Текст книги "Замок в воздухе (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава шестая, которая показывает, как Абдулла попал из огня да в полымя

Абдуллу поместили в глубокую вонючую темницу, в которую свет проникал сквозь единственную крошечную решетку высоко в потолке, и тот не снаружи. Вероятно, он попадал сюда от далекого окна в конце коридора этажом выше, в котором решетка находилась на полу.

Зная, что скоро будет тосковать по свету, Абдулла постарался, пока солдаты тащили его, напитать глаза и сознание его образами. Во время остановки, когда солдаты отпирали наружную дверь в темницы, он поднял голову и огляделся. Они находились в темном внутреннем дворике с пустыми каменными стенами, которые возвышались вокруг, словно скалы. Но если сильно запрокинуть голову, Абдулла мог видеть на некотором расстоянии тонкий шпиль, резко выделявшийся на фоне утреннего золота восходящего солнца. Он с изумлением понял, что сейчас всего лишь час после рассвета. В темной синеве неба над шпилем мирно расположилось единственное облачко. Утренняя заря еще окрашивала облачко красным и золотым, придавая ему вид высоко нагроможденного замка с золотыми окнами. Золотой свет выхватывал крылья белой птицы, которая кружила вокруг шпиля. Абдулла был уверен, что это последняя красота, что он видит в своей жизни. Пока солдаты волокли его внутрь, он смотрел на небо, сколько мог.

Оказавшись запертым в холодной серой темнице, Абдулла пытался сберечь эту картину как сокровище, но ничего не вышло. В темнице он попал в другой мир. Долгое время Абдулла был слишком несчастен, даже чтобы заметить, насколько тело свело судорогой от цепей. А заметив, начал с лязгом кататься по холодному полу, но это не слишком помогло.

– И в таком положении я останусь на всю жизнь, – сказал он себе. – Если только, конечно, кто-нибудь не спасет Цветок-в-Ночи.

Но это вряд ли, поскольку султан отказывался верить в ифрита.

Затем Абдулла попытался спастись от отчаяния с помощью мечты. Но почему-то мечтания о себе, как о похищенном принце, совсем не помогали. Он знал, что это неправда, и не мог перестать виновато думать о том, что Цветок-в-Ночи поверила ему, когда он рассказывал ей. Наверное, она, сама будучи принцессой, как он теперь узнал, решила выйти за него замуж, поскольку думала, что он принц. Абдулла просто не мог представить, что когда-нибудь решится сказать ей правду. Некоторое время ему казалось, что он заслуживает наихудшей участи, придуманной для него султаном.

Потом он начал думать о самой Цветке-в-Ночи. Где бы она ни была, она наверняка не меньше него напугана и несчастна. Абдулла жаждал утешить ее. Он так хотел спасти ее, что некоторое время тщетно выкручивал цепи.

– Наверняка, больше попытаться некому, – пробормотал он. – Я должен выбраться отсюда!

Затем, хотя он был уверен, что эта идея столь же глупа, как мечта, он попытался призвать волшебный ковер. Абдулла отчетливо представил, как ковер лежит на полу его лавки, и позвал его вслух – снова и снова. Он произнес все похожие на волшебные слова, какие мог придумать, надеясь, что одно из них окажется тем самым.

Ничего не произошло. И как же глупо было воображать, что получится! Даже если ковер мог услышать его из темницы, если предположить, что Абдулла наконец правильно произнес секретное слово, как даже волшебный ковер смог бы протиснуться сюда сквозь крошечную решетку? А если предположить, что он все-таки протиснется, как это поможет Абдулле выбраться?

Абдулла сдался и в полудреме, полуотчаянии прислонился к стене. Сейчас, вероятно, было время дневного зноя, когда большинство людей в Занзибе хотя бы немного отдыхали. Сам Абдулла, если не ходил в один из общественных парков, обычно садился на стопке ковров похуже в тени перед лавкой, пил фруктовый сок или вино, если мог себе позволить, и лениво болтал с Джамалом. Больше так не будет. «И это мой первый день здесь! – с ужасом подумал он. – Сейчас я считаю часы. Сколько пройдет времени, прежде чем я потеряю счет дням?»

