Текст книги "Замок в воздухе (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Поразмыслив, мы решили, что предпочитаем эту форму жабам. Мы рассмотрели вопрос в свете вечности и потому благодарим тебя.

С этими словами две фигуры устремились прочь, чтобы усесться на пса Джамала, где тоже съежились и исчезли в шишковатой коже его ушей.

Джамал уставился на пса, которого держал на руках.

– Почему я держу пса, полного ангелов? – спросил он Хазруэля.

– Они не причинят вреда ни тебе, ни твоему животному, – ответил Хазруэль. – Они просто подождут, пока золотое кольцо появится снова. Ты же сказал – завтра? Ты должен понимать, что я беспокоюсь о том, чтобы не упустить из виду свою жизнь. Когда мои ангелы найдут ее, они принесут ее мне, где бы я ни находился, – он вздохнул так тяжело, что у всех зашевелились волосы. – И я не знаю, где буду. Я должен найти какое-нибудь место изгнания в далеких безднах. Я был злым. Я не могу снова присоединиться к рядам Добрых Ифритов.

– О, да брось, великий ифрит! – воскликнула Цветок-в-Ночи. – Меня учили, что доброта – это прощение. Наверняка Добрые Ифриты с радостью примут тебя обратно?

Хазруэль покачал громадной головой:

– Умная принцесса, ты не понимаешь.

Абдулла обнаружил, что он-то прекрасно понял Хазруэля. Возможно, его понимание было связано с тем, как он далеко не вежливо вел себя с родственниками первой жены отца.

– Тише, милая, – сказал он. – Хазруэль имеет в виду, что он наслаждался своей злобностью и не жалеет об этом.

– Это правда, – сказал Хазруэль. – В последние месяцы мне было куда веселее, чем за многие сотни лет до того. Дальзель научил меня этому. Теперь я должен уйти из страха, что начну так же веселиться среди Добрых Ифритов. Если бы я только знал, куда пойти.

Похоже, Хаулу пришла в голову мысль. Он кашлянул.

– Почему бы не отправиться в другой мир? – предложил он. – Существует много сотен других миров, знаешь ли.

Крылья Хазруэля поднялись и возбужденно хлопнули, закружив волосы и платья каждой принцессы в зале.

– Правда? Где? Покажи мне, как добраться до другого мира.

Хаул передал Моргана в неловкие руки Софи и запрыгал по ступеням трона. Он продемонстрировал Хазруэлю что-то вроде нескольких жестов и кивка. Хазруэль, видимо, прекрасно его понял. Он кивнул в ответ. После чего поднялся с трона и, больше ничего не сказав, просто прошел через зал и сквозь стену, словно она была простым туманом. Огромный зал вдруг показался пустым.

– Скатертью дорога! – сказал Хаул.

– Ты послал его в свой мир? – спросила Софи.

– Ни в коем случае! – ответил Хаул. – У них там своих проблем достаточно. Я отправил его в противоположном направлении. Рискнул предположить, что замок просто не исчезнет, – он медленно повернулся вокруг оси, вглядываясь в облачные протяженности зала. – Всё по-прежнему на месте. А значит, Кальцифер где-то здесь. Это он поддерживает существование замка, – и Хаул звонко крикнул: – Кальцифер! Ты где?

Нижняя юбка ее совершенства снова будто зажила собственной жизнью. В этот раз она покатилась на обручах в сторону, позволив волшебному ковру выплыть из-под нее. Ковер встряхнулся – практически так же, как сейчас встряхивался пес Джамала. Затем, ко всеобщему удивлению, он шлепнулся на пол и начал распускаться. Абдулла чуть не закричал от такой расточительности. Из ковра, крутясь, высвобождалась длинная нить – синяя и до странности яркая, словно ковер был соткан вовсе не из обычной шерсти. Свободная нить, которая металась туда-сюда по ковру, поднималась всё выше и выше, становясь длиннее, пока не вытянулась между облачным потолком и оставшимся почти голым холстом. Наконец, с нетерпеливым щелчком другой конец оторвался от холста и взметнулся наверх к остальному, где нить рывками растеклась, снова сжалась и, наконец, растянулась, приняв новый вид перевернутой слезы или, может, языка пламени. Эта слеза проплыла вниз – степенно и целеустремленно. Когда она приблизилась, Абдулла смог разглядеть спереди лицо, составленное из маленьких пурпурных, зеленых и оранжевых языков пламени. Абдулла с покорностью судьбе пожал плечами. Похоже, он расстался со своими золотыми монетами, чтобы купить огненного демона, а вовсе не волшебный ковер.

Огненный демон заговорил пурпурным мерцающим ртом:

– Наконец-то! Почему никто раньше не позвал меня по имени?

– О, бедняжка Кальцифер! – воскликнула Софи. – Я не знала!

– Я с тобой не разговариваю, – парировало странное пламеобразное существо. – Ты вонзала в меня когти. И, – добавило оно, проплывая мимо Хаула, – с тобой тоже. Ты впутал меня в это. Не я хотел помочь королевской армии. Я разговариваю только с ним, – оно подпрыгнуло рядом с плечом Абдуллы.

Абдулла услышал, как его волосы затрещали. Пламя было горячим.

– Он единственный, кто пытался польстить мне.

– С каких пор, – ехидно спросил Хаул, – ты нуждаешься в лести?

– С тех пор, как обнаружил, насколько мило, когда мне говорят, что я милый, – ответил Кальцифер.

– Но я не считаю тебя милым, – сказал Хаул. – Ну и пожалуйста!

Он повернулся к Кальциферу спиной, отчего лиловые атласные рукава взметнулись.

– Хочешь стать жабой? – спросил Кальцифер. – Ты не единственный, кто умеет создавать жаб, знаешь ли!

Хаул сердито топнул ногой в лиловом сапоге:

– Возможно, твой новый друг мог бы попросить тебя вернуть этот замок вниз – туда, где ему положено быть.

Абдулле стало немного грустно. Кажется, Хаул давал понять, что они с Абдуллой не знают друг друга. Но он понял намек.

– О сапфир среди колдовских существ, – поклонился Абдулла, – пламя изящества и свеча среди ковров, чье истинное обличие более чем в сто раз великолепнее, чем драгоценный гобелен…

– Заканчивай с этим! – пробормотал Хаул.

– …не мог бы ты милостиво согласиться вернуть этот замок на землю?

– С удовольствием, – ответил Кальцифер.

Когда замок начал спускаться, это почувствовали все. Он рванул с места с такой скоростью, что Софи вцепилась в руку Хаула, а многие принцессы вскрикнули. Поскольку, как громко заявила Валерия, желудок у них остался в небе. Возможно, Кальцифер потерял навык после столь долгого пребывания в неправильной форме. Какова бы ни была причина, спустя минуту спуск замедлился и стал таким плавным, что едва ощущался. И к лучшему, поскольку, спускаясь, замок одновременно сильно уменьшался. Все притиснулись друг к другу, и приходилось толкаться, чтобы сохранить равновесие. Стены сдвинулись внутрь, из облачного порфира превратившись в обычную штукатурку. Потолок снизился, его своды превратились в большие черные балки, а за тем местом, где стоял трон, появилось окно. Вначале оно было туманным. Абдулла жадно повернулся к нему, надеясь еще раз увидеть прозрачное море с солнечными островами, но к тому моменту, когда оно стало настоящим плотным окном, снаружи осталось только небо, и комнату размером с деревенский дом залили яркие желтые лучи рассвета. Принцессы оказались прижатыми друг к другу, Софи расплющилась в углу, одной рукой держа Хаула, а другой Моргана, а Абдуллу стиснуло между Цветком-в-Ночи и солдатом.

И тут Абдулла понял, что солдат уже очень давно не произносил ни слова. На самом деле, он вел себя решительно странно. Он натянул позаимствованные вуали обратно на голову и сидел, согнувшись, на маленьком стуле, который появился рядом с очагом, когда замок съежился.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Абдулла.

– Великолепно, – даже голос солдата звучал странно.

Принцесса Беатрис протолкнулась к нему.

– О, вот ты где! Что с тобой такое? Боишься, что я возьму свое слово назад теперь, когда мы вернулись в нормальную жизнь? В этом дело?

– Нет, – сказал солдат. – Хотя да. Тебе это будет неприятно.

– Нисколько мне не будет неприятно! – отрезала принцесса Беатрис. – Когда я даю слово, я держу его. Принц Джастин просто… получит от ворот поворот.

– Но я и есть принц Джастин.

– Что?

Очень медленно и робко солдат стянул вуали и поднял взгляд. Лицо оставалось прежним – с прежними голубыми глазами, то ли абсолютно невинными, то ли глубоко бесчестными, то ли то, и другое вместе, – но приобрело более гладкий и образованный вид. На нем читался другой тип солдатскости.

– Проклятый ифрит заколдовал и меня тоже, – сказал он. – Теперь я вспомнил. Я ждал в лесу поисковые отряды для отчета, – он выглядел довольно-таки виноватым. – Мы охотились за принцессой Беатрис… э… знаешь, за тобой… не слишком успешно, как вдруг мою палатку сдуло и появился ифрит, втиснувшийся между деревьев. «Я забираю принцессу, – заявил он. – А поскольку ты завоевал ее страну нечестно с помощью магии, ты можешь стать одним из побежденных солдат, и посмотрим, как тебе это понравится». И следующее, что я знаю: я брел по полю боя, считая себя страннийским солдатом.

– И тебе не понравилось? – спросила принцесса Беатрис.

– Ну, – ответил принц, – было сложно. Но я вроде как приспособился и подобрал всё полезное, что мог найти, и составил несколько планов. Думаю, я должен что-нибудь сделать для побежденных солдат. Но… – на его лице расплылась ухмылка, абсолютно такая же, какая бывала у старого солдата, – честно говоря, я получил немало удовольствия, бродя по Ингарии. Было весело быть дурным человеком. На самом деле, я как ифрит. Уныние у меня вызывает возвращение к обязанностям главнокомандующего.

– Что ж, здесь я могу тебе помочь, – сказала принцесса Беатрис. – В конце концов, я прекрасно в этом разбираюсь.

– Правда? – принц посмотрел на нее тем же взглядом, каким, будучи солдатом, смотрел на котенка в шляпе.

Цветок-в-Ночи тихонько восторженно пихнула локтем Абдуллу.

– Принц Очинстана! – прошептала она. – Можно его не бояться!

Вскоре после этого замок легко как перышко опустился на землю. Кальцифер, плавая на уровне низких балок потолка, объявил, что он посадил его на полях за Кингсбёри.

– И я послал сообщение в одно из зеркал Сулимана, – самодовольно добавил он.

Последнее замечание вызвало у Хаула негодование.

– Как и я, – сердито сказал он. – Не много ли на себя берешь?

– Значит, он получит два сообщения, – сказала Софи. – И что с того?

– Как глупо! – воскликнул Хаул и рассмеялся.

Кальцифер тоже разразился шипящим смехом, и, похоже, они снова стали друзьями. Если подумать, Абдулла мог понять, как чувствовал себя Хаул. Он лопался от гнева всё время, пока был джинном, и всё еще лопался от гнева сейчас, и кроме как на Кальцифере сорваться ему было не на ком. Вероятно, Кальцифер испытывал то же самое. Оба обладали слишком могущественной магией, чтобы рисковать злиться на обычных людей.

Оба сообщения явно достигли назначения. Кто-то рядом с окном крикнул:

– Смотрите!

И все столпились к окну посмотреть, как открываются ворота Кингсбёри и из них за отрядом солдат выезжает королевская карета. На самом деле, там двигалась целая процессия. За королевской каретой следовали кареты многочисленных послов, украшенные гербами большинства стран, из которых Хазруэль забрал принцесс.

Хаул повернулся к Абдулле.

– Мне кажется, я достаточно хорошо узнал тебя, – сказал он, и они неловко посмотрели друг на друга. – А ты знаешь меня?

Абдулла поклонился:

– По крайней мере, так же хорошо, как ты знаешь меня.

– Этого я и боялся, – уныло сказал Хаул. – Что ж, зато я знаю, что могу положиться на тебя, если понадобится произнести хорошую быструю речь. Когда кареты доберутся сюда, в этом может возникнуть необходимость.

Необходимость возникла. Какое-то время всё было страшно запутано, и за это время Абдулла охрип. Но больше всего Абдуллу привело в замешательство то, что каждая принцесса, не говоря уже о Хауле, Софи и принце Джастине, непременно хотели сообщить королю, каким храбрым и умным был Абдулла. Абдулле всё время хотелось вывести их из заблуждения. Он не был храбрым – он просто ходил по воздуху, поскольку Цветок-в-Ночи любит его.

Принц Джастин отвел Абдуллу в сторонку, в один из многих вестибюлей дворца.

– Смирись, – сказал он. – Никто никогда не получает похвалы за дело. Посмотри на меня. Страннийцы здесь чуть ли не молятся на меня, поскольку я даю деньги их старым солдатам, а мой венценосный брат в восторге, поскольку я перестал сопротивляться свадьбе с принцессой Беатрис. Все думают, будто я образцовый принц.

– Ты возражал против свадьбы с ней? – спросил Абдулла.

– О да. Тогда я, конечно, еще не знал ее. Мы с королем из-за этого в очередной раз поругались, и я пригрозил скинуть его с крыши дворца. Когда я исчез, он решил, что я просто скрылся на какое-то время, чтобы остыть. Он даже еще не начал беспокоиться.

Король был так доволен своим братом и Абдуллой за возвращение Валерии и второго королевского чародея, что назначил на следующий день великолепную двойную свадьбу. Это добавило к смятению немало спешки. Хаул торопливо создал – в основном из пергамента – странный симулякр королевского посла, который магией отправили к султану Занзиба, чтобы предложить доставить его на свадьбу дочери. Симулякр вернулся спустя полчаса, выглядя решительно разодранным, с новостями, что у султана готов для Абдулы пятидесятифутовый кол, если он еще хоть раз покажется в Занзибе. В связи с этим Софи и Хаул пошли поговорить с королем. Король создал две новые должности под названием «чрезвычайные послы для королевства Ингарии» и в тот же вечер отдал эти должности Абдулле и Цветку-в-Ночи.

Свадьбы принца и посла вошли в историю, поскольку у принцессы Беатрис и Цветка-в-Ночи в подружках было по четырнадцать принцесс у каждой, а выдавал невест сам король. Джамал был шафером Абдуллы. Передавая Абдулле обручальное кольцо, он шепотом сообщил, что ангелы улетели ранним утром, забрав с собой жизнь Хазруэля.

– И чудненько! – сказал Джамал. – Теперь мой бедный пес перестанет чесаться.

Почти единственными важными персонами, которые не появились на свадьбе, были чародей Сулиман и его жена. Это имело лишь косвенное отношение к гневу короля. Похоже, Летти так решительно поговорила с королем, когда тот хотел арестовать чародея Сулимана, что у нее раньше времени начались роды. Чародей Сулиман боялся оставить ее одну. Но в самый день свадьбы Летти без каких-либо осложнений родила дочь.

– Замечательно! – сказала Софи. – Я знала, что создана быть тетушкой.

Первой задачей новых послов стало проводить многочисленных похищенных принцесс домой. Некоторые из них, как крошечная принцесса Цапфана, жили так далеко, что об их странах почти и не слыхали. Послы получили инструкции заключить торговые договоры, а также отметить по пути все другие незнакомые места для последующего изучения. Хаул поговорил с королем. Теперь вся Ингария по какой-то причине судачила о том, что следует составить карту земного шара. Были выбраны и обучены исследовательские отряды.

Со всеми этими путешествиями, заботами о принцессах и спорами с иностранными королями Абдулла как-то всегда был слишком занят, чтобы признаться Цветку-в-Ночи. Вечно казалось, что на следующий день будет более подходящий момент. Но в конце концов, когда они уже подъезжали к далекому Цапфану, Абдулла понял, что больше не может откладывать.

Он набрал в легкие воздух. Почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и выпалил:

– Я не принц на самом деле.

Вот. Сказал.

Цветок-в-Ночи подняла взгляд от карты, которую рисовала. Накрытая абажуром лампа в палатке делала ее лицо еще красивее, чем обычно.

– О, я знаю, – сказала она.

– Что? – прошептал Абдулла.

– Ну, пока я находилась в воздушном замке, естественно, у меня было полно времени подумать о тебе. И вскоре я поняла, что ты фантазировал, поскольку всё это очень напоминало мою мечту, только наоборот. Понимаешь, я мечтала о том, что я обычная девушка, а мой отец – торговец коврами на базаре. Я представляла, что я вела его дела.

– Ты просто чудо! – воскликнул Абдулла.

– Как и ты, – ответила она и вернулась к карте.

Они вернулись в Ингарию в надлежащее время с дополнительной вьючной лошадью, нагруженной коробками со сладостями, которые принцессы обещали Валерии. Здесь были шоколадные конфеты, засахаренные апельсины, кокосовое мороженое и орехи в меду, но самыми чудесными были сладости от крошечной принцессы – слой за слоем тонких, как бумага, конфет, которые крошечная принцесса назвала «Летними Листьями». Они прибыли в такой красивой коробке, что Валерия, когда стала старше, использовала ее под драгоценности. Странным образом, она почти перестала скандалить. Король ничего не понимал, но, как Валерия объяснила Софи, если тридцать человек говорят тебе, что ты должна закатить скандал, это вызывает отвращение к идее в целом.

Софи с Хаулом снова жили в бродячем замке, постоянно ругаясь, надо признать, хотя говорят, так они были счастливы. Одним из фасадов замка был изысканный особняк в Складчатой Долине. Когда Абдулла и Цветок-в-Ночи вернулись, король даровал им землю тоже в Складчатой Долине и позволение построить там дворец. Они построили довольно скромный дом – даже с соломенной крышей, – однако их сады вскоре стали одним из местных чудес. Поговаривали, Абдулле в их создании помогал по крайней мере один из королевских чародеев, поскольку как кто-то, будь он даже посол, может обзавестись колокольчиковым лесом, в котором колокольчики цветут круглый год?