Текст книги "Замок в воздухе (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Интересно, каким будет его гонорар.

– Большим. Разве что ты сможешь повернуть всё так, будто делаешь ему одолжение, сообщая слова ифрита. Тем не менее, – задумчиво продолжил солдат, помахивая шнурком вне досягаемости хватающих лап Молокососа, – я считаю, ты не должен говорить ему про джинна и ковер, если сможешь. Эти магические джентльмены любят магические штучки так же, как этот трактирщик любит золото. Ты не захочешь, чтобы он попросил их в качестве гонорара. Почему бы тебе не оставить их здесь, когда пойдешь? Я присмотрю за ними для тебя.

Абдулла колебался. Звучало разумно. Однако он не доверял солдату.

– Кстати, – сказал солдат. – Я должен тебе золотую монету.

– Правда? – спросил Абдулла. – Тогда это самая удивительная новость с тех пор, как Цветок-в-Ночи сказала, что я женщина!

– Наш спор, – пояснил солдат. – Ковер принес ифрита, а он куда большая неприятность, чем джинн обычно ухитряется устроить. Ты победил. Вот, – он бросил через комнату золотую монету Абдулле.

Абдулла поймал ее, положил в карман и засмеялся. Солдат оказался по-своему честным. Полный мыслей о том, что скоро нападет на след Цветка-в-Ночи, Абдулла весело спустился на первый этаж, где его перехватила хозяйка и снова подробно объяснила, как добраться до дома чародея Сулимана. Абдулле было так весело, что он почти безболезненно расстался с еще одной серебряной монетой.

Дом располагался недалеко от постоялого двора, но в Старом Квартале, а значит, путь проходил большей частью по запутанным маленьким улочкам и потайным дворикам. Наступили сумерки, в темно-синем небе над куполами и башнями уже появилась пара прозрачных звезд, но Кингсбёри хорошо освещался серебряными шарами света, которые плавали над головами, словно луны.

Абдулла смотрел на них, размышляя, являются ли они магическими устройствами, когда вдруг заметил черную четырехногую тень, крадущуюся по крышам рядом с ним. Это могла быть какая угодно черная кошка, вышедшая на охоту по черепичным крышам, но Абдулла знал, это Полночь. То, как она двигалась, ни с чем не перепутать. Вначале, когда она исчезла в густой черной тени фронтона, он предположил, что она преследует устроившегося на ночлег голубя, чтобы принести очередную неподходящую еду для Молокососа. Но когда Абдулла прошел половину следующей улицы, она снова появилась, крадясь по парапету над его головой, и он заподозрил, что она следует за ним. Когда он пошел через узкий двор с деревьями в кадках по центру и увидел, как она прыгает на фоне неба от одного желоба к другому, чтобы тоже попасть в этот двор, он убедился, что она точно следует за ним. Он понятия не имел зачем. Проходя следующие две улицы, он одним глазом следил за ее появлением, но увидел только однажды – на арке над дверным проемом. Когда он повернул в мощеный двор, в котором находился дом королевского чародея, ее нигде не было видно. Абдулла пожал плечами и подошел к двери.

Это был небольшой красивый дом с ромбовидными стеклами в окнах и переплетенными магическими знаками, нарисованными на старых неровных стенах. С обеих сторон от парадной двери в медных подставках горели высокие спирали желтого пламени. Абдулла взялся за молоток, который представлял собой хитрое лицо с кольцом во рту, и размашисто постучал.

Дверь открыл слуга с длинным суровым лицом.

– Боюсь, чародей очень занят, сэр, – сказал он. – Он не принимает клиентов до дальнейших распоряжений, – и начал закрывать дверь.

– Нет, подожди, верный лакей и очаровательнейший из слуг! – запротестовал Абдулла. – То, что я должен сообщить, касается, как минимум, угрозы для дочери короля!

– Чародей всё об этом знает, сэр, – слуга продолжил закрывать дверь.

Абдулла ловко вставил ногу в щель.

– Ты должен услышать меня, мудрейший слуга, – начал он. – Я пришел…

Позади слуги раздался молодой женский голос:

– Минутку, Манфред. Я знаю, это важно.

Дверь снова распахнулась.

Слуга исчез из дверного проема, появившись на некотором расстоянии в вестибюле, и Абдулла пораженно приоткрыл рот. Его место в дверях заняла потрясающе красивая молодая женщина с черными кудрями и живым лицом. Абдулла с первого взгляда увидел достаточно, чтобы понять, что в своей чужеродной северной манере она столь же красива, как Цветок-в-Ночи, но после этого он почувствовал себя обязанным скромно отвести взгляд. Она явно ожидала ребенка. Дамы в Занзибе не показывались на глаза в столь интересном положении. Абдулла не знал, куда смотреть.

– Я жена чародея – Летти Сулиман, – сообщила женщина. – С чем вы пришли?

Абдулла поклонился. Это помогало удерживать взгляд на пороге.

– О плодородная луна прекрасного Кингсбёри, – произнес он, – знай, что я Абдулла, сын Абдуллы, торговец коврами из далекого Занзиба с новостями, которые твой муж захочет услышать. Скажи ему, о великолепие колдовского дома, что сегодня утром я разговаривал с могучим ифритом Хазруэлем по поводу драгоценнейшей дочери короля.

Летти Сулиман явно не привыкла к занзибским манерам.

– Святые небеса! – воскликнула она. – То есть я хочу сказать, какая вежливость! И вы говорите чистую правду, не так ли? Думаю, вы немедленно должны поговорить с Беном. Пожалуйста, входите.

Она посторонилась от дверного проема, чтобы позволить Абдулле войти. По-прежнему скромно опустив взгляд, он шагнул внутрь. И в ту же секунду ему на спину что-то приземлилось. Затем оно прыгнуло, тяжело процарапав когтями, и пролетело над его головой, со стуком приземлившись на выступающий живот Летти. Воздух заполнил звук, похожий на металлический шкив.

– Полночь! – сердито воскликнул Абдулла, нетвердо шагнув вперед.

– Софи! – вскричала Летти и, покачнувшись, шагнула назад с кошкой на руках. – О, Софи, я с ума сходила от беспокойства! Манфред, немедленно позови Бена. Мне всё равно, чем он занимается. Это срочно!

Глава шестнадцатая, в которой с Полночью и Молокососом происходят странные вещи

Началась невероятная суматоха и беготня. Появились еще двое слуг, за которыми последовали один за другим два молодых человека в длинных синих мантиях – по-видимому, ученики чародея. Все эти люди метались из стороны в сторону, а Летти с Полночью на руках бегала туда-сюда по вестибюлю, выкрикивая приказы. Посреди всего этого Абдулла вдруг понял, что Манфред приглашает его присесть и торжественно вручает бокал вина. Поскольку от него, видимо, ожидали именно этого, ошеломленный суматохой Абдулла сидел и потягивал вино.

Как раз когда он подумал, что так будет продолжаться вечно, всё прекратилось. Откуда-то появился высокий внушительный мужчина в черном халате.

– Что здесь происходит, ради всего святого? – спросил он.

Поскольку вопрос идеально резюмировал чувства Абдуллы, он поймал себя на том, что мужчина ему нравится. У него были выцветшие рыжие волосы и усталое, словно высеченное из скалы лицо. Черный халат вызвал у Абдуллы уверенность, что это чародей Сулиман. Хотя он в любой одежде выглядел бы как чародей. Абдулла встал с кресла и поклонился. Чародей бросил на него суровый озадаченный взгляд и повернулся к Летти.

– Он из Занзиба, Бен, – сказала Летти, – и что-то знает про угрозу принцессе. И он привел с собой Софи. Она кошка! Смотри! Бен, ты должен немедленно превратить ее обратно!

Летти принадлежала к тем дамам, которые выглядят тем очаровательнее, чем в большее приходят отчаяние. Абдулла не удивился, когда чародей Сулиман мягко взял ее за локти и сказал:

– Да, конечно, любовь моя, – после чего поцеловал ее в лоб.

