Текст книги "Замок в воздухе (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава двадцатая, в которой находят, а потом прячут жизнь ифрита

Десять минут спустя Абдулла сказал:

– Итак, именитейшие и мудрейшие, все наши планы готовы. Остается только для джинна…

Из бутылки разлился фиолетовый туман и протянулся взбудораженными волнами по мраморному полу.

– Вы не будете использовать меня! – вскричал джинн. – Я сказал: жабы, и я говорил серьезно! Как вы не понимаете? Хазруэль поместил меня в эту бутылку. Если я пойду против него, он поместит меня еще куда похуже!

Софи подняла взгляд и нахмурилась на дым:

– Здесь и правда джинн!

– Но мне нужен только твой дар предсказания, чтобы узнать, где спрятана жизнь Хазруэля, – объяснил Абдулла. – Я не прошу желания.

– Нет! – взвыл лиловый туман.

Цветок-в-Ночи взяла бутылку и поставила ее себе на колено. Дым клубами стек вниз, словно пытаясь просочиться в трещины в мраморном полу.

– Логично предположить, – произнесла Цветок-в-Ночи, – что, поскольку каждый, кого мы просили помочь, назначил цену, у джинна тоже есть своя цена. Должно быть, это свойственно мужчинам. Джинн, если ты согласишься помочь Абдулле, я обещаю тебе то вознаграждение, которое, как подсказывает мне логика, нужно тебе.

Лиловый туман начал неохотно просачиваться обратно в бутылку.

– Прекрасно, – сказал джинн.

Две минуты спустя зачарованная занавеска на двери в комнату принцесс отлетела в сторону, и все хлынули в большой зал, шумно требуя внимания Дальзеля и таща с собой Абдуллу, как беспомощного пленника.

– Дальзель! Дальзель! – кричали тридцать принцесс. – Вот как ты охраняешь нас? Тебе должно быть стыдно!

Дальзель поднял взгляд. Он сидел, перегнувшись через подлокотник огромного кресла, и играл в шахматы с Хазруэлем. От увиденного он слегка побледнел и сделал знак брату передвинуть шахматную доску. К счастью, толпа принцесс была слишком плотной, чтобы он мог заметить сжавшихся посреди нее Софи и Джарин из Джама, однако взгляд его красивых глаз обратился на Джамала, и они изумленно сузились.

– Что на этот раз? – спросил он.

– Мужчина в нашей комнате! – возопили принцессы. – Страшный, ужасный мужчина!

– Какой мужчина? – протрубил Дальзель. – Кто посмел?

– Вот этот! – крикнули принцессы.

Абдуллу вытащили вперед, поставив между принцессой Беатрис и принцессой Альберии, и на нем самым постыдным образом не было почти ничего, кроме нижней юбки с кринолином, которая до того висела за занавеской. Эта нижняя юбка являлась существенной частью их плана. Под ней прятались бутылка джинна и волшебный ковер. Дальзель пронзил Абдуллу взглядом, и Абдулла порадовался этой предосторожности. Прежде он не знал, что глаза ифрита могут так пылать. Его глаза были словно синеватые печи.

Реакция Хазруэля вызвала у Абдуллы еще более неуютное чувство. На его громадном лице расплылась подлая ухмылка.

– А! Опять ты! – воскликнул он и с крайне саркастичным видом скрестил огромные руки.

– Как этот парень попал сюда? – вопросил Дальзель трубным голосом.

Прежде чем кто-либо успел ответить, Цветок-в-Ночи исполнила свою часть плана: выскочила из толпы принцесс и грациозно бросилась на ступени трона.

– Смилуйся, великий ифрит! – воскликнула она. – Он пришел всего лишь спасти меня!

Дальзель презрительно рассмеялся:

– Тогда парень – дурак. Я швырну его обратно на землю.

– Если ты это сделаешь, великий ифрит, я никогда не оставлю тебя в покое! – заявила Цветок-в-Ночи.

Она не притворялась. Она говорила совершенно серьезно. Дальзель знал это. По его узкому бледному телу пробежала дрожь, а пальцы с золотыми когтями вцепились в ручки трона. Но глаза всё еще пылали яростью.

– Я буду делать, что захочу! – протрубил он.

– Тогда пожелай быть милосердным! – воскликнула Цветок-в-Ночи. – Дай ему хотя бы шанс!

– Замолчи, женщина! Я еще не решил. Сначала я хочу узнать, как ему удалось попасть сюда.

– Превратившись в собаку повара, конечно, – ответила принцесса Беатрис.

– И обратно в человека он превратился голым! – воскликнула принцесса Альберии.

– Шокирующая история, – сказала принцесса Беатрис. – Нам пришлось засунуть его в нижнюю юбку ее совершенства.

– Подведите его ближе, – приказал Дальзель.

Принцесса Беатрис и ее помощница подтащили Абдуллу к ступеням трона. Абдулла передвигался маленькими семенящими шажками, надеясь, что ифриты спишут это на нижнюю юбку. Настоящая причина заключалась в том, что под нижней юбкой прятался еще и пес Джамала. Он был крепко зажат между коленями Абдуллы, чтобы не сбежал. Их план предполагал, что у них должна исчезнуть собака, и ни одна из принцесс не ручалась, что Дальзель не отравит Хазруэля поискать ее, чтобы доказать, что они лгут.

Дальзель пронзил Абдуллу взглядом, и Абдулла искренне понадеялся, что Дальзель действительно сам по себе не обладает особыми силами. Хазруэль назвал брата слабым. Но Абдулле пришло в голову, что даже слабый ифрит в несколько раз сильнее человека.

– Ты прибыл сюда под видом пса? – протрубил Дальзель. – Как?

– С помощью магии, великий ифрит, – ответил Абдулла.

Тут он собирался детально всё объяснить, но под нижней юбкой ее совершенства развернулась скрытая борьба. Оказалось, что пес Джамала ненавидит ифритов еще сильнее, чем большинство представителей человеческого рода. Он желал наброситься на Дальзеля.

– Я замаскировался под собаку твоего повара, – начал объяснять Абдулла.

Тут пес Джамала исполнился столь страстного желания наброситься на Дальзеля, что Абдулла боялся, он вырвется. Пришлось еще сильнее сжать колени. Пес в ответ громко зарычал.

– Прошу прощения! – выдохнул Абдулла; по его бровям стекал пот. – Во мне еще осталось так много от собаки, что время от времени я не могу сдержать рычание.

Цветок-в-Ночи поняла, что у Абдуллы проблемы, и запричитала:

– О благороднейший принц! Ради меня страдать в облике собаки! Пощади его, благородный ифрит! Пощади его!

– Замолчи, женщина, – велел Дальзель. – Где этот повар? Выведите его вперед.

Принцесса Фарктана и леди наследница Таяка вытащили Джамала вперед, выкручивая ему руки и низко кланяясь.

– Уважаемый ифрит, клянусь, я тут совершенно ни при чем! – провыл Джамал. – Не причиняй мне вреда! Я не знал, что собака ненастоящая!

Абдулла мог поклясться, Джамал в самом деле пришел в крайний ужас. Тем не менее ему хватило присутствия духа, чтобы погладить Абдуллу по голове.

– Хороший пес. Хороший мальчик.

После чего он упал ниц у ступеней трона, как принято в Занзибе.

– Я невиновен, великий! – прорыдал он. – Невиновен! Не причиняй мне вреда!

Голос хозяина успокоил пса. Рычание прекратилось. Абдулла смог немного расслабить колени.

– Я тоже невиновен, о коллекционер царственных дев, – сказал он. – Я пришел, только чтобы спасти мою любимую. Наверняка ты в состоянии благосклонно отнестись к моей преданности, поскольку сам любишь столько принцесс!

Дальзель озадаченно потер подбородок:

– Любовь? Нет, не могу сказать, что понимаю любовь. Я не постигаю, как что бы то ни было может заставить кого-то ввязаться в такую ситуацию, как у тебя, смертный.

Хазруэль, большой темной фигурой сидевший на корточках, ухмыльнулся еще более подло, чем раньше.

– Что мне сделать с этим существом, брат? – прогрохотал он. – Поджарить его? Извлечь его душу и заключить в пол? Разорвать на куски?

– Нет-нет! Будь милосерден, великий Дальзель! – тут же вскричала Цветок-в-Ночи. – Дай ему хотя бы шанс! Если дашь, я больше никогда не задам тебе ни одного вопроса, не выскажу ни одной жалобы, не прочитаю ни одной нотации. Я буду кроткой и вежливой!

Дальзель снова схватился за подбородок, выглядя неуверенным. Абдулла испытал немалое облегчение. Дальзель действительно был слаб – по крайней мере, характером.

