Текст книги "Танцующая с грозой (СИ)"
Автор книги: Дина Сдобберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 46 страниц)
Глава 57
Душащие стены королевского дворца остались позади. Вместе со всеми своими подковерными играми, интригами, испуганными взглядами и боязливыми шепотками в спину.
Но желание урвать свой клок удачи, а главное выгода, оказалось сильнее страха. Даже вся, годами наработанная, репутация предков не спасла от лизоблюдов, лицемерных подхалимов и брачных предложений.
Мне обещали милых, послушных мальчиков, умеющих ублажать женщину и быть интересным развлечением. Так гадко, как после таких предложений, я себя никогда не чувствовала. Благо, что не оценила подобных предложений не только я, но и наги с вербером.
Рядом со мной постоянно кто-то был, а все желающие ко мне подойти для приватного разговора, натыкались либо на приветственный оскал оборотня, либо на бронированные хвосты нагов. Тем же, кто все же пытался привлечь мое внимание, очень вежливо предлагалось пройти к конюшням, обсудить, так сказать, некоторые нюансы моего положения.
Я даже не злилась на подобные заявления. Боги с ними, пусть лучше выбивают дурь из этих "жаждущих" они, чем я буду не вылезать из подобных разборок. Правда, в результате, за нагами и медведем закрепилась слава вспыльчивых и неуравновешенных мужланов, одичавших вдали от дворца.
И чем дальше уводил меня от этого дворца выстроенный магами портал, тем спокойнее я становилась. Тем легче мне дышалось, не смотря на кокой-то мондраж, который я объяснила для себя предстоящим торжеством.
Сегодня брачный ритуал между канцлером и его парой. А потому, самые близкие и получившие особое приглашение, будут присутствовать на церемонии, в том самом храме Живы, в приюте при котором и жила все это время женщина.
Удивительно, но из придворных, здесь присутствовали буквально оборотней пять, зато посольства были почти полным составом. Благо, хоть бронзового нага со товарищи оставили во дворце, его бесконечные намеки, что я должна войти в положение нагов и прочее, прочее, прочее, раздражали безмерно. Из нагов здесь присутствовали жрец, бывшие мужья Каяны, Гар и Сид.
Брачные ритуалы оборотней совершались именем Живы и Луны, и всегда на рассвете, знаменуя тем самым, начало новой жизни для двоих. К моему удивлению, прошли мы не в храм, а на поляну, тихий и укромный уголок, вдалеке от любопытных глаз. По центру этой поляны росли три мощных дерева, а между ними уютно устроилась тонкая рябинка. Для живущих в этом мире, это был одновременно и знак богини, и символ семьи, рода, продолжения.
Мы все, плотной кучкой столпились у края, чтобы не мешать, но иметь возможность разделить красоту этого момента с любящей парой. Стараясь быть подальше от бывших мужей, Каяна встала так, что оказалась чуть впереди. Рядом с ней стоял и Рис, а вот Мия и Элина оказались в окружении обоих эльфов и орков, да и барс ошивался рядом.
Стоило только первым рассветным лучам прорезать небосвод и отразиться в миллиардах капелек росы, как на поляне появился канцлер. Свою пару он нёс на руках, и хотя, как ехидно заметил Эрар, к алтарю будущие супруги должны были идти вместе, символизируя, что весь дальнейший жизненный путь они преодолеют рука об руку, канцлер решил по-другому.
Сложно было не заметить, с какой гордостью и счастьем в глазах, он шел со своей ношей к увитому буйно цветущим вьюном алтарю. Элаида смущённо спрятала лицо, уткнувшись в шею своего мужчины.
Выпросил, уговорил, убедил. Смог достучаться, дозваться сквозь болезненные воспоминания прошлого. И сейчас, с полным правом победителя, охранял самую желанную добычу на свете. Даже перед алтарём он не спустил её с рук, без конца утыкаясь лицом в волосы и, с явным наслаждением, вдыхая её запах.
Мне было интересно послушать, как звучат брачные клятвы оборотней. Ведь ни одна из нас их не слышала, и рассказать, поэтому, не могла. И я, и Элина были выборными женами, а таким не приносят клятв. Не обещают беречь и заботиться, не уверяют в собственной верности и преданности. Но и в этом, эта парочка отличилась.
Канцлер и Элаида свои клятвы шептали только друг другу, одновременно. И проказливый ветерок доносил до нас лишь обрывки слов.
– Клянусь…
– Обещаю…
– Навеки…
– Всегда…
Но, зная историю этой пары, даже эти слова вызывали щемящее счастье, когда сложно сделать вздох, ну с лица не сходит улыбка. И такое чувство было не только у меня. Украдкой вытирала глаза Элина, Мия никого не стесняясь, всхлипывала в объятиях Лернарина. А Каяна улыбалась сквозь слезы, которые беспрерывно скатывались по ее щекам, что-то беззвучно шепча небесам.
Неожиданно начался дождик. Теплый, светлый, не тот, что не затягивает небо тяжёлыми тучами, а тот, который сплетает свои капли с солнечным светом, раскрашивая небеса. Вот и сейчас, яркая радуга сверкала в небесах.
– Богиня услышала – громкий шепот настоятельницы, и напуганный, напряжённый голос.
– Что услышала? – резко повернул голову канцлер.
– Чью-то мольбу…
Дикий, режущий болью, крик прервал настоятельницу, не дав ей договорить. Да и не до разговоров сразу стало. На руках канцлера выгибалась от боли Элаида, а подол ее платья все сильнее окрашивался кровью.
– Мама…
Вслед за невестой, а теперь уже женой канцлера, на землю опускалась Каяна. Обхватив руками живот, и точно также заливая платье кровью. Ведомая только одной ей понятным чутьем, настоятельница кинулась к Каяне. Аккуратно придерживая ее за плечи и вглядываясь в полные боли глаза, обратилась к девушке с мольбой.
– Каяна, о чем ты просила богиню? Хоть пару слов скажи!
– Что бы Элаида могла хоть одного ребенка родить, это же несправедливо, что… – Каяна не смогла договорить, сжавшись, видимо, от новой волны боли.
Одновременно от толпы гостей в сторону девушек рванули несколько мужчин. К брату, держащему на коленях, ушедшую в беспамятство от боли, жену, кинулся Берд, откуда только и силы взялись. И, что удивительно, последний представитель рода Алгрейн, что уже много лет проживал в приюте при храме, пытаясь, хотя бы обеспечением комфорта, загладить вину своего рода перед Элаидой.
Старший муж Каяны уже обвил ее тело кольцами, притягивая к себе и закрывая ото всех руками, уговаривая не сдерживать крик и не сжимать зубы, а лучше кусать его. Рядом с ними оказались и оба других брата. И жрец, ставший опекуном нового рода. Сейчас он разговаривал с настоятельницей, та объясняла, что произошло, и от чего обе девушки сходят с ума от боли, заливая мужей своей кровью.
– Эта девочка, попросила справедливости для моей сестры, понимаешь? Даже не для себя. И ее искреннее и, действительно, чистое пожелание было услышано. Но справедливость богов не может быть однобокой. И так как с ней самой, видимо, случилось нечто подобное, то богиня и ее одарила. – Сбиваясь и волнуясь, постоянно оглядываясь то на одну девочку, то на другую, говорила настоятельница.
– Подкупленные лекари, во время родов, лишили ее возможности снова подарить дитя – пояснил жрец.
– Вот видишь, ее одарили ровно тем, чего она просила для другой, лишённой того же, что и она. Но ничего не берется из ниоткуда. Сейчас, у обеих вскрыты все те раны, что были получены тогда… Как они это переживут? Я тогда одну сестру еле вытянула, постоянно ее своей на крови держала…
Услышав слова настоятельницы, старший муж Каяны, выхватил у Риса кинжал, подаренный эльфами и висевший на поясе, и полоснул себя по запястью.
– Ну же, змейка моя, давай, вот так, по чуть-чуть, по глоточку. Ну, давай, хорошая моя, свет мой, небо мое, ещё немного – без остановок твердил наг, стараясь отдать Каяне, как можно больше своей крови, единственный способ поделится жизненной силой для тех, кто лишён магии.
– Ты что творишь? – Голос Берда полон возмущения.
– Все честно, моя жизнь во искупление вины рода. – Решительный мужской голос. – Надо как-то привести ее в чувство.
– Ты ополоумел? Ты хоть представляешь, что она сейчас будет испытывать? – Прохрипел канцлер, у которого на глазах повторялся самый страшный момент в его жизни, только сейчас, в отличие от прошлого, он держал свое сокровище на руках. Тем страшнее для него было понимание, что как он тогда мог не понять, не увидеть, в каком кошмаре оказалась его пара.
– Я могу дать возможность забрать часть боли тому, кто согласится. – Сказал белый наг. – Перетянет на себя сколько сможет.
– Так чего ты ещё не сделал? Кидай, давай – срывается на крик канцлер.
– На кого? – Спрашивает жрец, что-то чертя на земле.
– На меня – заявляет Берд– мне не привыкать к боли.
– И меня. – Отрывается от Каяны второй муж, тот самый, что прошел обряд "разделения памяти".
– Посмотрим, сколько вы выдержите. Это вам не от ножей и глеф ранения перетерпеть, это боль лютая, как сотни переломов сразу. Сейчас, все нутро-то и вылезет. – Полушепотом говорил жрец, расчерчивая вокруг обеих девушек какие-то знаки на земле.
– Так на себя возьми – заявляет Эрар.
– Не могу. Между Каяной и этими. долгая связь через ритуал и сына, у канцлера пара и жена, а значит, и с братом по крови связать могу. А я, и там, и там чужой. – Было заметно, что наг торопится. – Условия, чистосердечное желание разделяющего и постоянный контакт с тем, у кого хотите забрать его боль. Надрез на ладони по линии жизни у себя и у девушки…
Наг ещё не успел договорить, а мужья Каяны уже сгруппировались вокруг неё так, что девушка оказалась полностью окружённая кольцами своих бывших мужей. Самый младший брат, забрал девушку себе и расположил на своем хвосте. С одной стороны, возле неё был старший, который по-прежнему вливал в ее рот свою кровь, делая лишь короткие перерывы, чтобы дать девочке хоть немного отдохнуть. А средний оказался с другой, укутав ее ноги кольцами своего хвоста и сжав ее ладошку в своих руках. Старший дотянулся хвостом до Риса и рывком притянул мальчишку в этот змеиный клубок со словами: " ты нам нужен".
– Все, готово. Попробуйте закрыть глаза, и представить, что вы капля крови внутри тела. Найдите боль, словно это что-то инородное, чуждое, и попробуйте вытянуть это на поверхность. Сколько сможете…
Жрец ещё что-то объяснял, но по враз побледневший лицам мужчин, что нага, что Берда, все поняли, что ограничивать они себя не стали. Забирая, сколько могли, без остатка
И по началу, все шло хорошо. Вроде и крови стало меньше, и девушек уже не выгибало от болезненных спазмов и судорог, и даже румянец стал возвращаться на щеки девушек. Мы уже начали с радостью ожидать окончания этого страшного момента, и возможности подойти к Элаиде и Каяне, куда нас не пускали жрец и настоятельница.
Но неожиданно, обе девушки закричали и забились в руках мужчин, что были рядом с ними, и, не смотря на все усилия, облегчить их муки ни у кого не получалось.
Элина сделала несколько шагов вперёд, сосредоточенное выражение лица подсказывало, что она для себя решила что-то очень важное. Знахарка обернулась, улыбнулась мне, Мие и Армунду, словно прощаясь. Дурное предчувствие пережало грудь. Девушка сделала последний решительный шаг, встав так, чтобы образовался равносторонний треугольник, в верхней вершине которого стояла она сама, а в двух оставшихся находились Каяна с мужьями и Элаида с мужем, его братом и Алгрейном. Что-то прошептав, девушка направила руки к Элаиде и Каяне и начала нараспев читать заклинание.
– "Дыхание Целителя"– с благоговением выдохнул в стороне от меня Эрар.
– Что это? – резко обернулась к оборотню я.
– Она отдает за них свой дар и свою жизнь. – Прозвучало громом в моем сердце, набатом, бьющей в виски крови.
Теплое золотое свечение окутывало хрупкую фигурку, худеющую и сереющую на глазах, но искры-золотинки от ее рук, все смелее и быстрее неслись к девушкам.
Хлопок портала в паре шагов от Элины, и на поляну вываливается полуголый Ард, весь в синяках, ссадинах и колотых ранах, бросил всего один взгляд на орка, мечущегося по краю поляну, но почему-то, так и не сумевшего переступить ее границу, словно какая-то преграда не пускала его.
Ард, кажется, все понял сразу. Потому что и мгновения не прошло, как оборотень оказался на коленях перед Ли, вцепился в ее бедра и глядя в ее глаза снизу вверх, попросил.
– Не надо! Не уходи. Надо, возьми у меня. Все, что захочешь и сколько потребуешь, ничего не жаль. Только не уходи. Мое сердце, моя душа, мой зверь, моя жизнь в твоих руках, забирай и владей. Твоя воля – мой закон.
Время, словно остановилось. Как будто из последних сил сдерживало свой собственный бег, давая последний шанс, последнюю возможность.
Слабо улыбнувшись, Элина покачала головой в отрицающем жесте.
– Это не предложение, моя светлая, и не вопрос, – одним движением Ард застегнул возвращенный ему в королевском дворце брачный браслет своего рода на тонком, уже почти просвечивающемся запястье Элины. – Перед ликом богов и смертных, перед жизнью и смертью, я, Ардан Гордаран, объявляю Элину-травницу своей женой и владеющей моим сердцем, с этого момента и до времени последней песни, я клянусь своей кровью, душой и дыханьем, быть защитником и хранителем. Я прошу богов сплести наши жизни до последнего вздоха на пути под Луной.
Пока мы все, остолбенев, слушали разносящиеся громовым раскатом слова, Ард, оказавшийся Арданом, вскочил на ноги, притянул к себе Элину, и, прижав ее лицо к своей груди, так, чтобы её губы оказались напротив кровоточащей раны, сам прокусил проявившимися клыками кожу на шее девушки. И пока длился этот кровавый поцелуй, тело Арда словно растворялось, становясь серебристым туманом, что лентами окутывал тело знахарки, смешивался с золотистыми искрами и опутывал обеих девушек, что сгорали от боли на руках у мужей.
Орк, видя, что происходит, с диким, пробирающим до костей криком отчаянья рванулся на поляну и, в этот раз, смог прорваться, сквозь не пускавшую его до этого преграду. С ревом дикого зверя, он в несколько прыжков оказался у замершей пары оборотней.
Выдирая пучки травы, голыми руками очертил вокруг них круг, обозначил символы, которые я видеть просто не могла. Из ножен на груди вылетел кинжал. Орк уверенным движением распорол обе свои руки от локтя до запястья и обхватил этими руками и Элину, которую обнял со спины, и почти исчезнувшего оборотня, нараспев зачитывая заклинание на незнакомом языке.
– " Язык мёртвого мира. – Прошептала мама, – но если хочешь спасти своих названных, сейчас у тебя единственный шанс"
Услышав эти слова, я подхватила тяжёлые юбки и, как могла быстро, побежала к Элине, даже не вспомнив о преграде, ещё недавно окружавшей поляну. Видимо ее прорвал или уничтожил орк. За спиной шелестели по траве чьи-то шаги.
Добежав, до Элины, я схватилась обеими руками за запястье травницы, краем глаза отмечая, что за вторую руку вцепилась Мия, чьи глаза сияли странным, неестественным светом.
Поняв, что преграды больше нет, бывший король и Эрар тут же оказались возле канцлера, поддерживая и отдавая собственную силу братьям, что вытягивали из-за грани Элаиду.
Эльфы заключили в свои объятья Мию, а барс, услышав тихое "помоги, Каяне", уже вплетал свою энергию в потоки, что лились к Каяне от бывших мужей, жреца и сына.
Неприятное, тянущее изнутри все силы, чувство вдруг исчезло, как только на моей талии сомкнулись горячие руки оборотня.
– Я же берсерк, во мне силы и жизни на десяток. – Ответил вербер, улыбаясь, встретив мой удивленный и вопросительный взгляд. – Справимся.
– Бери, не жалей, наги живучие. – Шепот Гара и черный змеиный хвост, оплетающий ноги.
– Не бойся, вытягивай семью, – мягкое прикосновение, и руки Сида, обхватившие бёдра.
Резкий, шумный выдох, и отец Армунда, встав в середине получившегося треугольника, буквально в двух шагах от нашей, переплетенной объятиями… семьи, резко, словно преодолевая препятствие, направляет руки в стороны, к Элаиде и к Каяне.
Я смотрела, и не могла оторвать взгляда от видимого потока сплетённых сил и энергий, что бурным горным ручьем стремился к притихшим девушкам. Девушкам, что получили такой желанный шанс, и вынуждены были заплатить такой страшной ценой, за попытку его принять.
Золотистые сердечные нотки дара и жизни Элины, плотно оплетенные серебряными нитями силы Арда и прозрачно бирюзовыми, словно морскими, волнами энергии Армунда сливались с бело-зелёными вьюнами жертвенного дара Мии и поддерживающих ее эльфов и свивались с толстенными темными жгутами, цвета древесной коры, непобедимого духа берсерка и жемчужно-стальными силами нагов. И по всему этому потоку проблескивали разряды молний. Моих, с синим отблеском.
Мне казалось, что мы пытаемся напоить своими силами песок, так как уже появилась ломота во всех суставах, усталость накатывала волнами, а видимых результатов все не было. Все, что мы отдавали, уходило, как казалось, в никуда.
Но вот, раздался первый, судорожный, захлебывающийся вздох Каяны, почти следом ему вторит хрип, в котором, с огромным трудом, узнаю голос Элаиды.
Старый орк прервал все потоки, а мы без сил повалились на землю. Словно необходимость удержать девочек, была единственным, что нас самих держало на ногах.
И уже с земли, я наблюдала, как прильнул к губам Элины Ард, истончаясь и осыпаясь песком к ее ногам, как последние искры жизни покидают его тело, обвивая ласковым облаком девушку и на глазах превращаясь в призрачного, сотканного из серебристого тумана волка.
Зверь вскидывает морду к небу, и хоть на небосклоне нет луны, приветствует ее победным воем и рассыпается облаком серебряных искр, что послушными ручейками обвивают руки орка, проникая сквозь раны в его кровь.
Боги, как же тяжело и больно… Как хорошо, что меня окутывает моя тьма. Я не сопротивляюсь ей, а приветствую, как добрую подругу. Покой…
– Какой букет! И кто же это догадался его принести? – Знакомый голос пробивается сквозь сон, словно издалека.
– Я. Ваши девушки эти цветы рвали, сказали очень полезные, от них сон спокойнее. – И этот голос я знаю, помню. Он… он чем-то важен, а чем? – Вот я и нарвал, сколько унести смог, все вазы заняли, что вместе с нагами найти смогли.
– Корень! Корень этого растения полезен, заботливые вы мои. Именно от отвара, из этого корня, разведённого пять капель на кувшин чистой воды, наступает крепкий и спокойный сон. А вы натащили в комнату целый стог цветов!
– Так что плохого, пахнут очень приятно – кто-то аккуратно провел ладонью по моим волосам – может Искорке приснится, что она по цветущему саду гуляет. Раф говорил, что она очень любит цветы.
– Конечно, приятно! Только от этого аромата у здорового человека головные боли неделями длятся. Поэтому и зовут этот цветочек болиголовом!
Резкий сквозняк в комнате, и звон бьющегося стекла неподалёку.
– Вазы-то в чем оказались виноваты? Их-то в окно зачем? – С каждой минутой мысли становились чётче и, словно бы, ярче.
Я уже узнавала эти голоса вокруг меня. Глаза было тяжело открывать, словно после тяжёлой болезни. И в первые секунды, все плыло перед глазами. Но, уже скоро, приобрело свои привычные очертания. В комнате возле меня оказались наги, вербер и настоятельница.
Оказалось, что после распада связей, мы почти все остались без сил, в тяжёлом и болезненном беспамятстве. Фактически, «на ногах» смогли удержаться только мужчины. Тяжелее всех, конечно, пришлось Каяне и Элаиде, которых до сих пор подпаивают своей кровью мужья.
Как мне рассказывали мужчины, быстрее всех отошла от последствий нашего вмешательства Мия. Удивительно, но та искра дара, что хранится в каждом человеке, решила проснуться именно сейчас. Не когда сама Мия нуждалась в помощи, а когда уже она сама хотела защитить и помочь. Дар девушка потеряла, так толком и не обретя, по крайней мере, никаких проявлений больше не последовало. Зато она стала очень много гулять среди диких участков леса на территории приюта. Ее тянуло к таким местам, на радость барсу и эльфам.
Следующей, вернувшейся к бурной деятельности, оказалась Элина, которая едва придя в себя, рванула помогать остальным и оплакивать Арда. Мягкое сердце целительницы хоть и помнило о прошлом, но не требовало жестокости в ответ. А оборотень… Оборотень сделал всё, чтобы его клятва не осталась просто набором громких слов. Он в каждый звук вложил собственную душу и защитил Элину, даже от неё самой, готовой пожертвовать собой ради жизни других.
Вот поэтому, сейчас Элина разрывалась между Армундом, пребывающим в горячке, и Бердом, что все уверенней шел к своему перевалу. Но в недолгие часы бодрствования он разговаривал с дочерью.
Рассказывал и рассказывал, обо всем, делился даже самым сокровенным, тем, о чем никогда не говорил даже с братьями. О небольшом, но крепком и уютном домике в лесу, неподалеку от столицы, ведь его травнице наверняка бы понравилась близость леса. О самолично вырезанных из дерева забавных игрушках для незнакомого ему ребенка. О заказанном и давно хранимом браслете, на котором по травяному полю бежал серебристый волк.
О надеждах искупить вину перед братом и его парой, и уже свободным от заслуженного наказания найти свою собственную, убежавшую от него пару. О сотнях вариантов той встречи, которую он представлял в своих мыслях раз за разом. Сначала в этом мире, а когда почувствовал её уход, то и на лунных полях. И просил, чтобы на его последнюю тропу в этом мире, он ушел с тем самым браслетом и прощением дочери.
Он не оправдывался за случившиеся между ним и матерью Элины. Не отказывался от своей ответственности за все, что пережила женщина, а главное, за ее ранний уход. И все, что пришлось пережить самой Элине, Берд считал следствием своих собственных ошибок. Оборотень, практически сгоревший от проклятья, но без раздумий и сомнений, решился помочь брату и принять на себя непредставимую по своей силе боль. Однако не струсил и не отступил. И его тело просто уже не выдерживало. Невозможно склеить уже разбитую чашку. И Элина старалась как можно больше времени провести рядом с отцом, хотя совсем недавно, ненавидела его больше всех на свете.
Вторым полюсом ее внимания оказался Армунд, что умудрился провести ритуал погибшего мира, обретение тотема. Чем и удержал зверя Арда, привязав его к себе. Поэтому сейчас и метался в жару и бреду. Зверь тяжело обживался в новом теле.
Первые дни, я приходила в себя лишь ненадолго, уставая даже от разговоров. Даже когда, не смотря на все усилия Элины, Берд закрыл глаза навсегда, прощаться с ним и последним Алгрейном я была вынуждена, находясь на руках у медведя, который будто и не чувствовал моего веса.
И я не знаю, как долго бы ещё я приходила в себя, если на третий день после посмертного ритуала, громом среди ясного неба в мою тишину не ворвался крик о похищении Миалии.
Паника накрыла волной. Как похитили, кто? Болезненным пульсом эта мысль отдавалась в висках. Рядом с Мией всегда был кто-то из эльфов или барс.
Не мешали, не давили, не держали под жёстким контролем, держа все время на виду. И, тем не менее, берегли, не попадаясь на глаза, давая возможность побыть в уединении, но при этом могли примчаться на любой вскрик. Да и что эльфы, что барс, мало того, что прекрасно умели договариваться и чувствовать лес, так ещё и очень гордились тем, что буквально с первого взгляда на Мию, у них началась формироваться связь истинных, позволяющая ощущать пару на расстоянии.
Барс, который сегодня сопровождал девушку, забеспокоился, когда почувствовал, что Мия удаляется. Но девушка была спокойна, поэтому он решил, что она просто глубже ушла в лес. Но как только расстояние между ними резко увеличилось на дни пути, и от Мии пришла волна паники, барс передал импульс эльфам, с которыми недолго думая побратался на следующий день, после спасения Каяны и Элаиды. Втроем они быстро нашли место, с которого и была похищена их пара. По остаткам каменной крошки от накопителей, мужчины, не раз сталкивавшихся с такими вещами в своих лесах на границе, определили, мародеров.
Холодный липкий пот проступил по спине. В начале своего путешествия, еще, когда я была совсем одна и только покинула гостеприимный охотничий домик Лангранов, я несколько раз на стоянках натыкалась на этих выродков. Я не вызывала их интереса, благодаря ложному облику и больной ауре. Но я видела клетки, в которых они держали попавших в их лапы несчастных.
Избитые, запуганные, замордованные девушки, внешность которых уже сложно было опознать, в ужасе забивались в самый дальний угол грязных, вонючих клеток, стоило кому-либо из этих мордоворотов подойти и протянуть руку к прутьям. Отбросы всех рас и слоёв общества сбивались в шайки, нападали на караваны, похищали девушек, идущих к выборным мужьям, занимались работорговлей.
Маги слабосилки, желающие быстрой наживы, бастарды и выродки, лишенные ипостаси, и самое страшное – люди. Выжившие, научившиеся убивать за кусок хлеба, ни в грош не ценившие даже собственную жизнь, что уж говорить о чужой. Именно они отличались особой жестокостью, любовью к пыткам и издевательствам. И вот, среди этих уродов оказалась Мия.
Я, даже мысленно, боялась представить ее в одной из тех клеток! От мысли, что может ожидать девушку, внутри все леденело от ужаса. Я впервые подумала, что смерть тогда, на помосте, была бы милосердием. Благо эльфы не кинулись геройствовать в одиночку, а рванули к нам, за помощью, так как шайки мародеров могли насчитывать и больше сотни человек, да и использование пусть и не очень мощных, но магических самоделок, делало их опасными противниками.
Барс по горячим следам выяснил, что за ограду монастыря, Мию выманила одна из девчонок-нищенок, которых кормили при храме и приглашали в приют, многие оставались насовсем, но были и те, кто, отдохнув, возвращался на улицу, попрошайничать и воровать. Когда я, пошатываясь, зашла в комнату, эта подлая тварь, зная, что как девочке ей ничего серьезного не сделают за человечку, с насмешкой говорила:
– Ой, да ничего вашей девке не будет! Ну развлекутся, подумаешь. Потом может, даже выкупить сможете.
Буквально чувствуя, как утекает такое драгоценное время, и что для Мии каждая секунда промедления, может стоить жизни, я забыла даже о собственной слабости и поддерживающих руках Сида. Откуда только взялись силы в моем теле, но от недавнего болезненного бессилия и вялости не осталось и следа. Даже, при всем желании, не вспомню, как я оказалась около мелкой гадины, оттеснив мужчин, пытавшихся добиться от неё хоть чего-то, кроме насмешек и грязных предположений. Схватила ее за рубашку и хорошенько тряхнула. Девчонка, вглядевшись в мое лицо, мгновенно растеряла всю свою наглость и гонор. От страха ее начала пробивать хорошо заметная дрожь.
– Прекрасно! Вижу представляться мне нет необходимости. Чтобы ты понимала, дрянь, ты покусилась на одну из моих близких. И молись всем богам, чтобы с ней обращались, как сошедшей с небес богиней! И тогда, ты просто сдохнешь. Быстро и безболезненно. Наверно, но не гарантирую! – Мой голос напоминал шипение болотной гадюки. Тот же Эрар и его отец смотрели на меня с явным осуждением, ведь я угрожала девочке, которая уже через пять-шесть лет могла бы быть чьей– то выбранной. – Но если, не приведи боги, хоть что-то… Ты будешь подыхать каждый день! Опробуешь на себе каждую пытку, известную моему роду! Поняла, тварь?!
– Яяаа… Меня нельзя убивать… Я…я девочка… Закон…
– Мне! Плевать! Я Лангран, и я сама себе закон. – Я активировала одну из бусин браслета, что готовила для меня в свое время мама, желая обезопасить от всяких нападений и проблем, и девчонка словно покрылась изморозью.
Теперь она будет так стоять, пока я её не избавлю от действия этого заклинания. Как заверила меня Алиена, пытающаяся меня успокоить, ощущения, что будет испытывать эта мелкая, но уже подлая девка, приятными не назовёшь.
– И как нам теперь узнать, кому она помогала? – С долей ехидства и осуждения спросил Эрар.
– Мне нет необходимости это узнавать, я пройду по следу портала. – Мама обещала мне помочь и направить, а сил, чтобы выстроить путь по имеющемуся следу, мне уже хватало и своих.
– Марина – позвала меня настоятельница – Я понимаю твои чувства, правда. Но… Ринка просто оступилась. Ей просто никто не показал, как надо жить и поступать!
– Значит, я покажу как не надо!
– Убив? Она же ребенок!
– А ты, когда нашла сестру в том доме, много думала о детях двух родов, которые ты приговорила своим проклятием? Младенцы, что ещё не успели родиться, как были виноваты в произошедшем, если понесли кару? – Настоятельница побледнела, словно я ударила ее со всей силы. – Запомните раз и навсегда. Любой, кто осмелится покуситься на моих близких, будет уничтожен, не взирая на пол, возраст и титул. Это мое слово!
Через несколько минут, на месте, где обрывался след Мии, уже стояла небольшая, но очень решительно настроенная группа. Я, без всяких сожалений, готовая убивать любого, кто был замешан в похищении. Эльфы и барс, демонстрировавшие одинаковые оскалы, хотя оборотнем был только один. Мужья Каяны и Эрар с канцлером, оставившие жён на попечение Элины и Риса. Отец Эрара, огорошивший всех новостью, что нагов, бывших мужей Мии, во дворце не оказалось. Жрец и старый орк, уже заранее сжимаюшие в руках оружие. Гар и Сид, вставшие по бокам от меня и готовые защищать в случае нападения. Дарден, что встал за спиной, на минуту прижал к себе и прошептал:
– Не бойся! Мы справимся и вытащим нашу девочку из передряги. Переходов, скорее всего, будет несколько. Магам мародеров нужен будет хоть какой-то отдых, чтобы активировать следующий портал. И я думаю, Мию похитили не просто так. В любом случае мы успеем, правда.
– Я не могу не бояться за нее! Но… Дарден, не надо умирать, доказывая мне что… что-то.
– Пока жива надежда, что я хоть самую малость могу быть нужным одной гордой некромантке, я не умру.
Наше внимание отвлек Армунд, еще очень бледный, но уже твердо стоявший на ногах.
– Я с вами.
– Так ты же в горячке был еще утром из-за волка – обратился к нему Гар.
– С волком мы договорились – усмехнулся орк.
Выступив вперёд и сосредоточившись, внимательно слушая Алиену и действуя по ее подсказкам, я открывала арку перехода, что с каждым мгновением набиралась сил и сияла все ярче.
Все, что я могла сейчас, это только просить богов и удачу, позволить нам успеть. И мысленно обещать себе, что если возникшие у меня подозрения оправдаются, и огненные наги, действительно имеют отношение к тому, что Мия оказалась в лапах отбросов, то смерть Нарги покажется им лаской любящей женщины.
Первый переход оборвался недалеко от какой-то каменной стелы. Ну, это для меня она была какой-то, а вот остальные оживились, явно узнавая места. Лернарин стоял, закрыв глаза, но по бегающим ресницам, и иногда проявляющимся морщинам, создавалось ощущение, что он ведёт оживленный разговор.