И Абдулла тоскливо задумался, будет ли у него когда-нибудь возможность вот так поцеловать Цветок-в-Ночи или добавить, как добавил чародей:

– Успокойся – помни о ребенке.

Затем чародей бросил через плечо:

– И не мог бы кто-нибудь закрыть входную дверь? Должно быть, уже половина Кингсбёри знает, что случилось.

Это расположило Абдуллу к чародею еще больше, чем раньше. Единственное, что не давало ему встать и закрыть дверь – страх, что, возможно, здесь является обычаем оставлять входную дверь открытой во время кризиса. Он снова поклонился и обнаружил, что чародей развернулся к нему лицом.

– И что произошло, молодой человек? – спросил он. – Как вы узнали, что эта кошка – сестра моей жены?

Вопрос привел Абдуллу в замешательство. Он объяснил – несколько раз, – что понятия не имел, что Полночь – человек, не говоря уже о том, что свояченица королевского чародея, но не был уверен, что его хоть кто-нибудь слушал. Они все были так рады видеть Полночь, что просто решили, будто Абдулла принес ее в дом исключительно по дружбе. Чародей не только не требовал внушительного вознаграждения, но и, кажется, считал себя обязанным Абдулле, и когда Абдулла возразил, что это не так, предложил:

– Что ж, в любом случае, пойдемте посмотрите, как она превращается обратно.

Он сказал это с таким дружелюбием и доверием, что Абдулла проникся к нему еще больше и позволил увлечь себя со всеми остальными в просторную комнату, которая вроде бы располагалась в задней части дома. Вот только у Абдуллы возникло чувство, что она каким-то образом находится совсем в другом месте. Пол и стены необычно изгибались.

Никогда прежде Абдулла не видел колдовства в действии. Он с интересом осмотрелся, поскольку комната была заполнена замысловатыми магическими устройствами. Ближе всего к нему находились филигранные формы, над которыми вился тонкий дымок. За ними посреди сложных знаков стояли большие необычные свечи, а за ними – странные изображения из сырой глины. Еще дальше он разглядел фонтан из пяти струй, падающих странными геометрическими узорами, который наполовину скрывал множество более странных вещей вдали за ним.

– Здесь негде работать, – сказал чародей Сулиман, проносясь мимо. – Должно продержаться, пока мы разбираемся в следующей комнате. Поторопитесь, все.

Все вихрем ворвались в меньшую комнату, находившуюся за этой. Она была пуста, за исключением нескольких круглых зеркал, висевших на стенах. Здесь Летти аккуратно посадила Полночь на сине-зеленый камень в центре, и та серьезно сидела, вылизывая внутреннюю часть передних лап и выглядя совершенно беззаботной, пока все остальные, включая Летти и слуг, лихорадочно строили вокруг нее нечто вроде палатки из длинных серебряных стержней.

Абдулла благоразумно встал возле стены, наблюдая. К этому моменту он уже пожалел, что заверил чародея, будто тот ему ничего не должен. Ему следовало воспользоваться возможностью и спросить, как добраться до замка в небе. Но он решил, что поскольку его тогда никто не слушал, лучше подождать, пока всё успокоится. Тем временем серебряные стержни превратились в узор из скелетообразных серебряных звезд, и Абдулла наблюдал за суетой, несколько сбитый с толку тем, как происходящее отражалось во всех зеркалах – маленькое, оживленное и выпуклое. Зеркала изгибались столь же странно, как стены и полы.

Наконец, чародей Сулиман хлопнул в продолговатые костлявые ладони.

– Хорошо, – сказал он. – Летти может помочь мне здесь. Остальные, идите в другую комнату и проследите, чтобы охранные чары для принцессы оставались на месте.

Ученики и слуги поспешили прочь. Чародей Сулиман раскинул руки. Абдулла собирался внимательно наблюдать и запоминать происходящее. Но каким-то образом, как только магия начала работать, он уже не знал, что происходит. Он знал, что что-то делается, но казалось, будто не делается ничего. Как если бы лишенный музыкального слуха слушал музыку. Время от времени чародей Сулиман произносил странное таинственное слово, от которого затуманивалась комната и вместе с ней голова Абдуллы, отчего наблюдать за происходящим становилось еще сложнее. Но основную сложность для Абдуллы представляли зеркала на стенах. Они постоянно показывали маленькие круглые картинки, которые выглядели как отражения, но ими не являлись – или не совсем являлись. Каждый раз, когда одно из зеркал привлекало взгляд Абдуллы, оно показывало пылающую серебряным светом конструкцию из стержней с новым узором – звезда, треугольник, шестиугольник или еще какой угловатый и таинственный символ, – тогда как настоящие стержни перед ним вовсе не пылали. Пару раз зеркало показало чародея Сулимана с раскинутыми руками, тогда как в комнате его руки были опущены по бокам. Несколько раз зеркало показало Летти, стоящую с по-прежнему сцепленными руками и выглядевшую сильно нервничающей. Но каждый раз, когда Абдулла смотрел на настоящую Летти, она двигалась, совершая странные жесты и выглядя абсолютно спокойной. Полночь вовсе ни разу не появлялась в зеркалах. И в реальности ее маленькую черную фигурку посреди стержней тоже было до странности сложно разглядеть.

Затем все стержни вдруг засияли туманным серебром, и пространство внутри заполнилось дымкой. Чародей произнес завершающее таинственное слово и отступил назад.

– Пропади оно пропадом! – сказал кто-то внутри стержней. – Теперь я совсем не могу вас чуять!

Это заставило чародея ухмыльнуться, а Летти – откровенно рассмеяться. Абдулла попытался рассмотреть того, кто их так развеселил, и ему пришлось тотчас отвести взгляд. Молодая женщина, припавшая к земле внутри конструкции, по вполне понятным причинам была совсем без одежды. То, что он успел мельком разглядеть, позволяло понять, что женщина была столь же светловолосой, сколь Летти темноволосой, но в остальном они очень походили друг на друга. Летти подбежала к одной из стен комнаты и вернулась с чародейской зеленой мантией. Когда Абдулла осмелился посмотреть, молодая женщина уже завернулась в мантию на манер шлафрока, а Летти пыталась одновременно обнять ее и помочь выбраться из конструкции.

– О Софи! Что случилось? – повторяла она.

– Секунду, – выдохнула Софи.

Видимо, поначалу у нее возникли трудности с удержанием равновесия на двух ногах, но она обняла Летти, а потом, пошатываясь, подошла к чародею и обняла и его тоже.

– Так странно без хвоста! – сказала она. – Но огромное спасибо, Бен.

Затем она направилась к Абдулле, передвигаясь уже гораздо свободнее. Абдулла попятился к стене, испугавшись, что она и его обнимет, но Софи только сказала:

– Должно быть, вам интересно, почему я следовала за вами. Правда в том, что я вечно теряюсь в Кингсбёри.

– Счастлив был послужить, очаровательнейшая из подменышей, – натянуто ответил Абдулла.

Он не был уверен, что сможет поладить с Софи лучше, чем с Полуночью. Она произвела на него впечатление слишком волевой для молодой женщины натуры – почти столь же ужасной, как сестра первой жены его отца Фатима.

Летти по-прежнему требовала рассказа о том, как Софи превратилась в кошку, а чародей Сулиман встревоженно говорил:

– Софи, значит ли это, что Хаул тоже где-то бродит в облике животного?

– Нет-нет, – ответила Софи, и у нее вдруг сделался отчаянно встревоженный вид. – Я понятия не имею, где Хаул. Понимаешь, это он превратил меня в кошку.

– Что? Твой собственный муж превратил тебя в кошку! – воскликнула Летти. – Значит, это ваша очередная ссора?

– Да, но она была совершенно разумной, – сказала Софи. – Понимаете, всё произошло, когда кто-то украл бродячий замок. Мы получили предупреждение всего за полдня, и то, только потому что Хаулу случилось работать над предсказательными чарами для короля. Они показали, как нечто крайне могущественное крадет замок, а потом – принцессу Валерию. Хаул сказал, что должен немедленно предупредить короля. Он предупредил?

– Несомненно, – ответил чародей Сулиман. – Принцессу охраняют каждую секунду. Я призвал демонов и установил охранные чары в соседней комнате. Что бы ей ни угрожало, у него нет никаких шансов проникнуть сквозь них.

– Слава Богу! – воскликнула Софи. – Просто камень с души. Ты знал, что это ифрит?

– Даже ифрит не сможет проникнуть, – заверил чародей Сулиман. – Но что сделал Хаул?

– Он выругался, – ответила Софи. – На валлийском. А потом отослал Майкла и нового ученика. Он хотел и меня отослать. Но я сказала, что если они с Кальцифером остаются, то и я останусь, и разве он не может наложить на меня чары, чтобы ифрит просто не заметил, что я здесь? И мы стали спорить по этому поводу…

Летти хихикнула:

– И почему я не удивлена?

Лицо Софи слегка порозовело, и она вызывающе вскинула голову.

– Ну, Хаул говорил, что я буду в большей безопасности в стороне от событий – в Уэльсе с его сестрой, а он знает, что я не лажу с ней, а я говорила, что от меня будет больше пользы, если я буду находиться в замке так, чтобы вор меня не заметил. В общем, – она спрятала лицо в ладонях, – боюсь, мы всё еще спорили, когда появился ифрит. Раздался кошмарный грохот, и вокруг стало темно и непонятно. Помню, как Хаул выкрикнул слова кошачьих чар – он протараторил их в спешке, – а потом крикнул Кальциферу…

– Кальцифер – их огненный демон, – вежливо объяснила Летти Абдулле.

– …крикнул Кальциферу убираться и спасаться самому, поскольку ифрит слишком силен для них обоих, – продолжила Софи. – А потом замок поднялся с меня, как крышка с сырного блюда. Следующее, что я знаю: я была кошкой в горах на севере от Кингсбёри.

Летти и королевский чародей обменялись озадаченными взглядами над склоненной головой Софи.

– Почему в этих горах? – поинтересовался чародей Сулиман. – Замок не был рядом с ними.

– Нет, он находился в четырех местах одновременно, – сказала Софи. – Думаю, меня выбросило где-то посередине. Могло быть и хуже. Там было много мышей и птиц, чтобы поесть.

Очаровательное личико Летти скривилось в отвращении.

– Софи! – воскликнула она. – Мыши!

– А почему нет? Их едят кошки, – Софи снова вызывающе вскинула голову. – Мыши восхитительны. Но я не в восторге от птиц. Перьями можно подавиться. Однако, – она сглотнула и снова опустила лицо в ладони, – однако это произошло в не самое подходящее время, поскольку Морган родился примерно неделю спустя, и конечно же, котенком…

Летти пришла, если только такое возможно, в еще больший ужас, чем от мысли о том, что сестра ела мышей. Она разрыдалась и порывисто обняла Софи.

– О Софи! Что ты делала?

– То, что всегда делают кошки, конечно, – ответила Софи. – Кормила его и вылизывала. Не беспокойся, Летти. Я оставила его с другом Абдуллы солдатом. Этот человек убьет любого, кто навредит его котенку. Но, – обратилась она к чародею Сулиману, – думаю, теперь мне следует принести Моргана, чтобы ты мог и его превратить обратно.

Казалось, чародей Сулиман пришел в такой же ужас, как Летти.

– Если бы я знал! – воскликнул он. – Если он родился котенком, как часть тех же чар, возможно, он уже превратился обратно. Нам стоит это выяснить.

Он прошагал к одному из круглых зеркал и совершил круговые движения обеими руками.

Зеркало – все зеркала – тут же отразили комнату в постоялом дворе, каждое с разной точки, как если бы они висели там на стенах. Абдулла смотрел то в одно, то в другое и от увиденного встревожился не меньше, чем остальные трое. Волшебный ковер по какой-то причине был развернут на полу. На нем лежал пухлый, голый, розовый младенец. Сколь бы ни был мал младенец, Абдулла видел, что характер у него такой же сильный, как у Софи. И он показывал этот характер. Руки и ноги колотили воздух. Лицо в ярости скривилось, а рот представлял собой квадратное гневное отверстие. Хотя из зеркал не доносилось ни звука, не оставалось сомнений, что Морган производит порядочный шум.

– Кто этот человек? – спросил чародей Сулиман. – Я видел его прежде.

– Страннийский солдат, производитель чудес, – беспомощно ответил Абдулла.

– Тогда, возможно, он напоминает мне кого-то знакомого, – сказал чародей.

Солдат стоял рядом с вопившим ребенком, выглядя испуганным и беспомощным. Возможно, он надеялся, что джинн что-нибудь сделает. Во всяком случае, в руке он держал бутылку джинна. Но джинн, такой же беспомощный, как солдат, висел из бутылки несколькими струями рассеянного синего дыма, а на каждой струе – лицо и затыкающие уши руки.

– О, бедное милое дитя! – воскликнула Летти.

– Бедный благословенный солдат, хочешь сказать, – поправила Софи. – Морган в ярости. Он всю жизнь был котенком, а котята умеют гораздо больше, чем младенцы. Он злится, потому что не в состоянии ходить. Бен, как думаешь, ты можешь…

Остаток вопроса Софи потонул в жутком звуке, похожем на рвущийся гигантский кусок шелка. Комната содрогнулась. Чародей Сулиман что-то воскликнул и бросился к двери, но вынужден был поспешно увернуться. Целая толпа кричащих стенающих существ пронеслась сквозь стену рядом с дверью, пролетела через комнату и исчезла в противоположной стене. Они передвигались слишком быстро, чтобы четко разглядеть, но, кажется, никто из них не был человеком. Абдулла мельком увидел размытое множество когтистых ног, нечто текущее вовсе без ног, существ с одним безумным глазом и других с гроздьями глаз. Он видел клыкастые головы, развевающиеся языки, пылающие хвосты. Один, который двигался быстрее всех, представлял собой катящийся шар грязи.

А потом они исчезли. Дверь распахнулась, и появился взбудораженный ученик.

– Сэр, сэр! Охранные чары вышли из строя! Мы не смогли удержать…

Чародей Сулиман схватил молодого человека за руку и потащил его обратно в соседнюю комнату, крикнув через плечо:

– Вернусь, когда смогу! Принцесса в опасности!

Абдулла посмотрел узнать, что случилось с солдатом и младенцем, но круглые зеркала теперь не отражали ничего, кроме его собственного встревоженного лица, а также лиц Софи и Летти, которые всматривались в них.

– Тьфу ты! – воскликнула Софи. – Летти, ты можешь их активировать?

– Нет. Это особый трюк Бена, – ответила Летти.

Абдулла подумал о развернутом ковре и бутылке джинна в руке солдата.

– В таком случае, о пара родственных жемчужин, – сказал он, – очаровательнейшие леди, я с вашего позволения поспешу обратно в постоялый двор, пока не поступило слишком много жалоб из-за шума.

Софи и Летти хором ответили, что они идут с ним. Абдулла не мог по-настоящему их винить, но в следующие несколько минут вплотную приблизился к этому. Летти в ее интересном положении не могла бежать по улицам. Когда они втроем промчались через бардак и хаос разбитых чар в соседней комнате, чародей Сулиман отвлекся на секунду от бешеной установки новых на обломках, чтобы приказать Манфреду подогнать повозку. Пока Манфред помчался выполнять приказ, Летти увела Софи наверх подобрать приличную одежду.

Абдулла остался вышагивать по вестибюлю. К их чести, ждал он меньше пяти минут, но в течение этого времени раз десять пытался открыть парадную дверь только для того, чтобы обнаружить на ней запирающие чары. Он думал, что сойдет с ума. Казалось, прошла сотня лет, прежде чем Софи и Летти спустились, обе в элегантных выходных нарядах, а Манфред открыл парадную дверь. В проеме виднелась ждавшая снаружи на мостовой небольшая открытая карета, в которую был запряжен симпатичный гнедой мерин. Абдулле хотелось запрыгнуть в карету и подстегнуть мерина. Но конечно же, это было невежливо. Ему пришлось ждать, пока Манфред поможет дамам подняться в нее, а потом сам взберется на место кучера. Карета тронулась, энергично грохоча по булыжнику, когда Абдулла всё еще пытался втиснуться на сиденье рядом с Софи, но даже так было для него недостаточно быстро. Он едва мог думать о том, что сейчас делает солдат.

– Надеюсь, Бен сможет вскоре вернуть охранные чары на принцессу, – встревоженно произнесла Летти, пока они резво катились по открытой площади.

Едва она успела договорить, как до них донесся быстрый залп взрывов, похожий на вышедший из-под контроля фейерверк. Где-то зазвонил колокол – мрачный и торопливый дон-дон-дон.

– Что это такое? – спросила Софи, а потом ответила на собственный вопрос, указав пальцем и воскликнув: – Пропади оно пропадом! Смотрите, смотрите, смотрите!

Абдулла вывернул шею в ту сторону, куда она показывала. Он как раз успел увидеть черный размах крыльев, которые стерли звезды над ближайшими куполами и башнями. Под ними, с вершин нескольких башен сверкали маленькие вспышки и доносились звуки выстрелов от стрелявших в крылья солдат. Абдулла мог бы сказать им, что подобное нисколько не поможет против ифрита. Крылья невозмутимо повернулись, поднялись по спирали, а потом исчезли в темной синеве ночного неба.

– Ваш приятель ифрит, – сказала Софи. – Думаю, мы отвлекли Бена в решающий момент.

– Ифрит планировал, что так и будет, о бывшая кошка, – сказал Абдулла. – Если вспомнишь, уходя, он заметил, что один из нас поможет ему украсть принцессу.

По всему городу присоединились другие колокола, вызванивая сигнал тревоги. Люди выбегали на улицы и смотрели наверх. Карета, позвякивая, продолжала катиться сквозь нарастающий гвалт и вынуждена была всё больше замедляться по мере того, как на улицах собиралось всё больше людей. Похоже, все точно знали, что произошло.

– Принцесса пропала! – слышал Абдулла. – Демон украл принцессу Валерию!

Большинство людей выглядели трепещущими и испуганными, но один-два говорили:

– Королевского чародея следует повесить! За что ему платят?

– О, нет! – воскликнула Летти. – Король ни на секунду не поверит, как усиленно Бен работал, чтобы предотвратить это!

– Не беспокойся, – сказала Софи. – Как только мы заполучим Моргана, я пойду и расскажу всё королю. У меня хорошо получается рассказывать всё королю.

Абдулла ей верил. Он сидел и дрожал от нетерпения.

Спустя, казалось, еще одно столетие, которое, вероятно, длилось всего пять минут, карета протолкнулась в битком набитый внутренний двор. Он был полон людей, которые таращились в небо.

– Видел его крылья, – услышал Абдулла слова одного мужчины. – Это была чудовищная птица, которая держала принцессу в когтях.

Карета остановилась. Наконец, Абдулла смог дать выход нетерпению. Он спрыгнул на землю, крича:

– Освободите дорогу, освободите дорогу, о люди! Здесь две ведьмы по важному делу!

Постоянно крича и толкаясь, он сумел провести Софи и Летти к двери постоялого двора и впихнуть их внутрь. Летти была сильно смущена.

– Не стоило вам этого говорить! – сказала она. – Бену не нравится, когда люди знают, что я ведьма.

– Прямо сейчас ему совсем не до того, – ответил Абдулла и подтолкнул обеих к лестнице мимо уставившегося на них трактирщика. – Вот ведьмы, о которых я говорил тебе, восхитительнейший хозяин, – сообщил он. – Они беспокоятся о своих кошках.

Абдулла запрыгал по лестнице. Он обогнал Летти, потом Софи и помчался к следующему пролету. И распахнул дверь в комнату.

– Не делай ничего опрометчивого… – начал он и замолчал, когда понял, что внутри царит абсолютная тишина.

Комната была пуста.