Текст книги "Последний рубеж (СИ)"

Автор книги: Дикон Шерола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

И в ту же секунду Эрика охватила злость. Впервые в жизнь он пожалел, что вместо Лескова не свалился кто-то другой, и эта мысль еще больше разозлила его.

Уже не задумываясь над своими действиями, американец приблизился к Хансу и от души тряхнул его за воротник.

– Вы, чертовы половые тряпки, хватит передавать друг другу свои энергетические сопли! – крикнул Эрик, оборачиваясь уже на Вайштейна. – Что с Бароном? Определите это и давайте уже наконец убираться отсюда!

*испанское ругательство, означает «бычье дерьмо»

Глава XXI

Слова Эрика несколько отрезвили. Взгляд Альберта сделался более осмысленным, словно врач получил пощечину и теперь пытался понять, кто его ударил. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на Фостера, пораженный его рассудительностью, а затем попытался прислушаться к энергетике океана. Вода по– прежнему равнодушно разбивалась о подножие скалы, а он, Альберт, изо всех сил старался уловить состояние этих самых волн. И, когда он наконец «расслышал» их шепот, по телу мужчины побежали мурашки.

В первую секунду этого единения с водой на Альберта обрушилась паника падающего с высоты человека. В страхе ученый даже невольно уцепился рукой за каменный выступ в стене, будто действительно падал. Ветер словно наяву вцепился в его одежду, в волосы, а затем Вайнштейн буквально кожей ощутил холодную воду ночного океана. На губах появился привкус соли, и Альберт почувствовал, что больше не может вздохнуть. Боль от удара обо что-то острое взорвалась в плече, а затем мужчину словно отшвырнуло в сторону. Шум воды оглушал, брызги ослепляли. Вайнштейну удалось сделать вдох, а затем следующая волна как будто снова отшвырнула его в сторону, накрывая с головой. В районе ключицы взорвалась боль от очередного удара обо что-то острое. А затем вода обрушилась на него сверху, пытаясь утащить на глубину. Вайнштейн почувствовал, что начинает терять сознание, и шум воды начал отходить на второй план, уступая место бешеному стуку собственного сердца.

Видение исчезло так же быстро, как и появилось. Ученый распахнул глаза и жадно вдохнул в себя воздух. Хотелось закашляться, выплюнуть воду, но еще раз, судорожно вдохнув, Альберт наконец понял, что находится на суше. Энергетика океана отпустила его, «вышвырнув на берег», отчего все тело мужчины буквально колотило. Он автоматически коснулся своей правой ключицы, уверенный, что повредил ее, но ни крови, ни ссадин не обнаружил.

Само собой, подобное состояние не могло укрыться от его спутников. Ученый даже толком не расслышал, когда Фостер в тревоге обратился к нему:

– Ты что-то нашел? Эй, слышишь меня?

Обеспокоенность на лице Эрика была таким же нетипичным явлением, как снег в пустыне. Обычно насмешливый и презрительный, он как будто наслаждался чужим отчаянием, и все ожидали от него привычного злорадства или хотя бы равнодушия, но никак не волнения за судьбу Лескова.

– Ну же, Вайнштейн, ты уловил его энергетику? – требовательно повторил наемник, глядя на бледного, как полотно, ученого.

– Я не чувствую ее, – наконец ответил врач, все еще тяжело дыша. – По энергетике он мертв. Но… Я почему-то не увидел его смерти.

– И как это понимать? – не унимался Эрик.

– Никак, – сухо прервал их Матэо. – Лесков погиб. Не нужно фантазировать о невозможном! Ребенку понятно, что падение с такой высоты означает верную смерть. И, даже если Дмитрий чудом не разбился от удара об воду, то наверняка расшибся о подводные камни. Они здесь повсюду, острые, как клыки… Мне жаль, но сейчас мы попросту теряем время, теша себя какими-то глупыми надеждами. Нужно уходить, пока наше положение еще больше не ухудшилось.

С этими словами испанец решительно приблизился к телепортационной «арке» и принялся активировать ее. Под ладонью Матэо панель управления порталом приветственно вспыхнула, после чего мужчина обернулся к присутствующим и чуть тише добавил:

– Назовите координаты вашей «домашней арки», и покончим с этим.

– Что значит, покончим? – вырвалось у Руслана. – Вы что, не слышали, что сказал Альберт? Он не видит смерти Лескова! И никто из нас не видел его тела!

– Хотите успокоить свою совесть? – испанец чуть нахмурился. С одной стороны он понимал эмоции своих спутников, но с другой стороны считал дополнительный риск бессмысленным.

Глядя на Руслана, он заговорил уже чуть мягче:

– Дмитрия больше нет, как и второго вашего спутника. Смиритесь с этим и двигайтесь дальше. Вряд ли Лесков хотел бы, чтобы вы тоже погибли, гадая, жив ли он. Нужно спасаться самим. Назовите мне наконец эти чертовы координаты…

– Мы должны выяснить, что случилось с Лесковым! – голос Одноглазого сорвался на крик. Парень требовательно посмотрел на Альберта, ожидая от него поддержки. – Нас будут спрашивать, что произошло! И что же мы скажем в ответ? Что бросили его, даже не убедившись, умер ли он на самом деле или нет. Я против того, чтобы так просто уйти!

– Вам не хватило сегодняшних событий? – устало поинтересовалась Вероника. Она сидела на полу, обняв колени руками, словно желала сделаться совсем крохотной. – Хотите похоронить еще кого-нибудь? Я слышу, как сюда сбегаются вараны, и у нас нет гарантий, что эти твари не проникнут в пещеру.

– Они правы, Руслан, – наконец произнес Вайнштейн. – Вам нужно как можно скорее вернуться в Петербург.

– Ты хотел сказать «нам нужно вернуться», – Кристофу показалось, что врач перепутал местоимения, однако в этот момент Альберт извлек футляр со шприцем и ампулами «эпинефрина» и принялся готовиться к инъекции.

– Я остаюсь, – уверенно произнес Вайнштейн. – Попытаюсь найти его.

– Ты с ума сошел? – выкрикнул Ханс. – Каким образом ты собираешься его искать? Даже я не слышу его энергетики!

Альберт не ответил. Он молча вколол себе препарат, на миг забыв обо всем, кроме захвативших его ощущений. Ритм сердца заметно ускорился, разгоняя по венам сыворотку, и он невольно почувствовал себя так же, как Дмитрий, когда тот угодил в воду. Однако теперь сознание сделалось каким-то странным, эмоции отступили на второй план. Глаза мужчины окрасились медным, и он задумчиво произнес:

– Возможно, я прозвучу, как сумасшедший, но его энергетика изменилась. Я все еще отчетливо ощущаю его присутствие.

– Что за чушь? – не выдержал Фостер. Теперь он уже не был уверен, что ему хочется задерживаться здесь хотя бы на секунду. Все это время наемник не сводил взгляда с активированной «арки», видя в ней единственный выход из дерьма, в котором они по уши увязли. Если Лесков мертв, нет смысла погибать вместе с ним, хотя сейчас Эрик снова поймал себя на мысли, что жалеет, что вместо Дмитрия не упал кто-нибудь другой.

Пояснить свои слова Альберт не успел. Откуда-то сверху до них донесся пронзительный визг «костяного», отчего по коже присутствующих пробежали мурашки. Страх липкой массой начал проникать в сознание, вытесняя любые мысли. Вероника резко поднялась на ноги, испуганно озираясь по сторонам.

– Что происходит? – прошептала она, не понимая, откуда исходит столь страшная опасность. Ящеры были наверху, но рядом с ними находилось что-то еще. Или над ними? Что-то промелькнуло в воздухе…

– Надо убираться отсюда! – теперь уже закричал Фостер, чувствуя, что паника начинает сводить его с ума. Его руки задрожали, и парень невольно прижал ладонь к губам, словно желал подавить рвущийся из груди крик ужаса. – Кристоф, мать твою, назови координаты «арки»!

Но Шульц не ответил. Страх сковал его, не позволяя ни шевельнуться, ни что– либо произнести. Все мысли отступили на второй план, оставляя после себя лишь жуткую тупую пустоту обреченности. Он не понимал, что с ним происходит, и, главное, как с этим бороться. Защитный купол, который окружил фигуру Кристофа, не мог защитить его.

– Нужно спешить! Их становится все больше! – воскликнула Вероника, пытаясь перекричать визжащих наверху «костяных». Этот звук буквально впивался в мозг, а острый слух «видящей», казалось, усиливал его еще больше. Девушка почувствовала, как от боли у нее по щекам текут слезы.

– Назовите координаты! – в последний раз крикнул испанец, но его слова затерялись в пронзительном визге ящеров.

Скала полностью утонула в воплях «костяных», отчего даже скрывающиеся внутри нее люди беспомощно зажимали уши ладонями, пытаясь хоть немного приглушить эти крики. Что-то происходило наверху, что-то настолько жуткое, что присутствующим казалось, что они попали в кошмар. Мучительный страх сводил их с ума, парализовывал тела и сознание. Кто-то невольно заплакал.

А затем прогремел взрыв, который в очередной раз сотряс скалу. С потолка посыпались камни и пыль, на стене появилась глубокая трещина, но уже через минуту воцарилась тишина. Быть может, еще более страшная, что визг, доносившийся сверху. Пещера заполнилась запахом паленой плоти.

В первый миг никто из группы не смел пошевелиться. Они обнаружили себя на полу, затравленными и измученными собственными страхами. Матэо заметил капли крови на своей ладони – так крепко он все это время стискивал крест, висевший у него на груди. Неподалеку, сжавшись калачиком, лежала Вероника. Она беззвучно рыдала, все еще не в силах справиться с собственными эмоциями. Ханс лежал на полу, прижимая ладони к ушам и беззвучно повторяя на немецком какую-то молитву. Кристоф закрывался куполом, пытаясь отгородиться от собственных страхов. Руслан забился в угол, дрожа всем телом и судорожно сжимая рукоять оружия. В свою очередь Фостер и Альберт машинально стирали слезы со своих лиц.

– Это был… – еле слышно выдавил из себя Вайнштейн, испуганно посмотрев на Ханса. – Это был «истинный»?

Собственное предположение шокировало его настолько, что мужчина снова прервался, не в силах произнести еще хоть слово. Энергетика существа, что сейчас находилось на вершине скалы, не принадлежала ни одному из обитателей этой планеты. Она была чистой, мощной и поразительно ровной, что было чуждо даже самым сильным полукровкам Земли.

– На чьей он стороне? – севшим голосом спросил Матэо. Больше он не упоминал возвращение в Петербург, словно всё потеряло для него значение. Мысль о том, что где-то наверху находится их прародитель, шокировала и испугала его. Он слышал, что некоторые полукровки имели контакт с кайрамами, но живыми с таких встреч не возвращались. Кайрамы охотились на какой-то определенный вид, и никто не мог быть уверен, что их это не коснется.

– На чьей он стороне? – уже тверже повторил Фалько.

– Откуда нам знать? – выкрикнул Ханс и тут же прервался, опасаясь, что существо наверху его услышит. Понизив голос, он добавил: – Если так хочешь знать, сам отправляйся наверх и спрашивай у него лично!

– Так значит, оно еще там? – теперь в разговор вмешался Фостер. Только сейчас присутствующие заметили его снова, так как «отважный» союзник немедленно исчез, едва началась заварушка. – Так вот, кто шороху навел…

В отличие от Матэо, присутствие на скале кайрама Эрика тревожило в меньшей степени, чем беспилотники и «костяные». Среди них не было ни одного «паразита», чтобы бояться за свою шкуру. И, быть может, если этот самый кайрам пришел им на помощь, значит, не все потеряно.

«Возможно, они тоже хотят вступить в войну?» – подумал наемник, и его губы искривила довольная ухмылка.

– Может, кому-то из «энергетиков» стоит с ним пообщаться? – манерно растягивая слова, добавил он. – Потому что, если он на нашей стороне, то это чертов джек пот! Стоило потерять Лескова и того, второго, чтобы приобрести себе такой бонус.

– Не смей так говорить! – сквозь зубы процедил Руслан. – И вообще, как ты можешь быть уверен, что этот «кальмар» на нашей стороне?

– Иначе он бы давно убил нас, – Фостер пожал плечам. – А сейчас он, насколько я понял, находится наверху: сидит там, как на троне, и ждет аудиенции со своими холопами. Надо отправить к нему какого-нибудь вежливого «энергетика», который либо разжалобит его своим нытьем, либо как-то еще подстроится под его настроение…

– Мало того, что мы и так чуть не погибли, добираясь до пещеры, так теперь вы предлагаете снова подняться наверх? – помрачнел испанец. – Ты с головой дружишь, амиго, или за время нашей разлуки все выветрилось?

– Я поднимусь, – прервал их перепалку Альберт, а затем его губы тронула тень улыбки. – Тем более, что рядом с ним я чувствую энергетику Лескова. Если кайрам не тронул его, не тронет и нас.

Фамилия Дмитрия заставила присутствующих заметно оживиться.

– Хочешь сказать, пока мы оплакивали покойников, один из этих самых покойников уже успел скорешиться с кайрамом и сейчас курит наверху бамбук? – не выдержал Фостер. – Но когда он успел? И вообще, на каком языке они общались? И, главное… Вот ведь везучий сукин сын!

С этими словами Эрик, уже не задумываясь, скользнул в проем и направился по ступенькам наверх. Ему было страшно, но мысль о том, что Лесков жив и даже каким– то образом сладил с инопланетным монстром, не могла оставить его равнодушным. «Истинный» определенно появился здесь исключительно потому, что желал помочь. Иначе бы Дмитрий и его «непобедимая банда» давно бы превратились в горстку пепла.

Несколько ступеней повредились от взрыва, но в целом парень без труда продвигался вперед. В какой-то миг он услышал звук приближающихся шагов и, обернувшись, заметил идущих за собой Альберта и Руслана.

– А остальные что? – нервно усмехнулся Эрик. – Решили подождать до лучших времен?

– Матэо волнует в первую очередь его спутница, поэтому он отправил ее сквозь портал, – пояснил Альберт. – Ханс и Кристоф ждут внизу. У Шульца – боязнь высоты.

– Трындец! Лесков там небось насочинял целый эпос про свою великую армию, и тут припремся мы, – с этими словами Фостер презрительно поморщился. – Интересно, что мы скажем этому летающему нечто: привет, присоединяйся с нам? В наших рядах уже есть идиот, который боится высоты, идиот, который не знает своих способностей и два идиота, которые вечно ноют.

– Один ты умный, – беззлобно огрызнулся Вайнштейн, не в силах сейчас злиться даже на него. С каждым шагом ученый все отчетливее ощущал энергетику Дмитрия, живого и почти невредимого, и от этого невольно улыбался. Казалось, даже ощущение опасности отступило на второй план.

Небо розовело первыми всполохами рассвета, чернота бледнела, и с каждой минутой нового дня все больше крепла надежда. Да, этой ночью они потеряли Влодека, однако для Руслана, Альберта и Эрика погибший был практически посторонним, в то время как Лесков в каком-то смысле был их объединяющим звеном. И мысль о том, что он жив, не могла не улучшить их настроение. Даже Фостер, который до этой минуты был уверен, что ненавидит Барона, почему-то почувствовал облегчение. Теперь ему не придется ломать голову, как выживать среди этих непонятных русских. Он не лишится своих привилегий и будет думать лишь о том, как еще больше улучшить условия своей жизни.

Воздух был все еще наполнен дымом, горелой плотью и расплавленным металлом, но ни Эрик, ни его спутники не обращали на это внимания. Они вслушивались в гробовую тишину наверху, пытаясь различить голоса Дмитрия и «истинного». Однако с каждой новой ступенью к призрачному ощущению радости внезапно начала добавляться тревога. То, что Лесков выжил, было точно – теперь Альберт уже отчетливо ощущал биение его сердца, его спокойствие, какую-то нетипичную для него расслабленность. Ученого невольно поразило то, что Лесков не боялся находиться рядом с «истинным», не трепетал перед ним, словно они были равны.

Наконец Эрик вскарабкался на разрушенную вершину, где когда-то находился роскошный отель, и нехотя подал руку Вайнштейну.

– Лезь давай! Еще не хватало тебя из воды выуживать, – фыркнул он, наблюдая за неловкими потугами ученого покорить свой первый Эверест. К счастью, Руслан в этом плане оказался проворнее.

– Как же здесь воняет! – не удержался от комментария Одноглазый. И вскоре все трое поняли, что так отвратительно примешивалось к запаху горелой плоти. Это панцирь одного из «костяных». Тело ящера буквально расплавилось и безобразной черно-белой массой расползлось по обуглившимся камням. Всё на поверхности скалы было сплошь обращено в золу и пепел.

– Это какая же должна быть температура, – вырвалось у пораженного Альберта.

– Явно не четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту, – нервно усмехнулся Эрик, осторожно ткнув ботинком расплавленную кость. – Ну и где они?

В тот же миг Альберт резко остановился, а затем бросился к каким-то обломкам. Опустившись на колени, он поспешно начал раскапывать угли, открывая взору присутствующих человеческую руку. Руку, на безымянном пальце которого темнел след от гайки, что была взята из лаборатории Рудольфа Зильбермана.

– Господи! – в отчаянии вырвалось у Вайнштейна, когда он понял, кто перед ним лежит. Одежда на Дмитрии отсутствовала, однако всё его тело было сплошь покрыто чешуей. Открытыми остались лишь левая сторона лица и фрагмент правой руки, по которому Альберт визуально определил местонахождение друга.

– Дима, – в тревоге позвал он, сжимая ладонь Лескова в своей и поражаясь тому, насколько слабая у него энергетика. – Ну же, давай, просыпайся!

– Твою ма-а-а-ть! – донеслось до Вайнштейна потрясенное восклицание Эрика. Врач обернулся на него и Руслана, не понимая, что вызвало у Фостера такую реакцию. Не менее пораженным выглядел и Руслан. Как выяснилось позже, вся вершина скалы представляла собой черное пепелище из расплавленных тел «костяных». Этих тварей здесь насчитывалась добрая пара сотен, отчего их трупы невольно создавали вокруг фигуры Лескова подобие кольца. Чуть дальше дымился расплавленный беспилотник.

– Что здесь произошло? – пробормотал Руслан, но затем, словно опомнившись, бросился к Дмитрию. – Черт возьми… Почему он в чешуе? Где его одежда?

– Меня больше беспокоит, где кайрам? – произнес Эрик, внимательно оглядываясь по сторонам. Затем он медленно приблизился к Лескову. Присев перед ним на корточки, наемник бесцеремонно перевернул Барона на спину. Чешуя уже медленно сходила с лица Дмитрия, и на его скуле уже темнела внушительных размеров ссадина.

– Что? Поплавал, теперь решил позагорать? – мрачно пошутил Фостер, после чего коснулся шеи своего «начальника». – Пульс есть. Кайрама нет. Что, черт возьми, здесь творится?

С этими словами Фостер испытующе уставился на Вайнштейна.

– Ты же сказал, что рядом с ним – кайрам? – ядовито передразнил он Альберта. – Куда же он делся? Он что, такой скромный, что, едва дождавшись, когда к Барону прибудет МЧС, помчался прочь?

– Я не знаю, – в голосе Альберта послышалась озадаченность. – Я отчетливо слышал энергетику кайрама.

– Может, это была энергетика Лескова, но в чешуе? – предположил Руслан.

– Нет, – Вайнштейн отрицательно покачал головой. – Кайрам точно был здесь. Ханс тоже чувствовал его присутствие. А чешуя у Лескова оттого, что он упал с огромной высоты в воду. Или потому что попал под струю огня. Защитная реакция организма.

– Ладно, в любом случае надо валить отсюда, – хмуро заметил Фостер. – И да, к вашему сведению, на себе я Барона не потащу, так что разбирайтесь с ним сами.

С этими словами Эрик первым направился к ступенькам, всем своим видом давая понять, что и так сделал слишком много.

– Повезло еще, что Димка – не комплекции Лосенко, – улыбнулся Руслан, стряхивая с Лескова остатки угля и пепла. – А это еще зачем? Думаю, мы успеем переместиться раньше, чем чешуя сойдет полностью.

Он заметил, как Альберт снял с себя форменную рубашку и принялся обвязывать ее вокруг бедер спящего.

– На его месте мне было бы комфортнее, чтобы мои друзья хоть немного позаботились о моем внешнем виде, – с усталой улыбкой пояснил Вайнштейн.

Перемещение произошло спустя десять минут. С помощью телекинеза Кристоф помог своим спутникам спуститься на нижнюю ступень, после чего те один за другим прошли в телепортационную кабину. В какой-то момент яркая вспышка света поглотила их фигуры, и шум прибоя остался далеко позади…

Дмитрий пришел в себя уже на больничной койке. В который раз за этот чертов год он открывает глаза и видит проклятый белый потолок местного госпиталя? При этой мысли стало особенно тошно. Затем к первым эмоциям «счастливого спасенного» добавился остальной комплект, а именно – боль в ключице, в предплечье, в районе скулы и колена. Острые камни, расположенные у подножья скалы Калифорнийского полуострова от души «погрызли» свою жертву, но почему-то оставили ее в живых.

– Как ты себя чувствуешь? – услышал он встревоженный голос Воронцовой. Она сидела подле его постели с планшетом и записывала туда какие-то химические формулы, когда боковым зрением заметила, что Лесков пошевелился.

– Пытаюсь понять, где у меня не болит, – улыбнулся он, приятно удивленный присутствием своей гостьи.

– Губы тоже болят? – спросила Эрика, и, не дождавшись ответа, поцеловала его.

– Как ты думаешь, что я могла подумать, когда ты вернулся домой позже остальных, без одежды и, главное, без кольца?

За шутливым тоном она пыталась скрыть свою обеспокоенность, и у нее это получилось. Лесков улыбнулся, но затем улыбка исчезла с его губ, когда он вспомнил, что из троих упавших в воду выжил только он один.

– Как они успели вытащить меня? – неуверенно спросил Дима. С того момента, как он очутился в воде, воспоминания представляли собой огромную дыру, и, единственный вариант, который казался ему более-менее логичным, был телекинез Кристофа.

– Это… не они тебя вытащили. Неужели ты снова ничего не помнишь?

Лесков медленно покачал головой, и тогда девушка рассказала ему предположение Альберта.

– Бред какой-то, – еле слышно произнес он. – Если «истинные» действительно вступили в войну, то почему они не помогают по-настоящему. Почему, обладая такой силой, они не разнесли эту проклятую Океанию?

– Может, потому, что там тоже есть люди? – предположила Эрика. – Мы ничего не знаем о кайрамах кроме того, что они «разбросали» по нашей планете свое ДНК. Мы можем только догадываться, что у них на уме… В любом случае, мне плевать, кто помог тебе вернуться. Главное, что ты жив.

Голос девушки слегка дрогнул, но она предпочла снова скрыть свои эмоции ироничной улыбкой.

– Когда Адэн проснулся и рассказал, что произошло, я не знала, что делать… У меня была мысль снова вколоть ему «эпинефрин», и будь что будет. Но он сказал, что на полуострове есть еще одна пиратская «арка». И она по-прежнему заряжена, так что вам не нужна была его помощь. Только удача. Я думала, я с ума сойду… Теперь понимаешь, почему я не люблю сближаться с людьми?

– Я только наполовину человек, – слабо улыбнувшись, отозвался Дмитрий, и девушка улыбнулась ему в ответ. – А как сейчас чувствует себя Лунатик?

– Лучше, чем в прошлый раз. Сейчас он не затрачивал силы на то, чтобы вернуть вас обратно. Думаю, он восстановится быстрее.

– А остальные?

– Больше никто не пострадал. Кристоф подавлен, что не смог уберечь Влодека, но твоя жизнь немного придала ему сил. Он и Ханс навещали тебя, но ты спал.

– Ханс тоже выжил? – Дмитрий невольно приподнялся на постели, но Эрика заставила его лечь.

– Не дергайся, – приказала она. – Из вас троих Шульц вытащил именно его. Поймал прямо у самых камней. Рада, что принесла тебе хорошую новость.

Эрика заметила, что улыбка Лескова сделалась чуть более живой, и не удержалась, чтобы не провести рукой по его щеке. То, что девушка пережила за эту ночь, теперь казалось ей далеким кошмаром. В памяти осталось лишь равнодушное спокойствие ее отца, когда он узнал о гибели Дмитрия, и трусливое молчание брата. Ни тот, ни другой даже не подошел к ней, чтобы обнять или хоть как-то поддержать бессмысленными, но при этом очень теплыми словами, на которые способны только родные.

Все это время, пока Дмитрий отсутствовал, она провела в своей комнате. Не в лаборатории среди привычной ей работы, а в постели, в которой еще недавно лежала со своим любимым. Невидящим взглядом она смотрела в темноту, обнимая его подушку, словно пыталась почувствовать его тепло. Она не хотела ощущать на себе сочувствующие взгляды людей, которые пытались понять, что творится в ее душе. Хотелось исчезнуть вместе с Дмитрием…

А потом в комнату постучали и сообщили, что вторая половина группы вернулась. Несколько секунд Эрика тупо смотрела на стоявшую перед ней Оленьку, после чего медленно, словно робот, кивнула. В телепортационном зале было уже полно народу: все что-то кричали, толкались, пытались протиснуться поближе к «арке». Боковым зрением Воронцова заметила Ивана, который, обматерив кого-то на чем свет стоит, наконец прорвался к кабине. Опустившись на колени подле друга Бехтерев начал трясти его, словно от этого Лесков мог проснуться.

Где-то сквозь толпу с ревом пробивался Георгий Лосенко, где-то промелькнула Оксана, неподалеку стояла Белова. Присутствие последних невольно разозлило Эрику, но эта вспышка злости мигом утонула в других эмоциях, когда она увидела Дмитрия. Его укладывали на носилки, обмотанного в какую-то перепачканную углем рубашку, но еще большую часть его тела скрывала темно-синяя чешуя…

Еще раз поцеловав Дмитрия перед сном и погруженная в свои мысли, Эрика покинула его палату. Теперь она снова могла заниматься работой, не чувствуя себя при этом потерянной и напуганной. Однако, едва дверь за Воронцовой закрылась, Лесков услышал, как кто-то, тяжело сопя, осторожно заглядывает в его палату.

– Разбудил-таки? – виновато пробормотал Георгий, получив наконец приглашение зайти. – Я это, заценить хотел, насколько вы покоцанный, лепилу тряхануть, если че… Реально, босс, вы нам такой шухер намутили, вообще… Я уже к мексикосам за вами переть хотел. Мужики подтвердят!

– Спасибо, Георгий, я ценю, – улыбнулся Дмитрий, с долей иронии слушая неуклюжие признания своего бывшего водителя.

– Базара ноль, я за вас порву! На ремни порежу! – казалось, ответ Лескова еще больше воодушевил Лосенко. – Я как узнал, что вы не вернулись, реально впрягся! Прислали вместо себя какого-то итальяшку! Он типа как вы, но типа не вы, нахер такого! Кидалово какое-то нарисовалось! Нам как бы нашего Лескова подавай. Вы для наших корешей, как водка, либо свою, либо вообще не надо!

– Я тронут, – шумный водитель немного утомлял, но Лескову было приятно его видеть.

– Пацаны к вам тоже захаживали, но вы спали, поэтому мы решили – не резон вас дергать. А потом у вас женушка сидела, а я услышал ваши голоса и стоял на шухере, ждал, когда она уйдет. Чтобы вы снова уснуть не успели.

– Мы же вроде договорились обращаться друг к другу на «ты», – с улыбкой заметил Лесков.

– Да, точняк. Замотался, Дим, конкретно. Стрессанул, ну и все из башки вылетело. Стал по привычке. Ладно, не буду тебя дергать. Выздоравливай! Ты крутой мужик. Если че понадобится, дай знать – подгоним-нарисуем! Если какой лепило будет отлынивать, зашугаем. Пацаны с тобой!

– По-моему, «пацанам» было ясно сказано – не беспокоить его до утра, – внезапно раздался сердитый голос Альберта. – Ему отдыхать нужно!

В пылу эмоций Георгий даже не заметил, что Вайнштейн стоит за его спиной уже пару минут, а Дмитрий не счел нужным как-то намекнуть ему об этом.

– А сам тогда с чего тут нарисовался? – обиженно пробормотал Георгий.

– С того, что я тот самый «лепило», который не отлынивает, – резонно заметил

Вайнштейн. – Приходи завтра.

В итоге, что-то пробормотав себе под нос, Лосенко удалился, а Альберт приблизился к постели Дмитрия. Беспечное выражение лица врача тут же сменилось озабоченностью.

– Постой-ка, – с этими словами Вайнштейн бесцеремонно схватил Лескова за подбородок. – Мне в глаза посмотри!

Ошарашенный Дмитрий замер, глядя Альберту в глаза.

– Теперь наверх посмотри, – с этими словами Вайнштейн достал из кармана фонарик и начал светить им в левый глаз Лескова.

– Какого…, – начал было Дмитрий, желая отвернуться, но пальцы врача еще крепче стиснули его подбородок.

– Наверх смотри! – приказал врач, после чего наконец выключил фонарик и молча опустился на стул подле постели Лескова.

– И что это было? – Дмитрий тоже сел на кровати, пристально глядя на своего посетителя.

– Это называется «гетерохромия», – севшим голосом произнес он. – Двухцветная радужная оболочка. Встречается у близнецов, иногда появляется после травмы. Порой это так же бывает симптомом злокачественной меланомы радужки… У нормальных людей. У тебя же радужка наполовину синяя, наполовину медная…