Текст книги "Курсант Сенька. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ангор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Лариса заметила, конечно. Жены всегда замечают…

– Ты какой-то странный стал, – сказала она вечером, когда Аленку уложили. – Раньше ты мог часами болтать обо всем подряд, а теперь… Молчишь больше. И эти твои звонки на работу каждые два часа – с ума сойти можно.

Я сидел на кухне и пил чай. Обычный вечер, обычный дом, но только вот в моей жизни ничего уже не было обычным.

– Просто беспокоюсь, – сказал я.

– О чем? – она села напротив, изучающе посмотрела. – Сережа, ты же понимаешь, что так нельзя? Ты от сборов отказался, от боев важных. Карьера летит к чертям, а ты…

– А я хочу быть рядом с семьей, – перебил я. – Это так странно?

– Странно, когда человек за неделю кардинально меняется. Будто тебя подменили.

Если бы она знала, как близко к истине… Но как объяснить? Как рассказать, что я видел их мертвыми? Что жил в чужом теле, в чужом времени, воевал в Афгане, терял друзей? Что каждую ночь просыпаюсь в холодном поту, проверяя, дышит ли она рядом?

– Просто переосмыслил приоритеты, – сказал я.

– Переосмыслил… – она покачала головой. – Сережа, ты боксер. Это твоя жизнь. Ты всегда говорил, что спорт – это все.

Раньше говорил, когда не знал, что такое потеря. Когда думал, что время бесконечно, а люди вечны.

– Спорт подождет, – ответил я. – А семья…

– Что с семьей? – в голосе появилась тревога. – Сережа, ты меня пугаешь. Что случилось?

Поднявшись, я подошел к окну. Во дворе горели фонари, а где-то лаяла собака.

– Ничего не случилось, – сказал я. – И не должно случиться.

– Ты влюбился в другую?

Я обернулся к ней – она сидела, сжав руки, и в глазах был страх. Тот самый страх, который я теперь носил в себе постоянно.

– Нет, – сказал я. – Просто понял, что могу вас потерять и не хочу этого.

– Откуда такие мысли? Мы же никуда не денемся.

Если бы все было так просто… Сел обратно, взял ее руки в свои.

– Лара, поверь мне. Я хочу быть хорошим мужем и отцом. Хочу, чтобы мы были вместе. Всегда.

– Но твоя карьера…

– Карьера – это не главное. Главное – это вы.

Она смотрела на меня, пытаясь понять. А я думал о Семеновых. О том старике и старухе, которые так и не узнали правды о сыне. О том, что я прожил в теле их Сеньки несколько лет, воевал его войну. Помог им деньгами, дал надежду, а потом исчез… Наверное, они до сих пор ждут писем. До сих пор верят, что сын жив. И пусть верят – иногда ложь милосерднее правды.

– Ты думаешь о чем-то, – сказала Лариса. – О чем?

– О том, что жизнь непредсказуема, – ответил я. – О том, что нужно ценить то, что имеешь.

– Мыслитель стал, – усмехнулась она, но тревога в глазах не исчезла.

Может, и так. Когда побываешь в аду, начинаешь ценить рай. Когда потеряешь все, понимаешь цену каждого дня.

– Лара, – сказал я, – а ты веришь в чудеса?

– В какие чудеса?

– В любые. В то, что иногда судьба дает второй шанс.

– Не знаю, а ты?

– Теперь верю, – ответил я. – Потому что со мной случилось одно.

– Какое?

Посмотрел на нее – живую, теплую, настоящую. На обручальное кольцо на ее руке. На фотографию Аленки на холодильнике.

– Я вернулся домой, – сказал я.

– Ты никуда и не уезжал.

– Уезжал. Очень далеко и очень надолго.

Она не поняла, конечно, как и должно быть. Некоторые истории не для рассказа. Некоторые тайны нужно носить в себе.

Позже, когда она уснула, я стоял у кроватки Аленки. Дочка спала, раскинув руки, и дышала ровно. Интересно, сколько людей в этом мире знают то, что знаю я? Сколько людей молчат о невозможном? Сколько живут с тайнами, которые не поймет никто? Наверное, немало. Мир полон странностей, о которых лучше помалкивать. И я буду молчать. Буду жить, любить и защищать. Буду благодарен каждому дню!

А карьера… Карьера подождет. У меня есть дела поважнее. Счастье – штука коварная. Вроде бы получил то, о чем мечтал, а внутри скребется червячок сомнения. Сижу за столом, завтрак жую, смотрю на Ларису – хлопочет у плиты, Аленку к школе собирает. Обычная семейная идиллия. Только вот ощущение, будто я актер на сцене, роль играю.

– Папа, а ты сегодня меня из школы заберешь? – Аленка подскочила ко мне, глаза блестят.

– Конечно, солнышко.

Слова сами собой с губ слетают. Правильные слова, нужная интонация. Все как надо, а внутри пустота какая-то. Не пустота даже – страх. Страх, что все это не мое. Что я снова живу чужую жизнь.

– Сережа, ты опять в облаках, – Лариса села рядом, кофе поставила. – О чем думаешь?

– Да так, ерунда всякая. Лар, а ты когда-нибудь чувствовала себя не в своей тарелке?

– В каком смысле?

– Ну, будто живешь не свою жизнь. Будто играешь роль.

Она задумалась, ложечкой в чашке покрутила.

– Бывало. После института особенно. Работаешь, делаешь что положено, а внутри голос шепчет – не твое это все.

– И как справлялась?

– Время лечит – привыкаешь постепенно. А что, у тебя такое?

Хотел сказать правду. Хотел рассказать про Афган, про Семеновых, про то, как умирал и возвращался. Но слова застряли в горле.

– Просто переходный период какой-то, – соврал я.

– Из-за того, что от боев отказался?

– Может быть.

Аленка вернулась с портфелем, встала между нами.

– А что такое переходный период?

– Это когда человек из одной жизни в другую переходит, – ответил я.

– Как гусеница в бабочку?

– Примерно так.

Умная девчонка. Но она даже не знает, как точно попала в точку. Я и правда как гусеница – старая жизнь умерла, новая еще не началась толком. Словно зависаю между мирами и пытаюсь понять, что происходит.

Вскоре же проводив жену на работу и дочь в школу, я вернулся домой. Подошел к зеркалу в прихожей – смотрю на себя, а узнать не могу. Лицо то же, а глаза будто совсем другие. И вдруг зазвонил телефон.

– Серега, ты там заболел? – голос тренера в трубке. – Вызов бросил, а ты молчишь!

– Не готов пока.

– Не готов? Ты же, как машина был! Что случилось?

– Ничего не случилось. Просто не хочу.

– Не хочешь… – он помолчал. – Слушай, может, к врачу сходишь? У нас есть хороший специалист.

– Не нужно.

– Серега, ты же понимаешь – еще полгода простоишь, и все. Карьера кончится.

– Пусть кончается.

Я бросил трубку, сел на диван и закурил. Привычка из той жизни – в Афгане все курили. Помогало нервы успокоить. А может, тренер прав? Может, к мозгоправу сходить? Рассказать, что живу с ощущением, будто меня подменили? Что каждое утро просыпаюсь и не понимаю – это сон или явь?

Но потом я вспомнил Аленку. Как она приходила ко мне во снах и видениях раньше. Как не позволила мне тогда покончить с собой в Афгане. И я вспомнил – ради чего я готов на все. Ради нее я готов притворяться сколько угодно. Она и есть смысл моей жизни… И я благодарен судьбе, вселенной, богу, да кому угодно! Благодарен за то, что теперь снова воссоединился со своей семьей. Значит, пора оставить все сомнения. Пора продолжать делать для своей семьи все, что в моих силах! Ведь в конце концов, я счастливчик, что мне выпал такой шанс.