Текст книги "Замок в воздухе (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава восьмая, в которой мечта Абдуллы продолжает воплощаться в жизнь

Как только солнце окрасило песчаные дюны бело-розовым светом, Абдулла вытащил пробку из бутылки джинна. Пар вытек из нее, превратился в струю и устремился вверх, образуя синевато-лиловую фигуру джинна, который выглядел, если только такое возможно, еще более сердитым, чем прежде.

– Я сказал: одно желание в день! – заявил ветренный голос.

– Да, но день уже новый, о лиловое великолепие, а я твой новый владелец, – сказал Абдулла. – И желание простое. Я хочу, чтобы мои цепи исчезли.

– Стоило ли тратить желание, – презрительно произнес джинн и быстро свернулся обратно в бутылку.

Абдулла собирался возразить, что, хотя это желание могло показаться джинну банальным, ему важно освободиться от цепей, как вдруг обнаружил, что уже может двигаться свободно и без грохота. Он опустил взгляд и увидел, что цепи исчезли.

Абдулла аккуратно засунул пробку обратно в бутылку и встал. Тело жутко задеревенело. Чтобы суметь пошевелиться, пришлось заставить себя подумать о спешащих к оазису быстроходных верблюдах с солдатами, а потом о том, что случится, если спящие разбойники проснутся и увидят его стоящим здесь без цепей. Это заставило его двигаться.

Точно старик, Абдулла проковылял к банкетному столу. Там очень аккуратно, чтобы не побеспокоить разнообразных разбойников, которые спали, уткнувшись лицом в скатерть, он собрал еду и завернул ее в салфетку. Потом взял фляжку вина и еще двумя салфетками привязал ее и бутылку джинна к поясу. Последнюю салфетку Абдулла взял, чтобы накрыть голову, если вдруг заработает солнечный удар – путешественники рассказывали ему, что в пустыне это представляет собой серьезную опасность, – после чего со всей доступной ему скоростью похромал прочь из оазиса прямо на север.

По мере движения одеревенение прошло. Тогда ходьба стала почти приятной, и первую половину утра Абдулла охотно шагал, думая о Цветке-в-Ночи, поедая сочные куски мяса и отпивая вино из фляжки. Вторая половина утра была не столь хороша. Солнце висело над головой. Небо стало ослепительно белым, и всё мерцало. Абдулла начал жалеть, что не вылил вино и не заполнил флягу водой из грязного пруда. Вино нисколько не помогало от жажды, только делало ее хуже. Он намочил салфетку вином и положил ее сзади на шею, но она высыхала слишком быстро. К полудню он решил, что умирает. Пустыня раскачивалась перед глазами, а ослепительный блеск причинял боль. Абдулле казалось, будто он превратился в пепел.

– Похоже, Судьба хочет, чтобы я прожил все свои мечты в реальности! – прохрипел он.

До сих пор он думал, что вообразил побег от мерзкого Кабула Акбы в мельчайших деталях, но теперь понял, что раньше не имел ни малейшего представления, как это ужасно – идти, шатаясь, по слепящей жаре, когда пот стекает в глаза. Прежде он не знал, как песок непонятным образом проникает во всё, включая рот. Его мечта также не принимала во внимание трудность ориентировки по солнцу, когда солнце висит прямо над головой. Крошечная лужа тени вокруг ног не давала никакого указания направления. Приходилось постоянно оборачиваться, чтобы убедиться, что линия следов остается прямой. Это беспокоило Абдуллу, поскольку тратило время.

В конце концов, несмотря на трату времени, он был вынужден остановиться отдохнуть, присев под песчаной насыпью, которая давала клочок тени. Абдулла всё еще чувствовал себя, словно кусок мяса, выложенный на мангале Джамала. Он намочил салфетку в вине, расправил ее на голове и наблюдал, как красные капли падают с нее на его лучшие одежды. Только пророчество про Цветок-в-Ночи убеждало Абдуллу в том, что он не умрет. Если Судьба постановила ей выйти за него замуж, то он должен выжить, поскольку еще не женился на ней. Затем он подумал о собственном пророчестве, записанном его отцом. Оно могло истолковываться по-разному. На самом деле, оно могло уже исполниться, поскольку разве он не вознесся над всеми в стране, летая на волшебном ковре? Или, возможно, оно ссылалось на сорокафутовый кол.

Эта мысль заставила Абдуллу подняться и пойти дальше.

После полудня стало еще хуже. Абдулла был молод и силен, но жизнь торговца коврами не подразумевает длительных прогулок. У него болело всё от пяток до макушки, не говоря уже о пальцах на ногах, которые, казалось, истерлись до мяса. Вдобавок один сапог натирал ногу там, где находился кармашек для денег. Ноги так устали, что Абдулла едва передвигал ими. Но он знал, что, прежде чем его начнут искать разбойники или появится отряд быстроходных верблюдов, между ним и оазисом должен пролечь горизонт. Не будучи уверен, как далеко до горизонта, он продолжал тащиться вперед.

К вечеру сил двигаться дальше придавало только знание, что завтра он увидит Цветок-в-Ночи. Это станет его следующим желанием для джинна. Кроме того, Абдулла дал обет бросить пить вино и поклялся больше никогда не взглянуть ни на одну песчинку.

Когда наступила ночь, он рухнул на песчаную насыпь и заснул.

На заре его зубы выбивали дробь, и он с тревогой задумался об обморожении. Ночью пустыня была столь же холодна, сколь горяча днем. Однако Абдулла знал, что его проблемы почти закончились. Он сел с более теплой стороны насыпи, глядя на восток на золотое зарево зари, и подкрепился остатками еды и финальным глотком ненавистного вина. Зубы перестали стучать, хотя ощущение во рту было такое, словно это рот пса Джамала.

Что ж. Улыбаясь в предвкушении, Абдулла вытащил пробку из бутылки джинна.

Наружу хлынул лиловый дым и развернулся вверх в недружелюбную фигуру джинна.

– Чему ты ухмыляешься? – спросил ветренный голос.

– Моему желанию, о аметист среди джиннов, цвета более прекрасного, чем анютины глазки… – ответил Абдулла. – С дыханием словно аромат майских фиалок. Я хочу, чтобы ты отнес меня к моей будущей невесте Цветку-в-Ночи.

– О, правда? – джинн скрестил туманные руки и повернулся по кругу, осматриваясь во всех направлениях.

Абдулла завороженно наблюдал, как от этого действия та его часть, что соединялась с бутылкой, превратилась в аккуратный штопор.

– Где эта молодая женщина? – раздраженно спросил джинн, снова повернувшись лицом к Абдулле. – Я не могу определить ее местонахождение.

– Ифрит унес ее из ночного сада во дворце султана в Занзибе, – объяснил Абдулла.

– Теперь понятно. Я не могу исполнить твое желание. Ее нет нигде на земле.

– Тогда она должна быть в царстве духов, – встревоженно произнес Абдулла. – Наверняка ты, о пурпурный принц среди джиннов, должен знать это царство как свои пять пальцев.

– Сразу видно, как мало ты знаешь, – ответил джинн. – Заключенный в бутылку джинн лишен доступа во все царства духов. Если твоя девушка там, я не могу тебя туда отнести. Советую тебе вернуть пробку в бутылку и заняться своими делами. С юга приближается довольно большой отряд верблюдов.

Абдулла запрыгнул наверх песчаной насыпи. И конечно же, увидел отряд быстроходных верблюдов, которого боялся – они неслись к нему плавными вальсирующими шагами. Хотя из-за расстояния они выглядели пока лишь как синие тени, по очертаниям он видел, что всадники вооружены до зубов.

– Видишь? – джинн раздулся вверх, чтобы оказаться на одном уровне с Абдуллой. – Может, они, конечно, и не найдут тебя, но я в этом сомневаюсь.

Эта мысль явно доставила ему удовольствие.

– Ты должен быстро исполнить другое мое желание, – сказал Абдулла.

– О, нет, – ответил джинн. – Одно желание в день. И ты его уже загадал.

– Конечно, о великолепие сиреневых паров, – со скоростью отчаяния согласился Абдулла, – но ты не смог исполнить это желание. А по условиям соглашения, как я четко слышал, когда ты впервые озвучил их, ты должен исполнить одно желание владельца в день. А ты этого еще не сделал.

– Храните меня, Небеса! – с отвращением воскликнул джинн. – Да молодой человек – ловкий законник.

– Естественно! – горячо ответил Абдулла. – Я гражданин Занзиба, где каждый с детства учится защищать свои права, поскольку больше защитить их некому. И я заявляю, что сегодня ты еще не выполнил мое желание.

– Софизм, – заявил джинн, грациозно покачиваясь перед ним со скрещенными руками. – Одно желание было загадано.

– Но не исполнено.

– Не моя вина, что ты решил просить невозможного. Есть тысячи красивых девушек, к которым я могу тебя отнести. Ты можешь получить русалку, если тебе нравятся зеленые волосы. Или ты не умеешь плавать?

Мчащийся отряд верблюдов теперь был гораздо ближе.

– Подумай, о багряная жемчужина магии, – торопливо произнес Абдулла, – и смягчи свое сердце. Те приближающиеся к нам солдаты наверняка отнимут у меня твою бутылку, когда доберутся до нас. Если они отнесут тебя к султану, он заставит тебя совершать грандиозные дела каждый день, доставать ему армии и оружие, и завоевывать его врагов – ужасно изнурительно. Если они оставят тебя себе – а они могут, поскольку не все солдаты честные, – ты будешь переходить из рук в руки, чтобы исполнять множество желаний каждый день: по одному для каждого из отряда. В любом случае, тебе придется работать гораздо больше, чем со мной, желающим лишь одну небольшую вещь.

– Какое красноречие! – произнес джинн. – Хотя в твоих словах есть разумное зерно. Но, с другой стороны, подумал ли ты, какие султан и его люди подарят мне возможности сеять разрушения?

– Разрушения? – спросил Абдулла, не отрывая встревоженного взгляда от бегущих верблюдов.

– Я никогда не говорил, что мои желания должны приносить пользу кому бы то ни было, – ответил джинн. – На самом деле, я поклялся, что они принесут столько вреда, сколько возможно. Те разбойники, например, за кражу пиршества султана сейчас на пути в тюрьму или того хуже. Солдаты нашли их вчера поздней ночью.

– Мне ты причиняешь еще большие неприятности, не выполняя мое желание! – воскликнул Абдулла. – И в отличие от разбойников, я этого не заслуживаю.

– Считай, что тебе не повезло, – заявил джинн. – И нас будет двое таких. Я тоже не заслуживаю быть запертым в этой бутылке.

Теперь всадники приблизились достаточно, чтобы видеть Абдуллу. Он слышал крики вдалеке и видел, как отцепляют оружие.

– Тогда дай мне завтрашнее желание, – торопливо предложил он.

– Это может стать выходом, – к удивлению Абдуллы, согласился джинн. – Что за желание?

– Перенеси меня к ближайшему человеку, который может помочь мне найти Цветок-в-Ночи, – Абдулла спрыгнул с песчаной насыпи и подобрал бутылку. – Быстрее, – добавил он джинну, который теперь вздымался над ним.

Джинн казался слегка озадаченным:

– Странно. Обычно мои способности в предвидении великолепны, но тут я не могу разобрать, что к чему.

Песок неподалеку пробороздила пуля. Абдулла побежал, неся джинна, словно огромное развевающееся пламя свечи.

– Просто отнеси меня к этому человеку! – завопил он.

– Наверное, лучше так и сделать, – сказал джинн. – Возможно, у тебя получится разобраться.

Земля будто завертелась под бегущими ногами Абдуллы. Вскоре он начал передвигаться широкими прыгающими шагами через земли, которые кружились ему навстречу. Хотя объединенная скорость его ног и кружащегося мира превратила в размытое пятно всё, кроме джинна, который безмятежно развевался из бутылки в его руке, Абдулла знал, что быстроходные верблюды за секунды остались далеко позади. Он улыбнулся и попрыгал дальше, почти такой же безмятежный, как джинн, радуясь холодному ветру. Прыгал он, кажется, долго. А потом всё прекратилось.

Абдулла стоял посреди проселочной дороги, пытаясь отдышаться. Ему не сразу удалось привыкнуть к новому месту. Здесь было холодно, примерно как в Занзибе весной, и другой свет. Хотя солнце ярко сияло в синем небе, свет оно излучало более слабый и голубой, чем тот, к которому привык Абдулла. Возможно, оттого, что вдоль дороги росло так много покрытых листвой деревьев, которые на всё отбрасывали движущуюся зеленую тень. Или, возможно, дело было в зеленой-зеленой траве, растущей по обочинам. Абдулла дал глазам приспособиться, а потом огляделся в поисках человека, который должен помочь ему найти Цветок-в-Ночи.

Увидел он только вроде как постоялый двор на повороте дороги, расположенный среди деревьев. Он показался Абдулле жалким местом. Он был построен из дерева и покрыт белой штукатуркой, как беднейшие из бедных жилищ в Занзибе, и его владельцы, похоже, могли позволить себе только крышу из плотно утрамбованной травы. Кто-то попытался украсить место, посадив возле дороги красные и желтые цветы. Вывеска постоялого двора, которая покачивалась на установленном среди цветов столбе, представляла собой попытку плохого художника изобразить льва.

Абдулла опустил взгляд на бутылку джинна, собираясь снова заткнуть ее пробкой теперь, когда он прибыл. И с раздражением заметил, что выронил пробку – в пустыни или в пути. «Ох, ну что ж», – подумал он и поднял бутылку к лицу.

– Где тот, кто поможет мне найти Цветок-в-Ночи? – спросил Абдулла.

Клочок пара выкурился из бутылки, выглядя гораздо более синим в свете этой странной земли.

– Спит на скамейке перед «Красным львом», – раздраженно ответил клочок и ретировался обратно в бутылку; изнутри донесся гулкий голос джинна: – Он мне нравится. Блистает бесчестием.

Глава девятая, в которой Абдулла сталкивается со старым солдатом

Абдулла пошел к постоялому двору. Приблизившись, он увидел, что на одной из деревянных скамеек, установленных снаружи постоялого двора, действительно дремал какой-то мужчина. Там стояли и столики, что заставляло предположить, что заведение работало и как харчевня. Абдулла сел на скамейку за одним из столиков и с сомнением посмотрел на спящего мужчину.

Он выглядел как откровенный головорез. Даже в Занзибе или среди разбойников Абдулла не встречал лиц настолько бесчестных, как загорелое лицо этого человека. Большой рюкзак на земле рядом с ним вначале заставил Абдуллу подумать, что, возможно, он лудильщик, вот только он был гладко выбрит. Единственные мужчины, которых Абдулла видел без бород и усов, были северными наемниками султана. Возможно, этот человек был наемным солдатом. Его одежда выглядела как потрепанные остатки униформы, а волосы он носил собранными в косу, которая спускалась по спине, как у людей султана. Эту моду жители Занзиба находили отвратительной, поскольку ходили слухи, будто коса никогда не расплетается и не моется. Глядя на косу этого человека, свисающую через спинку скамейки, на которой он спал, Абдула готов был поверить в эти слухи. На мужчине не было ни одного чистого местечка, включая косу. Тем не менее он выглядел сильным и здоровым, хотя и не молодым. Волосы под грязью казались серо-стальными.

Абдулла не решался разбудить человека. Он не казался заслуживающим доверия. И джинн открыто признал, что исполняет желания так, что они сеют разрушения. «Возможно, этот человек приведет меня к Цветку-в-Ночи, – размышлял Абдулла, – но по пути наверняка меня ограбит».

Пока он колебался, из двери постоялого двора выглянула женщина в переднике, возможно, посмотреть, нет ли снаружи клиентов. Одежда придавала ей форму пухлых песочных часов, что Абдулла нашел крайне чуждым и противным.

– О! – произнесла она, увидев Абдуллу. – Вы ждали, чтобы вас обслужили, сэр? Надо было постучать по столу. Здесь все так делают. Чего желаете?

Она говорила с варварским акцентом северных наемников. И Абдулла заключил, что находится в той стране, откуда они родом. Он улыбнулся ей:

– А что ты предлагаешь, о сокровище придорожной полосы? – спросил он.

Женщину явно никто прежде не называл сокровищем. Она покраснела, жеманно улыбнулась и скрутила передник.

– Ну, прямо сейчас есть хлеб и сыр, – ответила она. – Но ужин уже готовится. Если желаете подождать полчаса, сэр, получите хороший мясной пирог с овощами из нашего огорода.

Абдулла посчитал это идеальным – гораздо лучше, чем он ожидал от постоялого двора с соломенной крышей.

– Тогда я с радостью подожду полчаса, о цвет трактирщиц, – сказал он.

Она снова жеманно улыбнулась:

– И, возможно, что-нибудь выпить, пока ждете, сэр?

– Конечно, – ответил Абдулла, которого после пустыни всё еще мучила жажда. – Могу я побеспокоить тебя ради стакана щербета или, если его нет, любого фруктового сока?

Она посмотрела обеспокоенно:

– О, сэр, я… мы не слишком уважаем фруктовый сок, а про второе я никогда не слыхала. Как насчет доброй кружки пива?

– Что такое пиво? – осторожно спросил Абдулла.

Его слова сбили женщину с толку.

– Я… ну, это… э…

Человек на другой скамейке проснулся и зевнул.

– Пиво – единственное достойное мужчины питье, – сказал он. – Чудная вещь.

Абдулла повернулся снова посмотреть на него. И обнаружил, что смотрит в исключительно честные круглые прозрачно-голубые глаза. Теперь, когда мужчина проснулся, в коричневом лице не осталось и следа бесчестности.

– Сваренное из ячменя и хмеля, – добавил мужчина. – Пока ты здесь, хозяюшка, я бы тоже хотел пинту.

Выражение лица хозяйки кардинально изменилось.

– Я уже говорила, что хочу увидеть цвет ваших денег, прежде чем подам вам что бы то ни было.

Мужчина не оскорбился. Его голубые глаза печально посмотрели на Абдуллу. Потом он вздохнул и подобрал со скамейки рядом с собой длинную белую глиняную трубку, которую принялся набивать и разжигать.

– Так вы будете пиво, сэр? – спросила хозяйка, вернувшись к жеманным улыбкам Абдулле.

– Будь добра, госпожа щедрого гостеприимства, – ответил он. – Принеси мне его. И принеси подходящее количество для этого джентльмена.

– Очень хорошо, сэр, – сказала она и, бросив крайне неодобрительный взгляд на человека с косой, вернулась внутрь.

– Очень щедро с вашей стороны, – сказал тот Абдулле. – Вы издалека, не так ли?

– Далеко с юга, почтенный странник, – осторожно ответил Абдулла.

Он не забыл, каким бесчестным тот выглядел во сне.

– Из других краев, а? Я так и подумал – с таким-то загаром, – заметил мужчина.

Абдулла был уверен, что парень пытается выудить информацию, понять, стоит ли его грабить. Поэтому удивился, когда тот бросил задавать вопросы.

– Знаешь, я тоже не здешний, – сказал он, выпуская клубы дыма из своей варварской трубки. – Я сам из Страннии. Старый солдат. Мне выдали премию и освободили от службы, после того как Ингария побила нас в войне. Как видишь, здесь в Ингарии осталось еще немало предрассудков, связанных с моей униформой.

Последнюю фразу он сказал в лицо хозяйке, которая как раз вернулась с двумя стаканами пенящейся коричневатой жидкости. Она не стала с ним разговаривать. Просто грохнула перед ним стакан, а потом аккуратно и вежливо поставила второй стакан перед Абдуллой.

– Ужин через полчаса, сэр, – сообщила она, уходя.

– Твое здоровье, – солдат поднял стакан и сделал большой глоток.

Абдулла был благодарен солдату. Теперь он знал, что находится в стране под названием Ингария. Так что он ответил:

– Твое здоровье, – и с сомнением поднял собственный стакан.

На его взгляд, жидкость выглядела так, словно ее добыли из мочевого пузыря верблюда. Абдулла понюхал ее, и запах нисколько не рассеял это впечатление. Только дикая жажда заставила Абдуллу вообще попробовать ее. Он осторожно отхлебнул. Что ж, она была мокрой.

– Чудесно, не так ли? – спросил старый солдат.

– Чрезвычайно интересно, о капитан воинов, – ответил Абдулла, пытаясь не содрогнуться.

– Забавно, что ты назвал меня капитаном. Я им не был, конечно. Смог дослужиться только до капрала. Хотя видел много сражений и надеялся на повышение, но враг окружил нас раньше, чем я получил такую возможность. Знаешь, жуткое было сражение. Мы находились на границе. Никто не ожидал, что враг доберется туда так быстро. То есть, сейчас-то уже всё кончено, и нет смысла рыдать над разлитым молоком, но скажу тебе прямо: ингарийцы дрались нечестно. Победу им обеспечила пара чародеев. Я имею в виду, что простой солдат вроде меня может сделать против магии? Ничего. Хочешь, покажу схему сражения?

Теперь Абдулла понял, в чем заключался злой умысел джинна. Человек, который должен был ему помочь, оказался ужасным занудой.

– Я абсолютно ничего не понимаю в военных делах, о доблестнейший стратег, – твердо ответил он.

– Неважно, – весело заявил солдат. – Можешь мне поверить, мы были полностью разгромлены. Мы бежали. Ингария нас победила. Завоевала всю страну. Нашей королевской семье, будь они благословенны, пришлось тоже бежать, и на трон посадили брата короля Ингарии. Ходили разговоры о том, чтобы сделать его законным через брак с нашей принцессой Беатрис. Но она сбежала вместе с семьей – долгих ей лет жизни! – и ее не смогли найти. Заметь, новый принц был не таким уж плохим. Выдал всей страннийской армии премию, прежде чем распустить нас. Хочешь узнать, как я распоряжаюсь своими деньгами?

– Если желаешь рассказать, храбрейший из ветеранов, – подавил зевок Абдулла.

– Я путешествую по Ингарии. Подумал, стоит прогуляться по стране, которая завоевала нас. Узнать, какая она, прежде чем осяду на одном месте. Моя премия – кругленькая сумма. Я могу себя обеспечить, если буду бережлив.

– Мои поздравления.

– Половину они выплатили золотом.

– Неужели.

К великому облегчению Абдуллы, именно в этот момент появилось несколько местных клиентов. В большинстве своем они были фермерами, одетыми в грязные бриджи и чужеземные халаты, которые напомнили Абдулле о собственной ночной рубашке, и обутыми в громадные неуклюжие сапоги. Они были веселы и, громко разговаривая о сенокосе, про который сказали, что он чудесно продвигается, заколотили по столу, требуя пива. Хозяйка и маленький моргающий хозяин деловито забегали туда-сюда с со стаканами на подносах, поскольку с этого момента стало появляться всё больше людей. И – Абдулла не знал, должен ли испытывать облегчение, раздражение или веселье – солдат немедленно потерял к нему интерес и принялся увлеченно общаться с новоприбывшими. Они, похоже, вовсе не считали его скучным. Как и, похоже, их совсем не волновало, что он был вражеским солдатом. Один из них сразу же купил ему еще пива. По мере того как появлялось всё больше людей, он становился всё популярнее. Стаканы с пивом выстроились возле него в ряд. Вскоре ему заказали ужин, и Абдулла постоянно выхватывал из окружавшей солдата толпы слова:

– Великое сражение… Ваши чародеи, конечно, дали им преимущество, понимаете… наша конница… свернули наше левое крыло… захватили нас на холме… наша пехота была вынуждена бежать… продолжали бежать, как кролики… неплохая участь… окружили нас и выплатили нам премию…

Тем временем хозяйка подошла к Абдулле с дымящимся подносом и принесла еще пива, хотя он не просил. Его по-прежнему так мучила жажда, что он почти обрадовался пиву. А ужин поразил его, оказавшись почти столь же восхитительным, как пиршество султана. Некоторое время он был так им занят, что перестал следить за солдатом. Когда Абдулла посмотрел в следующий раз, солдат, подавшись вперед над собственной пустой тарелкой, с сияющими искренним воодушевлением голубыми глазами передвигал по столу стаканы и тарелки, чтобы показать своим сельским слушателям, как именно всё происходило во время Войны со Страннией. Некоторое время спустя у него закончились стаканы, вилки и тарелки. Поскольку он уже использовал соль и перец для изображения короля Страннии и его генерала, у него не осталось ничего, чтобы показать короля Ингарии и его брата, а также их чародеев. Но солдат не позволил этому помешать ему. Он открыл мешочек на поясе, достал две золотые монеты и несколько серебряных и со звоном положил их на стол, чтобы изображать короля Ингарии, его чародеев и генералов.

Абдулла не мог не подумать, что это крайне глупо с его стороны. Две золотые монеты вызвали немало комментариев. Двое грубых молодых людей за соседним столиком, крайне заинтересовавшись, развернулись на скамейках. Но солдат полностью погрузился в объяснение сражения и не заметил этого.

В конце концов, большинство народа вокруг солдата встало, чтобы вернуться к работе. Солдат встал с ними, повесил рюкзак на плечо, надел на голову грязную солдатскую шляпу, которая была засунута в верхний карман его рюкзака, и спросил дорогу в ближайший город. Пока все громко объясняли солдату дорогу, Абдулла попытался поймать хозяйку, чтобы заплатить по счету. Она несколько замедлила. К тому моменту, когда она принесла счет, солдат скрылся из виду за поворотом дороги. Абдулла не жалел. Какую бы помощь ни мог оказать этот человек по мнению джинна, Абдулла считал, что справится без него. Он был рад, что они с Судьбой в кои-то веки сошлись во взглядах.

Не будучи таким дураком, как солдат, Абдулла оплатил счет самой мелкой серебряной монетой. В этих краях даже она показалась большими деньгами. Хозяйка забрала ее внутрь, чтобы принести сдачи. В ожидании ее возвращения Абдулла невольно подслушал четырех грубых молодых людей. Они вели важное торопливое обсуждение.

– Если срежем по старой верховой тропе, – сказал один из них, – можем схватить его в лесу на вершине холма.

– Спрятаться в кустах, – согласился второй, – по обеим сторонам дороги, так что подберемся к нему с двух сторон.

– Разделим деньги на четверых, – настаивал третий, – наверняка у него больше золота, чем он показал.

– Сначала убедимся, что он мертв, – сказал четвертый. – Мы же не хотим, чтобы он судачил об этом.

И остальные трое сказали:

– Правильно!

– Правильно.

– Точно.

И они встали и ушли, как раз когда хозяйка торопливо подошла к Абдулле с полными пригоршнями медных монет.

– Надеюсь, это правильная сдача, сэр. Мы здесь не слишком много получаем южного серебра, и мне пришлось спросить мужа, сколько оно стоит. Он сказал, что это сотня нашей медью, а вы должны были нам пять монет, так что…

– Будь благословенна, о цвет трактирщиц и пивовар божественного пива, – торопливо произнес Абдулла и вернул ей пригоршню монет взамен долгого милого разговора, который она явно собиралась с ним завести.

Оставив ее таращиться, он со всей возможной скоростью бросился за солдатом. Может, тот и был бесстыжим дармоедом и жутким занудой, но это не значило, что он заслуживает попасть в засаду и быть убитым из-за своего золота.