли почувствовала, то ли поняла, к чему все клонится) ушла перекатом в сторону, потому ее не задело. Если бы не видел собственными глазами, сам никогда не поверил.

Вот именно теперь я понял, что пора бы и мне вписываться в эту потасовку. А то стою, как опоздавший в переполненном кинотеатре, и стесняюсь начать расталкивать людей, чтобы протиснуться на места в середине. Щас я…

Все, что я успел сделать – подумать это самое «щас». А после все закончилось. Тугарин просто перевел взгляд на меня, и я понял, для чего Травнице понадобились черные очки. Самая темная ночь поселилась в моей душе, растекаясь все дальше и дальше, гадкой отравой касаясь всего, до чего могла дотянуться. Не было ни надежды, ни радости, ни хоть чего-то светлого, только кромешная безнадега.

Вспомнился тот самый богатырь, который решил хитростью извести Тугарина, попав к нему в плен. И взгляд кощея, остановивший богатыря.

Вот только разница заключалась в том, что богатырь был один. А я, так уж получилось, в компании пусть и не друзей, но союзников. И лишь это меня спасло.

Странное желание буйства внезапно пробилось через тонны хтони. Хотелось раздеться, орать, бежать, залезть на самое высокое дерево, начать растирать об себя лопухи, причем, делать это все одновременно.

А потом все пропало. И безнадега, и временное помешательство. Зато я обнаружил причину своего спасения. Она заключалась в Бедламе, который пошел ва-банк, применив сразу две способности: сначала ведунскую, а после и кощеевскую. И последняя была самой необычной из всех, которые я видел.

Хаос всегда был добрым другом Рехона, а на десятом рубце стал верным соратником. Теперь иномирный кощей вносил неразбериху в наш мир на правах создателя. Я не вполне четко мог дать определение тому, что происходит, но если говорить очень грубо – Бедлам менял структуру привычных нам вещей. Так трава под ногами Трепова стала вязкая, топкая, подобно болоту, тогда как сам Рехон бежал по воздуху, словно по мостовой.

Тугарин достаточно быстро сориентировался, вытащив со Слова нечто похожее на рогатину, да только та оплыла в его руках, точно горячий пластилин, а Бедлам уже добрался до мерзкого старикашки. И сделал то, что я давно хотел – вломил кощею со всей дури по челюсти.

Сначала я думал, что хрустнула рука Рехона, которого отбросило обратно чем-то, напоминающим взрывную волну. И только после понял, что это был амулет. Защита на физический урон. Об этом я даже слышал.

Пока Бедлам собирал спиной остатки травы, все вернулось на круги своя. Правда, теперь Трепов оказался «закопан» по колено в землю, однако ему хватило хлопнуть раз в ладоши, чтобы вытащить сразу одну ногу. Вторую он не успел, потому что настала моя пора провести показательное выступление.

Конечно, что мог я, молодой и необстрелянный кощей после неудачных попыток своих товарищей? Но не стоять же с тупым выражением лица, пока все рядом потеют? Вот и я быстро создал форму Теневого Потока, правда, превратив поток в нечто вроде длинного копья. И метнул в Трепова.

Что самое интересное, мое оружие достигло цели. Видимо, против заклинаний иного мира у Тугарина не было необходимых амулетов или защитных колец. Копье пробило грудину в районе сердца, да там и застряло. А выдергивать я его не собирался. Разве что натянул невидимую нить, соединяющую меня и оружие, да начал вливать в нее хист. И с удовольствием глядел, как Тугарину становится хуже.

Стало даже страшно от осознания собственной крутизны. Я, почти что в одиночку, уделывал одного из самых старых и опытных кощеев этого мира. Но я никогда не был честолюбивым парнем, который хочет войти в историю. А потому понимал, что ситуация может измениться в любую секунду и сейчас надо максимально быстро пользоваться моментом.

– Юния! – крикнул я.

Лихо поняла все без лишних слов. Впрочем, как и всегда. Она вырвалась из Трубки, появившись в нашей реальности смертельной тенью. Пусть не такая страшная старуха как прежде, однако столь же опасная. Нечисть коротко вспыхнула, исчезая возле меня, чтобы в следующее мгновение появиться подле Тугарина.

Она вцепилась в старика своими цепкими пальцами и одно из колец разлетелось на части. Юния вскрикнула, но хватку не ослабила. Тогда как Тугарин захрипел и стал размахивать руками, словно в воздухе возле него могло оказаться то, за что можно было уцепиться. А я, который по прежнему удерживал Трепова теневым копьем все не мог поверить. Неужели мы его одолели? Неужели все действительно получилось.

Нет, не то чтобы я был не рад. Просто это в корне меняло весь план. Если мы сейчас победим Тугарина, то тогда с Ингой будет все отлично и мне… действительно придется передать ей реликвию. А к этому меня жизнь совершенно не готовила.

В любом случае, артефакт в руках воеводы с обезглавленной головой магистра Ордена – это лучше, чем он же у Тугарина. Как мы будем затем возвращаться реликвию, вопрос уже второй. Главное, сейчас завершить все самое необходимое.

– Лихо? – подоспела Инга, которая относительно легко оправилась от магического удара Трепова. – Откуда?

– Все в порядке, она со мной.

Я не увидел, что там было написано на лице Травницы. Лишь почувствовал ее пристальный тяжелый взгляд. Ну да, что тут скажешь, вот такой я, люблю удивлять людей.

Рядом кто-то хрустнул костями – я понял, что уже и Рехон пришел в себя. Но и ему хватило ума не вмешиваться в происходящее. Правильно, тут лучше не влезать и не повторять дома, работают профессионалы. Сейчас Юния выпьет Тугарина, как когда-то разобралась с Шуйским и…

На какой-то краткий миг я забыл, что являюсь самым невезучим рубежником в Новгородском княжестве и Выборге в частности. Поэтому стоило мне распланировать свою счастливую жизнь, как сверху кто-то глухо посмеялся в кулак. Мироздание очень любило меня обламывать а самый неподходящий момент. А затем подал голос Рехон:

– Матвей, ты же больше никого не ждешь?

– Нет, – ответил я.

– Значит, это подкрепление с противоположной стороны, – тяжело вздохнул иномирный кощей.

Я проследил за его взглядом и увидел в сумрачном полотне ночи мельтешащую точку. И мое сердце замерло. Потому что я понял, кто там. Помимо приспешников Тугарина.

А следом от темного пятна отделилась тень поменьше, которая, впрочем, стала довольно быстро увеличиваться в размерах. Пока наконец на землю не спрыгнул толстенький Виктор.

Скажу честно, приземление было выполнено эффектно. Словно спикировал не коротышка, страдающий ожирением, а минимум скандинавский бог грома. Хорошо, что хоть без молота.

И, что самое противное, Лантье мгновенно оценил происходящее. Он поднял руку, усеянную перстнями и тронул один из них, с самым огромным зеленым камнем. И я узнал украшение. У меня было такое же, разве что намного скромнее. Виктор нажал на камень, и Тугарин жадно вдохнул воздух. Как утопающий, которого вытащили на берег и откачали. А затем напрямую силой отбросил Юнию прочь. Лихо была хороша всем, кроме того, что являлась нечистью. И как всякую нечисть, рубежники научились отключать ее способность.

Рехон рванул вперед, что-то конструируя в воздухе на ходу, а Травница призывно протянула руку назад, явно ожидая чего-то от Натальи. Однако было поздно. Лантье ударил в форму созданного мною заклинания и теневое копье исчезло, словно его и не было. А Тугарин, пусть и с не той прытью, что раньше, все же вытащил вторую ногу из земли.

А после все закончилось. То черное пятно, еще расплывающееся сверху, рухнуло вниз камнем и загородило собой рубежников. Рехон, который уже влил хист в сконструированную форму и собирался ударить по ослабевшему Трепову, вспыхнул сам, ругаясь на скуггском. Потому что перед ним возникло универсальное магическое зеркало, отражающее любые заклинание. Перед ним села Куся.

Ею с помощью поводьев управляла Агата. Она сидела на спине грифонихи с напряженным лицом и не выпускала поводья. Сама Куся была в своем уме и явно в полном сознании, даже в глазах разумной нечисти читалась вселенская скорбь, однако было понятно, сейчас тело грифонихи не принадлежит ей самой.

Словно подтверждая это, Агата натянула поводья, и массивные удила, врезаясь в раскрытый клюв, заставили Кусю тряхнуть головой и сделать несколько шагов назад.

Инга, которая держала двумя руками яркий тяжелый плод, напоминающий кислотную тыкву, неожиданно замерла, уже не торопясь вновь обрушиться со всей своей яростью на противника. Травница всегда молниеносно просчитывала все возможные варианты своих действий. И ее замешательство означало лишь одно – наши шансы на победу резко сократились.

Я тяжело дышал, пытаясь справиться с эмоциями и мыслить здраво. А еще досадуя на то, как быстро закончилось наше преимущество, будто бы даже не успев начаться. А сам все смотрел на плененную Кусю. Какой же я феерический дурак!

– Неплохо, – сплюнул на землю Трепов. – Я знал, что ты можешь меня удивить, Матвей. Видишь, я называю тебя по имени, потому что признаю тебя как достойного противника.

Кощей сделал подобие шутливого реверанса. Правда, в процессе чуть оступился. Все же Юния его хорошо потрепала. Жалко, не успела довести начатое до конца.

– Однако давайте закончим с этой пустой тратой времени, – продолжил Тугарин. – Вы неплохо проявили себя, более того, действовали как слаженная команда. Я, если честно, впечатлен. Скажу больше, если вы сделаете все как надо и отступите, я даже не буду преследовать вас.

– Это великодушно, – первая отозвалась Травница, а после посмотрела на меня.

Нет, собственно по поводу Инги я никогда особых иллюзий и не строил. Ее преданность менялась, как флюгер в ураган. А может, она и слова такого вообще не знала – «верность». Вдруг потому они в свое время с Илией и разбежались?

Вот Рехон, уже погасивший себя с минимальным ущербом, неподвижно застыл, явно готовый к любому развитию событий. Его красивое лицо было непроницаемо. Такое обычно бывает у сытого человека, который забрел в гипермаркет и не знает, что ему выбрать, а не у того, кому угрожает смертельная опасность. Интересно, если я сейчас крикну: «В атаку!», он действительно ломанется крушить черепа?

– Что ты подразумеваешь под «как надо»? – спросил я.

– Матвей, ты неглупый парень. Нет, иногда проявляешь себя как король идиотов, но сейчас не тот случай, – устало произнес Тугарин.

Выглядел он под стать своему тону. Трепов и раньше не отличался пышущей молодостью, как та же Агата. А после долгого свидания с Юнией кожа его пожелтела, истончилась и теперь напоминала древний пергамент. Да и движения стали будто замедленными.

– Мне нужна реликвия. Достань мне ее, или твой питомец погибнет.

Агата в очередной раз рванула поводья на себя, и Куся заклекотала от боли.

– Я удивлен, что ты не воспользовался такой простой вещью, как каленое железо, – попытался улыбнуться он, но мышцы лица его не послушались. – Грифоны его очень не любят.

– Я больше за взаимную любовь, а не принуждение.

– В другой ситуации я бы восхитился и поаплодировал, – устало ответил Тугарин. – Но теперь совершенно нет времени. Земля уже затмила луну, та налилась кровью, и защитные скрепы пали. Решай.

Тугарин вытащил со слова длинный кинжал и подошел к Кусе. Но еще прежде, чем он поднял руку, я сделал шаг вперед.

– Хорошо, не трогай ее.

Я видел гнусную улыбку на его лице. И понимал, что грифониха меньше всего нужна Царю царей. И ее смерть – лишь вопрос времени. Но и дать погибнуть Кусе сейчас не входило в мои планы.

– Мы принесем реликвию.

– Попробуешь сбежать… – Тугарин не договорил, но я понял без слов, к чему он ведет.

Мы отдалились от троицы, причем Травница, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке, какое-то время шла за нами, пока ее не окликнул Трепов. И Инге, к явному неудовольствию, пришлось остаться.

– Ты же понимаешь, что если ты отдашь ему реликвию, он все равно убьет ее. И попытается убить нас.

– Понимаю, – кивнул я. – Если я скажу, что почти все это часть моего плана, ты мне поверишь?

Рехон, сделал то, чего я меньше всего ожидал от него. Улыбнулся. И я вдруг понял, что когда его улыбка не несет какой-то насмешки или издевки, то может быть вполне приятной.

– Да, поверю. Во что-то же надо верить. А когда дело идет о спасении собственной жизни, поверишь хоть… как у вас здесь говорится, в черта?

Я кивнул, с горечью вспомнив о Митьке. Моем бедном Митьке.

– А пленение грифона тоже часть твоего плана?

– К сожалению, нет. Поэтому нам придется немного импровизировать.