355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Билик » Оловянная корона (СИ) » Текст книги (страница 16)
Оловянная корона (СИ)
  • Текст добавлен: 19 апреля 2017, 17:30

Текст книги "Оловянная корона (СИ)"


Автор книги: Дмитрий Билик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Но большинство стрел вдруг безжизненно застыли в воздухе, будто нашли уже цель, уткнулись наконечниками в нечто твердое, да там и застряли. Остальные пролетели еще немного, но тоже вдруг затихли, а немногие, оставшиеся, разлетелись в разные стороны, не причинив сиру Иллиану никакого вреда. Кристиан обернулся назад – так и есть, подобно Трем Богам, оберегающим каждого человека, теперь и лорда охраняли три могучих воина: Руслан, Иван и Марат. Едва все стрелы опустились на землю, выдохнули и кинетики, опустив напряженные руки.

Кристиан ожидал еще залпа, а может и не одного, но все затихло. Вернее, все также перекрикивались и гремели щитами солдаты, мелькали с разномастными знаменами лорды и рыцари, ржали и поднимались на дыбы, разгоряченные и молодые жеребцы, но армия короля Эдвара не нападала. Уж давно добрались до своих тайные убийцы, обнаруженные Романом Валерьевичем, просочились сквозь строй и скрылись среди тысячи закованных в железо воинов. Перестало маршировать само воинство, замерев шагах в четырехстах от самого пролеска, а лорд все продолжал идти. Он остановился на середине, ободряемый лишь ветром, трепавшим его волосы, и там остался стоять.

Ожидал сир Иллиан долго. Уж и Кристиан заволновался, заглянул в Грядущее, проверить, с опаской посмотрел на линию, еле заметную, почти невидимую, а потом вернулся к будущему, которое строил Роман Валерьевич – нет, вот он, сир Михаэль, или как называл его Веглас – Михаил Эммануливич.

Вернулся обратно, нос почесал – нет ли крови. Вроде нормально. Спутников всех своих осмотрел – напряжены, как пойманный воришка в ожидании справедливого суда – ну да это нормально. Так и должно быть. Повернул голову обратно к лорду, вместе со всеми принялся ждать.

Наконец зашевелилось темное тело железного дракона, и чрево чудовища извергло вперед крохотного человечка. Кристиан много раз видел в Грядущем пухлую фигуру знаменитого телепата, только там все же не настоящая жизнь – одни ломкие линии, да серые тени, "абрис", как объяснял учитель, а теперь заволновался. Конечно, с такого расстояния не разглядишь толком ничего, но Дамн следил за каждым движением Михаила Эммануиловича.

Телепат неуверенно помялся на одном месте, внимательно глядя на сира Иллиана – прощупывает, почему-то сразу понял Кристиан. Роман Валерьевич много рассказывал ему о мозголазах, поэтому, если бы Дамн даже не видел поединок в Грядущем, то все равно знал, как тот должен начаться.

Михаэль попробовал проникнуть в голову лорда, но неожиданно для себя получил отпор. Теперь он растерян и удивлен. Михаэль знал всех телепатов и людей, способных сопротивляться телепатии в Кантии, и его светлости в этих списках не было. Но позади пожилого мозголаза, король с войском. Они не смогут дать ему отступить, подумать, осмыслить все.

Кристиан был прав. Михаэль, немного помедлив, направился к сиру Иллиану. Учитель говорил, что, чем ближе "телепат к объекту своего воздействия, тем лучше эффект самого воздействия". То есть, чем ближе к человеку, тем легче залезть в голову. Жуть, конечно, но за последние недели Кристиан чего только не видел.

Шел Михаэль долго, своей косолапой трусливой походкой, то и дело почти останавливаясь и пытаясь пробить защиту сира Иллиана. После многочисленных неудач он вновь продолжал свое шествие, с каждым шагом становясь все ближе к лорду. Не дойдя шагов тридцати, Михаэль вдруг коротко вскрикнул и повалился набок. Он не сводил глаз с его светлости, хотя всем своим существом пытался теперь отползти назад, подальше от противника.

Кристиан заметил, как задрожал всем телом телепат, затряслись руки, зачастил ногами, пытаясь оттолкнуться подальше, только все не получалось. А сир Иллиан стоял и смотрел, ни разу не шолохнувшись, не двинувшись, не обозначив своего участия. Поединок начался и кончился почти сразу, битва двух сильнейших телепатов в Кантии длилась не больше минуты. Дамн разочарованно выдохнул, даже смотря в Грядущее, все выглядело эффектнее. В Грядущем нет самого понятия времени, поэтому линии и тени, сходившиеся и расходившиеся десятки, раз показались интереснее и красивее, чем обратились в жизни. Ну что, теперь вперед?

Учитель хоть не был телепатом, словно мысли его прочитал. Не сказал никому ни слова, просто вышел из пролеска и пошел к двум фигурам посреди огромного серого океана растерянных воинов Эдвара Энта. Кристиан последовал по стопам Вегласа, стараясь не выказывать страха, но одновременно не смотря на армию короля. И так внутри все сжалось. Сначала Руслан, потом Иван, а следом и остальные кинетики с леди Хелен выбрались наружу, теперь не таясь и не прячась от сокрушенного телепата. Небольшой отряд пошел к месту битвы, еще не зная, что последняя точка не поставлена.

Вблизи Михаэль оказался отврательным обрюзгшим мужчиной преклонных лет. Нет, не сказать, чтобы он был старым, но Кристиан не увидел в нем той жизни, которую мог различить в затюканном налогами рыбаке на побережье Ситерона, в грязном оборванном виноделе из Гонобора, толстом и опрятном мастеровом из столицы или пьяном крестьянине с Рюгена, самом восточном из всех поселений королевства. Перед Дамном сидел живой мертвец. Да, он еще хотел дышать, вздымая свою дряблую грудь, или есть вкусные кушанья, но душой Михаэль давно умер. И единственный, кто только и заметил это – Кристиан.

– Я знал, что тут не обошлось без чьего-то вмешательства, – на мгновение блеснули и тут же погасли глаза телепата, увидев Романа Валерьевича. – Чувствовал, что мне противостоит не тупой и честный до мозга костей Руслан.

Кристиан слышал, как подошедший сзади и слышавший все Мёнемейстер скрипнул зубами, но сдержался. Учитель же наоборот, приблизился почти вплотную к лежавшему телепату, потому что знал то, чего не знали и не видели другие.

– Каждому воздается по его деяниям, – негромко сказал Веглас.

– Ой, Валерьич, давай без этой лабуды. Вешайте лапшу за бесплатно кому-то другому. Каждый из нас преследует свои интересы.

– Значит, мои интересы в том, чтобы погибло как можно меньше людей.

– Роман Валерьич, вы об ком говорите? Об этих?

Михаэль махнул рукой назад в сторону королевской армии, безмолвно наблюдавшей за странным разговором. Телепат уже совсем осмелел: его перестала бить мелкая дрожь, сам он приподнялся на локтях – вроде и не уползал совсем недавно от сира Иллиана, а попросту прилег отдохнуть, маска страха на лице если не пропала, то разгладилась, спрятав все эмоции в крошечных морщинках. Но Кристиан видел, как пальцы Михаэля несколько раз нервно, точно не подвластные ему случайно коснулись рукояти меча, покоившегося в ножнах сбоку. Каждый раз телепат словно сам пугался своих действий и судорожно отдергивал руку.

– Это не люди. Дикари, неандертальцы при появившихся кроманьонцах. Неужели таки вы не понимаете? Их жизнь ничего не стоит. Они умрут и пф... Ничего не изменится, ни-че-го.

– В вашей жизни, Михаил Эммануилович, возможно и ничего, но вы не можете решать за всех.

– Как меня раздражают такие мелкие людишки, как вы. Таки о чем вы можете мыслить? О глупом пацифизме, когда к вам в дом приходят вооруженный враг? Вы не способны глобально мыслить, решать серьезные вопросы, действовать. Все, что вам подвластно, лишь глупая и пустая софистика. Разве я не прав?

Учитель собрался что-то ответить, но телепат не дал ему. Теперь глаза его горели, уголки губ сверкали каплями слюны, щеки разрумянились, а на шее выступил пот. Неожиданно "мертвец" ожил, лишь только задели то, что воистину его волновало. Лишь только заговорили о власти.

– К чему все это? – спокойно спросил Веглас. Даже слишком спокойно, для человека, который знает, чем все кончится. – Вы же понимаете, Михаил Эммануилович, что проиграли. Ваша карта, как говорится, бита.

– Да, да, да, – точно отмахиваясь, забормотал телепат. – Вы переиграли меня. Все рассчитали, предвидели. Именно ты, – ткнул он неуважительно в учителя толстым, как сарделька в гостиных дворах на северном тракте, пальцем, – именно ты, таки переиграл меня. Но вот только все ли ты предвидел?

Михаэль рванул с прытью не свойственной человеку его сложения. От таких пухлых нерасторопных людей окружающие никогда не ждут опасности. Его руки слишком слабы, округлы и даже смешны, чтобы думать, будто они смогут угрожать чьей-либо жизни. Вот только пальцы-сардельки на удивление ловко схватили рукоять меча и вытащили его из ножен, развернули острием вперед и ткнули, неумело, вот только действенно.

Кристиан в последнюю минуту подумал, что не успеет. И его линия, которую он увидел лишь один раз и более не касался, чтобы не привлечь внимания учителя, чтобы уверить того, что единственный вариант развития будущего – смерть самого Вегласа, окажется пустой выдумкой. Одной из вероятностей, как говорил Роман Валерьевич, которой не суждено сбыться. Но Дамн почувствовал, как меч обжигает его плоть, как легко распарывает кожу, режет мышцы, касается, противно скрепя, ребер.

Он слышал, как закричал учитель, видел, как Михаэля силой кинетиков придавило к земле, ощущал, как жесткий стальной вкус крови заполнил весь рот, осязал, как в чреве сидел холодный и острый чужеродный зверь, ворующий его жизнь. Кристиана хорошенько тряхануло, Дамн даже не сразу понял, что свалился на землю. Роман Валерьевич бережно взял его за голову и заглянул в глаза.

– Зачем? Зачем ты это сделал? Ты же все видел, ты же все знал!

– Я... Я не был согласен с таким Грядущим, – Кристиан сам удивился, насколько его голос стал чужим. – Вы нужны им. Нужны кинетикам. Без вас они не попадут домой.

– Какой ты глупый, – слезы градом катились по морщинистым щекам Вегласа, оседая в бороде. – Ты, ты должен был заменить меня. Ты должен был стать более сильным ясновидцем, чем я.

– Я не захотел... такой ценой, – Кристиан почувствовал, что силы все стремительнее покидают его и принялся говорить быстрее. – Не мог дать вам погибнуть. Кто я такой, и кто вы, учитель...

– Десятка. В будущем ты стал бы десяткой. Самым сильным ясновидцем, который когда-либо существовал. Через несколько лет после возвращения в мой мир.

– Все уже сделано. Я, может быть, разрушил ваш план, но сделал не хуже, я... – Кристиану жутко захотелось пить. Он с трудом отлепил язык от засохшего нёба и продолжил. – Я видел, в Грядущем. Изменения есть, но незначительны. Не смертельны. Я переиграл ваш план, учитель.

Старик всхлипнул, но ничего не сказал.

– Вы идеально все рассчитали, учитель. Я сам никогда бы до такого не додумался. Телепата мало было победить... одолеть. Нужно еще показать его истинную натуру перед королем. Переубедить Его Величество... – У Кристиана потемнело в глазах, и он на мгновение замолчал. – Надо было, чтобы Михаэль совершил деяние. Злостное, исключительное. После которого бы ему не было пути обратно. И вы выбрали такое деяние – убийство безоружного старика. Необоснованная агрессия. Пожертвовали собой, чтобы остановить зло.

Каждое новое слово давалось Кристиану все труднее. Больше всего на свете он боялся, что не успеет. Не скажет великому Вегласу, как обычный презренный Дамн все понял. Кристиану очень хотелось, чтобы Роман Валерьевич гордился им, как достойным учеником, как... сыном.

– Только одно могло помочь осуществлению вашего плана и возможности остаться в живых – чтобы умер я. Смерть мальчика – да, да, я знаю, что выгляжу совсем как ребенок, смерть мальчика равносильна смерти пожилого мужа. А если он еще попытался спасти жизнь другому... Почти как с Фергусом, я ведь после его смерти понял, что можно поступить именно так.

Кристиан замолчал, не в силах больше произнести ни слова. Боковым зрением он заметил, как к ним на породистой лошади подъехал молодой человек, может, чуть старше самого Дамна. Ясновидец посмотрел сначала на богатые доспехи, драгоценную рукоять меча, убранство самого коня и только потом на серьезное красивое лицо с огроменными зелеными глазами. "Король", – сразу понял он. Дамна даже не поразило, насколько молод правитель Кантии, о том, что на престол взошел зеленый юнец ходило много пересудов, чем другое – насколько красив. Действительно, последний и одновременно среди всех энтийцев.

Они говорили. Сир Иллиан и Эдвар Энт. Потом вмешался и Айвин, в сердцах взмахнув несколько раз руками, чем заслужил неодобрительные взгляды стражи Его Величества. Кристиан удивлялся самому себе. Еще вчера он бы все отдал, чтобы хотя бы мельком посмотреть на правителя, а вот теперь первый человек в королевстве прямо перед ним, а Дамну стало неинтересно. До смерти надоели эти походы, интриги, заговоры, иноземцы, хотелось просто жить своей жизнью.

Кристиан в последний раз взглянул на учителя. Сил поддерживать огонь, хоть и, по мнению многих, проклятый, в своем теле уже не оставалось. Дамн смотрел и смотрел на Вегласа, стараясь запомнить каждую морщину на его старом, измученном, усталом лице. И вдруг ему открылась простая и удивительная истина. Эти складке и есть все те нити Грядущего, которые ясновидец держал в своих руках, просматривал, тщательно перебирал, выискивая нужную ему. Вот самая кривая и изломистая, которая ныне потемнела и выцвела – где сир Иллиан становится верховным командующим короля Эдвара. Длинная и почти такая же яркая, как и раньше – становление Айвина, нового полубога, воина чужих земель. Или тонкая и прерывистая на конце нить Мёнемейстера "черных душ". Кристиан не стал заглядывать сейчас в будущее, просто не смог бы, но что-то ему подсказывало – Руслан кончит примерно так же, как и он.

И наконец, где-то в складках бороды Дамн нашел самую важную и интересную для себя линию. Жирную, петляющую, точно пьяный возница на королевском тракте, жилу, оборванную на конце. Кристиану чудилось, что он держит ее своей рукой, а та сопротивляется, пытается вырваться, не в силах противиться злому року, судьбе, фатуму. И Дамн перестал бороться. Дальше было уже все предрешено заранее, загадано и задумано им самим. Кристиан глубоко вздохнул, разжал пальцы и отпустил собственную линию жизни.

Оловянная корона

Поодаль от пролеска, если обойти покатую гору с другой стороны, вытянулась, точно рядовой при виде полковника, мелкая, покрытая по берегам рогозом и прочей болотной травой, речушка Руйр. На родине такой бы и названия не дали, бросив пренебрежительное Соплянка или Говнянка, а тут вот же – Руйр. Словно оправдываясь за неказистость реки, Иллиан добавил, что это один из многочисленных притоков могучей Альды, которую знал даже сам Иван, хотя никого теперь данный факт особо не волновал.

На самом высоком холме вблизь реки, но все же на достаточном расстоянии от нее, чтобы не страдать от весенних паводков, в тени нескольких деревцев погребли Кристиана. Не из-за религиозных соображений, а скорее для соблюдения условностей или желания показать, что этот мертвый мальчик стал частью их, пришлого сюда мира, Роман Васильевич поставил над могилой большой крест. На нем, сначала на кантийском, а уже ниже и на русском было написано только имя, без дат рождения и смерти, скупое и непонятное для местных: "Кристиан Меркулов". Дамн обрел фамилию, хоть и не при жизни.

Ясновидца, всю дорогу молчавшего, после погребения вдруг прорвало. Он говорил с Туровым несколько отрешенно, но все же давая шанс кинетику вовремя ответить или напротив – спросить.

– Сильный мальчик. Сильный и умный. Знаете ведь, линии, как он называл, Грядущего, своеобразны. Можно сказать, что они даже живые. Если долго и постоянно прослеживать какую-то из них, например, наиболее вероятную, то она словно начнет вздуваться, разбухать. Из маленькой ниточки превратится в канат... Кристиан посмотрел будущее, которое выбрал для себя... для всех, да, для всех. Так вот, он посмотрел него всего один раз. Поглядел и точно отложил в сторону, чтобы я не заметил, не обратил на это внимания. Представляете?

– Для этого нужна не малая храбрость, – подтвердил Иван.

– И меж тем он очень способный. Был очень способным, – поправил себя профессор. – Я даю вам честное слово, Иван Сергеевич, что у него были великие задатки ясновидца. Точно девятки, а, скорее всего и десятки. Сильнейшего не только в своем, но и в нашем мире.

– Сильнейшего? – Туров помнил главное правило, о покойных либо хорошо, либо ничего, но в словах Романа Валерьевича засомневался.

– А, вы, наверное, не знаете. Ясновидение – единственная способность, на которой Шлем застопорился, если так можно сказать. Сеансы могут разогнать вас до восьмого уровня максимум, как вашего покорного слугу, но не больше. Скажем так, для этого нужна определенная предрасположенность. Будто сама природа против того, чтобы человек развивался в этом направлении.

Роман Валерьевич говорил еще много, сбиваясь и переходя от покойного мальчика к дням своей молодости, от подающего надежды ясновидца до размышлений о природе способностей. Профессор рассказывал и рассказывал, пока вдруг не замолчал и не заплакал. После этого он не проронил ни слова.

Они спустились с холма, где Иллиан прощался с Эдваром. Иван слышал немного, признаться, ему не очень-то и были приятны разговоры с мальчиком-королем, решившим, что они пошли против него. Не сказать, чтобы Турову было противно, скорее неловко от извинений правителя. А вот Илу пришлось терпеть. Вернее, не Илу, а Лорду Иллиану Лейтли, ныне правителю Лейтлипорта и всех западных прибрежных земель. Иван не стал спрашивать, почему мальчик решил восстановить историческую справедливость сейчас, а не после сражения при Утесе Гроз – сами разберутся.

Теперь армия распадалась на куски, разваливалась на части, расходясь в разные стороны темным потоком. На юг, тоненькими струйками, потекли всего десять-двенадцать лордов, увлекая за собой преданных воинов, раза в два больше отправилось на восток, остальные хлынули через столицу, чтобы уже потом разойтись по узким тропкам и дорогам к себе во владения. С королем осталось лишь сотни две энтийской стражи, окружившей холм и часть речки со всех сторон.

От Руйра тянуло свежестью, которая пробегала мурашками по коже. Иван "передал" профессора Лене, которая с заботливостью родной дочери, ухаживающей за дряхлым и немощным стариком, обняла его и увела в сторону. Теперь предстояло заняться самым тяжелым и неприятным.

Эдвар, Мойно, Иллиан, Халиль, Руслан, Марат, Костя, Ольга, Женя, даже Сник... Они все смотрели на него, словно никто не решался брать на себя судьбу этого человека. Этого сушества, некогда бывшего человеком. Лейтли хорошо над ним поработал. Туров понимал, что так думать нельзя, неправильно, но ничего не смог с собой поделать. Что-то окончательно выгорело внутри после смерти Кристиана, словно паяльником выжгли. Дело даже не в том, его потрясла очередная смерть, гибель мальчика-ясновидца – скорее истолкование его гибели. Туров не был уверен, смог бы он пожертвовать также собой, ради других или даже другого, пусть и самого близкого человека.

Иван посмотрел на свернувшуюся у его ног и скулящую фигуру Канторовича. Да, Лейтли хорошо над ним поработал. Туров не вдавался в подробности, но по общим объяснениям понял – сейчас в голове телепата царил полный кавардак. При таком сумасшествии мозголазу теперь вряд ли получится управлять созанием других. Но и это было для психокинетика недостаточной карой за смерть мальчика, за смерть его, прежнего Турова.

У Ивана вдруг появилась мысль. Она не показалась ему остроумной, справедливой или правильной. Просто это было единственно возможное здесь и сейчас для него, Вани Турова, решение.

– Халиль, та оловянная корона еще у тебя?

Хазарец не сразу понял, о чем идет речь. А может и сразу, но жадность, жирными корнями опутавшая его еще не пропащую, но значительно подгнившую душонку, не хотела расставаться с трофеем. Иван увидел всю бурю эмоций и терзаний в глазах Ибн Шиина. Но Халиль не мог сейчас сказать нет Турову. Вряд ли кто вообще среди собравшихся мог это сделать.

– У меня, Айвин-мухтарам.

– Давай ее сюда.

Халиль, кряхтя, полез в холщевой мешок, который с недавних пор постоянно носил с собой, побряцал внутри содержимым, явно выбирая предмет, и вытащил на свет знакомую уже Ивану вещицу. Корона и раньше выглядела нелепо. Пролежав столько времени в мешке у хазарца, измятая, кривая, изначально плохо отлитая, теперь же представляла комичное, жалкое зрелище. Она могла напоминать что угодно, но только не символ власти.

Туров взглянул на тиару Эдвара, с переплетенными в виде корней дерева венцами, украшенную драгоценными камнями, и внутри шевельнулось гадкое чувство отвращения. Не к королю, а к самому символу власти, столь могущественному и притягивающему своим светом стольких авантюристов. Но это все лирика. Ваня сам понимал, что просто старается максимально оттянуть момент. Он уже принял решение, осталось лишь привести его в исполнение.

– Канторович Михаил Эммануливич, – голос Турова звучал может излишне пафосно, практически, как у судьи, читающего приговор сумасшедшему маньяку. Впрочем, от истины было недалеко. – За многочисленные преступления против короля и королевства, против бывших друзей и своих соотечественников, против невинных людей вы приговариваетесь... к жизни. К жизни в изгнании, одиночеству в чужой стране. Со знаком, к которому вы так стремились.

Телепат не успел отпрянуть или защититься, даже поднять руку, как Иван одел ему на голову оловянную корону. Мозголаз никогда теперь не снимет ее, не сможет скрыть, спрятать, не расстанется со своей игрушкой и символом мнимой власти. Туров внимательно посмотрел на корону; ее нижние края нагрелись и почти потекли, когда психокинетик с силой нажал вниз. Канторович завизжал, как свинья с разрезанным брюхом, рванул в сторону, но Иван уже сам отпустил его. Дело было сделано. Корона намертво села на голову несчастного, оплавив раскрасневшуюся кожу и редкие волосы. Михаил Эммануилович катался по земле, вскакивая на колени, и метался из стороны в сторону около двадцати минут, пытаясь унять боль, пока наконец не замер, тихо роняя слезы и скуля, подобно побитому щенку.

Никто из присутствующих за все это время не произнес ни слова. Мойно, вопреки своему положению, первый бросился прочь, заткнув уши руками, чтобы не слышать вопли телепата. А вот Эдвар остался. Его глаза стали влажными, губы подрагивали, но король стоял и смотрел, даже не пытаясь отвести взгляд. Как и все остальные кинетики, как и местные Иллиан и Халиль. Хазарец, правда, стал негромко бормотать что-то вроде молитвы, но тоже остался. Иван подумал, хорошо, что Лены со стариком нет, вряд ли они смогли перенести это зрелище.

– Теперь ты можешь идти, – сказал Иван. – Давай же, иди. Иди, сука! Двигайся, мразь, двигайся. Сука!

Иван затрясся всем телом и заплакал. Он сам не понимал, почему. Уже не было сил держаться, терпеть, делать все со стиснутыми зубами, постоянно двигаться вперед. Как все достало! Как все задолбало!

Сбоку подошел Руслан, неуверенно прижал его своими руками-колодами, и Иван уткнуся в него, как маленький зареванный мальчишка, прячется в объятиях взрослого. Турову надоело быть всемогущим психокинетиком, надоело быть сильным. Сейчас он им и не был.

Солнце припекало уже совсем по-летнему. И не сбежишь от него никуда, не спрячешься, не скроешься – вокруг, насколько хватало взгляда, лишь широкие поля с выжженными верхушками травы. Редко где встретишь буерак какой или небольшое ущелье, и то не вблизи дороги. А поодаль, куда в трезвом уме и не забредешь. Рядом же с королевским трактом никакой тени, жарься под этим проклятым солнцем, пока в сушеный кусок мяса не превратишься.

– Ты как? – Руслан подошел к Турову со спины.

– Да как все, – вытер лоб рукавом психокинетик. – Жарко. Можно, конечно, наколдовать небольшой ветерок, но толку будет ноль, да и не факт, что получится.

– На наколдовать, а преобразовать воздушные потоки... Но я не об этом.

– А о чем? – недоуменно посмотрел на него Туров.

– Ну сам как?

– Руса, ну хорош уже а? – раздраженно протянул Иван. – Нормально все со мной, не хожу же не ною, как некоторые. Че началось-то?

– Не началось, а продолжалось. Ты психокинетик. Если ты с головой поссоришься, я даже боюсь представить, что может произойти. И да, профа не трогай. Ему сейчас тяжело.

– Ну тебя же самого достали его философские причитания? – Уцепился Туров за малейший шанс перевести стрелки с себя на Романа Валерьевича, – вчера мне только спрашивал – почему нельзя вот просто взять и умереть. По своей воле. Когда у тебя уже больше нет ни сил, ни желания жить. Представляешь?

– Отстань от него, ему сейчас тяжело, – повторил Яникеев. Он посмотрел вдаль, туда, где обрывался и уходил вниз после очередного пригорка королевский тракт, и сказал Турову. – Надеюсь, наши друзья не опоздают. Проф говорит, что "Окно" совсем же скоро.

– Надеюсь, что нет, – ответил ему психокинетик и Руслан отошел в сторону.

Иван опасался, что Лена вообще забьет на их договоренность. Зачем ей домой? Тут она, как рыба в воде. Тем более, итак не особо уверенно сказала месяц назад, что явится сюда, а за такое количество времени могло произойти многое.

Психокинетик посмотрел вдаль и ему показалось, что на дороге появилась легкая дымка. Присмотрелся – не почудилось. По тракту, по направлению к отряду кинетиков двигались конный. Один или два, так сразу и не скажешь. Следопытством, как в романах Купера, Туров похвастаться не мог. Зато был у него не примете один человек.

– Женя! Женя!

Кинетик, услышав громкий призыв, косолапо подбежал к Ивану. Ваня и сам не ждал, что подружится, хотя это, конечно, было громко сказано, вернее поприятельствует с этим на первый взгляд недалеким и грубоватым мужиком. Тем более, знакомство у них было так себе.

– Ванек, че стряслось? Вопишь, как потерпевший.

– Смотри.

Туров вытянул руку вперед и Женя внимательно прищурился. Пожевав нижнюю губу, он сплюнул на землю и уже негромко произнес.

– Двое. Че, похоже, наши?

– Похоже.

Он подождал еще несколько минут, пока конная пара не поднялась на пригорок и уже стали узнаваемы худая фигура Ленки и напряженный стан его светлости лорда Лейтли. Иллиан, к удивлению Турова, мало того, что ехал без охраны, так еще и сам пренебрег доспехами, облачившись в легкое кантийское платье. Ну хоть меч с собой взял – заметил Иван ножны.

– Ну привет, – задорно крикнула Ленка, спрыгнув с лошади и отдав поводья Жене.

Иван обнял "сестру" и подал руку Иллиану. Лорд пожал ее, сдержанно кивнул, а потом принялся здороваться со всеми остальными. Ленка тоже недолго оставалось рядом Туровым, бросившись, именно бросившись на шею подошедшей Ольге, исполином возвышавшейся рядом с квиком.

– Добрались-то как? Почему охрану не взяли? – стал сыпать вопросами Туров.

– Как, как, вон у Ила спроси, – недовольно буркнула Ленка. – Сделали мне супермена на всю голову.

Лейтли хотел что-то ответить гражданской жене, причем резкое, грубое, даже уже было рот открыл, но потом передумал и лишь облизнул губы. Все-таки его неконфликтность и беззобность могли еще контролировать новые грани характера, открывшиеся после Сеанса.

– Не вижу смысла брать с собой охрану, – ответил Ил. – После Сеанса вряд ли что-то может угрожать моей жизни.

– Ага, например стрела или брошенный нож, – хмыкнула Лена.

– На тракте без причины никто не будет убивать путников. Сначала их, как минимум захотят ограбить. Но это уже будет невозможно с моими способностями. – Иван сначала подумал, что Лейтли хвастается, но потом понял – его светлость просто и в присущей ему занудной манере констатировал факт. – Притом, я подумал, вряд ли будет хорошо, если "Окно" увидят неподготовленные, местные люди.

Иван только сейчас понял – ведь Иллиан тоже отправится с ними.

– Ил, а как же твой титул, земли. Тебе же наконец пожаловали Лейтлипорт.

– Титул – это слова, Лейтлипорт – камни и вода. Без дорогих мне людей они ничего не стоят.

Сказано все было без пафоса, довольно обыденно и спокойно. Ленка, переставшая дуться, подскочила к лорду, судя по всему, опять бывшему, и поцеловала того в шеку.

– К тому же, если мы вдруг захотим вернутья, то с этим не будет проблем. У меня очень хороший управляющий.

– Надеюсь не Халиль? – усмехнулся Иван.

– Нет, не Халиль, – на секунду Турову показалось, что Лейтли поморшился. – Элайя. Старина Элайя.

– Я тебе потом про Халиля расскажу, – шепнула квик психокинетику.

– Друзья, давайте поторопимся, – вмешался Руслан. – Не хотелось бы пропустить "Окно", которое так долго ждали.

Они отправились в сторону от тракта. Со стороны это, конечно, смотрелось странно – больше десятка человек ломанулись в поле, оставив на дороге лошадей.

– Так вот, – оказалась рядом Ленка. Иван обернулся, Лейтли был поглощен разговором с Русланом относительно нового мира. – Ты же помнишь, мы с Эдваром поехали вместе – он до столицы, а мы дальше – в Лейтлипорт. Место, конечно, красивое, но ветрено там все время. Я уж задалбалась...

– А с Халилем что?

– Так вот, я и рассказываю. Доехали до столицы. Ты знал, что у нее названия нет?..

– Лена!

– Так король, то есть Эдвар, и просит: отдать ему в услужение Халиля. Уж не знаю, чего там такого сделал Халиль и как убедил Эдвара, но факт остается фактом.

– А зачем королю Халиль?

– Да ты щас упадешь. Погостили в столице, так на третий день Эдвар назначил Халиля тайным левым мастером. Представляешь?

Иван вспомнил хитроватую бусурманскую рожу Ибн Шиина и лишь головой покачал. А ведь и правда, место как раз для него.

– Иллиану это пришлось не по душе?

– Еще как. Вслух, он, конечно, ничего не говорил. Но ты же знаешь, он весь такой правильный, считает, что королю должны служить лучшие люди, а не разбойники и мошенники. Но ничего, приехали в Лейтлипорт. Там забот полон рот. Ил вызвал из соседней провинции архитектора, заказал ему статую Фергуса.

– Серьезно?

– Ага, даже подпись уже придумал: "Первому среди защитников семьи Лейтли, Фергусу Войлу". Это еще что. Там иногда с островов приплывают...

За разговорами они подошли к ожидающей их троице – Косте, Марату и Роману Валерьевичу. Старик действительно сдал – кожа под глазами напоминала дряблый, ненатянутый гамак, глаза словно выцвели и постоянно блестели, руки заметно дрожали. Увидев Лену, он улыбнулся и поспешил ей навстречу.

– Леночка, как я рад вас видеть. Рад, что вы с нами, – он запнулся, более ничего не произнеся. Непринужденного разговора не получилось. – Ладно. Главное, что мы все собрались вовремя.

Он не успел договорить, как буквально шагах в трех от Романа Валерьевича поплыл, раскаляясь, воздух. Постепенно марево достигло радиуса четырех метров и перестало расти, теперь лишь редко подрагивая, точно живое существо. Повезло, все-таки. Как вовремя путники приехали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю