Текст книги "Власть Крови"

Автор книги: Динара Касмасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

   – А я уж подумала, что ваша вторая профессия – историк, – Полли села на стул и стала листать вторую книгу, "Магию заклинаний". – А в этой библиотеке, может, и не такие старые, но тоже есть редкие книги. Но не из-за этого же её спрятала бабушка. Она хотела сохранить их существование в тайне, как и существование каморки.

  – Если вы не возражаете, я возьму эту книгу к себе полистать, – сказал МакКин, беря "Магию существ".

  МакКин с книгой в руках остановился на пороге комнаты, задумавшись о чем-то:

  – Я все не могу понять, что объединяет убийство министра и исчезновение Хелен де Мобрей. Допустим, я прав, и министру в своей охоте на ведьм посчастливилось разгадать их некий замысел. А значит, узнав, что он нашел, мы поймем и зачем им сестра Арчибальда, и где она находится.

  – А может, эти два преступления никак не связаны между собой.

  МакКин отрицательно покачал головой, видимо, даже не сомневаясь в своих предположениях, и сказал:

  – Нам нужно скорее узнать, чем занимался министр.

  МакКин ушел, а Полли осталась в библиотеке читать книгу заклинаний. Читать было тяжело из-за старинного языка и непонятных слов. Но хотя многое было непонятно, Полли так и хотелось разом проглотить ее, чтобы быстрей ознакомиться со всем, что там написано. Книга была собранием магических рецептов. Как заставить человека говорить правду или где найти цижорный первоцвет. Некоторые вещи были настолько жуткие, что мороз бежал по спине. Например, в книге давалось аж пять рецептов, как превратить в пыль человека. Прошло часа четыре, а Полли смогла прочесть десятую часть книги, хотя некоторые рецепты она пропускала из-за их ужасности, а некоторые из-за их непонятности. Полли, посмотрев на часы, увидела, что чуть не опоздала к ужину. Только сейчас она почувствовала, насколько голодна.

  Она отнесла книгу в свою спальню, положила её в прикроватный сундук, на ворох ненужного белья, и закрыла сундук на ключ. Полли спустилась в столовую, где дядя и МакКин уже сидели за столом.

  Зазвенел дверной колокольчик и служанка вместо супа принесла письмо. Полли извинилась и взяла письмо, но, к её огорчению, это было письмо не от Чарльза, а от Сьюзен. Хотя она и сама не смогла бы сказать, на что она рассчитывала, ожидая письма от Чарльза, но разочарование затопило её сердце. Полли наскоро проглядела веселую и пустую болтовню подруги и, заметив вдруг имя Уолтера, вернулась и внимательней прочитала середину письма "... Меня ужасно глубоко тронул твой рассказ. Жаль, меня там не было, я бы все прямо высказала этой миссис Грепфрейт... Я так хочу с тобой повидаться и поговорить... И если завтра у тебя будет время заглянуть к нам на чашечку чаю, я была бы очень, очень рада! (Только, кажется, завтра днем обещала еще зайти миссис Снодберел, но она дама не очень-то разговорчивая, так что надолго не задержится.) И как жаль, что я не могу познакомиться с Уолтером, хотелось бы знать, что это за человек, из-за которого ты так разнервничалась. Может, потом ты как-нибудь устроишь эту встречу?.."

  Полли приступила к обеду, но не замечала, ни что ест, ни о чем говорят дядя с МакКином. Она мучилась между выбором – сообщать или нет МакКину, что у Сьюзен в гостях будет вдова министра. Если сообщить, то придется с собой взять и МакКина, а значит, с подругой поговорить не удастся. А если не сообщать МакКину, то другого шанса поговорить с вдовой министра у них может и не быть.

  – Полли, ты чем-то расстроена? – спросил её дядя.

  Полли, очнувшись от размышлений, сказала:

  – Я получила письмо от Сьюзен.

  – Что-то случилось? – спросил дядя, подливая себе супа в тарелку.

  – Сьюзен приглашает меня на чай.

  – Но это ведь хорошо, – заметил дядя.

  – Даже очень! – Полли наконец приняла решение и сказала: – Ведь там меня ждет еще одна хорошая собеседница – миссис Снодберел.

