Текст книги "Ось ординат"

Автор книги: Дмитрий Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Хитра Катька, нечего сказать. Или не хитра? Или это Лещ сам себе нафантазировал и теперь сам же стоит и боится?

– Вадик, – тихо спросила Катька, – они еще не идут?

– Нет.

– Вадик, слушай, это, конечно, глупо прозвучит, но там в сумке у меня есть пилка для ногтей. И пакет.

– И чего?

– Ты… ты не передашь их мне?

– Чего?

– Вадик, ну пожалуйста! Передай мне пилку и пакет! Скорее, пока они не вернулись! Пожалуйста!

– Да зачем они тебе? – Лещ подумал, что коварная Катькина комбинация еще сложнее, чем просто заложить его. Катька задумала что-то более завернутое.

– Я попытаюсь освободить руку и прижму пакет к лицу. Пока раствор не застынет, я попытаюсь пробраться к стенке и как-нибудь… Ну, не знаю… Это мой единственный шанс, понимаешь?

«Как же, единственный», – подумал про себя Лещ, а вслух сказал:

– Так ты только промучаешься больше. Шесть кубов, какой тут шанс?

– Не твое дело! – оборвала его девушка. – Какой бы ни был – он мой, понятно?

– Ну и ради Бога! Твой шанс, ты и доставай свою пилку!

Обменявшись выпадами, они немного передохнули.

– Вадик, не будь ты подонком, дай мне пилку! Что тебе стоит?

– Что мне стоит?! – Лещ даже фыркнул от возмущения. – А если заметят? Тогда меня замуруют тут вместе с тобой!

– Не заметят! Пилка маленькая, я все зажму в кулаке. Вадик! Ну, Вадик же!

Лещ не двигался с места.

– Сволочь! – выкрикнула вдруг Катька. – Как бабки брать – не боялся. Тварь поганая! А ну живо дай мне эту гадскую пилку! Слышишь? Мне терять нечего! Я не хочу умирать, понял ты? Дай мне пилку, или я сейчас такой крик подниму! Ты ни гроша не получишь!

– Не ори! – Лещ перепугался по-взрослому. – Не ори!

Он лихорадочно соображал, как поступить: дать этой дуре пилку или сунуть обратно деньги?

Времени на раздумье не было, и Лещ решился идти до конца. Он схватил сумку, быстро обшарил боковые отделения, нашел пилку, сложенный пакет и сунул в руку Катьке. Та тотчас сжала кулак, и впрямь укрыв свой шанс от постороннего взгляда. Лещ бросил сумку и замер по стойке смирно, с облегчением убедившись, что его не застукали за этим делом.

Сердце бешено колотилось, легкие качали воздух, словно парень только что пробежал марафон. В ушах стучало. Скорее бы ее закопали. Скорее бы все это кончилось!

– Вадик, – окликнула его Катька. – Спасибо тебе! И прости меня за все. Ты нормальный парень. Единственный нормальный парень из этой кодлы. Ты знаешь что? Ты сваливай от них, пока не поздно, слышишь? Сваливай! Денег тебе хватит на первое время… Ты только матери не забудь отдать! Смотри! Я тебе по ночам являться буду, я с того света… Да я еще, может быть, выкарабкаюсь, слышишь?

– Они идут! – шикнул Лещ.

– Спасибо тебе! – громким шепотом сказала Катька и замерла, как пловец на тумбе, готовая совершить чудо ради спасения своей жизни. А что? В конце концов люди из могил выкапываются, из-под завалов. Кто знает?

Лещ с сочувствием посмотрел на гирлянду узлов, которые предстояло перерезать Катьке за те несколько секунд, пока на нее будет литься раствор. Немыслимое дело! Главное, чтобы она не начала резать веревки раньше времени, чтобы никто не заметил у нее оружия. Это единственное, что сейчас волновало Леща. А в остальном, пускай выкапывается, пускай себе дышит в пакетик, пускай живет!

Дуболом первым перепрыгнул на площадку.

– Ну чего? Готов раствор-то? – спросил он, подмигнув Лещу.

– Наверное… – тот развел руками.

– Конечно, готов, – уверенно кивнул Руслан и тоже посмотрел на Леща. – А ты как? Нормально?

– Нормально, – парень недоуменно качнул головой.

– Нормально? – Руслан вдруг повеселел. – Точно?

– Ну, наверное? – Лещ попытался улыбнуться в ответ.

– Ну ты даешь! – Дуболом тоже нашел в ситуации что-то смешное и даже хлопнул Леща по плечу. – Нормально все?

– Нормально…

Они повторили свой вопрос раз десять, расходясь все больше. Дуболом почти хохотал. Даже Крендель непонятно улыбался. Похоже, они просто-напросто обкурились там на спиленном дереве и потому забыли про время, потому сделались такими смешливыми.

– Чего у тебя в кармане? – вдруг спросил Руслан, хлопая по Катькиной пачке.

Язык у Леща тотчас присох к небу, и одеревеневшее тело повело назад. Еще немного, и парень рухнул бы в натуральный обморок, но тут Руслан расхохотался и, согнувшись пополам, отступил в сторону:

– Ой, не могу! Боря, добей меня нежно! У парня все нормально, слышишь?

Хохот сыпался на площадку, как крупный град. Еще немного, и сам Лещ начал неуверенно хмыкать, потом выдавать короткие смешки, напоминающие кашель, а потом зашелся смехом, присоединяясь к общему веселью. Напряжение последних пятнадцати минут выплескивалось из него и заставляло корчиться и плакать.

Лещ смеялся, не в силах остановиться, и едва не захлебнулся, когда Катька вдруг встала с табурета, натужно расправляя плечи и потягиваясь. Нет, она не успела перерезать веревки своей старой маникюрной пилкой, но мудреные узлы вдруг развязались сами собой, как распускается вязанный носок, если потянуть за нужную нитку.

Лещ замер, вытаращенными глазами наблюдая это чудо, а трое бандитов продолжали бесноваться, держась за животы, пританцовывая и сталкиваясь плечами.

Дуболом хлопнул Леща по другому плечу:

– Нор… Нормально, да? – спросил он, сквозь смех. – Как мы тебя купили, а?

– Ну, согласись, что прикольно! – хлопнул Руслан по другому плечу. – Ну, улыбнись, парень! Умей проигрывать!

Лещ попытался скорчить улыбку.

– Так она?.. – он показал на Катьку, уже полностью избавившуюся от пут.

– Я же сказала тебе, что умирать не хочу! – сама ответила девушка. – А бабки ты можешь оставить себе. У меня ксерокс еще работает, напечатаю, если понадобятся. И кольцо оставь, оно в натуре ничего не стоит.

Ее слова вызвали новый взрыв хохота на площадке.

– Так это хохма? – улыбнувшись с большим успехом, спросил Лещ, не зная, к кому обратиться за ответом.

– Она самая, родной! – произнес Руслан, немного приходя в себя. – И ты повелся по полной программе, как последний фраер!

– Так вы не собирались ее убивать?

– Конечно, нет!

– И Ленивец ничего не приказывал?

– Почему? – Руслан вдруг посерьезнел. – Миша сказал найти стукача, замуровать и доложить.

– И что? – Лещ окончательно перестал понимать, что происходит.

– И ничего! Как мы найдем этого стукача? Мы что, Мюллеры, что ли? И между собой разборки крутить – сам понимаешь – скучно. Но ты нам вполне подходишь, Лещ! Нам без разницы, на кого все списать. Главное, чтобы на нас ничего не повисло. Вот тебя и замуруем. Ты ведь скурвился по полной программе! Бабки зажал от братвы, суке перо дал, базарил тут не по делу. Так что можно с чистой совестью тебя загасить, а потом приписать, что ты, мол, и был тем стукачом…

– А че? – встрял Боря. – Ты постоянно рядом крутишься, слышишь все базары. Запросто мог стучать. И я вообще не врубаюсь, кто тебя привел. Ни прописки не было, не выставился за тебя никто. Ты как-то сам прибился по-хитрому. А зачем прибился? А я так думаю, что по наколке ментовской!

У Вадика уже не осталось сил пугаться. Он просто ощутил приступ тошноты, в глазах потемнело.

– Эй, парень! Парень? – Руслан пощелкал перед носом у Леща пальцами. – Слышь? Да ты расслабься, в натуре! Слышь? У тебя что, напряг с юмором? Улыбнись же! По приколу ведь тебя развели, а?

Лещ подумал, что такие розыгрыши доводят до могилы вернее, чем любой динамит или гаубица, стреляющая в упор. Покачиваясь над краем квадратной ямы, он хлопал глазами и улыбался так глупо, что и на две извилины не тянул. В голове поднялся ветер, закруживший всякий мусор и чушь. Лещ едва не спросил вслух, улыбаются ли ежики. Он спросил другое. Спросил, пытаясь ухватиться в этом бреду за остатки здравого смысла:

– А зачем вся эта комедия? Почему вы просто не убили меня?

– Как это просто? – Руслан покачал головой. – Мы что, козлы какие-нибудь, порядков не знающие? Мы в натуре по понятиям живем. Просто! Это не просто! Просто так кореша мочить – западло, запомни это, пацан. Если законов не соблюдать, начнется полный беспредел, а нам беспредел ни к чему. Просто убить! Сказанул, блин! Если ты таких простых вещей не понимаешь…

– То тебя точно пора в цемент закатать! – подхватил Дуболом и опять заржал жеребцом.

– Да, – усмехнулся Руслан, глядя Лещу в глаза, – типа того.

Вадик Лещинский уже не мог ни улыбаться, ни плакать, ни думать. В голове – тьма и мерный гул, по щеке катится слеза, крохотная и потому неторопливая, на губах – остатки улыбки, словно мазок крема на тарелке из-под съеденного торта.

Вадик Лещинский даже не среагировал на толчок в грудь, опрокинувший его в яму. Лещ не осознал, что падает в пустоту, не почувствовал удара, смутно ощутил хруст в шейных позвонках.

Парень лежал на дне котлована, как брошенная в коробку тряпичная кукла, и глупо улыбался, глядя в пустоту невидящим взглядом. В его полных соленой влаги глазах сначала отразился Боря Дуболом, заглянувший полюбоваться содеянным, потом Катька, потом нависший над краем раструб бетономешалки.

Эта глупая полуулыбка намертво отпечаталась в его посмертной маске толщиной в два с гаком метра.

ТАНЦЫ НАИВНЫХ МУХ

– У вас сигаретки не будет?

Прозвучавший из темноты вопрос застал прохожего врасплох. С трудом сохраняя равновесие, он повернулся на голос, причем тяжелая голова увлекла за собой все тело и развернула его, едва не опрокинув.

– Сигаретки не будет?

Прохожий различил перед собой двух пацанов. Они смотрели на него выжидающе из тени дерева. Смотрели самоуверенно и нагло, без тени приличествующего ситуации почтения. Так не просят, тем более у старших, тем более у незнакомых старших. Прохожий решил высказать этим молокососам несколько прописных истин. Он даже поднял поэтично руку, но вот язык подвел: заплелся, зацепился за нижние зубы.

– Ты-ы-э, – только и промычал прохожий, сам удивляясь, как может развести с трехсот граммов водки. Паленая была водка. Явно паленая…

Он не успел додумать про качество спиртных напитков, продающихся в привокзальных буфетах. Он не успел даже удивиться произошедшему в следующие несколько мгновений и отреагировал на первый толчок только тогда, когда уже лежал в жидком палисаднике, а быстрые шаги напавших на него стихали в ночи.

Смысл произошедшего доходил до пьяного медленно и порциями, как витаминная жижа просачивается сквозь сито соковыжималки. Сначала кто-то сильно толкнул его в спину, уронив на невоспитанных пацанов. Те подхватили его, ухватив за расстегнутую куртку, и довольно лихо принялись трясти, избавляя от бумажника и часов. Потом несколько ударов и падение в палисадник.

– Твою мать, – сказал пьяный негромко.

Интересно, что несколько секунд, проведенных на сырой пожухлой травке, освежили его голову так, как не освежает никакая шипучая таблетка. Сплюнув попавший на губы мусор, мужчина довольно бодро поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам, готовый к реваншу. Но след грабителей уже остыл.

Это придумал Сима. Нет, не грабить людей на темной улице – таких умников и до Симы имелось до чертиков. Сима первый предложил заняться этим лихим делом трем своим друзьям: Пуху, Марку и Лопате.

– Ничего сложного, – убеждал Сима с таким апломбом, словно регулярно занимался «гоп-стопом» последние десять лет и имел по нему взрослый разряд. Он вообще любитель убеждать, проталкивать свою точку зрения. Неважно, что эта точка вечно появлялась ниоткуда, а через минуту могла исчезнуть без следа. Важно, что сам Сима своей идеей загорался и пылал, норовя подпалить окружающих. Почти все Симины идеи вспыхивали на тему добыть денег разного рода быстрыми способами, и приятели, слушая, всегда знали, во что выльется его многословная речь.

– Садимся в метро, так? – излагал Сима свой план. – Уезжаем на другой конец Москвы. Например, в Кузьминки. Лучше всего по пятницам и субботам. В вагоне выбираем подходящего пьяного. Сходим за ним и ведем до первого темного двора. Кто-нибудь просит у него закурить. Или рубль. Или адрес. Он останавливается, лезет в карман или разевает варежку. Дальше налетаем, трясем по-быстрому и уматываем. Все! Риска никакого! Пьяный догнать нас не сможет, толком запомнить тоже. Менты его слушать не будут, пока не проспится, а когда он проспится, то вообще все забудет.

– Стремно, – сказал Пух, которому момент «уматывания» казался в предложенном плане особенно слабым звеном: бегал Пух, как колченогий табурет. Вернее сказать, кресло, потому как фигура Пуха напоминала что-то из мягкой мебели.

– А если нарвемся на какой-нибудь патруль? – осторожно поинтересовался Марк. Что еще мог сказать Марк! При его-то осмотрительности, осторожности и страсти все проверять. Крайне странно, что он успевал усесться на толчке раньше, чем в этом пропадала необходимость. Знаете, сколько времени уходит у Марка на то, чтобы развернуть макчикен? Лучше вам и не знать, потому что пока он проверит, не вытекает ли майонез, убедится, что не сыплется начинка, что перфорация находится там, где надо, нормальный человек успевает поесть, запить и уйти в кино на вечерний сеанс.

– Кстати, ничего стремного, – глубокомысленно сказал Лопата. – У меня батя как нажрется, так ни фига не соображает. И не помнит. Один раз телевизор в окно выкинул. А потом утром доматывался, зачем я это сделал. Понял? Ничего не помнил. Только моего батю, например, грабить без резона, потому что он пока все не пропьет, домой не подтянется.

– Выбирать надо хорошо одетых пьяных, – поспешил развить эту тему Сима, а заодно подбодрить своего первого союзника. – Это ты, Лопата, правильно сказал: многих и трогать нет смысла. А вот если человек одет в приличные шмотки, то у него всегда есть, что взять.

– Пьяные с деньгами ездят на такси, – встрял Марк. А что еще ждать от Марка? Вечно найдет тысячу отговорок, лишь бы отсидеться в стороне. – С таких, что на метро ездят, можно взять только мелочовку. А если сцапают – намотают как за обычное ограбление. Овчинка выделки не стоит.

– В Кузьминки не всякий таксист поедет, – пропуская реплику Марка мимо ушей, заметил Пух таким тоном, словно регулярно пользовался услугами частного транспорта. – Тем более если пьяный. Может не заплатить. Или наблевать в салоне. Удовольствия мало.

– Вот-вот! – еще больше воодушевился Сима. – Если поискать, то можно и нормального пьяного найти. Срубить денег…

– В Кузьминках состоятельные люди не живут. Они в центре живут, на Соколе, на Профсоюзной, – Марк опять полез со своим дегтем в Симину бочку меда. Что за урод в самом деле!

– Состоятельные! – зло передразнил Сима, не зная, чем крыть. – Слова какие умные!

– Живут, – сплюнув, сказал Лопата. – Не состоятельные, но с бабками. Я вон знаю хачика одного. Он в Кузьминках квартиру снимает. А сам торгует овощами на Таганке. Каждый вечер выручку забирает и везет к себе на квартиру.

– Во! – воспрянул духом Сима. – Слышали? Может, с этого хачика и начнем.

– Не, – Лопата помотал головой. – Он не пьет. И он боксер бывший. Мастер азербайджанского спорта. И меня он узнает – сто пудов.

– Ну ладно. Черт с ним. Но дело принципа! Люди возят бабки, так? И просто так ходят с деньгами. При этом бухают и едут на метро в разную глухомань. Там их можно трясти за здорово живешь!

За здорово живешь не получилось. Первый же выбранный для разбоя пьяный оказал неожиданно мощное сопротивление. Если бы Лопата не «подковал» мужика своим «гриндерсом», Пуху нипочем не убежать. А ведь мужик почти на карачках полз, с каждым столбом обнимался. Откуда только силы взялись? Симе глаз подбил, Лопате поддых сунул, Пуху куртку порвал.

Пух после первого дела здорово дергался, даже больше, чем Марк. Но Сима убедил его, натер уши, что первый блин всегда комом, а на новую куртку надо заработать.

Со вторым пьяным все прошло лучше, хотя выбирали его почти неделю. Потом дело наладилось и пошло почти конвейером. Выбирали жертву, отслеживали, налетали, шмонали. Все проходило гладко.

Правда, особенных доходов эти мероприятия не приносили. Марк как-то сподобился подсчитать, что за восемь последних грабежей приятели заработали неполных восемь тысяч на нос. Ну, не считая сигарет, зажигалок, ручек и прочей мелочи. Бумажники всегда выбрасывали, чтобы не спалиться. Часы тоже приходилось выбрасывать, потому что ничего примечательного не попадалось, а вот особых отметин на этих «котлах» было не считано. В общем, выходило по двести пятьдесят долларов на человека. Такая мелочовка, что Пух с Лопатой начали охладевать к этой теме даже без расчетов. Только Сима еще искрил, что бенгальский огонь, высказываясь в том смысле, что надо продолжать, потому как дело перспективное, многообещающее и верное.

– Нам должно повезти! – размахивал он руками. – Количество всегда переходит в качество. Это закон! Диалектика, понимаете?

– Диалектика не распространяется на тупиковые направления, – возражал Марк. – Сколько барханов ни разроешь, не найдешь ни одного эскимо – не тот температурный режим. Сколько пьяных нищих ни тряси – больше пяти штук за раз не вытрясти.

– Да?! – не сдавался Сима. – А на прошлой неделе смотрел новости? Старичок в электричке преставился. Таджик. Грязный такой, в засаленном халате. А при досмотре оказалось, что он весь обмотан поясами с баксами. Триста тысяч, понял? Следователи предполагают, что это наркокурьер, вез выручку на родину.

– Неужели? – передразнил Марк. – А следователи ненароком не предполагают, где будет проезжать следующий курьер и сколько повезет? Такого дедушку я бы встретил с удовольствием!

– Странно, что менты просто не забрали эти пояса себе на память, – заметил Пух. – Я бы на их месте так и сделал бы. Триста штук…

– Видать, много народу собралось в электричке, – хмыкнул Лопата. – Не получилось зажать.

– А сколько бы ни было! – оживился Пух. – Денег-то много! На всех хватило бы. Триста тысяч? А сколько там народу было? Сто человек? По три тысячи каждому – и разбежались бы!

– Как ты себе это представляешь? – легко переключился на новую тему Марк. – Народ берет труп, строем высаживается на платформу, потом начинает потрошить этот вонючий сейф на отказавших ножках, складывать купюры, считать, громко объявлять результаты и долю каждого присутствующего? Что-то мне подсказывает, что толпа может внезапно вырасти…

– Пожалуй! – одобрительно хохотнул Лопата. – Желающих подбавится.

– Менты могли спокойно забрать труп в морг, а там уж все дела обстряпать, – мрачно сказал Сима, которого перспективы чужого обогащения волновали пренебрежительно мало. – По крайней мере указать в протоколе не триста тысяч, а тридцать. Или три. Или триста монгольских тугриков.

– Так, может, они так и сделали? – предложил Пух. – Сняли с таджика три миллиона, сдали триста штук. И премию получили, и старость обеспечили. Сильно?

– Да, одним ударом… – Лопата с чувством взмахнул кулачищем. – Одни постовыми десять лет топчутся, а эти небось уже в отставку навострились.

– Вот я и говорю! – вдруг ожил, осененный новой идеей Сима. – Сегодня нам не повезло, завтра не повезло, а потом вдруг – бац! – и три миллиона! Тогда сразу и чай, и кофе, и потанцуем!

– А долго ждать, пока повезет? – с притворно глупым выражением спросил Лопата. Вообще-то Лопате не требовалось усилий, чтобы состроить такое выражение. Положа руку на сердце, ему вообще никаких усилий для этого не требовалось: все, что полагается, уже отпечатано у него на лбу большими печатными буквами. Но сам Лопата об этом не догадывался, и никто из друзей не решался его просветить, потому что недостаток мозгов Лопаты с лихвой компенсировался мышечной массой.

– Как фишка ляжет, – развел руками Сима, но так развел, что всем ясно: он готов ждать удачу и считает это ожидание вполне оправданным. Сима подцепил новую великую цель и теперь попрет к ней, что капитан Гаттерас к Северному полюсу.

– А если не повезет, то раньше миллиона нарвемся на самбиста. Или бегуна, – тоскливо молвил Пух. – Побьют, как мух, и…

– И вероятность такого печального исхода куда выше, чем шанс затусоваться с глупым наркокурьером, – подхватил Марк. – Грабить нищих – идиотизм. Тут овчинка выделки не стоит, как я уже говорил. Грабить надо богатых. Богатые в конце концов меньше расстроятся по этому поводу и, может быть, даже в ментуру не побегут.

– Правильно! Богатых грабить выгоднее. Вот батя мой сначала работал на шеститоннике, а теперь пересел на фуру. Рейс один, а груза прорва. А платят все равно за тонны.

– Давайте грабить богатых! – взорвался от этого пустопорожнего трепа Сима. – Добудем автомат, пару пистолетов, маски, каски. Давайте ворвемся в банк, в музей, в ювелирный магазин! Не вопрос! Я хоть сейчас. Только если вы сейчас дрейфите по-черному, то что будет, когда мы подойдем к настоящему охраннику? Обделаетесь и попадаете в обморок?

– А чего сразу банк? – насторожился Пух, который и не скрывал, что дрейфит насчет банка.

– А ты как думал?! Или продолжать наше дело, или искать более резкие варианты. Если, конечно, ты не решил пожить на стипендию или идти цемент месить наперегонки с разными там беженцами. Или ты хочешь, чтобы пьяные миллионеры начали поголовно ездить в метро? Причем, на конечные станции?

– А почему обязательно метро? – задумчиво спросил Пух.

– А что тогда? Троллейбус? Трамвай?

– Лифт.

– Что?

– Лифт. В метро богатые люди не ездят. По подворотням не шляются. Но лифтом-то пользуются все. Нам достаточно засесть в каком-нибудь доме из дорогих и ждать, пока появится подходящий объект. Встанем на лестнице, будем смотреть в окно.

– В таких домах обычно домофоны или консьержки, – покачал головой Марк.

– Нам вполне подойдет домофон. В такой подъезд пройти не вопрос. Просто дождемся, пока кто-то будет выходить. В крайнем случае, наберем первый попавшийся номер и скажем, что мы… мм… лифтеры! Пусть откроют!

– А если не откроют?

– Пойдем к следующему подъезду! Подъездов много…

– Точно! – Сима легко занялся этой новой идеей. – Перехватываем кабину, влетаем, месим клиента, шмонаем и уносим ноги. А потом идем в другой подъезд! Круто, Пух! Вот это настоящее дело!

– А я не вижу разницы, – наморщил переносицу Марк. – Результат будет тот же. Во-первых, неизвестно, есть ли у человека в карманах бабки. Может, он на минутку вышел в булочную и взял с собой ровно двадцать два рубля. А еще кислее, если у него не окажется наличных. Эти сволочи богатые предпочитают использовать кредитные карточки и прочую современную дрянь. Мы приходим к тому же, с чего начали. Надо не искать подходящего олуха в подходящем месте, а искать деньги и тогда уже придумывать, как их взять.

– Теоретик ты вшивый! – окрысился Сима. – Только тошнишь с утра до вечера, а своего ничего не предлагаешь. Ни разу ведь не предложил!

– Ты зато много предлагаешь. Предлагаешь, а потом сам удивляешься! – парировал Марк.

– Стойте! – Лопата жестом рефери протянул меж ссорящихся свои длинные руки с кулаками на концах. – Стойте, блин, лаяться! Я знаю, где деньги ловить!

Нечасто Лопата баловал друзей заявлениями, начинающимися со слов «я знаю» или «я придумал». Сплюнуть неодобрительно или кивнуть – это пожалуйста, но таких подвигов, как сольное интеллектуальное творчество, за ним не водилось. Так что все смолкли.

– Я знаю, блин, где можно брать бабки! – повторил Лопата радостно.

– Ну?

– У меня тетка есть на «Беговой». И там, в соседнем доме живут две… – Лопата смущенно поскреб переносицу. – Короче, две телки с Украины. Они это… ну за бабки… объявления в газете и…

– Проститутки, – с покровительственной усмешкой подсказал Сима.

– Ну! Я ж так и сказал! – ненатурально возмутился Лопата и продолжал. – Они в пятиэтажке живут. Подъезд как раз напротив теткиного. Ни тебе домофонов, ни тебе консьержек, ни хрена вообще. А я, короче, был там неделю назад, и тетка все в окно зырила и матери моей говорила, что вон, мол, опять мужик пошел. Ну, в смысле, что мужики нынче никудышные, а девки – совсем шалавы…

– Ты проституток предлагаешь грабануть? – Сима прервал этот поток подробностей конкретным вопросом. – Так я полагаю, там охрана или еще какая-нибудь заморочка. Не дураки ведь…

– При чем тут… эти? Я предлагаю тряхануть кого-нибудь из мужиков. Соображаете? Эти-то точно при бабках, так? И при наличных. Не чек же они там, блин, выписывать будут?

– Не чек…

– Ну! Так как вам такой расклад? Садимся в теткин подъезд и зырим, кто подвалит. Если не качек, то полный вперед!

– Ага! – Пух скривился. – А если тебя узнают? Сделают из тебя котлету по-киевски, и ты нас вместо гарнира всех пересчитаешь.

– Да кто узнает?! Я там бываю раз в полгода. И я неделю бриться не буду. И шапку натяну. И…

– Рожу гуталином намажешь?

– Пошел ты!

– Это сильная мысль, пацаны, – медленно произнес Марк, молчавший все это время. – Если с первым типом выгорит, можно вычислять такие квартиры по объявлениям и работать. Это же почти наводка! Тут попахивает наличкой. И клиент специфический: не всякий признается, что ходил по телкам, да еще и попал на такую карусель.

– Ага! Карусель. А как вы из подъезда будете ноги уносить? – неожиданно Сима встал в оппозицию новому плану. Главным образом потому, что не успел поучаствовать в его разработке, а выглядеть атаманом для парня было даже важнее, чем зарабатывать легкие деньги. – Двух шагов не сделаем, как он поднимет шухер и дернется в погоню. Или вы их мочить собираетесь?

Все задумались. Убегать из подъезда, конечно, труднее, чем рассыпаться по темной улице. Опять же, на узкой лестнице может обостриться конкуренция за право убегать первым, а не слушать за спиной шумное дыхание ограбленного.

– Можно огреть… чем-нибудь, – неуверенно предложил Лопата.

– Чем, например?

– Ну… палкой. Битой бейсбольной. По голове.

– По голове? – типа удивился Пух. – Неожиданное решение.

– Ты, Лопата, киношек насмотрелся? – ядовито поинтересовался Сима. – Ты думаешь, так просто оглушить человека? Можно его только разозлить. А можно череп сломать на фиг. Тогда труба дело. Тогда он уже не станет раздумывать, вызывать ментов или не вызывать. А менты не станут думать, искать нас или нет.

– А если газом? Из газового баллончика? – предложил Пух.

– Ага. И все там поляжем, – Сима вошел во вкус, обнаружив в роли критика определенные прелести. – Поползем на ощупь. Наперегонки. И грабить придется на ощупь. Или ты предлагаешь в противогазах идти?

Все опять задумались. Первым придумал Марк:

– Не надо никаких противогазов. И бить не будем. Достанем ножи, обшмонаем по-быстрому. А потом брызнем из баллончика и свалим. Он будет спокойно ждать, пока мы уберем ножи, чтобы потом, как ты говоришь, поднять шухер…

– А мы ему: пшик! – потер руки Лопата, вполне довольный, что его план принят.

Пацаны оживились, обсуждая мелкие детали и распределяя роли.

– Только не получится перехватить его сразу, – огорченно покачал головой Пух.

– С какого «сразу»?

– Ну до того, как он… Ну, в квартиру войдет.

– Ничего, подождем!

– Подождать-то подождем, только ведь обратно он выйдет… с меньшим количеством денег.

– Это да.

– Зато на выходе брать его будет проще. Он будет весь такой расслабленный… – подбодрил товарищей Сима.

– Ты-то откуда знаешь? – тотчас переспросил скорый на подколку Марк.

Все заржали.

Первый мужик не подошел на роль жертвы. Во-первых, мужиков было два. Во-вторых, вид у этой парочки был такой бандитский, что грабить их было бы святотатством.

– Эти могут и без бабок приехать, – прокомментировал ситуацию Сима. – Может, это даже их крыша.

– Или наоборот, – добавил Пух.

Никто не понял, какой-такой «наоборот» он имел в виду, но никто не переспросил, потому что нервы у всех были внатяг, и головы работали в другом направлении. Как ни крути, а предстояло настоящее дело. Это уже не пьяных чесать; настоящий грабеж, «скачок».

Бандитская парочка появилась часа через два. Кстати, нельзя было сказать, что выглядели эти широкоплечие мужики излишне расслабленными, так что все четверо налетчиков поздравили друг друга с тем, что пропустили их без боя.

Примерно еще час прошел в бесплодном ожидании.

Затем прямо к подъезду подъехало такси, из которого вышел невысокий щуплый мужчина в дорогущем кожаном плаще и каком-то фантастического цвета кашне.

– Во! – Сима толкнул стоявшего рядом Пуха в бок. – То, что надо! Такие педики всегда при бабках, и если им пригрозить, то отдадут все без звука.

– Педики к проституткам не ходят, – потирая ребра, недовольно ответил Пух. – На то они и педики.

– В любом случае, – вставил слово Марк, – любопытна такая осведомленность Симы в жизни педиков. Откуда такие познания, приятель?

Все опять заржали. Все, кроме Симы.

– Сейчас он пойдет обратно, тогда и посмотрим, кто педик, а кто нет, – он с самым пиратским видом извлек из кармана нож-бабочку, эффектно крутанул ее между пальцев, закрыл и убрал обратно.

– Если не педик, то выйдет не сейчас. Минимум через час, – Марк оставил за собой последнее слово, а заодно перевел разговор в менее скользкую плоскость.

Он вышел через полтора часа. Расправив кашне, взглянул презрительно на двух охламонов, смоливших у мусоропровода дешевый табак. Спустился на один пролет и увидел еще двоих. Человек бывалый, мужик в плаще просек ситуацию на несколько мгновений раньше, чем грабители двинулись на него, только мгновения эти не дали ему никакого преимущества, потому что деваться было некуда.

Два ножа высунули стальные языки ему навстречу. Еще два щелкнули за спиной.

Человек поднял руки в перчатках тончайшей кожи. Он заговорил раньше, чем Сима и Пух приблизились к нему вплотную:

– Спокойно! Спокойно, ребята! Вы меня грабить собрались, я правильно понимаю?

В вопросе не прозвучало ни насмешки, ни неудовольствия. Бесстрастный вопрос делового человека. Вроде как «хотите приобрести?» или «интересует эта вещь?».

– Точно! – усмехнулся Пух.

– Напрасно. Но если вы настаиваете… – мужчина ловко выхватил из внутреннего кармана длинный змеиной расцветки бумажник. Не снимая перчаток, он раскрыл его, демонстрируя содержимое. – Кредитки и права вам, я полагаю, не пригодятся? Как и сам лопатник? Все равно выбросите, так что я оставлю его у себя. Это подарок одной…

– Бабки гони! – надвинувшийся сзади Марк напомнил разговорчивой жертве о цели встречи.

– Если настаиваете, – согласно кивнул тот и достал из нескольких отделений наличность. – Пожалуйста. Шесть тысяч рублей, две триста двадцать пять долларов и двадцать английских фунтов. Сувенирная купюра, но вам ведь все равно? Кому отдать?

Лопата был в восторге от такой покладистости. А вот остальные трое нервничали все больше и больше. В таком поведении незнакомца им мнился какой-то подвох. Не может нормальный человек взять и так запросто расстаться со своими кровными. Какой бы ерундой ни была для него потерянная сумма.

Сима молча протянул руку и взял добычу. Интуиция подсказывала ему, что пора сматываться. Не иначе в кармане этого странного дяди включен мобильник или другое какое устройство, и уже мчатся к этому дому телохранители.