Он закрыл глаза. Одно хорошо. Поиск дочери султана с проверкой всех домов доставит хоть какие-то неприятности Фатиме, Хакиму и Ассифу просто потому, что они являлись единственной семьей Абдуллы. Он надеялся, солдаты перевернут фиолетовый магазин вверх дном. Он надеялся, они разрежут стены и раскатают все ковры. Он надеялся, они арестуют…

Что-то приземлилось на пол возле ног Абдуллы.

«Значит, они бросили мне еды, – подумал Абдулла, – а я бы предпочел умереть от голода». Он лениво приоткрыл глаза. И они сами по себе широко распахнулись.

Там, на полу темницы лежал волшебный ковер. На нем мирно спал злобный пес Джамала.

Абдулла уставился на обоих. Он мог представить, как в полуденную жару пес улегся в тени лавки Абдуллы. Он понимал, что он лег на ковер, поскольку тот был удобным. Но как пес – пес! – сумел произнести секретное слово было полностью за гранью его понимания. Пока Абдулла таращился, псу начал сниться сон. Его лапы зашевелились. Нос сморщился, и он засопел, точно уловил самый восхитительный на свете запах, а потом слабо заскулил, как если бы то, что издавало запах, ускользало от него.

– Возможно ли, друг мой, – произнес Абдулла, – что тебе снился я и тот раз, когда я скормил тебе большую часть моего завтрака?

Пес услышал его во сне. Он громко всхрапнул и проснулся. Будучи собакой, он не стал тратить время на раздумья о том, как оказался в странной темнице. Он втянул воздух и учуял Абдуллу. С восторженным визгом он вскочил, поставил лапы на грудь Абдуллы между цепей и с энтузиазмом облизал его лицо.

Абдулла засмеялся и отвернул голову, чтобы убрать нос от кальмарного дыхания пса. Он был в таком же восторге, как пес.

– Значит, я снился тебе! – сказал Абдулла. – Друг мой, я устрою для тебя ежедневную миску кальмаров. Ты спас мне жизнь, а, возможно, и жизнь Цветка-в-Ночи!

Как только восторг пса немного утих, Абдулла покатился, напрягая все силы, чтобы передвигаться по полу в цепях, пока не оказался лежащим на ковре, опираясь на локоть. Он глубоко вздохнул. Теперь он в безопасности.

– Давай, – сказал он псу. – Забирайся на ковер.

Но пес обнаружил в углу темницы запах, судя по всему, крысы. С возбужденным фырканьем он последовал за запахом. На каждом фырканьи Абдулла чувствовал, как ковер под ним вздрагивает. Так он получил нужный ему ответ.

– Иди сюда, – велел он псу. – Если я оставлю тебя здесь, тебя найдут, когда придут кормить меня или допрашивать, и решат, будто я превратился в собаку. И тогда моя участь станет твоей. Ты привел ко мне ковер и раскрыл его тайну, и я не могу допустить, чтобы тебя посадили на сорокафутовый кол.

Пес уткнулся носом в угол. Он не обращал внимания на Абдуллу. Абдулла услышал топот ног и дребезжание ключей, которые ни с чем не спутать даже сквозь толстые стены темницы. Кто-то приближался. Он бросил убеждать пса и лег плашмя на ковер.

– Сюда, мальчик! – позвал он. – Иди полижи мне лицо!

Это пес понял. Он оставил угол, прыгнул на грудь Абдуллы и принялся выполнять приказ.

– Ковер, – прошептал Абдулла из-под энергичного языка. – На Базар, но не приземляйся. Зависни рядом с ларьком Джамала.

Ковер поднялся и ринулся в сторону. К счастью. Ключи уже отпирали дверь темницы. Абдулла не очень понял, как ковер покинул темницу, поскольку пес по-прежнему лизал ему лицо, и приходилось держать глаза закрытыми. Абдулла почувствовал, как через него прошла промозглая тень – возможно, в этот момент они просочились сквозь стену, – а потом яркий солнечный свет. Пес озадаченно поднял голову к солнцу. Прищурившись, Абдулла посмотрел поверх цепей и увидел, как высокая стена вздымается перед ними, а потом опускается позади, когда ковер плавно поднялся над ней. Затем прошла знакомая Абдулле череда башен и крыш, хотя прежде он видел ее только ночью. А потом ковер спланировал вниз к внешнему краю Базара. Поскольку дворец султана действительно находился всего в пяти минутах ходьбы от лавки Абдуллы.

В поле зрения появился ларек Джамала, а рядом с ним – собственная разоренная лавка Абдуллы с разбросанными по всей дорожке коврами. Очевидно, солдаты искали здесь Цветок-в-Ночи. Джамал дремал, положив голову на руки, между большим кипящим котлом с кальмарами и мангалом на углях, на котором дымилось мясо на шампурах. Он поднял голову, и его единственный глаз уставился на ковер, зависший в воздухе перед ним.

– Вниз, мальчик! – велел Абдулла. – Джамал, позови своего пса.

Джамал явно был перепуган. Совсем не весело держать ларек рядом с тем, кого султан хочет посадить на кол. Похоже, Джамал потерял дар речи. Поскольку пес тоже не реагировал, Абдулла с трудом сел, звеня, бренча и потея. Пес понял намек. Он проворно спрыгнул на прилавок ларька, где Джамал рассеянно схватил его в объятия.

– Что мне сделать для тебя? – спросил он, глядя на цепи. – Найти кузнеца?

Абдулла был тронут таким доказательством дружбы Джамала. Но в сидячем положении ему открылся вид на дорожку между лавками. Он увидел там подошвы бегущих ног и разлетающуюся одежду. Похоже, один из лавочников побежал за стражей, хотя в бегущей фигуре было нечто, сильно напоминающее об Ассифе.

– Нет, – сказал Абдулла. – Нет времени.

Он со звоном вывернул левую ногу над краем ковра.

– Лучше сделай вот что. Положи ладонь на вышивку над моим левым сапогом.

Джамал послушно протянул мускулистую руку и крайне осторожно коснулся вышивки.

– Это чары? – нервно спросил он.

– Нет, – ответил Абдулла, – это тайный кошелек. Засунь в него руку и достань оттуда деньги.

Джамал был озадачен, но его пальцы прощупали, нашли путь в кошелек и вытащили полную горсть золота.

– Здесь целое состояние, – сказал он. – Оно купит тебе свободу?

– Нет, – ответил Абдулла, – тебе. За тобой и твоим псом придут из-за того, что вы помогли мне. Бери золото и пса и убирайся. Покинь Занзиб. Иди на север в варварские места, где ты сможешь спрятаться.

– Север! – воскликнул Джамал. – Но что я буду делать на севере?

– Купи всё, что тебе нужно, и открой ресторан Рашпухти. Здесь достаточно золота для этого, и ты великолепный повар. Ты можешь сколотить себе там целое состояние.

– Правда? – спросил Джамал, переводя взгляд с Абдуллы на пригоршню денег. – Ты правда думаешь, что я смогу?

Абдулла бдительно наблюдал одним глазом за дорожкой. Теперь он видел, как пространство наполняется не стражей, а северными наемниками, и они бежали.

– Только если уйдешь сейчас же, – сказал он.

Джамал уловил бряц-бряц бегущих солдат. Он высунулся, чтобы посмотреть и убедиться. После чего свистнул псу и исчез так быстро и бесшумно, что Абдулла мог только восхититься. Джамал даже успел убрать мясо с мангала, чтобы оно не сгорело. Солдаты найдут здесь только котел с наполовину сваренным кальмаром.

– В пустыню. Быстро! – прошептал Абдулла ковру.

Ковер тут же снялся с места со своим обычным рывком вбок. Абдулла подумал, что наверняка слетел бы с него, если бы не вес цепей, из-за которого ковер прогнулся в центре, точно гамак. И скорость была необходима. Солдаты позади закричали. Послышалось несколько громких взрывов. Две пули и арбалетный болт на несколько мгновений разрезали синее небо рядом с ковром, а потом упали позади. Ковер помчался дальше – поверх крыш, над стенами, рядом с башнями, а потом понесся мимо пальм и огородов. Наконец он вырвался в горячую серую пустоту, мерцающую под громадной чашей неба белым и желтым, и цепи Абдуллы начали неприятно нагреваться.

Стремительное движение воздуха прекратилось. Абдулла поднял голову и увидел Занзиб, как удивительно маленькую группу башен на горизонте. Ковер медленно проплыл мимо едущего на верблюде человека, который повернул замотанное покрывалом лицо, чтобы проследить за ним взглядом. Ковер начал снижаться к песку. Тогда наездник тоже повернул верблюда и пустил его рысью за ковром. Абдулла почти видел, как он радостно думает: вот его шанс наложить руки на настоящий работающий волшебный ковер, при том что его владелец в цепях и не в состоянии сопротивляться.

– Вверх, вверх! – почти взвизгнул Абдулла. – Лети на север!

Ковер неуклюже снова поднялся в воздух. Каждая его нитка дышала раздражением и нежеланием. Он повернулся тяжелым полукругом и тихо поплыл к северу со скоростью человеческого шага. Человек на верблюде срезал по центру полукруга и помчался на них галопом. Поскольку ковер находился на высоте всего девяти футов, он представлял собой легкую добычу для того, кто скачет на верблюде.

Абдулла понял, что настало время для краткого разговора.

– Берегись! – крикнул он наезднику верблюда. – Занзиб изгнал меня в цепях из страха, что я распространю чуму, которой болен!

Наездник не очень-то купился. Он притормозил верблюда и последовал более осторожным шагом, одновременно вытаскивая из багажа подпорку для палатки. Он явно собирался с ее помощью столкнуть Абдуллу с ковра. Абдулла поспешно вернул внимание к ковру.

– О великолепнейший из ковров, – сказал он, – ярчайших цветов и изысканнейшего плетения, чья прелестная ткань так умно усовершенствована магией, боюсь, до сих пор я не обращался с тобой с должным уважением. Я отдавал резкие команды и даже кричал на тебя, в то время как теперь я вижу, что твоя деликатная натура требует только мягчайших просьб. Прости, о, прости!

Ковру это понравилось. Он натянулся сильнее и немного прибавил скорость.

– И какой же я пес, – продолжил Абдулла, – я заставил тебя трудиться в жаре пустыни, нагруженным жутким весом моих цепей. О лучший и элегантнейший из ковров, теперь я думаю только о тебе и том, как я наилучшим образом мог бы избавить тебя от этой ужасной тяжести. Если бы ты полетел на небольшой скорости – скажем, лишь немного быстрее, чем может бежать верблюд – на север к ближайшему месту в пустыне, где я мог бы найти кого-то, кто снял бы цепи, было бы это приемлемо для твоей любезной и аристократической натуры?

Похоже, он попал в нужный тон. Теперь ковер источал нечто вроде самодовольной гордыни. Он поднялся примерно на фут, слегка изменил направление и целеустремленно двинулся вперед со скоростью семьдесят миль в час. Абдулла вцепился в его край и всмотрелся назад на разочарованного наездника верблюда, который скоро сжался до точки в пустыни позади.

– О благороднейший из артефактов, ты султан среди ковров, а я твой жалкий раб! – бессовестно заявил Абдулла.

Ковру это так понравилось, что он полетел еще быстрее.

Десять минут спустя он взмыл над песчаной дюной и резко остановился прямо под вершиной на другой стороне. Наклонившись. Абдулла беспомощно скатился с него, подняв тучу песка. И продолжил катиться, греметь, звенеть, подпрыгивать, поднимать еще больше песка, а потом – после отчаянных усилий – рухнул ногами вперед и, пробороздив песок, скатился к самому краю маленького грязного пруда в оазисе. Несколько людей в лохмотьях, которые сидели на корточках вокруг чего-то на краю этого пруда, вскочили и отпрыгнули в стороны, когда Абдулла рухнул посреди них. Ноги Абдуллы зацепились за вещь, над которой они сидели, и толкнули ее обратно в пруд. Один из мужчин возмущенно вскрикнул и с всплеском кинулся в воду, чтобы спасти ее. Остальные вытащили сабли и ножи (а один – длинный пистолет) и угрожающе окружили Абдуллу.

– Перережьте ему горло, – велел один из них.

Абдулла заморгал, прогоняя песок из глаз, и подумал, что редко встречал более злодейское сборище. У всех были шрамы на лицах, хитрые глаза, плохие зубы и неприятные выражения. Самым неприятным из всех был человек с пистолетом. В одной ноздре его большого крючковатого носа висела серьга, а под носом топорщились густые усы. Головной убор был подколот сбоку кричащим красным камнем в золотой броши.

– Откуда ты спрыгнул? – спросил этот человек и пнул Абдуллу. – Объяснись.

Все они, включая того, который вылезал из пруда с некоей бутылкой, смотрели на Абдуллу с выражением, которое давало понять, что лучше бы у него имелось хорошее объяснение. А не то…

Глава седьмая, которая знакомит с джинном

Абдулла выморгал еще больше песка из глаз и пристально уставился на человека с пистолетом. Он был полным и абсолютным воплощением мерзкого разбойника из мечты Абдуллы. Видимо, еще одно совпадение.

– Сто раз прошу прощения, джентльмены пустыни, – произнес он с величайшей вежливостью, – за то, что я вот так вторгнулся к вам, но правда ли, что я обращаюсь к благороднейшему и всемирно известному разбойнику, несравненному Кабулу Акбе?

Остальные мерзкие личности вокруг него пришли в изумление. Абдулла отчетливо слышал, как один из них сказал:

– Откуда он знает?

Но человек с пистолетом просто усмехнулся. Его лицо было буквально создано для таких усмешек.

– Это действительно я, – ответил он. – Так я знаменит?

Еще одно совпадение, подумал Абдулла. Что ж, теперь он хотя бы знал, где находится.

– Увы, странники пустыни, – сказал он, – я, как и вы, благороднейшие, притесняемый изгой. Я поклялся отомстить всему Рашпухту. Я прибыл сюда специально, чтобы присоединиться к вам и добавить силу моего ума и моего оружия к вашему.

– В самом деле? – произнес Кабул Акба. – А как ты сюда попал? Упав с неба с цепями и всем остальным?

– С помощью волшебства, – скромно ответил Абдулла – он подумал, что так скорее всего впечатлит этих людей. – Я действительно упал с неба, благороднейшие из кочевников.

К несчастью, они не впечатлились. Большинство засмеялось. Кабул Акба кивком послал двоих наверх песчаной дюны, чтобы изучить место, откуда он появился.

– Значит, ты можешь творить магию? – спросил Кабул Акба. – Цепи на тебе имеют к этому какое-то отношение?

– Конечно, – ответил Абдулла. – Я настолько могущественный маг, что сам султан Занзиба обременил меня цепями из страха перед тем, что я могу совершить. Разбей цепи и разомкни наручники, и ты увидишь великие дела.

Краем глаза Абдулла уловил, как те двое возвращаются, вдвоем неся ковер. Он очень надеялся, что это к лучшему.

– Железо, как тебе известно, не позволяет магу использовать магию, – серьезно заявил он. – Не стесняйся сбить их с меня, и перед тобой откроется новая жизнь.

Остальные разбойники посмотрели на него с сомнением.

– У нас нет зубила, – сказал один из них. – Или молотка.

Кабул Акба повернулся к двоим с ковром.

– Там было только это, – отчитались они. – Никаких признаков ничего, на чем ехать. Никаких следов.

Главный разбойник погладил усы. Абдулла вдруг заинтересовался, не зацепляются ли они за кольцо у него в носу.

– Хм, – произнес Кабул Акба. – В таком случае, держу пари, это волшебный ковер. Он будет мой, – он насмешливо повернулся к Абдулле. – Жаль разочаровывать тебя, маг, но поскольку ты так удобно предстал в цепях, я оставлю тебя в них и позабочусь о твоем ковре, просто чтобы предотвратить несчастные случаи. Если ты действительно хочешь присоединиться к нам, сначала ты должен постараться принести пользу.

К своему удивлению, Абдулла обнаружил, что гораздо больше разозлился, чем испугался. Возможно, потому что тем утром он истощил перед султаном все запасы страха. А может, просто потому что у него болело всё тело. Он весь исцарапался, съезжая по дюне, и царапины жутко ныли, а один из ножных браслетов дико натер щиколотку.

– Но я же сказал, – надменно произнес он, – что буду бесполезен для тебя, пока на мне цепи.

– Нам нужна от тебя не магия. А знания, – заявил Кабул Акба и поманил того, который пробирался вброд по пруду. – Скажи нам, что это за вещь, и в качестве вознаграждения мы освободим твои ноги.

Человек, который был в пруду, присел на корточки и протянул синюю дымчатую пузатую бутылку. Абдулла приподнялся на локтях и возмущенно посмотрел на нее. Она казалась новой. Гладкая новая пробка виднелась сквозь дымчатое стекло горлышка, которое было запечатано тисненой свинцовой пломбой, опять-таки новой с виду. Она выглядела как флакон духов, у которого потерялась этикетка.

– Она довольно легкая, – сообщил сидевший на корточках мужчина и потряс бутылку, – и внутри ничего не громыхает и не плескается.

Абдулла поразмышлял над тем, как можно этим воспользоваться, чтобы освободиться от цепей.

– Это бутылка с джинном, – сказал он. – Знайте, обитатели пустыни, она может быть крайне опасной. Только снимите с меня цепи, и я смогу контролировать джинна внутри и обеспечить, чтобы он повиновался каждому вашему желанию. В противном случае, я считаю, никому не следует прикасаться к ней.

Державший бутылку мужчина нервно выронил ее, но Кабул Акба только засмеялся и подобрал ее.

– Больше похоже на хорошую выпивку, – сказал он и бросил флакон другому мужчине. – Открой ее.

Тот положил саблю и достал большой нож, которым раскромсал свинцовую пломбу.

Абдулла видел, как ускользает его шанс освободиться от цепей. Хуже того – вот-вот разоблачат его мошенничество.

– Это правда крайне опасно, о рубины среди грабителей, – запротестовал он. – Как только сломаете пломбу, ни при каких обстоятельствах не вытаскивайте пробку.

Пока он говорил, мужчина счистил пломбу и бросил ее на песок. Он начал вытаскивать пробку, в то время как другой мужчина держал бутылку.

– Если вам так надо вытащить пробку, – пролепетал Абдулла, – хотя бы постучите по бутылке правильное мистическое количество раз, заставив джинна внутри поклясться…

Пробка выскочила. Хлоп. Из горлышка флакона тонким дымком появился лиловатый туман. Абдулла надеялся, что он наполнен ядом. Но туман почти сразу уплотнился в облако, которое вылетело из бутылки, словно голубовато-лиловый пар из кипящего чайника. Этот пар сформировался в лицо – большое, сердитое и голубое – и руки, и клочок тела, соединенный с бутылкой, и продолжил стремительно вылетать, пока не достиг десяти футов в высоту.

– Я дал обет! – взвыло лицо громким ветренным ревом. – Тот, кто выпустит меня, будет страдать. Там, – указали туманные руки.

Двое, державшие пробку и бутылку, будто испарились. Пробка и бутылка упали на землю, вынудив джинна взвиться в сторону от горлышка. Из его синего пара выползли две крупные жабы и в замешательстве огляделись. Джинн медленно парообразно выпрямился и завис над бутылкой, сложив дымчатые руки с выражением крайней ненависти на туманном лице.

К этому моменту разбежались все кроме Абдуллы и Кабула Акбы. Абдулла – потому что едва мог шевелиться в своих цепях, а Кабул Акба – потому что оказался неожиданно храбрым. Джинн пронзил их взглядом.

– Я раб бутылки, – сказал он. – Хотя соглашение мне ненавистно, я вынужден сообщить, что тому, кто владеет мною, дозволяется одно желание в день, и я обязан исполнить его, – и угрожающе добавил: – Каково ваше желание?

– Я желаю… – начал Абдулла.

Кабул Акба быстро зажал Абдулле рот ладонью.

– Я здесь желаю, – сказал он. – Уясни это, джинн!

– Слышу, – ответил джинн. – Какое желание?

– Минутку.

Кабул Акба приблизил лицо к уху Абдуллы. Его дыхание воняло еще хуже, чем ладонь, хотя, надо признать, и то, и другое в подметки не годилось псу Джамала.

– Что ж, маг, – прошептал разбойник, – ты доказал, что знаешь, о чем говоришь. Посоветуй мне, что пожелать, и я освобожу тебя и сделаю почетным членом моей банды. Но если ты попытаешься сам загадать желание, я тебя убью. Понятно?

Он приставил дуло пистолета к голове Абдуллы и убрал ладонь от его рта.

– Что мне пожелать?

– Ну, – сказал Абдулла, – мудрейшим и добрейшим желанием было бы превратить твоих двух жаб обратно в людей.

Кабул Акба выделил жабам удивленный взгляд. Они неуверенно ползли по грязному краю пруда, явно размышляя, смогут они поплыть или нет.

– Напрасная трата желания, – сказал он. – Подумай еще.

Абдулла напряг мозги, пытаясь придумать, что больше всего может понравиться главарю разбойников.

– Ты можешь попросить безграничное богатство, конечно, – сказал он, – но тогда тебе придется тащить эти деньги. Так что, возможно, сначала ты должен пожелать стадо крепких верблюдов. И тебе понадобится охранять это сокровище. Возможно, перво-наперво ты должен пожелать запас знаменитого северного оружия или…

– Но какого? – требовательно спросил Кабул Акба. – Поторопись. Джинн начинает терять терпение.

Он был прав. Джинн не притоптывал ногой в собственном смысле, поскольку у него не было ног, но в выражении его туманного мрачного синего лица появилось нечто, дающее понять: если он подождет еще немного, возле пруда станет на двух жаб больше.

Абдулле хватило краткого взрыва мыслей, чтобы осознать: несмотря на цепи, его положение станет гораздо хуже, если он превратится в жабу.

– Почему бы не пожелать пиршество? – неловко произнес он.

– Так-то лучше! – воскликнул Кабул Акба, после чего хлопнул Абдуллу по плечу и весело вскочил. – Я желаю обильнейшее пиршество.

Джинн поклонился, словно пламя свечи на сквозняке.

– Сделано, – кисло произнес он. – И много пользы тебе это принесет.

После чего аккуратно влился обратно в бутылку.

Пиршество было крайне обильным. Оно с унылым гудением появилось почти тотчас же – на длинном столе с полосатым тентом, чтобы скрыть его от солнца, – и вместе с ним появились рабы в ливреях, чтобы прислуживать. Остальные разбойники быстро оправились от страха и бегом вернулись, чтобы развалиться на подушках, поглощать изысканную еду с золотых тарелок и кричать рабам принести еще, еще и еще! Как обнаружил Абдулла, когда получил возможность поговорить с одним из них, все слуги являлись рабами самого султана Занзиба, и пиршеством должен был наслаждаться султан.

От этой новости Абдулла почувствовал себя немного лучше. На пиршестве он присутствовал по-прежнему в цепях, прислоненный к оказавшейся под рукой пальме. Хотя он и не ожидал от Кабула Акбы ничего лучшего, это было тяжело. По крайней мере, Кабул Акба время от времени вспоминал про него и надменным взмахом руки посылал к нему раба с золотым блюдом или кувшином вина.

Ибо царило изобилие. Время от времени раздавался очередной приглушенный хлопок, и прибывало свежее блюдо, которое несли еще одни сбитые с толку рабы, или же отборные экземпляры винных погребов султана, нагруженные в украшенную драгоценностями тележку, или же пораженная группа музыкантов. Каждый раз, как Кабул Акба посылал нового раба к Абдулле, Абдулла обнаруживал, что этот раб только и ждет, чтобы ответить на вопросы.

– По правде говоря, благородный пленник короля пустыни, – рассказал ему один из них, – султан пришел в ярость, когда первое и второе блюда таинственно исчезли. К третьему блюду, которым является этот жареный павлин у меня в руках, он приставил охрану из наемников, чтобы сопровождать нас из кухни, но нас похитили у них прямо из-под носа у самой двери в банкетный зал, и мы тут же оказались в этом оазисе.

Абдулла подумал, что султан, должно быть, становится всё голоднее и голоднее.

Позже появилась труппа танцовщиц, похищенная таким же образом. Наверняка это взбесило султана еще больше. Танцовщицы навели на Абдуллу тоску. Он подумал о Цветке-в-Ночи, которая была вдвое красивее любой из них, и на глаза навернулись слезы. В то время как веселье вокруг стола возрастало, две жабы сидели на краю пруда в отмели и угрюмо вопили. Им явно было так же плохо, как Абдулле.

Как только наступила ночь, рабы, музыканты и танцовщицы исчезли, однако то, что еще осталось от еды и вина, никуда не делось. К этому моменту разбойники объелись до отвала, а потом пресытились еще. Большинство заснули прямо там, где сидели. Но, к тревоге Абдуллы, Кабул Акба встал – немного нетвердо, – подобрал бутылку джинна из-под стола и убедился, что она заткнута пробкой. После чего он, шатаясь, прошел к волшебному ковру и лег на него с бутылкой в руке. И почти моментально заснул.

Абдулла с возрастающей тревогой сидел, прислонившись к пальме. Если джинн вернул украденных рабов во дворец в Занзибе – а так оно, судя по всему, и было, – то кто-нибудь начнет задавать им сердитые вопросы. Все они расскажут одну и ту же историю о том, как были вынуждены прислуживать банде разбойников, а хорошо одетый молодой человек в цепях сидел рядом с пальмой и наблюдал. Султан сложит два и два. Он не был дураком. Возможно, прямо сейчас отряд солдат отправляется на быстроходных верблюдах обшарить пустыню в поисках некого маленького оазиса.

Но не это являлось главной заботой Абдуллы. С гораздо более значительной тревогой он наблюдал за спящим Кабулом Акбой. Абдулла терял волшебный ковер и вместе с ним весьма полезного джинна.

Конечно же, примерно полчаса спустя Кабул Акба перевернулся на спину, и его рот открылся. Как наверняка произошло со псом Джамала и с самим Абдуллой – но ведь не так же громко? – Кабул Акба издал мощный дребезжащий храп. Ковер затрепетал. В свете восходящей луны Абдулла ясно видел, как он поднялся около фута над землей, завис и ждал. Абдулла предположил, что он занимается истолкованием сна, который сейчас видит Кабул Акба. Абдулла понятия не имел, что может сниться главарю разбойников, но ковер знал. Он поднялся ввысь и полетел.

Абдулла посмотрел, как он скользит над пальмовыми ветвями у него над головой, и в последний раз попытался повлиять на него:

– О несчастнейший из ковров! – тихо позвал он. – Я бы обращался с тобой куда добрее!

Может, ковер услышал его. А может, это была случайность. Но нечто округлое и слабо мерцающее скатилось с края ковра и с легким стуком упало на песок в нескольких футах от Абдуллы. Бутылка джинна. Абдулла потянулся так быстро, как мог, чтобы не слишком громыхать и звенеть цепями, и подтащил к себе бутылку, спрятав ее между своей спиной и пальмой. После чего он сел ждать утра с куда большей надеждой.