Текст книги "Оловянная корона (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Билик
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Странные странности
Он шел по уже пышущему жаром утреннему тротуару на свою восьмую по счету работу. Не сказать что склад ему нравился, но с начальством он практически не пересекался, платили неплохо да еще предоставляли дополнительное медицинское страхование. Конечно, не за красивые глаза, а за короткую аббревиатуру П-6 в его карточке с направлением. Психокинетик шестой категории, шутка ли.
Дополнительным фактором при устройстве Ивана на работу, вернее при направлении Отделом, стало расстояние. Всего четыре километра от дома, сорок пять минут шагом, другими словами. Пешая прогулка утром и вечером самое то после долгой зимней обжираловки. Надо как-то приводить себя в форму.
Бегать он не любил, да и тяжело с его весом потеть на ближайшем стадионе. К тому же на суставы дополнительная нагрузка. В глубине души Ваня понимал, что это всего лишь оправдание собственной лени, но ведь он еще не безнадежен. Придумал же добираться на работу пешком – двух зайцев сразу. Правда, вставать теперь надо было раньше, то есть привыкнуть вставать – поэтому пеший план по победе над жиром отодвигался не одну неделю, но это ничего, терпимо. Все равно же, в конце концов, он с миссией справился. Теперь все пойдет как по накатанной. Сколько там вырабатывается привычка? Двадцать один день. Ну все, фигня. Теперь каких-то пару недель, и все в ажуре.
Он перешел дорогу, спрятавшись в тени пирамидальных тополей, и оттер пот со лба. Двадцать семь градусов с утра. Что же днем будет? Дотопал до мясной лавки, за которой седой мужчина нерусского происхождения в грязном фартуке рубил тушу. Рядом летали мухи, валялись замызганные ящики, да и сама колода с лежащей на ней говядиной стерильностью не отличалась. Иван ради интереса даже заглянул внутрь лавки. Тут все чин чином – чистые белые полы, выложенные широкой кафельной плиткой, аппетитно разложенные куски мяса в прилавках-витринах, дальше сосиски, сардельки, копченая грудинка и прочие разносолы. Даже слюна навернулась. Царствовала над этим всем дородная тетенька лет сорока в синем переднике с горохом, на бейджике которой кокетливым наклонным шрифтом красовалось "Клавдия".
Ваня задумался. Вот тебе и санитарные нормы, вот тебе и изолированные специально оборудованные помещения. И ведь все это хавают, в прямом смысле этого слова. Время – девяти нет, через полчаса мясник закончит разделку, положит все на прилавки и пойдет домой. А Клавдия будет продавать разделанную на жаре среди грязи тушу. Туров с тоской размышлял о суровости российских законов и необязательности их исполнения.
– Ну куда ты прешь, слепой, что ли? – Привел его в чувство низкий бас.
В голосе милиционера, на которого налетел Иван, было даже не раздражение, а скорее досада. Крупный служитель закона тяжело дышал, голубая рубашка с коротким рукавом под мышками стала мокрой, а по второму подбородку на шею стекал пот. Единственное спасение, по мнению самого полицейского, ему мог принести большой стакан разливного кваса, половина которого, благодаря Ивану, сейчас благополучно растекалась по асфальту.
– Извините, я задумался.
– Много думаете, молодежь, – не успокаивался милиционер. – От того и страна вся в дерьме.
– Думаете, из-за этого?
– Иди давай, куда шел.
– Так мне вперед надо.
Только тут Иван обратил внимание на пеструю ленту, обхватившую несколько деревьев и забор, образовав неправильного вида четырехугольник. Внутри все было заляпано темными бурыми пятнами – листва, кроны деревьев, асфальт, бордюры, железная ограда. Присмотревшись, Туров заметил и маленькие слипшиеся кусочки, так похожие на...
Он едва успел отскочить к дороге, как его вывернуло. Желудок судорожно сжимало вновь и вновь, а когда завтрак уже был полностью на обочине, изнутри пошла желчь. Яркая желто-зеленая слизь тягучей массой падала вниз, на глазах проступили слезы, а он все не мог остановиться.
– На-ка, эк тебя прихватило. – Пухлая рука сунула ему под нос вату с чем-то резким. – Подыши, подыши.
От резкого запаха живот вновь скрутило жутким спазмом, но Иван лишь икнул и смог наконец разогнуться. Не убирая от носа ватку с нашатырем, он вытер слезы и посмотрел на милиционера.
– Ну ничего, ничего, – похлопал тот его по плечу. – В первый раз всегда так.
– Что... это? – Не смог подобрать нормального выражения Туров.
– Да ясно что, – вздохнул тостяк в форме, отводя Ваню в сторону. – Психокинетик какой-то с ума сошел. Или еще хуже, специально так убил.
– Он его просто разорвал.
– Но ты не думай об этом, не думай, ватку понюхай, а то опять щас блевать начнешь. Ну не смотри туда, головы нет, что ли?.. Разорвал, но хоть что-то осталось. Бывает и хуже.
– Куда еще хуже?
– Парень, давай уже, иди куда шел. Ну куда ж ты поперся, дурак? Обходи, через двор пройди.
Милиционер еще минуту смотрел ему в спину, после чего выпил остатки кваса и смял пластиковый стаканчик.
Странно все это. Туров посмотрел на вторую деревню, которую они проехали. Мертвую деревню. Почти такую же, как и прежняя. И снова раны от мечей... или меча – он же не судмедэксперт – аккуратно сложенные трупы, и староста рядом. Только здешних похоронили быстро. Похоронили... скорее попросту погребли. Без всяких возложений камней, по правилам по правилам веры этих богов, без длинных тоскливых молитв. Лишь Иллиан вновь пожертвовал часть своего плаща, чтобы завязать глаза мертвым.
Иван не знал, что сделает с телекинетиками, но его душила злоба. После всех смертей, которые он повидал, даже для этого жестокого мира две вырезанные деревни – это слишком. Можно было ожидать подобное от северян или мифических восточных варваров, которых он никогда не видел. Но разумные ученые из его мира. А ведь многие из них кандидаты и доктора наук. Как они превратились в диких зверей? Или кинетики таким образом максимально приспособились к этому миру? Но разве это может быть оправданием?
Никто не ангел, он тем более. Иван не забыл Утес Гроз, да и вряд ли когда забудет. Но ведь все было по-другому. Как в детских книжках: вот добро, вот зло. Слишком просто и условно, только тогда примерно так и было. Но разве можно оправдаться смертью крестьян, которые тебе и вреда-то не причинили?
Они не разговаривали с Илом, но Туров подозревал, что тот примерно того же мнения. Лорд в последнее время был не особо разговорчив. Иван все время упрекал себя в бессердечности, но то ли виной всему его интуиция, то ли еще что – но не мог он убедить себя, что Ленке угрожает опасность. Квику, который из любой неприятности вылезет и в новую опять залезет. Она же вроде кошки, только жизней у нее точно больше. И раз не убили сразу... Тут он осекся. Две мертвые деревни говорили все сами за себя. Логика тут могла не работать.
Фергус с Халилем тоже ехали молча. Стражник-то понятно, переживает за господина. На все бы пошел, чтобы хоть как-то помочь. Да разве он что может? А вот Халиль... Сдавалось Ване, что бывший восточный разбойник очень сожалеет, что связался с ними. Все чаще Ибн Шиин смотрел в сторону от дороги, напоминая пословицу о волке и лесе. Хотя, может, даже лучше было бы, попробуй он сбежать?
Кому этот Халиль нужен, хитрый старый лис. В бою он бесполезен. Фергус, конечно, тоже не универсальный солдат с генной модификацией, но от того хоть толк есть. А Ибн Шиин? Миссию свою тот выполнил, на гору, будь она неладна, их проводил. Отпустить бы его, в самом деле что ли. Пригрозить хорошо, чтобы не возвращался да не злодействовал. Ванину силу он точно боится, Туров это по глазам видел. Поэтому и не вернется. Надо вечерком с Иллианом "вольную" Ибн Шиина обсудить.
Дождь меж тем лил уже который день, направляясь в ту же сторону, что и путники. Он забирался за шиворот, лаская своими холодными руками продрогшие тела, не желая уходить и отпускать своих жертв. Туров понял, почему китайская пытка каплей воды считалась наиболее жестокой. Психокинетик сам был заведен до предела, и каждая новая частичка влаги, касавшаяся его тела, рождала внутри нервную дрожь, копившуюся и возрастающую. Иван стиснул зубы. Не сорваться бы, срываться ему сейчас совсем ни к чему.
– Стойте, – сказал Игорь, повелительно подняв руку.
В любой другой ситуации Туров, может, и посопротивлялся, по крайней мере пару фраз против точно бы сказал, но сейчас он понял причину остановки. По дороге к ним шла мокрая маленькая фигурка, сиротливо опустившая голову. Толком разглядеть маленького человечка не получалось, время все-таки предзакатное, тем более и небо все затянуто.
Телепаты уже работали. Иван не понял, только ли Игорь читал бредущую к ним скиталицу или все сразу, но когда девочка приблизилась, ему рассказали уже все. Ее зовут Иглед, ей одиннадцать лет, и на ее деревню напали кинетики. Девочке удалось убежать, хоть ее и ранили.
– Сколько их? – спросил Туров.
– Она не знает, – ответил Игорь. – Не умеет считать. Сказала, больше, чем у нее рук.
– Кызым, кызым, иди сюда, – нахмурился Халиль. Он посмотрел ее руку, покивал сам себе, бесцеремонно оторвал кусок от плаща Иллиана и стал заматывать рану. – Все хорошо, кызым. Ничего страшного, даже шрама не будет.
– Я думал, ты не любишь женщин, – сказал Иван.
– Айвин-мухтарам, что такое говоришь? – возмутился Ибн Шиин. – Какая это женщина? Девочка совсем.
Туров почесал родимое пятно, неожиданно зазудевшее. Может, ошибался он насчет Халиля? И не так плох этот пройдоха, не все человеческое еще в нем умерло, и не всегда тот думает о собственной наживе.
– Пойдем? – обратился он уже к Игорю.
– Опасно, – ответил тот. – Неизвестно, сколько их.
– Иван, – вмешался Иллиан.
Ваня посмотрел на друга и все понял без слов. Он кивнул.
– Надо идти. Мы должны.
Игорь пристально посмотрел на него, Турову даже показалось, что слишком пристально, но в конечном итоге согласно кивнул. Иван с Иллианом пошли вперед, за ними Фергус, потом Халиль с девчушкой, и замыкали шествие телепаты.
– Не отставайте, – крикнул психокинетик и зашагал вперед.
Дождь словно почувствовавший перемену в отряде, изменился сам. Теперь он яростно хлестал их лица своими косыми тонкими бечевками, силясь изрезать лица. И, казалось, от своего бессилия злился еще больше. Туров, занятый своими мыслями, шагал вперед, не оборачиваясь на своих путников. Он даже не сразу услышал короткий крик Фергуса, но успел развернуться как раз вовремя, чтобы остановить несколько камней, летящих в их сторону.
Это были они. Иван не видел лиц, но разглядел две мощные, будто слепленные из камня, фигуры. Кинетики. Один чуть впереди, другой поодаль. Туров махнул рукой, говоря своим, чтобы отошли за спину. Только теперь он заметил, что телепатов среди них нет. Неужели они уже мертвы. Но как?
В любом случае, думать было некогда. Ваня подобно гигантскому экскаваторному ковшу зачерпнул горсть земли, перемешанную с камнями, и запустил в неприятеля. Тот что впереди даже не двинулся. Не дернулся. Не поднял руку, чтобы защититься или отразить удар. Однако огромный ком летел все медленнее и медленнее, распадаясь на части, становясь все меньше и меньше. Достигнув кинетика, он рассыпался у его ног, не более.
Тогда Иван собрал всю свою силу, на которую сейчас был способен. Дорога стала вздыматься, словно под ней передвигался гигантский крот, расшвыривая обломки камней в разные стороны. Но и теперь кинетик не отреагировал. Турову показалось, что незнакомец только чуть-чуть наклонил голову. Всего лишь. Крот почти добрался до врагов, но тут кинетик хлопнул в ладоши. Просто хлопнул в ладоши! Ваня своим глазам не поверил – его "крот" исчез.
Он не сможет с ними совладать. Это не его уровень, даже близко. Ему не победить их. Иван в панике оглянулся на своих попутчиков и быстро поднял руки вверх. Он не осознавал, что делает. Больше всего Турову хотелось спрятаться, скрыться. Ваня даже не сразу понял, почему его со всех сторон начинает обступать земля. Он слабел все сильнее, а шар – теперь стало понятно, вокруг него образуется именно шар, – становился больше. Когда Туров уже подумал, что теперь он в полной безопасности, ему вдруг сильно влепило по голове. На деле никакого удара не было, но Иван ощутил его кинетически. Защита не сработала, теперь противник был совсем рядом.
Прямо перед ним стоял здоровенный некрасивый мужчина, похожий на уголовника. Круглый массивный череп с короткой, точно стриженной под машинку, прической, крупные выступающие скулы, небрежно приляпанный к лицу нос, узкие злые глаза. Кинетик презрительно посмотрел на него и беззвучно зашевелил губами. Туров силился что-нибудь разобрать, но слышал лишь густой и зычный колокольный звон. Голова раскалывалась на части.
Вот Халиль, судя по всему, все понял. Он отпустил руку девочки и плюхнулся на грязную землю. Иван все смотрел и смотрел на шевелящийся рот кинетика, поражаясь, насколько тот неприятен. А незнакомец тем временем сердился все больше. Туров почувствовал флюиды ненависти, исходящие от монгола (про себя он прозвал кинетика именно так). Ивана подхватила невидимая волна и ударила о землю, подхватила и ударила снова. Только тогда он принялся сопротивляться.
Никогда раньше он не сталкивался с подобным противником. Кинетик силен, уж точно выше его шестерки, но дело даже не в этом. Там, дома, боже упаси использовать способности во вред человеку. Если что-то несерьезное – понижение уровня. А прямое членовредительство, будь то сломанные конечности или глубокое рассечение без смягчающих условий, – полное обнуление, плюс реальный срок.
Туров вспомнил разорванного на клочки человека в своем мире и слова милиционера: "Бывает и хуже". Похоже, у этого монгола предостаточно сил устроить это самое "хуже". Даже хоронить не придется, потому что нечего. Ваня вложил в свою защиту последние силы. Давление на долю секунды ослабло, давая незначительную передышку, а потом возобновилось с новой силой. Только теперь защищаться было уже невозможно.
Ивану было невыносимо, возможно даже хуже, чем клаустрофобу в комнате с медленно надвигающимися стенами. Его сильно тошнило, голова раскалывалась, сердце колотилось, как сумасшедшее, – того и гляди возьмет и остановится. И давит, давит, давит на него со всех сторон. Туров почему-то вспомнил свой "бой" с психокинетиком при Утесе Гроз. Ощущения были схожие, весьма схожие. Только здесь нет северного изгоя, чтобы спасти ему жизнь. Иван вытянул руку, преобразуя остатки сил, но понял – их уже нет. Он опустошил себя полностью. Полностью.
Широкое приплюснутое лицо нависло над ним. Заплясали выступающие скулы, прищурились узкие глаза. Туров силился что-то сказать монголу: дерзкое, смелое. Чтобы тот запомнил его. Чтобы его смерть вышла эффектной, с долей показной бравады, но не смог. Сдвигающиеся стены в маленькой комнате заскрипели, перемалывая его кости, и наступила тьма.
Путь в столицу
Кристиан видел трех Дамнов в своей жизни: Потрига без фамилии, Сетругладе Оттрона и Бейле Халлидея. Потриг был, как и он, бродячий сирота, только приступы мучили его чаще – до четырех раз в день. Бейле, толстый вечно напуганный подмастерье пекаря в столице, около недели подкармливал Кристиана. Он скрывал, что Дамн. Благо, с припадками раз в месяц это было не трудно.
С Сетругладе, бродячим актером из Плоскогорья, Кристиан познакомился четыре года назад, в канун дня восхождения Трех Богов. Тогда его скрутило прямо у врат храма, и лишь Оттрон помог ему. Сетругладе научил его, как переживать припадки и управлять ими. Он рассказал, что все Дамны видят будущее – кто-то больше, кто-то меньше. Чем дальше заглядывает проклятый в Грядущее, тем сильнее и продолжительнее припадки.
Кристиану было все равно – его видения сводились лишь к мутным образам. Там непонятно даже, человек это или животное, какой толк с такого "дара"? Он бы все отдал, чтобы быть как все, самым обычным. Пусть даже не сильным воином, а хоть вонючим золотарем. Даже тогда бы Кристиан был ближе к людям.
Но в его жизни появился учитель, и все изменилось. Веглас объяснил, как видеть грядущее четко и явно. Разумеется, способности Кристиана сейчас были весьма посредственные, так говорил сам Роман Валерьевич, однако их можно было развить. Сам учитель тоже начинал с малого, но постепенно достиг больших высот. Тем более если уж Роман Валерьевич заметил маленького отвергнутого миром Дамна, значит, что-то в нем да было.
Самое важное другое – Веглас научил Кристиана сдерживать припадки настолько, насколько их можно было сдержать. И теперь Грядущее хоть как-то можно было разобрать. К примеру, дня два назад он видел себя возле лежащего учителя – и что? Сбылось, когда Роман Валерьевич грохнулся в припадке. Или взять другое наваждение – когда его пекарь ударил розгой за украденную булочку. Кристиан посмотрел на длинный шрам на тыльной стороне ладони – тоже сбылось. Не верил учителю, но в действительности с каждым днем становился все сильнее. Непонятно, хорошо это или плохо.
Вот и сейчас. Шли они с Вегласом почти всю ночь по горной тропке, которая должна была вывести их на южный тракт, и вдруг Кристиан встал. Вроде, голова закружилась: перед глазами встала тьма, а в ней светлячки – то вспыхивают, то потухают. И голос учителя слышен, и шелест травы, и переливчатое пение птиц, только впереди пелена. Он ждал, сейчас начнется, должно... Перед глазами замелькали, завертелись картинки. Веглас говорил, что это похоже на "кино", но Кристиан не знал такого слова – скорее видения походили на то, как если бы он умер и смотрел со стороны.
Вот он и учитель, стоят посреди дороги. Дамн удивился, какой же Веглас маленький рядом с ним. Перед ними человек – грязный, жилистый. Тот не разговаривал с ними, только знал Кристиан – это разбойник. Стоит, смотрит на них, улыбается. Даже сейчас, хоть Дамн и знал, что видит лишь Грядущее, которое даже не сбылось и расчерчено во времени косыми тонкими линиями, парень почувствовал страх. Разбойник, все также противно скалясь, медленно вытащил из-за пазухи старый кинжал с зазубринами и двинулся на них, подволакивая правую ногу. Шаг, еще один, еще. Он размахивается и...
Кристиана вытряхнуло обратно. Да так сильно, что Дамн не удержал равновесие и плюхнулся на колени.
– Видение? – подал ему руку учитель.
Кристиан кивнул. Припадок был очень слабым, Дамн даже сознания не потерял. Он принялся рассказывать все, что видел, поднимаясь и отряхивая испачканные в пыли штаны. Пересказывал в точности каждую деталь: кривая ухмылка, нож с зазубринами, небольшая хромота. Учитель говорил, что в видениях не бывает мелочей, просто все нужно именно правильно понять, истолковать в нужном смысле. Только тут чего понимать? Все ясно.
– Ты слишком зацикливаешься на себе, – объяснил учитель. – Поэтому и все, что видишь, связано с тобой.
– А у вас не так?
– Конечно, нет. Хороший ясновидец должен видеть всю ситуацию в целом, а не только одну часть. Я тебе докажу.
– Что вы хотите, учитель?
– Где было солнце, в видении?
– Не знаю, может, в зените.
– То есть, у нас еще пару часов. – Веглас положил руку на плечо Кристиану и уставился вдаль.
Окинешь взором со стороны – задумался человек, не иначе. Но Дамн знал, учитель "смотрит". Случалось так, когда Роман Валерьевич заглядывал в Грядущее, как он говорил "целенаправленно", то есть сам, не подвергаясь припадками. Его глаза становились мутными, а тело наливалось тяжестью и превращалось в жесткое высушенное дерево. Веглас тоже когда-то объяснял "природу этого явления", но Кристиан уже подзабыл путаные толкования Романа Валерьевича.
Стоял учитель долго. Намного дольше, чем происходил припадок Дамна. Оно и понятно – Веглас запоминал мельчайшие детали, просматривал все возможные линии и вероятности будущего. Иногда Кристиану казалось, что именно в такие моменты Роман Валерьевич менял ход событий в нужную ему стороноу. Пусть и долго стоял учитель, зато в себя пришел почти мгновенно, резко сорвавшись с места.
– Куда мы, учитель? Расскажите, что случилось?
– Я лишь хочу показать тебе кое-что. То, о чем говорил сегодня. Пойдем быстрее, он скоро уйдет с тракта, мы можем его не нагнать.
– Но ведь... Это и к лучшему.
– Пойдем, пойдем, – поторопил его Роман Валерьевич. – Не болтай лишнего. Успеть бы.
Кристиан только головой покачал. Получается, они должны поторопиться, чтобы успеть встретиться с разбойником, который их... Только уважение и доверие Дамна к Вегласу всех ветров заставляло парня слушаться. Роман Валерьевич был мудр. Порою мудрыми становятся в старости, пережив многое и накопив громадный опыт. Иногда виной становится происшествие, перевернувшее всю жизнь. Но Кристиану казалось, что учитель мудр от рождения. Наверное, даже маленьким мальчиком он был слишком серьезен и непохож на всех.
А что если Веглас тронулся умом? Не прошел бесследно припадок в Рюгене, и теперь тот не соображает, что делает. Ведет их прямо в руки какому-нибудь отъявленному мерзавцу в надежде что-то доказать. Кристиан не без содрогания отогнал от себя темные мысли. Нет, с Романом Валерьевичем все в порядке. Он сильнее всего этого.
Они спустились с узкой тропки, ступив на южный тракт. Широкая мощеная дорога как раз взобралась на пригорок и норовила аккуратно сползти вниз. Позади остались зеленеющие невысокие горы со светлыми проплешинами и крутыми каменными склонами, уступив место яркому от полевых цветов лугу. На нем торчали редкие ели, стеснявшиеся своего старого убранства и редких новых иголок. Слева лежал здоровенный нагретый на солнце валун, по которому бегали маленькие ящерки. А справа теснились кряжистые голые деревья, только-только в спешке набросившие облачение из крохотных острых листочков.
Кристиан вздохнул полной грудью и на мгновенье забыл обо всех заботах и тревогах, тяготивших его только что. Где он только не был за все те короткие и одновременно длинные шестнадцать лет, подаренные ему Тремя Богами. И везде, в каждом уголке, находил свою особенную красоту. Люди, подолгу живущие в тех или иных краях, со временем переставали видеть то великолепие, которым владели. А ведь оно было. Везде, в любое время года. Стоило лишь захотеть его увидеть. Шире открыть глаза, и все. Кристиану даже иногда, совсем редко, приходила в голову мысль: может, это все остальные по-настоящему прокляты, а не он?
Но учитель не дал насладиться прекрасным лугом. Он настойчиво потянул Кристиана за собой, буркнув: "Уже скоро". Что скоро? Парень вздохнул и зашагал за Вегласом. Он почему-то думал, что старика надолго не хватит, но тот все топал и топал, сгорбившись и опустив голову. Только тут Дамн с запозданием понял, что место ему очень уж знакомо. Именно то самое, где они сейчас, из его видения...
Разбойник точно вырос из-под земли, точь-в-точь как видел, вернее, предвидел его Кристиан. Только теперь до парня дошло, что тот прятался за валуном. Лиходей улыбнулся, вытащил нож и пошел на них. Кристиан про себя считал шаги, заранее зная, когда разбойник остановится. Все... Парень поднял испуганные глаза – вот он, стоит прямо перед ними, еще один шаг, одно движение.
Прежде чем все случилось, парень успел повернуться к Роману Валерьевичу. Тот стоял, серьезно нахмурившись, но в его глазах не было ни капли страха. Лишь знание. Он видел все это, так же, как и Кристиан.
Когда душегуб уже изготовился для решительного действия, Дамн услышал, как от звона копыт дрожит земля. Разбойник встрепенулся испуганным загнанным зверем и припустился в сторону леска. Только куда ему было с его хромой ногой да против конных? Кристиан зачарованно оглядел сверкающие на солнце серебряные крылья, прикрепленные к дорогим доспехам. Конечно, о серебрянокрылых он слышал много – если и боялись чего-нибудь бандиты, то именно их – а вот видеть не довелось. Жилистый крепкий капитан – судя по шпорам – в два счета настиг разбойника и легонько ткнул того копьем в спину. Душегуб нелепо взмахнул руками, несколько раз перекувыркнулся и упал.
– Вы не пострадали? – капитан подъехал к ним.
Кристиан с интересом рассматривал смуглое загорелое лицо с живыми оценивающими глазами. Капитан был старше его минимум вдвое.
– Нет, – ответил учитель. – Мы ждали вас, Беккери Чейн.
– Вы знаете меня? – удивился капитан.
– Если я назвал ваше имя, то, скорее всего, я знаю вас.
– Я хотел сказать, мы знакомы?
– Нет, не знакомы. Мы никогда раньше с вами не встречались. Но вместе мы доедем до столицы, а затем расстанемся.
– Вы так в этом уверены? – развеселился капитан.
– Абсолютно. Вы очень суеверный человек и поверите в то, что я скажу.
– Да кто вы вообще такой? – насмешливость сира Беккери Чейна сменило раздражение.
Роман Валерьевич мягко улыбнулся, а Кристиан заговорил. Это был их своего вида обычай, учитель никогда не представлялся сам. Стеснялся, что ли?
– Перед вами Веглас всех ветров, плывущих в эфире и приносящих грядущее на своих крыльях.
– Витиевато, – фыркнул серебрянокрылый, – то есть ты и есть тот самый лжец с севера?
– Лжец? – удивился учитель.
– Ты говоришь, что можешь предсказывать грядущее.
– Могу. И делаю. Неужели ты думаешь, что мы случайно оказались здесь, случайно задержали Ройко Щетинистого и случайно позволили вам расправиться с ним?
– Ты знаешь его? – спросил капитан, показав рукой на труп.
– Нет. Я видел наш разговор, видел, как назвал именно это имя. Видел, что бы случилось, не выйди он нам навстречу.
– И что же?
– Вы бы проскакали мимо, не заметили его. А Ройко выбрался из-за валуна и ушел на запад. Там бы он украл еще множество жизней, прежде чем погиб сам.
– Что ж. Даже если так, почему вы считаете, что я буду сопровождать вас в столицу?
– После смерти Ройко вы все равно должны отправиться в столицу, чтобы привезти смотрителю темницы Таули голову разбойника. Так?
Капитан согласно кивнул.
– Меня и моего ученика вы возьмете потому что, как я сказал, вы очень суеверный человек. Вам, господин Беккери Чейн обязательно захочется узнать, кто и при каких обстоятельствах вас в будущем серьезно ранит. А ведь это случится. Поэтому вы сделаете все, чтобы выведать у меня как можно больше о грядущем происшествии.
Учитель замолчал и Кристиан восхищенно посмотрел на него. Вот тебе и сдал Роман Валерьевич. Вот и помутнел у него рассудок после припадка. Веглас, истинный Веглас, хоть и в обличии немощного и дряхлого старца.
– Допустим, ты заинтересовал меня, старик... Веглас, – торопливо поправился капитан.
– Лучше просто Роман Валерьевич.
– Рома... Нет уж, лучше Веглас, – Чейн рубанул ладонью воздух. – Скажу откровенно, ты заинтересовал меня. Ты и твой ученик должны следовать за мной до...
– Деревни Прелдиленд, – закончил учитель. Обычно Роман Валерьевич никогда не перебивал говорившего, но Кристиан понял, сейчас он лишний раз доказывает капитану свою силу. – Там у вас обоз с провиантом и несколько серебрянокрылых. Так?
– Так, – выдавил из себя Чейн.
– Можете ехать, господин Беккери Чейн, мы нагоним вас к вечеру. А послезавтра уже вместе выдвинемся в путь.
– Завтра, – не согласился капитан. – Мы поедем завтра.
– Нет. Сегодня жители Прелдиленда устроят пиршество, а завтра вы весь день промучаетесь животом. В седло, господин Беккери Чейн, вы не сядете. Мы поедем послезавтра.
Учитель говорил очень спокойно, но одновременно с тем хладнокровием и твердостью, что у капитана не возникло желания с ним спорить. Серебрянокрылый повернулся к своим людям, и один из них проворно обмотал веревкой мертвого разбойника, а конец привязал к седлу. Беккери по-бандитски свистнул, и отряд сорвался с места. Капитан напоследок оглянулся на путников, кивнул Роману Валерьевичу и пришпорил коня.
– Какой хороший человек, – покачал головой учитель, – но какие все-таки дикие нравы.
– Вы про то, что они потащили труп разбойника за собой? – нахмурился Кристиан. – Этот душегуб нас чуть не убил!
– У него не было выбора, – пожал плечами учитель. – Он вырос таким. Уж не знаю, что тому виной – окружение, тяжелое детство или попросту генетическая предрасположенность к жестокости. Ты же не винишь волка за то, что он волк?
– Ага, только волк не пытается проткнуть меня за несколько медных вил.
– Иногда человек намного страшнее волка, – согласился учитель. – Но все же он был человек.
– Учитель, я не понимаю. Вы же сами сказали, что не появись мы, то разбойник ушел на восток. Получается, мы сами помогли с ним расправиться.
– Из двух зол, – кивнул учитель.
– Причем тут зола? – рассердился Кристиан. Вот терпеть не мог он, когда Роман Валерьевич так странно выражался. – Зола, сажа, угли.
– Ладно, пойдем, – засмеялся Веглас. – Надо добраться еще до этого Прелдиленда.
– Роман Валерьевич, Роман Валерьевич, – ученик торопливо шагал за Вегласом. – Вы говорили, что докажите, почему надо видеть ситуацию в целом.
– Разве я этого не сделал?
Кристиан помолчал.
– Видимо, ты не понял, – учитель почесал подбородок. – Что ж, объясню еще раз. Ты видел будущее, взяв за основу себя. Понятно?
Кристиан кивнул. Чего ж непонятного?
– Я же заглянул дальше, намного дальше, отринув себя. Я увидел Ройко Щетинистого и Беккери Чейна, всех людей, которые могли или будут с ними связаны. И тогда оценил ситуацию полностью. Ясно?
Кристиан еще раз кивнул.
– Я видел, как Ройко уходит и убивает людей. Видел, как Беккери втыкает копье в спину Ройко. Я видел все возможные варианты будущего. И выбрал то, которое меня устраивает. То, в котором Чейн настигает бандита, сопровождает нас в столицу и болтает с утра до ночи, в надежде узнать о грядущей битве и ранении.
– Его серьезно ранят?
– Нет, ничего такого. Обычная пустячная рана в руку. Возможно даже, это ранение станет следствием того, что я сказал, что оно будет. Не исключаю такой вариант. Но выбора не было. По-другому бы он нас не взял. Но ты меня сбил...
Старик поморщился и потер переносицу.
– Я говорил тебе о том, что ясновидец, настоящий ясновидец не должен зацикливаться на себе. Так могут делать лишь слабые ведуны, тройки или четверки.
Кристиан вопросительно посмотрел на учителя – какие еще тройки и четверки? Но тот не заметил удивленного взгляда и продолжал.
– Настоящие ясновидцы недвижимы личными, эгоистичными мотивами. Мы не можем жить для себя с таким знанием. Не имеем права.
Веглас замолчал. Старик крепко о чем-то задумался, и Кристиан некоторое время хранил тишину. Но единственная фраза, невысказанная и обжигающая язык все же сорвалась с губ.
– Учитель, но я не ясновидец. Я не такой, как вы. Я обычный Дамн, каких много.
– Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься, – улыбнулся Роман Валерьевич. – Когда-нибудь, хоть может и пройдет немало времени, но ты станешь великим ясновидцем. Если захочешь.
– Но ведь вы говорили, что стали таким после...
– Сеанса?
– Да. Я не совсем понимаю, что это такое. Возможно, какое-то важное событие. Мой знакомый Потриг, тоже сирота, стал Дамном после того, как на него налетела телега. До восьми лет был обычным мальчишкой, а потом вдруг ... Сеанс. Да?