Текст книги "Оловянная корона (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Руса, с телепатами что? – подошел еще один бахатур.

– Руслан Рашидович, даже не думайте, – старик вышел вперед и ткнул пальцем Руслана. – Есть решение, при котором все останутся живы, но телепаты больше не причинят никому вреда.

– Я думал об Антишлеме, но лучше поставить защиту с его помощью двум нашим ребятам, чем понижать пару телепатов. Роман Валерьевич, у них восемь десяток, попросту энергии на обнуление всех не хватит.

– Руслан Рашидович, вы думаете слишком прямолинейно. Мы не будем обнулять десяток. Вы правы, нужно слишком много энергии. Ровно столько же, чтобы поставить защиту на ваших людей. Но мы пойдем другим путем, просто понизим их на пару уровней. И все. Ниже десятки они не причинят никому вреда.

– Но они все еще смогут читать мысли.

– Какой нам с этого прок? Пусть читают. Мы не встретимся с ними больше. Они разбредутся по Кантии и станут жить каждый как сумеет.

– Вы говорите это как ясновидец или гуманист?

– Разве одно мешает другому, – улыбнулся старик. Халиль смотрел на них, разинув рот и ловя каждое слово, но так и не мог понять, о чем толкуют чужеземцы. – Вы же, Руслан Рашидович, не допустите лишних смертей, когда их можно избежать.

– Марат, проверь Антишлем, генератор и ветряки, – бросил Руслан. – И уже тогда подумаем.

Халиль стоял, упершись спиной в саму стену, стараясь лишний раз не издавать звука и не привлекать внимания. Рядом еле слышно дышал щенок-Фергус, Иблис его побери, мальчишку тоже не пустили к столу. Хорошо, что вообще разрешили войти. Ибн Шиин может слово ханское услышит, умное, нужное. А оно всегда пригодится.

В деревянном сарае было темно, одна единственная свечка мало-мало света давала. Бахатуры сгрудились вокруг нее, на стол локти поставили, так что мурзе, Хеле-Бике и старику совсем места не осталось. Говорили уже долго, щенок-Фергус даже головой дергать начал, засыпать. Глупый, молодой. Его на такой курултай важный пригласили. Конечно, не то чтобы пригласили, скорее, не прогнали, но все же...

Халиль даже голову на правую сторону повернул, чтобы ухом бахатуров лучше слышать, да все равно половину слов не разбирал.

– В принципе, генератора хватит понизить уровни восьмерым десяткам на две-три единицы, – это Руслан говорил. Все сидели, слушали, головой кивали. – И даже если мы на это пойдем, то есть вместо защиты трем кинетикам от телепатов соберемся убрать восемь десяток из игры, как и говорил Роман Валерьевич ...

– Руслан Рашидович, да что тут думать? – старик поднялся на ноги. – От кого вы будете защищаться, если из десяток останется только Михаил Эммануилович.

– Даже если мы соберемся убрать восемь десяток, – продолжил бахатур. – Вернее, захотим убрать, у нас есть одно существенное но... Микропроцессора на телепатию нет.

Все разом закричали, как ишаки на базаре. Вроде и друг другу говорят, только никто никого не слушает. Руслан руку поднял, все затихать стали. "Ай-яй-яй, не боятся они его, а уважают", – вдруг понял про себя Халиль.

– Соответственно, все наши намерения с защитой и понижением – просто сотрясание воздуха. Ни на кинетические способности, ни на телепатические микропроцессоров нет. Антишлем в порядке, но использовать его мы не сможем. Извините, профессор, – тут бахатур на старика посмотрел. Ибн Шиин тоже поглядел, как тот на невиданное оскорбление ответит. Значение слово "профессор" Халиль не знал, но нутром чувствовал, хорошего в нем мало.

– Погодите, погодите, когда я смотрел, процессор был здесь, – забормотал старик. – Я даже значения этому ему не придал. Как же так. Руслан Рашидович, я найду его. Мне нужно некоторое время.

– А потом что, Роман Валерьевич? Вы ведь догадываетесь, что только один человек мог его забрать? Ну что ж, давайте отправимся навстречу всему королевскому войску, имея за спиной восемь десяток-телепатов, а ведь даже один из них уже может наделать бед. Роман Валерьевич, мне горько это признавать, но у нас нет выбора. От телепатов придется избавиться.

– Извините, многоуважаемые сиры.

От голоса, раздавшегося рядом, Халиль чуть на месте не подскочил. Повернулся к щенку, что это с ним? Проснулся и пасть решил открыть? Вот ведь навоз из-под копыт верблюда. Салла, ну посмотри, серебрянолицый, что за чурбан!

– Извините, сиры, но вы говорите о том маленьком домике без окон к северу?

Бахатуры на мгновенье затихли, и первым заговорил Айвин-мухтарам.

– Да, про него, Фергус. Там есть одно... Как бы это сказать, устройство... Там трон со всякими железками, проводами. Тьфу ты, длинными веревками. И к этому трону нам не хватает одной пластины. Ты что-то знаешь?

– Знаю, – кивнул щенок. – В ночь, когда похитили леди Хелен, Халиль забрался туда. Я притворился, что сплю, и он поверил. А потом пошел за ним. Он сначала забрался в дом без окон, а потом уже к сиру Михаэлю. Зная его, думаю, Халиль точно что-то стащил.

Ах, недостойный. Чтобы ты заблудился в песках Иль-Зариб, ноги искусали змеи, глаза выклевали падальщики, а шакалы обглодали кости. Восточному разбойнику было не столько обидно, что теперь у него отберут вещицу, судя по всему, очень дорогую, сколько другое – его, Халиля Ибн Шиина, самого ловкого и хитрого из людей провел какой-то сопливый стражник. Ай-яй-яй, неужели не тот уже Халиль, неужели и вправду хватка дурная стала и глаз не так остер?

– Халиль? – Айвин-мухтарам вопросительно посмотрел на него.

– Разве я в чем виноват? – залепетал Ибн Шиин. – Я знал, что проклятый мурза Михаэль против нас. Знал, что этот мирко.... мерко..

– Микропроцессор.

– Микро-про-цессс-сор будет нужен вам, уважаемым. Разве виноват я, Айвин-мухтарам, что преданно служу своему господину?

– Служишь, служишь, – улыбнулся Айвин, но показалось Халилю, что ни единому слову он не поверил. – А сказать нам когда собирался?

– Время все выжидал, Айвин-мухтарам. Не перебивать же своим поганым словом таких достопочтимых аксакалов.

Про аксакалов Халиль, конечно, загнул. Видал он в Хазаре настоящих старейшин – ты только думать начал, а они уже говорят об этом. Эти, конечно, могучие, сильные бахатуры, но не аксакалы. Старик с длинным именем если только. Но и то непохож. Аксакалы неторопливые, степенные, важные, а ата другой. Хоть и много ему лет, но все какой-то порывистый, торопливый. Словно жить боится не успеть чего-то.

– Ну не томи, доставай.

Халиль еще раз зыркнул на Фергуса. Ну все, щенок, берегись. Булат, конечно, Ибн Шиин ночью в него не вонзит, но уж средства напакостить найдет. Не с тем связался. Страшно, ой страшно такого врага, как Халиль, иметь. Но делать нечего, полез в халат. С внутренней стороны он еще в Плоскогорье себе карман потайной нашил, изворотливому человеку без скрытой скулы никуда. Пальцами пока щупал, в голове разное крутилось, но понимал, ничего теперь не придумает, придется отдавать. Выудил вещицу украденную, вытянутую, с краями ровными, хотя и чувствовал кожей, что там вроде рисунка какого, который на мраморных плитах у стен богатых сараев, только мелкий больно. Вздохнул тяжело, сделал два шага, отдал.

– Роман Валерьевич, посмотрите, – Айвин-мухтарам вещицу бережно старику передал.

– Он, микропроцессор, – после долгого осмотра ответил ата.

– Телепатия или психокинетика? – спросил Руслан.

– Телепатия, – удовлетворенно сказал старик.

Халиль стоял, носом шмыгал. Чувствовал себя, как малай неразумный, у которого шербет отобрали. Главное кто – щенок неразумный... Вернее, раньше Ибн Шиин думал, что неразумный, оказывается, Фергус себе на уме, да глаза у него на нужном месте.

– Ил, мне кажется, что твои орлы скоро подерутся, – заметил Айвин-мухтарам.

– Халиль, Фергус, вы служите мне, не забыли? – Мурза впервые подал голос. Сам по-прежнему глаз с Хелен-Бике не сводил, да слушал все вполуха. – Никакой грызни. Поняли?

– Да, ваша светлость, – сказал Фергус.

– Халиль?

– Нужен он мне, – буркнул Ибн Шиин. – Мне его на сундет не приглашать, баурсак не делить.

– Что ж, значит все в порядке, – посмотрел на старика Руслан. – Теперь никаких жертв и смертей.

– Жертв нет, – согласился ата. – Но про смерть я ничего не говорил.

– Что это значит? – спросил Айвин-мухтарам.

– Видите ли, Иван Сергеевич, нам действительно удастся избежать ненужных жертв, если все получится, – сказал ата. – Но о смертях речи не шло. Будущее – это лишь вероятности, которые при определенных условиях могут произойти. Я предложил вам ту версию, при которой пострадает наименьшее число человек.

– Десять, двадцать, сто? – голос бахатура-Руслана был ровный и спокойный. – Может, тысяча?

– Нет, Руслан Рашидович, что вы. Всего трое.

Ата мельком посмотрел в угол, в котором стоял Халиль. И показалось хазарцу, что взгляд у старика стал сочувственно-извиняющиймся.

Последняя служба

Единственный человек, что радовался спасению Хелен больше лорда Иллиана Лейтли, был, наверное, Фергус. Весь смысл его существования подчинялся теперь только одной цели – служение господину. Только о каком служении может идти речь, если сир Иллиан не ест, не пьет, лица на нем нет, а мысли все лишь о своей фа-во-рит-ке. Кое-как слово, сиром Айвином оброненное, Фергус выучил.

Конечно, до хорошего еще далеко: подслушал стражник, что его величество сир Эдвар Первый со своим войском выступил в поход против его господина. Странное дело. Еще вчера король своего подданного землями одаривал, а теперь посылает вперед людей убить, а потом и сам собирает войско.

Единственная надежда на сира Айвина и его новых друзей. Хотя странные, конечно, у них отношения. Сначала драться лезут, потом братаются. Но что сильны новые знакомцы – тут и говорить нечего. Фергус не без зависти смотрел на широкие плечи, могучие груди, которые одеждой никакой не скроешь, и крепкие руки. Даже женщина среди них такая же. С лихвой их Три Бога одарили, с лихвой.

Но это раньше еще у Фергуса времени полно было туда посмотреть, то подумать. Теперь переменилось все. Прежде господин квелый сидел у костра, шишки смоляные от ели подбрасывал да сучья мелкие, и ничего ему не надо. Теперь же носится как угорелый, жизнь у него по жилам снова потекла. Про леди Хелен уж разговор особый. Она и раньше смиренностью да тишиной особой не обладала, а после долгого заточения, будто Темный Бог в нее вселился. Точно пятки ей железом каленым жгут: здесь мелькнет, там появится. Порой кажется, со всех сторон ее голос разносится.

А Фергусу надо еще и за Халилем приглядывать. С прошлого дня, как Войл про хазарца правду сообщил, тот совсем разговаривать перестал, волком смотрит. Стражнику с подобным отребьем, конечно, дружбу водить и не нужно, но следить приходится. Восточный разбойник себе на уме. Сдавалось Фергусу, была бы возможность сбежать, так давно Халиль деру дал. Ни о какой службе или долге Ибн Шиин не думал.

Войл же разрывался даже не между двух, а трех огней. Но жаловаться на судьбу не собирался. Лучше уж так, чем смотреть на хмурого господина, который ничем не интересуется и ничего не хочет. Трудности, они проходят, а вот хорошее расположение его светлости Лейтли, которого Фергус добился, останется.

Стражник подхватил дымящуюся чашку с густой гороховой похлебкой, с плавающими в ней кусками говядины, – получилось отменно, уж Войл в этом толк знал – сжал под мышкой ножны с мечом сира Иллиана да припустил почти бегом к влюбленным. Им дай вволю, так забудут про все на свете, а вокруг ведь дел невпроворот, по крайней мере, у господина.

– О, вот и Фергус, – резко отодвинулась от лорда леди Хелен.

Войл и глазом не повел. Он не дурак, хоть и женщины у него никогда не было – кто на такого позарится – понимал, зачем возлюбленные чуть свет уходят на самый край плато, к лесу, откуда и видно лишь пару крайних домов. Но сир Айвин и сир Руслан сами говорили – леди Хелен сейчас нужно очень хорошо питаться, чтобы вернуть утраченные силы. Благо, ела фа-ворит-ка за пятерых. Правда, если и не напоминать, могла забыть. Как сказал сир Айвин: "По любви доблестного Ила она изголодалась больше".

– Я приготовил похлебку. Она еще горячая.

– Горох? – брезгливо спросила леди Хелен.

– Будьте покойны, я день отстаивал горох отдельно, а потом поменял воду. Живот болеть не будет, – Фергус выудил деревянную ложку.

– Ну что ж, попробуем, – согласилась фаворитка.

– Ваша светлость, я принес вам ваш меч. Вы оставили его внутри.

– Конечно, оставил, – нехотя взял ножны сир Иллиан. – Мне не нужен здесь меч, поэтому и оставил. На горе мы в безопасности.

– Никто не знает, что может приключиться, ваша светлость, – не согласился Фергус. – Пусть уж лучше при вас будет меч и с вами ничего не случится, чем меча не будет и произойдет нечто опасное.

– Ферр, как ты это сделал? – громко спросила леди Хелен.

– Что именно? – не понял Войл, не обратив почти никакого внимания на его искаженное имя – так его еще никто не называл.

– Суп. Он изумительный.

– Похлебку учила готовить меня матушка.

– Фергус, что-то еще? – спросил господин, заметив, что стражник не уходит.

– Да, сир Айвин просил вас явиться на казнь шестерых преступников.

– Фергус, не казнь, а понижение, – поправила леди Хелен. – Они останутся живы. Хотя жизнь, конечно, утратит краски, после десятки-то.

– Хорошо, сир Айвин просил вас явиться на понижение шестерых преступников, – легко согласился Фергус, хотя не понимал, куда еще ниже можно понизить разбойника. Да и сир Айвин, говоря о "предстоящей процедуре", что бы это ни значило, выглядел несколько встревоженным.

– Скажи, что мы сейчас придем, – ответил ему сир Иллиан.

Фергус поклонился и пошел прочь. Конечно, он догадывался, что "сейчас" растянется, как минимум на полчаса. Поэтому и пришел заранее, до того, как сиру Иллиану и леди Хелен предстояло явиться на казнь, то есть на "понижение".

Фергус видел всего две казни в своей жизни. Однажды сопливым мальчишкой, вопреки воли родителей, он прокрался на деревенскую площадь, чтобы посмотреть, как вешают троих разбойников. А второй раз в Кривошее, вотчине семьи Ойзонери, уже юношей, Войл наблюдал обезглавливание худого рыцаря со злым лицом, преступившим клятву и восставшим против сеньора. Вряд ли когда-нибудь он забудет, как голова с налипшими на нее мокрыми волосами глухим стуком упала на землю и покатилась, собирая собой солому, куриный помет и мелкий сор.

И хоть леди Хелен заменяла наказание преступников таинственным словом "понижение", выглядело это именно как казнь. Знал Фергус – у правителя должна быть жесткая рука и холодное сердце, обязанное нести справедливость, но все равно жалел Войл злодеев. Стоят на коленях, руки веревкой стянуты, глаза плотно завязаны, головы опущены. Кто поднять пытается, тому сзади тычок сразу, чтобы не думал даже, а не поймет – могут и ударить. И все они словно братья родные, похожи друг на друга – худые и испуганные. Только один выделяется своей озлобленностью. Тот, кого нарекли дурным именем Игорь.

Думал Фергус, сир Айвин суд вершить будет, только тот сам стоит белый как снег. Стражник еще раньше понял, что на него слово это странное так действует – "понижение". Боится он его, что ли? Перед преступниками возвышался могучий сир Руслан. Вот в нем точно ни страха, ни жалости, ни сомнения. Хороший бы лорд из него получился.

– Роман Валерьевич настоял, чтобы я рассказал, что с вами произойдет.

Один из преступников тихонько всхлипнул.

– Мы проведем процедуру понижения ваших телепатических способностей – до восьмерок минимум. После этого отпустим. Вы вольны идти куда вам вздумается, прожить свою жизнь, как посчитаете нужным. Но если кто опять встанет у нас на пути, то никакой пощады не будет. Давай, Костя.

Прислужник сира Руслана сгреб в охапку одного из преступников, поставил на ноги и потащил в дом-без-окон. Фергус видел, как внутри мерцает свет, странный, не живой, какой бывает от свечи, а яркий, ненастоящий. Да, именно ненастоящий, дурной свет. Дверь захлопнулась, и Войл услышал, как скрипят ремни, и трещит дерево. Он был в доме-без-окон вчера с господином и видел это... кресло. Сир Айвин многое рассказывал лорду Лейтри про сверхспособности, их понижение или обнуление, но Фергус понимал другое – здесь будут проводиться пытки. Зачем еще все эти штуковины позади кресла, ремни на подлокотниках, гигантский шлем, какого нет у самых нелепых рыцарей? Конечно, жаровни Войл не заметил, но совершенно точно шлем раскаливают и надевают на голову несчастного. Тут даже к запретным жрецам Темного Бога не ходи.

Но вот теперь все стихло. Ненадолго, как перестают кричать птицы перед дождем, только что метавшиеся над головой. Загудели тысячи разозленных ос, захрустели сотни ломающихся сучьев и изнутри полыхнуло. Щели между дверьми осветились ярким светом, все тем же дурным, мертвецким и звуки стали затихать. Когда все прекратилось, Фергус вновь услышал, как скрепят ремни, а после из дома-без-окон выволокли злоумышленника. Вопреки ожиданиям Войла никаких разительных перемен с ним не произошло, но у стражника все равно сидело необъяснимое чувство внутри, что несчастному тому нечто отсекли. Сир Руслан сам снял повязку с глаз и указал рукой в сторону одного из больших домов – там держали остальных пленных жителей горы.

Восемь раз открыл свою дверь дом-без-окон, и восемь раз завели туда худых людей, и семь раз, испытавшие "понижения" безропотно отправились к своим. И лишь человек с дурным именем Игорь кричал, извивался и даже укусил сира Костю за руку.

– Вы же не понимаете, суки, – кричал он. – Что значит понижение для телепатов-десяток. Это как если вас, тупых кинетиков, просто обнулить. Суки, пустите.

– Нет, не сравнивай это, – подошел вплотную к нему сир Руслан. – Мы в голову ни к кому не залезаем и людьми не управляем. Была бы моя воля, я тебя, гавнюка, обнулил, полностью. Слышишь?

Сир Игорь хоть все еще и сопротивлялся, но уже замолчал, скрипя зубами и тяжело дыша. Сиру Косте помог еще один человек из окружения сира Руслана, и вдвоем они затащили сопротивляющегося преступника внутрь. Вновь оживший рой пчел, затрещали сучья, полыхнуло, и все было кончено.

К вечеру хлопот прибавилось. Сир Роман Валерьевич и сир Руслан долго и ожесточенно о чем-то спорили, но старец все же одолел умом крепкого воина. Для Фергуса подобное было не в новинку. Он часто видел, как недооценивают светлую голову, предпочитая ей грубую силу, и как часто потом жалеют и сокрушаются. Войл частенько думал, вот будь он сам лордом, то оберегал бы умных людей, которые не могут постоять за себя. Построил бы какой-нибудь богатый дом разных наук для них, выдавал щедрое жалование, ездил по королевству и сам набирал туда молодых талантливых мальчишек.

Но вот сиру Роману Валерьевичу не нужна была защита или покровительство. Он пользовался одинаковым уважением, как и людей сира Руслана, так и у худых законоотступников. И воля старца была непреклонна: они проследуют к Проклятой лощине, где и состоится решающая битва, и исход станет предопределен. Еще Фергус слышал что-то про телепатический процессор, шлем, человека, не прошедшего сеанс, но большого значения подобным словам не придавал. Чужеземцы с самого первого дня несли всякую околесицу, Войл уж давно привык.

Тем более, дел хватало. Это господин с леди, наверное, думают, что в путь – значит, сели на лошадей и поехали. А сколько всего надо собрать и приготовить, чтобы в дороге не нуждаться? Только один Фергус и знает, одному Фергусу все надо. Халиль вон сел, полы халата подобрал – вроде и собрался. Помогать не помогает, даже, если попросишь.

Полночи стражник бегал, собирался. Все-таки задремал на повозке, обложенный со всех сторон вещами, пока господин не разбудил. Остальные только-только вставать начали, деревня принялась нехотя и лениво просыпаться: скрипеть дверьми, шуметь льющейся холодной водой, греметь грубыми мужскими голосами.

Потихоньку стали появляться и робкие жители Горы Богов, с испугом озирающиеся вокруг. Некоторые уже собрали поклажу в большие узлы, другие ставили на телеги клетки с домашней птицей – сир Руслан выделил им трех лошадей, остальные слонялись без дела. Лишь Игорь сидел прямо на земле, опершись боком о стену дома. Лицо его выражало крайнюю степень злости, а руки то и дело сжимались в кулаки.

Фергус отвернулся, злоумышленник был ему не интересен. Сделать он ничего не сможет, за всеми обитателями Горы Богов присматривало двое могучих людей сира Руслана, а у Войла и так времени почти не осталось.

К моменту, когда все проснулись, умылись, позавтракали, стражник лорда Лейтли закончил самые последние приготовления. Теперь все, бережно собранное, уместилось в одной повозке. Халиль было собрался взобраться на нее, но Фергус согнал его, памятую о беспокойных руках хазарца и его свободной совести.

– Фергус, это все наше? – изумился сир Иллиан, увидев повозку.

– Да, ваша светлость, – подтвердил стражник. – Все веши и кое-что из того, что может пригодиться?

– Кое-что? – лицо лорда выглядело удивленным.

– Дорога предстоит не близкая, до Проклятой лощины больше недели пути. Всякое может понадобиться.

– Я смотрю конечный пункт нашего назначения уже ни для кого не секрет, – подошла леди Хелен. Выглядело она значительно бодрее, хотя болезненная худоба все еще бросалась в глаза. Фаворитка повернулась к лорду. – Ваня вроде просил не распространяться.

– Я молчал.

– Люди сира Руслана говорили между собой, а я услышал, – принялся оправдывать лорда Фергус.

– А что они еще говорили? – с хитрецой посмотрела на стражника леди Хелен.

– Да больше ничего. Они сами не знают, зачем возвращаться в лощину, если на хвосте войско короля. Они говорили, что таким образом мы сами загоним себя в ловушку.

– Никто ничего не знает, – покивала головой фаворитка, как бы соглашаясь с Войлом. – Кроме этого Руслана и Романа Валерьевича.

– Мы можем не участвовать в их планах, – ответил ей сир Иллиан. – Уедем от них, я договорюсь с Ива... Айвином и Русланом, они дадут нам двух лошадей.

– Сир... – обиженно произнес Фергус.

– Трех, трех лошадей, – Лейтли посмотрел в сторону хазарца. – Даже четырех, если Халиль захочет присоединиться.

– И что мы будем делать? – спросила леди Хелен. – Как я поняла, мальчишка объявил тебя вне закона. Будем бегать по королевству, в надежде, что нас не поймают? Со своими уж всяко лучше.

Сир Иллиан хотел еще что-то сказать, но не успел. Раздался тревожный металлический гул, потом снова, и снова. Фергус вспомнил, что в предыдущий визит на Гору Богов так звали обедать, но теперь у железной пластины стоял сир Руслан, держа в руке молот сира Айвина.

– Спасибо, держи, – бросил он ручник обратно полубогу. – Итак, минутку внимания. Собственно, я скажу то, что вы и так знаете. Отныне больше нет никакой деревни телепатов, все обладающие телепатическими способностями уйдут отсюда. Вы будете жить среди простых кантийцев. Вместе или отдельно, уже вам решать. Тем, кто вновь примкнет к Канторовичу, а я думаю, найдутся и такие – следующая наша встреча станет последней. Я дал шанс уйти тем, кто захотел. С остальными церемониться не буду.

Люди сира Руслана и путники с таинственным Вегласом без приказа выстроились в две широкие линии. После того, как Мёнемейстер закончил говорить поток беженцев хлынул сам, будто только и ожидая, когда над плато повиснет тишина. Фергус с его светлостью, леди Хелен и задумчивым Халилем стояли в самом конце строя. Обитатели Горы Богов шли, опустив головы, сгорбленные под поклажей. Другие шествовали у лошадей, держа их за поводу, оборачиваясь изредка на телеги и тоже стараясь лишний раз не смотреть на своих обидчиков. И снова лишь Игорь выделялся на общем фоне.

Худой мужчина с дурным именем стоял на месте и улыбался. Несколько соплеменников пытались взять его под руку, увлечь за собой, но тот лишь яростно отмахнулся.

– Пойдем, у него совсем уже крыша поехала, – сказал наконец один из законоотступников и на Игоря перестали обращать внимания.

А он все стоял и смотрел, на всех и каждого одновременно, как дурной портрет, от которого не спрятаться, как бы ты не метался по комнате. Фергус видел такие в доме Эейзенгеров, прежде чем ему отказали в службе. Один из людей сира Руслана толкнул Игоря в спину и злоумышленник наконец пошел, медленно, плетущимся шагом, то и дело трогая рукав и заглядывая каждому в лицо. Он силился сказать нечто обидное, насмешливое, но каждый раз в самый последний момент останавливал себя и продолжал свое шествие.

Фергус с замиранием сердца смотрел на этого странного человека, может действительно повредившегося рассудком после всех злоключений, выпавших на его долю. Войла не покидало смутно беспокойство, точно от Игоря исходила опасность, сдерживаемая под озлобленной маской потерянного в этом мире существа.

Наконец злоумышленник достиг и их. Они со стражником лишь мимолетно встретились взглядами, и в следующую минуту Игорь уже смотрел на лорда Лейтли с леди Хелен. Губы его гневно сжались, будто в них он внезапно увидел причину всех своих бед, их он мгновенно проклял и обвинил, без права последнего слова. И Фергус понял все.

Игорь со звериным рыком прыгнул в их сторону, задрал рукав до самого локтя и блеснул сталью. Нападающий сам удивился, как быстро его кинжал достиг цели, но вопреки ожиданиям оружие поразило не крепкий торс его светлости или исхудавшее тело леди. Рукоять впилась до самого хвостовика в бок Фергуса, попытавшегося перехватить руку законоотступника.

Игорь захохотал, утирая окровавленной рукой лицо, смеялся, плеская на окружающих своим безумием, смотря в тающие глаза Войла, пока его не швырнуло в сторону, хрустя позвонками и суставами. Он умер почти мгновенно, став жертвой гнева сира Руслана, вытянувшего руку вперед с выступающими на ней венами.

Войла подхватило несколько человек, и земля перевернулась, точно корабль, потерпевший кораблекрушение. Пред стражником предстало холодное чужое небо с длинными вспухшими облаками, а потом появилось лицо господина. Побледневший сир Иллиан горячо и много говорил, размыкая и смыкая сухие уста, его руки теперь тоже были в крови, его, Фергуса крови. И тогда стражник подумал, как же хорошо, он умирает. Как же все вышло бесмысленно и благородно одновременно, именно так, как он когда-то хотел.

– Я благодарен судьбе и Трем Богам, – тихо сказал он. Во рту стало непривычно сухо и каждое слово давалось с большим трудом, словно, чем больше он говорил, тем больше жизни из него вытекало. – Благодарен, что мне удалось послужить вам...

Лорд закричал что-то, стал бить его по щекам, трясти, но Фергусу было очень трудно смотреть на него. Вспухшие, лениво тянущееся прочь обитатели неба звали его, теперь он должен был стать одним из них. И сил противиться больше не было.

Фергус Войл, стражник его светлости лорда Виргирдских земель Иллиана Лейтли вздохнул в последний раз и умер.

Обратный путь

Фергуса Войла, у самого края плато Горы Богов, с которого открывался вид на все дальние земли, хоронил лично Ил. Сам копал могилу, повязывал глаза мертвому стражнику и сдвигал камешки в честь Трех Богов. Роман Валерьевич посоветовал ему погрести стражника подальше от деревьев и построек, хотя Турову и показалось, что лорд не вполне услышал старика. Лейтли никто не торопил, напротив, Руслан при Ване сказал своим, что отправление переносится на вечер.

Игоря телепаты похоронили в сторонке, стараясь особо не попадаться на глаза, чтобы не нервировать и без того угрюмых кинетиков. Кто-то даже срубил крест, другой негромко, будто стесняясь, произнес молитву. "Ученые, а в Бога верят", – размышлял о парадоксальности произошедшего Туров.

Первую половину дня он провел около рыдающей Лены. Оказалось, даже циничного и стервозного квика можно выбить из своего привычного амплуа. Но потом Ленка все же взяла себя в руки и буквально прилипла к Илу, теперь молчаливому и мрачному лорду. Казалось, в самом Лейтли что-то надломилось, будто он успел привыкнуть к этому нескладному сообразительному парнишке, годившемуся по возрасту бывшему рыцарю в сыновья.

Ивану и самому было жалко Фергуса, хотя это чувство сильно разбавлялось невозможностью поверить и осознать случившееся. Только-только Войл с важным видом проходил мимо, с красными от недосыпа глазами и обеспокоенный различными хлопотами, а теперь его остывшее тело лежит в земле. Будто кто-то невидимый решил, что тот свет, который Фергус давал миру, больше не нужен. Щелк, и переключил тумблер.

И ведь не сказать, что Туров не видел до сих пор смертей. Видел, достаточно. И многим сам был причиной. Никто не скажет, что они ему дались легко. Но вот именно та нелепость, при которой погибли два человека – за что умерли, почему? – наводила на философские размышления. Ивана охватил мерный поглощающий сплин, выбираться из которого ему не хотелось.

Он некоторое время бродил вокруг, пока случайно не приткнулся к Руслану, сидевшему в таком же грустном молчании рядом с Романом Валерьевичем. Почему-то с ними Иван почувствовал себя легче, будто они испытывали сейчас то же самое, а может и по другой причине – ни Меренков, ни Яникеев не перешептывались о случившемся, опасаясь вдруг повысить голос.

– Значит трое, – голос Руслана заставил Турова вздрогнуть. – Всего трое?

– Уже нет, остался один, – ответил Роман Валерьевич.

– И вы, профессор, конечно, не скажите кто?

– Конечно, не скажу, – кивнул ясновидец. – От этого зависит будущее. Ваше знание добавляет слишком много вероятностей развития дальнейших событий. И не факт, что в результате него не погибнет больше людей. Я выбрал худшее из зол.

– Но вы можете сказать, кто это не будет?

– Это то же самое, что и намекнуть, кто умрет. Знаете на что это похоже, Руслан Рашидович? Когда нападает толпа на человека, а он достает пистолет. И все знают, что там всего лишь один патрон. Всего один, а их вон как много. Но никто не решается ударить первым, потому понимает – тогда пуля достанется ему. Может, я немного примитивно объясняю, но так оно и есть. Только толпа это мы все, будущее – тот самый человек, на которого напали. Понятно?

– То есть, залог успешной реализации вашего плана – неведение окружающих?

– Именно так, – согласился Роман Валерьевич. – Сохранение всех исходных данных, как я это называю.

– Ладно, а что до второй части плана?

– И тут все тоже без изменений, Руслан Рашидович. Нам по-прежнему будет нужен сильный телепат.

– Вы меня извините, но мы же сами всех понизили, – вмешался Туров. – Вдобавок эти телепаты, как Игоря похоронили, так ушли сразу. Надо тогда вернуть. Подождите, а зачем вам телепат?

– Только телепат победит телепата, – загадочно сказал Роман Валерьевич. – Так будет.

– С чего вы взяли? Нас почти десять кинетиков, он не сможет физически залезть в голову к каждому. Без проблем его вынесем...