– Если я дам ему шанс… – начал он.

– Если хочешь моего совета, брат, – перебил Хазруэль, – не стоит. Он хитрый.

Тут Цветок-в-Ночи снова подняла грандиозный вой, бия себя в грудь.

– Позволь мне угадать, где ты спрятал жизнь своего брата, великий Дальзель, – сквозь шум прокричал Абдулла. – Если мне не удастся угадать, убей меня. Если я угадаю, позволь мне уйти с миром.

Это весьма позабавило Дальзеля. Он обнажил острые серебряные зубы, и его смех прокатился по облачному залу, словно фанфары.

– Но ты никогда не догадаешься, жалкий смертный! – смеялся он.

И, как принцессы неоднократно заверяли Абдуллу, Дальзель был неспособен противостоять искушению дать намек.

– Я так умно спрятал эту жизнь, – весело произнес он, – что ты можешь смотреть на нее и не увидеть. Хазруэль не может ее видеть, а он ифрит. Так на что надеешься ты? Но забавы ради я дам тебе три попытки, прежде чем убить тебя. Угадывай. Где я спрятал жизнь моего брата?

Абдулла бросил на Хазруэля быстрый взгляд, проверяя, не собирается ли тот вмешаться. Но Хазруэль с непроницаемым видом просто сидел на корточках. Пока план продвигался успешно. В интересах Хазруэля было не вмешиваться. Абдулла рассчитывал на это. Он крепко сжал пса коленями и подтянул нижнюю юбку, притворяясь, будто размышляет. На самом деле, он потряс бутылку джинна.

– Моя первая догадка, великий ифрит… – произнес он и уставился в пол, словно зеленый порфир мог его вдохновить.

Мог ли джинн взять свои слова обратно? На одно жалкое страшное мгновение Абдулла подумал, что джинн, как обычно, подведет его и придется угадывать самому на свой страх и риск. Затем к его великому облегчению, он увидел, как крошечный усик фиолетового дыма прокрался из-под нижней юбки и аккуратно неподвижно лег рядом с босой ногой Абдуллы.

– Моя первая догадка: ты прячешь жизнь Хазруэля на луне, – сказал Абдулла.

Дальзель презрительно рассмеялся:

– Неправильно! Там он бы ее нашел! Нет, всё гораздо очевиднее и гораздо менее очевидно. Вспомни игру «Отними туфлю»[1]1
  Игра, в которой участники садятся по кругу, подняв колени и передают друг другу туфлю под коленями. Водящий стоит в центре круга и пытается отнять туфлю. По другой версии водящий бегает по внешнему кругу и пытается прикоснуться к тому, у кого туфля.


[Закрыть], смертный!

Из этого Абдулла заключил, что жизнь Хазруэля находится где-то в замке, как и думали большинство принцесс. Он театрально изобразил напряженные размышления.

– Моя вторая догадка: ты отдал ее одному из ангелов-охранников.

– Снова неправильно! – с еще большим восторгом воскликнул Дальзель. – Ангелы немедленно отдали бы ее обратно. Она спрятана гораздо умнее, маленький смертный. Ты никогда не догадаешься. Изумительно, как никто не видит того, что находится у него прямо под носом!

И тут в порыве вдохновения Абдулла с уверенностью понял, где на самом деле находится жизнь Хазруэля. Цветок-в-Ночи любила его. Он по-прежнему ходил по воздуху. Его мозг был вдохновлен, и он понял. Но он смертельно боялся ошибиться. Когда вскоре наступит момент самому завладеть жизнью Хазруэля, он должен будет устремиться прямо к ней, поскольку Дальзель не даст ему второго шанса. Поэтому было необходимо, чтобы джинн подтвердил его догадку. Усик дыма по-прежнему лежал почти невидимый, и если уж Абдулла догадался, наверняка понял и джинн?

– Э… – произнес Абдулла. – Хм…

Усик дыма бесшумно пробрался обратно под нижнюю юбку ее совершенства и внутри дунул наверх, вероятно, пощекотав нос пса Джамала. Пес чихнул.

– Апчхи! – громко чихнул Абдулла и чуть не заглушил едва слышный шепот джинна:

– Кольцо в носу Хазруэля!

– Апчхи! – повторил Абдулла и притворился, будто неправильно отгадал – в этом состояла самая рискованная часть плана: – Жизнь твоего брата – один из твоих зубов, великий Дальзель.

– Неправильно! – протрубил Дальзель. – Хазруэль, поджарь его!

– Пощади его! – взвыла Цветок-в-Ночи, когда Хазруэль с четко написанными на лице отвращением и разочарованием начал вставать.

Принцессы были готовы к этому мгновению. Десять королевских рук немедленно вытолкнули из толпы к ступеням трона принцессу Валерию.

– Хочу мою собачку! – объявила Валерия.

Настал ее звездный час. Как перед тем заметила Софи, она обрела тридцать новых тетушек и трех новых дядюшек, и все они умоляли ее кричать так сильно, как только может. Никто никогда раньше не хотел, чтобы она кричала. К тому же все новые тетушки обещали ей коробку сладостей, если она устроит по-настоящему хорошую истерику. Тридцать коробок. Это стоило того, чтобы хорошенько постараться. Валерия раскрыла рот квадратом. Набрала воздух в легкие. И вложила всё, что могла:

– ХОЧУ МОЮ СОБАЧКУ! НЕ ХОЧУ АБДУЛЛУ! ВЕРНИТЕ МОЮ СОБАЧКУ!

Она бросилась к ступеням трона, перелетела через Джамала, снова вскочила на ноги и ринулась к трону. Дальзель поспешно запрыгнул на сиденье трона, чтобы убраться с ее пути.

– ДАЙ МНЕ МОЮ СОБАЧКУ! – проревела Валерия.

В то же мгновение крошечная желтокожая принцесса Цапфана сильно ущипнула Моргана как раз в нужном месте. Морган спал на ее крошечных руках, и ему снилось, что он снова котенок. Он резко проснулся и обнаружил, что по-прежнему беспомощный младенец. Его ярость не знала границ. Он открыл рот и взревел. Его ноги гневно колотили воздух. Его ладони сжимались и разжимались. А рев был таким громким, что, будь между ними с Валерией соревнование, Морган мог бы победить. В общем, шум стоял неописуемый. Эхо в зале подхватило его, удвоило крики и прокатило их к трону.

– Отдавайся эхом на ифритов, – колдовала Софи в своей разговорной манере. – Не удваивай его – утраивай.

Зал превратился в сумасшедший дом. Оба ифрита прижали ладони к заостренным ушам.

– Прекратите! – прогудел Дальзель. – Остановите их! Откуда взялся младенец?

– У женщин бывают дети, глупый ифрит! – провыл в ответ Хазруэль. – А чего ты ожидал?

– ХОЧУ НАЗАД МОЮ СОБАЧКУ! – Валерия колотила сиденье трона кулаками.

Дальзель попытался протрубить так, чтобы его было слышно:

– Дай ей какую-нибудь собачку, Хазруэль, иначе я убью тебя!

На этом этапе плана Абдулла уверенно ожидал – если его, конечно, не убьют к тому моменту, – что его превратят в собаку. К этому он и вел. Он рассчитывал, что таким образом освободится и пес Джамала. Он надеялся на усиление неразберихи, когда из-под нижней юбки ее совершенства выскочат два пса, вместо одного. Но вопли и тройное эхо от воплей сводили с ума Хазруэля не меньше, чем его брата. Он вертелся туда-сюда, зажимая уши и крича от боли – образец ифрита в полной растерянности. В итоге он сложил громадные крылья и сам стал собакой.

Он превратился в огромнейшего пса – нечто среднее между ослом и бульдогом – в коричневых и серых пятнах, с золотым кольцом в курносом носу. Этот громадный пес положил гигантские передние лапы на ручку трона и вытянул огромный слюнявый язык к лицу Валерии. Хазруэль пытался выглядеть дружелюбно. Но при виде настолько огромного и уродливого существа, Валерия, что неудивительно, закричала громче, чем раньше. Шум испугал Моргана. Он тоже закричал громче.

На какое-то мгновение Абдулла растерялся, не зная, что делать, а в следующее мгновение он закричал в уверенности, что никто не услышит:

– Солдат! Держи Хазруэля! Кто-нибудь держите Дальзеля!

К счастью, солдат был настороже. Он это хорошо умел. Джарин из Джама исчезла в вихре старых одежд, и солдат запрыгал по ступеням трона. Софи бросилась за ним, поманив за собой принцесс. Она обхватила руками тонкие белые колени Дальзеля, тогда как солдат обвил шею пса коричневыми руками. Принцессы взлетели по ступеням за ними, и большинство в свою очередь бросилось на Дальзеля с видом жаждущих мести принцесс. Все, кроме принцессы Беатрис, которая вытащила Валерию из кучи-малы и принялась за сложную задачу заставить ее замолчать. Крошечная принцесса Цапфана тем временем спокойно сидела на порфирном полу, заново укачивая Моргана.

Абдулла попытался побежать к Хазруэлю. Но при первом же движении пес Джамала воспользовался шансом и вырвался. Он выскочил из-под нижней юбки ее совершенства и увидел разворачивающуюся драку. Он любил драки. А также он увидел другого пса. Пожалуй, других собак он ненавидел еще сильнее, чем ифритов и человеческий род. Неважно, какого размера был пес. Он с рычанием бросился в атаку. Пока Абдулла всё еще пытался выпутаться из-под нижней юбки ее совершенства, пес Джамала прыгнул, нацелившись на горло Хазруэля.

Это было слишком для Хазруэля, уже осажденного солдатом. Он снова превратился в ифрита и сделал сердитый жест. Пес кувырком полетел прочь, с визгом приземлившись на другом конце зала. После этого Хазруэль попытался встать, но солдат висел на его спине, не давая ему раскрыть кожистые крылья. Хазруэль поднапрягся и поднялся.

– Не поднимай голову, Хазруэль, заклинаю тебя! – крикнул Абдулла, наконец-то выпутавшись из нижней юбки ее совершенства.

Он запрыгнул на ступени, одетый в одну набедренную повязку, и схватил громадное левое ухо Хазруэля. В этот момент Цветок-в-Ночи поняла, где жизнь Хазруэля, и, к великой радости Абдуллы, подпрыгнула и повисла на правом ухе Хазруэля. И так они висели, время от времени поднимаясь в воздух, когда Хазруэль одерживал верх над солдатом, и шлепаясь на пол, когда солдат одерживал верх над Хазруэлем. Напряженные руки солдата, обхватившие шею Хазруэля, находились рядом с ними, а громадное ворчащее лицо Хазруэля – между ними. Время от времени Абдулла мельком видел Дальзеля, который стоял на сиденье трона под кучей принцесс. Он раскрыл слабые золотые крылья. Для полета от них было не слишком много толку, но он хлопал ими на принцесс и взывал к Хазруэлю о помощи.

Трубные крики Дальзеля, видимо, вдохновили Хазруэля. Он начал одерживать верх над солдатом. Абдулла попытался освободить руку, чтобы дотянуться до золотого кольца, которое болталось прямо у его плеча – под крючковатым носом Хазруэля. Абдулла освободил левую руку. Но правая рука вспотела и соскальзывала с уха Хазруэля. Он отчаянно схватился, чтобы не сорваться.

Абдулла не учел пса Джамала. Пролежав в шоке почти минуту, тот встал, еще злее, чем раньше, переполненный ненавистью к ифритам. Он увидел Хазруэля и узнал своего врага. Он помчался обратно через зал, вздыбив шерсть и рыча – мимо крошечной принцессы и Моргана, мимо принцессы Беатрис и Валерии, сквозь толпу принцесс, кружащих у трона, мимо скорчившегося хозяина, – и прыгнул на самую легкодоступную часть ифрита. Абдулла едва успел отдернуть руку.

Зубы пса клацнули. Горло сделало мощный глоток. После чего на морде пса появилось озадаченное выражение, и он упал на пол, беспокойно икая. Хазруэль взвыл от боли и рывком выпрямился, прижав обе руки к носу. Солдата швырнуло на пол. Абдулла и Цветок-в-Ночи отлетели каждый в свою сторону. Абдулла нырнул к икающему псу, но Джамал добрался до него первым и нежно подхватил его.

– Бедный песик! Мой бедный песик! Скоро тебе станет лучше! – мурлыкал он, аккуратно неся пса вниз по ступеням.

Абдулла потащил ошеломленного солдата за собой, и они перегородили дорогу Джамалу.

– Стойте, все! – крикнул он. – Дальзель, заклинаю тебя остановиться! У нас жизнь твоего брата!

Борьба на троне стихла. Дальзель стоял с распахнутыми крыльями, а его глаза снова стали словно печи.

– Я не верю тебе, – сказал он. – Где?

– Внутри пса, – ответил Абдулла.

– Но только до завтра, – успокаивающе произнес Джамал, думая исключительно о своем икающем псе. – У него раздраженный кишечник из-за того, что он ел слишком много кальмаров. Скажи спасибо…

Абдулла пнул его, чтобы он замолчал.

– Пес съел кольцо из носа Хазруэля, – сообщил он.

Ужас на лице Дальзеля подтвердил правоту джинна. Он правильно догадался.

– О! – воскликнули принцессы.

Взгляды всех обратились к громадному Хазруэлю, который согнулся пополам со слезами в пылающих глазах, прижав обе руки к носу. Прозрачная зеленоватая кровь ифрита капала меж его когтистых пальцев.

– Мде следобало догададься, – уныло произнес Хазруэль. – Ода была брямо у медя под досом.

Пожилая принцесса Верхнего Норланда отделилась от толпы вокруг трона, пошарила у себя в рукаве и протянула Хазруэлю маленький кружевной носовой платок.

– Вот, – сказала она. – Без обид.

Хазруэль взял платок с благодарным: «Сбасибо», – и прижал его к порванной части носа. Кроме кольца пес почти ничего не откусил. Аккуратно вытерев нос, Хазруэль тяжеловесно опустился на колени и поманил Абдуллу подняться на ступени трона.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал теперь, когда я снова добрый? – скорбно спросил он.

Глава двадцать первая, в которой замок спускается на землю

Абдулла недолго думал, как ответить на вопрос Хазруэля:

– Ты должен изгнать своего брата, могучий ифрит, туда, откуда он не сможет вернуться.

Дальзель тут же разразился тающими голубыми слезами.

– Это нечестно! – прорыдал он, топнув ногою по трону. – Все всегда против меня! Ты не любишь меня, Хазруэль! Ты обманул меня! Ты даже не пытался избавиться от этих троих, висевших на тебе!

Абдулла был уверен, что Дальзель тут прав. Зная силу ифрита, Абдулла не сомневался, что Хазруэль, если бы захотел, мог отшвырнуть до края земли и солдата, и его самого с Цветком-в-Ночи.

– И я ведь никому не причинял никакого вреда! – крикнул Дальзель. – Я имею право жениться, разве нет?

Пока он кричал и топал, Хазруэль прошептал Абдулле:

– К югу в океане есть блуждающий остров, который можно найти лишь раз в сто лет. Там есть дворец и множество фруктовых деревьев. Могу я отправить брата туда?

– А теперь вы собираетесь прогнать меня! – возопил Дальзель. – Никого из вас не волнует, как мне будет одиноко!

– Кстати, – прошептал Хазруэль Абдулле, – родственники первой жены твоего отца заключили договор с наемниками, который позволил им скрыться из Занзиба и избежать гнева султана, но они бросили двух племянниц. Султан посадил несчастных девушек в тюрьму, поскольку они твои ближайшие родственники, которых он смог найти.

– Ужасно, – сказал Абдулла, понимая, к чему ведет Хазруэль. – Возможно, могучий ифрит, ты мог бы отпраздновать свое возвращение к добру, доставив этих двух девиц сюда?

Страшное лицо Хазруэля просветлело. Он поднял огромную когтистую руку. Раздался удар грома, за которым последовал девичий визг, и две толстые племянницы встали перед троном. Вот так просто. Абдулла понял, что Хазруэль действительно раньше сдерживал силу. Взглянув в огромные раскосые глаза ифрита, в уголках которых еще стояли слезы после нападения пса, он увидел, что Хазруэль знает, что он знает.

– Только не новые принцессы! – воскликнула принцесса Беатрис.

Она стояла на коленях рядом с Валерией и выглядела изможденной.

– Ничего подобного, уверяю, – сказал Абдулла.

Никто не мог походить на принцесс меньше, чем две племянницы. Они были в самой старой одежде – практичный розовый и повседневный желтый, – порванной и запятнанной после их злоключений, и волосы у обеих распрямились. Первый взгляд они бросили на Дальзеля, который топал и рыдал на троне над ними, второй – на громадную фигуру Хазруэля, а третий – на Абдуллу, одетого в одну набедренную повязку, и завопили. После чего каждая попыталась спрятать лицо на пухлом плече другой.

– Бедные девушки, – произнесла принцесса Верхнего Норланда. – Совсем не королевское поведение.

– Дальзель! – крикнул Абдулла рыдающему ифриту. – Прекрасный Дальзель, похититель принцесс, успокойся на секунду и посмотри, какой дар я преподношу тебе, чтобы ты мог взять его с собой в изгнание.

Дальзель умолк на полувсхлипе.

– Дар?

Абдулла указал на девушек:

– Вот две невесты – юные, сочные и мучительно нуждающиеся в женихе.

Дальзель вытер блестящие слезы со щек и принялся рассматривать племянниц точно так же, как самые рассудительные покупатели Абдуллы изучали его ковры.

– Гармоничная пара! – воскликнул он. – И чудесно толстая! В чем подвох? Может, они не твои, и ты не имеешь права их дарить?

– Никакого подвоха, сияющий ифрит, – ответил Абдулла.

Он считал, что теперь, когда остальные родственники девушек бросили их на произвол судьбы, он наверняка мог ими распоряжаться. Но на всякий случай добавил:

– Они твои по праву воровства, могучий Дальзель, – он подошел к племянницам и похлопал каждую по пухлой руке. – Дамы. Полнейшие луны Занзиба, прошу простить мне тот несчастный обет, который навсегда лишает меня наслаждения вашей величиной. Но поднимите взгляд: вот муж, которого я нашел вместо себя.

Едва услышав слово «муж», обе племянницы вскинули головы. И уставились на Дальзеля.

– Он невероятно красивый, – сказала розовая.

– Мне нравятся с крыльями, – сказала желтая. – Необычно.

– Клыки такие эротичные, – задумчиво произнесла розовая. – И когти тоже, если только он будет осторожен с коврами.

Сияющая улыбка Дальзеля становилась шире с каждой репликой.

– Я украду их немедленно, – заявил он. – Они нравятся мне больше, чем принцессы. Почему я не стал сразу собирать толстушек, Хазруэль?

Клыки Хазруэля обнажила нежная улыбка.

– Ты сам так решил, брат, – его улыбка погасла. – Если ты готов, мой долг – отправить тебя в изгнание.

– Теперь я не против, – сказал Дальзель, не отрывая глаз от двух племянниц.

Хазруэль снова вытянул руку – медленно, с сожалением, – и медленно, в три долгих раската грома Дальзель с двумя племянницами растворились в воздухе. Донесся легкий запах моря и слабые крики чаек. Морган и Валерия снова начали плакать. Все вздохнули, и Хазруэль глубже всех. Абдулла с некоторым удивлением понял, что Хазруэль действительно любит брата. Хотя он не понимал, как вообще можно любить Дальзеля, Абдулла не мог его осуждать. «Кто я такой, чтобы критиковать?» – подумал он, когда Цветок-в-Ночи подошла и взяла его под руку.

Хазруэль испустил еще более тяжелый вздох и сел на трон, который ему с его размерами подходил куда больше, чем Дальзелю, и грустно повесил крылья по бокам.

– Есть еще дело, – сказал он, осторожно прикоснувшись к носу, который, похоже, уже заживал.

– Действительно есть! – сказала Софи – она ждала на ступенях трона возможности заговорить. – Когда ты украл наш бродячий замок, ты куда-то дел моего мужа Хаула. Где он? Я хочу его обратно.

Хазруэль грустно поднял голову, но прежде чем он успел ответить, от принцесс донеслись встревоженные восклицания. Все, находившиеся у основания ступеней, попятились от нижней юбки ее совершенства. Она вздымалась и оседала на своих обручах, словно гармошка.

– Помогите! – кричал внутри джинн. – Выпустите меня! Вы обещали!

Цветок-в-Ночи прижала ладонь ко рту:

– Ох! Я совсем забыла!

Она устремилась прочь от Абдуллы, вниз по ступеням и отбросила нижнюю юбку в клубе фиолетового дыма.

– Я желаю, – выкрикнула она, – чтобы ты освободился от бутылки, джинн, и стал свободным на веки вечные!

Как обычно, джинн не стал тратить время на благодарности. Бутылка взорвалась с разнесшимся эхом хлопком. Внутри клубов дыма поднялась на ноги решительно более плотная фигура. Софи при виде нее испустила вопль:

– О, будь благословенна девочка! Спасибо, спасибо!

Она с такой скоростью пронеслась в тающий дым, что чуть не сбила с ног находившегося в нем человека. Но он явно не возражал. Он подхватил Софи и закружил ее.

– О, почему я не знала? Почему не поняла? – выдохнула Софи, пошатываясь, вставая на разбитое стекло.

– Потому что таково было заклятие, – угрюмо ответил Хазруэль. – Если бы его узнали как чародея Хаула, кто-нибудь освободил бы его. Никто не мог узнать, кто он, и он не мог никому сказать.

Королевский чародей Хаул был моложе, чем чародей Сулиман, и куда элегантнее. Он был одет в роскошный костюм из лилового атласа, на фоне которого его волосы сияли невероятной желтизной. Абдулла уставился в светлые глаза чародея на узком лице. Однажды ранним утром он ясно видел эти глаза. Он должен был догадаться. И он чувствовал себя неловко. Он использовал джинна. Он успел хорошо изучить джинна. Означало ли это, что он хорошо знает чародея? Или нет?

Поэтому Абдулла не присоединился, когда все, включая солдата, с криками и поздравлениями собрались вокруг чародея Хаула. Он наблюдал, как крошечная принцесса Цапфана спокойно прошла посреди кричащей толпы и серьезно передала Моргана на руки Хаулу.

– Спасибо, – сказал Хаул и объяснил Софи: – Я подумал, что лучше возьму его с собой туда, где смогу присмотреть за ним. Прости, если испугал тебя.

Хаул явно был более привычен к младенцам, чем Софи. Он успокаивающе покачал Моргана и уставился на него. Морган довольно-таки свирепо уставился в ответ.

– Честное слово, какой он страшный! – сказал Хаул. – Обломок старого чурбана.

– Хаул! – воскликнула Софи, но ее голос не звучал сердито.

– Минутку, – Хаул приблизился к ступеням трона, подняв взгляд на Хазруэля. – Посмотри на меня, ифрит. У нас с тобой есть нерешенное дело. С какой стати ты стащил мой замок и запер меня в бутылке?

Глаза Хазруэля налились сердитым оранжевым цветом:

– Чародей, ты воображаешь, будто твоя сила равна моей?

– Нет, – ответил Хаул. – Я просто хочу объяснений.

Абдулла поймал себя на том, что восхищается им. Зная, каким трусом был джинн, он не сомневался, что внутри Хаул трясется от ужаса. Но это совершенно не было заметно. Он прижал Моргана к лиловому шелковому плечу и пронзил Хазруэля взглядом.

– Очень хорошо, – произнес Хазруэль. – Мой брат приказал мне украсть замок. В этом у меня не было выбора. Но насчет тебя Дальзель не давал распоряжений – я лишь должен был обеспечить, чтобы ты не украл замок обратно. Будь ты безупречным человеком, я бы просто перенес тебя на тот остров, где сейчас мой брат. Но я знал, что ты используешь чародейство, чтобы завоевать соседнюю страну…

– Нечестно! – перебил Хаул. – Мне приказал король!

Он говорил прямо как Дальзель, и, похоже, понял это. Он замолчал. Подумал. И уныло сказал:

– Полагаю, я мог бы переключить мысли его величества на что-то другое, если бы мне пришло это в голову. Ты прав. Но попробуй только попадись мне там, где я смогу засунуть тебя в бутылку. Вот так.

– Возможно, я это заслужил, – согласился Хазруэль. – И тем более я этого заслуживаю, поскольку сделал всё, чтобы все вовлеченные встретили самую подходящую судьбу, какую я смог придумать, – он покосился в сторону Абдуллы. – Разве нет?

– Самым мучительным образом, великий ифрит, – согласился Абдулла. – Все мои мечты стали реальностью, не только приятные.

Хазруэль кивнул:

– А теперь я должен покинуть вас после того, как сделаю еще один небольшой необходимый шаг.

Его крылья поднялись, а руки совершили жест. В то же мгновение он оказался в центре роя странных крылатых фигур. Они зависли у него над головой и вокруг трона, словно прозрачные морские коньки, не издавая ни звука, кроме слабого шепота вращающихся крыльев.

– Его ангелы, – объяснила принцесса Беатрис принцессе Валерии.

Хазруэль что-то прошептал крылатым фигурам, и они исчезли так же внезапно, как появились, чтобы возникнуть таким же шепчущим роем вокруг головы Джамала. Джамал в ужасе попятился от них, но безрезультатно. Рой последовал за ним. Одна за другой крылатые фигуры расселись по псу Джамала. Едва приземлившись, они съеживались и исчезали в шерсти пса, пока не остались только две фигуры.

Абдулла внезапно обнаружил, что они зависли на уровне его глаз. Он уклонился, но фигуры последовали за ним. Два тихих холодных голоса заговорили, кажется, только для его ушей: