Текст книги "Танцующая с грозой (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 46 страниц)

Глава 68

Утром я себя чувствовала разбитой. Подслушав, такой важный и такой личный разговор, я уснула только под утро. Мне было о чем поразмыслить.

Это уже был второй такой судьбоносной разговор. Первый, между Элиной и Ардом, привел к полному разрыву между парой, а потом и к гибели Арда. Второй, между Каяной и Саргусом, вроде, помог вскрыть очень много застаревших нарывов.

А ещё, я впервые подумала об одном очень важном моменте. Всю ситуацию с женами по отбору, я всегда рассматривала только с одной стороны. Я всегда принимала позицию девушек, по воле отбора пришедших в нагаат. Мия, Каяна… Как-то так само собой получилось, что сами наги воспринимались как противники, как что-то враждебное, опасное. "Плохие" по определению.

Но вот слова Саргуса напомнили, что наги тоже живые, тоже чувствующие. Умеющие любить и признавать свои ошибки. Ещё совсем недавно, человечки в нагаате были существами не имеющими ничего, никаких прав. Низшие, недостойные, оскорбительная необходимость ради продолжения рода.

А уже сейчас по всему нагаату начал действовать закон, по которому за насилие над женщиной предполагается смертная казнь. Над любой женщиной, будь она нагиней или человечкой. Правда, была поправка о проверке заявления воинами храма, так как они остались единственными, кто не вызывал сомнений в своей честности и неподкупности.

И ещё одна. Вроде незначительная, но для меня очень важная деталь. Человечка, могла изменить судьбу своих обидчиков, взяв их к себе рабами. Нагини и прочие нет. То есть сами наги понимали, что большинству нагинь обвинить самца, чтобы нацепить на него ошейник или отправить на плаху, ничего не стоит.

Саргус в разговоре сказал, что он не один, кто находится в такой ситуации. А я никогда не удосуживалась хотя бы попытаться понять нагов, представить, что твориться у них в душе. Сколько из них отказались от своей богини? Сколько оказались в ситуации, когда не понимают, что с ними происходит, понимают, что сотворили ужасные вещи, но не знают, как это исправлять. А отпустить жену просто не в состоянии.

Одни и те же вопросы по кругу. И надменный Саргус, который оказался готов на всё, на любые ограничения, выполнять любые пожелания. Наверное, именно по-этому до утра мне снился какой-то психоделический сон, в котором на арене цирка, Каяна щелкала хлыстом, а Саргус, по команде, прыгал с тумбы на тумбу, полз по жердочке и проскальзывал в горящий обруч.

Утро началось суматошно, через несколько часов должен был состояться обряд для Мии и выбранных ею мужчин, а мы не могли найти Риса, да и мужей Каяны на месте не оказалось. Жрец, которого оставили охранять Каяну, сказал, что они собирались в поселение, за стены приюта.

Услышав это, Каяна побелела и буквально сползла по стенке, не прекращая повторять слово "нет"! А потом фурией взвилась с пола и накинулась на жреца, с вопросом, куда именно они пошли, и с кем из магов они общались.

Настоятельница сообщила, что магов поблизости всего два. Один со слабым огненным даром, и держит свою кузницу, а не оказывает магические услуги. А второй, то, что называется мастер на все руки. Может даже с менталом помочь. Вот его адрес Каяна и потребовала, рванув бегом со всех ног, как только настоятельница выделила ей провожатого.

Видя страх девушки, вслед за ней сорвались все. На бегу, отвечая на вопрос канцлера, чего она так переполошилась, Каяна рассказала, что вчера ночью разговаривала с Саргусом, и тот ей рассказал, что обдумывал и искал обряды, и ментальные заклинания, чтобы уверить ее в собственной безопасности.

– Вы не понимаете, это фактически самоубийство. Существо под менталом послушно и не опасно для хозяина, но это уже не то существо. Остаётся только тело. Душа от этого гибнет. А если ещё и неудачно пройдет наложение, то получится овощ! Который ни сказать ничего, ни пошевелиться сам не в состоянии! – Каяна почти плакала.

Но добежать до мага мы не успели. Из-за ближайшего поворота на нас выползли наши потеряшки. Все четверо серо-стального цвета с белыми росчерками молний по чешуе. Довольные и улыбающиеся. Но увидев нас, а главное заплаканную, перепуганную Каяну, резко остановились.

– Может, вы объясните, куда подевались с утра пораньше? Никого, не предупредив и напугав жену. – Канцлер взял себя в руки быстрее всех.

Но его проигнорировали. Все трое нагов обвились вокруг девушки. Мужья только и успевали заключать её по очереди в объятия, целовали руки и волосы.

– Перешшшивала? Исспугаласссь? За насс? – Довольно шипели наги, успокаивая Каяну.

Я дернулась, почувствовав на своей талии руки. Обернулась и столкнулась с мягким взглядом Дардена. Медведь или наги, все время были со мной рядом. За последние дни я к этому начала привыкать.

– Мы все равно твои – объяснял между тем Саргус Каяне. – Поэтому и попросили Риса принять нас в клан. Мы больше не имеем никакого отношения к синим. Мы, как и ты, и сын, теперь относимся к Грозовым. А ещё… Помнишь про власть слова главы клана?

Каяна и Мия кивнули одновременно.

– Рис просто приказал, что твоя жизнь, здоровье и счастье в приоритете! – Улыбался Саар – и даже ни клятв, ни заклятий не понадобилось.

– А ещё я сказал, что если они тебя обидят, мам, я их всех в пепел сожгу и развею! – Высказался Рис.

Ещё только отзвучали последние слова Наариса, сказанные так, словно кроме него и матери рядом никого не было, как Дарден прижал меня к себе покрепче и тихим шепотом задал неожиданный вопрос.

– Марина, что с Каяной? Она, словно новобранец после первого боя. – Слова Дара заставили пристальнее вглядеться в девушку.

Широко распахнутые глаза, сжатые, до превращения в узкую линию, губы, побледневшая кожа. Наги вокруг девушки тоже явно поняли, что что-то не так. Потому что Саар начал растирать ей ладони, но видимо поздно. Слова Риса словно взвели тетиву на арбалете.

– Зачем. Вы. Втягиваете. Во все это. Ребёнка? – Голосом Каяны сейчас можно было замораживать.

– Каяна… – начал Саргус, но был перебит девушкой

– Что? Что Каяна? Четырнадцать лет уже Каяна. Ты! Ты вчера мне рассказывал про свои обряды и заклинания ментала. Я просила тебя. В который раз уже просила! Не делать этого, даже мысли выкинуть. Ты, если искал и узнавал про эту магию, должен был знать, что применение подобного необратимо! И в большей половине случаев вредит не только тому, на кого применяют, но и тем, кто с ним кровно связан. И все эти случаи происходили, если применяли ментал к существам, лишенным магических сил, а в их первом кровном круге были маги! Вся ваша затея ударила бы по моему ребёнку! Что я должна была подумать, когда утром не нашла в комнате сына? – Глаза Каяны действительно начинали напоминать изумрудное пламя. – Ты хоть понимаешь, что у меня никого и ничего дороже него нет? Что я готова была жизнь по капле за него отдать? А вы посмели рисковать им ради своей прихоти? Это я должна была подумать?

– Мы же никуда не пошли, мы были здесь. Никакого мага, никакого ментала, никакой опасности для нашего, нашего Каяна, сына! – Радмал попытался успокоить Каяну уверенностью в своем тихом голосе. Наверное, считал, что если попытается убедить девушку в том, что считает Риса своим сыном, та сможет расслабиться и перестанет злиться. Но это оказалось неправильным решением.

– Нашего? Нашего? А где ты был, когда НАШ сын родился? Почему, никто из вас не взял его на руки, как положено по вашим же традициям? Или, может, я вас просто не заметила в своей комнате, когда надо было его выхаживать из-за того, что он родился недоношенным? Может, хоть кто-то из вас принес ребенку свой собственный клинок, признавая его "НАШИМ" перед всем кланом? Чего вы молчите? Кто из вас осадил змеенышей вашего клана, когда они устроили травлю Риса? – Искры мелькали уже не только в глубине глаз, но и плясали по волосам и коже девушки. – А сейчас, что? Вы вообще очешуели в край? Всё, по-вашему, замечательно и прекрасно. Вы в одном клане со мной и с моим сыном, можем начинать жить счастливой и радостной семьёй? А гарантом моей безопасности рядом с вами, будет служить обязательство моего сына уничтожить своих отцов. Прекрасно. А вы, хоть на мгновение, задумались, как, потом, с таким грузом ребенку жить? Ему, вашу мать, тринадцать!!! Он играть должен, хулиганить, драться, а не в королевских советах участвовать! И не о безопасности матери думать! Ни друзей, ни игр, ни детства. Что ещё вы отнимите у моего сына?

Голос Каяны взлетел до высоких нот, волосы взвились, словно от сильного ветра, и девушка вспыхнула огненным факелом. Резким движением рук она хотела оттолкнуть Саргуса, но получилось, что отталкивала она его уже горящими ладонями. Запах паленой кожи появился в воздухе, но упрямый наг не отступал.

– Каяна, всё так. Но на него, никто не навешивает этого решения. Ему не придется выполнять свою клятву. – От боли Саргус еле шипел, пот выступил на висках. – Я не могу вернуть все назад, слышишь? Не могу. Виноват. Перед тобой, перед сыном. Что я должен сделать? Скажи! Ну же! Каяна! Всё что мне дано, только до последнего вздоха, каждый день доказывать…

Резко бросившийся с боку на Саргуса Наарис, сбил нага, буквально отрывая его тело от рук матери. И пока все приходили в себя, этот мальчишка без малейшего сомнения и страха схватил Каяну за руки и сжал в своих ладонях. Огонь, гуляющий по коже девушки, превращая ее всю в один большой язык пламени, совершенно не обжигал Риса. То ли узнавая в нем родную кровь, то ли признавая родственную стихию.

– Мам, ты послушай меня, хорошо? Ты у меня такая… Красивая, хрупкая, нежная и не подлая. Тебе дай волю, ты бы и в старой Нарге нашла что-то доброе. А если Марина не уследит? А если со мной что случится, или я не досмотрю, и тебя похитят, как Миалию? Как нам тогда жить, зная, что не уберегли, мам? Тебе нужна защита. Защита тех, кто сам тебе никогда не сможет причинить вреда, не сделает ничего против твоего желания. Только поэтому, твои бывшие мужья в клане, только поэтому, я спокойно смотрю, как они вьются возле тебя. – Я не могла соединить слова, что я слышала, и мальчика, которого я видела. Ну, не думают мальчишки в тринадцать лет о таких вещах, не продумывают такие серьёзные вещи на несколько шагов вперёд. – Но поверь мне, мамочка, только пусть осмелятся хоть голос повысить, хоть один звук, и я, не задумываясь, исполню свою угрозу. И никогда не усомнюсь и не раскаюсь в своем поступке. Он никогда меня не будет тяготить. Потому, что я готов принять их, как воинов клана, я приму их, как твоих мужчин, если ты так решишь, возможно, когда-нибудь я смогу испытывать к ним уважение, как к более опытным воинам. Но я никогда не приму их, как своих отцов! Поэтому ничего страшного со мной не произойдёт, успокаивайся, попытайся обуздать свое пламя, иначе ты сама сгоришь. Понимаешь, надо успокоиться. Пожалуйста, мама!

– Не сможет! Проснувшаяся сила такой мощи, у взрослого и на эмоциях… Безнадежно. Сама не справиться. – К Рису на расстояние вытянутой руки приблизился незнакомый наг-мальчишка, по виду ровесник Наариса, с чешуей цвета старого золота и темно-бордовыми разводами по всему хвосту. – Я ядовит, и небольшая порция яда ее усыпит на некоторое время. А пока она будет во сне, эмоции, которые питают её пламя, спадут. Только мне ее укусить надо. Можешь пламя чуть оттянуть на себя? Клянусь, не причиню вреда.

Рис кивнул мальчишке и буквально на несколько секунд заставил языки пламени освободить небольшой кусочек кожи на запястье. Золотисто-бордовый наг стремительно прижался к запястью Каяны и укусил, и буквально сразу отстранился.

Падающую девушку подхватил на руки жрец, оттянул веки, внимательно разглядывая глаза, прощупал пульс. И успокоив Риса, что все хорошо и что Каяна придет в себя буквально через пару часов, понес девушку к зданию гостевого дома.

Все больше я понимала, что свадьба в нашей семье, явление катастрофическое, сулящее крупные неприятности и срабатывающее лучше любых примет. А ещё меня не оставлял в покое вопрос.

Что значит "уже 14 лет Каяна"?

Следующие пару часов этого суматошного утра, мы провели в комнате Каяны, дожидаясь ее пробуждения. Во избежание ещё одного выброса силы, все мужчина были выставлены прочь. Что не помешало им расположиться под открытым окном. Упрямец Саргус, едва обработав раны, был там же.

В комнате остался только Рис и его самовызвавшийся помощник, прибывший с отцом накануне, наследник нагаата Ярл. Удивительно, но мальчишки быстро нашли общий язык и сейчас спорили, разбирая какую-то из битв, разнося некомпетентность полководцев и опровергая аргументы друг друга. Причем, схему сражения они рисовали по памяти.

В комнату вошла настоятельница.

– Как у вас тут? – Поинтересовалась она, осматривая Каяну, хотя нужды особой в этом не было.

Элина, находившаяся здесь, от постели Каяны не отходила, да и жрец осмотрел ещё раз, едва принес девушку в комнату. А сейчас распекал нагов-мужей. А звуки ударов, иногда доносящиеся через окно… Нууу, это он, наверное, на эмоциях кулаком по ладони стучит. Наверняка. И узнавать я не буду. Эти охламоны заслужили хорошую взбучку.

Тем не менее, настоятельница прощупала пульс, потрогала виски, и пыталась прослушать сердцебиение. Чтобы было удобнее, она отвела руку Каяны в сторону, и ее внимание привлекло темное пятно, находящееся почти в подмышечной впадине. Мы с настоятельницей переглянулись и стали рассматривать повнимательнее. Пятно представляло собой, то ли залитый краской ожог, то ли татуировку в виде переплетённых знаков, заключённых в двойной круг.

– Ого! Сильная вещь! – Настоятельница даже присвистнула. – Моя сестра носила подобное, когда укрывалась от поиска королевской семьи, успешно кстати. А тут на несколько порядков сильнее.

Настоятельница посмотрела на меня вопросительно, но даже те крохи, которые я знала, пересказывать, кому бы то там не было, я не собиралась. Эта тайна Каяны, и если она для себя перечеркнула ту жизнь, что была да нагаата, значит таков ее выбор. Поэтому я только пожала плечами, оставив невысказанный вопрос настоятельницы без ответа.

За время нашего осмотра Рис и Ярл успели сползать на кухню и притащить воду смешанную с кислым соком, на подобие нашего лимона. Минут через десять Каяна начала приходить в себя. Первый судорожный вздох и девушка закашлялась. Дав ей отдышаться, мы помогли ей сесть, облокотившись на подушки. Рис тут же подполз с кружкой в руках.

За окном воцарилась тишина. Но ровно до тех пор, пока туда не выглянула Мия, вполне себе уже никого не боящаяся, тем более нагов. Она заверила всех, что Каяна чувствует себя хорошо, и разогнала эти мужские посиделки. Мия заявила, что если уж наги, своим нежеланием думать, испоганили ей утро невесты с прощальными посиделкам с подружками, то если сам обряд не пройдет идеально, воспламеняться начнет уже она, и решительно захлопнула окно.

– Ты сильно на меня злишься? – Тихо спросила Каяна, привлекая к себе внимание.

Я без слов залезла к ней на кровать и обняла ее за плечи.

– Я вообще на тебя не злюсь. Хочу чтобы ты понимала, что мне не важно, кем ты родилась, кто твои родители и все остальное. Ты, Элина, Мия, Рис и мама – единственные близкие для меня в этом мире. И мое отношение к вам не изменится, как бы вас не звали в прошлом, настоящем или в будущем. Понимаешь?

Каяна всхлипнула и уткнулась лицом мне в плечо, уже рыдая навзрыд. Дав ей успокоиться, я подала ей ещё одну кружку, чтобы она смогла напиться. То ли после отравления, то ли из-за выплеснутых в плаче эмоций, но пить она хотела очень сильно.

– Мой отец…

– Я знаю, Каяна. Я невольно подслушала твой разговор ночью. И с повелителем нагов, и с Саргусом.

– Осуждаешь? – Волнуясь, спросила она. – Ведь Мия, своих бывших так и не приняла, даже говорить с ними отказалась, а я…

– А что ты? – Влезла в разговор Мия. – Давай, я расскажу тебе почему я не стала слушать бывших, и почему не дала бы им и шанса, чтобы приблизиться ко мне? Скажи, ты, когда-нибудь пила зелья нагов?

– Пила. Саргус заставлял пить. Такое, вяжущее рот, которым они своих раненных отпаивают. И когда Рис начал болеть в последний год, когда его травили, а мы ничего не могли сделать, успокоительным.

– И как? Какие были ощущения? – Мия присела на край кровати.

– После восстанавливающего, чувствовала себя сильной, даже молока приходило больше. А от успокоительного, прекращалась даже самая сильная истерика моментально. Я бы и сейчас не отказалась, такой ясной головы и четких мыслей как после него у меня не было никогда. – Вспоминала Каяна.

– А теперь представь, как действовали зелья, разработанные специально для нагов на самих нагов. Ты извини, что я об этом напоминаю, но хочу, чтобы ты понимала. Это невозможно контролировать. Разум отключается, сила воли исчезает. Остаётся только одна мысль, одно желание. Я могу тебе подробнейшим образом рассказать, как действует то зелье, что вызывает похоть, и которым поили втихую нагов. Знаешь, я б на месте повелителя, не носилась бы теперь с человечками, как с даром богов, уговаривая и убеждая. Я бы просто напоила каждую смесью этих зелий, вызывающих ярость и похоть, и заперла бы на сутки в комнате с мужьями. Сразу бы по-другому на это посмотрели. Поверь.

Мы с удивлением вытаращились на Мию. Вот уж от кого, но от нее высказываний в защиту нагов никто не ждал. Тем более таких высказываний. А она между тем продолжала.

– И не смотрите так! Вы бы сильно удивились самим себе на утро! Я испытала на себе только одно. Но осуждать нагов, что под воздействием этих зелий причиняли вред женам, не могу. Именно за это, нет! А вот огненные в храм не ходили, понимаешь? И не набрасывались в неконтролируемой ярости, которую невозможно удержать, когда себя не осознаешь, когда за тебя действует отрава, что овладела твоим телом. Нет. Они издевались, не торопясь, получая от этого удовольствие. Смотрели, как я пытаюсь удержать себя, или загибаюсь от боли после их дряни, и радовались моему унижению. Чувствуешь разницу? Когда причиняют вред, но не осознают себя, или когда это один из способов получения удовольствия. Именно поэтому, я ни разу не согласилась их выслушать или, не приведите все боги этого мира, остаться с ними наедине.

– Мия, там, в лагере мародёров, эти змеи, умирая, переживали за тебя. За то, что их ошибка дорого обойдется тебе. – Я не могла промолчать и не сказать о тех словах.

– Так я и не говорю, что я была им безразлична, и они не хотели меня вернуть. Или что лично вот они готовы были делиться своей личной игрушкой с другими. Нет. Они даже по-своему заботились обо мне. По крайней мере, лекаря вызывали вовремя. – Мия невесело усмехнулась.

Мне начинало не нравится то направление, на которое свернул разговор. Создавалось впечатление, что мы усиленно сватаем Каяне её же бывших. Словно никакого другого выбора нет вообще! Что-то ни Элина, ни Мия надолго вольными пташками, после разрыва брачных связей, не остались.

Элину сграбастал себе орк, который ходил за ней неотступно, хоть и в волчьей шкуре. Как вытянуть его обратно, мы пока так и не поняли. А Мия сегодня выходит замуж. Она, в отличие от меня, идею с несколькими мужьями странной не считает. Порхает счастливой птахой вокруг эльфов, всё ещё смущается рядом с барсом, но абсолютно не боится. Да и по поводу бывших не переживает, считая, что те получили, справедливую расплату.

Миалия произнесла потрясающе верную фразу. Смысл переживать о прошлом, если оно уже прошлое. Она его пережила и перешагнула. Её ждали любящие мужчины, свой дом, где она будет хозяйкой. И я надеялась, что ещё очень долгая и счастливая жизнь.

Чего не скажешь пока о Каяне, которая очень тщательно все взвешивала, обдумывала и только потом, принимала решение. И сейчас она тоже, о чем-то размышляла.

Тишину в комнате нарушил стук в дверь. После разрешения, в комнату заполз Кайр. Жрец был раздражён, но пытался удержать лицо, что у него не очень хорошо получалось.

– Ваш бывший старший муж сказал, что вы знаете, что это и согласились от него это принять. – Белый с громким стуком поставил на стол несколько деревянных коробок, которые принес.

Каяна нахмурилась, но видимо вспомнила свое ночное обещание принять подарок от Сайруса и кивнула.

– Вы позволите осмотреть вас? Все-таки отравление, хоть и не сильное. У его высочества кардинальный способ успокаивать. – Обратился жрец к Каяне.

– Зато действенный – улыбнулась девушка. – Осмотрите, если считаете нужным, но Элина уже неоднократно меня проверяла.

– А вот после того, как ты пришла в себя ещё не успела, да и наверняка, наг лучше заметит, если что пойдет не так, после яда другого нага. – Вдруг сказала Элина и отвернулась к столу, хотя я успела заметить её хитрую улыбку.

Так-так-так… Значит, взгляды жреца на Каяну заметила не только я. Да и относились мы к бывшим Каяны предвзято. То ли потому, что не знали всех подробностей замужества Каяны, то ли потому что не хотели знать, а то немногое, что было известно, приводило к совсем нелицеприятным выводам.

Ярл, пользуясь тем, что находится за спиной белого нага, толкнул локтем в бок Риса и кивнул тому в сторону жреца. Рис в ответ ухмыльнулся и развел руками. Но вслух, максимально серьёзным тоном обратился к самому жрецу.

– Кайр, вы только как можно внимательнее осмотрите маму. А то и магия неожиданно проснулась, да с таким всплеском, и отравление, да ещё на фоне недавнего подарка богини. – Так как я сидела на кровати рядом с Каяной, я прекрасно видела, что удерживать серьёзное выражение лица Наарису все сложнее.

Но жрец, тем не менее, принимал его слова за чистую монету. Хотя мне и Мие было заметно, каких усилий ему стоит сохранять спокойствие. Однако Каяна поняла это по-своему. И вот за это "по – своему" почему-то захотелось накрутить хвосты ее муженькам.

– Спасибо за заботу и внимание, но если вам неприятно ко мне прикасаться, то не стоит себя неволить. – Проговорила эта дурында, рассматривая свои сжатые на коленях ладони.

Поэтому и не видела широко распахнувшихся от недоумения и возмущения, вызванного её словами, глаз. Сжавшихся до проявления желваков челюстей и дрожащих от волнения ноздрей.

– Каяна, я понимаю, что не удивлю вас своими словами, но вы редчайшее сочетание необыкновенной красоты и удивительного характера. Вы очень мягкая, теплая и умная самочка. Нормальному самцу не может быть неприятно прикасаться к вам, поверьте. – Наг вытянулся перед девушкой и сжал кулаки.

Удивлённая Каяна вскинула голову, резко подняв лицо вверх. А вот жрец наоборот, резко наклонился к ней и поцеловал, а потом стремительно направился на выход, не оборачиваясь.

– Стоять! – рявкнула я так, что на меня с удивлением посмотрели все сразу. Но продолжила я, куда более, мягким тоном. – Вы, кажется, забыли осмотреть Каяну. А как недавно упоминалось, у Элины не хватит опыта заметить, если будут какие-то осложнения от яда нага.

Жрец разворачивался очень медленно. Взрослый мужик, а покраснел, как девушка от первого комплемента.

– " Ребёнок, а ты у меня жестооокая – рассмеялась Алиена. – Мне даже интересно, как он её сердцебиение от своего отделять будет. Ты за что на него так обозлилась? Все не забыла допущенной им двусмысленности насчёт твоих отношений с мужьями?

– Нет, мам, так само случилось.

– Ну, да конечно. Судя по его лицу и дрожащим рукам, единственное, что он хочет, это уволочь Каяну в какую-нибудь пещеру и прописать ей строго постельный режим"! – продолжала забавляться Алиена.

А между тем, действительно, пальцы нага, выдавали его волнение с головой. Сейчас он, наверное, пытался прощупать те места, где должны были располагаться лимфоузлы, что бы проверить, не увеличились ли они от яда. Но было больше похоже, что он старался украдкой погладить шейку девушки.

– Всё хорошо, побольше питья, после укуса ядовитых нагов жажда очень сильная и…и все хорошо! – Белый жрец с облегчением сбежал из комнаты.

– Ну, а что? – Толкнул в плечо Риса ядовитый Ярл. – Хороший род, при этом жилье и состояние у него свое, долгов перед родом и кланом нет. Не женат и никогда не был. Да и фигура он очень значимая. Про то, что он один из сильнейших воинов, говорить не буду, сам понимаешь.

– Так он и так опекуном и защитником вызвался быть. – Рис мягко улыбался энергично размахивающему руками мальчишке, с которым нашли столько общих интересов.

Но наследник нагаата останавливаться на достигнутом не собирался, шустро заполз на кровать, подвинув Мию.

– Тетя Каяна! Берите белого себе! Он Вас ото всех защитит. Его даже раньше нагини боялись, ни одна даже в мыслях шипеть не осмелится. А то, что он страшный со всеми этими шрамами и глаза нет… Ну, вы не смотрите на него с той стороны. И всё!

– Ярл, ты ошибаешься. Кайр очень красивый и сильный мужчина. И его шрамы, это знаки его доблести. Понимаешь? – Каяна отвечала мальчику спокойно, но румянец на щеках показывал, что внимание жреца ей приятно.

Раздавшийся грохот из коридора, как, будто кто-то опрокинул напольную вазу возле нашей двери, заставил всех дернуться. Любопытные мальчишки тут же поползли выяснять, кто же там такой неуклюжий. А мы, наконец, перестали сдерживать рвущийся наружу смех. Тем более, мы прекрасно понимали, что, скорее всего, это именно жрец задержался у двери и, наверняка, прекрасно слышал слова Каяны.

– Ну, что, Каяна, заберёшь к себе "страшненького" нага? – Веселилась Мия.

– Мия, ты, что не слышала? Он сильный, красивый и доблестный! – С важным видом повторяла Элина.

– Не забудь, что ещё из хорошего рода, и со своим жильем и состоянием! – Напомнила я.

– Кто о чём, а Лангран все о казне! – Озвучила Элина расхожую мудрость этого мира.

– Ой, девочки! Ну, о чём речь вести? Он, действительно, свободный и состоятельный наг. Завидный муж. А я…

– А кто ты, Каяна? – перебила ее я. – Красивая, молодая, способная подарить ребенка, сама с силой, сын один из самых сильных магов нагаата, не смотря на возраст…

– Марина, – Каяна взяла в руки мою ладонь. – Не знаю, нужна ли тебе эта информация, нет… Но давай, я и правда отвечу на вопрос "кто я"? Просто, раз ты приняла меня и Наариса в семью, справедливо, чтоб ты знала, кого зовешь сестрой и поддерживаешь.

– Хорошо, если считаешь нужным…

– Мое полное, родовое имя Наирида Леройд, я старшая дочь Кайла Огненного. – Элина резко развернулась к Каяне, но промолчала, не желая перебивать. – Силы во мне не было, как вы понимаете, и мне предстояло пройти черный отбор. Но наивная и романтичная я, верила, что когда я приду к мужьям, те оценят мою заботу, верность и ответят тем же. А потом, однажды, они скажут мне, что любят, а я им, что жду сына. Не знаю почему, но я всегда мечтала о сыне, хотя рождение дочери подняло бы мою ценность в любом королевстве. Готовиться я начала заранее, моя няня, которая меня фактически и воспитала, во всем меня прикрывала. Я, пользуясь тем, что ходила, где хотела, разузнала про тайники отца в его лаборатории. Открывались они кровью. В тот день, когда проявился браслет, отец должен был уезжать, но что-то его все время останавливало и задерживало. Когда он все-таки, наконец, уже открыл портал, уже в последние секунды остановился и сказал, что по его возвращению, нас ждёт серьёзный разговор. Уже зная, что к его возвращению меня в поместье не будет, я ответила, что конечно. Из отцовского хранилища я стащила амулет перехода, достаточно мощный, чтобы добраться до оборотней и артефакт сокрытия. Один из самых мощных, что были у отца. Он рассасывается и остаётся как отпечаток на коже, уже почти четырнадцать лет прошло, а все действует. Но самое главное… У меня был амулет, меняющий последнее воспоминание так, что даже при ментальной проверке не восстановить то, что было. Мой отец был помешан на ценных артефактах, которые были созданы в лабораториях твоего рода, Марина. А я очень любила закапываться в библиотеке. Поэтому, когда черные копатели притащили очередной свой улов, а отца не было, и я увидела знакомый по описанию предмет, я его забрала и сохранила. Моя няня была свято уверена, что видела на моей руке браслет оборотней, и что ушла я порталом, и к оборотням. Хотя я и ни мгновения не сомневалась, что отцу на меня плевать, ведь я была пустышкой. Даже громкое имя не оправдала. Поэтому Наирида Леройд вошла в портал в земли оборотней и исчезла. А в нагаат прибыла Каяна. Когда я зашла в храм, мне казалось, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Я волновалась и не могла найти себе места от смущения. Тем более, что я и представить не могла насколько наги, могут быть красивы. Мне казалось, что я попала в легенду, в сказку. Просто остолбенела, увидев Саргуса. А потом… Сказка оказалась страшной. Как и весь следующий месяц, пока лекарь не определил, что я беременна. До сих пор, когда мне снятся кошмары, начинаются они с того, что я стою на пороге родового храма синих. В какой-то момент, мне начало казаться, что я схожу с ума. Каждый раз, когда мужья просыпались, приходили в себя, я уже и не знаю, как это назвать, они просто были другими. Притаскивали меня к лекарю, или лекаря ко мне, что-то говорили… Тот месяц я провела в полубреду. Потом была беременность. Тихая и спокойная. Пока я не нарвалась на Наргу. Роды. Как мне казалось, измученное сознание само придумало, что в той комнате был Сарг, что поил кровью и просил держаться, уговаривал, повторяя, что я сильная девочка.

– И тебя ни разу не удивило, что твое сознание, выставило именно этот образ? – спросила Элина.

– Нет, потому что я мечтала об этом всегда. Даже беременная, гуляя по саду синих, я представляла, что он рядом, смотрит, кладет руки на живот, общается с малышом. Даже его жестокость не смогла вытравить из меня этого. Поэтому нет, наверное, это в тот момент был единственный способ заставить меня бороться за жизнь.

Девушка замолчала, то ли переводя дыхание, то ли вспоминая. А во мне проснулось мое чёртово любопытство.

– Каяна, ты сказала громкое имя…

– А? Да. Наирида – Пламя Хранящая. Отец любил имена со значением.

– Но тогда получается, что Наарис?

– Пламя Покоривший или Повелитель пламени. – Подсказала Каяна.

– Ты хоть понимаешь, что точно в соответствии с именами ты, силу огня сохранила и передала сыну, а он ее принял и покорил? А обращаясь к нему сокращенным вариантом Рис, мы дружно зовем его повелитель?

Я слушала историю того, как попала Каяна в нагаат и концы с концами не сходились. Уже куча вопросов крутилась буквально, на кончике языка. Да и Элина, тоже очень хотела что-то сказать. Но мы обе давали возможность высказаться Каяне. Ей это было сейчас нужнее. На уточнения и вопросы время будет потом.

А Каяна вспоминала самые непростые для неё моменты, выплескивала накопившееся непонимание и обиды. И как Саргус пришел с молоком, а на вопрос что она должна за это, ответил "тебя". И как в следующие пять лет жизни, как только Рис засыпал, она шла в комнату к мужьям. Да, она в это время ни в чем не нуждалась. У неё и ребенка было все необходимое и даже сверх того. Её ни разу за то время не ударили. Но она прекрасно знала, что расплачивается за все это по ночам. В понимании Каяны, мужья приравняли её к девкам из борделя или ночных комнат.