  – О, – сказал дядя, – вдова министра, мы, кажется, с ней встречались на балу у миссис Брукс.

  А Рик МакКин аж подпрыгнул от радости:

  – Отличная новость, наконец-то у меня будет возможность поговорить с министершей, которая, кстати, даже с детективами полиции не говорит об убийстве! О простите, – одернул себя МакКин, увидев, что мистер Бригстоун удивленно уставился на него.

  – Но вас ведь никто на чай не звал, – возмущенно сказал дядя.

  – Но Сьюзен не против будет, если я приду со своим другом, не детективом, – подчеркнула Полли. – Как будто вы просто составляете мне компанию.

  – Это будет сложно – вести допрос, чтобы никто этого не заметил, – вздохнул МакКин.

  – А вы уж постарайтесь, – строго сказала Полли. – Не нужно, чтобы все знали, что мы расследуем это дело.

  – МЫ? – удивленно вскинул брови дядя.

  – Я хотела сказать вы, – Полли было бы неловко сообщать дяде, что она является компаньоном МакКина в расследовании. – Итак, – допивая чай, сказала Полли МакКину, – завтра, ровно в пять часов, прошу вас быть готовым к визиту к миссис Сьюзен Брукс.

  – Договорились, – МакКин сиял от представившейся вдруг возможности порасспросить министерскую вдову.

  – Гости – это замечательно, – улыбнулся дядя. – А прозябать дома уж оставьте нам, старикам.

  А после обеда Полли направилась в Лондонскую библиотеку. Ей хотелось знать, кем на самом деле является незнакомец в маске. После долгих поисков ей удалось найти старинный манускрипт, где говорилось об ассасинах более подробно. И вдруг на одном листе она увидела рисунок – кошачью мордочку. Как гласила подпись, это был «знак темного кота», принадлежавший самому тайному клану из ассасинов – «Комурам». Далее было упомянуто, что данная информация взята из другого документа, монастырской книги 12 века.

  – Все-таки он из клана убийц, – вздохнула печально Полли, – как жаль. И теперь на убийство в поезде претендует, да еще весьма серьезно и непоколебимо, тот самый джентльмен в маске.

  А когда она вернулась домой, её ждал огромный букет алых роз. Полли вся засияла, но опять её надежды обманулись, действительность была просто ужасной. Этот букет оказался от Уолтера, и в записке, вложенной в розы, говорилось: «Я вернулся в Англию ради вас. Я отчаянно люблю вас! И пусть вы еще не готовы ответить на тот самый вопрос, который я вам задал в саду капитана Грепфрейта, я готов ждать».

  Благодаря этой коротенькой записке день закончился еще хуже, чем могла предположить Полли.

  Глава 9

  Когда Мелисса Морро зашла в пансион, она сразу почувствовала что-то неладное, но не смогла понять, в чем дело. Было слишком тихо, и в этой тишине, казалось, таится нечто зловещее. Подходя к крыльцу, она видела через окно, что постояльцы уже отужинали, но из столовой еще не ушли. Мелисса поняла, что к ужину она опоздала. Подопытный попался слишком уж неразговорчивый, поэтому сегодня не придется столоваться со всеми и терпеть косые взгляды некоторых постояльцев. Зайдя в дом, она остановилась в коридоре, продолжая прислушиваться. Тишину прерывало недоброе шуршание голосов. Старуха знала, что нужно делать, чтобы понять, доверять ли своему страху или нет – нужно идти навстречу, чтобы заглянуть в глаза кошмару, каким бы он отвратительным или болезненным не был. А сейчас самый главный страх её был быть пойманной полицией. Второй раз они не будут так наивны и прикуют её цепями, и тогда она не сможет сотворить заклинание, а графиня... станет ли она её спасать?

  Хотя можно было бы обойтись ужином на кухне, но Мелисса заставила себя пойти в столовую. Хозяйка, постояльцы и даже сынишка кухарки склонились над пустым столом, на котором был разложен похожий на разворот газеты серый лист. Старуха сразу поняла, откуда он: конечно же, из полицейского участка. Даже от двери был виден её нарисованный портрет, крупным шрифтом под ним было написано: "РАЗЫСКИВАЕТСЯ УБИЙЦА!"

  А над опешившими и удивленными людьми гордо возвышался мистер Хобсон. Он всем своим видом говорил: видите, видите, что я нашел! Каково, а!

  – Мразь, иуда, – выплюнула гневно Мелисса, сверля ненавидящим взглядом ростовщика.

  Все вздрогнули и испуганно глянули на старуху.

  – Хватайте её! – крикнул Хобсон и первый кинулся к двери, у которой стояла старуха.

  Давать деру Мелисса Морро умела хорошо, чем она и занималась всю свою жизнь. Она сорвалась с места и кинулась обратно в холл. Но входная дверь распахнулась сама и в нее вошли полицейские. Старуха юркнула в боковую дверь, что вела на кухню, и, оттолкнув расставлявшую посуду кухарку, выбежала через черный ход.

  Она слышала и топот и крики полицейских, но не давала себе даже и секунды, чтобы обернуться и посмотреть, насколько далеки её преследователи. Ей повезло, что вечерний туман стал заволакивать улочки. И хотя полиция висела на хвосте, скрыться оказалось не так сложно. Эти улочки Мелисса знала очень хорошо. Оставалось только отсидеться где-нибудь в брошенном доме и тихо уйти.

  Но злоба на предателя, кипевшая в ней, заставила её через некоторое время опять вернуться к съемному дому. Полиция уже уехала, в гостиной по-прежнему горели все лампы: несмотря на поздний час, жильцы и не думали расходиться по своим комнатам. Они, видимо, всё обсуждали случившееся, пытаясь осознать, что все это время жили бок о бок с убийцей, и ели из тех же тарелок, что и она!

  В коридорном оконце мелькнуло две тени, потом скрипнула дверь.

  – Если бы не вы, страшно подумать, что могло произойти! Какому ужасу мы подвергались! – щебетала хозяйка. – Благодаря вашему мужеству, мистер Хобсон, и наблюдательности, мы все остались живы.

  – Кто-то же должен избавлять общество от всяких гадов, – хмыкнул ростовщик.

  Старуха сжала рукоять стилета и прошептала:

  – И я это сделаю, будьте уверены.

  Хозяйка еще раз попрощалась с ростовщиком, тот что-то буркнул в ответ, и наконец спустившись с крыльца, зашагал по тротуару. Он еще смел насвистывать веселенький мотивчик, он был явно довольный собой. Несмотря на туман и плохое освещение, шагал он быстро, опираясь на трость.

  Лишь только извозчик скрылся за углом и улица стала совсем пустынной, Мелисса кинулась на ростовщика и всадила кинжал в спину прямо между лопатками. Мистер Хобсон вскрикнул, дернулся, развернулся, чтобы ответить обидчику, но смог лишь прохрипеть: "Дьявол!" и рухнул на землю. Старуха выдернула из его спины кинжал и пнула тело ростовщика в канаву.

  – Ты не ошибся, – сказала старуха презрительно. Она торжествующе глядела на хрипевшего в смертной агонии ростовщика. – Дьявол, не больше и не меньше.

  Она зашагала от него и не успела еще скрыться в проулке, как ростовщик, издав последний вздох, затих навсегда.

  В дом графини она зашла с черного хода. Вбежала по винтовой лестнице. На втором этаже столкнулась со служанкой, служанка смерила старуху презрительным взглядом.

  – Где графиня? – резко спросила Мелисса.

  Служанка покосилась на свежие брызги крови на правом рукаве старухи и, как-то сжавшись, проговорила:

  -У себя в комнате. Но...

  Мелиссе некогда было слушать от простой служанки, хотя и из их ведьмовского числа, возражения. Она уже была у спальни графини. И все же, несмотря на то, что графиня была моложе и не так магически сильна, как должна была быть старшая мортрия, старуха постучала в дверь, и только когда услышала короткое "Да", вошла.

  Графиня сидела за туалетным столиком спиной ко входу. Она наносила на лицо тягучий белый крем.

  – Вы знаете, что за вами следят? – сказала графиня.

  – Я была осторожна, когда шла сюда, – ответила старуха, продолжая оставаться у двери. Непонятно почему, но графиня наводила на неё страх.

  – Я говорю не о полиции, – лениво произнесла графиня, – а о третьей из нас.

  – Этого не может быть. Она давно умерла, – проговорила Мелисса.

  – И все-таки нам мешают. За нами следят. Точнее за тобой. Твои глупые промашки, – графиня начала повышать голос, – и бессмысленные, как сегодняшнее убийство, дела, сорвут весь наш план! – взвизгнула под конец графиня.

  Мелисса сжалась. Ей, конечно, хотелось ответить графине, мол, вся грязная работа на мне, тогда как вы, нежась в шелках, всего лишь опутываете интригами пару глупых дамочек. Но графиня была преемницей самого Витольда Грабоски. Да и иначе роли было не распределить, старуха это знала и потому продолжала молчать.

  – Начинай заметать следы. Подчисти в лаборатории, – приказала графиня.

  – А как же подопытная? – спросила старуха.

  – Разве мы не убедились, что она ни на что не годна? Так что устрой ей с утра пораньше солнечные ванны.

  Старуха вздрогнула. Она не была против убийств, но во всем должен быть смысл. А убийство Мобрей казалось ей излишне жестоким. Но Мелисса и так чувствовала себя виноватой перед графиней и перечить ей не могла.

  Графиня вытирала руки от крема, разглядывая свои безупречные ногти.

  – Вы думаете, Эби жива? – тихо спросила старуха. Как бы ей хотелось, чтобы она была жива, но еще больше она этого страшилась, так как Эби никогда не позволила бы свершить то, что они с графиней задумали.

  – Может, это и не она, – вздохнула графиня. – Я не вижу лица, а знаю что это одна из нас. Разве ты не чувствуешь, что нас опять трое? – графиня наполовину повернулась к старухе и той стал виден её профиль, идеальной красоты молодое лицо и рыжие кудри, оттеняющее бледную, молочной белизны кожу.

  – Преемница Эби? – удивилась Мелисса.

  Графиня молча отвернулась обратно к столику. Старуха понимала, что даже у графини нет на это ответа.

  – А с полицией я разберусь, – сказала графиня. – Они забудут о тебе и сами найдут другой след.

  Старуха восхищенно глядела в спину графини. Нужно быть поистине преемницей Витольда, чтобы суметь воздействовать на умы людей.

  – Но это временно, – добавила графиня. – У тебя будет неделя. А потом они вновь вспомнят о тебе.

  Глава 10

  После завтрака МакКин рассказал Полли новости, которые он доставил только что из полицейского участка.

  – У меня для вас две ужасные новости. Одна печальней другой, – заявил МакКин.

  – Кто-то умер? – скуксилась Полли, готовясь услышать нечто нехорошее.

  – Да, и уже давно. Так вот. Вашу Мэри Смит все-таки нашли.

  – Ох, – вздохнула Полли, – а я в тайне надеялась, что она просто сошла где-нибудь на полустанке.

  – К сожалению, нет, её нашли под мостом. Её скинули с поезда, но прежде она была обескровлена.

  – Это сделал граф! – сверкнула глазами Полли.

  – Полиция тоже почти в этом уверена. Ведь наконец-то пришли сведения о графе Хидеже.

  – Первый убийца на селе? – хмуро пошутила Полли.

  – Именно. Только не на селе, а в Париже. За ним числятся с десяток убийств. Но прежде чем все поняли, что это совершил он, граф спокойно продолжал развлекаться в высшем свете Парижа. Его связи и знакомства были просто ошеломительными, одним словом, все сливки общества, включая королевский двор. Но он совершил одну промашку, и полиция пошла по его следу. Тогда он сбежал сюда. Но, к счастью, поистине богом направленная рука сразила его.

  – Вы считаете, что того, кто отсек голову графу, стоит поблагодарить? – спросила Полли. И перед её глазами всплыл образ человека в маске и его хитрые раскосые зеленые глаза.

  МакКин не успел ответить Полли, дворецкий принес ему письмо. МакКин, развернув конверт, вытащил короткую записку.

  – Помните, – сказал он Полли, – я говорил, что напишу письмо своему другу доктору Хтоку? Так вот, он мне прислал ответ. Что сегодня будет по делам в Лондоне и заедет, чтобы поговорить и вручить записи своих наблюдений.

  – Хорошо, – сказала Полли, она краем ухом услышала, о чем говорит МакКин, но продолжала думать о своем. Она думала о графе и его бедной жертве.

  МакКин все утро спрашивал, не пора ли им ехать в гости к Сьюзен. И наконец-то после обеда Полли согласилась, что действительно, пора.

  Полли и МакКин приехали к Сьюзен. Сегодня там было совсем тихо. Дворецкий проводил их в гостиную, и Сьюзен с радостью кинулась к Полли, будто не видела её сто лет, и тут же зашептала:

  – Ты все-таки затащила ко мне мистера Фицроя? Он и вправду красив! Не понимаю твоего отчаянья.

  – Это не он, – прошептала в ответ Полли.

   Сьюзен расстроено поглядела на МакКина. Полли, наконец, представила его Сьюзен, её мужу герцогу Гарри Бруксу и их гостье – миссис Снодберел. Сьюзен при слове "детектив" скуксилась еще больше. А МакКин при виде пожилой дамы просиял, но это заметила лишь Полли. Сьюзен представила ему графиню:

  – Вдова, леди Кэтрин де Снодберел.

  Полли и МакКин выразили ей соболезнование.

  – Теперь всё будет по-другому, – вздохнула графиня Кэтрин де Снодберел, – мало кто знал, но мой муж был не просто чиновником.

  – Хотя законы он умел издать вовремя и вовремя обратиться к парламенту, – сказал со значением мистер Брукс.

  – Какой же он был? – МакКин спросил с таким интересом, что старая графиня была даже немного польщена.

  – Он ратовал за добродетель и христианскую чистоту. Даже за слугами следил, исправно ли они посещают церковь.

  – Преподобный Грюгель был, кажется, его другом? – спросил МакКин.

  – Да, в последнее время они часто обсуждали, как вернуть в государстве религию на прежний уровень. Ведь столько стало неверующих и столько... – графиня замолчала, задумавшись. – Впрочем, мне это немножко стало надоедать. Эти бесконечные выступления против ведьм и иноверцев в последнее время звучали все резче, он стал перегибать палку, многие друзья из-за этого отвернулись от него. Он сам стал одержимым, только своей идеей... Но, довольно, я слишком углубилась в воспоминания. Вы, мисс Бригстоун, кажется, прибыли недавно из Индии?

  Полли ответила утвердительно, и ей в который раз пришлось рассказывать об Индии, о летней ужасающей жаре и муссонах.

  – Да, так все о ней отзываются, – кивнула графиня. – Вот над чем нужно подумать нашим государственным мужам, – она обратила взор на Гарри Брукса, – к чему нам эта далекая колония? По-моему, надо умерить пыл захватничества, неужели ради слоновой кости, жемчугов и дешевого хлопка наша страна будет угнетать ни в чем неповинных людей?! Во всем этом я вижу лишь грязный грабеж, глупость и расточительство человеческих жизней.

  Пока графиня и муж Сьюзен спорили о правильном проведении политики в Восточной Азии – точнее, Гарри Брукс лишь пытался спорить, так как графиня на все его аргументы давала многословный отпор – а МакКин все пытался выведать, что бы на это сказал умерший министр, Сьюзен отвела Полли к окну, будто под предлогом показать по-новому разбитые клумбы, а сама завела разговор об Уолтере.

  – Я подумала, – сказала Сьюзен, – но только не прими это за наставленничество, но мне кажется, если ты прямо скажешь Уолтеру, что тяготишься его навязчивым ухаживанием и...

  – Вчера он прислал мне розы, – вздохнула печально Полли.

  – А я о чем! Ты должна ему сказать, что не испытываешь ответных чувств. Вот и все.

  "Как будто это так легко, – огорченно подумала Полли".

  А Сьюзен уже начала расспрашивать о Чарльзе. Но Полли остановила её, сказав, что, наверное, у них с Чарльзом слишком разные характеры, без спора они даже поговорить друг с другом не могут.

  – Но это не так! – возмущенно воскликнула Сьюзен, МакКин обернулся в их сторону. – Я видела, он был очарован тобой, и вы премило беседовали, словно старые знакомые. Я знаю, дело не в разговорах и не в характерах, – Сьюзен прищурилась. – Думаю, он просто не отвечает на письмо! И ты сразу разуверилась и придумала глупую отговорку.

  – Ты прям всевидица, – улыбнулась Полли.

  – Он просто занят, при таком-то огромном состоянии одних писем управляющим полдня писать. А потом тебе надо бывать больше на приемах. Кстати, у меня просто потрясающие новости! Гарри пообещал мне, что порекомендует меня в фаворитки королевы – прошлым месяцем я была на королевском балу и очень понравилась королеве Виктории. Она даже отметила мое изящество.

  – Это замечательно, – с восторгом сказала Полли, хотя ей было одинаково приятно, получила подруга комплимент от королевы или от кого-то еще.

  – Да, но есть еще лучше новость. Вчера Гарри сообщил мне, что одна из фавориток серьезно больна. Вообще-то, ходят слухи, что её отравили, но я этому не верю. Так вот теперь ищут на её место новую кандидатуру. Может, это буду я? – Сьюзен мечтательно и уныло вздохнула.

  Они с Полли вернулись в центр гостиной и сели на диванчик. Полли краем ухом слушала разговор, происходивший между министершей и МакКином, и удивлялась, почему МакКин не задает самый важный вопрос – а потому поспешила задать его сама, лишь только в разговоре наступила пауза.

  – Кажется, министр интересовался итальянским искусством?

  – О, да. Вы тоже об этом слышали? Если честно, это стало его наваждением, он оббегал всех коллекционеров, собрал столько каталогов о музеях, – министерша возвела глаза к потолку.

  – Видимо он хотел что-то приобрести? – подоспел МакКин.

  – Вы угадали, молодой человек. Он хотел во чтобы то не стало приобрести...

  "Паоло Веронезе, – подумала Полли, – вспоминая закладку, лежавшую именно в книге об этом художнике".

   – ...Веронезе, – подтвердила мысли Полли вдова. – На самом деле не очень приятная картина. Тяжеловат сюжет. Граф даже смог о чем-то договориться с владельцем, это было как раз накануне его смерти.

  – А какую именно картину он хотел приобрести? – спросил МакКин.

  – Вы меня извините, – насупилась министерша, – но у меня такое чувство, будто я нахожусь в полицейском участке.

  – Простите, – сказал МакКин. – Это, наверное, оттого, что, как детектив, я по-другому разучился вести разговор.

  – Так нужно же стараться не быть таким докучным, – вскинула брови министерша.

  – А я очень люблю итальянскую живопись, – почти правдиво отозвалась Полли, она вдруг вспомнила свой первый разговор с министром, когда при упоминании об итальянской выставке он засуетился и быстро сбежал, как раз вот из этой самой гостиной. И Полли решила потянуть за эту ниточку. – Жаль только, что я сама не успела сходить на итальянскую выставку.

  – Вам повезло, – опять оживилась министерша, – она будет выставляться еще один день.

  – О, вы тоже следите за новостями искусства? – сказала Сьюзен.

  – Хотелось бы мне ответить положительно, но это не так, – улыбнулась графиня. – Дело в том, что когда приехала эта выставка итальянской живописи, мой муж побывал там не меньше пяти раз. Хотел приобрести ту самую картину Веронезе, но естественно, итальянцы слишком дорожат своим культурными сокровищами, чтобы даже сообщать, кто владелец этой картины. Помогли многочисленные знакомые Мартина. Ну, а потом он стал договариваться с непосредственным владельцем картины, и ему почти удалось сторговаться, но я, кажется, уже говорила об этом.

  МакКин с едва заметной улыбкой незаметно кивнул Полли, благодаря её за находчивость.

  Вдруг в коридоре послышался какой-то шум. Потом оттуда донесся тихий разговор: один голос умоляюще бубнил, а второй отвечал высокомерным шипением. Наконец, после легкой возни, дверь отворилась, и вошел слуга:

  – Простите, но пришел дворецкий мисс Полли Бригстоун.

  Полли встрепенулась, она поняла, что что-то случилось с дядей. Извинившись, Полли поспешила к двери. Она еще не успела закрыть за собой дверь гостиной, как взмокший дворецкий Нил, видимо, бежавший сюда сломя голову, воскликнул:

  – Полиция забирает мистера Бригстоуна. Его обвиняют в убийстве какого-то ростовщика!

  Полли вздрогнула, она вспомнила свое странное видение об убитом ростовщике. За нею в холл вышел МакКин.

  – Вы слышали? – сдавленным голосом проговорила ему Полли.

  – Вообще-то все в той гостиной слышали, – сказал МакКин.

  – Это какая-то ерунда, – сказала Полли, – причем здесь убийство и дядя? Рик, вы должны немедленно поговорить с капитаном Тейлором. Ведь это обвинение – абсурд!

  Полли кинулась к входной двери, намереваясь ехать домой, потом вспомнила, что не попрощалась со Сьюзен, но возвращаться в гостиную, где, по словам Рика, уже слышали эту ужасную новость, не было сил. Но тут Сьюзен сама выпорхнула из гостиной.

  – Мне пора домой... – проговорила Полли.

  – Я могу чем-то помочь? Ведь Гарри может легко все уладить. Конечно, я не знаю, как будет с настоящим обвинением в убийстве... – Сьюзен было неловко, она словно разрывалась на части, не зная, что ей думать и делать.

  – Сначала нужно узнать, что на самом деле происходит, – сказала Полли.

  Она попрощалась со Сьюзен, и они с МакКином вышли. Садясь в кэб, Полли хотела назвать адрес своего дома, но МакКин остановил её.

  – Навряд ли он еще дома, – сказал он ей. И назвал кэбмену адрес полицейского участка. – Хотя, наверное, вас лучше отвезти домой? – спросил он Полли. Но Полли решительно покачала головой. Она чувствовала, что в аресте дяди есть и её вина. Не стоило ей выкрикивать угрозы о смерти ростовщику. И когда спустя десять минут они прибыли в полицейский участок, её предположение подтвердилось.

  Полицейский, ведший это дело, пригласил МакКина и Полли к себе в кабинет. Полли пожалела, что здесь не было друга МакКина, капитана Тейлора, он был хотя и вредный тип, но все-таки полезный.

  – Это хорошо, что вы сами пришли, – обратился полицейский к ним обоим. – Именно с вами-то нам и нужно было поговорить.

  – Но почему вы вдруг решили, что ростовщика убил мой дядя! – взорвалась Полли. – И как только вы могли подумать, что такой кроткий, миролюбивый человек, который даже не одобряет охоту, будет кого-то убивать!

  – Все против мистера Бригстоуна, – развел руками полицейский. – Все знают, как он нуждался в деньгах и что именно из-за суммы, которую требовал у него ростовщик Хобсон, ваш дядя мог потерять дом и очутиться в долговой тюрьме. Для джентльмена, как он, это было бы немыслимо, для таких легче расправиться с каким-нибудь лавочником, чем уронить себя в глазах общества.

  – Как вы можете так говорить! – возмутилась Полли, но МакКин остановил ее. Он потребовал рассказать, как был убит ростовщик, и добавил:

  – И разве у полиции нет других подозреваемых? Ведь ростовщик – опасная профессия. Его мог убить просто грабитель.

  Полицейский отрицательно покачал головой.

  – Это был хоть и ростовщик, но человек честный и уважаемый. Мы, конечно же, опрашивали и его слуг, и хозяйку съемных квартир, где он столовался. Мистер Хобсон был всегда предельно вежлив и на него никто даже зуба не точил или мысли плохой не держал. А вот как нам доложили сегодня утром, в день убийства ростовщика ваш дядя с ним чуть не подрался в вашем же доме. И вы, милейшая мисс, пригрозили мистеру Хобсону смертью, а именно... – полицейский для пущей важности достал из папки бумагу и медленно прочел: – "Как бы вам, за такие слова, в канаве не оказаться". Где, кстати мы и нашли мистера Хобсона, заколотого ножом в самое сердце.

  – Кто это вам такое доложил? – наморщила Полли лоб и вытянув шею, попыталась заглянуть в документ полицейского. Но тот быстро спрятал бумагу и сказал:

  – Это неважно. Вы же подтверждаете эти слова? – он глядел на неё испытывающе.

  Полли ничего не оставалось как кивнуть.

  – Мне следовало в первую очередь задержать вас, мисс Бригстоун. Но в отличие от вашего дяди, вы в тот вечер были дома, – полицейский пожевал ус. – Так что, пока, кроме сказанных вами слов, мне вам предъявить нечего. Хотя это, как я вижу, – он легонько щелкнул по папке справа от себя, – ваше не первое будет обвинение.

  Но кроме как запугивания, полицейский не мог больше ничего предпринять. А дальше потянулась череда вопросов, на которые были вынуждены отвечать МакКин и Полли. Вскоре, усталых и душевно разбитых, их отпустили. Полли еще попросила о свидании с дядей, но ей в этом отказали. МакКин же, усадив Полли в кэб, вернулся обратно в полицейский участок, чтобы уже через своих знакомых попытаться как-то разрешить это дело.

  До приезда домой МакКина Полли не могла думать ни о чем другом, как об обвинении дяди. В этом она чувствовала не просто злую ухмылку судьбы, она чувствовала, что это явно чья-то подножка. Будто кто-то, наблюдавший, как резво расследуют МакКин с Полли череду преступлений, решил пусть не задержать их, но хотя бы уронить их моральный дух. Да и потом, что за нелепое заявление о мистере Хобсоне выдал полицейский? Разве может такое быть, чтобы никто и плохого слова не сказал о ростовщике – и это с его-то ужасным, склочным характером и злобным нравом! Все это было очень уж подозрительно.

  Наконец приехал понурый и усталый МакКин. Он сразу принялся рассказывать Полли обстоятельства убийства ростовщика.

  – Тейлор под большим секретом показал мне это дело. Я прочел все листы из протокола и обнаружил очень странную вещь. В отчете проскальзывает одна фамилия, и при этом никто, ни один полицейский, не обращает на это внимания, – МакКин сделал паузу и сказал: – Мелисса Морро.

  Полли вздрогнула.

  – Так это она убила ростовщика?! – Полли была разгневанна. – Её ищут? Значит, дядю скоро отпустят?!

  – Если бы все было так просто. Дело в том, что она числится одной из постояльцев квартирной хозяйки, возле дома которой и был убит ростовщик. Кстати, там опять мимоходом говорится, что показания у Морро не сняли, так как она накануне уехала. Как это уехала, воскликнул я, ведь она разыскивается за убийство. Да и с убийством становится все понятно. Ведь вот же рядом лежит листок, в котором написано, что этим же вечером Хобсон доносит в полицию, что у квартирной хозяйки проживает разыскиваемая за убийство Мелисса Морро. Полиция прибывает на место, её обнаруживает, старуха сбегает, а часом позже находят убитого ростовщика. Я говорю об этом Тейлору, а он будто впервые слышит это имя и совсем меня не понимает. Кажется, как будто на этих полицейских нашло затмение какое-то!

  – Ну конечно, – задохнулась в возмущении Полли. – Эта ведьма и наслала его на полицию.

  – Только не нужно сказок! – раздраженно проговорил МакКин.

  Они замолчали, каждый дуясь на упертость другого, но Полли первая прервала молчание – она оглянулась и тихо сказала:

  – А ведь кто-то из слуг донес на нас – о скандале с ростовщиком и моих словах.

  – Дворецкий слишком глуп для этого, – начал было МакКин.

  – Для этого ума не надо, – буркнула Полли.

  – Тогда кухарка миссис Харрис, излишнее рвение к богу всегда подозрительно.

  Они задумались. Полли понимала, что ей следует допросить слуг, но она чувствовала себя слишком малодушной для этого. И поэтому решила сначала понаблюдать за ними, за их поведением и склонностями.

  Наступил глубокий вечер. Рик и Полли были слишком утомлены и потому, поужинав в давящей, печальной тишине, молча разошлись по своим комнатам.

  Расстроенные чувства не дали Полли долго спать. Еще не взошло солнце, а она уже сидела в гостиной, дожидаясь МакКина. Как только Рик вошел, она кинулась к нему со словами: