Текст книги "Оловянная корона (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Что значит, поняли, кто я? – удивился Туров.

– Молодой человек, неужели вы думаете, что тут полно психокинетиков? Кроме вас тут был только Георгий Ларин, но его варварски убили стрелой в битве при Утесе Гроз. А вы вот прославились.

– Так, стоять на месте, – вытянул перед собой руки Ваня. – Давайте рассказывайте по порядку, откуда здесь Георгий Ларин и другие кинетики? Я видел в Проклятой лощине минимум одного. А телепаты? Тоже ведь из нашего мира, да?

– Это очень долгий разговор и проводить его нужно точно не здесь. Может, у нас?

– Где это, у нас?

– В деревне. Наверху.

Канторович показал пальцем на вершину горы.

– Мы там живем. Мы – это телепаты.

Туров отвел Лену с Иллианом в сторону и заговорил вполголоса.

– Ну что делать будем?

– Надо сходить, – ответила квик. – Они же наши.

– Но могут представлять опасность, – вмешался Лейтли. – Как я понял, эти люди могут не только забираться в чертоги разума, но и отдавать приказы человеку.

– Только не мне, у меня защита, – прижала палец к виску Лена. – Так что можно попробовать. В любом случае, я быстрее них, и сделать они со мной ничего не могут.

– Резонно, – почесал Туров родимое пятно на шее. – Только предчувствие какое-то нехорошее.

– Нет, мы, конечно, можем довериться твоей интуиции и ни фига не делать, – психанула девушка.

– Да ладно, ладно, не заводись. Ил, чего скажешь?

– Если Лена решила, – развел руками лорд Лейтли.

– Ну да, кто бы сомневался, – угрюмо ответил Ваня. – Ну ладно, раз так... Пойдемте, Михаил Эммануилович, посмотрим, что у вас там за деревня.

Гора оказалась значительно больше, чем изначально предполагал Туров. Сначала телепат вел их какими-то козлиными тропками, укрывавшими беспорядочным распутанным клубком всю подошву местного Олимпа. Тут дорога пошла лучше – почти ровная и широкая, плавно закрученная вокруг вершин громоздящихся друг на друге скал. Но уже за первым выступом показался огромный неестественно ровный, лишь с небольшими выщербами, перевал. Иван было не обратил внимания на забавную природную задумку, но через час пути они встретили такую же площадку для отдыха, как две капли воды похожую на предыдущую.

– Сами дорогу делали? – спросил у Канторовича Ваня.

– Да, давно еще. Когда все вместе были, до раскола.

– До раскола?

– Ну да, когда с кинетиками жили, но это история долгая. Не по пути же рассказывать. Молодой человек, лучше помогите.

Канторович оперся на руку психокинетика и взобрался на высокую ступень, вырезанную прямо в горе. Ваня шагнул за ним и очутился на плато, более широком, чем ожидал. Он помог вскарабкаться Лене, шагавшей позади, и теперь уже огляделся более пристально.

Почему-то вспомнился Конан Дойл с его "Затерянным миром" – тут все было почти так же. Плато, окруженное со всех сторон горами, только вместо динозавров здесь расположились вполне русские срубовые избы. В лучах рассветного солнца Турову даже удалось их подсчитать – двадцать семь. Некоторые стояли пустыми, в других теплилась жизнь, пытаясь вырваться через широкие трубы сизым дымом и теплым паром сквозь щели в дверях.

А народ не спал. Как понял Ваня, почти все обитатели Горы Богов ждали возвращения Михаила Эммануиловича. Один из встречающих, темненький парень с длинными иссиня-смоляными волосами, медленно подошел к Канторовичу и важно возложил ему на голову серебристо-серую корону, явно собственного производства.

– Король прибыл.

– Прибыл, прибыл, – смущенно поправил украшение телепат, однако не снял. – Растопите печь в совещательной избе.

– Так вы тут король? – улыбнулся Ваня.

– Ну я вроде начальника здесь, просто ребята заладили, раз уж в средневековье, так и должен быть лордом, а уж лучше королем. Вон даже корону из олова сплавили, носить заставляют.

– А вы откажитесь от власти в пользу независимого кандидата, – пошутил Туров.

– Ага, молодой человек, а еще лучше выращивать капусту, как Диолетиан. Очень замечательно, я вам скажу. Не было бы военного положения, так и сделал. А чуть отойдешь от дел, черт пойми, что будет. Вы-таки мне молодой человек поверьте, я с этими оболтусами в НИИ работал.

– Ваше величество, королевские чертоги готовы.

– Игорь, прекрати паясничать, отведи лучше гостей туда. Я сейчас приду.

Совещательная изба представляла собой просто огромный дом в одну комнату. Не было привычных сеней или крохотной кладовой, с порога человек сразу видел огромный стол и лавки вокруг него. Сбоку пережевывала сухие дрова печь, треща кирпичными зубами и поплевывая крошечными горящими угольками на пол.

За столом уже сидели почти все обитатели плато – девятнадцать человек – с интересом рассматривая вновь прибывших. Игорь указал на свободные места и присоединился к своим, шепнув что-то сидевшей рядом девушке. Туров и Ко провели несколько мучительных минут в полной тишине, пока не появился Канторович. Он успел поменять одежду на более свежую и накинул сверху плащ. Корона по-прежнему оставалась на его голове, только теперь дядя Миша приобрел не комичный вид, а действительно царственный.

– Разрешите представить вам Ивана Турова, сира Иллиана Лейтли, его стражника Фергуса Войла, Халиля... – Канторович запнулся и внимательно посмотрел на восточного разбойника, точно на нем был бейдж с именем, – Ибн Шиина и Елену Штольц.

Фамилия квика вызвала необычайное оживление, несколько человек разом закричали, а трое даже вскочили на ноги.

– Давайте уже сохранять спокойствие – поднял руку дядя Миша. – Да, Лена действительно дочь Григория Штольца, но это не делает ее автоматически нашим врагом.

– В смысле? С чего это мой папаня вам враг, вы же работали вместе?

– Вот именно, что работали. Около пятнадцати лет назад, когда стали известны первые успехи по устройству, известному как "Шлем". Мы работали над его оптимизацией тремя отделами, моя группа занималась Телепатией, Яникеев Руслан Рашидович был в отделе Теле, а после и Психо-кинетики. Сам Штольц занимался закрытыми разработками. Позже появился отдел Ясновидения и Биолокации, но мы лишь присутствовали при первых попытках сделать человека ясновидцем.

– Успешно? – спросил Иван.

– Вполне. Один из ясновидцев бежал с нами.

– Так причем тут мой отец? – нетерпеливо ерзала на скамье Лена.

– Мы тогда работали в институте, в НИИ "Алмаз" – государственной и закрытой структуре с очень серьезной крышей, если можно так выразиться. Не знаю уж, каким образом и через кого, а уж тем более, с кем он договорился но Гриша достал деньги, но Штольц ушел из "Алмаза". Причем не просто ушел, а забрал разработки всех отделов.

– И в какой институт он ушел? – спросил Туров.

– Кто ж его знает, – пожал плечами король телепатов. – Но позже он стал известен под названием Отдела по Сверхспособностям. Может, изначально Гриша и был пешкой, но каким-то образом ему удалось встать во главе. А что представляет Отдел сейчас, вы знаете.

– Но это не объясняет, как вы оказались здесь, – заметил Иван.

– Как только Отдел набрал силу, полную силу, как только Шлем прогремел на весь мир, нас, бывших разработчиков, стали потихоньку убирать.

– Убивать? – изумилась Лена.

– В том числе. Некоторые пропадали без вести, другие разбивались на машинах, третьи попадали в психушки, а уже там по-настоящему сходили с ума. Творились жуткие вещи. Поэтому мы поговорили с Русланом и поняли, что наших людей надо спасать. Только куда уйти от всесильного Отдела, запустившего руки во все страны?

– Только если в другой мир, – догадался Иван. – Но как вы узнали про Окна?

– Гриша сам рассказал, как только приехал из экспедиции. Мы дружили, вот он и не вытерпел. Объяснял вычисления в блокноте, даже раз показал то самое Окно. Ну а когда встал вопрос о спасении наших жизней... Мы просто взяли штурмом Отдел, забрали заветный блокнот, образец Шлема и Антишлема, процессоры.

– Взяли штурмом Отдел? – взвизгнула Лена.

– Процессоры? – не понял Туров.

Вопросы прозвучали одновременно, поэтому дядя Миша поднял руки, перед собой, заставляя гостей замолчать, и принялся отвечать.

– Отдел не всегда был неприступной крепостью, по крайней мере, тогда. Что до процессоров, то без них что Шлем, что Антишлем просто груда барахла. Результат на выходе зависит от процессора в устройстве.

– Вот оно что, – пробормотал Туров. Теперь все вставало на свои места. – Немного вас, конечно, осталось с двух групп.

– Вы, молодой человек, неправильно все поняли, – Канторович потер переносицу. – Тут только моя группа, только телепаты. Конечно, нас было на восемь человек больше, но... Не все дожили до сегодняшнего дня.

Почти все телепаты опустили головы и в избе на несколько секунд наступила гробовая тишина. У Турова как назло запершило в горле и зачесалось родимое пятно, но он кое-как сдержался.

– Теперь мы по разные стороны баррикад. Наши бывшие друзья, телекинетики живут в этом мире, но стали врагами. И все из-за неуемных амбиций и жажды власти. Руслан посчитал, что этот мир слишком примитивен, его можно подмять под себя. Тем более обладая такими ресурсами, как у нас.

– Но вы не согласились?

– Конечно нет, – нахмурился Канторович. – Каким бы этот мир не был, какие бы здесь жестокие законы не царили, мы все здесь только гости. Не более. У Руслана были другие соображения.

– Поэтому вы разделились, – догадался Ваня. – Вы остались на горе, а Руслан с телекинетиками ушел в Проклятую лощину.

– Тогда она называлась просто Лощиной, – грустно заметил дядя Миша.

– Но ведь сейчас телекинетики не оказывают существенного влияния на ситуацию в королевстве...

– Только из-за нашего с ними противостояния. Никто не знает, но уже много лет длится война между телепатами и кинетиками. Здесь, в этом дремучем средневековье.

– И кто выигрывает? – задала глупый вопрос Лена.

– Разве в войне может кто-то выиграть? – грустно заметил Канторович. – Мы одерживаем вверх, но несем ощутимые потери. Кинетики в последнее время почти не передвигаются поодиночке. Нашим десяткам редко удается подойти к ним на нужное расстояние.

– И что, вы залезаете в голову и убиваете кинетиков их же руками? – скривилась Лена.

– Девочка, вы кровопийцу таки из меня не делайте. Мы приводим их сюда и проводим Сеанс. Понимаете, как я говорил, у нас есть Антишлем. Мы делаем кинетиков простыми людьми, без способностей, и отпускаем на все четыре стороны.

– И все? Не слишком ли мягко?

– Видите ли, для людей, которые были здесь богами, а потом стали никем, это худшее наказание. Ведь они менее приспособлены к жизни, чем местные. Они ничего здесь не умеют.

– Но что мешает им вернуться обратно, к своим. Ведь вы говорите, что если у вас есть Антишлем, то у кинетиков...

– Шлем, – мягко улыбнулся дядя Миша. – Но это не имеет никакого значения, все процессоры у нас. Мы можем понизить способности кинетиков или защитить людей от телепатов, но они, – палец уперся в пустоту. – Не могут ровным счетом ничего.

– Вы их обнуляете? – холодок пробежал по телу Ивана.

– Да, обнуляем. Или вы считаете, что это хуже смерти?

Туров отрицательно покачал головой, хотя внутри себя задумался. Что будет сейчас с ним, лишись он способностей? Жуть какая-то.

– Вот так и живем, – подытожил Канторович. – Вы, конечно, можете остаться у нас. На столько, на сколько хотите. Можете уйти, вам не будет никто препятствовать. Но для начала осмотритесь, останьтесь на пару дней, подумайте. Не принимайте поспешных решений. Друзья! – это Михаил Эммануилович обратился к своим соплеменникам, – а нам всем пора по местам, новый день уже наступил.

Люди принялись вставать с лавок, громко переговариваться, смеяться и направляться к выходу. Здесь образовался небольшой затор, поэтому всем, включая неожиданных гостей, пришлось остановиться. Тут к Ивану подошел благообразного вида старик с куцей бородой и дрожащими руками взял за плечо.

– Все не является таковым, каким кажется.

Туров хотел спросить, что тот имеет в виду, но старик уже проскользнул в дверь. На улице Иван заметил лишь быстро удаляющуюся сгорбленную фигуру.

Плато Горы Богов

– Мы постарались максимально приспособить это место под себя, – говорил человек со странным именем Игорь, ведя их вдоль узких грядок.

Фергус ничего не понял, о чем говорили в доме, построенном самым необычным способом, какой он только видел в своей жизни. Как не понимал и то, что талдычит этот самый человек сейчас, поэтому сейчас старался не пропустить ни слова от "телепата" с дурным именем Игорь.

– Овощи растут неплохо, а фрукты так и не прижились. Вот скоро рассаду высаживать будем. Там дальше, ближе к лесу, у нас свиньи. Не бог весть что, но все-таки...

– Игорь, вы, конечно, простите, – прервала его Хелен. – Но где у вас тут туалет?

– О, сейчас. Надеюсь, вы его оцените по достоинству.

Он повел за собой, в сторону горы. Фергус заметил, что Халиль постоянно воровато оглядывается, словно запоминая, где и что находится. Войлу этот восточный бродяга не нравился – у таких нет чести. Им все равно кому служить, лишь бы было, чем брюхо набить, да куда упасть на ночь. Но зачем служить, если постоянно думаешь о собственных интересах, а не о благе господина?

Игорь снова начал говорить, но Айвин прервал его.

– Если вам не трудно, говорите по-кантийски, а не по-русски. Наши спутники не понимают.

– Сколько угодно, – ответил Игорь, а Фергус заметил, как изменилось лицо провожатого. Тому это явно пришлось не по душе. – Так вот, о чем это я... Значит, туалет мы вырубили прямо в скале, под местной речкой-вонючкой. Вернее, вонючкой она стала потом, но это уже не важно.

– Работа телекинетиков?

– Да, – нехотя признал Игорь.

Фергус теперь понимал отдельные слова, правда, все равно не постигал смысла сказанного. Ну ничего, Войл во всем разберется. Просто со временем. Они добрались до подножия плато, на окраине которого в скале диковинным образом выдолбили подобие домика с множеством дверей и крохотных оконцев. Крыши у строения не было, хотя и зачем она здесь? Домик искусно втиснули в полость, поэтому сверху над ним нависала гора, укрывавшая от любой непогоды.

Фаворитка господина (очень уж Войлу понравилось слово, сказанное о Хелен сиром Айвином) храбро открыла одну из дверей и шагнула внутрь. Остальные за ней не последовали.

– Может, еще кто хочет нужду справить? – повернулся теперь Игорь к кантийцам.

Лорд Лейтли отрицательно покачал головой, Халиль не отозвался – что-то увлеченно разглядывал, а вот Фергус кивнул. Ох, еще как хочется, уже часа два как, да все случая подходящего не было сказать – болтают все о чем-то непонятном, постоянно переходя на незнакомый язык – куда ж тут со своими житейскими проблемами. Игорь показал рукой на одну из дверей, и Войл торопливо зашел внутрь.

Так это нужник, только теперь догадался Фергус. Да интересный какой. Не просто дыра в полу, а поставленный стул без днища, чтобы с удобствами. А внизу... Войл даже не поверил. Постоял, прислушался, так и есть, речка. Как хитро. Вот потому тут и вони нет, и насекомых – все нечистоты вода уносит. Сделал Фергус свое дело, вышел, а там уж все только его и ждут.

– Теперь давайте ветряки покажу, – снова заговорил Игорь.

Войл нахмурился. Чудной человек, ведь и лет ему немало, и по-кантийски речь ведет, но любое слово – загадка. А что делать, не переспрашивать же? Ему и права никто не давал. Если уж его светлость молчит, то ему и подавно рта никто раскрывать не велел. Тоже ведь, стражник без году неделя. Да и не надо ему ничего говорить, так разберется.

Было бы что сложное, а то ведь больше туману напустили. Ветряки на самом деле оказались мельницами, только не на реках которые, а от порывов ветра работающие. Фергус видел такие, ничего особенного. На реках, конечно, сподручнее. Ветер, он сегодня есть, завтра его нет. А вода, куда ж она денется, не кончится же?

– Эти ветряки наш генератор и питают. Повезло, Эммануилыч заказал его, когда кинетики еще домой пробирались по Окнам за всякими вещами для быта.

Войл неодобрительно посмотрел на Игоря – умеет же человек о таких простых вещах так мудрено разговаривать. Да еще и ошибается постоянно. Не "гейнератор" питают, а их, людей. Известно, что хлеб, он из муки, а мука изо ржи, только когда перемелют ее. Для этого ветряки и нужны.

А может, на этого Игоря имя так действует. Ведь всякому известно, что нарекут ребенка Арси – всю жизнь промучается, места себе не найдет нигде толкового, а вот Руби наоборот – удача всю жизнь улыбаться будет. Его вот тоже неплохим именем нарекли, Фергус – значит ученый. И точно, уж Войл в этой жизни все знал, а если не все, то многое. Сам он, по крайней мере, думал именно так.

– А у вас... в общине, – сказал после некоторого колебания сир Айвин, – есть старичок один. – Бороденка обрубленная, нос картошкой. Сам маленький, сгорбленный.

– Знаю, знаю, – недовольно отмахнулся Игорь. – Демидыч. Вернее старший научный сотрудник Демидов Виктор Палыч. Был... А сейчас совсем из ума выжил. Присматривать за ним приходится, все-таки десятка как-никак.

– Я так почему-то и подумал, – ответил полубог.

Они прошли до самых деревьев, за которыми начинался редкий лес. Было видно, что здесь похозяйничал человек: где-то землю разворотили выкорчеванными пнями, где-то виднелись толстые окровавленные колоды, неубранные или нарочно оставленные здесь. Фергус шагнул было вперед, но Игорь жестом остановил его.

– Там ничего нет, стражник. Здесь мы рубим мясо – в основном свиней и птицу. Все что вырастим сами или наторгуем внизу.

– А что вы предлагаете?

– Алтын, – негромко ответил Халиль. Надо же, оказывается, слушал все это время.

– Золото, – подтвердил Игорь. – Ко всему прочему тут есть небольшая штольня. Мы, конечно, ее укрепили как могли, хотя внутри все равно страшновато. Но, когда нужно золото, приходиться спускаться. Месторождение очень богатое.

Фергус заметил, как блеснули глаза Халиля, как разбойник закусил уголок губы, как нетерпеливо сжал руку – да, такому только о золоте рассказывать. Родного брата не пожалеет за пригоршню серебряных топоров. Хотя нет, этот сам не убьет, скорее уж продаст в рабство, что с трупа возьмешь – ничего, а вот за невольника хоть кое-что выручишь.

Какой толк господину с этого пройдохи? Роль он свою выполнил, теперь можно на все четыре стороны ногой под задницу. А лучше в Таули, чтобы надежнее.

– Ну как вы тут, освоились? – со стороны домов к ним шел Михаэль.

Вот этот человек Фергусу нравился, даже очень. Пусть с виду невзрачный, толстый, неуклюжий, но заметно по глазам – человек большого ума. А внешность, ее же не выберешь. Кому-то везет, кому-то нет. Вот взять сира Айвина – красавец каких поискать, или его светлость – может, и не так гладок лицом и мощи в теле поменьше, но тоже стать видна, происхождение. Оно и понятно – благородство, оно внутри человека раскрывает, освещает все нотки души. Не снисхождение и взгляд свысока, а именно благородство. Оно делает любого красивым.

Но ни Войлу, ни Михаэлю прелестного облика от судьбы не досталось, да и не надо, наверное, зато острого ума и наблюдательности – хоть отбавляй. Вот Фергус каким ни был сморчком, но все равно стражником стал, и внешность на это не повлияла. С другой стороны, случилось все правильно – отказали ему все семьи, зато поступил на службу к самому лучшему господину в королевстве.

– У нас тут, конечно, не райские сады, но условия очень даже ничего, – Михаэль приподнял серебристую корону и оттер пот со лба.

Вот головной убор Фергусу не нравился. Корона – она на то и корона, что носит ее только монарх. Это символ власти. Даже самые знатные лорды ходят с непокрытой головой, а тут... Ну ладно, в чужой лес со своим луком не ходят.

– Да, у вас действительно очень крепкое хозяйство, – заметил сир Иллиан.

– Вам я, конечно, предлагать жить здесь не буду – Вы все-таки лорд, у Вас свои земли внизу, вряд ли Вы согласитесь, но вот Ване и Лене с радостью.

Лорд Лейтли с некоторой опаской посмотрел на свою любо... фаворитку, но та тотчас же тряхнула копной черных волос.

– Дядя Миша, вы уж простите, но мне тут должен титул скоро перепасть, – усмехнулась Хелен, а лорд Лейтли покраснел. – Да и куда уж я без него, пропадет.

– Ну а вы, Иван, как же? Не надумали осесть наконец, обрести дом?

– Мой дом в России, а не здесь, – ответил сир Айвин. – Доживать спокойной фермерской жизнью, хоть и среди своих... Не знаю, как-то не то, что ли. Вот если бы у вас было пиво и телевидение со спортивными каналами...

Все дружно рассмеялись, даже Халиль, прищурив свои и без того узкие глаза, несколько раз хихикнул. Фергус нахмурился – пиво он пил, кислятина ужасная, не то что Гоноборское, а вот что за каналы – может, Орлингтонский или Черезмери – и с каким еще "телеевидениеем"?

– На нет и суда нет, – развел руками Михаэль. – Таки, надеюсь, вы хоть немного погостите. Все вы, – на долю секунды он встретился взглядом с Фергусом. – Пойдемте тогда на обед.

Они зашагали обратно, в сторону деревни, то разговаривая на незнакомом языке, то перекидываясь парой кантийских слов. Фергус лишь заметил небольшую хижину, к которой тянулись сверху толстенные черные веревки. У ее дверей стоял один из жителей плато с коротким мечом за поясом. Сир Айвин также обратил внимание на дом, задав вопрос о его назначении.

– Я думал, тут и так все понятно, – усмехнулся Михаэль. – Там у нас Антишлем.

– И что, всегда его кто-то охраняет, или только пока мы здесь? – насмешливо спросила Хелен.

– Какие все вдруг стали подозрительные, – рассмеялся Михаэль. – Всегда, всегда. Дежурство там такое. Если что вдруг с Антишлемом случится, то и спрос будет только с одного человека.

– Вы, Михаил Эммануилович, я смотрю, тут всем управляете, никакой демократии, – усмехнулся сир Айвин.

Фергус почесал затылок, где-то он слово это диковинное слышал. Да нет, не слышал – читал в инкунабуле дяди, жреца храма Трех Богов. Как же, как же... Войл так задумался, что от натуги покраснел, да еще волосы дыбом на затылке встали, но все же вспомнил. Раньше, давно совсем, еще до того, как Кантию объединил Харнит Энт, и даже до того, как Кантия распалась из-за междоусобных войн на мелкие королевства; так вот, давным-давно тут было ... нет, не королевство, как же... Точно. РЕС-ПУБ-ЛИ-КА. Вот, и в этой республике во главе стоял король, но только не рожденный королем, а вроде выбранный местным собранием. Чушь, конечно, но дикари – что с них взять. И в какой угодно момент они могли его свергнуть, осудить или даже убить. Вот это бесчинство и называлось демократией.

– Молодой человек, какая демократия? – искренне удивился Михаэль. – Человеку, рожденному в СССР, демократия не только не нужна, она для него даже опасна. Он таки ровным счетом не знает, что с ней делать. Русский человек создан для монархии, его не приучили думать самостоятельно, он не хочет что-то решать. Вот вы говорите, демократия. Я с парой своих товарищей как-то на неделю оставил всю деревню в распоряжении этих сорокалетних детей, уехав по делам. Так что вы думаете? Взрослые мужики, чтобы им ноги служили только для ревматизма, так все перепились. Грядки высохли, скотина полуголодная. Все потому, что жесткой руки не было.

– Рабская трактовка, Михаил Эммануилович, – ответил ему Айвин. – Хотя все-таки забавно, вы уж простите, что каждый раз, как жить русскому народу, говорит именно еврей. Может, это болезнь такая или проклятие?

– А что вы хотите, молодой человек, – улыбнулся ему собеседник. – Вот вы же, к примеру, человек православный?

– Ну, в общих чертах, – смутился Айвин.

– То есть христианин. А таки кто в христианстве центральные фигуры? – громко рассмеялся лысый человек. – Вот, вот, а потом удивляетесь. Вы не переживайте так, просто это закон жизни. Если народ не умеет править собой, им всегда правит кто-то другой.

Михаэль поднял корону и оттер пот со лба, припекать теперь действительно стало ощутимо. Мудрый человек, отметил про себя Фергус – даже спорить не стал. Войл не понял, что за королевство такое "СССР" и кто такой "русский" человек, но ведь все правильно сказал, все по совести. С крестьянином так надо, в строгости, он по-другому не понимает. Дашь ему воли много – селянин зажиреет, мысли глупые и опасные думать будет. Войл вспомнил восстания против Тумкотских лордов на западе. Мятежи не из-за хлеба, несправедливых податей или рекрутства, а из-за дурости, лишнего жира на боках. Какая уж тут "демократия"?

– О, слышите, в жестянку бьют? – Поднял палец Михаэль, – обедать уже зовут. Давайте сначала подкрепимся, а потом уже будем за политику спорить.

Они зашагали быстрее. Обеденный дом можно было легко узнать по людям, стекающимся к нему со всего плато. Фергус шагал позади, это вот Халиль чуть не бежал впереди лорда, да что с него взять? Разбойник и есть разбойник. Но в отсутствии манер у восточного лиходея ничего удивительного не было, а вот с сиром Айвином стало происходить и вправду диковинное. Ни с того ни с сего встал, голову повернул, шею выгнул. Фергус проследил за взглядом полубога – в стороне, куда тот смотрел, ничего занятного. Лишь сгорбленный старичок с узкой короткой бороденкой. Увидел взгляд, на него брошенный, да чуть не подпрыгнул. Метнулся к обеденному дому – только его и видели. Фергус вздохнул. Что за деревня – час от часу все страннее.

Лунный вор

Салла, Салла, будь прокляты все неверные, которые твердят, что тебя нет. Как может не быть бога, если он дает верующим в него такие чудесные дары. Однажды Сулла облагодетельствовал его, конечно, бирюзовым кушаком, украшенным яшмой, но когда это было? Другой бы разуверился в Ночном Господине, но Халиль был терпелив. Халиль умел ждать и быть благодарным.

Весь день хазарец ходил, тихо цокал языком да прикидывал, сколько добра может уместиться под халат, чтобы не заметил никто. Ибн Шиин правильно придумал, что обнести нужно неверных в последнюю ночь перед уходом. Как спохватятся, пусть хоть шайтана себе на помощь призовут, Халиль уже продавать весь хабар на базаре в столице будет.

Эх, жалко, конечно, мурзу покидать. Человек он неплохой, да уж больно глупый. Нельзя мурзе быть честным да справедливым. Никому от этого пользы не будет, а ему в первую очередь. Если бы не Айвин-мухтарам, давно бы пропал. Вот бахатур Халилю нравился. Ой, нравился. Как вкусное, хоть и чуть солоноватое, верблюжье молоко после долгого перехода по пустыне. Бахатур, он сам по себе человек свободный. Сегодня здесь, завтра там. Конечно, боевым ремеслом много не заработаешь, но так и Айвин-мухтарам не так прост оказался. Ох, силы в нем – один сотню конных лучников одолеет.

Халиль бахатуру хотел понравиться. Все для этого делал: то слово доброе скажет к месту, то любезность какую окажет. Вроде не в услужение, а так, от сердца. Конечно, хазарец и к мурзе тянулся, все-таки господин, но скорее внешне. С таким шурпу не сваришь. А вот к Айвину-мухтараму надо было быть поближе. С таким и в Тамук к самому Иблису спуститься не страшно.

Вот Хелен-Бике так и не проложила тропинку к сердцу Халиля. Да, женщина была необыкновенная, что и говорить, но все-таки женщина. Чего от них хорошего ждать? Все равно воткнут клинок тебе в спину именно в тот момент, когда меньше всего ожидаешь. Но Халилю до этого какое дело? Хелен-Бике на хазарца не глядела, а тот отвечал ей взаимностью.

Единственный, кто смотрел на Халиля волком – щенок мурзы Фергус. Глаз с хазарца не сводил, все вынюхивал, надеясь поймать с поличным. Но молод и неопытен щенок для такого матерого шакала, как Халиль. Пусть бродит тупым теленком за ним, ничего не выведает. Хазарец всем своим видом показывал – мол, гуляю, восхищаюсь, никак непотребств не замышляю. В общем, ходил важно и неторопливо, подобно зажиточному баскаку на базаре.

Но вот как срок подошел, скинул с себя Халиль шкуру овцы и стал самым что ни на есть настоящим волком. Наутро уходить должны были, значит, настала пора действовать. Помолился он на закате, как велел Салла, да спать лег. Только сна, естественно, никакого, от нетерпения даже ногами подергивает.

Мурза с бахатуром ложились позже, но и они наконец улеглись, поворочались, засопели. Щенок так давно раскинул руки – лежит, носом свистит. И в деревне все затихло. Но Халиль на то и живой до сих пор был, с руками-ногами, что терпением громадным обладал. Подождал, и правда – вот ведь сучонок безродный – так и есть, притворяется. Приподнял Фергус голову, обвел взглядом, на Халиле остановился, опять улегся. И снова ждать.

Но и тот вскоре успокоился, дыхание выровнялось да с прихрапом стало. Пора, значит. Хазарец поднялся, бесшумно подошел к двери и выбрался наружу. От холодного воздуха пробрало до костей, но Халиль лишь плотнее в халат укутался, осмотрелся. Вон там слева еще сарай, дальше, стало быть, Хелен-Бике, ей уж отдельную вежу выделили. Тама, значит, ставка то ли мурзы, то ли хана – Мансура. Вот этот Халилю по душе пришелся. Лицо дурное, зато правитель жесткий, властный. И видно, что знает, как свою выгоду сделать. На это у хазарца глаз приметный был.

Ну да ладно. Шайтан со всеми этими мурзами, надо и о себе побеспокоиться. Стало быть, там они ели, вон туда их первый раз завели. Значит... Халиль побежал чуть пригибаясь меж домов, осторожно озираясь, то и дело прячась. Точно проснулся в нем тринадцатилетний воришка Хали, кормивший себя и двух младших братьев лишь тоненькими ловкими ручонками на хазарском базаре. Конечно, не те глаза у Ибн Шиина, как в молодости, но даже старый ястреб все еще ястреб – разглядел небольшой домик и спящего у него стражника.

Эх, не разбудить бы этого осла. Халиль по-свойски прошелся рукой по карманам – ничего. Хазарца даже пот прошиб, как же так? Неужели все зря. Ах, Мансур, Мансур, неужели ты даже людям своим не доверяешь? Ключа ведь нет, а без него внутрь не попасть. Ибн Шиин с досады дверь толкнул и счастью своему не поверил. Ах, Салла, Салла, славься по всем землям, ибо один истинный ты на свете, не оставил своего верного слугу. Не заперто, вот ведь, не заперто.

Проскользнул Халиль внутрь, но осторожно, ногой пол ощупывая, чтобы не опрокинуть чего, шум не поднять. Глаз хоть в темноте и видит, но дверь все же до конца не затворил, так удобнее. Руками помогает, хвать-шасть. Бармаки бегают, ощупывают, примеряют. Только шайтан его дери, не понял ничего хазарец. Ожидал казну увидеть, с пушниной и алтыном, в ясак уплаченными. Или на худой конец схрон с китабами. Можно было бы в Хазар тогда их свезти, не самому, конечно, елымана какого-нибудь найти, поглупее. На родине у Халиля китабы дорого стоят, потому что редки. Свитков больше.

Только ни того, ни другого тут не было. Хазарец даже глазам не поверил. Такой сарай большой, столько добра можно сюда натаскать, а он пустой. Хотя нет... Ближе к стене стоял стул, только необычный. Если бы бархатом его оббили, то Халиль подкладку распорол. Ему еще в детстве рассказывали сказку о двенадцати креслах, в которые беглый мурза спрятал все драгоценности и искал их потом по всем землям. Конечно, может быть выдуманная история, но хазарцу в душу засела. Все время с тех пор он обивки прощупывал.